Текст книги "Нф-100: Шутки Георга Дебича (СИ)"

Автор книги: Владислав Чупрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Annotation

Чупрасов Владислав

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 5

Глава 6

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 1

Глава 17

Чупрасов Владислав

Нф-100: Шутки Георга Дебича

Шутки Георга Дебича

Не расстраивайся, деточка. С тобой Господь Бог обошелся очень великодушно – не дал мозгов. Поверь, без них куда удобнее.

(Колин Маккалоу)

Глава 1

Очень нервно и припадочно мигал аварийный свет, и сделать с этим ничего не получалось. Ванесса бессильно пнула стенку дополнительного генератора, тот затарахтел, на пару мгновений дав надежду, но тут же коварно затих. А Ванесса осталась с ушибленной ногой посреди темной комнаты.

Хотелось плакать и ругаться матом, но ни того, ни другого Ванесса позволить себе не могла.

Никто не виноват, что на все поселение она – единственный энергетик, который, к тому же, закончил свое образование с весьма паршивыми оценками по профильному предмету. Уже на месте, после распределения, конечно, пришлось научиться многому, причем такому, о чем ни на одной лекции не рассказывали.

Например, никто ее не предупреждал, что новый руководитель исследовательской станции, героически отстоявший свою должность у какого-то психа, которого отправили в лечебницу первым же рейсом, будет пожирать ее хищным взглядом. Честно говоря, когда на распределении ей выпала эта богом забытая колония, Ванессу тут же утешили, что это ненадолго: всего лишь пять лет. И, естественно, там будут не только мужчины, от которых нужно шарахаться по углам, но и девушки, с которыми можно будет посплетничать после отбоя.

Ну да, как же. И где все? Ау! Ау, девушки-красавицы, где вы все?

Обманули. Мало того, что кругом одни мужики, большей частью военные, от которых приходится прятаться по генераторным, так и вся колония больше напоминает огрызок древней цивилизации после столетней войны.

Какой-то криворукий урод разом подключил все генераторы к центральному питанию, хотя о запрете на это было написано во всех инструкциях и даже на листках, прикрепленных к каждому щитку. Естественно, рвануло так, что кое-кому повыбивало зубы, а генераторы просто-напросто превратились в несколько обугленных комнат. Тех, кто пострадал больше всего и нуждался в настоящем медицинском присмотре, а не том, который могли обеспечить имеющиеся в штате акушер и ветеринар, тут же отправили вместе с первым проходящим кораблем. После этого связь с внешним миром надсадно крякнула и пропала. Пятеро мужчин и одна девушка остались в одиночестве на пустой, поросшей красными цветами планете с оранжевыми пустынными закатами.

Пустыня с плохим воздухом, маковые поля, губчатые камни и несколько зданий, расположенных на стратегическом удалении друг от друга.

Отлично, Несса, ты нашла свою судьбу. То, о чем мечтают все девочки после выпуска.

Ванесса еще раз от души наподдала по стенке и все-таки выругалась. Ботинок ботинком (мужской, армейский), а генератор – это не то, на чем стоит отводить душу, даже если он уже не работает.

– Ну, как успехи, Боргер?

Боргер тихо пискнула и сползла по стенке. Изобразила увлеченное копание в проводках и виновато посмотрела на своего (и не только своего) непосредственного руководителя.

– Никак, – виновато ответила она.

Капитан Александр Хампус, потомственный военный, а ныне руководитель исследовательской станции, затерянной в тишине дальнего космоса, имел скверную привычку подкрадываться тихо и незаметно. Вероятнее всего, поэтому от него редко удавалось что-то скрыть. Косморазведка – это вам не на шаттле детей катать.

И теперь Хампус стоял, прислонившись плечом к дверному проему, с одной стороны, как бы в комнате, а с другой – в коридоре. Он вообще предпочитал не заходить в помещения, ограниченные стенами, без особенной нужды – если, конечно, не знал путей отхода.

А на колонии он знал все ходы-выходы, иначе не стал бы ее руководителем.

На Ванессу он смотрел не без интереса. То ли с чисто человеческим любопытством, то ли профессиональным, то ли еще каким – вот о последнем Ванесса старалась не задумываться, хоть и не могла не признать Хампуса мужчиной видным. Хоть и несколько староватым, по ее постуниверситетским меркам.

– Что значит "никак"? – свое недовольство Хампус обрисовал морщиной между рыжеватых бровей.

– Это значит, – Ванесса с тяжелым вздохом поднялась на ноги, но под взглядом начальника приосанилась, – что я не волшебник, не могу сделать несколько пассов руками, прошептать десяток волшебных слов и наколдовать нам свет.

– Короче, Боргер.

– Квалификации не хватает, сэр! – Ванесса вытянулась во весь рост и едва удержалась от того, чтобы козырнуть. Не очень хорошо, когда начальство на исследовательской станции вызывает желание вытягиваться и козырять.

– Энергия не берется из ниоткуда. Если бы можно было ее добывать из воздуха или из человеческой слюны, тогда ладно. Но если ее нет, то генераторы не заработают и чуда не случится. Нам нужны хорошие техники, чтобы отремонтировать генераторы, и энергия, чтобы генераторы запустить. Как-то так.

Под конец Ванессы не хватило на уставной тон, и ее речь неумолимо сползла к детскому лепету на семинаре, к которому не готов. Но Хампус ее, к счастью, уже не слушал.

– Если энергия будет, ты сможешь подлатать генераторы?

– Смогу, – проворчала Ванесса. – Если мне кто-нибудь поможет – там нужны сильные руки.

Что-то воодушевленно буркнув, Хампус кивнул и вышел, потеряв к энергетику всякий интерес.

– Будет энергия... – бормотала Ванесса, вытягивая из-под щитка подранные проводки и соединяя их шеллаком. – Подлатать генераторы... Да тут нужна бригада механиков, а не один энергетик... Бедная я, бедная девушка. Говорила мне мама: мужа тебе найдем хорошего, богатого... А ты: "Нет, нет, работать хочу". Вот и получай, умная такая.

За беседой с самой собой случайно соединив зеленый и светло-зеленый провод (как она могла спутать цвет шартрез и нефритовый?!), Ванесса глубоко вздохнула и принялась обкусывать шеллак, успевший застыть под воздействием паршивого света.

Кабинет руководителя колонии был больше похож на военную базу. Маленькая спальня, за стеной – кабинет для официальных приемов и, наконец, лаборатории с медотсеком. Конечно, лаборатории не находились на официальной территории Хампуса, но никто не мог ему помешать проделать между кабинетом и лабораториями сквозной проход. Хотя Хампус убеждал, что это вовсе не его рук дело, а его предшественника.

Проходя через медотсек, Хампус наклонился над единственной занятой постелью. Задумчиво осмотрев бледное до синевы лицо, перевел взгляд на показания на мониторах. Строители исследовательских станций, не будь дураки, автономное питание подводили так, чтобы хватило на свет, какое-никакое жилье, ну и на медотсек, на случай, если во время аварии в нем будут больные.

В случае с колонией U-R-7 – у них был только один больной, появившийся уже после взрыва генераторов. На обеспечение его жизнедеятельности слабенькой работы автономного генератора хватало. За этим парнем и приглядывал время от времени Хампус.

Лежащий на постели больной приоткрыл мутный глаз и проследил взглядом за тем, как начальник скрывается за дверью своего кабинета.

– Стоит заметить, что я тоже не в восторге от того, в каких обстоятельствах приходится жить, – заметил Хампус, когда в его кабинете появился посторонний.

Питер сосредоточенно смотрел в сторону и всячески выражал интерес.

– Но пока что можно перетерпеть. А с другой стороны, есть шанс заслужить всеобщую поддержку и заодно заработать еще больше.

– Хм? – заинтересованно отозвался Питер.

– Правильно, – Хампус прочертил линию на куске плохо переработанной бумаги и передал ее помощнику. – Нужно сделать так, чтобы и на оставшееся время на станции хватило, и чтоб заработать больше.

– На что упор, на станцию или на деньги?

– Питер.

– Извините, – Питер кивнул и вышел из кабинета. Правда, тут же вернулся и негромко заметил: – У нас гости в медотсеке.

Хампус ничего не сказал, только поджал губы и последовал за ним.

Справиться о здоровье Седрика Джиса ходили целые толпы паломников. Настоящие друзья, что с них возьмешь.

Напарник Седрика и второй медик на всю станцию – Карл – появлялся в медотсеке чаще всего. Конечно, это логично, когда медик обитает там, где ему положено, но до того момента, как Седрик слег в постель, Карл что-то не особенно часто бывал на своем рабочем месте.

Что тоже, в общем-то, понятно, он же акушер. А у кого ему принимать роды? Только и оставалось, что становиться объектом дружелюбных насмешек Ванессы.

И она тоже была здесь. За время службы в колонии с Седриком у нее сложились неплохие отношения, да и Карла, оставшегося без напарника, ей было жаль.

Младший техник Персон (настолько младший, что, кажется, вообще ничего не умел) тоже был тут как тут, исключительно за компанию. Ему пришлось экстренно перепрофилироваться из "не умею ничего" в "вынужден уметь все", поэтому он почти всегда таскался за Ванессой в надежде, что та станет его наставником по науке. Ванесса на это обычно ворчала, что для начала нужно найти, с чем работать, а потом уже становиться энергетиком.

Персон сидел на стуле у приборов, а Карл и Ванесса нависали над постелью больного. Пульс не частил, показатели были в норме, глазные яблоки елозили под веками – но в сознание Седрик не приходил, чем чрезвычайно волновал общественность.

– А кто сейчас работает, интересно? – вкрадчиво поинтересовался Хампус, наклоняясь между Ванессой и Карлом.

Персон уже смотрел на него так, как будто над его коллегами склонилась старуха с косой, а не всего лишь их руководитель.

Карл издал какой-то очень невнятный звук, а Ванесса вздрогнула и втянула голову в плечи.

– Я... на рабочем месте, – виновато отозвался Карл.

Персон крутанулся на стуле и ткнулся носом в мониторы, бормоча что-то про подачу энергии, неплохой сигнал и пыль на сенсорах.

Одна Ванесса оказалась не у дел. Смутившись, она поднялась со стула, мимоходом погладив Седрика по руке, и потянула за собой Карла.

– Раз у вас совсем нет работы, вымойте полы на станции, пока совсем грязью не заросли, – Хампус согнал со стула Персона и сам принялся изучать показатели.

Ванесса первой оценила масштаб бедствия и засеменила к выходу. Карл с Персоном двинулись за ней следом, уже предвкушая предстоящие долгие часы генеральной уборки.

Хампус поймал взгляд Питера и кивнул ему на дверь. Тот, не задавая никаких вопросов, направился следом за улепетывающими бездельниками.

– Ну что, Джис, надеюсь, они тебя не очень сильно потревожили.

И он принялся вводить какие-то посторонние задачи, то и дело закрывая окна с возмущениями системы.

Седрик на кровати недовольно дернулся, заелозил и снова погрузился в глубокий сон. Хампус поднялся, нашарил в ящиках несколько полых трубок и принялся их подключать к компьютерам.

Протянув трубки к кроватям, Хампус приладил к кончикам присоски с небольшими иголками, поместив их в вены на локтях Седрика. Сначала в трубку хлынула кровь, но она очень быстро свернулась. Пробив образовавшийся темный тромб, по прозрачной трубке потекла бледно-голубоватая прозрачная жидкость, по которой то и дело пробегали сверкающие искорки.

Хампус присел на корточки рядом с постелью, погладил больного по сгибу локтя и взял в руки трубку. Ладоням сразу стало тепло, чуть-чуть закололо кончики пальцев.

Седрик порывисто вздохнул, крупно вздрогнул, и его кожа посерела так, что на лице проступила сетка вен. Спохватившись, как бы не убить парня, Хампус вынул иглы из вен и промокнул выступившую кровь салфеткой со специальным раствором. Свернув трубки, спрятал их в ящик, а иглы выкинул.

– Нужно приходить в медблок, только когда Хампуса там нет, – заметил Карл, опираясь на пластмассовую палку, на которую снизу была намотана старая тряпка, отдаленно напомнившая Ванессе ее любимую юбку с гражданки. Судя по всему, это была именно она, потому что юбку свою Ванесса не видела очень давно, хоть и не особенно расстраивалась: на станции было очень мало мест, в которые можно было наведаться в легкой юбке до колена. По полю с маками только если бегать в свободное от основной работы время.

– Но это твое рабочее место, – заметил Персон, не отрываясь от надраивания мутного стекла под самым потолком. Он стоял на столе, привставая на цыпочки, и тянулся к окошку, которое что грязное, что чистое, много света не давало. Ванесса стояла рядом, обняв его за колени – но выглядела при этом так, как будто сама готова упасть рядом и не вставать.

– Это мое рабочее место, – возразил Карл, – когда исследовательская станция прилично укомплектована людьми, медсоставом, а главное, все при этом разного пола. Тогда все хорошо, всем весело, случаются всякие казусы, после чего нужен я. Не сразу, конечно, а через какое-то время... Ну, вы понимаете.

– Вроде того, – согласилась Ванесса.

Персон перестал оттирать окно, когда обнаружил, что оно специально матировано, да еще и с другой стороны, и сел на стол, свесив ноги.

– Но на генетике два года вдалбливают, что у тех, кто родился на разных планетах, детей быть не может. Так какой шанс, что два человека с одной планеты окажутся на одной станции, и что именно у них случится казус, после которого понадобишься ты?

Питер, перебирающий бумаги, вынутые из ящиков одного стола, тихо хмыкнул.

– Знаешь, Персон, – Карл покосился на Питера, приподнял юбку с пола, плюхнул ее назад и потащился в другой угол зала, оставляя за собой мокрый след. – Если бы ты был дамой, у которой случился казус с кем-то с ее планеты, ты был бы рад, если бы я был рядом. И не очень рад, если бы меня не оказалось.

– И часто такое бывало в твоем опыте? – неуемное любопытство Персона часто выходило для него боком, но перестать интересоваться всем вокруг он никак не мог. Мог даже притащить, чихая и почесываясь, охапку маков с улицы и преподнести их Ванессе в подарок.

В тот раз Ванесса хохотала так, что на глазах у нее выступили слезы. А потом оказалось, что дело не в смехе, а в жутчайшей аллергии, из-за которой руки Персона покрылись волдырями, которые лопались и покрывались коростой, а у Ванессы все лицо пошло красными пятнами и мелкими пупырышками.

Цветы тут же были выброшены вон, Хампус закатил глаза с таким видом, будто бы его окружают одни идиоты, медики всплеснули руками и принялись бодяжить какие-то примочки, а все, кто должны были, немедленно вынесли из этого урок.

Правда, не факт, что Персон был среди тех, кто хоть что-то понял.

– Только давай без подробностей, – попросила Ванесса. Раз уж она взялась опекать несуразного техника, то делала это с чувством и до конца.

– О таком не говорят в подробностях, – возразил Карл. – Это та тема, о которой принято говорить загадками. Так больше чувства.

– Да ты поэт, – заметила Ванесса.

– Есть немного.

– Ну-ну, – заинтригованно напомнил о себе Персон, успев завязать салфетку, которой драил окно, в узел.

– Да, помню. Отвечаю на твой вопрос: бывало. Примерно раз за службу где-нибудь такое случается. А если не случается, то обязательно случится что-нибудь другое. Так что я, можно сказать, стал еще и специалистом по сопутствующим заболеваниям.

– Что? – неуверенно переспросил Персон.

– Ничего, – буркнул Карл, загоняя мелкий мусор и пыль под плинтус. – Тебе это пока не грозит.

– То есть ты не считаешь себя ответственным за мое воспитание в этой сфере?

– Вообще ни разу. У нас есть Несса, у которой вдруг проснулся материнский инстинкт. Вот пусть она тебе все и рассказывает. Ну эй! – породистое лицо Карла своим прямым носом поймало довольно грязную тряпку, метко запущенную Ванессой. Карл не то что среагировать – повернуться к ней не успел.

– Я тебе сейчас, – не очень понятно пригрозила Ванесса, но Карл брезгливо потер лицо рукавом, который вряд ли был чище самой тряпки, и ничего больше не сказал. Только надулся и запустил свою импровизированную швабру под ближайший стол, чтобы там хорошенько пошарить.

Питер шумно смял целую стопку бумаг и кинул их на пол, чтобы после выкинуть.

Вообще-то бумагу не использовали уже давно, но несколько упаковок всегда и везде хранились для экстренных нужд. Например, на случай аварии, когда нет энергии, чтобы заряжать технику, и, как следствие, совершенно потеряна возможность передачи информации. Вот и приходится крутиться, как получится.

– Эй, ну что ты делаешь? – возмутилась Ванесса, потом вдруг затихла и виновато посмотрела на Питера.

– Ну что? – он приподнял брови, наклоняясь, чтобы переворошить брошенную бумагу в поисках чего-нибудь важного.

– Ведь можно было печатать на обратной стороне! Это сколько бумаги пропало.

Питер переварил полученный упрек, немного помолчал.

– Переработаем, – он равнодушно пнул комки в сторону Карла, призывая его выкинуть мусор, и тот, недолго думая, сгреб бумаги шваброй.

Ванесса поджала губы, но ничего больше не сказала. Питер был не совсем тем человеком, с которым хотелось бы вести долгие задушевные беседы.

– Как-то затянулась уборка одного кабинета, – заметил Питер и поднялся. – Карл – уборка здесь. Вы двое идете в коридор, сами решите, кто моет его, а кто второй этаж. И каждый уберет свою комнату.

Персон неохотно слез со стола. Он очень не любил, когда у Питера включался начальник. Он рассуждал так: руководитель у них уже был, причем ого-го какой. А зачем им второй? Ведь даже если он первый помощник начальника исследовательской станции, то по иерархической лестнице он не очень далеко ушел от них.

Но, понятное дело, вслух он сказать этого не решался. Так и оставались его гениальные мысли в пределах одной-единственной черепной коробки.

А может, все-таки высказаться? Что-нибудь вроде: "Раскомандовался тут!" – гордо, но не очень громко? Персон смущенно хихикнул своим собственным мыслям, протиснулся следом за Ванессой в коридор и пробормотал то ли себе, то ли ей:

– Хампус номер два.

Ванесса издала странный звук, а Персон втянул голову в плечи, стараясь убедить себя не оборачиваться. Ему казалось, что равнодушный взгляд Питера методично прокручивает в нем локальный филиал черной дыры.

Когда Персон все-таки решился глянуть через плечо, Питер был занят тем, что выгребал из оставшихся нетронутыми ящиков бумаги. Вряд ли они особенно ценные: скорее всего, это списки расходов, которые обожал педантично заполнять Хампус. И порой, бывало, заставлял и остальных пачкать бумагу: какой расход зубной пасты и шампуня в неделю; сколько воды уходит на стирку формы и сопутствующей одежды; сколько бумаги ушло на заполнение этого чертового списка. А в конце – внимание – нужно еще через формулу вывести, сколько грамм переработанной бумаги получится из использованной только что.

Уникальная схема.

Подумав о том, что у него не заполнен как раз такой отчет за прошедшую неделю, Персон кисло улыбнулся Ванессе, которая сказала, что останется мыть этот коридор – он длиннее. А тот, что на втором этаж – короче, но опаснее, потому как упирается непосредственно в медотсек и кабинет Хампуса. Питер уже прошагал мимо него с охапкой бумаги на переработку, пока Персон раскладывал свою ситуацию на плюсы и минусы (короткий коридор – это плюс, Хампус и Питер поблизости – это минус; но все равно можно будет заглянуть к Седрику в медотсек).

Палку с тряпкой вроде той, которой орудовал Карл, Персон обнаружил там, где ей и положено было быть: в закутке, в котором обитал ныне нерабочий робот-уборщик. Все его внутренности были вынуты, а внутри хранили бумагу для переработки.

Лишь бы сразу не браться за надраивание коридора, Персон сел прямо на пол, скрестил ноги, разложил перед собой смятые бумаги и принялся их разглаживать. Может, что-то получится спасти? Можно будет тогда отчеты писать на мятых, но тонких бумажках, а не на переработанной неравномерной массе, навевающей однозначные ассоциации с блевотиной.

Персон прищурился, вглядываясь в листок: на нем ужасно плохим почерком (как и у всех них) было написано несколько формул. Университетский курс помог ему безошибочно опознать только значки энергии и массы и больше ничего. Свернув листок, Персон спрятал его в нагрудный карман своего комбинезона, а остальное сложил в неровную стопку.

В экстренной ситуации каждый акт связи напоминал скорее первый в истории человечества видеозвонок между разными планетами – много помех, дорого, нервно и волнительно. Чертыхаясь, Хампус настраивал связь, пытаясь распределить энергию так, чтобы она шла исключительно к одному компьютеру. Все равно это не вышло – пару раз освещение мигнуло, аварийный свет сменился нормальным, и Хампусу пришлось зажмуриться на пару мгновений, привыкая к излишней яркости вокруг.

Еще раз перебрав в уме все знакомые ругательства, он поспешно открыл один глаз и перенастроил поток энергии. Свет, припадочно мигнув в последний раз, сменился красноватым аварийным.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоить зачастившее сердцебиение, Хампус кликнул по неизвестному контакту, висевшему первым в листе вызовов. С тихим прерывистым звуком пошел вызов, показывая, что соединение с данным контактом при его локации займет от семи до семнадцати минут.

Хампусу не оставалось ничего, кроме как ждать и семь, и семнадцать минут, хоть он и чувствовал, как с каждым негромким "тр-р" исходящего вызова тают его деньги. Не совсем его, но те деньги, которые он уже по праву считал своей собственностью. До этого оставалось совсем немного, и именно сейчас он собирался узнать – сколько именно.

Десять минут на соединение. Видимо, искомый абонент был неподалеку от планеты, которая поймала сигнал. Это одновременно и хорошо, и плохо, потому что сэкономит ему деньги, но оттянет время прибытия этого самого абонента на колонию. Ничего, Хампус готов был ждать.

Наконец-то связь установилась, помехи очень быстро пропали, и на мониторе развернулась картинка – стандартная фигура анонима, говорящая о том, что видеосвязь абонентом не поддерживается. Да Хампусу она и не была нужна, он сам отключил камеру еще до того, как начал настраиваться – потому что деньги тянет, а толку ноль.

– Слушаю, – отозвался голос из динамиков, искаженный пространством.

– Александр Хампус, приветствую.

– Приветствую. Что-то экстренное? – голос звучал устало и шуршал и, наверное, не только из-за неизбежных помех.

– Хочу узнать, все ли договоренности в силе и когда вы сможете быть у нас. От этого непосредственно зависит количество товара.

Голос притих, о чем-то задумавшись, а Хампус уставился на сменяющие друг друга цифры. Каждая секунда для него была равна некоторой сумме денег, но торопить клиента было нельзя. А то еще психанет и вообще не прилетит – вот это будет номер.

Наконец-то голос закончил свой мыслительный процесс и отозвался, когда разговор уже перевалил за десять минут.

– Нам нужно закончить одно дело, и мы выдвигаемся. При идеальном раскладе – это неделя. Если будут непредвиденные сложности, то до двух недель. Вас это устраивает?

Хампус кивнул, не сразу вспомнив, что видеосвязь не поддерживается.

– Да, устраивает. Возможно, что товара будет больше, чем обговаривали. А вас это устраивает?

– Чем больше товара, тем лучше, – отозвался голос. – Особенно если товар влезает в грузовой отсек.

Голос отдалился, чтобы на кого-то наорать и после этого уже начал прощаться.

– До связи, мистер Хампус. Если вдруг что-то изменится, я с вами свяжусь.

– Сомневаюсь, что это получится, – пробормотал Хампус, отключаясь.

Он свернул лист контакта, отключил все провода, вырубил всю лишнюю энергию. На пару мгновений стало еще темнее.

Хампус вышел из своего кабинета, закрыл его и обнаружил в медотсеке Персона. Он растерянно стоял посреди помещения, держа стопку бумаг в руках, будто не знал, чем заняться. Увидев руководителя, он дернулся в сторону кровати Седрика, но понял, что слишком поздно, и махнул бумагами, которые держал в руке. Его уши покраснели, а на лице проступили пятна.

– Везде включился свет! Приборы запищали, вот я и зашел, подумал... Почему свет дали? Заработали генераторы?

– Маловероятно, – сухо отозвался Хампус, тесня мальчишку к выходу. – Скорее локальный выход энергии. Или, может быть, Боргер наконец-то отключила от общей сети свою сушилку для волос – она жрет так, что ни на что другое не остается.

Персон неуверенно хихикнул, неохотно топая на выход.

– Закончили с уборкой?

Посреди коридора стояла емкость с водой, из нее торчала швабра. Пол был вымыт ровно наполовину.

– Почти, – пробормотал Персон и схватился за палку. Бумаги он при этом сжимал под мышкой.

– Ну и вперед. А я пойду, поинтересуюсь у нашего энергетика, что случилось.

Персон хотел было сказать, что Ванесса сейчас этажом выше, но передумал, а Хампус уже спускался вниз по лестнице, ведущей к жилым комнатам.

Глава 2

Девочки любят истории из прошлого – это Гарж отлично знал, поэтому, елозя на смуглых бедрах Жан, без устали рассказывал о своей жизни. Совершенно бездарно и неправдоподобно, гротескно и по-клоунски кривляясь, но девушка была не в претензии. Она вообще говорила мало, плохо, зато много улыбалась и с удовольствием шла на контакт.

Знакомы они были не очень давно, поэтому всех все устраивало: Жан еще не начала вслушиваться в каждую историю, поэтому пока что не обнаружила разительного несоответствия между судьбой богатого-наследника отказника и несчастного сироты. Историй же у Гаржа была целая библиотека, а длинный язык в отрыве от мозга мог молоть что угодно. Так что он даже не запоминал, что рассказывает.

Жан спустила ноги с кровати, поболтала ими и неохотно ступила на холодный паркет. Перебежала на ковер, потопталась по нему и скользнула в душ. Гарж перекатился на бок, расправил сбитую подушку, подвернувшуюся под руку, и накрылся одеялом.

На Хопе, одном из Новых Штатов Ориона, стояла зима. Уже третья за последние полгода. Между каждой зимой мелькала неделя лета, за время которой снег едва успевал сходить и превращал дороги в грязевое месиво, после чего снова ложился снег. Гарж совсем не разбирался в метеорологии, что не мешало ему искренне, как и всем жителям Хопа, не любить искривленную орбиту, по которой двигалась их планетка. Но он, в отличие от остальных хопцев, всегда был готов собрать свой чемоданчик и отправиться в далекое путешествие.

Жан что-то пела в душе, поливаясь то холодной, то горячей водой (от одной этой мысли Гаржу стало холодно и он натянул одеяло на голову, после чего пришлось втягивать уже пятки). На холодной струе Жан взволнованно вскрикивала, на теплой – недовольно ворчала. Но в целом мелодия песни, которую она напевала, не менялась.

В комнате было не очень холодно, но всяко холоднее, чем под одеялом. В пододеяльной темноте мигнули и пискнули наручные часы, сообщающие, что какой-то незваный урод топает по подъездной дорожке к дому. Гарж с интересом глянул на миниатюрный экран, но не увидел ничего, кроме бурана и темной мельтешащей фигуры за ним.

Пришлось вставать.

Гарж накинул на плечи халат и протопал в коридор, шлепая голыми пятками по полу. Монитор на двери мигнул и зарябил, показав гостя. Гарж и так голову наклонил, и эдак, но все равно не смог даже предположить, кто прячется за надвинутым капюшоном дутой куртки.

– Кто? – нажав на кнопку включения динамика, поинтересовался Гарж.

– Я, – отозвался капюшон.

– Действительно, – разочарованно пробормотал Гарж, открывая дверь. Заметенная снегом фигура сделала шаг в теплый коридор и скинула капюшон.

– А-а-а! – восхищенно вскрикнул Гарж и кинулся стряхивать с фигуры снег, чтобы заключить ее в объятия.

– Говорю же, я, – резонно заметил Дьюла Эссенжи, поднимая на лоб тактические очки, не только защищавшие глаза от снега, но и служившие средством связи на многих кораблях.

– Это какими такими судьбами ты на нашем борту? – Гарж перестал обнимать друга и отошел на пару шагов – от Дьюлы веяло уличным холодом. – Аррр, я слишком рад, даже несмотря на то, что догадываюсь, какими судьбами ты прибыл.

– Еще бы, – Дьюла подмигнул и первым проскользнул в комнату. Гарж немного замешкался и услышал девичий визг, побудивший его поспешить.

По комнате, хватаясь то за подушки, то за комок пледа на кресле, металась Жан. Дьюла, ухмыляясь, неотрывно за ней наблюдал.

Жан, наконец, перестала паниковать и нырнула под одеяло. Высунула оттуда курносый нос и подарила Дьюле уже более дружелюбную улыбку.

– Жан, это мой друг Дьюу-у-у-ула. Да, – Гарж закинул руку на плечо Эссенжи, – так и произносится.

Он сложил губы бантиком, но в итоге ухмыльнулся и сломал всю фонетическую конструкцию.

– Можете называть меня просто Дьюла, если так будет проще, – Эссенжи, когда хотел, мог быть чертовки обаятельным. Особенно тогда, когда его друг начинал нести откровенный бред.

Жан заулыбалась и послушно повторила:

– Дьл.

– О, я забыл! – спохватился Гарж, подталкивая Эссенжи в сторону кухни. – Она вообще-то не очень умеет произносить гласные. Но мы учимся.

– Тогда как ты узнал, что она Жан, а не какая-нибудь Жен или Жун? – усмехнулся Дьюла, падая на высокий стул и протирая краем футболки стекла своих тактических очков.

– Угадал, – беззаботно заулыбался Гарж. – Только сними, пожалуйста, эту дрянь. А то мне постоянно кажется, что прогресс дошел до того, что теперь ты можешь увидеть меня голым, когда надеваешь эти очки. – Гарж почесал затылок, поправил пояс халата и хохотнул. – Хоть я и помню, что еще год назад это было не так, а то я бы... ух бы!

– Да, точно, именно за этим я и приехал, – Дьюла снова нацепил на нос очки. – Связи жду.

– Так-так, – Гарж пододвинул стул, сел напротив друга и с большим интересом уставился на него, взволнованно выкатив глаза. Дьюла никогда не приходил просто так, несмотря на дружбу, образовавшуюся за время совместной работы.

– Так чего надо? Не могу сказать, что мне очень интересно, я же вроде как уволился...

– Ты перешел на фриланс, чтобы не платить налоги, которые мы и так не платим, – перебил его Дьюла. – И тебе очень интересно.

– Ладно, – вынужденно согласился Гарж. – Мне очень интересно. Что стряслось?

Дьюла поднял руку, призывая его заткнуться. Стекла его очков подернулись рябью, Дьюла ткнул пальцем в дужку очков, и зашуршала, включаясь, громкая связь. Знакомый голос Волка наполнил небольшую кухоньку.

– Ну, что он сказал?

– Гм. А что он сказал? – Дьюла повернулся к Гаржу.

Гарж облокотился на стол, подбираясь ближе к динамикам в очках Эссенжи.

– Волк-Волк, ты нашел дорогу?

Капитан закашлялся. Кашлял он долго и со вкусом, заставив Гаржа удивленно нахмуриться, а Дьюлу пожать плечами.

– Все я нашел. И ты нам нужен. Если ты в деле, то слушай Эссенжи и неси свою задницу на Циан. До связи.

– Капитан все нашел, – не особенно интересуясь, о чем же идет речь в этом загадочном обмене фраз с Волком, повторил Дьюла. – Ты в деле?