Текст книги "Зита и Гита"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
В голубом платье-мини, покачивая бедрами, как на шарнирах, гибкая, как лиана, Сандра стояла около машины. Бриллиантовое колье украшало красивую и сильную шею.
«Боже, насколько же она хуже Зиты. И какая старая! Когда она успела так постареть?» – подумал Ранджит и вышел из машины.
Он пропустил Сандру вперед, и они уселись на заднее сиденье.
– Сандра, нехорошо опаздывать, – сказал строго Ранджит, – я жду здесь уже полчаса. А я – человек деловой. Время – деньги.
– Ладно, ладно, милый, перестань злиться. Я долго не могла найти флакон с французскими духами. Представляешь, они оказались почему-то в спальне под подушкой, – беззаботно пропела Сандра, молодая женщина не первой свежести, плотная, с крупными чертами лица, толстыми, слегка вывернутыми губами. Широкие и чувственные ноздри дышали, как крылышки мотылька на цветке, ресницы подрагивали, как неоновая реторта.
– Где мы сегодня будем ужинать, дорогой? – спросила она и прижалась к нему всем телом.
Несколько мгновений спустя она предложила:
– Поедем, дорогой Ранджит, в наш клуб. Билет у меня с собой.
Ранджит молчал. Он знал, что сопротивление бесполезно. И он приказал шоферу ехать в клуб «Жемчужина Солсетта».
Клуб «Жемчужина Солсетта» – белое роскошное здание с колоннами, в прекрасном английском парке, окруженном арековыми пальмами, располагался в пятнадцати минутах езды от отеля «Карачи», рядом с Ипподромом.
«Ролс-ройс», набрав скорость, легко и привычно бросился исполнять свою работу – преодолевать расстояния.
От быстрой езды с ветерком к Ранджиту вернулось его обычное уверенное расположение духа.
Он уже с вожделением смотрел на Сандру, эту ненасытную пантеру.
Сандра, почувствовав это, тут же сказала:
– Ранджит, тебе не кажется, что я слишком задержалась в отеле? Пора бы нам найти общую крышу над головой, иметь свой дом.
– Не торопись, моя дорогая Сандра! Все идет пока по плану. Дай мне развернуться.
Машина, затормозив, остановилась у массивных широко распахнутых ворот из кованого железа.
Ранджит вышел из машины и подал руку Сандре, которая легким и свободным движением ступила на тротуар.
Ранджит отпустил машину. Шофер, откланявшись, укатил на западный берег острова Бомбей.
– Клуб предназначен для избранных! – сказала Сандра не без гордости.
– Каким же образом тебе удалось стать его членом? – спросил с нескрываемым любопытством Ранджит.
– Посмотри на меня повнимательнее, дорогой мой, и тебе станет незачем задавать глупые вопросы, – с достоинством в голосе ответила Сандра.
Она преобразилась, походка ее обрела важность и благопристойность жрицы.
Охранник прикоснулся рукой к фуражке.
Сандра предъявила ему билет.
– Все в порядке, мисс, можете проходить.
Охранник покосился на Ранджита, но тот спокойно прошествовал за Сандрой.
Лепные украшения, красная черепичная крыша, средневековые башенки, кованые решетки на окнах – все в псевдоарабском стиле, хотя светлый фасад с колоннами напоминал итальянское палаццо.
Сразу, с одного взгляда, было трудно определить, к какому архитектурному стилю принадлежит это здание.
Каждый, поднимавшийся по лестнице, был богат, ухожен и безупречно одет.
Ранджит, проходя мимо зеркала, мельком, оценивающе осмотрел себя.
Выглядел он, конечно, не совсем солидно и напоминал мелкого служащего банка или индийского коммивояжера какой-нибудь западной компании.
Алчная натура Ранджита была захвачена полностью щупальцами демона, который обещал ему богатство, положение и славу. Ради этого Ранджит пойдет на все.
Пусть его выход «из грязи в князи» слишком затянулся.
Всем, что он имел сейчас, Ранджит обязан зятю. Благодаря его связям, он получил хорошее и прибыльное место. Перебравшись жить к сестре и зятю, он экономил на жилье, еде, транспорте и слугах.
Высокий широкоплечий мужчина в белом смокинге преградил Ранджиту путь.
Его жесткое лицо, казалось, было вырезано из старой слоновой кости. Металлический блеск его глаз резанул Ранджита сверху вниз.
Ранджит слегка оробел, что бывало с ним не часто.
Мужчина перевел взгляд с Ранджита на Сандру.
– Добрый вечер, Джавид, – скороговоркой поприветствовала его Сандра, смягчая обстановку, – это – Ранджит, мой друг, ему захотелось посмотреть наш клуб, немного выпить и развлечься. Он преуспевающий бизнесмен в области экспорта-импорта. И пока холост, – продолжала щебетать Сандра.
Джавид сделал над собой огромное усилие, чтобы улыбнуться, но из этого ничего не вышло. Вместо улыбки на его лице образовалась трещина, наподобие той, которые бывают на земле, иссушенной зноем.
Сандра затащила слегка растерявшегося Ранджита в бар. Здесь они выпили по коктейлю с шампанским, за которые Ранджиту пришлось значительно раскошелиться. По его лицу пробежала легкая тень озабоченности. Но тут же, вспомнив, что он «преуспевающий делец», Ранджит вновь надел маску самоуверенности и непринужденности.
Спустя несколько минут, Ранджит с Сандрой уже сидели за столом в ресторане. Неожиданно перед ними вырос человечек с лицом шимпанзе, который, вручив Ранджиту меню, предложил заказать ужин.
Шимпанзе записал заказ в блокнот и, оттолкнувшись от пола, через секунду оказался у противоположного стола.
Мужчины сначала мельком, но потом все более нагло и уверенно пялили глаза на Сандру.
Ранджит к этому привык. Но здесь, в этом клубе, в данный момент этот банальный факт его бесил. Но Ранджит не показывал виду. От природы он был очень хитер, а жажда богатства и первенства придавала его уму изощренность и изобретательность.
Он, как старый солдат, окопался, занял позицию и стал ждать, как будет вести себя враг, и прежде всего Сандра.
Шимпанзе во фраке принес бетель, кокосовый сок, рисовую воду и фрукты: банановую гроздь, манго, прекрасные спелые плоды гуявы и апельсины.
Поклонившись, официант удалился.
– Ранджит, – жуя бетель, заговорила Сандра, – пора бы нам завести общую крышу над головой. Купить дом. Ты когда получишь свое наследство?
– Сандра, я же сказал: надо подождать.
– Хорошо, милый, не будем говорить здесь.
– Об этом помозгуем там, – сказал Ранджит.
– В постели, – нагло уточнила Сандра.
– Ладно, ладно, Сандра, успокойся, – занервничал Ранджит.
«Надо во что бы то ни стало срочно прибрать к рукам эту Зиту!» – подумал он.
Зная, что его «ахиллесовой пятой» была необыкновенная вспыльчивость, переходящая в бешенство, он мысленно напомнил себе о том, что надо не сорваться сегодня с Сандрой.
Официант подал Ранджиту кюфты, небольшие мясные шарики, в соусе кари, а Сандре – сваренные вкрутую яйца, запеченные в мясном фарше, – наргиси кюфты.
Сандра разрезала их на кусочки, которые напомнили нежный цветок нарцисса.
«А если не получится с Зитой? Рулетка, наркотики…» – пронеслось у него в голове.
Ранджит вздрогнул.
– Не пора ли нам выпить, дорогая? – спросил он с наигранной небрежностью.
– Я давно этого жду, милый, – сказала, растягивая слова, Сандра. Ее выразительно подкрашенные глаза после бетеля стали горячими, как песок пустыни. Губы еще больше пополнели и стали пунцовыми. Мужчины оглядывались на нее.
К их столику подошел официант, который принес в серебряном ведерке бутылку шампанского.
– От соседнего стола, вам, мисс.
У Ранджита кусок застрял в горле. Быстрым движением руки он наполнил бокал лимонадом и стал медленно пить.
Угораздило же его прийти в этот клуб! Один ужин превратит его в нищего. Но он вспомнил, что завтра у него встреча в порту с дружками, которые должны вручить его долю.
Ранджит стал понемногу успокаиваться.
Он допил лимонад и спросил виски.
Официант в мгновение ока принес два неполных бокала с шотландским виски и бутылку содовой.
Ранджит, подняв бокал, решительно произнес:
– Что ж, пора выпить, Сандра!
– Да, милый, – и она подняла бокал своей красивой рукой в браслете, усыпанном драгоценными камнями.
Мужчина, сидевший за соседним столом, отвесив поклон, поднял бокал и широко улыбнулся Сандре.
Она, встрепенувшись всем своим существом, томно прикрыла веки и ответно улыбнулась мужчине.
«Сандра жадна так же, как и я», – подумал Ранджит.
«Все стареет: и волосы, и зубы; глаза стареют и уши, не стареет одна жадность», – вспомнил Ранджит слова зятя, – добрый, наивный человек!
Ранджита допекала ревность, к которой примешивалось сознание своей неполноценности и слабости, вернее отсутствие той силы, которую придают деньги.
Ранджит залпом выпил неразбавленное виски.
Пусть женщине достанется сам бог любви – она пожелает другого мужчину. Такова природа женщин.
«Что это со мной?» – подумал Ранджит.
Сандра каким-то образом почувствовала настроение Ранджита. Она удовлетворила свое тщеславие. Она разожгла в нем ревность. Она положила его наконец-то на лопатки. Осталось наступить ногой ему на грудь и прокричать победный клич.
– Что это за горилла из Красной книги, которая прислала нам шампанское? Может быть, ты ответишь мне? – с нотками гнева спросил Ранджит.
– Знакомый. Хочешь, я представлю его тебе? Да вот он и сам идет к нашему столику.
– Извините, господин… – промолвил мужчина.
– Ранджит, – подсказала Сандра.
– Извините, господин Ранджит, но не согласитесь ли вы с вашей прекрасной Сандрой распить со мной бутылку шампанского? У меня сегодня удачный день. Мне повезло. Я выиграл кучу денег и хотел бы это отметить. Меня зовут Юсуф, – сказал мужчина, действительно напоминавший гориллу: у него были волосатые руки и, видимо, грудь, поскольку до самого адамова яблока из-под рубашки торчали черные мохнатые волосы.
– Если хотите, – продолжал самозванец, – можно пройти в бар. Я вижу, ваш ужин подошел к концу.
– Конечно. Ранджит, пойдем в бар. Послушаем музыку. Потанцуем, – подхватила Сандра.
Ранджиту ничего не оставалось, как согласиться.
Сандра лукаво улыбнулась.
– Да, Ранджит, позови официанта и расплатись. Мы ждем тебя в баре. Шампанское пусть подадут туда, – и она, взяв под руку новоявленного наваба и покачивая округлыми бедрами, зашагала, демонстрируя длинные ноги, по направлению к бару.
В баре было шумно. Лилась легкая зазывающая музыка. Бармен легкими движениями откупоривал бутылки и наполнял бокалы спиртным, соками, водой и всевозможными напитками.
– Знаешь, Ранджит, а господин Юсуф может кое в чем нам помочь, – отпив шампанского, сказала Сандра. – Он может устроить тебе удачную поездку в Дели, и там, попутно со своими делами, ты сделаешь и то дело, которое поручит тебе Юсуф.
– Да-да, это – сущая безделица, но вы разбогатеете, Ранджит. Вы сможете купить себе хороший дом, жениться, в конце концов. Вот вам моя визитная карточка, – горилла протянул Ранджиту плотную и скользкую, как бамбук, карточку. – Звоните завтра после двух.
– Нам, пожалуй, пора! Да, Ранджит? – сказала Сандра.
– Конечно, дорогая! – и Ранджит вытащил бумажник.
– Нет-нет, позвольте мне, – поспешил Юсуф расплатиться с барменом. Затем великий наваб, почтительно сложив руки «лодочкой», поклонился. И они расстались.
Сандра с Ранджитом вышли из клуба. Миновали ворота с бессменным привратником, который указал им на такси. Ранджит дал ему на чай. Привратник поклонился.
– К нам? – спросила уверенно Сандра.
– Куда же еще, – ответил Ранджит.
Он с облегчением закурил сигарету и сел в машину.
Таксист включил счетчик, озарил Сандру ослепительной улыбкой, небрежно бросил тонкую руку на баранку и, резко рванув с места, погнал машину вперед. Он крикнул что-то резкое обгоняемым моторикшам и лихо проехал в сантиметре от встречного автобуса.
Сандра, невольно прижавшись к Ранджиту, вскрикнула:
– Пожалуйста, осторожнее!
– Все будет о’кей, мисс. Вам в кафи-хаус? – весело спросил водитель.
– Нет, нам домой, на Марин-драйв, – небрежно бросил захмелевший Ранджит.
Перевалив через дамбу, такси миновало сияющий иллюминацией парк «Висячий сад» и выехало на набережную бухты Бэк-Бей.
На Марин-драйв машина остановилась у шестиэтажного дома, где была «тайная» однокомнатная квартира, которую через неделю предстояло оставить, так как Ранджит был уже не в состоянии оплачивать и гостиницу, и эту квартиру.
Ранджит вручил водителю шесть рупий. Тот, в знак благодарности, приложил деньги ко лбу и еще раз наградил ночную парочку ослепительной улыбкой.
Как только Ранджит и Сандра вошли в комнату, она сорвала с себя платье и, как пантера, бросилась на Ранджита. Затем стала медленно оплетаться вокруг его тела, как лиана вокруг ствола. Ее глубокий поцелуй напоминал Ранджиту о том, что Сандра высосет из него, как пчела из цветка, все, что ей нужно. Губы Сандры, поначалу горячие, стали холодеть от страсти.
«При любовном наслаждении уста женщины всегда чисты».
В синем небе сияла полная луна.
Глава десятая
Зита сидела на кухне за низким столиком и, подравнивая ножницами листики бетеля, бросала их в серебряный ящичек.
Внешне она была спокойна, как всегда, миловидна и благообразна.
В ее позе и простых движениях просматривались прирожденные грация и изящество, что так характерны истинным дочерям Великого Бхарата, плавные переходы движений тела которых сочетаются в единую гармонию с их речью, мыслями и движениями глаз.
До трех лет ее воспитанием занимались мать и няня. Позднее, когда не стало родителей, Зиту воспитывала Индира – бабушка, мать отца.
В детстве на нее никогда не кричали, не сердились. В ее присутствии взрослые никогда не ссорились, в каком бы настроении они ни были.
Обуздание чувств – главная, красная нить воспитания, основная линия личного поведения и тема проповедей. Подобный подход к воспитанию сохраняется в Индии с древнейших времен.
Истоки ведения о человеке, о его назначении, о его поведении в обществе себе подобных и среди природы отражены в ведийской литературе, упанишадах, в эпосе «Рамаяны» и «Махабхараты».
Еще Гаутама Будда говорил своим ученикам, что слишком слабо натянутая струна и излишне перетянутая – не издадут нужного звука. Истина – посередине.
Люди, владеющие собой, освобождаются от пороков и могут постичь Брахмана.
В индийских семьях воспитание развивается из этого главного зерна.
До появления пресловутой Каушальи Зита росла в атмосфере доброжелательности и любви. Подобная атмосфера царила и в семьях ее родственников.
В памяти Зиты сохранились незабываемые слова матери: «Дочка, не раздави муравья. Осторожно, милая, не бросай камешки в птичку, никому не наноси вреда».
Все это сводилось к одному – не делай зла, будь доброй и сдержанной в чувствах.
Зита успокаивала себя: «Кроме злых Каушальи, Шейлы и Ранджита, меня окружают добрая бабушка, сочувствующий дядя, преданный Раму. Адвокат Гупта хороший. Рави – красивый и, наверное, добрый, как и его родители. Плохо, что они ушли обманутыми. Пепло, младший брат Шейлы, относится ко мне с уважением и пониманием».
Эти мысли вдохновляли ее и укрепляли в ней веру в добро, которое, рано или поздно, должно победить зло.
И она терпеливо ждала своего освобождения. Она верила, что у нее со временем будет муж, который для нее все, вся жизнь, это бог на земле, это та половина женщины, без которой она не человек, не личность.
Все проделки Каушальи, и особенно последняя – со сватовством, сильно ранили молодую девушку, но она стойко переносила все. Снова и снова, день ото дня возрождалась ее душа к свету, вере, правде и добру.
Зита не помнила, когда переселились на постоянное жительство в их дом дядя Бадринатх со своей бесценной Каушальей и дочерью. Она слышала только, что тетка родом из Пенджаба, из той его части, которая после войны отошла к Пакистану.
Брат тетки, Ранджит, переехал к сестре лет десять тому назад.
Зита знала, что «речь жены, обращенная к мужу, должна быть сладостна и благоприятна». И для нее ужасно было видеть бесчисленные картины безобразного обращения Каушальи с мужем и слышать те оскорбительные слова, которыми она награждала больную свекровь.
Ранджит, в свою очередь, удивлял ее испорченностью нравов и повергал в тоску, когда издевался над всем тем, что было для нее святыней. Грубое обращение со слугами свидетельствовало о нем, как о человеке недалеком, ограниченном и невежественном.
Ранджит, легкий на помине, прервал ее мысли.
Он следил за ней, сгорая от страсти и от сложного чувства, которое изматывало его тщеславие: цель рядом, а все попытки поразить ее оборачивались неудачей.
Зита поднялась и подошла к раковине. Она включила воду и принялась промывать листья бетеля.
– Зита, – негромко окликнул ее Ранджит.
– Вы? Что вы хотите от меня? – холодным тоном спросила Зита.
– Конечно, я. Кто же еще? Мне больно видеть, – начал осторожно и как бы издалека Ранджит, – как ты страдаешь. Кто такой Рави? Обыкновенный врач, так себе, эскулапишка. Есть и получше его. Мужчины настоящие, которые подходят тебе и по рождению и по сердцу.
И тут Ранджит, приблизившись к Зите, спросил прямо, без обиняков:
– Зита, а я тебе нравлюсь?
Зита молча промывала листья. Закончив эту работу, она вновь вернулась к столику, смущенная столь бесцеремонным вопросом.
– Я люблю тебя, Зита, дорогая! – театрально воскликнул Ранджит с волнением в голосе.
И чем больше он говорил, тем сильнее в нем закипали страсть и влечение к Зите.
– Я умираю от любви, Зита, моя госпожа, богиня! Неужели ты не замечаешь этого? – после короткой паузы сказал Ранджит.
Поколебавшись несколько мгновений, Ранджит бросился к Зите, обнял ее и попытался прижать к себе ее гибкое молодое тело.
Но Зита, как дикая лань, быстрым и ловким движением освободилась от его объятий.
– Оставьте меня! Бабушка, помогите! – крикнула Зита, сама не своя.
Ранджит, прерывисто дыша, вновь бросился к Зите.
– Зита, я люблю тебя! Иди ко мне, любовь моя, – бормотал он, схватив ее за плечи.
Зита резко отпрянула от него, разорвав сари, и громко позвала на помощь.
Но Ранджит вновь заключил ее в свои объятия.
Собрав все силы, она оттолкнула его, и он, потеряв равновесие, ударился плечом о распахнутое окно.
Зазвенело стекло, разбитое вдребезги.
– Бабушка, дядя, помогите! – вся в слезах не переставала кричать Зита. Она дрожала, как пальмовый лист под дождем.
– Зита! Что с тобой? – послышался возглас Индиры. – Кто бьет стекла? Что случилось? – и кресло-каталка, как боевая колесница, ворвалось на кухню.
Влетела Каушалья, в цветном халате, с распущенными волосами. Она мгновенно оценила обстановку.
– Кто разбил стекло? – прокурорским тоном спросила Каушалья.
Вбежал Бадринатх. Он, заикаясь, только и смог выговорить:
– Что здесь происходит, Ранджит?
– Ранджит, как тебе не стыдно обижать сироту? – строго спросила Индира, сверкнув глазами сквозь стекла очков. – Ты не имеешь никакого права прикасаться к ней, – добавила она сурово.
Весь дом был на ногах.
Вбежал Пепло, а за ним – Шейла.
Раму стоял в стороне и молча наблюдал за происходящим.
Ранджит почувствовал, что капкан вот-вот сработает. Чтобы выкрутиться из создавшегося положения, он грубо солгал:
– Зита украла мой бумажник, когда убирала мою комнату!
– Это неправда! – в испуге, потрясенная таким наветом, вскричала Зита. – Бабушка, дядя, это – неправда! Я не брала денег! Можете меня обыскать. Боже мой, как не стыдно! Я не брала…
И Зита, опустившись на табурет, зашлась в рыданиях.
– Успокойся, внученька, – увещевала ее бабушка, ласково гладя Зиту по ее прекрасной головке со свежей розой в черных волосах.
Все бросились искать бумажник.
Каушалья была впереди всех. Она с радостью подхватила наглую и грубую клевету, так удачно подброшенную ей братцем, для того, чтобы жестоко наказать Зиту.
Ранджит незаметно передал ей свой бумажник, и подлая ведьма Каушалья, воспользовавшись суматохой, которая царила в доме, ловко подсунула его под подушку на постели Зиты.
Через некоторое время суеты и беготни из комнаты в комнату Каушалья сказала:
– Бадринатх и вы, дорогая Индира, прошу, пройдемте в комнату Зиты и все вместе поищем кошелек. Бог знает, что происходит! Не хватало еще воровства в нашем доме! – подвывала она, нагнетая атмосферу. – Воспитали невесту, красавицу! И вправду, в тихом омуте черти водятся, – заключила она.
Все домочадцы двинулись по направлению к комнате Зиты, которая, рыдая, не могла вымолвить ни единого слова.
– Внученька, милая, дорогая, успокойся, не плачь, – приговаривала бабушка, – пойдем к тебе. Пусть все убедятся, что это – гнусная ложь.
Каушалья торжественно отбросила подушку своей пухлой холеной рукой. На простыне, цвета свежевыпавшего снега, лежал красный кожаный бумажник Ранджита.
Воцарилась внезапная тишина.
Первой заговорила Каушалья:
– Вот негодница! Воровка! Хотела украсть деньги в доме, где ее кормят, поят, одевают и обувают!
– Бабушка, дядя, я не знаю, как он здесь оказался, я его не брала, этот злосчастный кошелек! Зачем он мне? – сквозь слезы оправдывалась Зита.
– Ты его взяла, негодяйка, подлая воровка, ты! – яростно кричала тетка. – Наказать ее надо за такое неслыханное преступление. И кого только мы держим в доме, кого кормим, воспитываем, окружаем заботой, – продолжала злобно причитать Каушалья.
Зита, бледная и ослабевшая от бессилия доказать свою невиновность, подошла к бабушке, схватилась за ее кресло, как утопающий за соломинку, и голосом, полным истинного страдания, промолвила:
– Бабушка, я не брала деньги, я не виновата. Это ложь, ложь. Кошелек явно кто-то подложил.
Ранджит, опасаясь, что дело может принять нежелательный для него оборот, подавляя ярость, бросил:
– Я сам займусь ее воспитанием. У меня практика в этом деле хорошая.
И он, сняв широкий кожаный ремень, размахнулся и сильно ударил им девушку.
Зита, вскрикнув, отскочила, как раненая газель.
Индира со стоном откинулась на спинку кресла и с криком: «Не троньте ее, не троньте!» – уронила голову на грудь и потеряла сознание.
Ранджит с садистским упоением наносил удары.
Зита, заслонив голову руками, уклонялась от ударов, насколько это было возможно.
– Бабушка, спасите меня! – кричала Зита. Сердце ее, казалось, вот-вот выскочит из груди. Сари на Зите лопнуло в нескольких местах. Ей казалось, что еще немного – и она умрет. Да, она умрет. Лучше умереть, чем жить среди таких в самом деле мерзавцев, как ее тетка с братцем.
Вдруг Зита перестала плакать и кричать. Она остановилась. Опустила руки. Не защищалась.
Ранджит было замахнулся, чтобы вновь нанести ей удар, но застыл от неожиданности. Затем медленно опустил руку. Золоченая застежка ремня звонко ударилась об пол.
– А ты, старая, знай: воспитание девчонки я должен продолжить, – обратился он к Индире.
Индира, с трудом придя в себя после того, как Бадринатх дал ей понюхать мускуса и сбрызнул лицо розовой водой, хрипло произнесла:
– Не тронь ее, Ранджит. Не тронь! Поди прочь!
Она подъехала к Зите.
– Не плачь, милая, не плачь.
Зита не плакала.
Глава одиннадцатая
Мы бедны, – говорят кашмирцы, – но у нас есть те три вещи, которые, по старинной пословице, облегчают печаль сердца: чистая вода, зеленая трава и прекрасные женщины.
Нищие калеки, нахальные мальчишки, грязные цыганские девочки с правильными красивыми личиками и большими глазами тесной толпой обступали случайно остановившиеся машины.
– Тростник! Сахарный тростник! Свежий сок! Прохладный сок! – выкрикивал мальчишка лет семи с измазанной мордашкой.
– Кока-кола! Орандж! Кому орандж?
– У меня манго-альфонсо! Только у меня альфонсо! – раздавались мальчишеские дискант и фальцет.
Солнце заливало небольшую грязную площадь окружного рынка.
Гита шла между лотками с фруктами своей свободной и легкой походкой.
Все бурлило вокруг, мелькало разноцветными пятнами и до краев было налито жизнью. Суета и нищета – рядом с простотой и величием.
Великолепные пальмы, леса, озера, горы – и узкие улочки с вонью и грязью.
Гита подошла поближе к фокусникам с дрессированным медведем и обезьянами.
Она оценивающе, как профессионал, несколько минут понаблюдала за их «священнодействиями» и, круто повернувшись, пошла по направлению к своему дому.
Уже несколько дней она не встречала Раку. Он, говорят заболел. Надо бы его проведать, но Гите было лень. Да и хотелось просто поболтаться и предаться безделью.
«Все работа и работа, а когда же жить?» – вспомнила она слова Раки.
Скучно, тесно Гите в ее полутемной лачуге, где ждет ее ворчливая мать, вечно пристающая с замужеством.
«Почему я должна выходить за Раку, – мысленно спрашивала она себя, – может быть, где-то есть мой принц и он ждет меня? Можно, конечно, ждать и ждать без пользы и состариться в девках».
Она помахала изящной рукой с блестящим браслетом заклинателю змей, который сидел на корточках у круглой корзины. Раздутый капюшон кобры зыбко застыл в знойном воздухе; ее глаза, отражающие вечность, бесстрастно и неподвижно взирали на бренную суету мира.
Заклинатель отвесил радушный поклон Гите, великой актрисе Бомбея, и она, в приподнятом настроении, ускорила шаг.
Во дворе большая толпа мальчишек играла в камешки. Увидев Гиту, они радостно замахали ей руками, приглашая поиграть вместе с ними.
Они шумно обступили Гиту.
– Ладно, давайте. На что будем играть? – весело спросила Гита.
– На деньги, – хором ответили мальчишки.
– На деньги, так на деньги! Я ставлю пять рупий. Кто будет бросать первым? Если промахнетесь, я спуску вам не дам, с напускной строгостью объявила Гита.
Гита всегда выигрывала, и это естественно: ей, прославленной циркачке, фокуснице, да не выиграть! Она часто прощала ребятишкам их проигрыши, а иногда и подыгрывала им.
Мальчишки восхищались ею и гордились, что в их дворе живет такая прославленная артистка, которая снисходит до того, что так вот, запросто, играет с ними.
На раскаленном мангале кухни, расположенной под навесом, в двух больших кастрюлях варились рис и мясо.
– Рака, ты молодец, что купил баранины, – сказала Лила. – Господь наделил Гиту завидным аппетитом. Какой я соус карри приготовила! Сейчас, мой великий артист, попробуешь, – с упоением в голосе продолжала она.
– Да, я проголодался. Но где же Гита? – спросил Рака.
– Где ее носит! Обед перекипел! – ворчала Лила, выходя во двор.
Гита была здесь. В своем платье желто-зеленого цвета и в яркой цветастой косынке на голове, она выделялась из толпы мальчишек как диковинный цветок.
В этот момент она намеревалась бросить в цель камешек, и мальчишки, затаив дыхание, следили за каждым ее движением.
– Гита! – закричала мать, – обед переварился! А ты все играешь в камешки, будто тебе семь лет!
– Не хочу есть! Не буду! – резко ответила дочь.
– Попробуй только ослушаться! – угрожающе проговорила Лила и выбежала во двор с веником.
– Я жду ее обедать, а она играет в камешки, – гневно повторяла Лила и, размахнувшись, ударила Гиту веником по спине.
Гита вскинулась, как кобра у только что встреченного ею укротителя змей.
Лила схватила бамбуковую палку и замахнулась на дочь.
– А, вы меня хотите ею ударить! Бить меня?! Нет уж! Я уйду от вас, – заявила рассерженная Гита.
– Она и впрямь уйдет, – с опаской сказал Рака, – я ее характер знаю. К ней пальцем нельзя прикоснуться, тут же взрывается. Свободолюбивая, независимая. Строит из себя непонятно кого!
– Кого? Недавно называл меня кем? Апсарой? А еще кем?
– Таваиф, – глухим голосом ответил Рака.
– Так вот, Таваиф прощается с вами. Всего вам хорошего! Я ушла.
– Гита, куда ты? – вдогонку ей закричала мать.
Но было уже поздно. Желто-зеленое платье Гиты скрылось за углом и исчезло в толпе.
Лила растерянно посмотрела на Раку.
Рака отвел глаза в сторону.
Сандра ждала Ранджита в номере отеля «Карачи». Жалюзи были опущены. Монотонный шум вентилятора действовал ей на нервы.
Только что позвонил Юсуф и сообщил, что будет с минуты на минуту.
Дверь открылась. Ранджит вошел без стука, уверенно и развязной походкой подошел к бару.
– Выпить есть что-нибудь? – спросил он Сандру.
– Конечно, есть, милый. Но надо подождать. Скоро должен появиться Юсуф, тогда и выпьем, – резонно заметила она. – Выпей лимонаду. И поостынь немного.
– Я хочу и сейчас, и потом, – настаивал Ранджит.
– Хорошо. Я только принесу бокалы и лед, – и Сандра пошла в другую комнату. Она вынула из холодильника лед, из буфета достала три бокала и фрукты. Минуты через две, мягко покачивая бедрами, она вернулась и поставила поднос на белый низкий стол, за которым, утонув в кресле, курил Ранджит.
– Что хочет предложить этот наваб? – спросил Ранджит, отпив значительную дозу.
– Узнаешь, – безразлично ответила Сандра и настороженно посмотрела на Ранджита.
Ранджит, прикурив от зажигалки новую сигарету, затянулся и выпустил в потолок струю голубоватого дыма.
– Думаешь, можно хорошо заработать?
– Еще бы!
– Тогда где же этот твой Юсуф? Ты давно его знаешь?
– Года два.
Раздался легкий стук в дверь.
– Да! Входите! – отозвалась Сандра.
Юсуф внес свое грузное тело, облаченное в белый шелковистый пиджак и темные брюки. Сопя и покашливая, он произнес:
– Госпожа Сандра, господин Ранджит, приветствую вас! И прошу прощения, если заставил ждать. Попал в пробку. Сумасшедшее движение и жара нестерпимая.
– Пожалуйста, холодного соку, господин Юсуф, – предложила Сандра с улыбкой и налила в широкий и низкий бокал сок манго из небольшой бутылки.
Она пододвинула бокал Юсуфу, который, расстегнув пиджак, сел в кресло.
– Утолите жажду, господин Юсуф, – не переставая улыбаться, учтиво и предупредительно сказала Сандра.
– Благодарю вас, милая и добрая Сандра, – прогудел он.
– Может, чего покрепче? – снова обратилась она к гостю, когда тот допил сок.
– Пожалуй, охотно выпью, но немного. Жарко.
Сандра принесла рюмки.
Ранджит разлил по рюмкам виски.
– Что же, – сказал Юсуф, – выпьем за нашу дружбу и сотрудничество.
Он понюхал напиток и, запрокинув голову, как петух, оглашающий восход солнца, опорожнил рюмку.
– Прекрасное виски, – сказал он, причмокивая языком и двигая массивными челюстями.
– Так вот, господин Ранджит, – с расстановкой начал Юсуф. – Мне нужно, чтобы вы сопроводили одну молодую особу в Дели. В аэропорту ее встретят. К вам подойдут и скажут пароль, который вы узнаете от меня при посадке в самолет.
– А дальше? – спросил заинтересованно Ранджит.
– Это все, что я от вас хочу. Вы передадите эту особу человеку, который назовет пароль. Место встречи я вам тоже сообщу при отлете. Вот вам для начала, – и «наваб», вытащив из бокового кармана бумажник, отсчитал несколько ассигнаций и передал их Ранджиту. – Остальные, когда вернетесь.
– Согласен, – сказал оживленно Ранджит и спрятал деньги в карман. В пересчете на рупии, сумма была немалая.
– Итак, за успех надо выпить! – весело воскликнула Сандра. – Я верю в Ранджита, он не подведет, господин Юсуф, на него можно положиться.
– Что ж, выпьем! – почти одновременно проговорили мужчины.
– За тебя, Сандра! – добавил Юсуф и опрокинул в щель рта виски. – А теперь, мои дорогие, я вас оставлю. У меня уйма дел. Ранджит, билет тебе заказан на завтра после полудня. Сегодня же съезди в агентство и выкупи билет. За два часа до отлета я буду ждать тебя в ресторане аэропорта. Это все. – Юсуф поднялся, загремев креслом, и, откланявшись, прикрыл за собой дверь.
