Текст книги "Нф-100: Шутки Георга Дебича (СИ)"

Автор книги: Владислав Чупрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Гарж крутанулся на стуле и соскочил с него, чтобы умчаться в комнату.

– Не я в деле, дело во мне! – Прокричал он из комнаты, пока Дьюла, не особенно церемонясь, тыкал пальцем в чужую кофеварку, пытаясь постичь замысел ее создателей. На корабле стояли автоматы – там таких проблем никогда не было.

В коридоре что-то недовольно прокричала и хлопнула дверью Жан.

– Ты что, выгнал девушку из дома?

Гарж снова появился на кухне с большим рюкзаком в руке и удивленно уставился на Эссенжи.

– Почему выгнал из дома? У нее свой дом. И не оставлю же я незнакомую девицу здесь жить, пока меня нет. Сопрет еще что-нибудь.

Дьюла поднял брови и заглянул в кружку с кофе. "Ты как будто забыл, с кем общаешься", – попенял он сам себе.

Гарж собрался в дорогу так быстро, будто только этого дня и ждал. Если честно, то на самом деле все именно так и было, поэтому он сгреб все свои шмотки в рюкзак и готов был мчаться уже сейчас. Хоть на Циан, хоть на корабль, да куда угодно, лишь бы ближе к своей цели.

Но Дьюла никуда не спешил. Снова устроился за столом, плеснул в кружку найденный на полке ликер и теперь неспешно потягивал кофе.

– Н-ну? – Гарж нетерпеливо топтался с ноги на ногу. – Погнали!

– Да нет, – лениво протянул Эссенжи, с удовольствием наблюдая за взволнованным другом. Тот уже был готов обрушить рюкзак на его голову. – До шаттла на Циан у нас почти два часа. Садись, я пока тебе расскажу, зачем ты нужен капитану и куда мы едем.

– Да я знаю, зачем, – Гарж плюхнулся на стул. – Соскучился он просто.

– Точно-точно, – согласился Дьюла. – Только капитан подхватил какую-то заразу, с которой твой преемник не справляется. Просто одно слово, а не медик. Вот Волк и решил, что раз уж мы по делам оказались в Штатах, стоит и тебя прихватить.

Гарж знал, что дело не только в этом, но ничего не сказал. Имел же он право на парочку тайн от своего друга? Ну, парочку парочек... Парочку парочек десятков тайн, что уж там. Да и у кого их сейчас нет?

– Ладно, отпинаю преемника, и сделаем что-нибудь с капитаном. А на Циан зачем? Или мне знать не положено?

– Ну здрасьте.

– Приве-ет.

Дьюла на полминуты погрузился в кружку, распаляя любопытства Гаржа, потом, будто неохотно, отозвался:

– Там у нас встреча с одним типом, который зачем-то очень нужен капитану. Но только тс-с, по официальной версии этот парень пополнит наш штат первым пилотом. Не знаю, правда ли он отпадно рулит, но Волк обещал свернуть голову, если мы его упустим. Нужный парень.

– А я думал, ему нужен я, – наигранно оскорбился Гарж, прикладывая руку ко лбу. Дьюла не преминул ему подыграть.

– Использовал он тебя. И бросил!

Длиться это могло бесконечно долго, но Дьюла с шумным сюпом допил кофе, после чего поднялся, торжественно хлопнув ладонями по столу.

– Все. Уходим! А то придется заночевать до завтра.

– Я с тобой ночевать не буду. На улицу выгоню, – заявил Гарж и подхватил за лямку рюкзак.

В коридоре они еще минут десять возились, сталкиваясь плечами и натягивая теплые куртки. Пока Гарж шнуровал ботинки, Дьюла пытался пробить прогноз погоды для Циана через пять часов. Судя по его кислой мине, температура там была не очень.

– Что, холодрыга? – Гарж зацепил последние крючки и выпрямился, поправляя куртку под рюкзаком. На Циане он раньше никогда не был и температурных особенностей этой планеты не представлял.

– Угу, замерзнем к хренам. Там, куда мы едем, самый разгар лета. Советуют носить только светлое и легкое. Вау, девушки в легких костюмах!

– И мы, – заметил Гарж, хлопая себя по груди. Но мысль о девушках в легких костюмчиках его примирила с потенциальной возможностью теплового удара и тотального перегрева. Светлую и легкую одежду он никогда не носил, если, конечно, не брать во внимание медицинский халат.

Они вышли на улицу, после чего еще минут двадцать Гарж возился со своими часами и дверью. Все закрывал, блокировал, подключал все сигналы и оповещения. Небольшая паранойя уже не раз спасала ему жизнь, так что и сейчас не было причин расслабляться.

В порту они оказались через час, преодолев половину города, намертво занесенного снегом. Снег не успевали расчищать, и поэтому проходилось перелезать через гигантские сугробы. К концу пути брюки промокли выше колен, так что в ожидании рейса они разместились ближе к стенам, нагретым внутренними трубами. Брюки дымились и засыхали негнущимся полотном.

Они успели купить билет, зарегистрироваться на рейс и теперь вяло переругивались, пока Гарж при помощи портовых компьютеров пытался получить межпланетную рабочую визу – его истекла аккурат во время последней поездки. За каждое обращение по определенным инстанциям с его счета снимались приличные суммы, но только так можно было добиться желаемого. И виза была готова через час, а не через полторы недели, как это должно было быть сделано в идеале.

– И не пикнули даже, – заметил Гарж, имея в виду полнейшую тишину от охранных сервисов, которые, по идее, должны были бунтовать против такого наглого нарушения закона. – А все почему? Потому что законы о защите информации. Даже если они видят, что я делаю, закон не позволяет что-то сказать. Прогресс!

Дьюла согласно кивнул.

Объявили рейс, и они потащились к шаттлу. Гарж вдруг резко помрачнел, чем вызвал улыбку у Дьюлы.

– Ненавижу шаттлы, – сообщил давно известный факт Гарж, бросая на пол свой рюкзак. Кто-то из пассажиров споткнулся о него и обматерил хозяина багажа, на что тот ответил тем же. Только громче. И цветистее.

Но рюкзак все-таки закинул на полку.

– Да ладно, это же не армейский десантный шаттл, – попытался утешить друга Дьюла. – Болтать не должно, все-таки сервис. И деньги пассажиров уплачены.

Но Гарж был мрачен, и ничто не могло развеять его недовольство.

Шаттл мелко затрясло, у пассажиров тут же заложило уши. И мягонько, словно покатившись по рельсам, огромная дура начала движение.

На спинке сидений зажглись мониторы, и Дьюла тут же включил музыку, перемешав все имеющиеся в базе композиции. Гарж же вцепился в подлокотники и гипнотизировал взглядом монитор, по которому ползло приглашение расслабиться и насладиться музыкой/фильмом/новостной передачей/сводкой новостей.

Гарж ткнул пальцем в кнопку новостей. По монитору тут же поползли кадры экстренной видеосъемки, но момент был упущен, и Гарж так и не смог понять, кого и где в очередной раз убивают.

Новости были самыми обычными, как будто их не обновляют день за днем. На Земле перестраивается очередной элитный город в жарком районе, в котором еще можно успеть прикупить себе квартальчик. В районе Плутона отвратительная проходимость из-за метеоритного пояса, впрочем, как и всегда. А вот в Штатах Нового Ориона полицейские вышли на след банды "Тартан" – торговцев запрещенными веществами.

Гарж встрепенулся и недоверчиво уставился на экран. Тартанцев всей их кодлой отправили кого на тот свет, кого за решетку еще в прошлом октябре. Неужели последователи?

Впрочем, довольно быстро Гарж обнаружил, что новости эти как раз датируются сентябрем прошлого года, после чего окончательно потерял к ним интерес. Без новостей Гаржу совсем скоро стало скучно, и он занялся ближайшим из его любимых развлечений. На этот раз развлечением было доставание Дьюлы.

Гарж заставил друга снять очки и обратить на себя внимание.

– На корабле все так же паршиво кормят, и стоит сегодня нажраться на ближайшие полгода?

– Поесть-то надо обязательно, – мрачно заметил Дьюла, – но только не как в прошлый раз, чтоб блевать всю дорогу до корабля.

– Да что прошлый раз, прошлый раз...

На самом деле Эссенжи имел в виду "прошлый раз, и позапрошлый, и до него, и еще тот раз, когда они познакомились". Просто не стал на этом заострять внимание.

По прибытию на Циан они сняли куртки и утрамбовали их в рюкзак Гаржа, только это совершенно не помогло. В портовом городе Циан-1 было не то что жарко – в нем было страшно жарко и влажно. Настолько, что дышать раскаленным воздухом было практически невозможно. Футболки тут же прилипли к спине, что уж говорить про утепленные брюки и тяжелые ботинки.

– Надеюсь, нам недалеко, – пробубнил Гарж, внезапно осознавая, что жить на Хопе было не так уж и плохо.

Дьюла мрачно посмотрел на него и посчитал лучшим просто не отвечать. Ему приходилось ничуть не легче, потому что черная рубашка была не более термостойкой, чем темно-зеленая футболка Гаржа.

Зато по улицам Циан-1 постоянно курсировали маршрутные поезда, внутри которых было прохладно аж до неприятного. Забившись в угол переполненного поезда, Дьюла шарился по карте города в надежде обнаружить дорогу менее смертоносную, чем по дефолту предложенную интернетом. Гарж смотрел в окно и то и дело дергал на себе влажную футболку.

Дьюла сидел, уставившись перед собой. По стеклам его очков ползла зеленоватая рябь – в городе было очень много слегка пожухлой зелени.

– Что делаешь? – поинтересовался Гарж, окончательно заскучав наблюдать за тропическими пейзажами за окном и отвечать на удивленные взгляды местных, одетых куда легче, чем они.

Дьюла приподнял очки на лоб.

– Угадай.

– Ума не приложу, – дружелюбно отозвался Гарж.

– Выходим! – Дьюла поднялся с места и направился к раздвижным дверям, которые только-только отъехали в сторону, запустив в салон рябящий нагретый воздух.

– Как тут жить вообще, – мрачно бормотал Гарж, ныряя в истонченную тень ближайшего дома, имеющего полукруглую форму.

– Ну, акклиматизируешься, и нормально будет, – Дьюла ткнул его пальцем под ребра и кивнул в сторону очень узких затемненных проходов между домов.

– Надеюсь, что нет.

Хвала Эссенжи, он в самом деле обнаружил достаточно короткую и затемненную дорогу, чтобы добраться до бара живыми и не изжарившимися.

Выгоревшая вывеска сообщала о том, что бар "Цианид" – это именно то, о чем они всегда мечтали. Впрочем, мечта эта целиком и полностью принадлежала Волку, а Дьюла с Гаржем были лишь ее скромными исполнителями.

В баре было прохладно (какое счастье!) и тихо. Несмотря на вечер, народу в нем было немного, а те, что были, расположились по углам так, чтобы не мешать друг другу и не делиться своими и чужими секретами. Все занятые столики располагались достаточно далеко от освещенного пустого центра, чтобы можно было с легкостью что-то рассмотреть, но Дьюла на удивление быстро сориентировался и направился к одному из столов.

– Макс Ружевич?

Светловолосый мужчина оторвался от огромной кружки, на дне которой плескалась пивная пена.

– Кто из вас Дьюла?

Гарж, не задумываясь, указал пальцем на друга. Тот в свою очередь, наоборот. Гарж помотал головой, а мужчина нахмурился.

– Вы пока определитесь, с кем я буду разговаривать, а я схожу за пивом.

Он поднялся и ушел к барной стойке. Дьюла первым сполз на стул и тихо прошипел:

– Это сколько нужно денег срубать, чтобы пить настоящее пиво? – он уже сунул нос в кружку и определил, что да, пиво тут в самом деле настоящее. – Чую, Волку придется ого-го раскошелиться.

– Может, у него просто изжога от синтезированных напитков, Дьюла. И не думай, что сможешь свалить на меня этот разговор.

– Определились, значит, – Макс появился с двумя кружками пива и сел на свое место. – Ну давай, Дула, рассказывай.

– Я Дьюла, – заметил Эссенжи, на что Макс пожал плечами и отпил пива. – Капитан, в общем, передал вам только одно: за это дело вы получите столько, сколько потребуете, плюс стандартный оклад первого пилота, если вы в самом деле отличный пилот.

Сколько дел, сколько дел, подумал Гарж. И все тайные.

– Я нормальный пилот, – Макс пожал плечами. – Я синтезирую и продаю... – он задумался и продолжать не стал, – но университетский курс пилотирования прошел. Только, думаю, ваш капитан взял бы меня на борт, даже если бы я больше ничего не умел. Его здоровье, к слову.

Дьюла с сомнением хмыкнул – у него, похоже, были основания сомневаться в здоровье Волка. Гаржу же, ничего не понимающему, оставалось только наблюдать.

Корабль под руководством капитана Волка никогда ничего не синтезировал – да и зачем, если во Вселенной достаточно вещей, которые можно просто доставить из пункта А в пункт Б и заработать на этом кругленькую сумму.

Но мало ли что изменилось за то время, что Гарж прыгал по хопским сугробам от дома до продуктового магазина.

Макс, судя по всему, погрузился в глубочайшие размышления на предмет того, сколько денег можно будет содрать с Волка за это самое загадочное дело. А может, он просто созерцал янтарное зеркало настоящего пива.

Судя по виду Дьюлы, тот тоже не особенно представлял, что хочет от этого странного парня Волк.

– Вашему капитану придется очень хорошо мне заплатить. Обычно я не выезжаю с планеты, – наконец-то ответил Макс.

– Невыездной? – воодушевленно поинтересовался Гарж, за что заслужил полный презрения взгляд. Ну и ладно. И не больно-то хотелось беседу поддержать.

– Не существует понятия "невыездной", пока есть деньги. Когда отправляемся?

– Завтра утром мы проводим вас на корабль.

– Я приеду сам, – оборвал Дьюлу Макс, заглядывая в опустевшую кружку и пододвигая к себе другую. – Я спрашиваю, во сколько отправление.

– В девять вечера, – отозвался Эссенжи, явно чем-то уязвленный.

– До свидания, – и Макс мгновенно потерял к ним интерес.

Глава 3

Кроме маков на этой разваленной планетке были только камни. Огромные, до колена, пупырчатые и с виду не очень-то похожие на камни, но на самом деле самые натуральные глыбы. Каменнее просто некуда. На них можно было сидеть и даже валяться, пока на оранжевом небе болтался оранжевый светильник. Часов в шесть по местному времени светильник начинал закатываться, и почти сразу темнело так, что можно было по родной маме пройтись, а не только по полю, устеленному маками.

Седрик любил ночное время на колонии, когда подразумевался, вообще-то, отбой, а они с Карлом вместо этого выбирались со станции и шлялись между маками, которые кое-где скрывали их с головой.

Планета была пуста. Совершенно. Не считая трех станций, две из которых со временем совершенно пришли в негодность, маков, которые высадили до самого горизонта, и камней. Никакой разумной жизни, которую следовало бы изучать, или хотя бы какие-нибудь вирусы в воде, или опасные высадки, после которых медотсек был бы забит до отсека – ничего.

Седрику не нравилась эта колония днем, но ночью она становилась очень даже ничего. Вот только снился ему почему-то постоянно только день. Глаза слепило оранжевое зарево, от него горели веки и чесалась шея – как при аллергии. Но пошевелиться никак не получалось.

Седрику, когда он в составе сформированной группы шагнул на ржавую землю планеты, показалось, что она вся охвачена огнем. Полыхающий спутник, дающий свет; маки, огромные алые бутоны, застилающие всю зелень до самого горизонта, насколько хватает глаз; кирпичное небо в разводах, будто где-то вдалеке из невидимого завода валил грязный дым; неестественного цвета трава.

Ботаники и радиационные биологи чуть умом не тронулись от радости при виде такой несусветной красоты. Черт знает, что с ними, такими умными, потом, после аварии, случилось. Маки их сожрали, что ли.

Всякий раз, когда Седрику начинала сниться дневная колония, он ворочался, часто просыпался, а потом вставал, уставший еще больше, чем вечером, и тащился на смену. Планета завела себе привычку сниться аккурат перед рабочим днем. А потом он слег с обострением какой-то ерунды – и понеслось.

Теперь ему не снилось – он жил в этом проклятом поле. Ел эти маки, ссал в маки, ходил тоже в маки, и спал, мать его, в тех же маках. И только маки-маки-маки до горизонта, и от них чесалась шея и руки, и Седрик расчесывал кожу до разрыва кровавых пузырей, пока руки не заросли такой жесткой коркой, что пальцы стало тяжело сгибать.

Во что превратилась шея – думать вообще не хотелось. Будучи ветеринаром, он видел такое довольно часто: так, как сейчас выглядел он, выглядели бездомные псы с неблагополучных планет, где они разводились сами собой и раз в месяц стандартно усыплялись, чтобы не разносить в округе заразу.

Вот и Седрик сейчас был той заразной псиной, которую проще усыпить, чем попытаться вылечить.

Гадкое ощущение, честно признаться.

Седрик лежал, вытянувшись на одном камне, пористом и похожем на твердую губку, закинув руки за голову и тупо глядя в оранжевое небо. Искусственный светильник совсем не жег глаза, но и не грел. Тепло, наоборот, шло от камня. Вообще это были первые камни в жизни Седрика, на которых лежать было тепло и мягко.

А потом случилась какая-то ерунда – вроде как откуда-то налетел песок, видимо, со стороны северного каньона, в котором гнездилась вторая станция, и от души плеснул Седрику в лицо. Он закашлялся, перевернулся на бок и принялся тереть глаза. И плеваться. А когда снова смог продрать глаза и задрать голову к небу.

– Да чтоб тебя!

Светильник с неба покосился и начал стремительно падать вниз. Домчавшись до горизонта, он подскочил, как йо-йо на механическом тросе, и снова вернулся на небо. А само небо начало крошиться. Сначала сверху посыпались маленькие кусочки (а Седрик все лежал на камне, и ему совершенно не хотелось вставать и уходить со своего такого удачного места для наблюдения за концом света), а потом пластами, как старые обои в самых захудалых районах Земли, начали сворачиваться целые рулоны из окружающего мира. Как картинка, которая подлежала уничтожению.

Седрик в кой-то веки чувствовал себя прекрасно. Ему очень нравилась эта картинка, и уходить со своего места только из-за какой-то там угрозы смерти он не собирался.

Наконец мир окончательно рухнул, оставив от себя гигантский металлический купол, на котором когда-то держался. Купол заскрипел и рухнул, как карточный домик, погребя под собой и Седрика.

Захрипев, Седрик очнулся и тут же сел на своей кровати. Чувствовал он себя более чем нормально. Да он совершенно не был болен! Вот только притихший на время светопреставления инстинкт самосохранения разыгрался не на шутку: подскочил пульс, в крови забурлил адреналин, в висках запульсировало. И инстинкт вполне ясно вопил: бежать.

Седрик скинул ноги с кровати, на ходу срывая с себя трубки и оглядываясь. Медотсек был пуст, только пищали приборы.

Пнув ближайший пилот достаточно сильно, чтобы тот погас, Седрик выбежал в коридор. Кругом он слышал голоса, чувствовал чужое движение, хотя никого на этаже не было. Выбрав наиболее тихий коридор, свернул в него и рванул по лестнице вверх. Вверх, вверх и вверх, на самый верхний этаж, туда, где протекла и начала обваливаться паршиво построенная крыша. Поближе к оранжевому небу и на соплях держащемуся светильнику.

Не успокоившись на этом, Седрик почти на четвереньках забрался на чердак и забился в дальний угол. Его мелко трясло, кишки медленно пожирали друг друга, и ни один из известных еще с интернатуры методов не помогал успокоиться.

Он не был болен. Все это время, как прошел насморк – он не был болен. Вот что засело в голове у Седрика и никак не давало ему успокоиться. Паранойя, истерика, стресс, голод, страх, недоверие...

Ситуация усугубилась краткой трелью тревоги, разбитой на два сигнала: ситуация критическая, срочный сбор.

И это явно не ангельский зов, вострубивший о том, что Седрик Джис воскрес из мертвых и вернулся в ряды живых колонистов. Это вполне себе дьявольская труба, которая как бы говорит о том, что ничего хорошего лично Седрику ждать не стоит. И выходить с благими вестями о собственном исцелении к озабоченным тревогой товарищам ему тоже не нужно.

Забившись в самый темный угол, куда не добирался цепкий оранжевый свет, Седрик свернулся на каких-то мешках и всю ночь пролежал так, не закрывая глаз, только иногда моргая. Он выспался на год вперед – а еще ему казалось, что засыпать сейчас опасно.

Ванесса слетела с лестницы и наверняка расквасила бы себе нос, если бы Питер не подхватил ее под локоть. Замерев, в отличие от сердца, бьющегося у горла, Ванесса поморгала, глядя в плохо вымытый пол, поблагодарила Питера и встала ровно.

Ведя рукой по стене рядом с собой, Ванесса пошла в медотсек. Питер шагал следом. Персон и Карл уже были на месте. Карл выглядел растерянным, Персон – взволнованным.

Хампус стоял у двери в свой кабинет, и да, он тоже выглядел взволнованным. Не настолько, как Персон, у которого на лице был написан чуть ли не страх и ужас, а в меру.

Ванесса медленно оглядела медотсек. Все привычно, пустые кровати, приборы, трубки, но... Одна кровать разворошена, трубки оборваны, мониторы отключены. Сердце забилось еще сильнее, и на пару мгновений Ванесса забыла все слова.

– Но как... быть не может! Он что – правда?

Она смотрела то на Карла, то на Хампуса. Начальник станции смотрел в сторону, сцепив руки на локтях. На его щеке расцвел глубокий порез. Карл медленно покачал головой. Ванесса отступила на шаг и наткнулась плечом на Питера. Он положил руку на ее плечо и несильно сжал.

– Он... умер?

– Хуже, – прошептал Карл.

– Куда хуже-то?!

Ванесса дернула плечом, вырывая его из цепких пальцев Питера. Она подошла к Хампусу и остановилась перед ним. Задрала голову, глядя в лицо руководителю.

– Что с ним? Куда делся Седрик? Сэр?

Губы Хампуса сжались в тонкую линию. Он медленно поднял руки, положил их на плечи Ванессы и сильно сжал. Куда сильнее, чем его помощник до того.

– Послушай. И послушайте все, – Хампус обвел медленным взглядом поверх головы Ванессы всех присутствующих. Питер в ответ на его взгляд покачал головой, Карл с Персоном понуро опустили голову.

– Из-за болезни, которую мы с вами так и не смогли диагностировать, крыша у Седрика окончательно уехала. Он пришел в себя, сорвал все трубки и бросился на меня, – Хампус указал на свою щеку, потер ее и поморщился. – И он сбежал.

– Куда?! – Ванесса вцепилась в локоть руководителя, напрочь забыв про субординацию.

– Я не знаю, – Хампус отцепил от себя близкую к истерике девушку и отодвинул ее в сторону. – Седрик опасен для нас всех. И его нужно найти как можно раньше, пока он не перерезал нам всем глотки. Вы трое обыщете станцию. Если нет...

– Если нет, то он ушел, – сухо заметил Карл. – Даже если он свихнулся, банальное самосохранение не позволит ему оставаться на месте.

– Это если он понимает, что происходит, – возразил Персон. – А если он окончательно рехнулся, то он может быть где угодно. Хоть за дверью с ножом нас поджидать.

Кажется, Персон запугал сам себя. Он вжал голову в плечи, подошел к Карлу поближе, а потом, подумав, переместился к Питеру. Рядом с ним он, видимо, чувствовал себя спокойнее. Если Карл это заметил, то вида не подал.

– Нужно его найти, – с нажимом повторил Хампус. – Побег неуправляемого психа ставит под угрозу наши жизни. Вы меня услышали?

– Услышали... – пробормотала Ванесса, сгоняя тень сомнения со своего лица. – Нужно его найти. Но если он нападет?

– С тобой идет Питер, на случай, если вы с ним столкнетесь. Вы двое вместе. По одиночке не ходить, на ночь двери и окна плотно закрывать. Все меня услышали?

Раздалось невнятное многоголосое согласие.

– Точно услышали? – это было похоже на специфическую заботу о своем коллективе. Так, как умел, пожалуй, только Хампус.

– Да, – коротко бросила Ванесса и первой вышла коридор. Несмотря на то, что она не верила, что псих-Седрик будет поджидать их с ножом за порогом, все равно сначала осторожно выглянула и только потом шагнула в залитое красноватым аварийным светом пространство.

И хотя его подопечная уже вышла, последним медотсек покинул Питер, успевший шепнуть Хампусу:

– Отличная идея, – и указать на щеку.

– Я знаю, – прошептал Хампус.

– Просто так с ума не сходят, – мрачно бормотал Карл, поднимаясь по лестнице на четвертый, самый пустынный этаж. Персон шагал за ним, перескакивая через ступени, чтобы угнаться за медиком.

– Ты видел, как он его полоснул? Даже если не сошел с ума, то Седрик чем-то очень обижен. А на кого, мы не знаем. Может, он тебе захочет нож в глаз воткнуть.

Карл поморщился.

Коридор был пуст. Они заглянули во все помещения, давно пустые и промозглые. Даже когда на планету находило дневное тепло, верхние этажи совсем не прогревались. Кое-где на стены уже начал наползать рыжеватый кучерявый мох, в котором что-то тихо ерзало. Наткнувшись рукой на склизкую растительность, Карл брезгливо ее отдернул и потер ладонь о брюки комбинезона.

Когда-то он носил белый халат, но со временем тот совсем пришел в негодность. Карлу это не нравилось – ему очень не хотелось быть похожим на прочих своих товарищей. Но нет, приходилось щеголять таким же комбинезоном, только малым на пару размеров – но если закатывать рукава до локтя и подворачивать брючины, то можно предположить, что это такая модель, а не ошибка кладовщика.

– Ну, вроде все, – неуверенно заметил Карл.

– Чердак еще.

– Я туда не полезу, – выпалил Персон и прижался к стене.

Карл смерил его удивленным взглядом и кивнул. Немного неуверенно глянул на дверцу в потолке и принялся взбираться по лестнице наверх.

Седрик вздрогнул и очнулся, когда тщательно закрытая им дверь в полу поползла в сторону. Он перекатился на бок и сполз по мешку вниз, пытаясь зарыться в пол между горами хлама и стеной. И все равно его было отчетливо видно.

Седрик вжался в стену, пытаясь стать невидимым. Карл, показавшийся в светлом проеме одной только головой, оглядел чердак. Наткнувшись взглядом на Седрика в сгустившейся чердачной темноте, удивленно моргнул и начал спускаться.

Сердце Седрика снова пошло.

– Его здесь нет. Глупо вообще было думать, что он останется здесь, – раздался голос внизу, к которому Седрик хотел, но не мог прислушаться – в ушах грохотала кровь, прилившая к голове.

– Наверное, – неуверенно согласился другой голос, тише и напряженней. – Наверное, он полоснул Хампуса по лицу и сбежал на улицу. Я бы тоже, наверное, бежал аж до соседней планеты. Но как прожить на улице, где нет еды, да и с водой проблемы?

– Было бы желание, а выжить можно где угодно...

Голоса вместе с шагами удалились, пока совсем не затихли. Седрик ткнулся лбом в мешок и глубоко вздохнул. В нос ударил мерзкий запах сгнившей крупы. Ему показалось, что под тканью мешка что-то двигается. Слабо возится, ползая по крупам.

Тут же зачесалась шея, как будто по ней ползло что-то маленькое и юркое. Почесав шею, Седрик принялся расчесывать щеку. Потом затылок, потом зачесалась нога. Что-то ползало и по голым рукам. И просто чесались места от уколов на сгибах локтей.

Карл сидел в самом углу своей комнаты, сложив руки на столе и устроив на них голову. Он ничего не сказал с тех пор, как к нему ввалилась Ванесса, волоча за собой Персона.

Она уселась прямо на кровать Карла и подтянула колени к груди, обняв их. Персон сел на пол, скрестив ноги.

– Хампус сказал нам держаться вместе. Так безопаснее.

– Нужно закрыть окна и двери, – предложил Персон, косясь на дверь. Та была закрыта на самый простой механический замок, сломать который можно было хорошим ударом ноги. Но ему почему-то казалось, что Седрик не станет ломиться в закрытую дверь. Скорее постучит и войдет, когда ему откроют.

Персона продрало мелкой дрожью. Он с ужасом подумал, что если вдруг посреди ночи его разбудит знакомый голос, то он обязательно откроет. Персону стало безумно страшно.

– Ванесса, – тихо прошептал он, сглатывая комок в горле и пытаясь повторить снова, уже решительнее, – Ванесса.

– М? – девушка запустила пальцы в волосы и сжала. Черные пряди неопрятно торчали в разные стороны, делая ее похожей на опасную психопатку.

– А можно, я переночую у тебя? – Встретившись с удивленным взглядом энергетика, Персон поспешно добавил: – Ну мало ли что. А я тебя защищу.

– Ну да, – хмыкнула Ванесса. – Как хочешь, только матрас не забудь притащить. Карл?

Карл поднял голову.

– Может, ты с нами? Все спокойнее.

Карл неохотно разлепил губы и отозвался.

– Ну нет. Мы уже поняли, что Седрик сбежал со станции, и ему незачем здесь появляться снова. Я, пожалуй, останусь здесь один и постараюсь выспаться.

– Он может захотеть есть, тогда ему придется вернуться, – резонно возразила Ванесса.

– Это не значит, что он будет с топором наперевес стучаться в каждую дверь. Скорее возьмет еду и так же тихо уйдет, – парировал Карл.

– Как ты можешь быть уверен в том, как поступит псих? – Ванесса сжала губы, видимо, этот спор здорово выводил ее из себя.

Карл выпрямился за столом, прищурился, недобро и прямо глядя на энергетика, и прошипел в ответ:

– Как ты можешь быть уверена в том, что он в самом деле псих?

– Что ты хочешь сказать? – удивленно пробормотала Ванесса. Она вдруг стала выглядеть как маленькая растрепанная девочка, у которой отобрали любимую игрушку. Ее любимой игрушкой на этом этапе взросления была вера в Хампуса, и свой идол она готова была отстаивать.

– Ничего, – Карл снова опустился на стол, ткнулся носом в локоть и отвернулся, чтобы не смотреть на своих гостей.

– Нет, ты... – Ванесса опустила ноги и поднялась с кровати. – Ты что, серьезно думаешь, что он нас обманывает?

Это "он" прозвучало так внушительно и сурово, как будто речь шла как минимум о создателе вселенной.

– Я ничего не думаю, – огрызнулся Карл. – Топай отсюда, язычница.

Поморщившись, Ванесса развернулась и вышла из комнаты.

– Извини, – пробормотал Персон. – Мы все знаем, что сложно подозревать в чем-то своего напарника.

Карл махнул головой и ничего не ответил. Персон покачал головой и вышел следом за Ванессой, перед тем, как оказаться в коридоре, затравленно посмотрев по сторонам.

Поднявшись из-за стола, Карл подошел к двери и плотно ее прикрыл – но закрывать на замок не стал. Еще немного постоял у двери, после чего вылез из комбинезона и закутался в тонкое одеяло, расстеленное на узкой и жутко неудобной кровати.

Вообще на станции подразумевались самые банальные удобства, и широкая и удобная кровать к этим удобствам не относилась. Карл кутался в одеяло и иногда высовывал руку, чтобы сменить страницу на планшете. Он читал пособие по первой психологической помощи, которое ему в свое время пришлось проштудировать. Читать он любил, но в его рабочем планшете не было ничего, кроме пособий по "медицине для чайников", как их называл Седрик, еще меньше приспособленный к лечению людей, чем акушер.

В дверь тихонько поскреблись. Карл включил подсветку экрана поярче и замер, напряженно повернув голову к двери.

В проеме появилась вытянутая фигура, замершая в нерешительности.

– Можно?

– Да.

Седрик шагнул в комнату и закрыл за собой дверь, прерывая поток красноватого света из коридора. Сгустилась темнота, и Карл чувствовал себя неуютно в ярком пятне от планшета.

– Я здоров, – тихо сказал Седрик, присаживаясь на тумбочку, на которой, как он знал, никогда ничего не лежало – Карл очень любил порядок.