Текст книги "Нф-100: Шутки Георга Дебича (СИ)"

Автор книги: Владислав Чупрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Передам, передам. Вот как раз иду передавать.

Питер отмахнулся от всего, что еще мог сказать ему скучающий и голодный лейтенант, и вышел в коридор.

Седрик рискнул вернуться на станцию ближе к ночи и то, только потому что надеялся на помощь полицейских. Кем были те парни в темноте, Седрик не знал и узнавать не стремился. Но ноги сами привели его к двери собственной комнаты, которая уже была кем-то занята.

Дверь открылась хозяину, как и было положено. Персон тянул руку к видеофону. Раньше, чем он успел что-то сказать, Седрик протиснулся внутрь.

Персон остался стоять у двери, следя за ним напряженным взглядом. Кровать была занята, на полу тоже валялось какое-то одеяло, свернутое в рулон. В этот момент Седрик понял, что нужно было идти в комнату к Карлу.

– Что ты здесь делаешь? – шепотом, как будто кто-то мог услышать, поинтересовался Седрик. Его очень интересовало, кто еще завелся в его комнате.

– Я здесь... – Персон то ли икнул, то ли заикнулся, но кашлянул и продолжил так же шепотом, – я здесь... А ты зачем здесь?

– Это моя комната, черт возьми! – Седрик пнул рулон одеяла. – Карл у себя?

– Ка-арл, – сдавленно прошипел Персон. – Да, ты же не знаешь. Карл, он...

Седрик медленно опустился на край кровати, которую до того занимал сам.

– Ну.

Сердце забилось у самого горла. В слабо освященной комнате разом стало душно и влажно, как перед грозой на родной седриковой планете.

– Он... понимаешь...

Договорить Персон не успел. Дверь раскрылась и в проеме появился незнакомый Седрику человек с тарелкой в руках. Он шагнул в комнату, как к себе домой, с интересом их оглядел и поинтересовался:

– Что за сборище? Держи, – он отдал Персону тарелку. Тот сжал пальцами края и ковырнул вилкой содержимое.

– Это моя комната, вообще-то, – сообщил Седрик.

Мужчина улыбнулся.

– С возвращением. Говорят, ты тут навел шороху, кровь со стен отмывали.

Седрик напряженно сглотнул. Его тут же затошнило, когда он вспомнил отвратительное ощущение, когда подсыхающая кровь стягивает кожу. Не отвлекаясь, мужчина подошел к нему и протянул руку.

– Гарж.

– Седрик, – скорее по инерции отозвался Седрик, пожимая протянутую руку. Гарж улыбался, стоял над ним и с интересом смотрел.

Персон ковырялся в тарелке и вообще старательно делал вид, что его здесь нет.

– Почему вы в моей комнате? Оба? И что с Карлом?

– Эту комнату я выбрал от балды, она была пуста, – честно признался Гарж. – А вот этот парень живет со мной, потому что у него вышел некий конфликт с начальством станции и почему-то именно меня он считает лучшей защитой, чем целый полицейский отряд, живущий неподалеку. Я так понимаю, что у тебя практически такой же конфликт, так что если хочешь, можешь оставаться здесь. Или можешь перебраться поближе к полиции, они-то уж точно окажут достойную защиту.

– Это моя комната, – обессиленно повторил Седрик, понимая: единственное, что ему позволено решать, это остаться здесь или отправиться в другую комнату. Здесь хотя бы Персон – они знакомы не первый год. Но...

– Где Карл?

Гарж пожал плечами – видимо, не знал.

Персон кашлянул и закусил ложку.

– Можно?

Гарж кивнул.

– Карл, он... понимаешь... умер.

Седрик удивленно уставился на Персона. Этого быть просто не могло. Не могло быть так же, как все, что случилось с самим Седриком – попадание в медотсек, происшествие с Ванессой, теперь еще Карл...

"Просто успокойся", – сказал себе Седрик и неожиданно даже для самого себя отнял у Персона тарелку. Вопреки тошноте закидывая в рот какую-то липкую кашу и не ощущая вкуса, Седрик смотрел перед собой.

Гарж плюхнулся на кровать и похлопал его по плечу.

– Плохие новости, Седрик. Держись.

Седрик неуверенно кивнул. Он все еще никак не мог поверить, что ему сказали правду. Мало ли что наврал незнакомый человек, поселившийся в его комнате. Но Персон бы врать не стал, зачем это ему?

Еда шла с трудом, хотя Седрик никак не мог вспомнить, когда он ел в последний раз.

Персон, у которого отняли кашу, угрюмо смотрел в сторону. Он явно был не в восторге от необходимости сообщать плохие новости.

Седрик повернул голову. Все эмоции куда-то спрятались, и то ли он в самом деле ничего не испытывал, то ли просто все чувства взяли тайм-аут.

– Что с ним случилось?

Персон ничего не ответил и даже отвернулся.

– Я хотел бы поговорить с тобой о том, что происходит на станции, – мягко отвлек его Гарж. – Доел?

Седрик заглянул в тарелку, обнаружил там склизкие комочки и передал ее Персону. Тот вздохнул и принялся доедать.

– Мы можем... поговорить, – осторожно ответил Седрик и обернулся к Гаржу. – Но я бы хотел переодеться. Здесь наверняка осталась моя одежда, если вы ее не выкинули.

– Без сомнений, – Гарж кивнул. – И в душ сходи.

Седрик поморщился. Он притерпелся ко всем запахам: так и не отмытой крови, гари, грязи.

Одежда в самом деле нашлась в шкафу, там, где Седрик ее оставлял. Душ тоже был на месте, вода шла без перебоев, видимо, новоприбывшие притащили с собой водогенераторы. Всюду было тихо, темно, плотно закрытые двери не пропускали свет, даже если в комнатах кто-то сейчас не спал.

Седрик переоделся и сел на край кровати. Гарж отошел и сел напротив, прямо на пол. Персон, видимо, и хотел бы выйти, но больше боялся попасться Питеру или Хампусу, чем смущался.

– Сможешь рассказать, что случилось?

– Ну... – Седрик поднял глаза на Гаржа. Задумчиво нахмурился, и тот вопросительно поднял брови.

Память на лица у Седрика была просто отвратительная. Да что уж там, он уже и лицо Карла не мог бы представить в мелочах, хотя с напарником проводил очень много времени, даже больше, чем в детстве с родителями. Его красивые правильные черты потерялись где-то в закутках сознания.

Но лицо Гаржа казалось ему знакомым, хотя он мог поклясться, что никогда не встречал его раньше.

– Что-то случилось? – осторожно спросил Гарж, бросил короткий взгляд на Персона, поднялся и подошел ближе. – Что такое?

– Я... – Седрик отодвинулся, не спуская взгляда с чужого лица. Широкий подбородок, немного искривленный нос. Странное лицо, и странно знакомое.

Седрик сделал жест рукой, призывая Гаржа наклониться. Тот в самом деле склонился, и Седрик полувопросительно шепнул:

– Георг?

Гарж резко выпрямился и отошел. Персон удивленно поглядел на них.

– Хм, – Гарж задумался и, видимо, рефлекторно, коснулся пальцами переносицы. Он думал, что ответить.

– Да.

Седрик сжал руки в кулаки. У него вдруг очень сильно задрожали руки

– Но как?

Гарж презрительно скривил губы.

– Что случилось? – осторожно поинтересовался Персон.

– Ты что, не видишь? – Седрик обернулся к нему. – Не видишь, да?

– Седрик... – с упреком вмешался Гарж.

– Не вижу я ничего, – недовольно пробубнил Персон и снова отвернулся, уже пожалев, что влез.

Гарж собрался с мыслями, вернулся к кровати и сел рядом с Седриком.

– Я не ожидал, – честно признался он.

– Я нарушил твой план?

Седрик не совсем понимал, как ему реагировать на это новое знание. Слишком уж много информации, слишком много эмоций. Гарж потер переносицу.

– Нет, не нарушил. Я просто не ожидал. Но я так понимаю, что ты не собираешься сейчас же бежать к Хампусу и все рассказывать, так что все в порядке.

– Неужели он тебя не узнал?

– Мы еще не встречались.

Седрик понимающе кивнул.

– Ну, – задумчиво протянул он, – надеюсь, что все, что происходит, не из-за тебя.

– Карл умер не из-за меня, – серьезно ответил Гарж. – И то, что случилось с тобой и Ванессой, не из-за меня. И ты прекрасно знаешь сам, из-за кого все это.

Седрик немного помолчал, не зная, что ответить. Но и Гарж в ответе, видимо, особенно не нуждался. Седрик не мог ему помешать, да и не хотел. Ему бы порадоваться, что скоро маленький ад имени планеты-колонии закончится, но никак не получалось: слишком много потерь за последнее время.

Да и Персон, судя по нервной икоте, совсем тронулся умом.

В голове все смешалось. Слишком много новостей, событий, горя. Запах выжженной второй станции еще не до конца вымылся из волос и не позволял забыть ее как страшный сон.

– А человек на второй станции... ты знаешь... слышал?

– Реми? – Гарж задумчиво потер затылок. – Ты с ним не был знаком, что ли?

– Познакомился, – Седрик помрачнел. – Он всегда был такой?

– Насколько я знаю, нет. Но, по крайней мере, не так явно.

– Он не здесь?

Персон стрельнул на них взглядом, отставляя опустевшую тарелку. Не в пример Седрику аппетит у него был отличный.

– Он, – Гарж сделал многозначительную паузу, – совсем не здесь. Он убит, как и полицейский, который это сделал.

– До тех пор, пока вы не появились, у нас никто не умирал.

И все же – незнакомое ощущение, похожее на злорадство, кольнуло в грудь.

– Это не так, – с упреком заметил Персон. – Карл... ну... до их приезда.

Седрик обернулся.

– О, отличная новость! – едко заметил он.

Персон посмотрел на него обиженно, но ничего не сказал. Седрику на мгновение даже стало стыдно, но он быстро отогнал это неуместное сейчас чувство.

Гарж тоже посмотрел на него странно, но, кажется, понимающе.

– Я хочу спать, – устало сказал Седрик. Он как будто ждал, что ему что-то пообещают, что-то скажут. Персон молчал. Гарж сломал неловкую тишину попыткой предположить:

– Ты хочешь знать, будет ли это безопасно?

Седрик кивнул.

– Или я дойду до полицейских и поговорю с ними.

Гарж с сомнением хмыкнул. Видимо, был не очень уверен, что полиция сможет оказать хоть кому-нибудь достойную протекцию.

– Если успеешь дойти раньше, чем тебе кто-нибудь отвернет голову, – ехидно заметил Гарж. – Можешь оставаться здесь, никто не войдет. По крайней мере, с тобой будет вон тот парень, развесивший уши. Все послушал, Персон?

– И ничерта не понял, – мрачно ответил Персон. Он сидел в дальнем углу и был чем-то очень недоволен. Но Седрика сейчас меньше всего волновали чужие проблемы.

– Да уж, защита так защита.

Едкой желчи сегодня в Седрике было через край. Ему самому это не очень нравилось, и каждая брошенная фраза оставляла неприятный осадок в душе. Но слово – не корабль, вышел на старт, назад не вернешь.

– Мне нужно уйти, так что занимай свою кровать, – Гарж похлопал по мятой простыне, взял свою куртку, пошарил по ее карманам и, обнаружив что-то, удовлетворенно кивнул самому себе. – Не подеретесь?

– Конечно, нет, – не дожидаясь, пока Гарж выйдет, Седрик вылез из одежды и рухнул на кровать. Сколько он уже не спал на своей кровати? А вообще не мягком и чистом?

После ночевок на чердаке и в сарае сгоревшей станции спать в родной кровати казалось чем-то совершенно нереальным, волшебным, и даже наличие посторонних людей не могло ему помешать погрузиться в долгий сон.

Но уснуть получилось далеко не сразу. Гудели ноги, мысли сменяли одна другую. Осознать все, что случилось, никак не получалось, и Седрик, пытавшийся удобно устроиться и так, и так, наконец-то уснул.

Персон, улегшийся на полу, все это время смотрел на него недовольно, и тоже не спал.

Он явно видел Седрика причиной всех проблем.

У полицейских проблем было меньше: их никто не пытался убить. Но и сказать, что все идеально, тоже было никак нельзя.

– Нужно выбираться отсюда, – припечатал старший лейтенант.

Младший брат посмотрел на него с сомнением и насмешливо протянул:

– Да ла-адно?

– Что – ладно? Кто здесь капитан? Ты должен нас отсюда вытащить.

Такие слова Джеймс Донни ожидал услышать от кого угодно, но не от своего брата. Это оказалось еще более неприятно, чем если бы сказал кто-то иной.

Джонатан бродил из одного угла комнаты в другой.

– Но ты не хочешь связываться с начальством, – он обернулся к брату. Тот, немного подумав, напряженно кивнул.

– Потому что мы провалили дело, на которое ты очень рассчитывал, чтобы реабилитироваться.

Капитан еще раз кивнул.

– И, если рядовым и лейтенантам ничего не будет, то тебя наконец-то уволят. Мне – выговор с занесением в личное дело. Так?

Кивать на этот раз Донни не стал, только поджал губы. Но в том, что Джонатан попал в точку, сомнений быть не могло.

– Так может, нахрен ее, работу это? Мы же видим, что это не твое.

– Пошел ты, – огрызнулся капитан.

– Нет, ты послушай, – старший брат наконец-то остановился и подошел ближе, чтобы похлопать Джеймса по плечу. – Зачем цепляться за работу, которую не любишь ты и которая не любит тебя? Джим, это бессмысленно.

– Хочешь на мое место? – Джеймс откинул руку брата. – Нет, правда. Ты старше меня, а только лейтенант. Может, ты просто хочешь свой корабль? Если я уйду, то тебе будет проще занять мое место. Вот только, знаешь, если я сейчас свяжусь со станцией и признаюсь, что мы хрен знает где распиваем чаи с теми, кого должны были арестовать, это хреново скажется и на твоем продвижении, умник. Хочешь стать капитаном, придумай, как нам выбраться отсюда так, чтобы никто не узнал о нашем провале.

Джонатан отступил. Он попытался убедить себя, что в брате говорит злость (а может, выпивка), но пока что никак не получалось. Обида больно ударила его, заставив вскипеть злость в груди.

– Твой корабль и так мой, идиот, – он вытянул руку и ткнул пальцем в плечо брата, тот снова отмахнулся. – Каждый раз, когда ты напиваешься, именно я руковожу группой. Если бы я хотел стать капитаном, давно бы уже запросил перевод.

Он отошел, садясь за единственный на всю комнату стол.

Около получаса они молчали. Первым не выдержал Джеймс.

– Что молчишь?

– Думаю. Отвали.

– И о чем ты думаешь?

Джонатан бросил на него неприязненный взгляд, но ответить соблаговолил:

– Как вытащить нас из этой задницы с минимумом потерь.

– Говоря "нас", ты имеешь в виду тебя и меня, всю команду или всех на этой планете?

Старлей, кажется, задумался, то ли всерьез, то ли нет.

– Для начала, конечно, нас. А дальше по ситуации, – поймав взгляд брата, Джонатан пояснил. – Мы, конечно, своих не бросаем. Но, выбирая между ними, – он сделал непонятный жест рукой в сторону коридора, – и нами, я выберу себя. Понимаешь?

Капитан пожал плечами.

– Куда уж мне.

С прибытием на колонию подобие полицейской дисциплины окончательно сошло на нет. Когда кто спал и спал ли вообще, капитан уже не мог отследить, да и не пытался особенно. Но между четырью и семью часами утра в большой комнате с выключенными экранами развлекательных компьютеров никого, кроме братьев Донни, не было.

После семи внезапно нарисовалась лейтенант. Все прошлые сутки она где-то пропадала.

– Какими судьбами? – поинтересовался капитан. – Мы уж подумали, что пора писать твоим родителям по форме двести.

Никки скривилась.

– Спасибо за заботу, капитан. Я только отметиться и спать.

– Райт, – капитан устало вздохнул. – Ты вообще понимаешь, с кем связываешься? И какие у нас могут быть проблемы?

– У вас – никаких, капитан, – Никки стиснула зубы и вытянулась в полный рост, как на смотре. – Это личное.

– Никакого личного во время несения боевой службы, лейтенант.

Читать нотации было бесполезно, это знали все трое: и капитан, проваливший задание и не имевший морального права возмущаться, лейтенант, решившая провести время с пользой, и старлей, просто привыкший к разброду в доблестных рядах полиции.

– Вам бы в армии взводом командовать, капитан, – Никки вздохнула. – Вот там была бы боевая обстановка, людей бы на убой гнали. А не черт знает что, как сейчас.

Старлей похлопал брата по плечу. Сейчас в самом деле творилось черт знает что.

– Шла бы ты отсюда, лейтенант. Спать собиралась.

– И пойду, – Никки улыбнулась, козырнула и вышла.

Только после этого капитан позволил себе выглядеть взбешенным.

– Девчонка! Что я тебе говорил о девицах на службе?

– Ничего хорошего, – ответил Джонатан. – Как и про остальных. Но команду набираю не я, так что нечего на меня так смотреть.

Джеймс отвернулся и выглянул в некое подобие окна с двойным стеклом. Оно чуть подрагивало из-за разыгравшегося на улице ветра.

Постепенно занималось утро. Подтянулись сонные рядовые. Следом за ними, почти не отставая, пришел Мэриленд, за ним, все так же вцепившись парню в локоть, пришла и Дари. Их ряды значительно поредели за последнее время.

– А я нашла в вещах запасной аккумулятор, – радостно собщила Дари и извлекла из кармана что-то, похожее на круглый гладкий камень.

Присутствующие заметно оживились, поглядывая на свои подыхающие часы, но у Дари были другие планы.

– Может, вылезем в сеть, посмотрим кино и новости?

Донни тяжело переглянулись. Сейчас сеть бы очень пригодилась им совершенно не для просмотра фильмов.

– А насколько хватит заряда?

– Смотря на что тратить, – уклончиво отозвалась Дари.

– Можешь включить кино на большом экране, а новости у нас? – капитан показал на небольшой монитор над столом, рядом с которым сидел.

– Могу.

Алан подсел к Дари, наблюдая за тем, как она возится с проводами.

– Ты не знаешь, сколько человек всего на станции?

– Двое, – через плечо ответила она, – из руководства. Еще один ошивается в комнате у Гаржа. Можешь у него и спросить, пусть перечислит. А тебе зачем?

– Да так, полицейские дела...

Дари неприязненно хмыкнула, но в этот момент на экране замигало меню.

– Ну, что смотрим?

– Выбирай уж, твой же аккумулятор.

– Тогда, – Дари заулыбалась, проводя пальцем по строке поисковика, – посмотрим что-нибудь старенькое. Про космос. Обожаю смотреть, как наши предки видели свое будущее. Все за?

Против точно никто не был.

– Но кое-что они все-таки угадали, – возразил рядовой Крыс, и они с Дари сцепились в неслабом споре, не отвлекаясь от поиска фильмов прошлого века выпуска.

Алан подошел к капитану.

– Рядовой Боргер. Могу я пойти?

– Куда? – скорее из любопытства поинтересовался капитан. В его представлении идти на этой станции было совершенно некуда, если только не хотелось принять радиационные ванны под чужим солнцем. И заодно массаж из песка, который поднимает ветер.

– У меня... я здесь выяснил, – Алан кашлянул и собрался. – Сэр! Я обнаружил, что в штате этой станции находится моя сестра!

– Ну, хорошо, – капитан если и удивился, то не подал виду. – Приводи ее сюда, примем, как свою.

Лицо Боргера непонятно исказилось. Видимо, он ожидал совершенно не такого радушного приема для своей сестры.

– Она, как сказать. Она... в общем. Сэр! Она не придет, она в медотсеке без сознания, сэр!

Джонатан рядом долго и тоскливо вздохнул. Он давно уже привык к способности своего брата попадать в просак с самыми дружелюбными порывами.

– Что-то серьезное?

– Не знаю, сэр. Разрешите обратиться к Гаржу за консультацией?

Капитан пожал плечами.

– Разрешаю. А что, у местных врачей совсем нет?

– Были, но все приказали долго жить, – подсказал Джонатан.

Врачи на станции почему-то совершенно не задерживались. Даже Мэриленд, как стажер-медик, попал под раздачу отвратительной тенденции. Оставалось только Гаржу, как внештатному начальнику медотсека "Неу", пострадать.

– Сэр. Не знаете, где он может быть?

– У себя?

Алан был не уверен, потому как Гарж мог деться буквально куда угодно и никто бы его не нашел на степнях просторах колонии. Но иного пути найти его, кроме как пойти и проверить, не представлялось возможным.

– Боргер?

– Я, сэр.

– Вы с сестрой были близки?

Алан тяжело сглотнул. Он был с сестрой близок ровно настолько, чтобы не знать номера планеты, к исследовательскому корпусу которой она была прикреплена. И как тут ответишь?

– Мне казалось, что да, – ответил Боргер и вышел.

– У нас проблемы, капитан, – шепотом сказал Джонатан, поворачивая монитор так, чтобы его не было видно любителям кино. – Нам необходим психолог.

– Нет у нас больше психолога, забудь. Справляемся своими силами.

Джеймс смахнул в самый низ экрана мелькающую сводку новостей и открыл канал внутриполицейской связи.

Позывной "Дон Жуан".

Корабль "Ниньё".

Выйти на связь.

Сигнал вызова, заглушенный голосом диктора, затарахтел и пошел на нет – слишком далеко. Открылось окошко сообщения, в котором начали появляться строчки.

Задание выполнено? Да/Нет

Необходимо подкрепление? Да/Нет

Корабль утрачен? Да/Нет.

Введите свои координаты.

Алан прекрасно отдавал себе отчет в том, что он никоим образом не виноват в том, что случилось с Ванессой. И все-таки внутри сидело маленькое мерзкое чувство, что это он во всем виноват: не узнал, не доследил. Ванесса была всего годом младше, но, казалось, повзрослела раньше, чем должна была. Или вся проблема была в том, что Ванесса уехала из дома раньше, чем Алан, который обзавелся собственным жильем только тогда, когда жена родила ему сына.

Ванесса выпорхнула из родительского гнезда сразу же после учебы, да и пропала. В этой пропаже Алан не видел ничего страшного: он тоже не звонил сестре, только иногда родителям, по международным праздникам и дням рождения.

И вот, пожалуйста. Оказывается, что переживать нужно было не о покашливающем отце, а о Ванессе, оказавшейся на станции без запаса энергии. И, тем более, раненой. Пожалуй, вот об этом родителям знать совершенно не нужно.

Подумать страшно, что пришлось пережить девушке за эти несколько (сколько?) лет. Без сети, без помад, подружек, красивой одежды – и что там еще нужно нормальным девочкам? А что Ванесса была именно такой, Алан совершенно не сомневался. Судьба, если она и существовала, очень жестоко поступила.

Никто, в том числе и Алан, не знал, куда мог бы уйти Гарж. Куда вообще можно пойти в этом пустом здании? На улицу? А там куда? Бродить по ветреной степи? Или назад, на корабль! Конечно, Гарж может вернуться туда, где на карантине обитает его друг. Все-таки это его корабль, его экипаж.

Но выходить на улицу, где шуршал ветер с песком, совершенно не хотелось. Оставалось только надеяться, что Гарж сидит себе в своей комнате и ждет, когда же к нему кто-нибудь заявится в гости.

Алан решительно нажал на звонок, затем, подумав, еще и постучал. И, наконец, пояснил:

– Это рядовой Боргер. Можно?

За дверью было тихо. Возможно, тихо было просто потому что двери не пропускали ни одного звука. Но не исключено было, что комната пуста.

Алан почти смирился с тем, что придется идти до корабля, и развернулся, чтобы уйти. Но дверь все-таки открылась, и оттуда высунулся подозрительный парень – как раз тот самый, из персонала станции, который теперь постоянно таскался с Гаржем. Да что таскался, даже жил с ним.

– Полицейский? – Персон смерил его внимательным взглядом. – Гаржа нет, и я не знаю когда вернется.

– А мне нужен именно ты. Можно?

Персон, видимо, не обрадовался этой новости и о чем-то задумался. Но, видимо, решившись, пропустил Боргера в комнату.

– Только тихо.

Алан кивнул, проходя в комнату. На кровати, укрывшись с головой, кто-то спал, и Боргер даже предположить не смог, кто это может быть.

– Кто это? – шепотом спросил он.

Персон отмахнулся и ничего не ответил, но жестом предложил пройти и сесть за стол. Сам он расположился на полу, в ворохе из мятого одеяла.

– Что нужно?

Алан сел за стол, повернув стул так, чтобы смотреть на Персона, наклонился чуть ближе, понизил голос.

– Капитан попросил тебя помочь мне составить список всего персонала станции.

– Почему меня, а не кого-нибудь из начальства?

Алан развел руками.

– Капитан решил.

Конечно, пока он будет ждать возвращения Гаржа, чтобы потащить в медпункт, можно заняться не менее насущной проблемой: узнать, где тот урод, что сотворил такое с его сестрой.

– Ну, если капитан... – Персон пожал плечами и начал перечислять фамилии, которые ничего не говорили Боргеру.

– Подожди, подожди, – он схватил со стола бумагу, которой вовсю пользовались на станции, лишенной электричества, и грифель и принялся записывать. Грифель писал плохо, потому что в идеальном варианте должен был передавать информацию в графическом виде непосредственно в компьютер. Но корпус грифеля показывал полностью опустошенную батарею, тихо попискивал и едва царапал по бумаге. Алана на самом деле не очень сильно интересовал этот список, так что он не расстраивался.

Список был внушительным. Не всех Персон помнил по именам или фамилиям, поэтому часто шипел что-то вроде:

– А специалистом по ботанике была... такая, знаешь... рыженькая, с Земли-2.

Поскольку на станции больше не было ни одной рыженькой землянки, это тоже было не очень принципиально.

– А вообще-то, – вдруг понял Персон, – у Хампуса где-то должны быть полные списки, которые составляли еще при заселении.

Алан задумался, как бы отмахнуться от этой идеи, но Персон справился сам:

– А, ну да, – он почесал затылок. – Списки на компьютерах.

Удовлетворенный, Боргер кивнул.

– И отдельно запишем тех, кто остался на станции. И номера ваших комнат.

На широком лице Персона отразилось неподдельное сомнение.

– Комнаты Александра и Питера этажом выше, у них нет номера. И здесь тоже нет номеров. На каждой двери есть таблички с именем, фамилией и должностью.

– А я не видел ни разу, – Боргер нахмурился.

– Ну, да. Они были там раньше. Теперь нет.

– А чья это была комната?

– Седрика. Седрик Джис, медик.

Вдруг стало слышно, как Алан отчетливо скрипнул зубами.

– Где Седрик сейчас? Где он?!

Персон вжал голову в плечи и забегал глазами по комнате. Он вдруг весь сделался меньше и незаметнее. Очень полезное качество, только если при этом на тебя не смотрят в упор. Человек, в глазах которого читается неприкрытая ненависть.

– Он... он...

Человек на кровати зашевелился. Откинул верхний край одеяла, сел, потянулся. Удивленно посмотрел сначала на Персона, затем перевел взгляд на Алана. Они смотрели в ответ.

На взгляд Боргера, выглядел проснувшийся человек странно. Ну, или хотя бы непривычно. Очень светлые растрепанные волосы копной, темные глаза, темные брови, смуглая кожа.

Парень убрал с лица волосы, зачесал их назад, пытаясь собрать в коротенький хвост, и тут же отпустил. На Алана он смотрел вопросительно.

– Полицейский?

Персон что-то невнятно булькнул.

– Седрик?

И раньше, чем Седрик успел возразить или согласиться, рядовой оказался рядом с ним и сгреб за волосы. Долго рассуждать и рассказывать он не собирался, поэтому Седрик так и не узнал, за какие такие грехи его лицо встретилось с полицейским коленом, специально для таких случаев укрепленным дополнительными чашечками в комбинезоне.

Хлынула кровь, подскочил Персон, но Алан не собирался останавливаться.

– Ты что делаешь?! Черт возьми!

Персон рванул в коридор раньше, чем успел подумать о собственной безопасности, чтобы вернуться оттуда спустя несколько минут вместе с Гаржем.

– Ты рехнулся? – Гарж ухватил Боргера за руку, не давая ударить.

– Он пытался убить мою сестру! – проорал Алан, пытаясь вырваться. Но Гарж держал крепко.

– Ты пытался убить его сестру?

Седрик смотрел на него уплывающим взглядом, но все еще был в сознании. Вся нижняя часть лица была залита кровью. Глаза у него были ошалевшие.

Он медленно покачал головой.

– Хорошо, – Гарж толкнул Алана на стул. – Парень, зови сюда капитана и Мэри. Нет, Мэри пошли за аптечкой. Будем разбираться.

Персон кивнул и снова вылетел в коридор.

Глава 1

6

Стоило хорошенько выспаться, и весь романтический налет куда-то испарился. Питер уже не казался таким красивым, по крайней мере, нос у него совершенно точно был длиннее, чем требовалось. И говорил он что-то странное, и эти его вопросы. И, вполне возможно, что капитан был совершенно прав и не стоило доверяться каждому встречному.

В конце концов, она была взрослой женщиной, а еще, кстати говоря, лейтенантом полиции, и вполне могла сама разобраться со своими эмоциями. Да, могла. В теории. Но пока что получалось как-то не очень.

С трудом подняв себя с кровати, Никки критично осмотрела себя в зеркале маленькой уборной, прикрепленной за ее комнатой. Из зазеркалья на нее равнодушно взирал незнакомый человек. Слишком большие глаза, бледная, как у трупа после вскрытия, кожа, растрепанные волосы. И бороться можно только с последним.

Намочив руки, Никки пальцами попыталась разобрать спутанные пряди, висевшие неопрятными колтунами. Хорошо бы сюда, конечно, раковину для мытья головы да хороший фен, но чего не было, того и нет.

Райт что-то негромко напела себе под нос, собирая волосы в хвост и перехватывая его самозатягивающейся резинкой. Убрала за ухо топорщащуюся волнистую прядь, еще раз критично осмотрела себя. Покусала губы, которые на бледном лице тут же стали непозволительно яркими. Показала своему отражению большой палец и вернулась в комнату.

Женские комбинезоны ничем не отличались от мужских – несколько лишних вытачек и карманов не в счет. Плотная ткань в обоих случаях скрывала все лишнее, так что при опущенных забралах шлемов все полицейские были совершенно бесполыми созданиями, чего, собственно, и добивались создатели их одежды. А уж что там внутри у каждого творилось, касалось только самого носителя да его непосредственного командира, которому чаще всего и приходилось разгребать все гендерные вопросы.

Под формой лично у Никки творилось что-то невообразимое, и именно сейчас речь шла скорее о ее мечущейся и страждущей мужского внимания и любви душе, чем о чем-то другом. Никки в очередной раз обматерила того, кто придумал, что все застежки формы находятся на плечах и на боках, а не спереди. Будь застежки на груди, как на обычной одежде, можно было бы игриво не застегнуть их до конца и быть больше похожей на женщину, а не на монаха из боевых орденов отсталых планет. Но выбирать не приходилось.

– Ну что, Райт, еще не разучилась отшивать мужиков? – поинтересовалась сама у себя Никки и вдавила последнюю магнитную кнопку на правом плече. Она была довольно расхлябанная, поэтому постоянно расстегивалась. Где-то в заметках на часах уже месяц или около того болталось напоминание о том, что нужно зайти к коменданту на станции и заменить эту чертову кнопку. Но все как-то было некогда.

Никки вышла из комнаты, преисполненная любви к себе и уверенности в собственных силах. В коридоре не прекращалось движение от двери до двери, и Никки дважды отмахивалась от товарищей, которым что-то от нее было нужно.

– Занята. Занята. Не сейчас.

Те отставали, презрительно поджимая губы. Чем ты, мол, можешь сейчас быть занята?

Несмотря на то, что со многими из них Никки давно уже работала вместе, даже ближе, чем просто работала вместе, шовинистическое отношение никуда не делось. А может, это было правильно. Или Никки сама это заслужила своим поведением.

Питер шел ей навстречу по коридору, ведущему от медотсека. Чем они здесь вообще занимаются? Исследования уже давно прекратились. И как, наверное, радостно им было видеть новоприбывших, которые (если это входило в генеральный капитанский план) могли и вытащить их из этого захолустья.

И с чего такое пренебрежение во взгляде и жестах?

Никки еще раз пожевала нижнюю губу, и без того излишне пухлую.

– Поговорим?

– Поговорим, – Питер кивнул и открыл перед ней дверь в свою комнату. В ней ничего не изменилось за последние сутки, да и не могло. Но все же выглядело все совершенно иначе. Никки удивилась, с трудом узнавая застеленный пол и стеллажи с непрозрачными заблокированными дверцами.