Текст книги "Зита и Гита"
Автор книги: Владимир Яцкевич
Соавторы: Владимир Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Гита, возбужденная этим ритуалом, с нежностью поглядывала на Рави, которого, как и ее, подвергали великолепным пыткам обряда.
Двое мужчин, родственников Рави, подойдя к молодым, связали их вместе тонко свитым шнуром, а Пепло надел на Рави и Гиту пышные гирлянды из живых цветов.
Высокий молодой человек, приблизившись поочередно к Гите и Рави, нанес им на лоб красные точки, тилак – знак счастья. После этого жених и невеста вместе прошли семь шагов. И, кажется, обряд был закончен.
С новой силой зазвучала свадебная музыка. Ритмичный бой барабанов вносил в праздник необычное ощущение. Казалось, что ритм вселенной врывается в эту священную для человека жизнь – драгоценный дар богов. Шла свадьба – соединение двух людей, женщины и мужчины, которые должны стать одним, единым целым во имя любви – сути и квинтэссенции человеческой жизни здесь и в других мирах.
Рави и Гита, уединившись от гостей, сидели в пышно убранной комнате на втором этаже дома.
– Я очень и очень счастлив! Чего еще желать? Ты стала моей женой. У нас одна семья, я уважаю твоих родителей. Они из благородного рода, и если бы они дожили до сегодняшнего дня…
– Рави! – воскликнула Гита, прервав восторженные слова супруга.
– Слушаю. Пожалуйста, говори!
– Рави! Я прервала тебя. Я должна сказать тебе все. Мы начинаем новую жизнь. И признаюсь тебе, Рави, что я не Зита! – собрав всю свою волю, вымолвила Гита со слезами на глазах.
– Не понимаю, – опешил Рави.
– Меня в этом доме зовут Зитой. Но моего настоящего имени никто не знает. Никто не знает, что я простая цыганка!
– И ты скрывала?! – еще не веря словам, которые слышит, с возмущением и удивлением спросил молодой супруг.
– Да, Рави. Меня зовут Гита, и родители мои – простые, бедные люди.
– Так… – в раздумье произнес Рави, ошеломленный неожиданным поворотом дела. – Разве раньше сказать мне все это ты не могла?!
– Поверь, что цыганке, пляшущей на улице, было нелегко…
– Было нелегко сознаться? – подхватил Рави.
– Это вынужденная ложь! – попыталась объяснить Гита, но муж не слушал ее, он был вне себя.
– Чтобы я взял в жены цыганку, которая развлекает людей на улице!? Которая не знает ни своего рода, ни своего племени? Ты этого хотела?
– Но ты уже взял меня в жены!
Рави, утратив над собой контроль, ударил Гиту по щеке. Негромко вскрикнув, она упала на тахту и зарыдала.
В день, когда должен был совершиться крутой поворот в одинокой жизни Раки, он несколько раз приходил в дом Гиты, но не заставал ее. Наконец-то они поженятся! Но где же невеста?
Рака был в отчаянии. Он слонялся, как неприкаянный, не находя себе места.
Красное горячее солнце медленно закатывалось за синие зубцы далеких гор.
«Священник, наверное, уже ждет нас, жениха и невесту», – подумал он и нетерпеливо и вопросительно посмотрел на тетушку Лилу, которая ставила кастрюлю на голубой огонь новой газовой плиты.
– Не беспокойся, Рака! Она вот-вот вернется, – тихо сказала Лила, поглядывая на взволнованного жениха. – Я велела Чино пойти за ней в храм, узнать, не случилось ли чего? Но этот пострел и сам исчез, как сквозь землю провалился.
– Что ж, надо идти искать. Куда она могла деться? Ума не приложу! – И он, глубоко задумавшись, вышел во двор.
Мимо него вихрем пронесся Чино.
– Тетушка! Тетушка Лила! Зита исчезла! – кричал запыхавшийся мальчишка, внезапно выросший на пороге.
– Был я и в храме, ее никто не видел! – испуганно добавил он.
– Она сказала, что пойдет помолиться… – медленно проговорила Лила, и душа ее больно заныла.
– Что такое, Чино? – быстро спросил Рака, тревожно взглянув на мальчика.
– Ушла Гита! Ушла и не вернулась! – сокрушенно повторил тот.
– Я весь город обегал. Искал ее повсюду, но не нашел! – И он, опустив голову, перевел дыхание.
«Опять ушла! Но из-за чего?» – недоумевал Рака.
В его душе вспыхнули неясные, но мучительные чувства, внося в сознание тревогу и смятение… В воображении сумбурно проносились все обстоятельства прошедших дней. И вдруг он вспомнил слова, сказанные Гитой совсем недавно: «У нас разные судьбы, может так случиться, что меня увезут отсюда». Тогда он не придал им особенного значения, а сейчас…
«Что же случилось? Кто мог похитить ее? Или она ушла, как в прошлый раз, сама? А вдруг она заболела?» – и он сник, потемнел лицом и опустился на табурет.
– Куда же она могла деться? – вслух задал он вопрос, обращенный к самому себе.
Он повел отсутствующим взглядом и громко добавил:
– Кто знает?
– Меня спроси! – сказал Ранджит, стоя в дверях и нагло ухмыляясь.
– Кто вы? – удивился Рака.
Лила подошла поближе.
– Вы знаете, где моя дочь, господин? – спросила мать, рассматривая респектабельного мужчину.
– Да, знаю. Позвольте войти?
– Конечно, конечно, господин…
– Ранджит, – с поклоном представился незнакомец.
– В данный момент в моем доме совершается свадебный обряд, – высокомерно и озабоченно сказал он.
– Свадебный обряд? – захлопал глазами Чино.
– Да, Гита выходит замуж! – отчеканил Ранджит.
– Не может такого быть! Она моя невеста. И сегодня мы должны с ней пожениться! Кто вы такой? Я вас не знаю! – с этими словами Рака стал надвигаться на незваного гостя.
– Успокойтесь, молодой человек! – остановил его Ранджит. – Сделаем проще. Садитесь в мою машину, и я всех вас отвезу к ней на свадьбу.
Не долго думая, Рака выпалил:
– Едем! Где машина?
– На улице, – спокойно сообщил пришелец.
– Я с вами, только подождите одну минуточку! – попросила Лила и пошла переодеться.
– Мы ждем вас в машине, госпожа! – высокомерно бросил ей вслед Ранджит.
Сняв почти все одеяния и украшения невесты Гита надела белое тонкое платье, плотно облегающее фигуру, затянула талию красным широким поясом, приколола к волосам красную розу и посмотрела на себя в зеркало.
Подошла к резному столику, на котором стояла бутылка вина, налила полный бокал и отпила несколько глотков. Выйдя из комнаты она медленно, держась за перила, спустилась по лестнице в холл, заполненный гостями, держа бокал в руке.
Все изумленно посмотрели на невесту.
Усмехнувшись, Гита дала знак оркестрантам и запела. Гибко извиваясь в танце под ритм музыки, она приблизилась к Рави:
Да, я пьяна, да, я пьяна!
Так много выпила бокалов,
Что даже счет им потеряла.
Признаюсь вам, моя вина!
Рави возмущенно смотрел на свою молодую жену.
Зачем пила, зачем пила?
Зачем пила так неумело?
Бокал вот только сберегла,
А сердце – нет, не уцелело.
Я не прошу меня простить,
Со мною вправе вы не знаться.
И остается мне уйти,
И остается мне уйти,
А вам – остаться…
С этими словами Гита поклонилась мужу. Рави резко отвернулся. Ему было стыдно. Его опозорили.
Уронив бокал с вином на пол, Гита разрыдалась.
– Зачем ты сделала это, Зита? – строго спросила Индира.
– Не надо, бабушка, не надо спрашивать… – и, разрыдавшись, Гита сказала: —Я не стану его женой!
– Господин Бадринатх! Вы пригласили нас сюда, чтобы надсмеяться над моими чувствами?! Если эта девчонка не хотела выходить за меня замуж, то зачем надо было устраивать такое представление?! – гневно сказал Рави, но в его голосе слышались и горестные нотки.
– Я скажу, зачем оно ей понадобилось! – В дверях величественно стоял Ранджит. – Эта девчонка для того и явилась сюда, чтобы своей игрой всех нас одурачить и обобрать! И вы знаете, на что она надеялась? Что скоро станет наследницей, и вы ей все отдадите. Отдадите ей свой дом и имения, и все ваши деньги, – закончил он свой монолог тоном государственного обвинителя.
– Ранджит! Ты сошел с ума! – как ужаленная, закричала Каушалья.
– Похоже не я, а все те, кого эта дрянь так долго обманывала! Приприте ее к стенке, и она сразу сознается. Какая это Зита? Это – похожая на нее цыганка, танцующая перед народом на канате, отъявленная грубиянка Гита! – победно заявил Ранджит, произнеся последние слова с особенной расстановкой и напором.
– Нет! Это Зита, моя внучка! – запротестовала Индира.
– Это Гита! А если здесь кто-то сомневается, я готов поклясться, что это моя невеста, Гита! – четко и грубо заявил Рака.
– Но кто вы? – спросил расстроенный Бадринатх.
– Спросите-ка об этом у нее! – и, глядя Гите в глаза, он сказал: – Скажи им всем, кто я! Не думал, что ты пойдешь на такое! Началось это все с каких-то пустяков: она стала прятать от меня заработанные деньги. Да, она обманывала не только вас одних. На сегодняшний день у нас с ней свадьба назначена. Да или нет?! Отвечай! – уставился Рака страдающим взором на свою «невесту».
– Нет! Нет-нет-нет! Об этом не было и речи! Кто ее назначал? Рави! Мы с ним не собирались пожениться! Это неправда! – почти закричала Гита с отчаянием в голосе.
– А, так я вру, значит! Вру, что твое настоящее имя Гита? Что ты выступаешь со мной на улицах? Я вру, что мое собственное имя – Рака? Я вру, что там плачет твоя мать? – И жестом руки Рака указал на Лилу, которая стояла в стороне, никем не замеченная.
– Гита! Моя доченька! Что же ты вдруг решила уйти? Разве плохо тебе было дома? Неужели ты хотела оставить и меня, свою родную маму? – ломая руки, запричитала Лила.
– Кого вы называете своей дочерью? Это наша Зита! – надменно промолвила Индира.
– Что придумала! Мне ли, ее вырастившей, не узнать собственной дочери?!
– Может быть, вы все-таки обознались? Слыхано ли такое? – настаивала Индира.
– Может ли мать не узнать дитя, которое вырастила? Гита, скажи им, что я твоя мама! – взмолилась Лила. – Что же ты молчишь? Не могла же ты не узнать родной матери?
Но Гита не издавала ни единого звука.
– Не отвечает! Это все оттого, что она недавно тонула. С ней такое уже было! Не молчи. Ответь же своей матери, ответь! Может, тебя здесь заколдовали? Ну скажи, что ты меня узнаешь! Гита, скажи! – И она зарыдала.
– Мама! – кинулась к ней Гита. – Мама! Не плачь! Я твоя дочь – Гита. Не надо плакать! Я с тобой, не нужно! – успокаивала она плачущую «мать».
– Где же тогда наша Зита? – испуганно спросила бабушка.
– Она должна сказать, куда она прячет Зиту, если та еще жива! – зловеще произнес Ранджит. – Может статься, она и убила ее, – подлил он масла в огонь.
– Ах ты, подлец! – и Гита бросилась на клеветника.
– Брысь! – оттолкнул он ее.
В этот драматический момент в холле появился полицейский, и все взоры сразу устремились на него.
– Ты действительно присвоила имя Зиты? – резко обратился он к девушке.
– Да, – тихо ответила та и опустила голову.
– И жила какое-то время в этом доме под ее именем?
– Да.
– Мне придется арестовать тебя по обвинению в обмане в своекорыстных целях. Пойдем! – грубо скомандовал блюститель порядка и подошел к ней.
– Вы, бабушка, простите меня, если можете, – подойдя к Индире, сказала Гита дрожащим голосом и хотела взять ее за руку.
– Не прикасайся ко мне! – высокомерно бросила бабушка и отвернулась.
– А помните, бабушка, вы мне как-то сказали, что если ложь произнесена для того, чтобы наказать зло, то и ложь становится правдой? – многозначительно напомнила ей Гита.
Индира была в замешательстве и, не зная, что ей ответить, опустила глаза.
Полицейский властным жестом поторопил Гиту, и она вызывающе громко сказала:
– Я иду, инспектор!
– Не уводите ее, не уводите ее от меня! Моя дочка! Моя Гита! Она ни в чем не виновата! Не надо, господин инспектор, отпустите ее! Она ничего не сделала! Она не виновата! – запричитала Лила сквозь слезы.
В сопровождении сержанта Гита вышла из дома. Инспектор открыл дверь «Джипа» и помог ей сесть в машину. Автомобиль, взревев, стремительно выехал через красочно украшенные ворота.
Чино, приехавший в багажнике машины Ранджита вместе с Ракой и тетушкой Лилой, все это время бродил по саду и лакомился всевозможными вкусными сладостями и фруктами, расставленными на низких столиках. Он уже успел подружиться с Пепло, и тот показал ему, как играют в пинг-понг. Затем они подошли к двери, ведущей в холл, и увидели все, что там происходило.
Когда полицейский «Джип» скрылся за поворотом, Ранджит открыл дверь голубого «Форда», нанятого им для своей «операции», и сел рядом с шофером.
Чино, приоткрыв багажник, ловко проскользнул внутрь и мягко прикрыл над собой крышку.
Глаза Лилы блуждали по лицам гостей.
Гупта, Рави и его родители подошли к ней. Алака взяла ее за руку:
– Успокойтесь, госпожа, в полиции быстро разберутся в этом недоразумении. Вот господин Гупта, – и она жестом указала на побледневшего Гупту, который стоял рядом с ней, – он адвокат и поможет вам. Успокойтесь!
Немного опомнившись, Лила обвела взглядом присутствующих и вдруг на стене увидела огромный портрет. На нее смотрели Рао и Лолита – родители Гиты. Ноги у нее подкосились, и она, поддерживаемая Рави и Гуптой, лишилась чувств.
Ее осторожно уложили на диван.
– Откройте двери! – велел Рави.
– Господин Бадринатх, хотя нет, – и Рави быстро поднялся наверх. Минуту спустя он вернулся с небольшим пузырьком в руке, откупорив его, он поднес нашатырный спирт к ноздрям побледневшей Лилы. Затем пощупал пульс. Еще минута-другая – и Лила пришла в себя.
– Бедняжка! Надо же такому случиться! Ее дочь арестовали! – сочувственно прошептала Алака.
Указывая взглядом на портрет, Лила произнесла еле слышно:
– Это ее родители…
– Как ее родители? Чьи? – спросил Бадринатх, поправляя очки дрожащей рукой.
Гупта и Рави одновременно взглянули на портрет в золоченой раме.
С портрета на Рави смотрел молодой красивый мужчина с благородными чертами лица. Его взгляд был светлым и проницательным. Рядом с ним – молодая прелестная женщина с большими, полными юного очарования глазами Зиты.
– О, Боги! – воскликнул Рави и схватил Гупту за руку, – на меня смотрят Зита и Гита!
– Что с тобой, Рави? – забеспокоился его друг.
– Ты посмотри повнимательней, на портрете изображен лик в трех лицах! – взволнованно сказал Рави.
Все присутствующие, как зачарованные, смотрели на портрет.
– Господа, – вдруг громко произнесла Лила, и по ее лицу градом потекли слезы.
– Успокойтесь, успокойтесь! Не надо слез! Все уладится, – уговаривал ее Бадринатх хриплым голосом.
– Я простая цыганка, я… я… – приложив руку к сердцу, продолжала, глотая слезы, Лила, – я должна сознаться.
– В чем, тетушка? – пристально посмотрел на нее Рака.
– Обе девочки ведь родились в моем доме.
– Ваши девочки? Какие ваши девочки? – изумленно спросила Индира, почувствовав слабую надежду на разрешение загадки.
Господин Чаудхури, Алака, Гупта, Рави и несколько его родственников, придвинув кресла, сели рядом.
– Не закрывайте дверь! – повторил Рави, то и дело входившим и выходившим гостям.
– Гита родилась у меня.
– Мы охотно вам верим, госпожа, что ваша Гита родилась у вас, но где же наша Зита? – вставила Индира и обратилась к сыну: – Бадринатх! Где же наша Зита?
– Успокойся, мама, в полиции разберутся. Туда поехал Ранджит.
– Но Гита родилась не одна, – продолжила Лила и испуганно посмотрела на Индиру и Бадринатха.
– Как это не одна? – удивился Бадринатх.
– Родители Гиты, что на этом портрете, – Лила снова подняла на портрет глаза, – заехали к нам, то есть ко мне и моему покойному ныне мужу, и попросили прибежища: молодая госпожа, что на портрете, должна была вот-вот родить. Пока ее супруг ходил за врачом, она родила двух девочек-близнецов. Я принимала у нее роды.
Лила замолчала, переводя дыхание. В холле стояла тишина, и только со двора и из сада доносились смех и шум веселящихся гостей.
– Что же было дальше, тетушка? – тревожно спросил Рака.
– Да, продолжайте, прошу вас, – нетерпеливо поддержал его Бадринатх.
Рави тоже хотел задать ей вопрос, но промолчал, соблюдая этикет: первое слово предоставлялось старшему.
– Да, я знаю, что Рао и Лолита приехали с уже родившимся младенцем – девочкой, которую мы и назвали Зитой, – твердила Индира.
– Брат говорил мне, что им пришлось тогда пережить… Кажется, в тот день, когда родилась Зита, была страшная гроза и ливень, – вспоминал Бадринатх.
– Боже мой! – вздохнула Каушалья.
– Да, я совсем забыла сказать, что, действительно, была ужасная гроза и ливень и что у этих господ, что на портрете, испортилась машина.
– Точно! Машина испортилась, хотя нет, – бензин кончился, – заикаясь, подтвердил Бадринатх.
– И я, грешница великая, совершила поступок, за который мой муж очень ругал меня… Я… я… – и, зарыдав, Лила закрыла лицо руками.
Рави подошел к ней:
– Успокойтесь, госпожа, не надо волноваться! Это, как говорится, дела давно минувших дней. А нам интересно знать правду. Что же произошло на самом деле? Помогите разобраться всем нам и вам тоже. Не надо плакать, соберитесь с духом. Здесь все свои и хорошо к вам относятся.
– Но вы ведь сказали, что вы – мать Гиты, – неуверенно произнесла Индира.
– У нас с мужем не было детей. Господь не посылал нам ребенка. Я была молода, глупа и оставила у себя одну из девочек… И назвала ее Гитой.
Сквозь штору в холл ворвался яркий луч закатного солнца; он упал на портрет и, изогнувшись, задрожал на мраморной столешнице низкого стола.
– Все годы, – продолжала Лила, – я искала родителей Гиты, убедившись, что не смогу дать ей достойное воспитание, я, бедная цыганка. Но не нашла их. Они не оставили ни имени, ни адреса, ведь все произошло так неожиданно…
– Да, я вспомнил: после этих событий брат несколько раз был в храме. Он говорил мне, что ходит туда помолиться за бедных людей, которым он обязан благополучным рождением Зиты, и просить Бога, чтобы он даровал им ребенка, – оживился Бадринатх.
– Мой муж просил господина об этом, отказавшись от денег, которые тот предложил ему.
– Значит, Зита и Гита – сестры-близнецы?! – воскликнула потрясенная Индира.
– Да! – тихо подтвердила Лила, – я везде искала родителей Гиты: и у богатых отелей, и на рынках, и в парках, и в богатых кварталах, но ни разу мне не повезло! И вот… Господи! Расплата наступила! Моя Гита в тюрьме!
– Успокойтесь, госпожа, ведь Гита и наш ребенок, наша с вами дочь, – сказал Бадринатх.
– Да, теперь это наша общая проблема, – озабоченно произнес Рави.
– Наша общая беда! – уточнила Каушалья.
– Господин Бадринатх! – обратился Гупта. – Я по праву опекуна, должен расследовать, где же моя подопечная, Зита. А потому разрешите откланяться! Я позвоню, – тихо прошептал он Рави и вышел.
– Когда Гита ушла из дома, мы очень сильно переживали, – продолжала Лила. – Случилось так, что Рака, – и она указала на высокого статного юношу, – спас Зиту, которая пыталась утопиться, бросившись с моста. И мы, ничего не подозревая, приняли ее за Гиту.
Все с восхищением посмотрели на Раку.
– Наша Гита уже больше не выступала с Ракой на рынке. Все делала по дому. II эти перемены в ней я приписывала потрясению, которое она пережила, пытаясь покончить с собой.
– А где же сейчас Зита? – озадаченно спросил Бадринатх.
– Сегодня утром она пошла в храм и до сих пор не вернулась. Чино обегал почти весь город, но нигде не нашел ее.
– Да, полиция наша все перепутала, господин Бадринатх. Надо ехать туда, – заволновался Рави.
– Как же так получается? Тетушка Лила? – заговорил взволнованно Рака. – Значит, девушка, которую мы столько дней считали Гитой, выходит, Зита? Та девушка, которая сказала, что любит меня, выходит, Зита?
– В чем вы Гиту обвинили? За что мою девочку арестовала полиция? Разве это ее вина? – опять разрыдалась Лила.
– Ее это вина или не ее, но раз она сейчас в тюрьме, то для Раки нет прочных решеток. Она сегодня же выйдет оттуда! – решительно сказал он и расправил плечи. Весь его облик выражал готовность преодолеть любое препятствие.
Рави все понял.
«Гита считала себя дочерью этой госпожи, – думал он, – поэтому и сказала, что она простая цыганка, не подозревая своего знатного происхождения и того, что Зита – ее сестра, Рао и Лолита – родители, а Бадринатх – дядя. Она покарала зло в этом доме. Она чиста передо мною. Она любит меня. Она оказалась без вины виноватой. Гита, жена моя, я люблю тебя!» – и Рави отошел в сторону, чтобы никто не увидел его увлажнившиеся глаза.
– Надо искать Зиту, Бадринатх! – забила тревогу Индира, и ее глаза сверкнули из-за стекол очков в никелевой оправе.
– Да, едем, едем! Господин Гупта, наверное, уже в полиции.
– Но он еще не все знает, – сказал Рави. – Госпожа и вы, Рака, если не возражаете, я отвезу вас домой по пути в полицию. Заодно и погляжу, где родились моя жена и свояченица.
Рака кивнул и помог Лиле подняться с дивана.
Пепло все это время стоял в стороне, спрятавшись за Шейлой. Он, стараясь не обратить на себя внимания, вышел во двор вместе со всеми.
Бадринатх со своим двоюродным братом и Каушальей сели в «Ролс-ройс» и поехали в полицию.
Рави открыл дверцы «Форда», на котором еще совсем недавно ехала беглянка Гита, и любезно пригласил Лилу и Раку сесть в машину.
– Дядя Рави! Можно я с вами? – раздался тихий голосок Пепло, который неожиданно появился перед его глазами. – Мне тоже хочется увидеть дом, где родились мои сестры, и повидать моего нового друга Чино!
– Ладно, садись! – добродушно согласился Рави.
– О, ты знаешь Чино? Откуда? – удивился Рака.
– Мы познакомились с ним на свадьбе.
– Так он был здесь? Вот пострел! Выследил, значит! – сказал Рака, первый раз улыбнувшись за этот день.
«Форд», подняв пыль, остановился на небольшом дворе около низенького дома с дощатой дверью. Это был дом Лилы, где восемнадцать лет тому назад появились на свет Зита и Гита.
К машине подбежал Чино. Увидев в машине своих и Пепло, он обрадовался.
– Хозяин! Я знаю, где Гита! – радостно сообщил он.
– Где же она, Чино?!
– Она на острове, в подземном заброшенном храме.
– На каком острове, и в каком храме? Что ты несешь, Чино?! Объясни все по-порядку, – заволновался Рака.
– Зайдемте в дом… если господин не возражает, – пригласила Лила и посмотрела на Рави.
– Меня, как вы, наверное, слышали, зовут Рави, – с улыбкой сказал он, – пойдемте, пойдемте.
– Пожалуйста, господин Рави! Доченька! За что… Так?!. – снова запричитала она.
– Хозяин! – не дав никому опомниться, начал объяснять Чино. – Я залез в багажник большой машины этого господина, что был здесь.
– Ранджита? – спросил Рака.
– Да, в его машину.
Рави озабоченно слушал рассказ мальчика.
– Ехали долго, наверное, с полчаса. Когда машина остановилась, я вылез из багажника и проследил за ним, за этим Ранджитом. Он вошел в пещеру, а там, под горой, монастырь.
– Храм, – поправил его Рави.
– Да, верно, храм.
– И где же этот храм? – поинтересовался Рави.
– А вон там, туда, через мост! – и Чино пальцем указал направление.
– Это, вероятно, на острове Элефанта, – предположил Рави, – минутах в двадцати езды отсюда.
– И я слышал слова, что нужен священник, брахман, чтобы этому человеку пожениться с Гитой, – поспешил закончить свой рассказ мальчик.
– Нет, нет, Чино! Там, скорее всего, не Гита, а Зита, – тревожно сказал Рави.
Чино с удивлением посмотрел на Раку. Его глаза округлились.
– Ладно, Чино! Я тебе все объясню потом! Тетушка, не волнуйтесь, будет полный порядок! – успокоил Рака Лилу, которая сидела на скамейке, горестно склонив голову.
– Я сейчас найду ему священника и великого брахмана, святее которого не сыщешь днем с огнем и еще кое-кого! – с этими словами Рака выбежал во двор.
Вскоре артист вернулся в дом в сопровождении двух пожилых людей, обнаженных до пояса, в белых чалмах и дхоти из такой же грубой ткани поверх бедер. Они поклонились присутствующим.
– Итак, господин Рави, – начал Рака, – вечером, вернее ночью, с помощью моих друзей я освобожу Гиту. Это я сделаю во что бы то ни стало. Клянусь! А вы сейчас же везите этих двоих и Чино к храму. Они знают, что делать!
– Хорошо, Рака, – с готовностью ответил доктор, – связь со мной держите через полицию. – Он поднялся и направился к выходу.
За ним последовали двое аскетов и Чино.
У входа в пещерный храм, в боковой нише, сидел человек, по виду похожий на отшельника. Это был один из людей Ранджита. Искусно изображая состояние нирваны, он цепко держал в поле зрения сектор пустыря, примыкающий к храму.
Вдруг он увидел двух аскетов в дхоти. Они медленно приближались к пещере.
– Наконец-то мы нашли старинный храм бога Шивы, в котором я был еще мальчиком, – донеслось до уха замаскированного стража.
Увидев «отшельника», они поклонились ему и поприветствовали на хинди.
– Вам куда? – вдруг грозно спросил «отшельник».
– Помолиться! – ответили они.
– Что, разве негде больше молиться? Молиться Богу можно в любом месте вселенной! – грубо сказал он, сверкая глазами, но «легкий» удар посоха, который внезапно опустился на его голову, надолго прервал речь этого отшельника.
Посланцы Раки быстро связали ему руки и ноги, заткнули рот пестрой тряпкой и, оттащив ослабевшее тело за колонну, бросили в выемку для воды.
В пещере было сумрачно и прохладно. Один из пришельцев занял место «отшельника». Приняв позу «лотоса», прикрыв глаза и положив руки на колени, он «предался самосозерцанию и самоуглублению, впадая в состояние самадхи – интуитивного проникновения в истину», – так бы подумал каждый, увидевший этого необыкновенно талантливого актера.
Второй «аскет», оставив узелок рядом с сидящим «святым», побрел, кося глазами по сторонам, к дороге, где его ждали Рави и Чино.
– Пока все хорошо, – сказал он.
– Как именно?
– Мой коллега сидит вместо того стража, который был несколько минут назад.
– А тот? – забеспокоился Рави.
– Тот связан и отдыхает в холодке.
– Так что же нам делать? – спросил Рави. – Пойти позвонить в полицию?
– Полиция может все испортить, – профессионально заметил аскет и добавил:
– Я пойду к нему. А вы пока стойте здесь, – и он, прихрамывая и опираясь на толстый бамбуковый посох, поплелся к храму.
Ранджит сидел на том самом каменном троне, где недавно сидел человек Юсуфа.
К нему подошел Кирки – злобный и жестокий тип, с совершенно лысой головой. Он медленно двигал челюстями, жуя бетель.
– Где брахман? – высокомерно и рассерженно спросил Ранджит.
– Я послал за ним! Должен быть с минуты на минуту. Я сейчас выгляну! – И он пошел к входу в пещеру.
– Хозяин! – обратился «страж» к Кирки. – А вот и святой брахман к нам пожаловал, – и он указал ему на своего сообщника.
– Проходите, отец, – резко сказал тот, ничего не заподозрив.
«Святой отец» взял узелок, лежавший у его ног, и осторожно пошел за Кирки. Когда они вошли в храм, он разложил уголья и ароматические палочки и медленно раскурил священный огонь. Время от времени он сбрызгивал его разными сортами масел, которые, сгорая, окрашивают пламя всевозможными цветами.
Ранджит изумленно посмотрел на пришельца.
Почувствовав его взгляд, «святой отец» «впал в экстаз», громко завывая мантры.
– Хозяин! Она просто с ума сошла, голову себе о стенку разбила, кровь так и хлещет! – громко сказал Кирки, подойдя к Ранджиту.
– Тогда вот что, – быстро и четко скомандовал он, – найди любого доктора и сюда! Понял?
– Ты, дохлый шакал, – обратился Кирки к неподвижно сидевшему «святому отшельнику», – быстро сбегай и найди доктора, а я постою здесь.
Кирки явно не хотелось покидать прохладное убежище. «Мало ли что может здесь случиться!» – подумал он.
– Слушаю вас, господин! – И «отшельник», поднявшись, быстро зашагал в сторону дороги.
Он пересек пустырь, приблизился к дороге и, увидев машину Рави, подошел к ней.
– Господин! Они срочно просят доктора! Где его найти? – с волнением сказал «отшельник».
– Я и есть доктор. Сейчас возьму все необходимое, и мы пойдем.
Рави подошел к багажнику и вынул из него саквояж.
– Чино! А ты быстро разыщи Раку и сообщи ему обо всем, – и Рави извлек из кармана бумажник.
– Вот тебе деньги, возьми такси и поезжай, только побыстрее!
– Что вы, господин Рави, да я быстрее такси добегу! – весело ответил ему мальчуган.
– Нет, нет, дорогой! Надо очень быстро! Бери деньги и вперед! – настоял на своем доктор.
Тюрьма предварительного заключения окружного полицейского участка находилась недалеко от дома, где жил Рака.
Собственно, это была не тюрьма по своему статусу, а, скорее, следственный изолятор при полицейском участке – двухэтажное здание старого форта, приспособленное местными властями под «содержание» мелких хулиганов, бродяг и воришек.
Рака провел опрос множества местных жуликов, бродяг и нищих, чандалов и цыган, а также своих бывших собутыльников. Через час у него была точная информация, куда помещена Гита.
Как только спустилась темная, густая ночь, Рака с одним из своих товарищей подошли к тюрьме.
– Точно она здесь, на втором этаже и во второй камере? – тревожно и тихо спросил его Рака.
– Еще спрашиваешь! – почти шепотом ответил тот. – Точно здесь, я сам только что оттуда.
– Тогда пойдем, покажешь, где! – дрогнувшим голосом сказал артист. Он был весь напряжен, как пружина, глаза уже привыкли к темноте, и он прекрасно различал все вокруг.
За поясом у него было припрятано ножовочное полотно, завернутое в тряпку.
Они бесшумно обогнули форт.
– Вот это окно, – указал парень.
– Да, невелико окошечко, но хорошо, что выходит на улицу, а не во двор.
Рака вынул из сумки нетолстую, туго свитую веревку с трезубцем – «кошкой» и стал высматривать надежный выступ.
– Да что ты ломаешь голову, Рака? Бросай прямо в окно – зацепится за прут решетки или за подоконник, стекла-то нет!
– Ты прав, бродяга! – довольно прошептал Рака и, положив аккуратно свернутую в небольшую бухту веревку на земле, циркач, акробат и гимнаст швырнул «кошку» по направлению к окну. Трезубец, издав глухой звон, зацепился за решетку окна. Рака несколько раз подергал за веревку.
– Хороша! Хороша «кошечка»! Держись, милая! Сейчас я тебя догоню! – с этими словами он легко взобрался по веревке и заглянул в окно.
В первое мгновение Раке показалось, что камера пуста. Света в ней не было. Но вдруг к окну приблизился темный силуэт.
– Гита! – позвал он.
– Рака, ты откуда? – негромко спросила она с радостью и волнением.
Рака, ничего не отвечая, принялся пилить железный прут, на совесть вделанный в кирпич. Легкий свист заставил его остановить работу. Это парень снизу подавал ему сигнал. Рака прислушался. Послышалось ровное постукивание каблуков охранника. Артист прижался лицом к решетке. В висках стучало. Немного подождав, он снова принялся за работу.
Визг разрезаемого металла надрывал сердце. На лице у отважного Раки выступил пот.
Верхний конец прута был перепилен. Рака переменил руку, немного переставил ноги, упиравшиеся в стену, и принялся пилить нижний конец прута, но у него сорвалась одна нога, и Рака выронил ножовочное полотно, которое, к счастью, не издав звука, утонуло в темноте. Делать было нечего. Собрав все силы, он стал тянуть на себя, стараясь отогнуть прут. Гита, как могла, помогала ему изнутри. Через несколько коротких минут, которые им обоим показались вечностью, прут был окончательно отогнут.
– Ну, канатоходка, давай, вылезай, – скомандовал тихо ее избавитель и стал спускаться вниз по веревке. За ним, легко и бесшумно из темных и мрачных застенков спустилась Гита.
