Текст книги "Странник. Американская рулетка СИ"

Автор книги: Владимир Гржонко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Через несколько минут лимузин снизил скорость и по тенистой аллее подъехал к крыльцу внушительного кирпичного здания. Очевидно, нас ждали, потому что двери сразу же распахнулись, и двое мужчин направились ко мне.

– К сожалению, – сказал один из них, приятно улыбаясь, – вы не можете взять с собой ничего и никого. Оставьте плащ и портфель секретарю и следуйте за мной.

Я молча передал кейс Насте, которая важно кивнула. Ну вот, теперь у нее есть возможность спокойно ознакомиться с содержимым папки. Если это ее действительно так интересует…

Провожатые провели меня по длинному коридору и остановились перед тяжелой дубовой дверью. Дом явно принадлежал очень богатому человеку, но запах не был похож на запахи жилого помещения… скорее, какого-то официального учреждения. Улыбнувшись, мой провожатый быстро и очень профессионально обыскал меня. Из него получился бы высококлассный «стрелок». Только, подозреваю, на жизнь он зарабатывал совсем другим способом.

– Прошу вас! – он распахнул половинку двери. – У вас есть полчаса.

Я шагнул в уютный кабинет. Из-за большого письменного стола на меня внимательно смотрел подозрительно знакомый человек. Сухое лицо с крючковатым носом, маленькие пронзительные глаза, седая шевелюра…

– Я согласился вас принять по настоятельной просьбе моих друзей. Присаживайтесь и выкладывайте, что вам нужно, – сухо заявил он.

Я опустился на краешек стула. Приглашение присесть прозвучало очень вовремя: стоило этому человеку заговорить, как у меня тут же подкосились ноги. Я узнал его, хотя не встречался с ним ни разу в жизни. Передо мной сидел президент Соединенных Штатов Америки.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

ДЖОАН

В ту ночь Джоан приснился неприятный сон: полуголая, она металась по огромному залу, похожему на вокзал, лихорадочно разыскивая в равнодушной толпе бесследно пропавший чемодан с чем-то очень для нее важным. В последнюю секунду перед пробуждением Джоан увидела себя отгороженной от толпы ржавой железной решеткой, с грохотом опустившейся откуда-то сверху. Даже открыв глаза, она еще некоторое время не могла остановить бухающий внутри молот, отдающийся противной болью в голове. Проклятый придурок, снова подстерегавший ее у дома, похоже, начинает проникать в ее сны! Правда, вчера вечером она и сама оказалась не на высоте: вместо того, чтобы зайти в подъезд и вызвать полицию, она кинулась на придурка с кулаками. Виноват был, конечно, тот лишний мартини... Похоже, ей пора ограничивать себя в алкоголе. Было бы слишком глупо, почти добравшись до вершины, из-за какой-то нелепой привычки потерять все. Виктор и так уже подтрунивает над ней, утверждая, что образ жизни своей героини не следует повторять так уж буквально. Хотя он, конечно, просто-напросто ревнует, несчастный. Ну, еще бы не ревновал: с тех пор, как она получила это предложение, их отношения довольно резко изменились.

Джоан потянулась, скосила глаза на часы и решила еще немного поваляться в постели. В конце концов, оставшиеся несколько дней она может провести так, как захочет. Тем более, что за окном моросил мелкий серый дождик. Противная тяжелая туча нависла, казалось, прямо над домом. Это сказка для дураков, что у голливудских звезд день начинается в четыре утра! Диета, тренировки, работа... По крайней мере, она, Джоан, пока еще может позволить себе расслабиться. Ведь именно такая фигура, немного пышная по нынешним меркам, и принесла ей эту роль. Виктор до сих пор не верит, что ей не пришлось для этого ни с кем переспать. Глупый какой! Просто ему нравилось думать, что она находилась на много ступенек социальной лестницы ниже его – успешного брокера с Уолл-стрит. Лет восемь назад Виктор приехал из России, по его собственному выражению, с «голым задом», и поэтому ужасно гордился своими американскими достижениями. Ну, конечно… она, Джоан – полунищая актрисулька и коренная американка из протестантской семьи первых переселенцев – вынуждена подрабатывать официанткой, а вот он, эмигрант, за несколько лет составил себе вполне приличное состояние... А теперь ему, конечно, хочется приуменьшить ее успех.

Успех, удача... Если вдуматься, в этом ее почти невероятном взлете есть кое-какие мелочи и детальки, которые ей самой иногда кажутся несколько странными. Наверное поэтому она так и не решилась сменить квартиру и, хотя после подписания контракта ей отвалили вполне приличную сумму, по-прежнему живет в своей холодной дыре в Вашингтон-Хайтс – далеко не самом фешенебельном районе города. Но таких больших денег у нее никогда еще не было. Даже мурашки бегут по телу при мысли о том, какая она теперь богатая. И это только начало! А странности... Что ж, в жизни действительно редко встречается такое везение. Но ведь все-таки встречается! Сколько актрис начали свою блистательную карьеру с почти такой же сказочной случайности. И ничего, вполне довольны жизнью. А чем она, Джоан, хуже? Да ничем! Виктор твердит, что мало одной схожести с Той, нужен еще и талант. Что она, дескать, ничего не знает о жизни Той, на которую так похожа. О жизни, в которой было мало такого, чему можно было бы позавидовать. Ха-ха, да ведь Джоан и актрисой-то стала именно потому, что все вокруг удивлялись ее сходству с Той. Даже отец – занудный, рано постаревший владелец магазинчика хозяйственных товаров в маленьком городке под Бостоном – согласился, что ей следует попробовать свои силы в кино. Ну вот, теперь мы и посмотрим! Вернее, пусть смотрят остальные, потому что она сама совершенно в себе уверена. Все, что ей было нужно, это получить шанс. А теперь, когда она его получила, было бы по меньшей мере глупо переживать из-за каких-то там подозрительных мелочей.

…Все началось с того, что пару недель назад в баре, где работала Джоан, появился человек, напомнивший ей героя какого-то итальянского фильма – высокий седой красавец в великолепном длинном пальто с поднятым воротником. После дежурной фразы о ее поразительном сходстве с Той, он, конечно же, спросил, не пробовала ли она свои силы в кино. Джоан давно надоели все эти «заманчивые» предложения, которые она периодически получала в баре, потому что, в лучшем случае, речь шла о возможности сделаться порнозвездой, да и то какой-нибудь третьей величины. Она, наверное, и не отказалась бы сняться в откровенной сцене – она ведь все-таки актриса! – но вся та порнушка, которую ей приходилось видеть, была до унылости бездарной и малохудожественной, больше похожей на видения озабоченного подростка, чем на настоящее кино. Герой-итальянец понимающе хмыкнул и сказал, что с ней свяжется Гринберг. Кто такой Гринберг, Джоан тогда еще не знала, да и знать не хотела. Она была только рада, когда этот тип в пальто ушел. А через несколько дней ей позвонили из агентства по найму актеров и пригласили для беседы. Джоан удивилась, не поверила и срочно навела справки. Тут-то и выяснилось, что мистер Гринберг – антрепренер и владелец знаменитого на весь мир агентства, открыватель талантов и, так сказать, крестный отец половины голливудских звезд.

И она попала в сказку. А как еще можно назвать весь этот волшебный процесс фото– и кинопроб, репетиций, этот волнующий запах грима, денег и настоящей удачи? Это продолжалось несколько восхитительных дней. А потом ее пригласил к себе в кабинет сам мистер Гринберг – маленький толстячок с грустными темными глазами.

– Ты, девочка, просто не понимаешь, чем владеешь. И дело даже не в том, что ты похожа на Ту. Ты, как мне кажется, и сама по себе кое-чего стоишь. А я знаю, о чем говорю, поверь мне.

Джоан залила волна такого острого счастья, что, казалось, еще немного, и она завизжала бы от восторга во весь голос. Только в таком солидном кабинете это было бы совсем неуместно. Гринберг помедлил, отчего-то покачал головой и постучал толстым пальцем по лежавшим перед ним бумагам.

– К сожалению, в настоящий момент я могу предложить тебе всего лишь один контракт. Честно говоря, я и сам чувствую себя неловко. Дело в том, что обычно я не работаю с независимыми студиями. А тут даже и не студия...

Настроение Джоан начало стремительно падать. Хорошенькое начало, нечего сказать! Некто, настолько влиятельный, что даже мистер Гринберг не мог ему отказать, решил снять фильм о Той. Причем фильм предназначался не для показа широкой публике, а исключительно для демонстрации самому заказчику и узкому кругу его друзей.

– Тебя должно утешить то, что работать ты будешь с хорошими профессионалами, да и гонорар тебе предлагают вполне голливудский. Кроме того, если фильм получится стоящий, в чем я почти не сомневаюсь, то... В общем, поверь мне: для начинающей актрисы это значительно лучше, чем сниматься где попало.

Мистер Гринберг понимающе улыбнулся и протянул Джоан папку с контрактом. Конечно, у нее были колебания. Но ведь она совсем ничего не теряет. А шанс... Мистер Гринберг вполне однозначно дал понять, что это и есть ее шанс! И еще через два дня она получила свой первый аванс. Сумма, выписанная прописью на чеке, была такой, что голова закружилась бы у кого угодно. В своем баре она не зарабатывала такие деньги и за год. И все-таки Виктор в чем-то прав: сниматься в фильме, который является всего лишь причудой какого-то миллионера... Вдобавок, по условиям контракта, она не увидит сценарий до самого начала съемок. Вот уж действительно странность так странность! Она знала: так кино не делается. А тут еще Виктор теперь все время пытается доказать ей, что она безмозглая дура и никакая не актриса. Хорошо еще, что съемки будут проходить где-то на Карибских островах. Вылет – в следующий понедельник. А это означает, что три-четыре месяца она будет жить без дурацких наставлений Виктора...

Из-за этого они вчера вечером и разругались вдрызг. Виктор считал, что это несерьезно – сниматься в какой-то подозрительной картине, пусть даже и за большие деньги. Эти слова – «большие деньги» – он произносил с невыразимым презрением. Как будто на самом деле предложенная ей сумма – пустяк. Тот факт, что теперь ее агентом является знаменитый Гринберг, нисколько Виктора не вдохновил. Ну почему, спрашивается, ему так уж необходимо все время доказывать, что она – типичная пустоголовая блондинка, у которой нет ничего, кроме пышных форм и смазливой мордочки? Что же тогда получается: только этим она его и привлекла?.. В общем, домой Джоан вернулась одна, полная решимости ни за что не отказываться от сделанного ей предложения. И в ярости кинулась с кулаками на того придурка. Хорошо еще, что придурок бросился бежать, а не затащил ее в какой-нибудь темный угол. От этой мысли Джоан передернуло. Все-таки Виктор сволочь: позволил ей самой добираться до Вашингтон-Хайтс – далеко не самого благополучного района Нью-Йорка…

Джоан неторопливо вылезла из постели и встала под душ, не забыв бросить взгляд на свое отражение в зеркале. Все очень даже... аппетитно. Стоя под струями горячей воды, она позволила себе еще немного позлиться на Виктора. А вообще все складывается очень даже неплохо. Гнусный самодовольный гордец, пусть теперь как-нибудь обходится без нее! Гринберг вполне прозрачно намекал, что после этого фильма ее ждет серьезная карьера в кино. Что ей еще нужно? А Виктор... К тому времени, когда она вернется с островов, у нее будет возможность решить, как с ним поступить.

Телефонный звонок раздался в тот момент, когда она варила себе кофе – так, как научил ее Виктор. Давняя подружка Сюзи спрашивала, не хочет ли Джоан пойти на вечеринку к ее знакомым.

– Будет кое-кто из занятных людей, – тарахтела Сюзи, пока Джоан следила за пенкой, медленно вырастающей из джезвы. – Ну, ты знаешь, Николь с Симоной, Дэн, потом этот... вечно забываю, как его зовут... ну, который на прошлой неделе чуть не выпал из окна, перекурив травки, помнишь? Да и еще кое-кто полезный для тебя. Говорят, он что-то такое делает в кино...

Джоан мысленно вздохнула. Одно из условий контракта запрещало ей рассказывать кому-либо о своем участии в фильме. По крайней мере, до конца съемок. Она, конечно, не удержалась и сразу же все выложила Виктору... Ну а как иначе объяснить ему трехмесячное отсутствие? Если бы она знала, что они так разругаются... Но никому из своих многочисленных приятелей и приятельниц Джоан не сказала ни слова. Даже Сюзи. Именно ей, болтушке, в первую очередь. Мир кино, подумала Джоан, это жестокая штука. И тут же рассмеялась: «…что-то такое делает в кино»... Эта фраза напоминает какой-нибудь титул – «граф» или «барон» – и точно так же, как этот титул, абсолютно ничего не означает в реальной жизни. Приехав в Нью-Йорк и поступив в актерскую студию при университете, она наивно полагала, что появившиеся у нее вскоре обширные знакомства в актерском мире могут оказаться действительно полезными. На них она рассчитывала больше, чем на классы актерского мастерства. Собственно, Джоан потому и не отправилась сразу в Голливуд, что прекрасно понимала: тамошние снобы-киношники просто не заметят ее в толпах таких же юных претенденток на Большую Роль, съехавшихся из разных уголков страны в Лос-Анджелес. Очень многие великие актеры начинали свою карьеру именно с Нью-Йорка, это всем известно. А также известно, что без знакомств в мире кино многого не достигнешь. Поэтому знакомствами ей и следовало обзавестись в первую очередь.

Но, увы… нью-йоркская актерская братия не торопилась делиться своими связями. Мужчины, понятно, сразу же старались затащить Джоан в постель, многозначительно и невнятно обещая ей сказочные, по их представлениям, роли в рекламе пива. Актрисы же были либо такими же новичками, как сама Джоан, либо прожженными штучками, вроде Кристины, с которой Джоан познакомилась на какой-то тусовке в Виллидже. Кристина окинула Джоан тяжелым взглядом, скривила губы и заявила, что женщин, похожих на Ту, и в Нью-Йорке, и в Голливуде навалом, так что это скорее минус, чем плюс.

– Нужно быть самой собой! – Кристина посмотрела куда-то поверх голов и щелкнула пальцами. – Тогда у тебя появится шанс... стать третьесортной секретаршей.

В общем, Джоан пришлось нелегко. Парочка пустых романов с озабоченными собственной значимостью мужчинами, которые «что-то такое делают в кино», ничего, кроме разочарования, Джоан не принесли. Пустые головы, пустые обещания, и даже сексуальные амбиции совершенно пустые... Может быть, именно поэтому она и заинтересовалась Виктором. Тот хоть и любит бесконечно разглагольствовать о том, что такое настоящий мужик, но, в принципе, в первую же ночь доказал некоторое, как он это назвал, «превосходство европейцев над американцами». Ну и потом Виктор все-таки не обещал ей помочь с карьерой, а, наоборот, предлагал плюнуть на неверную актерскую судьбу и заняться чем-то другим. Хороша бы она была, если бы послушалась… Она ведь, можно сказать, в лотерею выиграла! Да, ей повезло, но это не какое-нибудь тупое везение, выпадающее вслепую кому угодно. Она еще докажет, что достойна того, что получила. А пока... пока ей хочется просто радоваться удаче, и она не желает слышать ничьи идиотские насмешки!

Ощущение восторга не покидало ее последние две недели. И если бы не Виктор, да еще этот придурок... О привязавшемся к ней сумасшедшем Джоан Виктору не рассказывала. Он часто повторял, что только русские мужчины способны оберегать своих женщин, заботиться о них по-настоящему. Ну, если все его упреки и подозрения называются «оберегать», тогда лучше уж как-нибудь обойтись самой. Тем более, что псих-то совсем не агрессивный. В самый первый раз, когда он подошел к Джоан, она даже не сразу поняла, что он обращается именно к ней.

– Ни в коем случае не соглашайтесь, – прошептал псих, семеня рядом с Джоан и воровато оглядываясь. – Они хотят подсунуть вас, потому что с другими у них ничего не вышло. Но вы не соглашайтесь, ни за какие деньги не соглашайтесь! Это настоящий договор с дьяволом, поверьте мне…

Дело происходило поздним утром, прямо на многолюдной Пятой авеню. Джоан только что вышла из офиса мистера Гринберга, держа в руках папочку с подписанным контрактом. Настроение было великолепным. Поэтому она не испугалась, а только ускорила шаг.

– Да послушайте же! – псих страдальчески сморщил лицо. – Вы молодая и еще ничего не понимаете. Они... они убили даже Джона Леннона...

Вспомнив, что теперь она почти богата и может себе позволить такой каприз, Джоан подошла к краю тротуара и призывно подняла руку. К счастью, такси появилось почти мгновенно, и, глядя, как она усаживается в машину, придурок только растерянно моргал. Возможно, Джоан и забыла бы о нем, если бы уже на следующий день не повстречала того же безумца на платформе метро. Джоан совершенно не хотелось, чтобы ее счастливое состояние, в котором она теперь пребывала, омрачилось какими-то дурацкими вопросами, равно как и выяснением отношений с Виктором. Не оглядываясь и не вслушиваясь в горячий шепот придурка, она втиснулась в подошедший поезд и смешалась с торопливой утренней толпой. Тогда она была уверена, что все это простое совпадение. Кроме того, ее довольно яркая внешность, конечно же, привлекала к себе взгляды мужчин. Самых разных мужчин, в том числе и психов. Так что ничего удивительного… Но вчера вечером придурок поджидал ее уже у подъезда ее собственного дома. Он так робко придвинулся к ней из темноты, что она почти не испугалась. Ну как он, спрашивается, мог ее выследить? Распаленная алкоголем и недавней ссорой с занудой Виктором, Джоан сама кинулась к психу и, если бы этот несчастный вовремя не отпрыгнул, кажется, врезала бы по его идиотской физиономии.

Джоан пообещала Сюзи подумать насчет вечеринки, повесила трубку и стала размышлять о том, что ей предстоит сделать сегодня. В принципе, следовало всерьез заняться собственным гардеробом. Не лететь же на съемки в том, что у нее есть! Как это ни странно, но Джоан не испытывала никакого восторга от предстоящих дорогих покупок. Наверное, говорила она себе, я еще не привыкла тратить на одежду такие сумасшедшие деньги. Просто потому, что не успела свыкнуться с мыслью, что они у меня есть. Ну ничего, это еще впереди. У нее вообще все еще впереди! Джоан попыталась представить себе всю ту роскошь, которой она сможет окружить себя уже в самом ближайшем будущем, и блаженно зажмурилась. Теперь-то она понимает, что должна была испытывать Золушка на следующее утро после знаменитого бала… Правда, Золушка провела ту ночь с Принцем... Ладно, хватит мечтать, пора заниматься делом! Джоан тщательно вымыла кофейную чашку и отправилась одеваться.

Дождь давно закончился, и осенний день был по-летнему светел. После привычного полумрака своей квартирки, выходящей окнами в крохотный дворик, от неожиданно яркого солнца Джоан даже зажмурилась. Все идет хорошо, просто замечательно! Она открыла глаза и сразу же увидела перед собой придурка, стоящего в почтительном отдалении.

– Мне ничего от вас не нужно! – на сей раз он почти кричал. – Поверьте, речь идет о вас и только о вас! С моей стороны было бы непростительно молча наблюдать, что они собираются сделать, и не предупредить вас.... Я знаю много такого, что... Вы не первая и, к сожалению, не последняя!

Придурок закрыл глаза и отчаянно замотал головой. Джоан вздохнула: вот гад какой! Круто развернувшись, она пошла к станции метро. Терпеть эти приставания она больше не намерена: у метро вечно дежурят полицейские, они его живо отучат лезть к женщинам! Придурок, словно угадав ее мысли, заорал уже в полный голос:

– Ну и черт с вами! Только обязательно... Слышите, обязательно поинтересуйтесь у них: не Майер ли будет вами заниматься. Вот увидите, что Майер! Спросите у своих знакомых, кто он такой, этот Майер. Его же все знают! О-о, Майера просто обязаны знать все… А те, которые еще не знают, должны хотя бы догадываться о его существовании. Потому что...

Джоан успела завернуть за угол, на Бродвей, и больше не слышала криков придурка, но ее настроение отчего-то совершенно испортилось. Она осознала это, когда вышла из метро. Даже давно уже ставшая привычной уличная суета сегодня показалась Джоан какой-то подозрительной. Пожарные или полицейские сирены, которые она обычно просто не замечала, надрывно выли прямо у нее над ухом. Как будто весь город, сговорившись за ее спиной, собирался подстроить ей отвратительную и опасную ловушку. Намеченный поход по магазинам определенно откладывался. Не может же она в таком мрачном настроении делать легкие радостные покупки! Увидев вывеску «Старбакс-кофе», Джоан зашла в почти пустое в это время суток заведение и заказала себе чашечку чая: пить кофе в таком возбужденном состоянии показалось ей излишним. Молодой парень за стойкой окинул ее наглым любопытным взглядом. Вот и этот тоже... На секунду она пожалела о том, чем привычно гордилась – о своей похожести на Ту. Джоан присела за столик и задумалась. Глупость какая-то, расстроенные нервы… Может быть, позвонить Виктору? И что ему сказать? Что ее до дрожи напугал обычный городской сумасшедший? И услышать в ответ, что она сама виновата, а он, молодец, давно ее предупреждал, и что нечего было... в общем, дальше все как обычно. Да и не будет она после вчерашнего скандала звонить ему первая…

Рассеянно помешивая ложечкой остывший чай, Джоан неожиданно подумала, что чертовски одинока в этом огромном городе. Среди ее знакомых и приятелей нет ни одного, которого она могла бы считать близким человеком. Даже Виктор, несмотря на все его попытки изобразить заботу о ней, все-таки чужой... А что, если она возьмет да и позвонит мистеру Гринбергу? Тоже глупость... Спросить его, не знает ли он случайно, кто такой этот Майер? Нет, конечно… что только не придет в голову! Беспокоить серьезного человека из-за своих разгулявшихся нервов она ни за что не станет. Правда, мистер Гринберг, наверное, уже привык к причудам примадонн. К которым она, Джоан, пока еще не относится. Да ей и самой понятно, что выкрики психа не стоят того, чтобы обращать на них внимание. Только почему ей так тревожно? Нет, нужно взять себя в руки! В конце концов, до отлета на съемки осталось всего ничего – несколько дней. А уж там... Да-да, нужно сосредоточиться на приятном! Постараться отвлечься, подумать о другом… как после какого-нибудь страшного фильма, когда ты пытаешься заснуть, а жуткие кадры все еще стоят перед глазами. Впереди интересная работа, которая откроет перед ней, Джоан, будущее, о котором мечтают тысячи. Вот и все! Все остальное – ерунда. Она не может себе позволить такую роскошь, как поддаваться глупой слабости. Тем более сейчас… и особенно сейчас!

Выйдя из кафе, Джоан почувствовала, что немного успокоилась, и решила все же не отступать от намеченного утром плана. Черт с ним со всем, она сейчас пойдет в самые дорогие магазины и, не глядя на цены, накупит себе всякой всячины. Пока она сидела в кафе, погода снова успела перемениться: солнце скрылось, небо потемнело, подул тяжелый ледяной ветер. Ну и что, подумала Джоан, застегивая пальто на все пуговицы, тем приятнее будет оказаться в теплом и светлом магазине. Она торопливо направилась в сторону Пятой авеню. В такую погоду хорошо покупать одежду, которую носят там, где пальмы, горячее солнце, белый песок... Джоан никогда еще не бывала на Карибских островах, и поэтому в ее воображении мелькали только яркие картинки телереклам. Но, наверное, в реальности там тоже совсем неплохо… А Виктору она пошлет оттуда какую-нибудь красивую открытку. Или собственную соблазнительную фотографию в бикини на берегу неестественно-голубого океана. Пусть немножко позлится!..

На перекрестке ветер дул сильнее и, ожидая, пока свет сменится на зеленый, Джоан отвернулась, подставляя колючему холоду спину. И тут же забыла обо всем. Перед ней стоял все тот же несчастный придурок и не сводил с нее слезящихся от ветра глаз. На секунду ей снова захотелось броситься на него, сбить с ног, растерзать. Ну почему, когда все наконец-то так хорошо, этот проклятый идиот отравляет ей жизнь? Пусть лучше проваливает к чертовой матери, мерзавец!

Но не успела Джоан сдвинуться с места, как раздался быстро нарастающий вой сирены, и откуда-то из-за угла вынырнула мигающая разноцветными огнями, словно новогодняя елка, машина «Скорой помощи». Она въехала колесами на тротуар и, не выключая сирены, остановилась в нескольких шагах от Джоан. Боковые двери распахнулись, из машины выскочили несколько человек в синей униформе. Они хмуро и деловито схватили придурка, который поначалу задергался и завертел головой, но быстро обмяк и позволил занести себя внутрь автомобиля. Он еще что-то кричал, обращаясь к Джоан, но из-за ставшего почти невыносимым воя сирены она не расслышала ни слова и застыла, не в силах пошевелиться.

Несколько мгновений спустя «Скорая помощь» умчалась, взревев напоследок сиреной. Все произошло так быстро, что даже толпа зевак, неизменно собирающаяся в любом месте и по любому самому незначительному поводу, еще не успела образоваться. Несколько остановившихся было прохожих быстро разошлись, поеживаясь на холодном ветру. И только Джоан все никак не могла заставить себя сдвинуться с места, почему-то глубоко потрясенная уведенным. Кто и зачем вызвал эту «Скорую помощь»? За все то время, которое Джоан провела в Нью-Йорке, она ни разу не слышала, чтобы в общем-то безобидных, не нарушающих никаких законов сумасшедших хватали на улице и увозили неведомо куда. Еще несколько минут назад она сама готова была убить отвратительного придурка. Но сейчас, вспоминая его вылезшие из орбит глаза и поразившую ее гримасу смирения на худом лице в тот последний момент, когда эти жуткие санитары запихивали его в машину, она ощущала, что ярость постепенно сменяется острым чувством жалости. Сама не понимая, куда направляется, замерзшая Джоан перешла дорогу и снова остановилась. Из прострации ее вывел звонок, настойчиво прозвучавший в кармане пальто.

– Алло, девочка, как ты там? – голос Виктора с характерным жестким акцентом сейчас показался ей как нельзя более уместным. И сразу накатила волна нежности к этому несносному ворчуну и снобу. – Извини, не мог позвонить раньше: работа проклятая, совсем закрутился. Вчера ты убежала одна, и я волновался. Надеюсь, ты хотя бы сообразила взять такси?

Джоан хотела было заметить, что именно он и виноват в том, что ей пришлось добираться до дома одной, но вместо этого она неожиданно для себя всхлипнула.

– Мне страшно, – прошептала она в трубку, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. – Ты мог бы приехать прямо сейчас и забрать меня отсюда?

– Ну, детка… сделать это прямо сейчас было бы довольно затруднительно: мне пришлось срочно вылететь в Техас. Я звоню из аэропорта. Через полчаса у меня здесь очень важная встреча. А что случилось? Ты вообще где?

Проклиная себя и за панический испуг, и за неумение сдерживаться, Джоан быстро рассказала Виктору о привязавшемся к ней придурке и о своих страхах. В этот момент ей ужасно хотелось, чтобы Виктор повел себя как настоящий мужчина. Чтобы, наплевав на свою важную работу, примчался к ней хоть из самого Техаса. Но вместо этого Виктор задал ей самым спокойным тоном несколько уточняющих вопросов, а потом заявил, что теперь-то волноваться просто не о чем: ведь психа только что увезли. А куда и почему увезли – это уже не имеет никакого значения.

– Ты, детка, становишься настоящей истеричной кинозвездой. Тебе совершенно нечего бояться. Вчера поздно ночью ты отважно отправилась домой одна, а сегодня паникуешь среди бела дня прямо в центре Манхэттена… – Словно почувствовав, что Джоан вот-вот взорвется, Виктор резко сменил тон. – Солнышко, ты же умничка, совсем уже взрослая девочка, актриса, наконец. Ну что за глупые фантазии?..

Фантазии! Джоан с раздражением подумала: когда мужчина не хочет или ленится помочь, он всегда упрекает женщину и говорит ей, что «это все глупые фантазии». Но даже если он прав, если у нее просто разыгрались нервы, это ли не достаточное основание, чтобы не оставлять ее одну?

– Я думаю, что к вечеру вернусь в Нью-Йорк. Если хочешь, детка, мы можем сходить куда-нибудь...

Временами Джоан просто ненавидела эту его дурацкую манеру разговаривать. Очевидно, Виктору казалось, что, подражая поведению ковбоев из многочисленных вестернов, он перестает быть эмигрантом.

– Ну, не дуйся ты на меня! В качестве компенсации за свое плохое поведение вчера вечером обещаю накормить тебя чем-нибудь вкусненьким в одном замечательном месте. И вообще, я приготовил тебе сюрприз…

Менее всего на свете Джоан хотелось каких-нибудь сюрпризов. Однажды Виктор, загадочно улыбаясь, точно так же пообещал показать ей «одно невероятное место» – и привез на Брайтон-Бич. Ресторан, напоминавший своими огромными зеркалами и позолотой какой-то музей, и действительно оказался совершенно невероятным: ревущая музыка, тяжелая невкусная еда, потные нелепо одетые немолодые люди, прокуренный воздух, с которым не могли справиться мощные кондиционеры... В общем, кошмар, да и только! У нее потом еще несколько дней болели голова и желудок.

Ну и черт с ним! Джоан сунула телефон в карман и, увидев приближавшееся такси, быстро вскинула руку. Сейчас она поедет домой и проведет остаток дня у телевизора, укрывшись пледом. Покупки могут и подождать!

Дома ей стало значительно лучше. Она даже обрадовалась, что не поторопилась с переездом. Сегодня привычная маленькая квартирка показалась ей очень уютной. Переодевшись в старый теплый халатик, Джоан подумала о том, что неплохо бы и перекусить. Ее ленивые размышления о том, что бы такое съесть, прервал телефонный звонок. Если это снова Виктор, то сейчас он услышит все, что она о нем думает! Но оказалось, что звонили из конторы мистера Гринберга. Секретарша тусклым голосом сообщила Джоан, что вылет в понедельник в одиннадцать тридцать утра из аэропорта Нью-Арка. Машина будет ждать ее у подъезда в половине десятого.

Внезапно приняв решение, Джоан перебила секретаршу и попросила соединить ее с мистером Гринбергом. Секретарша, как сломанный автоответчик, оборвала монолог на полуслове и, после небольшой паузы, предложила подождать. Прижав трубку к уху, Джоан слушала какую-то неведомую ей тихую музыку и думала: что, собственно, она собирается сообщить мистеру Гринбергу? Может быть, извиниться и сказать, что она передумала? Но тут музыка оборвалась, и секретарша заявила, что мистер Гринберг сейчас занят, но если Джоан желает, она может оставить для него сообщение. Джоан с облегчением отказалась и уже собралась было отключиться, но успела услышать на другом конце провода изменившийся голос секретарши:

– Мистер Майер! Проходите, пожалуйста, мистер Гринберг ждет вас.