Текст книги "Зита и Гита"

Автор книги: Владимир Яцкевич

Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Когда его шаги затихли, Сандра сказала:

– Ранджит, нам необходимо приобрести небольшой домик; я присмотрела очаровательную усадьбу.

– Хорошо, Сандра, после Дели обязательно займемся этим делом вплотную. А сейчас мне надо идти. Как видно, это дельце – с двойным дном, если за него так платят, – заметил Ранджит.

– Отчего так? Останься! – надув пунцовые губы, пропела Сандра и прижалась к Ранджиту.

– Мне срочно надо в порт, у меня там деловая встреча, потом заехать в Пуну и за билетом в агентство. До завтра, Сандра, – едва успел проговорить Ранджит, как Сандра закрыла его рот своими мягкими, как плод манго, губами.

С трудом освободившись от страстных лобзаний любовницы, Ранджит открыл дверь и вышел в коридор.

Лифт, отсчитав этажи, спустил его в холл. Он быстро сел в такси и помчался в порт.

Глава двенадцатая

Зита, запершись в своей комнате, сидела в кресле и смотрела в окно, выходившее в сад. Милые ее сердцу розы, подставив душистые лепестки солнцу, дремали в знойном мареве.

«Шелест соловья, читающего книгу роз», – вспомнилось ей из Саади.

Было тихо, спокойно. Изредка легкий ветерок перебирал веера высоких и стройных пальм.

Она чувствовала себя одинокой и слабой оттого, что вера ее в добро, в его победу над злом, надломилась. А сил для того, чтобы бороться, утверждать себя, она не имела. Последняя нить надежд и юных мечтаний оборвалась.

Зита была в полном отчаянии и растерянности.

Ни солнцу, ни ветру, ни розам в саду, ни земле, ни небу – никому не было дела до Зиты. Были бы живы отец и мать! Они бы не дали в обиду свою дочь! Но ее любимых родителей нет рядом с ней, как нет их и на всей Земле. Они не приходят к ней, – что же, она сама придет к ним, милым, добрым и дорогим, к маме и папе!

Слезы тихо, непроизвольно наплывали ей на глаза. Глухое рыдание вырвалось из груди бедной девушки; она грезила наяву. Все спасает смерть. Эта мысль властно проникла в ее сердце.

И она как бы осваивала ее в себе, привыкая.

«Я умру, стану свободной от ужаса, который меня окружает, от неимоверной лжи, подлости и ханжества, от ежедневных издевательств надо мной, от мук сердечных, страха, неуверенности; от моей неудачной, несчастливой жизни, – рассуждала про себя бедняжка. – Сколько можно терпеть? Господи, ты видишь, что я терпела, как могла, но душа моя не в силах более сопротивляться! Всему есть предел и конец. И я иду к этому концу и пределу, иду к тому берегу, куда ушли мои родители… Если они видят меня, они поймут и простят мое решение».

Зита посмотрела в окно. С левой стороны, у тяжелых железных ворот, дремал привратник.

Итак, завтра рано утром она уйдет из дома; а там – вечные воды примут ее в свое лоно!

Решение было принято. Зита, вытерев слезы, подошла к шкафу, взяла из него чистое белое сари и повесила его на спинку стула.

В ее сумочке оказалось несколько рупий.

На автобус хватит, – подумала она и, тщательно пересчитав деньги, положила их на дно сумочки. Затем она вышла из комнаты и спустилась в сад, чтобы отыскать Раму. На прощание ей хотелось повидаться со стариком, своим давним другом. К бабушке она не зашла. Зита боялась, что нервы ее могут не выдержать, что она может расплакаться и ее решение сорвется.

И тогда прежние обстоятельства вновь овладеют ею, вновь заключат ее в свой безысходный, монотонно-изнуряющий круг и вновь заставят ее страдать.

«Нет, нет и нет! Я должна разорвать этот порочный круг зла и насилия, я обязана выйти из него», – говорила себе Зита, подавляя подступившие к горлу рыдания.

Сердце Зиты билось учащенно, и его биение резкой болью отзывалось в висках.

Утренние лучи солнца румянили вершины гор и тонули в густой зелени деревьев. На блестящих, словно лакированных листьях фикусов перекатывались бусинки росы.

Зита заплела волосы в две тугие косы, надела приготовленное с вечера белое сари, взяла сумочку и, тихо приоткрыв дверь, выскользнула из комнаты. Оглядываясь по сторонам, она спустилась в холл и мягкой поступью вышла во двор. Обогнув дом, она быстро зашагала по садовой дорожке к задней калитке.

Легко справившись с замком, она беззвучно отворила ее и по узкой тропке побежала вниз, к дороге.

На дороге на нее обратил внимание проезжавший мимо велорикша и предложил свои услуги. Зита отказалась, поблагодарив бородатого мужчину в синей чалме.

– Лучше скажите мне, господин, где останавливается автобус?

– А куда молодой госпоже ехать? – спросил, улыбаясь, рикша, обнажив ослепительно белые зубы.

– Мне? Мне на восточный берег, туда, где мост.

– Вам придется пройти минут десять до перекрестка. Там вы и увидите остановку, – вежливо объяснил бородач и укатил.

Зита, поблагодарив доброго человека, поспешила далее вниз, под гору, поминутно оглядываясь.

В автобусе было тесно и душно: в эти утренние часы трудовой люд большого города спешил к своим рабочим местам.

– Остановка «Текстильная фабрика», – объявил в микрофон водитель.

Основная масса пассажиров вышла из автобуса и стало гораздо свободнее.

Зита присела на свободное сиденье и стала пристально смотреть в окно. Где ей выходить, она не знала.

Автобус, перевалив небольшой мост, остановился у рынка.

Зита решила выйти именно здесь.

На рынке было людно, пестро и шумно. Здесь легко потеряться.

– Берите бобы, уважаемая, только что принесла, совсем свежие, – обратилась к Зите толстая зеленщица в рваном сари, неторопливо перекладывая овощи. В прорехах сари сверкало голое тело.

Рядом старик-зеленщик выкладывал пирамиду из баклажанов, которые все время рассыпались.

За лавчонкой с камышовой крышей возвышался большой магазин.

Зита зашла в магазин, чтобы немного успокоиться. Она разглядывала прилавки отсутствующим взглядом. Пробыв в магазине с полчаса, Зита почти машинально вышла из него и направилась вдоль узкой и пыльной улицы. В конце улицы, за перекрестком, возвышались многоэтажные здания.

Зита быстро зашагала мимо лавочек торговцев фруктами и овощами. Неожиданно перед ней, как из-под земли, вырос маленький, совершенно голый мальчишка.

– Госпожа, дайте одну монетку. Большая госпожа, только одну монетку, – протягивая грязную ручонку, канючил мальчишка.

Зита раскрыла сумочку и дала ему мелочь, сдачу, полученную в автобусе.

На ветхом крылечке одной из лавочек сидел мужчина в грубой красной рубахе и коротком дхоти. Его голова была обрита наголо, и только на макушке торчали длинные клочки волос. Он громко и самозабвенно пел:

– Не покидай меня, не оставляй!..

– Хорошо поешь, – сказала проходящая мимо торговка, – чем не потомок Тансена?

Зита читала о Тансене, прославленном средневековом музыканте и певце. Но сейчас она была, как во сне, и все, что она видела и слышала, казалось ей призрачным, нереальным, жалким.

На тротуаре широкой и чистой улицы, только что политой водой, было свободнее. Зита шла по краю тротуара. Вдруг, рядом с ней остановился какой-то легковой автомобиль. Из него вышел немолодой мужчина в белом пиджаке, среднего роста.

– Извините, госпожа, – обратился он к Зите, – как кратчайшим путем попасть к бухте Бэк-Бей?

– Простите, господин, но я не знаю, – ответила она.

Мужчина был в темных очках, и она не могла видеть выражения его глаз.

– А куда молодая пэри держит путь? – вежливо спросил он.

– Не знаю, – наивно и честно ответила Зита.

– Любопытно! Хотя в наше сумасшедшее время все бывает. Действительно, бывают минуты, когда не знаешь, куда идешь и что и зачем делаешь, – и мужчина снисходительно и понимающе улыбнулся.

– Хотите, – предложил он, – поехать к бухте Бэк-Бей? Там красиво, свежо. Вы можете покататься на катере или на речном трамвае. – Услышав слова «катер», «речной трамвай», Зита вздрогнула, это было то, что ей нужно. Она стояла и смотрела на мужчину, но видела его плохо. Ей было все равно.

Незнакомец, проявив настойчивость, осторожно взял девушку за локоть, открыл двери машины и помог Зите сесть на переднее сидение.

Мужчина, представившись, быстро выжал сцепление, дал газу, и машина с ходу взяла скорость.

Рашид, так назвался незнакомец, перестроился в средний ряд и уверенно повел машину на большой скорости.

Развернувшись на перекрестке, Рашид выехал на дорогу, ведущую в горы. Миновав побережье, дорога вела в глубь Махараштры.

Крутые повороты, изгибы, спуски и подъемы укачали Зиту, и она задремала. Она не понимала и не хотела понимать, куда она едет, куда ее везут. Чувство самосохранения покинуло ее.

Показались зеленые сады. Это был город Пуна, расположенный в нескольких километрах от Бомбея, окруженный горами, чистый и зеленый.

– Вы бывали в России? – спросил Рашид после долгого молчания.

– Что? – вздрогнув, спросила Зита, и с удивлением посмотрела на водителя.

– Я хотел узнать, приходилось ли вам бывать в России, в Европе или в Америке?

– Нет, я нигде не была, – коротко ответила Зита.

– Пуна – город маратхов. Здесь в пятнадцатом веке побывал русский купец Афанасий Никитин и написал об этих местах.

– Да-да, мы проходили это в школе.

Машина остановилась возле небольшой усадьбы.

– Мне надо переодеться, а потом я отвезу вас к бухте. Может, выпьете соку, юная госпожа? – спросил вежливо Рашид. – Давайте руку. Вот так, – и он, взяв девушку под руку, проводил ее в дом.

– Пожалуйста, сок и чай, и побыстрее, – распорядился он подбежавшему к нему слуге.

– Будет исполнено, господин.

– Садитесь, как вас…

– Зита.

– Садитесь, Зита, вот в это кресло. Здесь вам будет спокойнее.

Зита села в кресло, прикрыла глаза. Ей виделись какие-то сны.

Принесли сок и чай.

Она выпила немного соку. Через несколько минут ее сморил сон. Она уснула прямо в кресле.

Рашид быстро подхватил на руки усыпленную наркотиком девушку, отнес наверх и уложил ее гибкое тело на тахту; потом накрыл Зиту тонким цветастым покрывалом из китайского шелка, торопливо подошел к телефону и набрал номер.

– Алло, Юсуф?

– Да, – ответил голос Юсуфа в трубке.

– Кое-что есть!

– Прекрасно! Когда?

– Сегодня. Только что.

– Поздновато, но ничего. Сегодня один летит с товаром в Дели. Готовь на завтра.

– Буду стараться, – сказал Рашид и повесил трубку.

Бадринатх в прекрасном расположении духа брился в туалетной комнате. Густо намылив щеку, он провел по ней лезвием безопасной бритвы.

– Бадринатх! – раздался зычный голос Каушальи.

Вздрогнув, он порезал щеку; из пореза медленно проступала кровь. Бадринатх выругался и в сердцах отбросил бритву. Он смочил кусочек ваты одеколоном и приложил к ранке.

– А, вот ты где! – дыша, как паровой котел, ввалилась в комнату Каушалья. – Что ты все прячешься? Днем с огнем тебя не сыщешь! Она сбежала! – торжественно объявила Каушалья.

– Кто она? Кто сбежал? – в недоумении подняв на супругу округлившиеся глаза, спросил муж.

– Твоя прекрасная племянница, – отчеканила Каушалья.

Каушалья была в растерянности. Такого финала она и в мыслях не допускала. Все ее планы рухнули.

– И надо же, в тот день, когда Ранджит улетает в Дели! – простонала Каушалья. – Я ее вырастила, выкормила, и на тебе, получаю благодарность от твоей племянницы, – заныла она.

– Ты еще скажи, что она тебя разорила, – вставил Бадринатх. – А ты знаешь, отчего она сбежала? – возмущенно продолжал он.

– Без тебя знаю, – оборвала его жена, – бритву-то дай сюда. Лучше скажи, что делать? – примирительно спросила Каушалья.

– Надо заявить в полицию.

– Оставь свое бритье и пойдем звонить! – твердо заявила Каушалья, и это означало, что ее слова следует выполнять неукоснительно, как приказ высшего военачальника.

Бадринатх, сутулясь, пошел вслед за женой в холл, к телефону.

Увидев по пути Раму, он хрипло произнес:

– Добрый Раму, у нас беда. Печальное известие. Зита ушла из дома.

Раму опустил глаза.

– Этого следовало ожидать, – сказал тихо, с грустью в голосе.

Бедная девочка! Он понял, почему вчера она была так ласкова с ним и так печальна. И Раму быстро вышел в сад.

– Если этот адвокатишка все проверит, то нам будет нечем платить за розыск, – бормотала Каушалья.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, моя дорогая! – возмущенно воскликнул Бадринатх, что случалось с ним крайне редко.

Дрожащей рукой он стал набирать номер телефона полиции.

Сержант полиции жевал бетель. Его квадратные челюсти монотонно двигались, и аккуратно подстриженные усы подергивались им в такт.

На сером исцарапанном столе задребезжал телефон.

Сержант, сплюнув жвачку в латунную плевательницу, цепкой рукой, покрытой умеренной растительностью, снял трубку.

– Полиция, – исчерпывающе отчеканил сержант.

– Полицейский участок? – спросил неуверенный и хриплый голос Бадринатха.

– Да. Я же сказал: полиция. Сержант Кеваль у телефона.

– Дело в том, что исчезла моя дочь, то есть не дочь, а моя племянница, – донеслось с противоположного конца провода.

– Сколько ей лет?

– Лет? Лет ей восемнадцать.

– Прекрасно. А почему она ушла из дома? – участливо спросил сержант.

– Что-то на нее нашло, – прохрипел издалека неуверенный голос Бадринатха.

– Приезжайте в полицию и напишите подробное заявление. Алло! Алло! Да, и захватите фотографию. Это все, – и сержант припечатал телефонную трубку на место.

Бадринатх не находил себе места. До его сознания постепенно стал доходить весь ужас происшедшего.

Ушла из дома Зита, его радость и надежда, его племянница, дочь его брата Рао.

Господи! Какой стыд и позор упал на его седую голову! А все это из-за Каушальи и ее братца! И совесть, обнажив свои призрачные покровы, явилась ему во всей своей карающей сути.

– Разыщи фотографию Зиты, – сказал он устало Каушалье.

– Сейчас поищу. Господи! Звонила на службу Ранджиту, там сказали, что он уже отбыл в аэропорт. Что делать? Что делать? Ни Раму, ни полиция не найдут ее, – запричитала не на шутку обеспокоенная Каушалья. Впервые в ее злобном сердце появился страх за себя, и она неуверенной походкой пошла наверх. Открыв шкаф, Каушалья выдвинула ящик и принялась искать папку с фотографиями.

Глава тринадцатая

Гита шла узкой улицей, по которой недавно прошла ее родная сестра Зита, доведенная до отчаяния и решившая покончить с собой, расстаться с юной, еще по-настоящему не расцветшей жизнью.

Гита шла беззаботно и весело, размахивая красивыми руками.

Наконец-то она показала и матери и Раке свой характер как следует! Пусть поволнуются. Им это полезно. Вернусь ближе к вечеру, сегодня, а может быть, завтра.

На тротуаре, у овощной лавочки, сидели мальчишки, играя в карты. Ей было видно, как в прачечной напротив по свежевыстиранному белью быстро движется утюг, пышущий жаром.

Здесь живут дхоби из касты прачек, отметила про себя Гита.

Вдруг один из мальчиков, сидящих тесным кругом, заплакал. Гита подошла к ним.

Они узнали Гиту и весело ее приветствовали. Старший из них молчал.

Гита спросила, почему плачет малыш, который всхлипывал, размазывая по лицу слезы.

– Отдай деньги! Так нечестно! Мой выигрыш! – тонким голоском с легкой хрипотцой обращался мальчик к обидчику.

– Кто тебя обидел? Вот этот? – звонким голосом спросила Гита и подошла к старшему мальчишке, который был выше всех на голову. Тот отвел глаза.

– Он забрал деньги, которые я выиграл, – плачущим голосом протяжно произнес малыш.

– Ах ты, воришка, обманщик! Собрал вокруг себя малышей и обкрадываешь их?! А ну, гони деньги! – властно приказала Гита.

– Он все врет, я их у него выиграл. Это мои деньги! – нахально заявил отрок.

– Ты не хочешь вернуть украденные деньги? Хорош гусь! Так я тебе сейчас покажу, как обманывать и обижать младших! – гневно воскликнула Гита.

Никто из мальчишек не успел и глазом моргнуть, как Гита, схватив обидчика за шиворот, легко, как ягненка, потащила его за собой.

– Пойдешь со мной в полицию и там будешь объясняться, если не хочешь отдавать деньги. Посидишь в холодной несколько дней, тогда у тебя проснется совесть, негодник, – приговаривала Гита.

Мальчишки гурьбой повалили за Гитой и ее пленником, поднимая босыми ногами пыль.

Полицейский участок находился недалеко от места происшествия.

Гита открыла дверь и протолкнула жулика вперед.

– Господин инспектор, – сверкая прекрасными глазами, смело обратилась Гита к сержанту, – перед вами воришка и обманщик, – и Гита указала на мальчишку. – Он, играя в карты, присвоил выигрыш малыша. За такой обман и издевательство над младшими обидчик должен понести наказание, – подытожила, грациозно изогнувшись в талии, Гита.

– Я его знаю. Не в первый раз на него жалуются! – грубо сказал сержант. – У него уже так повелось. Он играет в карты с малышами и жульничает. Сколько ты зажилил? – строго спросил полицейский и грозно надвинулся на испуганного мальчишку.

– Двадцать рупий.

– Давай их сюда, – потребовал сержант.

Горе-жулик вытащил из кармана грязных брюк двадцать рупий и несмело вручил их сержанту.

– Где пострадавший малыш? – спросил полицейский.

Спрашивать было излишне. В решетчатое окно смотрели десятки пар любопытных мальчишеских глаз.

Полицейский взял за руку виновного и вышел с ним на крыльцо.

– Покажи мне, кого ты надул, – потребовал он.

– Вон того, – парень указал на малыша, стоявшего в стороне.

– На, возьми деньги и верни пострадавшему. И чтобы в последний раз! Еще будут жалобы, отдам под суд! Понял?

– Понял, господин инспектор, – опустив голову, пробормотал несовершеннолетний преступник. Подойдя к малышу, он вручил ему двадцать рупий.

Малыш, сияя глазами, размазывал по лицу счастливые слезы. Он спрятал деньги в карман и вместе со своими возбужденными друзьями побежал домой.

Справедливость восторжествовала.

Сержант, вернувшись назад, взглянул на Гиту и с трудом отвел смущенные глаза от молодой девушки.

– Ты тоже можешь идти, – сказал полицейский, стараясь быть как можно вежливее.

Но тут он увидел на столе, под стеклом, оттиск фотографии под грифом «Розыск». «Оригинал» имел абсолютное сходство с копией.

Сержант невольно вспотел и поправил воротник рубашки.

– Хотя, пожалуй, пройдемте со мной, – медленно, раздумывая, проговорил он.

– Я могу дать показания только в суде, – отчеканила Гита, улыбаясь, и грациозно опустила руку на спинку стула. – Я люблю показывать себя, выступать, но не здесь.

Сержант позвонил в управление и доложил, что «пропажа» нашлась.

– Хорошо, сержант. Благодарю за службу. Я сейчас позвоню родственникам, и они приедут за ней. Никуда не отпускайте девчонку! Отвечаете за нее головой, – донесся холодноватый голос офицера с другого конца провода.

– Ты одумалась и хочешь вернуться домой, так ведь? – спросил сержант, обращаясь к Гите, которая беззаботно рассматривала стены.

Гита была уверена в том, что ее не будут разыскивать через полицию. На ее лице отразилось недоумение. Очаровательно улыбнувшись, она повела глазами и уставилась на сержанта.

– Твои родственники едут сюда. Дядя и тетя, – подчеркнул сержант.

– Тети у меня нет и тем более дяди, господин полицейский, по правде сказать, к сожалению. Так что не придумывайте, – ответила Гита и откинула косу за спину.

– Зита, вы должны посидеть здесь и подождать их.

– Зита? Нет, я – Гита! – твердо сказала девушка, стукнув кулачком по краю стола. – Мне надоели ваши шутки, господин, как вас… ах, да, сержант.

Сержант старался держать себя в руках, хотя некоторое беспокойство постепенно овладевало им.

«Вот, чертовка, – подумал он про себя, – попробуй, справься с ней, того и гляди улизнет».

Он встал и запер дверь на ключ.

– Все, Зита, сидите спокойно. Сейчас за вами приедут ваши родственники. Я обещал охранять вас до их прихода.

– Я не Зита, я – Гита, – вспыхнув, настойчиво повторила Гита.

– Я понимаю, что вам не хочется возвращаться домой к тетушке, и поэтому вы не признаетесь, что вы именно Зита. Вот фотография, молодая госпожа, полюбуйтесь своим точным изображением.

Гита подошла к столу и увидела на фотографии девушку, красивую и благородную, в тонком сари, поразительно похожую на нее.

– Мало ли кто может на меня походить? Я – Гита, и все тут. Отпустите меня, сержант! – потребовала она, приблизившись к блюстителю порядка почти вплотную.

– Успокойтесь, молодая госпожа, за вами вот-вот должны заехать ваши родственники, тетя и дядя… – тянул, не зная, что сказать, сержант.

Эта девушка из благородной семьи, поэтому он должен проявить обходительность, что было для него непривычно и трудно. «Иное дело – преступники, с ними – разговор короткий! А тут надо быть начеку», – думал он.

Сержант сел за стол и углубился в изучение журнала дежурств.

– Я пошла, господин сержант, – сказала Гита и, повернув ключ, торчавший в замочной скважине, открыла дверь.

Полицейский метнулся к Гите и схватил ее за руку.

– Вам надо подождать! – воскликнул он и сжал ее руку своей мощной лапищей, похожей на банановую гроздь.

Подошли еще двое полицейских, которые с удивлением смотрели на молодую красавицу в ярком желто-зеленом платье.

Она была обворожительна. Лицо пылало гневом. Большие черные миндалевидные глаза с длинными ресницами беспокойно метались по белому, слегка загорелому лицу, как пойманные птицы.

В ее черных волосах цвела бархатная роза и пробор, окрашенный красной краской, придавал ей особенное очарование. Монисто и браслеты, позванивая, переливались в лучах солнца, падающих из решетчатых окон помещения.

– Пустите меня! Я не Зита, а Гита! – в который раз повторяла юная красавица. – Вы не имеете права меня задерживать, – и она вырвала левую руку из цепкого пожатия сержанта, а правой ударила полицейского под дых.

Вырвавшись, Гита бросилась к дверям, но сержант и его подоспевший помощник схватили Гиту под руки.

Опытная танцовщица и канатоходка, владеющая приемами борьбы, молодая и быстрая, как молния, Гита столкнула лбами двух полицейских, повисших у нее на руках.

Два стража закона, сержант и его помощник, слава и гордость округа, от неожиданности рухнули на пол, загородив собой входную дверь. Третий полицейский, пытавшийся схватить Гиту, получил удар носком ноги в живот, согнувшись пополам, застонал и тоже опустился на пол.

Гита вскочила на стол и прыгнув легко, как обезьяна, схватилась за ось трехлопастного вентилятора, свисавшего с потолка, как трехрожковая люстра. Раскачавшись, она прогнулась гибким телом и, резко оттолкнувшись, оседлала лопасти вентилятора.

Зрелище, конечно, было экзотическим, достойным кисти художника или кинокамеры режиссера.

Чего в этой ситуации содержалось больше: драматического или комического, сказать трудно.

Полицейские поднялись с пола и, смущенно отряхиваясь, поправляли ремни. Тот факт, что эта девчонка так легко расправилась с ними, поверг их в изумление.

Сержант опустился на стул. Он был потрясен.

– Вот чертовка, – проговорил он.

Дверь открылась, и в ее проеме появилась Каушалья, сияя своим ярким сари. За ней, сгорбившись, следовал Бадринатх.

– Господин инспектор, где моя дочь? – официальным тоном спросила Каушалья.

Сержант, не говоря ни слова, прижав руку к ноющей скуле, молча показал пальцем в потолок и добавил, сложив руки над головой:

– Если сможете, сделайте одолжение, возьмите ее.

– Зита! – раскрыв рот от удивления и всплеснув руками, выдохнула Каушалья и выкатила свои круглые глаза.

Бадринатх, увидев Зиту в пестром одеянии, испытывал сложные чувства. Он был рад, что Зита нашлась, что она жива. Но вот здорова ли она? Что с ней? Почему она на вентиляторе и качается, как обезьяна?!

– Толстуха, что тебе надо от меня? Я – Гита, а не Зита. Вы что, купили меня в магазине? – весело и грубо проговорила акробатка.

– Мне придется включить этот чертов вентилятор! – строго проговорил сержант.

– Инспектор, не надо, я спускаюсь. – И Гита легко спрыгнула на пол.

– Я хочу поблагодарить вас, господин инспектор, что вы нашли нашу красавицу, – сказала как можно приветливее Каушалья.

– Распишитесь вот здесь, госпожа, – попросил инспектор.

– Пойдем, Зита, – сказала Каушалья, расписавшись в протоколе.

Гита не возражала. Ей было важно выйти из полицейского участка.

Инспектор и его помощник проводили счастливых родителей и их «заблудшую дочь» к открытому автомобилю, стоявшему у подъезда.

Каушалья уселась рядом с шофером, Бадринатх и Гита – на заднем сиденье.

Машина тронулась.

Полицейские, отдав честь, облегченно вздохнули и, проводив глазами автомобиль, набравший скорость, медленно вернулись к своим прозаическим делам. Спектакль окончился для сержанта благополучно. Но слухи о том, что их положила на лопатки совсем юная девушка, к великому сожалению его, уже поползли по управлению.

Было утро. Сандра, лежа в постели, разговаривала по телефону.

– Хорошо, Рашид, я сейчас приведу себя в порядок и буду у тебя, – сказала она и положила трубку.

Через час голубое такси, петляя по горной дороге, доставило Сандру к воротам особняка в Пуне.

Рашид уже стоял у ворот.

– Где она?

– Наверху.

Они поднялись наверх.

Сандра осторожно сдернула со спящей Зиты шелковое покрывало. Вавилонская блудница с трудом подавила возглас восхищения.

– О, Рашид, какой же ты молодец! Чтобы найти такую красавицу, надо обладать большими способностями, – негромко, но с волнением в голосе проговорила Сандра.

– Видно, благородного происхождения, – заметила Сандра, когда они с Рашидом спустились в холл. – Это и хорошо, и плохо.

– Почему?

– Девчонку могут разыскивать, причем через полицию, – отрывисто пояснила Сандра. – Ты просматривал газеты?

– Нет, – ответил Рашид, – я так намотался вчера, что рано лег и спал, как убитый.

– Хорошо. Подождем, когда девчонка проснется. Я поговорю с ней, и надо будет срочно переправить ее Юсуфу. На этом мы умываем руки, – заключила Сандра.

– Да, нам важно без шума увезти ее отсюда. Надо постараться, чтобы она ничего не заподозрила. После снотворного, я думаю, ее сообразительность будет на нуле. Она чем-то расстроена. Может быть, у нее случилось какое-то несчастье. Она вела себя, как сомнамбула, – несколько озабоченно проговорил Рашид.

После легкого завтрака, состоявшего из чашки кофе, сыра и стакана апельсинового сока, Сандра сказала:

– Рашид, нам надо поторапливаться. Девчонка, вероятно, уже проснулась. – И они пошли наверх.

Зиту они застали стоящей у открытого окна. Рашид невольно вздрогнул. И, как можно осторожнее тронув руку девушки, вежливо сказал:

– Доброе утро, Зита! Как вам, милая госпожа, спалось? Вечером вы так хорошо уснули в кресле, что мне было жаль вас будить, нарушать глубокий и спасающий всех нас сон, – ловко лавировал Рашид, пытаясь обходить острые углы.

Зита обернулась и остановила свои черные глаза на Сандре.

– Доброе утро, юная госпожа! Меня зовут Сандра. Я сестра Рашида, – улыбаясь и стараясь придать своему голосу искренность, пропела она.

– Доброе утро, госпожа Сандра и господин Рашид. Но скажите мне, где я нахожусь и что со мной, – тихо спросила Зита. – У меня болит голова.

– О, это сущие пустяки! Рашид, принесите госпоже кофе и соки.

Рашид поспешил вниз.

– Мне говорил Рашид, – усевшись в кресло, продолжала Сандра, – что он встретил вас, когда вы не знали, куда и зачем идете. – Сандра сделала паузу и продолжала: – А теперь, Зита, вы знаете, куда идти?

– Да, я хочу покататься на речном трамвае, – грустно ответила Зита.

– Хорошо! Прекрасное желание. Я в детстве тоже любила речной трамвай.

Вошел Рашид и принес кофе и соки.

– Пожалуйста, Зита, кофе, – предложил он и улыбнулся ей.

– Садитесь вот сюда, к столику, – подпела Сандра.

Видя, в каком состоянии находится девушка и, обескураженная ее красотой, благородными чертами лица, Сандра ощущала в глубине души тревогу.

Зита отпила кофе из маленькой белой чашки и подняла глаза на присутствующих.

– Вы меня отвезете к бухте Бэк-Бей, господин? – спросила она.

– Как только, дорогая Зита, вы почувствуете себя хорошо, мы тотчас же отправимся туда! – уверенно подтвердил Рашид и обратился к Сандре: – Сестра, ты поедешь с нами?

– Конечно, конечно, я давно не была там. Мне будет интересно, – скороговоркой ответила «сестра».

Зита допила кофе. Затем отпила немного соку.

– Мне уже лучше. Мы можем ехать? – спросила она тихо и неуверенно.

– Да-да, – подтвердил Рашид.

Все трое спустились вниз, к машине.

Сандра с Зитой сели на заднее сиденье. Машина легко спускалась по извилистой дороге.

Подъезжая к Бомбею, машина влилась в шумный и тесный поток. Рашид немного нервничал. Он спешил. Делая двойной обгон, он не смог вырулить вправо и крылом задел встречный «Джип». Машину развернуло поперек шоссе. Идущая следом машина, зацепив бампером задний сигнал поворота, остановилась.

Раздался свисток полицейского.

Водитель «Джипа», толстый господин в темных очках, ругаясь, подбежал к Рашиду. Но, увидев, что в машине две дамы, осекся и лишь промолвил:

– Надо быть осторожнее и внимательнее, господин. Авария произошла по вашей вине.

– Да-да. Какие повреждения? Я заплачу, – с волнением проговорил Рашид, доставая бумажник.

Полицейский регулировщик подошел к машине Рашида.

– Господин, ваше водительское удостоверение! Кто с вами на заднем сиденье? – бросил он, рассматривая водительские права.

– Сестра с подругой, – ответил Рашид с некоторым напряжением в голосе.

– Отведите машину к бордюру, – и полицейский указал жезлом в правую сторону.

Пока Рашид припарковывался к обочине, полицейский корректировал движение.

– Вам придется пройти в полицейский участок для составления протокола.

Непредвиденные осложнения расстроили Рашида.

Сандра, раздосадованная, вышла из машины и стояла на тротуаре, в суете позабыв о Зите.

Зита, открыла дверцу машины с противоположной стороны и вышла на дорогу. Ее чуть было не сбила обгоняющая машина.

– Госпожа, туда запрещено выходить! – воскликнул полицейский, но она не обратила внимания на его слова.

В это время подъехала полицейская машина. Инспектор, долговязый офицер, выслушав регулировщика, предложил Рашиду и водителю «Джипа» пройти с ним к полицейской машине.

Сандра и Рашид обескураженно переглянулись: в суматохе они оба потеряли из поля зрения свою добычу – Зиту, которая поспешно удалялась от места аварии, и ее белое сари быстро растаяло в пестрой толпе шумного Большого Бомбея.

Она шла навстречу своей судьбе.

Часть 2

Глава первая

Автомобиль с открытым верхом пересек перекресток, оставив позади Марин-драйв. Он держал путь к набережной западного берега.

Беспокойная Гита сидела рядом со смущенно притихшим Бадринатхом.

– Я тебе вправлю дома мозги! Я прижму твой болтливый язык, – кипятясь, угрожала расправой Каушалья, поглядывая на резвую Гиту.

Изменения в поведении Зиты, ее одежде и легкий загар на подвижном лице несколько озадачили Каушалью.

– Где ты шлялась? Откуда у тебя эта одежда и украшения? Что за маскарад, Зита? – нравоучительным тоном спросила она.

– Это моя повседневная одежда, госпожа толстуха, – выпалила Гита.

Бадринатх был удивлен, но держался спокойно.

«Важно одно: она нашлась, и все теперь будет хорошо. Ведь как пообещал адвокат, Рави с родителями на днях должны к нам зайти», – думал он.