Текст книги "Гарик Потный и Оружие Пролетариата(СИ)"

Автор книги: Владимир Разумовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Гарик не мог проглотить ни кусочка. Ночью он наяву встретился со своими эротическими фантазиями и сегодня снова их увидит. Он и думать забыл про долбанного Джугашвили. Это больше не казалось ему важным. Какое кому дело, что там охраняет дурацкий гигантский хомячок? И даже если Сергей спиздит то, что он охраняет, не похуй ли ему?

– Что с тобой? – спросил Роня. – Ты какой-то пришибленный.

Больше всего Гарик боялся, что ему не удастся снова найти комнату, где стоит телевизор. Они укутались плащом вместе с Роней и идти приходилось гораздо медленнее, чем вчера одному. Вдвоем, они постарались воспроизвести весь путь Гарика, после того, как он съебался с библиотеки, и блуждали по темным коридорам больше часа.

– Моя пися замерзает, – пожаловался Роня. – Может, ну его к хуям, пойдем назад?

– Нет! – прошипел Гарик. – Я жопой чувствую, это где-то рядом.

В противоположном направлении проскользнуло долговязое привидение лесбиянки, а больше никто не попадался. Роня совсем уж было разнылся, что гениталии у него заледенели, но тут Гарик заметил бронелифчик.

– Это здесь – прямо здесь – вот!

Они распахнули дверь. Гарик сбросил плащ на пол и подбежал к телевизору.

Все они – все порноактрисы и порноатеры так и просияли при появлении Гарик.

– Видишь? – прошептал Гарик.

– Нихуя не вижу.

– Да смотри же! Смотри... вот они все...

– Я вижу только себя.

– Посмотри как следует, тормоз, давай, встань на мое место.

Гарик отступил, но, когда Роня встал на его место перед телевизором, то он больше не увидел нихрена, теперь он видел одного лишь Роню в байковой пижаме.

Роня, однако, как завороженный уставился на свое отражение.

– Посмотри-ка на меня! – воскликнул он.

– Ты тоже видишь тёлок?

– Нет – я один – но только я не такой – я красивый – и я самый красивый!

– Что?

– Я... у меня клевая байковая пижама... а в руках черный резиновый член и еще кнут... и еще я капитан сборной СШП по БДСМ!

Роня с трудом оторвался от восхитительного зрелища и восторженно взглянул на Гарика.

– Как ты думаешь, этот телевизор предсказывает будущее?

– С каких таких хуёв? Думаю, это просто наши мечты – дай я еще посмотрю, вздрочну...

– Ты вчера всю ночь дрочил, дай лучше я посмотрю.

– Ты всего-навсего держишь страпон, что в этом интересного? А я хочу посмотреть на тёлочек.

– Не толкайся!

Неожиданный шум раздался из коридора и положил конец спору. Ребята и не понимали, как громко раскричались.

– Быстро!

Роня еле успел с головой укрыть себя и Гарика, а светящиеся глаза зомбокошки уже обшаривали комнату. Роня с Гариком стояли не дыша, думая об одном и том же – действует ли плащ на нежить? Спустя некоторое время, показавшееся вечностью, зомбокошка повернулась и вышла.

– Здесь опасно оставаться – она, наверное, отправилась за Брудзем, я уверен, она нас слышала. Валим скорей отсюда.

И Роня потащил Гарика из комнаты.

На следующее утро снег еще не растаял.

– Поиграем в шахматы? – предложил Роня.

– Я хочу в Героев. В третьих.

– Ну нихуя себе желания. Не пошел бы ты нахуй?

– Не хочу... Иди один.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Гарик, об этом телевизоре. Не ходи туда сегодня.

– Почему?

– Не знаю, просто жопой чувствую – а потом, ты уже несколько раз чуть не попался. Сергей, Брудзь, его зомбокошка – все они так и рыщут вокруг. Что из того, что они тебя не видят? А если они наткнутся на тебя? А если ты будешь дрочить, и прощелкаешь их появление?

– Ты прямо как Галина.

– Я серьезно, Гарик, не ходи.

Но у Гарика было лишь одно желание – снова встать перед волшебным телевизором, и никакой Роня не смог бы его остановить.

В третий раз он нашел дорогу гораздо быстрее. Он шел так быстро, что производил куда больше шума, чем казалось разумным, но, тем не менее, никого не встретил.

И вот опять голые девки улыбались ему, а одна из его более взрослых копий помахала ему рукой. Гарик сел на полу перед телевизором. Ничто не могло помешать ему провести эту ночь в упоительном экстазе. Ничто на свете.

Кроме...

– Итак – ты снова здесь, пиздюк Гагик?

Гарик показалось, что его яйца упали на ледяной пол. Он оглянулся. На парте у стены сидел никто иной, как проффесор Владимир Ильич Ленин. Наверное, Гарик даже не заметил, как прошел мимо него, в своем стремлении поскорее попасть к телевизору.

– Я... я не заметил вас, товарищ.

– Пгосто удивительно, до чего близогуки становятся невидимки, – промолвил Ильич, и Гарик с облегчением увидел, что директор улыбается.

– Итак, – продолжал Ильич , легко соскользнув с парты на пол и присаживаясь возле Гарика, – ты, как и пара пиздюков до тебя, откгыл чудеса машины иллюзий.

– Я не знал, что она так называется, товарищ.

– Но, я полагаю, ты уже понял, что она делает?

– Она... ну... показывает мне мои эротические фантазии...

– А твоему другу Гоне она показало нихуя.

– Откуда...

– Мне не нужен плащ, чтобы стать невидимым, – мягко сказал Ильич . – А тепегь, ты догадался, что показывает всем нам машина иллюзий?

Гарик покачал головой.

– Позволь мне объяснить. Если ты такой тупой, как твой когешь Гоня, если тебе на все похегу, то увидишь в ней самого себя, ну может быть чуть кгасивее, чем ты есть. Понимаешь?

Гарик подумал. А затем сказал медленно:

– Она показывает нам то, что мы хотим... все, что мы хотим...

– И да, и нет, – тихо промолвил Ильич. – Оно показывает нам не больше и не меньше, чем самое глубокое, самое отчаянное сексуальное желание, идущее из самой глубины нашего естества. Ты, никогда не знавший ебли, увидел все свои эготические сны. Гонуальд Швагценфикт, пгинужденный вечно к созегцанию хуев своих стагших бгатьев, увидел себя стоящим в совегшенном одиночестве, к тому же таким кгасивым, что пиздец. Однако, этот телевизог не дает нам ни знания, ни удовлетвогения. Лучше в инете погнуху погляди, это и полезнее, и познавательнее, и вообгажение газвиваеет.

– Завтра машина иллюзий, вместе с телевизогом, будет перепрятана, и я пгошу тебя, Гагик, больше не искать ее. Если ты случайно наткнешься на нее в будущем, то можешь ослепнуть. Еще от нее волосы на ладошках выгастают... Ну, а сейчас, почему бы тебе снова не надеть этот замечательный плащ и не отпгавиться дгочить в постель?

Гарик поднялся.

– Товарищ... Проффесор Ильич? Можно вас кое о чем спросить?

– Газумеется нет, но ты уже это сделал, – улыбнулся Ильич. – Однако, хуй с тобой, спгашивай.

– Что вы видите в этом экране?

– Я? Я вижу себя с толстым хегом в компании тгоих сексуальных бгюнеток с большими сиськами...

Гарик выпучил глаза.

– Я тебя наебал, – пояснил Ильич . – Конечно, я вижу тогжество мигового пголетагиата, когда любой габочий может абсолютно бесплатно увеличить свой пенис на пять сантиметгов.

Только когда Гарик снова оказался у себя в постели, ему пришло в голову, что Ильич, наебал его не один раз. Но, с другой стороны, подумал он, спихивая пауков с подушки, возможно такие извращения попросту пока еще выше его понимания.

Глава 13 Иосиф Джугашвили

Ильич убедил Гарика не искать больше встреч с машиной иллюзий; остаток новогодних каникул плащ-невидимка провел в свернутом виде на дне сундука. И все-таки Гарику никак не удавалось забыть об увиденном в телевизоре. По ночам ему стали сниться эротические кошмары. Снова и снова он видел, как презервативы лопаются во вспышке белесого пламени, и слышал, как пронзительный голос заходится в приступе гомерического хохота.

– Видишь, Ильич был прав, этот телевизор действительно сводит людей с ума, – сказал Роня, когда Гарик поведал ему о ночных кошмарах.

Галина, которая вернулась в школу за день до начала семестра, смотрела на вещи иначе. Она то восхищалась при мысли, что Гарик провел целых три ночи вне спальни, блуждая по коридорам замка («что, если бы Брудзь поймал и выебал бы тебя!»), то сокрушалась, что он так и не выяснил, кто такой Иосиф Джугашвили.

Дети почти потеряли надежду найти упоминание об Иосифе Джугашвили в библиотечных книжках, хотя Гарик по-прежнему пребывал в уверенности, что где-то уже встречал это имя. Тем не менее, вместе с началом семестра они вернулись к своим десятиминутным набегам на компы в библиотеке во время перемен между занятиями. При этом Гарик мог уделять поискам меньше времени, чем остальные двое, потому что у него снова начались тренировки по фаршболлу.

Дрын заставлял свою команду выкладываться больше, чем когда-либо. Поколебать его боевой дух не могло ничто, даже бесконечный дождь, сменивший снегопады. Близнецы Шварценфикт стонали и жаловались, обзывая Дрына психом ебанутым, но Гарик в данном случае принял сторону капитана. Ведь если им удастся победить «Хомячатник», они обойдут «Змеюшник» в борьбе за кубок – и возможно по этому поводу им отсыплют немного деньжат! Помимо вполне понятного желания халявных денег, у Гарика была еще одна причина усердно тренироваться: он обнаружил, что реже видит кошмары, если от усталости засыпает не успев подрочить.

Однажды после тренировки, во время которой команда особенно сильно заебалась и по уши перепачкалась, Дрын сообщил плохую новость. Он как раз ужасно рассердился на двойняшек Шварценфикт, которые придумали прицельно кидаться бомбами из говна сверху один на другого, причем подвергшийся бомбардировке притворялся, что просто обкакался от напряжения.

– Прекратите вы когда-нибудь хуи пинать! – завопил в конце концов Дрын. – Именно из-за этого мы и проиграем матч! Ведь судить будет Сергей Полиэтиленович, уж он станет придираться по полной программе, лишь бы найти повод снять баллы с «Курятника»!

При этом известии Вася Шварценфикт и в самом деле слегка обкакался, ощутимо запахло.

– Сергей Полиэтиленович будет судить матч?! – невнятно булькнул он сквозь говно, набившееся в рот. – Разве он когда-нибудь судил фаршболльный матч? Он не станет судить справедливо, если увидит, что в результате ему придется отсыпать нам чуток бабла.

Все остальные члены команды приземлялись рядом с Васей и тоже принялись возмущаться.

– А я-то что могу нахуй поделать?! – отбивался Дрын. – Нам нужно играть охуенно, чтобы Сергею не к чему было придраться, вот и все, всосали, лошары?

Всё это, конечно, замечательно, думал Гарик, но у меня свои причины желать, чтобы Сергея Полиэтиленовича вообще не было на матче, особенно когда я буду в воздухе...

К концу тренировки все уже как ни в чем не бывало болтали обо всякой херне, но Гарик направился прямиком в курятниковскую столовку, где застал Роню и Галину за мирной партией в шахматы – единственное, в чем Галина отставала от мальчиков. Она часто проигрывала, и Гарик с Роней находили это чрезвычайно полезным для нее.

– Не говори мне пока ничего, – пропыхтел Роня, когда Гарик сел рядом, – мне нужно возбу... – он увидел выражение лица друга, – Что случилось? У тебя хуёвый вид.

Стараясь говорить очень тихо, чтобы никто другой не услышал, Гарик рассказал друзьям о внезапном, зловещем намерении Сергея Полиэтиленовича стать судьей на матче по фаршболлу.

– Насри на него сверху, – сразу сказала Галина.

– Или кинь капитошку с мочой, – сказал Роня.

– Притворись, будто обоссался неспециально, – предложила Галина.

– Кинь в него гирю, авось она сломает ему ногу, – предложил Роня.

– Не могу, – отмел все эти предложения Гарик. – Меня тут же заметут.

Тут в столовку вниз головой свалился Незнайка. Как ему вообще удалось пробраться в дыру за портретом, осталось загадкой – с первого взгляда было ясно, что его ноги скованы розовыми наручниками. Ему, наверное, пришлось как зайцу вспрыгивать по многочисленным ступенькам курятниковской башни.

Разумеется, все начали дико ржать, и только Галина бросилась к нему и вскрыла замок шпилькой. Ноги Незнайки отскочили одна от другой, как будто между ними лопнула пружина, и бедняга, трясущийся с головы до ног, смог наконец встать.

– Что случилось? – спросила Галина, помогая Незнайке дойти до кресла и усаживая его рядом с Гариком и Роней.

– Это Малой, – дрожащим голосом начал рассказывать Незнайка. – Я наткнулся на него около библиотеки. Он сказал, что ему нужен сексуальный раб, чтобы попрактиковаться.

– Иди и расскажи все проффесору Макдональдс! – с силой воскликнула Галина.

Незнайка замотал головой.

– Не хочу получить пиздюлей, – промямлил он.

– Ты должен дать ему пизды, Незнайка! – вмешался Роня. – Малой привык ходить раком, но это же не повод подставлять ему зад, чтобы ему было легче стать активом.

– Нет нужды напоминать мне, что я недостаточно гетеросексуален для курятниковца, Малой уже сделал это за вас, – задушено выдавил Незнайка.

У него был такой вид, будто он вот-вот заплачет. Гарик порылся в кармане робы, достал кусочек сала в шоколаде, последний из коробки, подаренной на Рождество Галиной, и протянул его Незнайке.

– Ты трахнешь двенадцать таких, как Малой, – сказал Гарик. – Ведь ваза-сортировщица определила тебя в «Курятник», правда? А Малой где? В вонючем «Змеюшнике», мудила.

Незнайка скривил губы в жалком подобии улыбки и развернул обертку с сала.

– Спасибо, Гарик... Я, наверное, пойду спать... Возьмешь карточку? Ты ведь их собираешь?

Незнайка пошел спать, а Гарик решил взглянуть, какой знаменитый порноактер достался ему на этот раз.

– Опять Ильич, сука – пробормотал он. – Эта карточка мне попалась самой первой, когда...

Тут он ахнул от изумления. Перевернул карточку, прочел текст. Потом медленно поднял глаза на Роняа и Галину.

– Я нашел! – прошептал Гарик. – Нашел Джугашвили! Я же говорил, что встречал это имя раньше! В поезде, когда мы ехали сюда! Слушайте: «Ильич особенно прославился своей Великой Октябрьской Революцией в 1917 году, изобретением двенадцати способов сбежать из саркофага, а также совместной с Иосифом Джугашвили работой в области создания революционного оружия»!

Галина так и подскочила. Давно она не бывала так возбуждена, пожалуй, с тех пор, как проснулась.

– Стойте, суки, здесь! – выкрикнула она и помчалась в спальню. Гарику с Роней хватило времени лишь на то, чтобы обменяться заинтригованными взглядами, а Галина уже прилетела обратно с огромной старинной книгой в руках.

– Никогда бы не подумала, что здесь тоже можно искать! – возбужденно шептала она. – Я взяла это в библиотеке давным-давно, так, скучное чтиво, чтоб побыстрее уснуть.

– Дрочить не пробовала? Вряд ли чтение поможет уснуть? – усомнился Роня. Галина цыкнула на него, чтобы он не пиздел, пока она думает, и, бормоча про себя, принялась со страшной скоростью листать страницы.

В конце концов она отыскала нужное место.

– Я так и знала! Я так и знала!

– Говорить можно или еще нет? – спросил Роня ядовито. Галина не обратила на него никакого внимания.

– Иосиф Джугашвили, – прочитала она торжественно, – является единственным известным на сегодняшний день и при этом живым эксплуататором оружия пролетариата!

Но это не возымело эффекта, на который рассчитывала девочка.

– Чего? – хором спросили Гарик и Роня.

– Да неужели вы такие тупые? Мне лень рассказывать, лучше сами прочтите, вот тут.

Галина подтолкнула книжку поближе, и Гарик с Роней с трудом прочитали следующее:

Многовековые исследования в области физики твердого тела представляли собой попытки создать так называемое революционное оружие, оружие пролетариата, легендарное вещество удивительной волшебной силы. Считалось, что оно способно превратить любое говно в чистое варенье. Также с его помощью можно было мочить буржуев.

На протяжении многих веков неоднократно появлялись сообщения о создании оружия пролетариата, однако, единственный реально существующий экземпляр принадлежит товарищу и Вождю Иосифу Виссарионовичу Джугашвили, более известному как Иосиф Сталин, знаменитому партийному лидеру и ценителю кинофильмов в стиле соцреализма. Господин Джугашвили, в прошлом году отметивший свой сто двадцать шестой день рождения, ведет уединенную жизнь в горах Кавказа в окружении молодых любовниц.

– Понимаете? – воскликнула Галина, с трудом дождавшись, когда Гарик и Роня наконец закончат читать. – Хомяк, видимо, охраняет оружие пролетариата Джугашвили! Нет сомнений – Джугашвили попросил Ильича спрятать его, они ведь соратники! Джугашвили знал, что за оружием кто-то охотится, вот и решил забрать его из «Нацыянального»!

– Оружие, которое делает варенье и убивает буржуев, – сказал Гарик. – Недивительно, что Сергей Полиэтиленович хочет его спиздить. Кто угодно бы захотел. Я вот тоже хочу.

– Тем более неудивительно, что мы не нашли Джугашвили в «Этюде о новейших тенденциях коммунистической идеологии», – вставил Роня. – Не очень-то он новейший, раз ему сто двадцать шесть лет, правда?

Следующим утром на защите от сил козла, переписывая с доски способы лечения от укусов обкуренной шмары, Гарик с Роней все еще обсуждали, что бы они стали делать с оружием пролетариата, если бы оно у них было. И, пока Роня не сказал, что он бы взорвал нахер Багдад за хуевую игру их фаршболльной команды, Гарик не вспоминал ни о Сергее, ни о предстоящем матче.

– Знаете, я таки буду играть, – решительно сообщил он Роняу и Галине, – если я не выйду на поле, змеюшникцы подумают, что я зассал, испугался Сергея. Я им еще намажу дверь говном!.. Если мы выиграем, это сотрет с их рож эту безвкусную розовую помаду!

– Как бы тебя самого не пришлось потом стирать, – сказала Галина.

Матч приближался, и Гарик нервничал все больше, что бы он там ни говорил своим друзьям. Остальные члены команды тоже очень беспокоились. Конечно, мысль о победе над «Змеюшником» в чемпионате школы всем была похуй, но вот на удачный исход этого конкретного матча многие успели поставить немалые деньги, а вот получится ли победить, с таким предвзятым судьей?

Кроме того, у Гарика создалось впечатление – хотя уверенности, конечно, не было – что Сергей Полиэтиленович повсюду ходит за ним. Надеется застать врасплох и выебать? Уроки самогоноварения превратились в еженедельную пытку, до того нелепо обращался с Гариком Сергей. Может быть, догадался, что они узнали про оружие пролетариата? Непонятно, правда, каким хером... Иногда Гарик с ужасом думал, что Сергей Полиэтиленович умеет шлепать по губам.

Когда на следующий день друзья желали Гарику не свалиться с веника перед дверью раздевалки, он чувствовал, что они гадают про себя, доведется ли еще увидеть его живым – и это отнюдь не успокаивало. Едва ли Гарик услышал хоть слово из той пустопорожней болтовни, которой угощал его Дрын, пока он облачался в форму и пристраивал в руках свой знаменитый «Бош Интерскол 2005».

Тем временем, Роня с Галиной нашли себе на трибуне места рядом с Незнайкой, который никак не мог взять в толк, чего это они такие хмурые и встревоженные и зачем это они принесли с собой на матч резиновые дубинки. Гарик был не в курсе, но Роня и Галина давно уже втихаря практиковались в наложении Кандального Проклятия. Идею, в сущности, подал Малой, когда наложил это проклятие на Незнайку, но теперь ребята готовились применить его к Сергею Полиэтиленовичу, чтобы жестоко пытать его.

– Не забудь, олух – Локомотив Мортис, – бормотала Галина в ухо Роне, пока тот прятал волшебную втыкалочку в рукав.

– Я помню, бля, – раздраженно огрызнулся Роня. – Не пизди.

В это время в раздевалке Дрын отвел Гарика в сторонку.

– Не хочу оказывать на тебя давление, Потный, но никогда еще не было так важно выиграть как можно скорее. Я поставил на выигрыш пятьсот баксов, поэтому надо закончить игру раньше, чем Сергей успеет слишком сильно подсудить «Хомячатнику».

– Вся школа собралась! – заорал Федя Шварценфикт, сунув голову в дверь. – Даже, извиняюсь, Ильич подвалил!

Сердце в груди у Гарика исполнило сальто-мортале.

– Ильич? – переспросил он, кинувшись к двери, чтобы удостовериться. Федя не обманывал. Блестящую лысину невозможно было не заметить.

Гарик чуть было не засмеялся, такое облегчение испытал. Теперь он в безопасности. Не может быть и речи о том, чтобы Сергей Полиэтиленович попытался напасть на него в присутствии Ильича.

Возможно, именно поэтому у Сергея была такая злая морда, когда команды выстраивались на поле – это не укрылось и от глаз Рони.

– Никогда не видел Сергея таким смешным, – шепнул он Галине. – Смотри – взлетают наши голубки. Ой!

Кто-то стукнул Роню хером по затылку. Оказалось, Малой.

– Ах, извини, Шварценфикт, я тебя не заметил.

Малой широко ухмылялся. Он обратился к своим дружкам Баттхеду и Бивису:

– Интересно, как долго на этот раз Потный собирается продержаться на венике? Поспорим? А ты, Шварценфикт, хочешь сто баксов поставить?

Роня не ответил; Сергей Полиэтиленович только что дал Хомячатниковцам право на пенальти из-за того, что Вася Шварценфикт кинул в него куском кала и не попал. Галина, сощурившись, немыслимым образом перекрестив пальцы и держа руки на коленях, неусыпно следила за Гариком, который ястребом кружил над игроками и выглядывал Какаху.

– Знаете, по какому, на мой взгляд, принципу отбирают игроков в команду «Курятника»? – громко спросил Малой через несколько минут, как раз тогда, когда Сергей Полиэтиленович безо всяких видимых причин присудил «Хомячатнику» еще одно пенальти. – Туда берут людей, которых не жалко. Вот, например, Потный, у него нет родителей. Потом Шварценфикты, у них маловато предков. Тебе, Долгопись, тоже прямая дорога в команду – ты упорот и у тебя нет мозгов.

Незнайка сделался ярко-красным, но тем не менее смело повернулся к Малому лицом.

– Я с прискоком выебу двенадцати таких как ты, Малой, – запинаясь, сказал он.

Малой вместе с Баттхедом и Бивисом покатились со смеху, а Роня, не решаясь оторвать взгляд от игры, подбодрил:

– Скажи, скажи ему про свой член, Незнайка.

– Долгопись, если бы глупость была золотом, ты был бы самым богатым человеком на планете... И это еще слабо сказано.

У Рони нервы и так уже были на пределе от постоянного беспокойства за Гарика.

– Слушай, Малой – еще одно слово...

– Роня! – вдруг вскрикнула Галина. – Гарик!..

– Что? Где?

Гарик вдруг совершил резкий нырок, вызвав у собравшейся публики и охи, и ахи, и крики возмущения. Галина поднялась, запихнув перекрещенные пальцы в рот, и завороженно глядела, как Гарик словно мешок с говном несется к земле.

– Шварценфикт, радуйся, Потный нашел монетку, – издевательски сказал Малой.

Роня вздрогнул. Малой еще не успел ничего понять, а Роня уже сидел на нем и закручивал ему руки за спину. Незнайка чуть потормозил, затем перелез через спинку своего сидения и начал пинать лежащего.

– Давай же, Гарик! – вскричала Галина, вскакивая на сидение, чтобы получше разглядеть Гарика, летящего прямо на Сергея – она не замечала у себя под ногами ни Роню с Малым, ни периодически издававшего непонятные звуки клубка из рук и ног, в который в сексуальном экстазе сплелись Незнайка, Баттхед и Бивис.

В этот миг в небе Сергей развернул свою веник как раз вовремя, чтобы заметить нечто грязно малиновое, промелькнувшее совсем рядом – и в следующую секунду вынырнул Гарик, триумфально воздев над головой руки с пойманной Какахой.

На трибунах все встали в едином порыве – это был рекорд; никто не помнил случая, чтобы Какаху убрали так скоро. Ставки на такой исход составляли один к двенадцати и курятниковцы должны были нехило обогатиться.

– Роня! Роня! Ты где, клоун? Игра окончена! Гарик победил! Мы победили! «Курятник» богат! – визжала Галина, выделывая танцевальные па, вспрыгивая на сидение, соскакивая с него и набрасываясь с объятиями на Падлюку Зарипову в переднем ряду.

Оказавшись в метре над землей, Гарик спрыгнул с электровеника. Он не мог поверить в случившееся. Он победил – игра окончена; она длилась едва ли дольше пяти минут. Курятниковцы один за другим соскакивали с веников на поле. Гарик увидел, как неподалеку приземляется Сергей, с белым лицом и поджатыми губами – и почувствовал чью-то руку у себя в трусах, поднял голову и встретился взглядом с улыбающимся Ильичом.

– Заебись, – похвалил Ильич тихо, так, что только Гарик мог расслышать, – Клёво видеть, что ты не скучал по машине иллюзий... мастурбировал... вон руки как накачал... молодец...

Сергей сердито сплюнул на землю.

Некоторое время спустя Гарик один вышел из раздевалки, чтобы отнести «Бош Интерскол 2005» в сарай. Давно уже он не бывал так несчастлив. С одной стороны, он не получил пиздюлей от поставивших на победу учеников своего факультета. Но с другой стороны, эти жалкие, ничтожные, меркантильные личности отказались делиться с ним выигрышем – ни пятьдесят, как он предлагал вначале, ни тридцать, ни даже жалкие пять процентов выигрыша они отдавать ему отказались. Гарик уныло брел по свежевыкрашеной траве, еще и еще раз переживая события последнего часа, слившиеся у него в голове в одно расплывчатое тягостное ощущение: курятниковцы, подбегающие с трибун, чтобы получить у букмекера выигрыш; на некотором расстоянии Роня с Галиной, скачущие вверх-вниз; кровь из носа у Рони, который тем не менее выкрикивает торжествующие «Ура!».

Гарик подошел к сараю. Он прислонился к облупившейся деревянной двери и стал смотреть на «Нодваятс», на окна, зажигающиеся красным светом в лучах заходящего солнца. «Курятник» выиграл, а он проиграл. Он победил, он показал этому Сергею... Но нихуя не заработал. Потому что стормозил и вовремя не поставил денег на свою победу.

Кстати, о Сергее... Тот ведь тоже нихуя не заработал. Так что хоть какой-то положительный момент сегодня все же есть. Гарик задумчиво посмотрел в направлении крыльца замка.

Скрытый под плащом с капюшоном, по ступенькам замка быстрой походкой сошел человек. Явно не обезьяна, он шагал в направлении радиоактивной зоны в лесу и стремился как можно скорее пересечь двор. Унылые мысли оставили Гарика – он узнал эту крадущуюся походку. Сергей Полиэтиленович идет в Запретный лес, в то время как все остальные бухают – с чего бы это?

Не раздумывая, Гарик вскочил на электровеник и поднялся в воздух. Бесшумно паря над замком, он проследил, как Сергей Полиэтиленович торопливо вошел в лес. Гарик последовал за ним.

Сквозь редкие кроны искривленных радиацией деревьев Гарик легко мог видеть, куда направляется Сергей Полиэтиленович. Ради прикола он даже стал летать кругами, ниже и ниже, задевая верхушки деревьев, пока, наконец, не услышал голоса. Он полетел на звук, бесшумно опустился на высокую рододендрону и как бабуин полез по ветке, крепко держа в руках веник и стараясь разглядеть, что происходит внизу.

Там, на темной поляне, стоял Сергей Полиэтиленович, и он был не один. С ним был Моисей Борухович Бельчатник. Гарик не видел выражения его лица, но заикался Бельчатник гораздо сильнее обычного. Гарик изо всех сил напряг слух, чтобы не пропустить ни слова из разговора проффесоров.

– ... н-н-не знаю, з-з-зачем тебе п-п-понадобилось встречаться с-со мной именно з-з-здесь, пративный Сережка...

– О, я надеялся, что мы сумеем сохранить наш секрет, – сказал в ответ Сергей ледяным тоном. – В конце концов, учащимся не положено знать об оружии пролетариата.

Гарик сильнее наклонился вперед. Бельчатник что-то промямлил. Сергей перебил его.

– Грязный гомик, ты уже выяснил, как можно пройти мимо жывотного, которое вырастил Огромаг?

– Н-н-но, Сережка, мне...

– Тебе не понравится, если я стану твоим врагом, Бельчатник, – заявил Сергей Полиэтиленович, делая шаг по направлению к собеседнику.

– Я н-н-не з-з-знаю, что в-вы...

– Урод, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Громко завыл оборотень, и Гарик чуть не свалился с дерева. Он восстановил равновесие на следующих словах Сергея Полиэтиленовича: «... срать я хотел на твой маленький фокус-херус. Я жду.»

– Н-н-но я н-н-е ...

– Прекрасно, – перебил Сергей. – Вскоре у нас будет возможность побеседовать еще, а до той поры ты, скотина, все обдумаешь и решишь, на чьей ты стороне.

Он накинул капюшон на голову и стремительно удалился. Почти совсем стемнело, но Гарик все-таки мог видеть Бельчатника. Тот стоял неподвижно, словно охуев.

– Гарик, где же ты был? – пронзительно закричала Галина.

– Наши победили! Наши наебали систему! Ты наебал систему! – вопил Роня, барабаня Гарик по спине. – А я поставил Малому фингал, а Незнайка один чуть не отпердолил Баттхеда и Бивиса! Он сейчас опять нализался жабы, но с ним все будет в порядке – а он говорит, что еще покажет змеюшниковцам! Все тебя ждут в гостиной, мы устроили пир, Федя с Васей стырили на кухне водки и еще много чего!

– Это хуета, – сказал Гарик почти беззвучно, – давайте найдем пустую комнату, я вам такое расскажу...

Он удостоверился, что в комнате нет Каспера и плотно закрыл дверь, а затем рассказал друзьям все, что видел и слышал.

– Так что мы оказались правы, это и в самом деле оружие пролетариата, и Сергей Полиэтиленович пытается заставить Бельчатника стать его любовником. Сергей спросил, знает ли он, как пройти мимо Пушка – и еще он говорил, что ему насрать на какой-то «фокус-херус» – значит, оружие охраняет не только собака, но и какой-нибудь боевой дроид, а может, и не один, к тому же, Бельчатник наверняка наложил на него какое-нибудь заклятье на проверку сексуальной ориентации, сквозь которое Сергею самому не прорваться...

– Так ты хочешь сказать, что оружие в безопасности только до тех пор, пока Бельчатник, сука канявая, не расколется? – встревожилась Галина.

– Тогда оружие будет спижжено уже к следующему вторнику, – безапелляционно заявил Роня.

Глава 14 Петя, цыпленок пареный

Бельчатник, однако, оказался тверже, чем они думали. Неделя проходила за неделей, проффесор бледнел и худел, но было непохоже, что он скоро сдастся.

Всякий раз, проходя по коридору третьего этажа, Роня, Гарик и Галина прикладывали ухо к двери, удостовериться, что оттуда по-прежнему доносится храп Пушка. Сергей расхаживал по школе в обычном своем дурном расположении духа, и это был верный знак, что оружие пролетариата пока пребывает в безопасности. При встречах с Бельчатником Гарик старался не заржать, а Роня теперь стебал всякого, кто не насмехался над заиканием проффесора.

У Галины, между тем, были и другие заботы помимо оружия пролетариата. Она начала составлять мобилизационные планы, рисовала всяческие идиотские таблички, делала в тетрадях пометки цветными мелками. Гарик с Роняом ничего не имели бы против этого, да только Галина с превеликим занудством пыталась заставить их делать то же самое.

– Галина, экзамены еще через сто лет, забей, пошли лучше пузыри пускать.

– Через десять недель, – отрезала Галина. – Это вовсе не сто лет, скорее одна секунда, Иосиф Джугашвили меня бы понял.

– Пускание пузырей это очень важное занятие, поважнее глупых экзаменов, – напомнил ей Роня. – В любом случае, нафига тебе все это учить, ты же и так все знаешь.

– Нафига учить? Ты дурачок? Ты что, не понимаешь? Если я не сдам эти экзамены лучше всех, мне будет сложнее издеваться над вами, имбецилами, в следующем учебном году! Это очень ответственные экзамены, давно уже нужно было начать готовиться, о чем я только думала, где была моя красивая голова...