Текст книги "Странник. Американская рулетка СИ"

Автор книги: Владимир Гржонко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Так что я не очень удивился, выйдя из самолета и вдохнув горячий, сухой, с легким привкусом песка, воздух. Солнце уже садилось, но над взлетной полосой застыло горячее марево. Не было видно даже привычной для любого аэропорта башни управления. Полосатая, без ветра сникшая, как использованный презерватив, кишка на высокой штанге – и все. А вокруг – пустыня. Хорошее местечко – тихое и безлюдное. И никаких тебе встречающих…

За спиной послышался лязг: это захлопнулась дверь самолета. Он явно не собирался здесь задерживаться. Интересно, подумал я, что мне следует делать дальше? В любом городе нашей планеты я чувствую себя как дома, но в пустыне в качестве отшельника не продержусь и двух дней: навыки не те. Я еще раз растерянно оглянулся на самолет и сразу же заметил стремительно приближающуюся прямо по взлетной полосе точку. Через минуту я разглядел, что мне навстречу движется небольшой открытый джип. И снова не очень удивился: за рулем в легкой маечке, белой бейсболке и огромных, закрывающих пол-лица солнечных очках сидела пропавшая было Настя.

– Извините, Иван, что заставила вас ждать, – произнесла она, лихо затормозив, так что машину слегка занесло на покрытом колючим песком бетоне. Любопытно, подумал я, кажется, еще сегодня утром мы были на «ты»... Хотелось бы знать, когда она успела переместиться в эту пустыню. Ну, только если предположить, что прямо из ванной ее отвезли в аэропорт... В общем, сейчас это и не имело никакого значения.

– Да что вы стоите столбом, вот смешной какой! Хоть бы пиджак сняли: жара же просто немилосердная! Вот вам очки, а то ослепнете, хоть и вечер уже, да и пыль тут ужасно летучая.

Она протянула мне темные очки – точно такие же, как у нее самой.

Этот ее легкомысленный тон как-то не слишком сочетался с окружающим нас суровым пейзажем и еще менее – с предстоящей мне миссией. Да и вообще я, хоть убей, не помнил, что у нас с ней было прошлой ночью. Но, несмотря на свое глубокое предубеждение против вот таких фиф, был чертовски рад снова увидеть Настю.

Забросив чемодан на заднее сидение, я скинул пиджак и уселся рядом с ней. Джип рванул с места, и мы стали стремительно удаляться от самолета. Я постарался устроиться поудобнее, мельком подумав, что это отнюдь не комфортабельный салон лимузина. Мы успели доехать до конца взлетной полосы и свернуть на столь же пустынную асфальтированную дорогу, когда над нами пронесся взлетающий самолет. Я невольно пригнул голову, а Настя рассмеялась.

– Здесь ко всему следует привыкать быстро, – сказала она, как только гул реактивных двигателей перестал давить на уши. – Вообще я очень люблю бывать в Центре. Здесь гоняешь на машине просто с закрытыми глазами. Класс! А ночью можно ездить и вовсе без дороги, даже не включая фар... А вы любите водить машину, Иван?

– Предпочитаю, чтобы возили меня. Особенно, когда за рулем мой секретарь.

Настя рассмеялась и соблазнительно повела плечами. Под маечкой совсем ничего не было, и эта приятная картинка снова заставила меня вспомнить сегодняшнее утро... Черт, совсем размазней стал с этой бабой!

– Открою вам, Иван, один большой секрет. Я вовсе не секретарь. Просто захотелось пообщаться с вами: давно не видела соотечественников. Как узнала, что вы русский, сразу же предложила Майеру сопровождать вас. Знаете, как трудно изображать из себя эдакую деловую воблу-распорядительницу? Расписание, блокнотик, умное выражение лица...

– Но вы работаете в этом… Бюро? – спросил я, не отрывая взгляда от серой полосы дороги, ведущей в никуда. Смотреть налево было опасно: из-за жестких рессор проклятого джипа грудь Насти просто выскакивала из этой легкомысленной маечки…

– Я? Нет, конечно! Я тут... как бы вам сказать... отдыхаю, что ли. То есть, вообще здесь, в Америке. Как только услышала, что вас посылают в Центр, сразу попросила у мистера Триммера самолет. Хотелось все вам тут показать самой: очень приятно чувствовать себя в таком вот месте кем-то вроде хозяйки. Да погодите, вот приедем, и вы сами все поймете. Ну и мистер Триммер мне, конечно же, не отказал. Он вообще славный. Так что, если вы не против, я побуду с вами еще некоторое время.

Я промолчал. Тем более, что горячий, словно вырвавшийся из духовки ветер отчаянно жег кожу, спекая губы в сухую корку. В любом случае, я бы не стал уточнять, что конкретно означает выражение «побыть с вами». Следовало еще переварить информацию о том, что Настя вовсе не работник Бюро. Если, конечно, она не врет. Будь на ее месте обычная уличная мэри, я бы быстренько во всем разобрался, но с фифами не общался довольно давно и поэтому чувствовал, что такой девушке ничего не стоит меня обмануть. Только для чего это ей? Или, может быть, не ей, а старичку Триммеру?..

Мы пронеслись мимо пары взлетных полос, и я мельком удивился: кому и зачем могли понадобиться все эти дорогостоящие сооружения посреди пустыни? Правда, если фирма действительно ублажает миллиардеров, то с расходами они явно не считаются.

– Мы почти на месте! – Настя довольно резко выкрутила руль и подъехала к невысокому длинному ангару, блестящему на солнце алюминиевыми пятнами там, где серая защитная краска выгорела и искрошилась. Вокруг было разбросано несколько похожих строений. Да-а, если это и есть их Центр, то выглядит он как-то совсем уж по-нищенски. Мне, в общем-то, все равно, но что привлекательного могла тут найти Настя?

– Вы, вероятно, ужасно устали от жары и хотите пить. Это я виновата: нужно было взять закрытую машину, там хоть кондиционер есть. Но я так люблю ездить с ветерком! – она нажала какую-то кнопку на панели джипа и длинная створка ангарной двери медленно поползла в сторону. – Ну вот, Иван, приготовьтесь: я привезла вас в настоящую страну чудес!

Мне казалось, что в бараке совершенно темно и, чтобы хоть что-то видеть, я стянул темные очки. Но все равно ничего не увидел. Не понимаю, как могла здесь ориентироваться Настя, но она уверенно завела джип внутрь. На секунду мы остановились, а потом Настя хихикнула и вдруг изо всех сил нажала на газ. Джип послушно подпрыгнул и понесся вперед. Мои глаза успели немного привыкнуть к полумраку, так что я заметил стремительно надвигающуюся на нас стенку с рядом узких окошек под самым потолком. И только успел покрепче сжать зубы, чтобы не закричать. Эта девушка сумасшедшая?..

Когда стена оказалась совсем рядом, нас подбросило еще раз, и у меня возникло странное ощущение, что мы проваливаемся сквозь землю. И только чуть позже я сообразил, что мы уносимся по длинному пологому пандусу куда-то в подземный коридор, освещенный спрятанными в металлические «намордники» фонарями. Дались же им эти подземелья! То в Нью-Йорке, а теперь здесь, в пустыне…

– Ну вот, мы и на месте, – с удовлетворением заметила Настя, когда мы выехали в довольно просторное помещение, где стояло еще несколько машин – огромный «хаммер» армейского образца и парочка «седанов». В самом углу приткнулся длинный трехосный лимузин – родной брат того, на котором недавно возили меня.

– Сейчас пойдем в главный корпус, и вы сами увидите, как здесь здорово.

Очевидно, выражение моего лица было довольно скептическим. Кроме прохлады, от которой прилипшая к спине рубашка превратилась в холодный компресс, ничего чарующего в этом подвале я пока не заметил.

Настя притворно нахмурилась, но тут же рассмеялась и заявила, что я совершенно ничего не понимаю. Потому что, во-первых, на поверхности жуткая жара и песок, а здесь кондиционеры и свежий воздух; а, во-вторых, пещера Али-Бабы не идет ни в какое сравнение даже с главным корпусом Центра, не говоря уж об отдельных корпусах.

– Ну почему, Иван, в вас нет ничего романтического? А еще говорят, что все мужчины – немного мальчишки… Неужели вам ну совсем не интересно? Кстати, не забудьте чемодан: не буду же я нести его за вас.

Неожиданно я почувствовал поднимающееся во мне раздражение. Не знаю, кто такая эта Настя, но то, что представляется ей занятным приключением, для меня может оказаться смертельно опасной авантюрой. Я вспомнил, что поведал мне старик о русских клиентах. Интересно, какую именно услугу оказывает Бюро Насте? Или, скорее всего, ее папаше-олигарху. Девчушка-то, прямо скажем, необычная. Я вспомнил, как невозмутимо вела себя моя юная спутница в номере гостиницы… Другая бы на ее месте завизжала или в обморок грохнулась. А эта...

Настя открыла массивную двустворчатую дверь, и мы оказались в помещении, чем-то смутно напоминавшем холл нью-йоркского отеля «Мариотт», что на Таймс-Сквер. В вечерние часы из-за огромного потока посетителей швейцары совершенно не способны контролировать ситуацию, и поэтому я – изредка, чтобы не примелькаться, – заходил туда поработать. Лифты в прозрачной трубе прямо посреди огромного зала, идущие по кругу балконы на каждом этаже, пальмы в кадках и льющийся через стеклянный потолок солнечный свет... Я посмотрел наверх: этажей было никак не менее восьми. Только, в отличие от «Мариотт», здесь, кроме нас с Настей, не было ни души.

– Ваша комната восемьсот двенадцатая. Она почти на самом верху, прямо у пирамиды. Видите свет? Это особая стеклянная пирамида, вроде той, что в Лувре. Сейчас мы оставим ваш чемодан, поужинаем и… – Настя загадочно улыбнулась, – я покажу вам такое, что сразу заставит вас поверить в чудеса.

А если я скажу ей, что чертовски устал, и больше всего на свете мне хочется поспать? Нет, это, конечно, глупость. Я вдруг подумал, что следует использовать энтузиазм этой девчонки в своих целях. Чем больше я буду знать, тем мне будет легче в недалеком будущем. При мысли о будущем я загрустил. Похоже, что эти люди действительно не стеснены в средствах. Насколько я понимаю, большие деньги возносят человека над любым законом. Что этим людям жизнь и судьба какого-то несчастного Странника…

Настя, совсем как маленькая нетерпеливая девчонка, потащила меня по коридору и распахнула дверь: номер был вполне уютный, хотя и небольшой по размеру. Впрочем, если сравнивать его с той нишей, в которой я провел несколько предыдущих ночей, преследуемый идиотом-попрошайкой... Черт, уже в который раз замечаю: неожиданное возвращение к благам цивилизации сказывается на мне крайне отрицательно. Страннику не следовало бы так расслабляться. Мой единственный дом – Улица. Да, когда-то я сам выбрал и этот дом, и этот мир отверженных – жестокий, но вполне справедливый…

– Вообще-то, – прервала мои размышления Настя, – все это было построено давным-давно, но народ съехался сюда сразу же после тех страшных терактов в Нью-Йорке. Ну, знаете, перепугались люди, вот и решили перебраться в это комфортное убежище. Правда, потом уж, когда страх прошел, это здание стали потихоньку использовать для других целей. А до этого тут была военная база… или что-то в этом роде. Мне Майер рассказывал.

Я запихнул чемодан в стенной шкаф.

– А теперь, – добавила Настя тоном старшей пионервожатой, – пойдемте, я отведу вас в ресторан. Вы ведь, наверное, ничего не ели со вчерашнего вечера.

Вспомнив о вчерашнем, она смущенно улыбнулась. Ну, надо же, просто пай-девочка, да и только! В другое время я бы, конечно... Впрочем, в любое другое время я бы и близко к ней не подошел.

– А после ужина я покажу вам кое-что. Такое, что вы просто ахнете. Ну, не буду открывать секрет заранее. Страшно подумать, что бы началось, узнай об этом журналисты. Пойдемте, пойдемте, Иван, не пожалеете! Тут недалеко совсем...

– А что, здесь никто не живет… кроме нас? – спросил я, пока мы шли по длинному, округлому, застеленному веселеньким зеленым ковром гостиничному коридору. Я так и не решился обратиться к Насте на «ты». Черт его знает, как отреагирует эта избалованная девчонка на такую фамильярность. Что-то в последнее время я сам себя не узнаю: теперь вот побаиваюсь какой-то фифы…

– Ну-у, это не совсем так, – недовольно ответила Настя, мысли которой явно были заняты предстоящим мне «сюрпризом». – Есть несколько постоянных жильцов. Такие чудаки, просто диву даешься! Две старые тетки и мужик – молодой, но уж очень странный. А так все время кто-то появляется и исчезает. Вот и сегодня приехала какая-то парочка, говорят, на медовый месяц. Только я их не видела. А еще здесь живет один древний дедок. Вообще-то он поселился в этих краях давным-давно – еще до того, как построили Центр. Такой противный! Как узнал, что я русская, так все время лезет с разговорами, несет какую-то чушь. Я стараюсь его избегать. Правда, это только один из корпусов Центра. Есть еще несколько, но туда меня не пускают. Чтобы попасть в них, нужно знать специальные коды. Все так таинственно… Говорят, там у них какие-то восточные дворцы, и живет в этих дворцах то ли султан, то ли шейх со своим гаремом. Только чудес и здесь хватает, честное слово! Вот, например, сегодня вечером состоится ежегодный бал. Говорят, это что-то необыкновенное! Я и сама еще не очень знаю, что там и к чему, но, по слухам, в этот день в Центр съезжается целая куча всякого интересного народа. По крайней мере, вокруг этого бала столько таинственности, недомолвок, столько всяких приготовлений, что мне даже страшно становится… Просто бал Сатаны, да и только! Вот, нам сюда.

Когда мы спустились вниз, Настя сдернула с лица темные очки и очень серьезно посмотрела на меня. А я вдруг – ни с того, ни с сего – ляпнул:

– Скажите, Настя, а почему утром, в отеле, вы сбежали прямо из ванны?

Мне показалось, что Настя смутилась.

– Понимаете, Иван, я ведь знала, что через несколько минут вы должны встретиться с мистером Триммером. Мне не очень хотелось присутствовать при этой беседе, потому что вы могли бы подумать, что я вас предала и заманила в ловушку. Но это не так: мистер Триммер почти сразу понял, что вы не тот, за кого себя выдаете. А тут еще это нападение… В общем, объясняться не было времени, и я решила, что проще исчезнуть. Кстати, насколько мне известно, сейчас ведется серьезное расследование: необходимо выяснить, кто именно на вас напал. Поэтому мистер Триммер и попросил вас провести несколько дней в Центре. Здесь совершенно безопасно. А мне захотелось помочь вам освоиться. Ну, чтобы вы не скучали, что ли. Но мне и самой очень нравится быть вашим гидом. Ведь, знаете, когда показываешь кому-нибудь что-то интересное, то кажется, будто сама на все это смотришь в первый раз. А вы... – Настя фыркнула и повела плечиком. – Ладно, пойдемте уже в ресторан, очень есть хочется.

В небольшом причудливо устроенном зальчике я увидел первых жителей этого Центра. Столики разделяли огромные, высотой в человеческий рост, плоские аквариумы с яркими тропическими рыбками. Сквозь толщу воды все предметы и лица казались искаженными. И только официант – рослый светловолосый парень с мягкими повадками нинзя – выглядел единственным нормальным существом в этом фантасмагорическом подводном царстве.

– Помните, я говорила вам про того ужасного старика? Ну, который все время пристает ко мне? – Настя наклонилась над тарелкой и заговорщицки скосила глаза на аквариум справа от нас. – Видите, вот он, всегда сидит один в том же углу. Вообще-то здесь не принято подходить к чужим столикам, но если он заметит меня, то сразу же полезет с разговорами, вот увидите!

Я взглянул на старика через аквариумное стекло. Лицо его – высокий лоб, мягкий подбородок, небольшие, близко посаженные глаза – показалось мне странно знакомым. Но где я мог видеть этого человека? Ведь, если верить Насте, он торчит тут уже много лет…

– Я обещала вам показать одно любопытное местечко. Пойдемте, только обещайте мне, что не будете бояться.

– Если мне там предстоит пообщаться с Лохнесским чудовищем или призраком Марии Стюарт, то должен вас заранее предупредить...

– Иван! Вы что, не понимаете, что Центр находится как раз на территории «Объекта пятьдесят один»? Я не шучу! В паре-тройке миль отсюда расположен военный аэродром. Но это так, для отвода глаз. Вернее, говорят, что когда-то его построил сумасшедший миллионер – авиатор Говард Хьюз. Слышали о таком, наверное? С него-то все и началось. Здесь, на этом аэродроме, в обстановке жуткой секретности он испытывал свои летательные аппараты. А когда произошла та история с НЛО – ну, вы, наверное, помните, об этом везде писали – пришлось выстроить ангар. Откуда-то привезли тарелку. Майер говорит, что и сам не знает, настоящая ли она. Но, по его словам, она служит отличным прикрытием для Центра. Какой дурак-журналист, обнаружив на поверхности вот такую летающую тарелку, полезет сюда, вниз? Хотя и до нее добраться практически невозможно: тут же на много миль вокруг сигнализация, не говоря уже о заграждениях и вооруженной охране на джипах…

Мне почему-то сильно не понравилось, что Настя так подробно рассказывает про охрану. Намекает на полную невозможность выбраться отсюда? Зачем, если я и так не собираюсь бежать, а собираюсь, наоборот, терпеливо ждать этого самого Майера? Я с тоской огляделся по сторонам. Спрашивается, что я здесь делаю? В мои планы посещения Америки входило путешествие через весь континент до Сан-Франциско и, если бы я случайно не задержался в Нью-Йорке на какой-то несчастный лишний денек... Впрочем, запоздалые сожаления – самое бессмысленное занятие на свете.

– Простите, что нарушаю ваше уединение…

Голос прозвучал прямо над моим ухом. От неожиданности я даже вздрогнул. Высокий плотный старик, опираясь на тяжелую старомодную трость, улыбался Насте.

– Признаться, Настя, я скучал без вас. Буду откровенен: всегда любил общение с умными женщинами. Надеюсь, ваш спутник не станет ревновать... – старик чопорно поклонился мне и снова повернулся к Насте. – Уж простите старого ловеласа за сентиментальность, но вы удивительно напоминаете мне мою жену.

– Познакомьтесь, Иван – принужденно улыбнулась Настя, – это Джон. Джон, это Иван, он тоже русский.

– О-о, вы знаете, Настя, что я всегда любил вашу страну и с удовольствием побеседовал бы со свежим человеком. Но мне, увы, пора: эти врачи просто измываются надо мной, заставляя соблюдать режим.

Старик широко улыбнулся и склонил голову.

– Мы еще увидимся с вами, не так ли? Всего доброго Настя, Иван.

Он еще раз кивнул и стал удаляться, легко пробираясь между аквариумами. Я не мог ошибиться: мне действительно знакомо лицо этого человека! Только, должно быть, я знал его немного другим – молодым и энергичным. Хотя старик и сейчас, похоже, вполне бойкий. Сколько ему лет? Восемьдесят? Девяносто? Нет, это совершенно невозможно…

Настя начала было что-то говорить, но я довольно невежливо вскочил из-за стола и бросился вслед за стариком. Словно из-под земли на моем пути вырос официант-нинзя, и я ударился о его грудь, словно о стенку. Каменно улыбаясь, он легко подтолкнул меня назад, к нашему столику, и я понял, что дальше мне не пройти. Тем временем старик вышел в холл и, словно почувствовав мой взгляд, обернулся и помахал мне на прощание рукой. Больше никаких сомнений не оставалось: передо мной стоял убитый почти полвека назад Джон Фицджеральд Кеннеди.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

ДЖОАН

Шум двигателей смолк, и в наступившей тишине Джоан услышала голоса. Еле уловимый сквознячок колыхнул занавеску, загораживающую закуток стюардессы, но в салон никто не вошел. Джоан посидела еще немного, прислушиваясь, а потом встала и решительно направилась к выходу. Ее, конечно же, будут встречать, но это вовсе не означает, что она обязана дожидаться встречающих в самолете. Тем более, что Джоан еще никогда не бывала в пустыне. Правда, если верить фильмам, смотреть тут особенно не на что. Но не сидеть же в душной кабине!

Джоан прошла мимо стюардессы, чем-то занятой в сверкающей чистотой крохотной кухне, выглянула в открытую дверь и полной грудью вдохнула свежий прохладный воздух. Вокруг, под низким черным небом, как будто провисающим от тяжести ярких крупных звезд, действительно раскинулась пустыня. Интересно, в какой стороне Лас-Вегас? Джоан поморщилась. Легкий ветерок донес до нее острые запахи разогретого металла и бензина: к самолету подъехал грузовик-заправщик. Двое парней в робах полезли под белое брюхо крылатой машины, таща за собой толстый гофрированный шланг. Мотор грузовика рыкнул и завыл на высоких оборотах.

Джоан спустилась по лесенке на землю и огляделась по сторонам. Застывшая в дверях стюардесса посмотрела на нее с удивлением, но ничего не сказала. Очевидно, подумала Джоан, у них не принято покидать самолет до того момента, когда подъедет машина. Ну и пусть думают, что она плохо воспитана! В конце концов, у нее, актрисы, могут быть свои причуды. Темноты Джоан не боялась: мощные фары бензозаправщика давали достаточно света.

Вдруг Джоан сообразила, что забыла позвонить Виктору, который наверняка ее разыскивал. Немного отойдя от самолета, она достала телефон. К ее удивлению, никто не ответил… Джоан помедлила, а потом вспомнила о разнице во времени: в Нью-Йорке была поздняя ночь. Вероятно, Виктор давно уже спит. Ну ничего, подумала она, завтра он обязательно увидит, что она звонила – и перезвонит сам. Оставлять сообщение на автоответчике ей не хотелось. В конце концов, она не была уверена, что окончательно простила его.

Таких автомобилей Джоан еще не видела. Большой, приземистый, со смешными высоко поднятыми острыми крыльями, он появился неожиданно, и свет фар ослепил ее. Это приехали за ней! Стараясь держаться как можно более непринужденно, Джоан помахала рукой. Смешной автомобиль, как будто вынырнувший из фильмов пятидесятых годов, остановился неподалеку, но не подавал никаких признаков жизни. Сквозь темные тонированные стекла она не могла разглядеть сидящих внутри людей, но почувствовала, что за ней пристально наблюдают. Это довольно-таки невежливо, подумала Джоан, могли бы и дверь открыть. Но длинный автомобиль застыл и не подавал признаков жизни.

Внезапно разозлившись, Джоан подошла поближе. Она не позволит вот так себя разглядывать – как куклу или манекен. Она давно уже не та робкая простушка, которая приехала в Нью-Йорк несколько лет назад! Что взбрело ей в голову, почему она вдруг решила обойти автомобиль, Джоан и сама не очень поняла. Но, приблизившись, она увидела узкую темную полоску: стекло было слегка приспущено. Сейчас она покажет этому наглецу, что такое настоящая леди, подумала она. И тут дверь автомобиля беззвучно открылась. Какой-то худой старик пристально смотрел на нее из полутемной глубины салона.

– Я знал, что когда-нибудь увижу тебя снова. Столько лет, столько попыток, и все было не то, все ерунда… Но на этот раз получилось! Это я понял сразу. Ты шла… такая одинокая в этих песках… Совсем как когда-то, помнишь? Мне даже показалось, что это мираж, бродящий по пустыне с тех самых пор. Но ты – вовсе не мираж, теперь я это вижу...

Странный старик что-то еще говорил, но Джоан не слушала его. Если этот ненормальный был послан встречать ее, Джоан, то она могла бы засвидетельствовать: он очень плохо справляется со своими обязанностями. Словно спохватившись, он довольно проворно выбрался из машины.

– Я приношу свои извинения, но ты так похожа на Нее, что я забылся. Не пугайся, я не впал в маразм. Просто воспоминания...

Старик довольно ловко подсадил Джоан и, по-прежнему бормоча извинения, расположился напротив. Машина развернулась и, плавно набирая скорость, понеслась по пустыне. Джоан встретилась глазами со стариком и вдруг почувствовала что-то вроде узнавания. Хотя могла бы поклясться, что никогда раньше его не видела. К тому же старик говорил о Той так, словно они были хорошо знакомы. Слишком хорошо знакомы... Странные подозрения охватили Джоан, она растерянно оглянулась, но вокруг раскинулась темная бескрайняя пустыня. Ладно, сказала себе Джоан, все не может быть просто. Это было бы уж слишком хорошо. Но странный старичок – это еще не беда. В конце концов, он совершенно безвредный и даже не дотронулся до меня... И Джоан любезно улыбнулась старику.

Центр оказался большой роскошной гостиницей экстра-класса, только почему-то расположенной под землей. Номер, в который старик привел Джоан, вполне подходил, по ее мнению, для приема глав правительств дружественных государств. Все те небольшие мотельчики, в которых Джоан доводилось останавливаться до сих пор, не выдерживали никакого сравнения с этим приютом миллионеров. Старичок показал ей спальню, гостиную и кабинет, внимательно посмотрел в глаза и вежливо сообщил, что придет за ней ровно в полночь, чтобы вместе отправиться на бал. У нее еще есть время для того, чтобы отдохнуть – ведь в самолете она, наверное, почти не спала. Джоан уже достаточно вошла в роль и спокойно кивнула. Старик помедлил еще немного, словно посыльный, ожидающий чаевых, но потом покачал головой, улыбнулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Джоан раздвинула дверцы стенного шкафа. У нее разбежались глаза. Это был не шкаф, а целая комната величиной почти со спальню, которую Джоан оставила там, в Нью-Йорке. Майер не соврал. В шкафу она обнаружила совершенно фантастические вещи: два-три десятка платьев и костюмов от самых известных кутюрье... А внизу на специальных полочках – туфли. Джоан оставила шкаф открытым и медленно, поглядывая на себя в большое зеркало напротив кровати, разделась. Ну что ж, она получила заслуженное. И получила вовсе не за то, что кто-то пялился на ее обнаженное тело. Это странно, что всего лишь за возможность смотреть на нее многие мужчины готовы были платить очень дорого... А она ведь за последние несколько лет совсем не изменилась. Она все та же Джоан, которая еще недавно бегала по своему захолустному Сейлему с хлюпающим носом и цыпками на руках...

Джоан наполнила огромную, напоминающую небольшой бассейн ванну и с наслаждением опустилась в теплую убаюкивающую воду. Ну вот, теперь она довольна, а все ее глупые страхи и сомнения рассеялись окончательно. Никто и не собирался ее убивать или делать секс-рабыней. Смешно даже думать об этом! Теперь следует думать о другом…

Выйдя из ванны, Джоан еще раз попыталась позвонить Виктору. Автоматический голос сообщил, что абонент временно недоступен. Ну и ладно, подумала Джоан, кладя телефон обратно в сумочку. Оставшийся в Нью-Йорке Виктор вдруг показался Джоан очень далеким, смешным и незначительным человечком…

Когда они спускались в лифте, Джоан мельком оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Она была готова к ожидавшему ее испытанию. Хорошо в такой важный момент, как сейчас, чувствовать себя в полной форме и знать, что ты способна доказать это всем окружающим. Сопровождавший ее старик, похоже, тоже уловил ее настроение. Во всяком случае, Джоан показалось, что она заметила в его взгляде восхищение и даже гордость за нее.

Двери лифта бесшумно распахнулись, гостеприимно впуская Джоан в новый волшебный мир. Джоан сразу почувствовала внимание мужчин, стоящих живописными группками в разных концах огромного холла. Странно, подумала она, стараясь выглядеть невозмутимой, почему не видно ни одной женщины? Пытаясь ни с кем не столкнуться взглядом, она огляделась по сторонам. На стенах, отделанных темными дубовыми панелями, висели тяжелые канделябры без свечей. Яркий свет шел откуда-то сверху, отражаясь на блестящем льду многоцветного паркета. Две пологие мраморные лестницы, огибая прихожую, вели на второй этаж. Сверху слышались звуки настраиваемых музыкальных инструментов. Это напомнило Джоан театр, и почему-то ей стало не по себе. Она и сама не очень понимала, что это такое: страх или предвкушение. Предвкушение чего-то необычного…

Старик, мягко улыбаясь, подвел ее к невысокому полноватому молодому мужчине с черными прилизанными волосами и в светло-сером смокинге. Тот коротко, почти автоматически улыбнулся Джоан и, похоже, собирался что-то сказать. Но как будто оборвал сам себя. Дежурная улыбка сменилась совершенно искренней.

– О-о, это какая-то фантастика! – сказал он, восхищенно оглядывая Джоан. – Майер просто волшебник... Нет, настоящая волшебница, конечно же, вы! Потому что вы не просто похожи на Нее, вы – это Она и есть! Да-да, и не говорите ничего: я это вижу, я это чувствую...

Не переставая изумленно покачивать головой, он отступил на шаг, но тут же спохватился – картинно вытянулся, со значением насупил брови … Джоан показалось, что он даже слегка прищелкнул каблуками.

– Позвольте представиться: барон Фон Любен, главный распорядитель сегодняшней вечеринки. Добро пожаловать! Очень рад, что вы изыскали возможность почтить нас сегодня своим присутствием.

Ну что ж, подумала она, вспоминая слова своего учителя актерского мастерства, преодоление трудностей на пути наверх – это всего лишь преодоление самого себя. Ей предстоит сыграть роль на этом балу, и она ее сыграет. Немногого она будет стоить как актриса, если это у нее получиться хуже, чем у Той. Только у нее все получится замечательно! Джоан с вызовом оглядела пялившихся на нее мужчин и сразу же почувствовала удовлетворение: все они, один за другим, опускали глаза под ее взглядом. Тогда она улыбнулась – совсем как Та – беспечно и чуть плотоядно. И в эту минуту ощутила легкое прикосновение к локтю.

– Женщины уже наверху, а мужчины, как обычно, курят здесь, в прихожей. Не удивляйся, что я тебе никого не представил. Сегодня вечером никаких условностей. Тема нашего бала – богема шестидесятых годов.

Старик сделал приглашающий жест, и они стали подниматься на второй этаж.

Зал был огромным. Вероятно, в старину именно в таких залах давали балы настоящие короли; именно в них танцевали менуэты чопорные придворные дамы и их благородные кавалеры. А сейчас... стоящие вокруг Джоан с бокалами шампанского в руках люди казались еще более обыкновенными, чем обычно. Ну, разве что, чуточку странно смотрелись женщины в не по моде коротеньких платьях и с высокими прическами в стиле Одри Хепберн. А ведь ей, Джоан, поначалу почудилось, будто она попала в сказку! Особенно когда нашла в своем роскошном номере наряды, которые не смогла бы купить ни в каком «Блумингдейле»... Хотя она старательно напоминала себе то, что знала чуть ли не с детства: если слишком сильно ждешь праздника, в конце концов он оборачивается чем-то скучным, пустым и ненужным, как оставленный ухажер. Но она – актриса, и отныне никто не посмеет делать ей гнусные предложения сниматься в порнухе. На этом балу Золушка станет принцессой – раз и навсегда!

– В бальном зале мы не стали ничего менять или специально украшать его, ведь самое главное в таких случаях – не декорации, а люди... – старик неопределенно взмахнул холеной ладонью. – Впрочем, сейчас ты сама все поймешь.

По периметру зала под сдвоенными колоннами стояли слуги с подносами – неподвижные, словно атланты. Вдали, на невысокой эстраде готовился к выступлению оркестр. А в центре зала прохаживались и непринужденно разговаривали гости. Их было довольно много, может быть, несколько сотен, но все они казались статистами из совсем другого фильма, по ошибке попавшими в кадр. Оркестр негромко заиграл джаз.