Текст книги "Повседневная жизнь российского рок-музыканта"
Автор книги: Владимир Марочкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Глава без нумерации
Рассказ администратора Московской рок-лаборатории Александра Агеева о том, как он записывал альбом Александра Башлачева «Время колокольчиков»
«Эта запись была сделана 20 января 1986 года. Но впервые я услышал Башлачева еще в 1984 году, его записали Игорь Васильев и Виктор Алисов, но тот оригинал в конце концов потерялся. Меня его песни так взволновали, что я решил найти этого человека. Весной 1985 года во время ленинградского рок-фестиваля я стоял у «Сайгона», как вдруг одна девушка закричала: «Башлачев! Башлачев! Иди к нам!» От толпы отделился невысокий парень и пошел на зов. Это, конечно, был он. Другого быть не могло. И я шагнул навстречу, чтобы познакомиться. Он оставил адрес и пообещал часто бывать в Москве.
Следующая встреча произошла осенью на одном из «домашних» концертов в квартире близ метро «Автозаводская». Квартира была бедной, горела одна-единственная настольная лампа, и ничего звукозаписывающего не крутилось. А он пел настолько круто, что я понял: если мы это не запишем, то может случиться непоправимое. Мы уже тогда мучились с Высоцким, выискивая с разных старых, жуткого качества пленок по одной-две песни. Наши предки совершили непоправимую ошибку, не записывая Высоцкого всего и полностью.
После концерта я подошел к Башлачеву и предложил собраться и сделать запись. Башлачев к этому отнесся очень скептически. Он говорил, что запись не передает настроения. Но я продолжал его ломать. Окружающие дергали меня сзади: не надо, мол, давить. Но Башлачев сказал, что подумает и позвонит сам.
Он позвонил только в январе 1986 года и сказал, что пробудет в Москве несколько дней. Я начал готовиться. Обратился за помощью к Катомахину, звукорежиссеру «Машины Времени», и тот выдал мне четыре микрофона и пульт.
Вообще та запись полна мистики. Мы договорились, что Башлачев приедет ко мне домой утром в субботу. Прошел час – его не было. Я подсел к окну и стал смотреть на улицу. Из соседнего подъезда вынесли две табуретки и поставили на них гроб. И тут появились Башлачев с девчонкой. У него в руках были цветы, он подошел к группе родственников, положил их, постоял, сняв шапку. Когда он вошел ко мне, то был очень веселый: «Там покойник. Это нам поможет!»
Я всех удалил на кухню, и мы начали работать.
Мы договорились, что будем писать все песни. Но первое, что случилось, – сгорел пульт. Я позвонил знакомому звукорежиссеру Игорю Васильеву, он как раз писал Задерия и Терри, но оказалось, что пульт у него сегодня свободен. Мы договорились, что один мой приятель сейчас подъедет к нему за пультом на машине. От меня до Игоря и обратно ехать от силы полчаса. Багшлачев пока разыгрывался, а я пытался чинить пульт. Но прошел час, а машина все не возвращалась. Лишь часа через полтора приятель позвонил и сообщил, что едва он выехал на Нагатинскую набережную, как у него отвалилось колесо.
Башлачев обламывался, девчонка ныла: не надо писать. И я снова стал давить, потому что чувствовал: нельзя отпускать, если не запишем сегодня, то никогда уже не запишем. Девчонка ушла. Он хотел уйти с ней, но я его удержал.
Шел уже шестой час. В квартире никого. Башлачев попросил занавесить все окна. Полная темнота. Только огарок свечи, который давал небольшой круг света. Я сел как можно дальше и даже отгородился крышкой пульта. Башлачев должен был командовать: «Поехали!» – запись же я обрывал сам. Дубли он требовал стирать: «Нерожденное дитя!»
Записали несколько песен, и вдруг он говорит: «Ничего не получается…» – и просит разрешения позвонить в Новосибирск, где в больнице лежит его жена с больным ребенком.
«Конечно, можно, – ответил я. – Только вряд ли позовут ее к телефону». Но ее позвали, предупредив Башлачева, что ребенок умирает. Он, как мог, успокаивал ее, говорил, что находится сейчас в Москве, рассказал, чем занимается.
«Хорошо, что мне дали поговорить, это мне поможет…»
И он стал петь. Двадцать четыре песни. Без перерыва. Восемь вещей с двумя-тремя дублями. Он командовал, потом сидел с минуту молча, собирался. И пел. «Ванюшу» записали с первого раза. «Лучше я не смогу». Он минут десять ходил по комнате, прежде чем начал петь. То же – «Егор Ермолаевич». Ошибся – очень жалко – в песне «Верка, Надька, Любка», но не захотел ее переписывать.
Мы закончили в одиннадцать вечера. «Я больше не могу», – сказал Башлачев. Мы не записали «Вахтера» и еще шуточные песни, потому что было не то настроение. Я включил свет и увидел, что все его пальцы на правой руке стерты в кровь и вся гитара в крови «Слишком много играл в последнее время», – ответил Башлачев.
Все эти песни были написаны с 1984 по 1986 год. Башлачев объяснял, что каждому человеку отпущена определенная доля творчества, которую он получает в течение всей жизни по чуть-чуть. Но если человек захочет и очень попросит, то ему это будет выдано сразу. «Я попросил», – говорил он, не указывая, однако, у кого и как. Но в последующие годы он написал, может быть, песни три, а вернее, какие-то обрывки и наброски, которые жена смогла найти. И он их никогда не исполнял.
На этой записи много брака: завывания, стучит микрофон, звенят колокольчики, висевшие у него на груди. Башлачев требовал, чтобы, все было, как на концерте».
Предчувствия Агеева, к сожалению, подтвердились: два года спустя, в феврале 1988-го, Башлачев погиб. «Я чувствовал, что делаю правильно, давя на него, чувствовал, что если перенесем запись, то этого уже не будет никогда…»
Запись, сделанная Александром Агеевым, послужила основой для первой и в то же время посмертной пластинки Башлачева, вышедшей на фирме «Мелодия» в 1989 году.
Глава 20
Рок и женщины
Рок без женщин невозможен. Тем не менее о любви в рок-песнях почему-то почти не поется, здесь женщина предстает скорее товарищем по несчастью, «безобразной Эльзой», нежели женщиной, в которую можно влюбиться и которой можно посвятить жизнь. Градский вообще сказал, что женщины ему в жизни только мешали…
Борис Гребенщиковразвивает ту же мысль: «Было время, когда женщины занимали в моей жизни самое главное место, так как мне было трудно сконцентрироваться на чем-то ином, когда такой соблазн перед глазами. Сейчас это растворилось во всем остальном, то есть налицо процесс перехода. И женщины занимают сейчас гораздо меньшее место, потому что моя собственная Вселенная расширилась… Когда я произношу слова, то очень хорошо чувствую, как из меня вытекает энергия. То же самое происходит, когда общаешься с женщиной – энергия из тебя вытекает. Какая энергия? Достаточно ценная! И поэтому то беспорядочное общение с девушками, которое давно принято у нас в системе, очень пагубно для человека. И для мужчин, и для женщин. Поэтому моя коммуникабельность строго ограничена необходимостью общения с теми людьми, с которыми я могу сделать что-то полезное».
В чем здесь дело? Может быть, это объяснит «арийский» лидер Владимир Холстинин?Он рассказывал, как, собрав в институте рок-группу, похвастался этим перед своей девушкой. К его удивлению, реакция подруги оказалась неадекватной, она принялась убеждать Холстинина, что институт – это новый этап в жизни, что пора становиться взрослым, а не играть на гитаре, а закончила она свой монолог весьма опрометчивым заявлением: «Либо я, либо гитара!» Больше Холстинин с ней не встречался. Тем более что по прошествии многих лет выяснилось, что та девушка оказалась не права. Где-то она сейчас? Любит ли она «металл»? Слушает ли «Арию»?
И все же рок без женщин невозможен. Какой же это рок без них? Легенда рассказывает, что барабанщику джазового биг-бенда Московского авиационного института Андрею Горинуоднажды после визита к любимой женщине пришлось прыгать с четвертого этажа. В результате у него случился тяжелый перелом ноги и Андрей не мог больше стучать за ударной установкой. Но не было бы счастья, да несчастье помогло: истинный талант Андрея Горина как певца, поэта и аранжировщика раскрылся в группе «Оловянные Солдатики», к которой он присоединился в 1968 году. Многие песни этой группы, которые появились на свет благодаря приходу Горина, например «Баллада о водосточной трубе», вошли в золотой фонд отечественного рока. Разве это не рок?! И конечно, тут замешана женщина…
В том, что Юрий Шевчукоказался в свое время в Питере, тоже повинна любовь! Он ведь сначала собирался переезжать в Москву, в столицу: тут и друзья, и надежные продюсеры, которые уже помогли ему записать первые альбомы «ДДТ», а кроме того, уже набраны хорошие профессионалы-музыканты для московского состава группы. Но Шевчук влюбился и вместо Москвы уехал в Питер. Но если в столице звездный путь ему был бы обеспечен сразу и бесповоротно, то на берегах Невы Юре еще пришлось доказывать, что он тоже имеет право быть рядом с богами рок-сцены, и, прежде чем он взобрался на питерский олимп, пришлось ему и кочегаром поработать, и посудомойщиком в каком-то кафе, то есть пройти обычный для этого города путь от дворника или сторожа до рок-звезды. Однако любовь…
В то же самое время, когда Шевчук перебирался из Уфы в Питер, в Первопрестольную направил свои стопы клавишник и аранжировщик «ДДТ» Владимир Сигачев.Здесь он собрал группу «Небо и Земля», вступил в Московскую рок-лабораторию, много гастролировал, объехал с концертами, наверное, всю страну. Казалось бы, обычный путь для музыканта, но!.. Мало кто знает, что если Шевчук собирался первоначально в Москву, то Сигачев мечтал уехать из Уфы в Ленинград. И уже начал вещи паковать, да влюбился в москвичку, женился и, разумеется, перевел стрелки своего пути в столицу. Обе эти истории, конечно, заслуживают не маленького абзаца, а настоящего романа. К сожалению, обе они закончились трагически…
Еще одна «роковая» история любви связана с группой «Ва-банкъ». Дело в том, что у всех музыкантов этого ансамбля жен звали Ленами, и только у директора группы «Дяди Вовы» Родзянко жену звали иначе. Над ним все подтрунивали: «Ох, Володька! Надо тебе искать другую жену!» Шутки – шутками, но ведь так и случилось: расстались они, и нашел себя Дядя Вова жену, которую звали… Лена. Страшное дело рок-н-ролл!
В то же время вопреки устоявшемуся мнению многие наши рок-музыканты – хорошие семьянины.
Долго и счастливо живут в браке Константин и Марина Никольские,а их дочка Юлия уже выходит с папой на сцену, подыгрывая ему на клавишах.
Счастливы в браке Алексей Романови его жена Лариса,в прошлом – танцовщица, а ныне – балетмейстер ансамбля «Тодес».
В год, открывший XXI век, исполнилось двадцать пять лет, как прожили вместе Галина и Григорий Безуглые.«Моя жена тоже играла на гитаре и пела в разных ансамблях, – говорит гитарист группы «Круиз», – так что семья у нас музыкальная».
В том же году исполнилось десять лет со дня свадьбы Елены и Сергея Мавриных.Они познакомились после концерта группы «Napalm Death» во Дворце спорта «Крылья Советов».
Александр Лаэртский:«Что можно сказать о моей личной жизни? С 1993 года я женат. Мы с женой живем в однокомнатной квартире, тут же еще и студия. Как она терпит домашнюю студию, я не могу понять! Да еще мой тяжелый характер! Нет, определенно мне везет на хороших людей!»
Уже много лет опорой и надёжей Петра Мамоноваявляется его жена Ольга.Скромная худенькая женщина как-то на кухне за чашкой кофе рассказывала, что ей кажется, будто она знакома с Петром Николаевичем всю жизнь. «Я не успеваю замечать с ним время – постоянно ощущение какого-то полета. Познакомились мы… Познакомиться-то можно, главное, чтобы люди задержались друг возле друга. Так вот нас, как ни странно, задержало желание тихой семейной жизни, нам обоим хотелось иметь дом, и мы его создали… Очень давно, когда рок еще был под запретом, меня все время заносило на какие-то стремные тусовки. Я не была восторженной девочкой и, слушая «Машину Времени», Гребенщикова, удивлялась: всех восхищает, а меня – нет, не трогает, не волнует! Однажды была в компании и увидела, как на чужой кухне совершенно один сидит и поет полупьяный Мамонов. И такая боль пронзила! Опять непонятый! Опять за стопкой! А ведь песни великолепные – мощь в них какая!
А я в свое время хорошо знала художника Зверева, у которого буквально за стакан забирали гениальные его картины, и никто не хотел дать ему денег на лечение, наоборот, помогали спиться… Поэтому когда я увидела Петра, то в душе что-то перевернулось…
…Петр – старомодный человек. Если кофе – то чтоб, как надо: блюдечко, чашечка, ложечка. Он стремится сохранить то, чего в советских семьях давно нет, потому что все делается на ходу. Я тоже страдаю без бабушкиных семейных обедов за большим столом и просто мечтаю о таком столе. Этого хочется, потому что это – норма человеческая.
Раньше Петр был очень общительным человеком, он мог быть в трех местах одновременно, все его приглашали. А сейчас – из дому бы не выходил. Вот он дверь запрет, окна занавесит и чтоб жена и дети – при нем…» [5]5
Отрывки из интервью, данного Ольгой Мамоновой для корреспондентки журнала «Русский рок» Татьяны Черновой.
[Закрыть]
Совсем при иных обстоятельствах познакомился Алик Грановский со своей женой Леной. Случилось это в Петрозаводске, в филармонии. Лена уже работала там, когда туда же приехал Грановский с командой. Но от нее руководители филармонии хотели избавиться, потому что у нее не было своего репертуара. И тогда Грановский написал для нее песню.
Паук (Сергей Троицкий)познакомился со своей будущей женой Жаннойв троллейбусе по дороге из Симферополя в Гурзуф. «Когда я сказала маме, – рассказывала однажды Жанна, – что у этого мальчика длинные волосы, то у нее был просто шок! У меня ведь было совсем другое окружение: за мной заезжали на машинах, дарили цветы, делали дорогие подарки. А с Сергеем у нас частенько оставалось 10 копеек на метро. Это была фантастика!
…Но сама я никогда не думала, не взвешивала, никогда не выбирала. Я видела этого человека – и все! Это – стихия, которая меня захлестнула! Все спрашивают, что мне в нем понравилось? Да все! Но скорее всего, меня все в нем возмущает!»
* * *
Самая известная рок-песня, посвященная женщинам, это, конечно, «Таня» группы «Крематорий». Существует легенда, согласно которой именно благодаря этой Тане будущие музыканты популярной группы познакомились с рок-музыкой, так как эта барышня любила «Т. Rex» и «Doors» – об этом и поется в песне. Она была старше их – и Армена Григоряна, и Виктора Троегубова – и можно сказать, ввела юных музыкантов во взрослую жизнь. «Жаль, что она умерла…»
Эта трагическая, но очень светлая песня абсолютно отвечает главной идее хиппизма: «Жить быстро – умереть молодым». Но недавно лидер «Крематория» Армен Григорянвнес некоторые поправки в этот образ: «Таня в какой-то степени собирательный образ. В то время было несколько девушек с таким именем, и, в общем-то, от каждой мы взяли по чуть-чуть, а в результате появилась наша «Таня». Та девушка, например, которая любила «Doors» и «Rolling Stones», на самом деле жива, а та, которая действительно умерла, – вовсе не любила их. Но одно объединяло этих двух Тань – я очень любил обеих…»
* * *
Рока без женщин не бывает, но тем не менее на самой рок-сцене женщин очень мало. Издревле рок считался у нас не женским делом. В этом есть большая доля истины: и гитары здесь тяжелые, и музыка «грузящая», и эмоции предельно экзальтированные, и приключения опасные. Если возьмется читатель вспоминать имена рок-героинь, то сколько назовет? Ну, первым делом он, конечно, Жанну вспомнит. Потом – если тусовался в середине 80-х – назовет Наташу Боржомову из «Ночного Проспекта» и ее прекрасную песню «Ох, если бы я умерла!». Если читатель бывал на сейшнах в начале 80-х, то вспомнит, конечно, Алесю Троянскую из группы «Смещение». Те, кто начинал слушать рок в 60-х годах, откопают в памяти певицу из группы «Красные Дьяволята» Наталью Тетерину – она, наверное, вообще была первой барышней на нашей рок-сцене. Фан «тяжелого металла» обязательно назовет поэтессу Маргариту Пушкину, написавшую многие хиты для групп «Ария» и «Мастер», а кто-то вспомнит гитаристку московской группы «Женская Болезнь» Ольгу Суворкину. Посетитель клубов в 90-е годы проголосует за две замечательные женские рок-банды – «Колибри» и «Бабелей». Но это – все! Правда, я могу назвать еще с десяток имен рок-вуменш, не очень известных широкому слушателю, – но на то я и музыкальный критик, чтоб разные имена помнить.
Поэтому очень часто в разговорах с барышнями, играющими рок, я затрагивал эту тему: почему рок считается не женским делом? Гитаристка группы «Женская Болезнь» Ольга Суворкинатак ответила на этот вопрос:
– Я давно пришла к выводу, что для женщин недостижимы некоторые чисто рокерские фишки, например свободная импровизация на гитаре. В этом, я думаю, и сказывается разница двух полов.
– Тем не менее на западной сцене с успехом существуют чисто женские составы.
– Мне никогда не нравились чисто женские группы, ни «Bangles», ни «Girl School». В лучшем случае это хорошая копия чего-то уже сыгранного мужчинами. Даже имидж на сцене – и тот содран с мужиков. Ни одна женская рок-группа не держится как женщина. Поэтому я всегда ориентировалась на мужские группы. Безусловно, есть исключения, уникальные единицы типа Дженис Джоплин, но все это – певицы в окружении мужчин.
– Почему вы не поете о любви?
– Женские проблемы – это не только любовь. Это иногда и наркотики, и ведьминские штучки, и, конечно, болезни, о которых на нашей сцене, кроме нас, никто не поет, но ведь все девушки знают об этом и имеют какое-то представление в связи с ЭТИМ, и поэтому понимают наши песни с полуслова.
– А ты помнишь, у Роберта Палмера был шикарный клип, где его сопровождала женская группа, вся в черном и на шпильках? А ты не пробовала появиться на сцене на шпильках?
– При грузе-то в пять килограммов, что висит впереди меня? Нет! Опрокидывающий момент может сработать. А у них, боюсь, гитары были из пенопласта.
– Как известно, существуют женская живопись, женская поэзия, женский роман, а бывает ли женский рок?
– По-моему, женской музыки как таковой нет. Женская рок-музыка – это либо слепое подражание каким-то мужским группам, либо это сопли и слезы, которые будет слушать только совершенно не искушенный в рок-музыке человек.
Вот такой получился у нас неожиданный и откровенный разговор. Между прочим, самой Ольге, кажется, ни разу не удалось собрать чисто женскую группу, по тем или иным причинам на концертах или в студии у нее всегда играл хотя бы один музыкант-мужчина. Так, например, на Фестивале Надежд Московской рок-лаборатории в 1989 году в «Женской Болезни» на басу играл парень, который оделся в костюм Бабы-яги. Однако не пытался выдать себя за женщину: у него были здоровенные кроссовки 45-го размера, которые басист все время выставлял напоказ. Ольга Суворкина вспоминала: «После концерта мнение публики радикально разделилось, одни говорили: «Какую клевую басистку они взяли!» Другие: «Ну и страшная у них басистка!» Когда я спросила его, чего он вперед к публике не вышел, он ответил, что боялся, что его за юбку вниз стащат».
На одном из свердловских рок-фестивалей в конце 80-х символом свердловского рок-сообщества был назван не Вячеслав Бутусов, не Владимир Шахрин и даже не Илья Кормильцев, который для половины тамошних групп писал тексты, а певица Настя Полева. Но признание Насти символом движения – это из разряда ненаучной фантастики, тем более что в нашем разговоре за кулисами того свердловского фестиваля Настярассказала, что ее путь в рок был весьма нелегок. Она начинала выступать в уральской «первогруппе» «Трек»: «Я долго в роке тусовалась и очень хотела, чтобы меня взяли. Долго просила, но никак не брали: группы все мужские, и надо было все время доказывать, что ты не верблюд. Но и потом все время я жила под угрозой того, что выгонят. Наш лидер Андрей Балашов постоянно говорил: «Будь готова к тому, что тебя не будут использовать…»»
В конце концов Настя доказала всем, что она «имеет право на рок», но ее дальнейший успех был обеспечен все-таки тем, что менеджментом ее группы занимался мужчина – бывший гитарист легендарной свердловской группы «Урфин Джюс» Егор Белкин, ныне – Настин муж.
Как-то вместе с поэтом Аркадием Семеновым мы зашли в гости к певице и поэтессе Наталье Медведевой и за чаем с тортом изложили ей нашу точку зрения на тяжелое положение женщины в роке. Удивительно, но Медведева сказала, что категорически с нами не согласна и что все это – полная ерунда. Мы призадумались: а может, она права и все не так страшно? Тем более, например, что музыканты, зажимавшие Настю Полеву, сами давно уж канули в Лету, а Настя – реальная звезда нашего рок-сообщества. Но, с другой стороны, женщины на нашей рок-сцене по-прежнему сродни НЛО…
