Текст книги "Нф-100: Шутки Георга Дебича (СИ)"

Автор книги: Владислав Чупрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Угу, именно младенца.

Совсем погрустневший Крыс вышел первым. За ним, пожимая плечами, ушел и Боргер.

– До чего они смешные, – хихикая, заявила Дари.

Мэриленд удивленно на нее посмотрел.

– Они самые обычные. Нормальные люди. Если все улыбаются, уживаются друг с другом и не имеют за душой никаких тайн, то мы либо в плохом фильме, либо здесь что-то не так.

– Какой ты умный сегодня, я просто удивляюсь. Какие вы все сегодня ум... – улыбка внезапно застыла на лице Майерс, уголки губ поползли вниз. – А где дядя?

– Сегодня утром он вызывал меня в медотсек. Он там с Гаржем и Дьюлой. Не знаю, насколько стоит туда идти.

– Надо-надо, – Дари помахала руками, явно сообразив что-то важное, вскочила со своего места и рванула в коридор.

Мэриленд почесал затылок, пожал плечами, поднялся и собрал со стола оставшиеся тарелки с недоеденным, сгрузил все в мусоропровод, запустил обработку. Посуда и продукты одинаково перерабатывались в условные чернила, которыми потом печаталась еда и новые тарелки. Естественно, настройки были разными, но предельно простыми: тарелки можно было штамповать бесконечно, а вот для пищи нужно было задавать параметры вкуса, запаха, вида. Пользоваться принтером умел каждый, но по негласной договоренности было принято так, что первый, приходивший на завтрак, или обед, или ужин, сам выбирал, чем будут питаться остальные, выставлял все параметры и печатал на всех.

Дари влетела в дверь медотсека, не спрашивая разрешения, и грациозно впечаталась в подвесной шкафчик. Дьюла ее увидел сразу, поэтому не удивился. Гарж вздрогнул и выронил прибор, который держал в руках. Волк, удобно расположившийся на кушетке, поднял голову, глянул на племянницу, и опустился назад.

Гарж разогнулся и посмотрел на девушку, виновато складывающую упавшие препараты.

– Я приду с топором к тебе ночью, неуклюжая ты корова.

– Я поменяюсь с Мэри кроватями.

– Спасибо за предупреждение.

Отмахнувшись от медика, Дари виртуозным па подобралась к койке и пропела:

– Дядя! – настроение у нее, похоже, было прекрасное. – У нас проблемы-ы!

– Отличная новость, – обрадовался Волк. – Какие же еще у нас проблемы?

Даже эта явная насмешка не смутила его племянницу. Дари сцепила руки замком за головой и чуть наклонилась.

– Угадай с двух раз, кто у нас на корабле полицейская крыса.

– Даже угадывать не надо, – вмешался Гарж. – Уже давно все знают.

Улыбка мгновенно пропала с лица Дари. Она надула губы и плюхнулась на кресло рядом со стоящим Дьюлой. Закинула ногу на ногу и сцепила пальцы на колене.

– И что мы с ним будем делать?

Волк увлеченно смотрел в потолок. Ответил за него Гарж, который вообще очень любил отвечать за других, и неважно – знал он, что человек хочет сказать, или не знал.

– Да ничего, – медик пожал плечами, умудряясь одним глазом смотреть на вводимый Волку препарат, а другим – усиленно косить в сторону девушки. – Просто дадим ему пинка вместе со всеми остальными клоунами. Поживут на планете, посмотрим, как скоро они горло друг другу перегрызут.

– Да они уже готовы, – хихикнула Дари. – Там такие страсти.

– Он мне все равно никогда не нравился, – невозмутимо продолжил Гарж. Игнорировал то, что ему не интересно, он тоже просто виртуозно.

Волк недовольно дернулся, когда шприц щелкнул, вгоняя иглу в вену. Гарж нахмурился, глядя, как на месте прокола выступает черная поблескивающая капля. Стер ее кусочком бинта и отложил в сторону. Кажется, на лице Гаржа вообще не могло существовать такое выражение, как озабоченность, но если вдруг могло появиться что-то подобное – это было оно. Потерев затылок, отошел к своему столу, задумчиво рассматривая все, что на нем стоит.

– Ну, что? – нетерпеливо потребовал ответа Волк. Почти стазу же он невнятно забулькал горлом и резко сел, чтобы откашляться. Дьюла подошел к капитану, но Гарж, обернувшись, лично его оттолкнул, хлестнув выразительным взглядом.

– Держи, – не дожидаясь, пока Волк отхаркнет всю черную жидкость из легких, Гарж сунул ему в руки хрустящее полотенце, которое тут же пропиталось масляными пятнами. Тугие капли, сорвавшись с рук капитана, размазались по его ботинкам и полу.

Гарж поджал губы, но ничего не сказал. Дождавшись, пока капитан сморгнет выступившие слезы вместе с набежавшей сероватой пеленой, сунул ему в руки еще одно полотенце.

– Нормально?

Дари с интересом наблюдала. Ее маленький мозг кое-как справлялся с объемом информации, но такого понятия, как "тактичность", видимо, не существовало вовсе.

– А если дядя умрет, то кто станет капитаном?

Дьюла деликатно кашлянул, Гарж просто закатил глаза. Волк повернулся к племяннице – видимо, он был очень недоволен таким вариантом.

– Я не планирую умирать, – сипло отозвался он, шумно дыша носом. После такого громоподобного кашля голос не сразу вернулся к капитану.

– Но если вдруг что...

– Но-но, – перебил его Гарж. – Все будет отлично. Уж до колонии-то мы дотянем, не сомневайся.

Волк мрачно посмотрел на говорливого медика и продолжил:

– Если вдруг что, то капитаном будет Эссенжи.

– А почему не я? – в один голос оскорбились Гарж и Дари.

– Потому что вы дебилы, – отрезал Волк. Чрезвычайно довольный Дьюла согласно закивал.

Ни Дари, ни Гарж так плохо о себе не думали, но спорить посчитали бессмысленным. Они переглянулись и понимающе кивнули друг другу.

Эссенжи потер руки друг о друга. Его мысль о том, что, тьфу-тьфу, в ближайшее время, может быть, придется стать капитаном "Неу", видимо, не пугала ни капли. Но и довольным настолько, чтобы ждать этого светлого дня, он не выглядел.

– Не дождетесь, – припечатал Волк.

– Да мы и не ждем особенно, – Гарж аккуратно взял испачканное полотенце и отложил в сторону – выбрасывать не стал. – Это моя работа, знаешь ли, чтобы ты не скопытился раньше времени.

Капитан ничего не сказал, поднялся, сгреб со стола охапку полотенец и вышел из медотсека.

– Пожалуйста, – Гарж проводил его взглядом, потом мотнул головой в сторону двери, предлагая и Дари покинуть помещение. Та надменно вскинула курносый нос и ушла, неся себя как флагманский крейсер.

Дьюла сел в кресло, которое до того занимала девушка, вытянул ноги. Безотчетно он постоянно чесал руки, не обращая на это внимания.

Гарж оперся поясницей о стол, скрестив руки на груди.

– Ну, что скажешь?

Гарж почесал бровь.

– Ничего хорошего не скажу. Если ничего не случится, то до планеты мы дотянем. А что там на планете – Волк не колется, но это уже не мое дело. У меня там свои задачи, так что чужие меня касаются в последнюю очередь.

– Какие все занятые и таинственные, я даже не знаю, – Дьюла фыркнул, постукивая ногой о пол. – Один я еду на экскурсию, да?

– О да, – Гарж хохотнул, – даже не знаю, сможешь ли ты найти там гида в это время года. Туристы просто косяками летят.

– Ну, тогда ты меня поводишь по самым знаковым местам.

– Обязательно.

Дьюла наморщил нос, зажмурился и чихнул. Потер нос, посмотрел на руку и потер ладонь о брюки.

– Будь здоров.

Дьюла что-то невнятно пробормотал в ответ.

– А Трой мне никогда не нравился, – вдруг сменил тему Гарж. – И я предупреждал. Нет, не предупреждал? Ну, значит, я об этом подумал, А почему ты не понял, что я подумал об этом?

– Если я буду пытаться разбираться в своих мыслях, то я очень скоро свихнусь. Даже раньше, чем если просто буду с тобой общаться.

– Льстец, – Гарж довольно заулыбался и растрепал свои жесткие волосы.

Эссенжи сцепил пальцы на животе и пожал плечами.

– Оказалось, что с тобой иначе нельзя разговаривать, ты не воспринимаешь ничего, кроме лести.

– Ну, неправда, – лукаво возмутился Гарж. – Ладно-ладно, скажи мне что-нибудь еще хорошее.

Дьюла отмахнулся.

– Отстань. У меня запас комплиментов на сегодня кончился, – и он снова оглушительно чихнул, спрятав нос в лодочке из сложенных ладоней.

– Да чтоб тебя.

– Да ладно тебе, – Дьюла от души потер ладони о свою брюки.

Гарж поморщился, отматывая от рулона несколько бумажных салфеток и швыряя их в сторону друга.

– Да что ты делаешь-то, я понять не могу. Полотенца для кого придумали, для меня?

– Для тебя, – Дьюла подхватил вяло оседающие полотенца и сначала от души потер нос, а только после этого брюки. Гарж недовольно скривился.

Через два дня Волк совсем перестал выходить из медотсека. Переселился полностью со своим планшетом, позволял приближаться только Гаржу и Мэри, а остальных велел выгонять пинками. Гарж с удовольствием гнал всех, пользуясь этой привилегией. Отправил бы вон и Мэриленда, но его было не так жаль, как себя. Так что Гарж заставлл его таскать измазанные черным полотенца и брать с них пробы.

Пробы, кстати, ничего не давали. Гарж не понимал, что можно сделать, а Мэри так тем более только разводил руками.

Волку они ничего не говорили, но тот все прекрасно знал и сам. И в три раза громче ругался на Гаржа, на которого рассчитывал и который не оправдал его надежд.

Дьюла переговорил о чем-то с лейтенантом Ружевичем и ушел в пилотную рубку, сняв корабль с автопилота. Теперь "Неу" слегка потряхивало, корабль совершал рывки вперед, но увеличить свою скорость все равно не мог: он ведь всего лишь был перегруженным судном.

Волк весело и зло раздавал указания. Напомнил Дьюле про переход к нему корабля и всех документов, Гаржа просто костерил через каждое слово, зато умудрился стребовать с него обещание приглядывать за племянницей. Приглядывать за Дари Гарж совершенно точно не собирался, но обещание дал. Он все еще смутно надеялся, что капитан сплюнет, встанет, за шкирку дотащит корабль с экипажем до планеты, там решит все свои проблемы, и все снова станет как обычно.

Гаржу не было жаль Волка, но он смутно ощущал, что уходит неплохой человек. Который, вообще-то, не отказал ему в помощи. И вспомнил о нем, как обещал, как только смог наладить контакт с нужной планетой. Хотя бы за это можно было быть ему благодарным и пытаться помочь. Да Гарж и пытался, хоть и понимал, что ничего уже сделать не сможет.

Один раз в медотсек заглянул Макс. Они с Волком о чем-то тихо переговорили, и Гарж услышал только, как Ружевич сказал, разводя руками:

– Я ничего не могу сделать без материала, извини.

Они еще пошептались немного, Макс кивнул и вышел, ничего не сказав Гаржу. Хотя, кажется, мог рассказать много полезного.

В один момент, когда Волк не то харкал, не то блевал на пол черной жижей с полупереваренными кусочками завтрака, Гарж вдруг разозлился. Хлопнул ладонью по кнопке, и на полу зашумел кровосток. Мутная дрянь потекла вниз, причем уже не в первый раз, заполняя пазухи между этажами до отказа. Мелькнула мысль, что нужно будет послать Мэриленда их вычистить.

– Так, хватит умирать, – Гарж от души пнул ножку кушетки. Та пошатнулась, но устояла.

Волк удивленно уставился на него. Капитан всхуднул, взбледнул и не производил никакого угрожающего впечатления.

– Ты оборзел?

– Мне надоело здесь прыгать. Если ты надумал сдохнуть с концами, так сделай уже это. Если есть способ решить проблему, если Макс или кто-то из копов знает решение, то скажи, и мы все сделаем.

Волк поджал губы. Он все-таки был капитаном. А Гарж все-таки все еще был Гаржем – человеком, который официально не имел никакого отношения к экипажу "Неу".

– Макс знает, – медленно процедил Волк. – Но без материала он ничего не сделает. Есть шанс, что я дотяну до планеты, тогда все решится сам собой.

– Ты сам в это веришь?

– Верю. А теперь вали отсюда, дай мне отдохнуть. И сделай так, чтобы сюда никто не заходил какое-то время.

Нет, конечно, Волк в это не верил. Но кем был Гарж, чтобы капитан делился с ним собственными переживаниями?

А через три дня Волк умер. Без какой-либо трагедии, драмы и предсмертного раскрытия тайн. Обругал Дьюлу и выгнал его вон, Мэри чуть ли до истерики довел, на Гаржа рявкнул – и всех вынудил уйти.

Никто потом долго не хотел возвращаться в медотсек, все вяло переругивались и обсуждали капитанские причуды, сидя в столовой. Даже копам позволили сесть рядом, да и вообще были в каком-то упадке. Когда у Мэри закончились аргументы и он был вынужден сунуть нос в медотсек, он вернулся через пять минут, как будто и не уходил: бледный, ошарашенный и забывший все связные слова.

– Там... эта... он!

– Волк укусил тебя? – Гарж хмыкнул, неохотно поднимаясь из-за стола. За ним никто не пошел.

Мэриленд почти бежал вперед. Гарж не спешил, прилично отставая. Вошел он бодрый, давно забывший про обиду на ставшего совсем эксцентричным капитана.

– Ну, и зачем ты довел до слез нашего Мэри?

Мэриленд обиженно запыхтел в коридоре. В медотсек он заходить не стал.

– Твою мать.

Волк лежал на кровати. Сильная оцепеневшая рука свесилась вниз. Из уголка рта свисала длинная нитка черной слюны. Кожа на лице покрылась испариной, стала серой, тонкой. Явно, ярко проступили черные прожилки. У Гаржа, который неохотно подошел поближе, сложилось ощущение, что между черепом и кожей Волка образовалась черная прослойка. Страшно представить, что можно обнаружить во внутренних органах, если по старинке вскрыть капитана. Уже не капитана.

Гарж вытащил из ящика запасную простыню, накрыл ею Волка, подоткнул края. Продезинфицировал руки и вышел из медотсека, запустив сильную циркуляцию воздуха.

– Не заходи пока. И вообще иди куда-нибудь, погуляй.

Мэриленд кивнул и, видимо, решил вернуться назад, в столовую, чтобы поделиться со всеми новостью. А Гарж направился в пилотную рубку.

В очередной раз корабль рванулся вперед. Дьюла сполз в кресле, держа руку на панели управления. Снова ничего не вышло, и тот от души приложил кулаком по пластику.

– Мы уже никуда не спешим. Если еще не проскочили Лаохоо, забей его как перевалочный пункт и ставь на автопилот, капитан.

Дьюла поднял на удивленный взгляд, опуская ладонь на панель включения автопилота. Кажется, он одновременно хотел как можно скорее сбежать из пилотной и как можно дальше оттянуть принятие собственного капитанства.

– Ну нет.

– Ну да.

Кажется, Дьюла запаниковал. По крайней мере, глаза у него округлились, голос куда-то пропал.

– Кха, – невнятно сказал он, включая автопилот.

– Я тебе что сказал сначала!

Эссенжи закашлялся, прикрывая рот ладонью. Одной рукой хлопая друга по спине, другой Гарж тыкал в навигатор, пытаясь найти на пути кладбище, помеченное как дрейфующая свободная станция. Обнаружив его впереди, перевел линию пути на один квадрант в сторону так, чтобы она проходила через эту станцию. Навигатор мигнул, принимая изменения в маршруте.

– Ну, а что с тобой? Подцепил что?

Иногда до Гаржа доходило медленнее, чем нужно. Он сжал руку Дьюлы за запястье и заставил оторвать ото рта. Тот отдал руку и развел пальцы, на которых склизкими нитями расползлась чернота.

– Твою мать. Да что такое-то!

– Отвали, – Дьюла отдернул руку и отодвинулся, хотя сделать это в небольшой пилотной рубке было довольно сложно.

– Сам долетит, – отрезал Гарж.

Навигатор был с ним согласен и показывал прибытие к первому пункту назначения примерно через десять часов.

Вообще-то Гарж полагал, что ему плевать на весь экипаж и груз на борту, вместе взятые. Но, кажется, что-то такое, что принято называть "профессионализмом", на этот раз взяло верх, и первое, о чем подумал Гарж, была необходимость изолировать больного. Заразного больного в первую очередь, а во вторую очередь уже друга, которого нужно во что бы то ни стало спасти.

Дьюла вяло сопротивлялся и хотел в свою каюту. Прямо так и утверждал, упираясь и не желая заходить в медотсек.

– Какая тебе разница, где лежать? Включил планшет и радуешься, перевариваешь назначение...

– Я не хочу, чтобы ты меня лечил.

– Почему это?

– Потому.

– Ты сегодня убедителен как никогда, – Гарж уже запихал Эссенжи в медотсек, поэтому все возмущения пропускал между ушей.

– Руку.

– Не дам.

Гарж и не спрашивал. Ухватил за локоть, надавил на нерв и, пока Дьюла морщился от неприятного ощущения, всадил ему в вену шприц. Оставив друга переваривать слабенький антибиотик и ничего не сказав, Гарж вышел и направился к каютам.

Макс был в своей каюте один. Гарж побарабанил кулаком в дверь, которая довольно быстро отползла в сторону. Кажется, Ружевич ожидал увидеть не его, поэтому выражение крайнего недовольства на лица сменилось простым недовольством.

– Чего? – спросил Макс, не спеша приглашать медика в свою каюту.

Ну а Гарж вошел сам, ему было совсем не до церемониальных приседаний.

– Разговор есть. Вряд ли ты захочешь говорить об этом в коридоре.

Макс пожал плечами и закрыл дверь, неприязненно глядя, как Гарж устраивается в единственном кресле.

Ни в одной из кают не было достаточно места, чтобы разгуляться, но все их обитатели старались придать комнатам обжитой вид, вот и захламляли их как могли. Каюта же Макса была стерильно пуста, как будто в ней никто и не жил.

– Ну, что тебе нужно? – Ружевич остался стоять, возвышаясь над Гаржем, над которым, в общем-то, сложно было не возвышаться, даже когда он стоит.

– Сколько Волк должен был тебе заплатить?

Макс помолчал, переваривая услышанное. Думал он при этом, кажется, не совсем о том, о чем нужно было.

– Все-таки умер?

– Удивительное дело, – огрызнулся Гарж. – Все мы когда-нибудь умрем. Ну, сколько?

Макс назвал сумму, близкую к заоблачной. Если такая была на счету Волка, значит, до нее можно было добраться. Гарж кивнул.

– Хорошо. В чем заключается твоя работа?

Помолчав и поразмыслив, стоит ли делиться своими секретами, Макс все-таки ответил:

– Литопсы.

– Ну, да, – Гарж неплохо помнил эти довольно мерзкие на вид пористые камни, которые раз в год цвели. И росли они везде, даже на такой земле, на которой ни один пристойный цветок не проклюнется.

– И что с ними?

– Ничего, – Макс одарил его еще одним взглядом, от которого, по идее, должны были разом заныть все зубы. Но Гарж заулыбался, демонстрируя полный безукоризненный набор.

– Если нигде не ошибиться, из них можно синтезировать любое лекарство. Точнее, что-то вроде умной таблетки, которая сама решит, чем ты болен и как тебя лечить.

Гарж поднял брови. Были у него некоторые сомнения относительно умных таблеток, а также волшебных, радужных и всех прочих, которых, кстати, не так уж сложно было и купить, если знать, где. Видимо, чем-то подобным и занимался Макс.

Но Волк не был ни дураком, ни любителем нелегальных забав (ну, кроме основной своей работы), чтобы купиться на какую-то байку и согласиться выложить за нее неприличные деньги.

Макс пристально смотрел, перебирая варианты.

– Да-да, – Гарж патетично развел руками, – дорогой капитан оставил нам не только свой бизнес с корытом, но и две маленькие, но очень мерзкие проблемки. Племяшку и вот эту вот дрянь. Передоговоримся? Не думаю, что ты хочешь остаться без денег вообще.

– Я уж найду, на что прожить, не переживай, – отозвался Макс. Ему было совершенно все равно, кому отдать сыворотку из литопсов и с чьего счета получить деньги. В этом вопросе он был замечательно гибок и равнодушен. Главное – результат.

– Меня это устраивает, – Ружевич кивнул. – Договора не было, потому что Волк мне доверял, но если есть желание...

– Есть.

Не то что бы Гарж не доверял Максу. Хотя, конечно, не доверял. Зачем вообще кому-то доверять, если можно не доверять? Но все-таки главным мотивом его ответа была вредность: вот, значит, Волк доверял, а я нет, я-то тебя насквозь вижу.

Макс пожал плечами. Договор как договор, безличный, сплошные цифры, переделанный из какого-то шаблона, взятого из базы документации. Ружевич был в нем уверен примерно так же, как в самом себе. Никто еще никогда не находил способа к нему придраться.

Гарж, к своему сожалению, тоже не нашел. Подписал, кивнул и поднялся на ноги.

– Сейчас у нас небольшая остановка, чтобы похоронить капитана, и где-то через двое суток мы будем на месте.

Он почти уже вышел за дверь, когда Макс его окликнул.

– А?

Ружевич подозрительно загадочно улыбался. Это должно было насторожить тут же, оно и насторожило. С чего бы тебе лыбиться, как идиоту, если ты вообще не очень часто это делаешь?

– Кстати, работа на двоих будет стоить дороже. Не в два раза, но все-таки прилично.

Пока Гарж переваривал услышанное и склонял на разные лады значения, дверь уже закрылась.

– Что? Что? О чем ты, черт тебя возьми?

Дверь молчала. Наверняка чрезвычайно довольный собой Макс по ту сторону – тоже.

Гарж остановился посреди коридора, не зная, куда идти. Мысли занимало совершенно другое.

На самом деле, Макс мог иметь в виду практически что угодно. То, что эта зараза очень быстро распространяется по воздуху. Что во время инкубационного периода (и потом) нельзя ни с кем целоваться. А может, что-то еще, совершенно не имеющее отношения к реальной ситуации.

В горле запершило, и Гарж от души откашлялся в ладонь. Придирчиво рассмотрел слюну – нет, ничего похожего на черноту, хотя медицинской маской стоит обзавестись. Вероятнее всего, можно будет прикупить для всей команды на кладбище. Администрация таких станций постоянно щеголяет в чем-то подобном.

Нужно было идти в медотсек, но не хотелось. После обнародования суммы на лечение вообще хотелось запереться в каюте, выкинуть оттуда все вещи друга и не выходить до прибытия на колонию. К сожалению, это было невозможно, но очень хотелось.

Гарж любил себе потакать. Поэтому он украдкой огляделся, вытер ладонь о свои брюки и нырнул в каюту, где незамедлительно завалился спать.

Глава 11

Что имел в виду Макс, стало ясно достаточно быстро.

Сержант нарисовался в медотсеке, когда туда перестал приходить даже Мэри. Откровенно саботируя рабочий процесс, он таскался за Дари, которая тоже ничем не занималась и не могла не порадоваться компании.

Гарж дверь не открывал. Пусть идут к черту все эти гости. Укачало? Само пройдет. Сломал руку? Так тебе и надо. Кровь носом? Возьми полотенце.

В этом мире было мало вещей, с которыми на самом деле было сложно справиться самостоятельно. Голова Гаржа сейчас была занята очень простым делом: спасением жизни друга. Его страшно уязвила смерть Волка, и было страшно подумать, что будет, если и Дьюла решит отправиться к праотцам.

Предаваться рефлексии Гарж не успевал.

Филлипс побил кулаком в дверь, потоптался в коридоре, потом куда-то ушел. И стоило только вздохнуть спокойно, как он вернулся снова и продолжил стучать.

– Открой ему уже, – потребовал Дьюла. – Он мне на нервы действует.

Тут его снова скрутило, и пока он кашлял, нагнувшись к полу, Гарж открыл дверь.

– Чего надо? – мрачно поинтересовался он.

Психолог отшатнулся, но не сбежал. В руках он держал комок бело-черных салфеток.

Гарж ничего не сказал, просто пропустил Филлипса внутрь. Переставший кашлять Дьюла переводил заинтересованный взгляд с одного на другого.

– Я сейчас, – сказал Гарж и ушел, закрыв за собой дверь.

В каюте Донни были оба брата. Открыл старший лейтенант, смерил Гаржа задумчивым взглядом и вежливо поинтересовался:

– Чего?

Гарж высунулся из-за его плеча, чтобы видеть капитана.

– Поговорить нужно.

– Поговори, – Донни сел, жестом предлагая пройти внутрь.

Гарж протиснулся мимо старлея, всем своим видом демонстрируя, что он думает о полицейских, своими широкими плечами закрывающих проход.

– Наедине.

– Ладно.

Старший лейтенант пожал плечами и вышел за каюты.

Гарж решил не тянуть.

– Ты знаешь, что твой человек болен тем же, чем и Волк?

Донни помрачнел.

– Капитанской болезнью?

Вдаваться в этимологию названия болезни Гарж не стал. Не до того было. И так ясно, что капитан полиции ошарашен этой новостью. Значит, не знал.

– Кто? Ему нужно изолировать себя от всех.

– Ваш сержант.

Судя по еще больше помрачневшему лицу, от психолога Донни такой подставы совершенно не ожидал. Гарж скривился:

– Если кто-то из твоих будет разносить заразу по кораблю, я вас всех высажу и оставлю жить на кладбище. Это ясно?

Капитан кивнул.

– Я всех проверю.

– Хрен еще кто признается... – проворчал Гарж. – Или человек запросто может не знать, что он болен. Надо будет всех прогнать через проверку, иначе на планету наше корыто прибудет полным трупов.

– Но сержант уже точно болен?

– Точнее некуда.

– Ладно, – Донни поднялся на ноги, – я могу с ним поговорить?

– Да на здоровье. Только следи, чтобы он не вытирал слезы о твое плечо, когда будет просить тебя передать последнее послание своей мамочке.

Донни промолчал, но к сведению, видимо, принял. Вряд ли ему хотелось продолжить цепочку – тьфу-тьфу – смертей капитанов.

Гарж выставил вяло сопротивляющегося сержанта за дверь, а сам нырнул в медотсек. Дьюла встретил его наморщенным носом и выразительным "фу".

– Чего это сразу "фу"? – обиделся Гарж.

– Да я не про тебя. Про Артура. Он не кашляет, у него на руках сначала раздражение пошло, как у меня, а потом буквально за два дня вздулись пузыри, которые лопаются и протекают этой жижей. Так что получается, этот парень заразнее меня, пожал руку – и все.

– Пусть перчатки носит. И лапы свои не тянет, куда не надо.

– Он и не тянет. Вообще забился в угол и там просидел все время, что тебя не было. Жаль его.

– А себя тебе не жаль?

Про Макса и его литопсы Гарж пока что ничего не говорил. Почему – сам еще не до конца понимал. Но уж к тому моменту, как они окажутся на планете, уж наверняка расскажет.

– Себя нет. Я уже смирился.

– Идиот.

В двери появился капитан Донни. Он подозвал к себе Гаржа и негромко поинтересовался:

– У него нет шансов, так? Ты же не станешь лечить полицейского?

Об этом Гарж не думал. Он не станет платить за полицейского, а кого ему лечить – это не принципиально.

– Да я полечу, не вопрос, но...

– Я так и знал, – Донни кивнул и ушел.

Артур Филлипс выглядел паршиво. Вовсе не потому, что его руки покрылись неподсыхающими струпьями черно-красного цвета. Дело было, наверное, в том, что он услышал от капитана что-то такое, что мгновенно согнало с его лица всю краску. Сержант весь посерел, ссутулился и обреченно смотрел в пол.

– Да-да, капитан совершенно прав, сейчас я тебя съем, – попытался угадать причину страданий Гарж. Хотя причина-то, конечно, была ясна, но это совершенно не мешало ему затащить больного в медотсек.

– Раздевайся.

– Зачем? – Филлипс удивленно моргнул, поморщился и промокнул салфеткой выступившую на запястье черноту.

– Как – зачем? Ты думаешь, я буду есть тебя в одежде? Держи, – Гарж открыл перед парнем воронку мусоропровода и дал целый рулон полотенец, – и раздевайся, раздевайся.

Пока Артур неохотно вылезал из своей формы (нет, что, серьезно поверил?), Гарж поинтересовался:

– Этот вот тип, – он кивнул на Дьюлу, – сказал, что ты не кашляешь. Вообще ничего? Мокрота, вместо слез, ушной серы, поноса...

Филлипс поморщился.

– Ничего. Только руки, – он показал те самые руки, на которых висела куртка. Видимо, было довольно сложно протащить ладони через узкие манжеты, чтобы не потревожить язвочки.

– Интересное дело, ты знаешь? Ты думаешь о том же, о чем и я?

Эссенжи в этот момент ни о чем не думал. Еще на моменте раздевания он отвлекся на уборку в рядах препаратов, расположенных в шкафах. В том бардаке мог разобраться только Гарж, и он будет очень, очень недоволен, когда сунет нос за какой-нибудь припаркой и узнает, что ее нет на привычном месте.

Но, чтобы не вызывать подозрений, Дьюле пришлось согласиться:

– А то как же.

– Это потому что у дураков мысли сходятся.

Гарж на всякий случай потрогал пульс Артура, оттянул веки и с интересом заглянул в испуганно бегающие глаза, заставил открыть рот – и залез бы в трахею, если бы было соответствующее оборудование. На счастье сержанта, ничем таким корабль не располагал.

– Одевайся.

Филлипс еще раз изобразил трагедию, влезая в форму. Влезть в нее оказалось куда сложнее, чем вылезти – руки то и дело терлись о плотную ткань, поэтому скоро все вокруг было забрызгано мелкими черными каплями.

Гарж оценил масштаб и поспешно ретировался в пилотную, чтобы, как он сказал, "узнать, когда они, черт возьми, уже будут на этом чертовом кладбище".

– Вот возьми полотенца и тщательно все вытри, чтоб ни капельки не осталось. А вот тот тип, которому я оторву руки за то, что он залез в мои шкафы, даст тебе дезинфицирующий спрей. Нет, даже лучше пройдется сам. И не будет тут кашлять.

Филлипс кивнул. После слов о пилотной и кладбище он снова здорово приуныл.

– Да ладно, – Дьюла потряс баллончиком со спреем, в котором звонко что-то перекатывалось. – Все не так плохо, как кажется. Он драматизирует, как обычно.

Артур задумчиво посмотрел на спрей в его руках и испытал страшное желание попросить Эссенжи брызнуть ему на руки дезинфектором. Пусть будет больно, но, может... да ладно, ерунда.

– Ну да, все не так плохо. Все еще хуже.

Сержант попытался отодрать от тыльной стороны ладони присохшую салфетку. Вместо этого лопнули еще несколько пузырьков.

– Черт подери... – пробормотал он, кусая нижнюю губу. – Не люблю, когда он прав.

– А? Он? Да ладно, когда Гарж еще бывает прав.

– Я про капитана. Не люблю, когда капитан прав.

Дьюла пожал плечами. Относительно правоты капитана Донни он ничего не мог сказать.

Все четыре часа, что оставались до прибытия на Лаохоо, Гарж просидел в пилотной. Его мало волновало время прибытия, если честно, его куда больше интересовало, сколько осталось до приземления на планету-колонию. Навигатор сомневался, показывал разные данные: если не останавливаться на кладбище, то ровно сутки. Дальше зависит уже от задержки.

Сколько займут похороны?

Гаржу не терпелось ступить на землю, хотя он до сих пор не до конца понимал, что будет там делать. Но уж он-то обязательно сориентируется.

Гарж связался с руководством станции, запросил количество свободных мест, узнал цену и тут же перевел всю сумму. До того не сильно активная станция оживилась и даже, кажется, отвечать стала бодрее. Да, они их ожидают, да стыковочный шлюз номер девять в полном их распоряжении. Сколько человек будет на похоронах? А черт их знает, кто захочет сойти с корабля, тот и будет. Кроме тех, кому положено сидеть в медотсеке, конечно.

За это время Гарж успел изучить рекламный план станции, нашел отсек, в который теперь уже навечно будет помещен Волк, отметил его для себя красным цветом и принялся шарить по другим этажам. Все этажи и уровни были подписаны. "Правительственный отсек" (по идее, самый малочисленный – кого из правительства занесет в эту глухомань?), "Гражданский", "Военный" (наверное, сюда относились и полицейские в зависимости от чина), еще какие-то уровни. Были даже отдельные сноски для каждого ящичка, чтобы можно было узнать, занят он или пустует. А вот кто обитает там, узнать во время полета не представлялось возможным – анонимность даже на том свете, мать ее. Хотя какая, к черту, анонимность, если можно прилететь, пройтись по этажам и аккуратненько переписать имена со всех табличек на каждой дверце?

Умники.