Текст книги "StarCraft: сборник рассказов"

Автор книги: Владимир Лебедев

Соавторы: Микки Нильсон (Нельсон),Мэтт Форбек,Валлери Ватроу,Дэнни МакАлисс,Гэвин Юргенс-Фирье,Алекс Ирвин,Майкл О'Райли,Мэтт Бёрнс,Самуэль Мур,Кал-Эл Богданов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)

– Вик… – промолвил «трутень», падая на колени. – Я Вик.

Представитель покупателя с отвращением посмотрел на Вика, не подозревая о сокровище, укрытом под окровавленным комбинезоном. Взгляд у мужчины был холодным и расчетливым, совсем как у Ивана. «Трутень» прижал личинку к себе, будто хотел защитить, а сам думал о бесчувственных людях в белых халатах, которые будут мучить пришельца и испытывать на нем непонятные устройства. До свободы оставалось лишь несколько шагов, и заплатить за нее нужно было всего лишь чужой жизнью, жизнью неразумной инопланетной твари. Оставалось принести всего только одну жертву на пути, уже щедро политом кровью…

– Мы оба забыли… – Вик подобрал медальон с земли и отвернулся от помощника Бранамура. —

Мы оба виноваты. Мне надо было остаться… и отговорить тебя. Мы бы нашли другой способ.

На самом краю космопорта он опустился на землю, совершенно обессиленный. Несколько часов он сидел и наблюдал, как корабли взлетают, а на их место приземляются новые. В конце концов, несолоно хлебавши, отчалил и яйцеголовый.

Той же ночью умерла и личинка. Крохотные ножки перестали двигаться, а тело окоченело. Вик выкопал в земле яму и положил в нее зерга. Он стоял над могилой и вспоминал репортажи СНВ, в которых говорилось об этой расе. Любой другой терран назвал бы личинку чудовищем, но не «трутень». Это маленькое создание не успели превратить в настоящего монстра. Зерги, превращаясь в хладнокровные орудия убийства, меняли свое обличье, но соплеменники Вика оставались прежними. Терраны скрывали зверя в себе под аккуратно слепленными масками норм и правил. Возможно, именно поэтому его собственный вид был гораздо опаснее миллионов кровожадных зергов, надвигающихся на беззащитную колонию. По крайней мере, всегда знаешь, чего от них ожидать.

Вик начал забрасывать могилу землей, и в горле у него встал ком. Сперва поглощенный ужасом, а затем погрузившись в свою отрешенность, он не оплакивал Сержа. Но теперь при виде уже наполовину закопанной личинки чувства захлестнули его. Впервые в жизни он посмотрел на мертвое существо и ощутил настоящую горечь… впервые в жизни он почувствовал себя человеком.

На следующее утро Вик обменял грузовик Ивана у контрабандистов на место в трюме их старой консервной банки. Он не спрашивал, куда они летят. Не считая одежды и медальона Сержа, он все оставил позади. В тот день на борт корабля взошел Вик – и только Вик. Мечтатель. Друг. Терран.

Дэнни МакАлисс
Импульс

Все взрывы вдруг разом стихли.

На долгий ужасный миг повсюду воцарилась тишина. Затем вверх стали лениво подниматься клубы белого и серого дыма, застилавшего поле боя. Словно по мановению какого-то жестокого фокусника, за дымом взору постепенно открывалось то, что осталось на нем после сражения.

Протоссы атаковали жестоко и методично. Повсюду валялись в разной степени покореженные и изломанные боевые скафандры, в которых покоились останки морпехов. Некоторых морпехов сожгли расщепители, и на их скафандрах виднелись дыры от беспощадного огня сталкеров. Другие были умерщвлены с большей точностью – зилоты нарезали их на куски псионическими клинками. Все эти бойцы уже не дышали.

Или почти все.

Внезапное движение нарушило кажущееся спокойствие келморийского лагеря. Солдаты начали один за другим ползком пробираться вперед. То были мародеры в огромных громоздких скафандрах – бойцы, тащившие с собой почерневшие и блестящие огнеметы «Погибель». Их некогда ровный строй сейчас был изломан, в руинах были и постройки, которые им поручили оборонять. Но они продержались. Они были еще живы. И для них это была победа.

Капитан Марий Блэквуд ничего этого не видел. По обе стороны от его мчащегося во весь опор осадного танка мелькал странный келморийский ландшафт. Вокруг простирались обширные равнины, покрытые красной пылью, но Марий сосредоточился исключительно на узкой полоске пейзажа впереди. Вместо пронзительных гудков в укреплении он слышал лишь успокаивающий гул двигателя, доносящийся снизу.

– Противник потерпел поражение, – раздался голос у него в наушниках. Фраза звучала искусственно, как и всегда, – это было компьютерное сообщение, отправленное центральным командованием. – Всем отрядам доложить командирам взводов. Главная цель «Альфа». Прорвать периметр в…

Марий отключил наушники, прервав электронную болтовню, от которой, как он уже знал заранее, все равно мало пользы. Он не глядя положил загрубевшую руку на рычаг передач. «Радуга» на мгновение содрогнулась, с ревом перешла на следующую передачу и взметнула в воздух клубы алой пыли.

Но Марий не видел и этого. Он видел только колосса.

Колосс был невероятно огромен – жуткое чудовище, чей силуэт явственно вырисовывался на фоне мрачной выжженной земли. Марий смотрел, как колосс отступал на длинных ногах, похожих на паучьи, повернув странного вида голову назад, чтобы прикрыть отступление. Сейчас он был далеко за пределами досягаемости орудий. Марий знал, что колосс мог бы уходить от осадного танка все дальше и дальше, если бы не одна незначительная подробность.

Он хромал.

Сейчас одиноко шагающему роботу не хватало обычной скорости и проворства, которых у него было в избытке, когда боевые машины протоссов впервые напали на базу. Приблизив изображение на экране прицеливания, Марий заметил, что нога колосса была сильно повреждена; колосс шагал вперед, подволакивая ее.

Марий запустил двигатель на полную мощность. Далеко впереди пустынная равнина переходила в темные зазубренные горы. Он должен был догнать колосса раньше, чем тот доберется до них. Марий навел на существо перекрестье прицела и неотрывно следил за дистанцией до цели, отображавшейся внизу. Он был уверен лишь в одном – что сумеет подобраться достаточно близко.

На панели перед ним часто замигал белый огонек. Марий изо всех сил старался не замечать огонек, и ему это почти удалось. Затем он вздохнул и ударил по огоньку кулаком. На треснувшем грязном экране появилась знакомая фигура.

– Блэквуд! – закричала подполковник. – Куда это вы направляетесь, черт возьми?

– Вперед, – невозмутимо ответил Марий. Он уже представлял, что за разговор его ждет.

– Вперед… тоже мне, разогнался, – недовольно ответила подполковник. Ее голубые глаза ярко блестели даже сквозь пыль и пятна на треснувшем экране. – Покатались и будет, капитан. Возвращайтесь сейчас же. Нужно…

Внезапно осадный танк встряхнуло от сильнейшего взрыва. Гидравлический привод ходовой части поглотил большую часть удара, но это не уберегло голову Мария от незапланированной встречи с панелью перед ним. Он изо всех сил старался не провалиться в беспамятство, машинально запустив пальцы в свои темные спутанные волосы. Затем посмотрел на них и увидел кровь.

– Я думал, враг разбит! – крикнул Марий в микрофон, лихорадочно оглядывая окрестности через смотровой проем. Он был опытным водителем и участвовал во множестве операций на этом танке, но еще не полностью доверял сенсорным экранам.

– Так и есть, – отрезала подполковник. – Но вы слишком оторвались. Вы догнали отстающих врагов, капитан. Вы сильно опередили…

Танк снова тряхнуло от удара – на этот раз его задело по касательной. Повернувшись, Марий стал рассматривать нового врага. Убегающий сталкер-одиночка расстреливал его, не прекращая при этом отступать. Ноги этого сталкера будто слились в одно сплошное пятно – так быстро он убегал.

«Его не должно тут быть», – с любопытством подумал Марий. Сталкер давно уже мог перенестись к своим товарищам-роботам. Возможно, он был поврежден. Впрочем, как бы там ни было, Марий не собирался проверять это на практике.

Он действовал; так всегда бывало, когда он управлял боевой машиной. За годы практики Марий научился чувствовать технику и управлять ей, словно собственным телом. Так что сейчас, когда он рванул руль влево, между его мыслью и действием не прошло и секунды.

Танк резко отреагировал на поворот руля. Яростно скользя, Марий ждал, пока сталкер не окажется в перекрестье его прицела, а потом со всей силы вжал в пол педаль стабилизации. Танк с жутким ревом содрогнулся и сразу же вышел из заноса, продолжая лететь вперед на невероятной скорости.

«Надо воспользоваться этим импульсом, —раздался голос у него в голове. – Не получится – и тебе крышка».

Цион. Опять. Марий вздрогнул от боли, с силой сжав висок грязными пальцами – большим и указательным.

– Не сейчас, брат, – мягко сказал он. – Я немного занят.

Сталкер наклонил туловище вперед – вероятно, чтобы прикинуть, как лучше всего отступать. Затем он обернулся назад, и на него сразу же обрушились шестьдесят с лишним тонн стали. Враг быстро навел свои расщепители и сумел кое-как выстрелить, прежде чем Марий нажал спусковой крючок пушки с калибром 80 мм. Двойной взрыв пробил то, что оставалось от щита. Он разлетелся на куски лишь за долю секунды до того, как по сломанному каркасу врага проехал осадный танк.

Марий с удовольствием ощутил, как гнется металл под гусеницами его танка. Быстро взглянув на задний нашлемный дисплей, он увидел, как разлетаются во все стороны осколки боевого робота. По крайней мере, эти штуки умирали как полагается. Не то что зилоты, которые исчезали в какой-то жуткой вспышке, если их убить. Марий содрогнулся от одного лишь воспоминания. Это неизменно его пугало.

– Неплохо, – раздался искаженный помехами голос подполковника, в котором не было ни капли сарказма. – Ну все, капитан, хватит развлекаться. Разворачивайтесь немедленно.

Последнее слово она подчеркнула особо – и не зря. Марий уже развернул танк, и его орудия были снова наведены на колосса.

Он включил микрофон.

– Буду через минуту, – произнес Марий невинным тоном. Танк снова почти на полной скорости несся через красную равнину, вздымая в небеса пыль. Марий на какую-то секунду позволил себе расслабиться. Рев мотора действовал на него почти успокаивающе.

– Я приказываю вам немедленно вернуться! – продолжала подполковник. – Я знаю, что вы задумали, но эту штуку вы ни за что не догоните.

– К тому же, – добавила она после короткой паузы, – там все еще высокий уровень радиации.

Марий взглянул направо, где в розовом небе неподвижно висела темная и зловещая туча. Это было все, что осталось после взрыва, окончательно изменившего ход битвы в их пользу. Призрак выложился на полную. Возможно, даже слишком сильно – по связи нет-нет да говорили, что бедняга после такого наверняка склеил ласты.

Честно говоря, Марий не имел ни малейшего понятия, почему так вышло. Келморийское поселение, которое они должны были защищать, официально называлось Четвертая удаленная шахтерская станция. Очередная нора, каких полно на этой планете. Конкретно эта нора располагалась в центре обширной пыльной равнины, и вокруг нее повсюду простиралось абсолютное ничто. Достаточно было сказать, что поверх слова «Четвертая» в названии поселения давно уже было написано «Забытая».

Впрочем, для шахтерской колонии у Забытой был слишком хороший гарнизон и укрепления, как будто там солдатам нужно было защищать что-то важное. Что-то, что протоссы очень хотели раздобыть, если судить по масштабу устроенного ими наступления.

Впрочем, Марию было все равно. Все эти подробности его совершенно не касались.

Он знал лишь, что битва с самого начала была яростной. Наземные силы протоссов начали вторжение, и их сразу же поддержали три огромных колосса. Марий никогда прежде не видел колоссов, и они почти сразу впечатлили его. Эти гиганты зловеще возвышались над всем, что было на поле боя, и разрывали все и вся в клочья своими обжигающими термальными лучами.

В конечном итоге два исполина были уничтожены. Для этого потребовалось целое крыло «Викингов», а пилотов погибло столько, что Марий даже не пытался их считать. А еще пришлось пожертвовать собой целому отряду «Голиафов». Операторы «Голиафов» умерли особенно скверной смертью; Марий до сих пор помнил крики агонии, когда машины бойцов плавились прямо вокруг них.

И все равно он ничего не чувствовал.

Это было ужасно, невероятно ужасно, но Марий все равно не мог заставить себя сочувствовать им. Те люди не значили для него ничего – они все до единого были чужими. Они смеялись, играли, шутили обо всем подряд… и они были молоды. Черт возьми, как они были молоды… Они общались между собой так, будто приходились друг другу старыми друзьями, хоть это и не было правдой – что и раздражало Мария больше всего.

Куда бы он ни отправился, везде все было по-прежнему. На каком бы захолустном астероиде он ни оказывался, люди его сторонились. А некоторые со временем начинали и открыто опасаться. Все говорили, что он слишком рискует и мало заботится о безопасности других. На поле боя Марий был неудержим, бесстрашен и опасен. Один из командиров даже назвал его кровожадным. Тогда Марий был опасно близок к тому, чтобы врезать тому как следует. Но чем больше он задумывался над этим определением, тем больше осознавал, как точно оно подходит ему.

Конечно, время от времени та или иная группа пыталась заручиться его дружбой. Ему предлагалось играть роль седого, закаленного в боях ветерана, передающего юным братьям по оружию свой опыт и отцовскую мудрость. Все это было до отвращения стереотипно. Каждый раз Марий давил такие попытки в зародыше.

В итоге молодые солдаты всегда пожимали плечами и отставали от него. Они сходились друг с другом, становились друзьями, братьями по оружию. Но они не были его друзьями. Его братьями.

А все потому, что все его братья были уже мертвы.

Штольцфус, Толлмен, Марсиньяк. Цион. Все они умерли. Сначала Марий винил в этом войну – протоссов и их смертоносное оружие, бесконечно огромный Рой зергов. Ненависть к врагам заняла в его сердце место друзей, заполнив пустоту, оставленную ими. Но потом Марий Блэквуд, как и многие ветераны, осознал, что его настоящий враг никогда не сходился с ним на поле битвы.

Настоящим врагом было время.

Время лишило его друзей. Оно стерло их из памяти, вычеркнуло их из сердец и умов всех, кто мог их помнить. Марий остался последним из пяти. А что будет, когда не станет и его?

Все станет так, словно их никогда и не было.

Мигающий красный огонек тревоги вернул его в настоящее. Марий с размаху нажал еще одну кнопку, давая системе знать, что он в курсе – двигатель работает почти на пределе. Мария это не беспокоило. Он водил свою машину и в более сложных ситуациях, разгоняя ее до самого предела, а иногда и сверх того. Он знал, на что способен его танк, лучше, чем инженеры, которые его спроектировали и собрали.

Теперь его цель была уже заметно ближе, чем раньше. Марий уже мог лучше разглядеть сломанную ногу гиганта. В воздухе висела пыль, по которой было видно, где именно волочили поврежденную конечность. Ветра на планете не было, так что след был длинный, отчетливый и вел прямо к исполинскому существу.

Но Марию не нужен был след. Ему нужна была лишь хорошая позиция для одного-единственного выстрела.

– Капитан! – донесся крик по связи. – В последний раз говорю – вернитесь!

Связь здесь работала уже с перебоями. Марий внезапно вспомнил, что усилители приема сровняли с землей еще в самом начале атаки. Еще несколько километров, и он будет полностью за пределами досягаемости базы. Одной проблемой меньше.

– Блэкву…

Марий внезапно решил поменять тактику.

– Вы же видели, что там было! – закричал он, перебив ее и изо всех сил стараясь придать голосу злость. – Сколько наших эта штуковина сожгла дотла? Вы хотите, чтобы я ее так просто отпустил?

Марий выступил на славу. Он почти почувствовал гордость за себя. Последовала долгая пауза, затем треск помех. Голос, который услышал Марий, был спокоен и лишен эмоций.

– Ладно, – безразличным тоном сказала подполковник. – Не мне же под трибунал идти.

– Это точно.

Вспышка на дисплее показала, что цель сменила направление. Колосс по какой-то причине теперь шел наискосок. Марий направил танк на перехват и, взглянув сквозь смотровой проем, сразу понял ход мыслей врага.

На востоке безукоризненно ровную иссохшую поверхность украшал холм и несколько скал. Они были достаточно невысоки, и колосс мог бы их перешагнуть, но достаточно круты, чтобы остановить осадный танк. Марий от души выругался и застучал по кнопкам на передней панели.

На дисплее появилось голографическое изображение с трехмерной картой окружающей местности. Марий приблизил скалы, покрутил изображение и рассмотрел его со всех сторон, ища способ преодолеть их. Через полминуты он нашел его. Немного южнее места, где колосс должен предположительно выйти к этим скалам, был каменистый склон, по которому танк мог въехать наверх. Уклон был крут – опасно крут, если говорить начистоту. Тем не менее, Марий был почти точно уверен, что сможет туда взобраться.

Прокладывая курс к склону, Марий вытер рукой пот, застилающий глаза. Внутри танка было невыносимо жарко – он уже давно полностью убрал из «Радуги» систему внутреннего охлаждения. Кондиционирование лишь забирало мощность у двигателя, а тяжелые компрессоры были для Мария лишним грузом.

Жару же он вполне мог вынести. Как ни странно, он даже научился наслаждаться ей. Каждая капля его пота была лишней толикой скорости. Комфорт, принесенный в жертву ради производительности… лишь одно из множества изменений, произошедших со старой «Радугой». Ухмыльнувшись про себя, он вспомнил тот день, когда отнял у механика плазменный резак и проделал в танке передний смотровой проем. Когда вышестоящие чины увидели отверстие, прорезанное Марием в броне из неостали толщиной в 15 сантиметров, им чуть не стало дурно. Но все ограничилось лишь грандиозной взбучкой – ветерану не впервой было выходить сухим из воды.

Сейчас Марий глядел в этот проем сквозь толстый прозрачный лист сталепластика, вставленный в проем много лет назад. Колосс приближался к холму и скалам. Даже будучи искалеченным, он отличался какой-то странной красотой. Гладкое угловатое тело с замысловатыми изгибами делало колосса больше похожим на произведение искусства, а не на смертоносную боевую машину, которой он вообще-то и был. Изнутри гиганта исходило голубоватое свечение.

«Ты так и будешь сидеть и на него пялиться или выстрелишь по нему уже?» —снова послышался голос Циона. Марий опустил голову и мрачно уставился на свои вымазанные грязью ботинки.

Он еще помнил, хоть и с трудом, то время, когда эти ботинки начищались до зеркального блеска – каждый день. Все они были тогда так трогательно молоды – зеленые юнцы, только что из академии. Полные сил, оптимизма, веры в справедливость. А уж как они рвались на войну!

В те дни для них не существовало преград. Не было ничего невозможного.

Их пятерка всегда была вместе, вместе они проходили и огонь, и воду. Медных труб тогда ждать не приходилось в принципе, но это их вполне устраивало. Они стали настоящими братьями – всегда присматривали друг за другом, помогали друг другу одолевать все невзгоды. Даже когда их взвод разделился, им удавалось не терять друг друга из виду. Они торжественно поклялись примерно раз в год встречаться в «Сарае», если подвернется возможность.

«Сарай» был самым низкопробным и паршивым из всех злачных мест – всего лишь обветшалый бар, приткнувшийся на какой-то богом забытой планетарной станции рядом с Шайло. Но именно там они получили свое первое задание, и поэтому бар стал для них особенным. Со временем они даже полюбили его. А потом стали завсегдатаями.

«Сарай» был единственным, что хоть как-то радовало Мария. Все эти годы, полные войны и лишений, лишь этот бар оставался неизменной величиной в его непредсказуемой солдатской жизни. Местом, куда можно стремиться.

Но потом не стало даже этого. Все меньше и меньше друзей оставалось в живых. Первым выбыл из строя Штольцфус – они узнали, что он попал под пулю незадолго до своего тридцатого дня рождения. Принял не ту сторону в каком-то глупом восстании. Пожалуй, в этом не было ничего удивительного – парень отличался доверчивостью и добротой, но уж точно не умом.

Через несколько лет Марсиньяк пропал где-то неподалеку от Чара. А спустя два спокойных года не стало и Толлмена. Он сыграл в ящик всего через месяц после того, как присоединился к какой-то мутной банде наемников. Все подробности о его гибели они так никогда и не узнали, – какие-то темные дела, а потом крупная неудача, – но именно она подкосила их больше всего. Билли Толлмен всегда фонтанировал жизнелюбием. Он пил больше всех, побеждал в драках больше всех и спал с самыми красивыми женщинами. Он был их неформальным лидером. Если кто из них и был по-настоящему неудержим, так это он.

Остались только Марий и Цион. Долгое время они поддерживали свою традицию: встречались, вспоминали былое, даже поднимали тосты за павших товарищей. Где бы ни был Марий, чем бы он ни занимался, он никогда не откладывал посещение «Сарая».

А потом на встречу не явился и Цион.

Чтобы узнать, что с ним стало, пришлось немного постараться. Как выяснилось, Цион попал под обстрел со стороны своих. Какой-то оператор «Круцио» ошибся с прицеливанием, и отряду Циона устроили незапланированный душ из горячего вольфрама. От Циона не осталось даже трупа.

Вспомнив это, Марий плотно зажмурился. Его командиры никак не могли понять, почему один из лучших водителей постоянно отказывался поменять свою «Радугу» на более совершенный танк. Блэквуд отказался от перехода на другую модель, даже когда это стало обязательным, и стал мишенью почти каждой шутки в дивизии. Со временем молодые новобранцы начали видеть в нем человека-загадку. Он казался им упрямым, ностальгирующим пережитком прошлой эпохи, который отказывался идти в ногу со временем. Но Марий знал, что они были неправы. Каждый раз, вспоминая о Ционе, он укреплялся в уверенности: он никогда не залезет в люк «Круцио».

Пять лет назад, в этом же месяце, Марий последний раз побывал в «Сарае». Он заказал последнее пиво для друга, поставил бокал Циона на стойку перед его пустым сиденьем и осушил свой. А потом ушел. Вот и все. Былого не вернешь. Уже на выходе он обернулся в последний раз и посмотрел на пять потрепанных сидений у барной стойки. Некогда на них сидело пятеро людей, полных жизни и веселья, а теперь остались лишь пустые холодные стулья. Марий как раз успел увидеть, как бармен выливал пиво Циона в стальную раковину. Последнее пиво, которое его друг уже никогда не выльет. Было – и нет его больше, как самого друга.

Как и всех их.

Танк дошел до заданной точки маршрута, и негромко прозвучал сигнал. Стиснув зубы, Марий начал подниматься по склону. Тот оказался гораздо круче, чем выглядел на дисплее, и куда менее ровным. Танк трясся изо всех сил, и Марий с трудом удерживался в кресле, не говоря уже о том, чтобы управлять машиной.

Ему уже случалось переворачивать свой танк – когда он только начал обучаться на водителя. Это был на редкость неприятный опыт, который ему ни за что не хотелось бы повторять. Тогда проблему удалось решить с помощью буксировочного троса и пары шуточек. Через пару минут позора танк снова был на ходу. Но остаться без помощи здесь и лежать, как черепаха на спине? Последствия будут плачевными. Колосс может пойти назад и обстрелять его лучами. Выбраться через люк не получится, и Марий окажется в ловушке. Он не сможет ни убраться подальше, ни защитить себя. Ветеран представил, на что будут похожи его последние мгновения: корпус танка содрогается под напором огненно-белых лучей, и без того нестерпимый жар становится еще хуже…

Марий глянул вниз, на бедро, где успокаивающе оттягивал кобуру C-7. Он совсем не случайно купил себе пистолет именно в тот день, когда перевернул танк.

Уклон становился круче. Перейдя отметку в 50 градусов, Марий переключил рычаг сразу на две передачи вперед и, плотно сжав зубы, тщательно проверил показания гироскопов. Он мог преодолеть уклон в 60 градусов максимум. Может быть, в 65. Чуть больше – и танк покатится назад, а сам он будет болтаться в нем, как шарик в автомате для пинбола.

Шум снаружи достиг оглушающей громкости. Гусеницы осадного танка отбрасывали назад куски камня и гравия. Они медленно, преодолевая сопротивление, двигали танк вперед и вверх, оглашая окрестности жутким скрежетом стали о камень. Марий чувствовал, как смещается центр гравитации. У него упало сердце. Ледяные щупальца страха почти охватили его, но тут на смену ужасу пришла эйфория абсолютного облегчения – впереди показалась вершина холма.

Индикатор крена показывал 63 градуса, и Марий переключился на последнюю передачу. Машина накренилась еще сильнее; двигатель работал на полную мощность, а орудия устремились к небу над вершиной холма. На мгновение Мария обуял страх: танк потерял опору и подался на полметра назад. Но секундой позже он с оглушительным грохотом ткнулся носом в плоскую вершину.

Рванув вперед из облаков пыли, Марий сразу обнаружил свою добычу. Пустив танк в обход, на склон, он немного оторвался от колосса, но это расстояние запросто можно было наверстать. Колосс продолжал волочить за собой ногу, словно исполинское раненое насекомое. Казалось, он смотрел на Мария.

Ты псих. Абсолютный псих.

Это мог быть голос Циона, но Марий не исключал и того, что сам заговорил с собой. Впрочем, это было неважно. Ему внезапно открылось все безумие его выходки. Но вместе с тем он понял, что ему, в общем-то, наплевать. Это осознание было не менее ясным.

Конечно, ему не всегда было на все плевать. Когда-то Марию было чем дорожить. Он мрачно посмотрел на пустующее место в углу большой стальной панели. Там виднелся потускневший прямоугольный контур, и он был настолько расплывчатым, что рассмотреть его было практически невозможно. Когда-то на этом месте была прикреплена фотография, но ее не было там уже столько времени, что складывалось впечатление, будто с тех пор прошла вечность.

Ханна.

Очередная его неудача в этой жизни.

От мысли, что когда-то была любовью всей его жизни, Марию стало смешно. Но в другое время и в другом месте она, разумеется, значила многое. Ханна была для него единственной неизведанной территорией, единственной его робкой попыткой завязать близкие отношения.

Они встретились в рыбацкой деревне, когда он служил на Шайло, а его жизнь иногда даже можно было назвать нормальной. Ханна и Марий были молоды, но она была ярче и умнее. Ее красота была ошеломляющей. Серые глаза с голубым отливом. Волосы цвета меда. Он влюбился не на шутку. И, к сожалению для Мария, сильнее, чем может позволить себе солдат, воюющий во всех девяти известных мирах. От долга службы не уйти.

Марий потер испачканным в масле пальцем место, где раньше была фотография. Он помнил ее так ярко, будто фото все еще было на месте: Ханна стоит у озера, широко улыбаясь, а в волосах у нее большой желтый цветок. В тот день она взяла его покататься на лодке – подумать только.

Теперь, вспоминая об этом, он мог лишь усмехаться. Девушка, фотография – как же все это было глупо…

Словно из ниоткуда возникла жгучая вспышка желтого света, заставив Мария инстинктивно заслонить глаза ладонью. Свет был столь ярким, что чуть не ослепил его даже сквозь закопченный смотровой проем.

Прямо по курсу был колосс, стрелявший в его танк. По обе стороны его вытянутой головы двигались в унисон две турели. Марий резко затормозил, прекрасно понимая, что его враг способен разнести танк на множество оплавленных кусочков. Но когда колосс выстрелил в очередной раз, Марий понял, что сейчас он вне досягаемости его орудий.

Снова и снова небо прорезали термальные лучи колосса. Они врезались в иссохшую поверхность планеты, оставляя там глубокие оплавленные трещины. Марий сразу же понял, что задумал враг.

Осадный танк содрогнулся, на полном ходу попав в первую раскаленную яму. Система стабилизации приняла удар на себя, облегчив нагрузку на раму «Радуги», но ландшафт был так изрыт рытвинами от выстрелов, что это не особо помогало. Машину бросало из стороны в сторону, и Марий отчаянно пытался отвести ее подальше, где почва не была бы такой неровной.

Колосс продолжал стрелять. Марию все же удалось вывести танк за пределы опасной зоны. Он наблюдал за тем, как лучи прорезают свежие расселины в земле за исполином. Оставаясь вне зоны поражения, он терял время и уже не мог идти прямо на цель. Но даже при этом «Радуга» была все еще способна нагнать колосса. Это должно было занять несколько минут.

Внимание Мария привлекли два мигающих огонька, когда их желтое свечение сменилось белым. Это был сигнал, что кто-то приближался сзади. Он отъехал слишком далеко и находился за пределами досягаемости примитивной системы связи шахтерского поселения. Теперь с ним не смогут связаться, даже если захотят. И он с ними тоже.

Не это не волновало его.

Строго говоря, Мария уже довольно давно ничего не волновало. О каком-либо счастье говорить не приходилось. Максимум, что он мог чувствовать в последнее время – это состояние удовлетворенности, да и оно приходило к нему лишь в те минуты, когда он занимался солдатской службой. Марий умел делать это лучше всего. Он уже счет потерял случаям, когда специально упускал возможности для повышения, перевода, даже шанс уволиться со службы – и все для того, чтобы продолжать жить, как жил, заботясь лишь о том, с кем и где ему воевать в следующий раз. Сам того не осознавая, Марий стал жить исключительно ради того, чтобы находить упоение в бою.

И боев у него было много, очень много.

И много побед.

Он ухмыльнулся, с грохотом проносясь на танке по камням. Все они отмечали свои победы с самого начала карьеры, сообща возродив старинную традицию. Первым начал Билли: он считал убитых врагов, вырезая соответствующие отметки на шлеме. Это было еще в те времена, когда все пятеро служили в пехоте. Затем подсчет перерос в дружеское соревнование, и с годами на счету каждого было уже огромное количество побед.

И сейчас борт его осадного танка был украшен множеством отметин. Марий вел счет зергам, протоссам, даже врагам-терранам, с которыми иногда его сводил случай. Он тщательно отмечал каждую победу, любовно вырезая лазером черту на неостальном покрытии своей гудящей и рычащей боевой машины.

Его победы были его трофеями. Его друзьями.

Только они у него и остались.

Танк вилял из стороны в сторону, несясь по пыльной равнине. Марий держался у самых границ взрыхленной лучами почвы. То ли виной тому была жуткая жара, то ли колосс, наконец, осознал бесполезность своих действий, но обстрел из лазеров прекратился. Колосс отвернулся от танка и продолжил ковылять вперед.

Марий вдавил газ до пола и с колотящимся сердцем устремился за жертвой. Он чувствовал необычный прилив сил и знал, что сейчас он как никогда близок к тому, чтобы отправить этого проклятого гиганта к праотцам. Через каких-то пару минут колосс станет лишь очередной отметкой на борту его танка, и эта отметка будет особенной. За все те годы, что Марий провел в танке, он никогда еще не убивал колосса.