Текст книги "Первое путешествие россиян вокруг света"

Автор книги: Владимир Невский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Эти монументы представляют грубое изображение человеческого бюста. С особенной тщательностью высечены лица, тогда как все остальное едва имеет человеческую форму. Головы их обычно увенчаны высокими цилиндрическими камнями из красного вулканического туфа. Уши у статуй огромные, повидимому статуи представляли собой могильные памятники, так как внутри каменных платформ, на которых стояли статуи, имелись склепы с человеческими костями. Современное население острова не имеет никакого представления о значении этих памятников.

В наши дни академик Л. С. Берг, пользуясь материалами новейших исследований, писал: «В настоящее время доказано, что монументальные статуи были сооружены полинезийцами, заселившими острова в XI—XII вв. и по ныне живущими там»^{203 204}.

В более поздние времена вместо статуй здесь стали ¹ сооружать небольшие каменные пирамиды с верхушками, выкрашенными известью, которые и видел Лисянский.

Лисянский за три дня, проведенных у острова Пасхи, даже не высаживаясь на берег, сделал чрезвычайно ценные наблюдения над природой острова Пасхи и культурой его жителей. Он также составил карту этого острова, ²⁰⁵ которая была точнее всех карт, составленных предшествующими мореплавателями.

Маркизские острова,, расположенные между 9°27'– 10°25' ю. ш. и 138°2Г—139°8' з. д., состоят из пяти гористых островов: Фатугива, Монтана, Гиваоа, Тауата

и Фетуга. Самый крупный из них–остров Гиваоа занимает площадь в 400 кв. км.

К северо-западу от Маркизских островов лежит другая группа островов, простирающихся от 7°37' до 9°29' ю. ш. и от 139°9' до 140°20' з. д. Она состоит из восьми островов, наибольший из которых, остров Нукагива, имеет в окружности более 110 км, а площадь, равную 482 кв. км. (Эту группу островов Крузенштерн называет Вашингтоновыми).

На современных картах Маркизские и Вашингтоновы острова, площадь которых исчисляется в 1 269 кв. км¹, объединяются под одним названием Маркизских островов (lies Marquesas)².

7 мая 1804 г. к гавани Анны-Марии (местное название ее Тайегоа), расположенной на южном берегу острова Нукагива, подошел русский корабль «Надежда». Едва «Надежда» встала на якорь, как с высоких береговых утесов бросились в море мужчины, женщины, дети и с невероятным шумом и смехом поплыли к кораблю. Это были местные жители.

Почти без приметного движения рук и ног, подобно рыбам, с невероятной скоростью плавали они вокруг корабля. Некоторые женщины плавали с детьми на плечах, другие с большой палкой, к которой были привязаны вещи. Многие из них могли находиться в воде с утра до вечера. Даже шестилетние дети плавали вокруг корабля без отдыха по шести-восьми часов. Проголодавшись, они здесь же, в воде, ели кокосовые орехи.

Заботясь о предупреждении цынготных заболеваний среди команды, Крузенштерн распорядился сделать здесь большой запас кокосовых орехов, которые можно долгое время сохранять.

«Главное наше упражнение во весь сей день,– пишет Шемелин,—было в обдирании с кокосов коры, ^{206 205}

в разламывании ореховой скорлупы я в доставании сладкого и прохладительного сока. С каким удовольствием утоляли мы жажду свою сим здоровым и наивкусиейшим напитком. В вечеру на ужин были поданы нам вареные хлебные плоды или яблоки, коих белое, вкусное и питательное тело весьма подходит вкусом к европейскому печеному пшеничному хлебу»²⁰⁷.

В свою очередь, моряки одарили островитян различными семенами европейских растений, живыми курами и утками. По приглашению моряков многие из них входили на корабль.

К удивлению моряков, среди коренных жителей оказались два европейца: англичанин Робертс и француз Ле-Кабри из города Бордо.

Робертс прожил здесь семь лет. Судя по его словам, он был высажен на остров с английского купеческого корабля взбунтовавшимися матросами, к которым он не пожелал присоединиться.

Француз Ле-Кабри, по его уверению, десять лет назад добровольно покинул свой корабль. Он так сжился с местным населением, что с трудом мог говорить иа родном языке, тогда как англичанин хорошо помнил свой язык и служил русским морякам переводчиком во время их пребывания на Нукагиве.

По внешнему виду они почти ничем не отличались от островитян.

Одежда их состояла только из одного узкого пояса, а тела и лица были сплошь татуированы. Между собою они находились в постоянной вражде, доходившей до вооруженных схваток. Оба были женаты на местных женщинах (француз имел даже двух жен).

Через несколько часов после прибытия «Надежды» к острову Нукагива, в небольшой пироге, выдолбленной из ствола дерева, прибыл король (верховный вождь) прилегающей к заливу местности Тапега Каттанова.

Это был стройный и сильный мужчина лет сорока пяти. Все его тело, лицо и даже выбритые части головы были сплошь покрыты татуировкой. Крузенштерн подарил ему бразильского попугая, нож и четырнадцать метров красной материи, которой он тотчас же опоясался. Родственники короля также получили подарки.

Карта Маркизских островов, виденных с корабля «Надежда» 6 и 7 мая 1804 г.

(Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна)

Король встретил путешественников за несколько сот шагов от своего дома и проводил их внутрь помещения, где было в сборе все его семейство. Моряки роздали им подарки. Оказалось, что виновником недоразумения был француз. Он заявил, что русские намерены арестовать короля и заковать его в цепи, так как островитяне отказались доставить на корабли свиней. Островитяне приняли его слова за правду, так как незадолго до этого одни американский капитан, прибывший на остров, арестовал брата короля, чтобы обезопасить себя заложником.

Дружеские отношения были вновь восстановлены.

Селение, в котором жил король, содержалось в большой чистоте и порядке. Вблизи каждого домика находился небольшой огород, обнесенный красивым забором. Насаждения корня таро и кусты бумажной шелковицы (Morus papirifera) заботливо культивировались местными жителями.

Обратный путь от дома короля до баркаса моряки совершили другой дорогой. Они посетили местное кладбище. Толпа мужчин, женщин и детей сопровождала путешественников Во время привалов островитяне взбирались на деревья и сбрасывали на землю кокосовые орехи. Другие ловко раскалывали их камнями, очищали от скорлупы и угощали усталых путешественников.

Свои впечатления об экскурсии по острову Нукагива красочно описывает Шемелин: «Во время, пока упражнялись спутники мои, один в рисовании картин с предметов, взор его обвораживающих, а другой в собирании растении, достойных внимания ботаников, я, сидя под тенью густолиственного дерева, с восхищением рассматривал окружающую меня красоту природы. С какою сладостию чувствовал я, что нахожусь не на корабле в Конста-пельской, где гнилый и задушающие воздух привел в крайнее изнурение мое здоровье, но дышу чистейшим врачующим и ободряющим ослабевший мои силы воздухом. Здесь недалече от меня находятся кустарники, усыпанные гарнатными цветами, при корнях которых журчат источники чистейшей воды. Множество новых пород прекрасных птичек, кои, порхая по кустарникам или скрываясь в густоте ветвей древесных, сладким пением своим, раздающимся по всей долине, приводили в приятное изступление и придавали еще более красоты природе.—Там вижу я, как одаренный живостию и проворством островитянин, с легкостью подобно мартышкиной, взбегает к кудрявой вершине гордого кокоса, обрывает его орехи и повергает на землю; другой ломает сучья хлебного дерева с созревшими плодами; третий в своем огороде обрезывает тяжелые кисти, обремененные бананами; четвертый вырывает из земли иньямы и пататы. И все спешат к кораблям, дабы за оныя получить от иностранцев малый кусок низкого металла, необходимо для них нужнаго.

Несколько молодых прекрасных женщин, влекомых любопытством, пришед.сели подле меня в кружок. Я ласкал маленьких их ребятишек, и они скоро, привыкнув ко мне, смело и безбоязненно играли со мной. Некоторый из сих приятных женщин потчивали меня бананами, другия подносили кокосоваго соку, раствореннаго водою, которым я с приятностию утолял свою жажду. Две из тех, кои меня угощали, старались дать мне приметить, что они за то ожидали нечто в воздаяние себе, и я охотно подарил им по небольшому медному гребешку, а прочим дал по три светлых металлических пуговицы»¹.

Русские моряки относились к местным жителям дружелюбно и гуманно. Они были удивлены их честностью и вежливостью. «Сии островитяне,—писал Лисянский,—обходились с нами, как бы со старинными своими знакомыми или друзьями. Они весьма честно меняли свои плоды и другие редкости, даже так были вежливы, что каждый из них, желая возвратиться на берег, просил у меня на то позволения»².

Совершенно иначе относились к жителям Полинезии иностранные мореплаватели.

Так, М. И. Ратманов, характеризуя английского мореплавателя Джемса Кука, писал: «Ежели рассматривать все то, что он сделал для рода человеческого—ужаснуться должно. Он при открытии разных народов Южного океана стрелял, резал уши тем, которые его почти богом почитали и ни в чем ему не сопротивлялись. Конец жизни сего мореплавателя доказывает возмутительный его характер и грубое воспитание»³.

Лейтенант Левешитерн, посланный для осмотра южного берега Иукагивы, донес начальнику экспедиции, что он открыл прекрасную бухту.

Два дня спустя Крузенштерн и Лисянский с несколькими офицерами и натуралистами на шлюпке отправились осматривать новую гавань. Крузенштерн назвал ее портом Чичагова. Местность, прилегающая к заливу, была прекрасна. Широкая населенная долина, окруженная высокими лесистыми горами, орошалась стремительными горными источниками. Одни из них, представляющий небольшую горную речку, Лисянский назвал Невкою¹. Обратно на корабль моряки вернулись к вечеру, а ученые экспедиции Тилезиус и Лангсдорф, сопровождаемые Робертсом, шли берегом острова и возвратились только следующим утром.

18 мая «Надежда» и «Нева» покинули остров Нукагива и взяли курс к Сандвичевым островам.

После ухода «Надежды» и «Невы» Маркизские острова вскоре лишились своей независимости. В октябре 1813 г. американский капитан Керр-Портер подошел к острову Нукагива и бросил якорь в гавани Тайегоа. После ряда кровавых сражений с местным населением он построил укрепленный лагерь, над которым поднял американский флаг, и объявил остров Нукагива владением Соединенных Штатов Америки. Пробыв на острове шесть недель, Портер покинул его, оставив в крепости лейтенанта Гамбл я с отрядом в двадцать человек. Ожесточенное сопротивление жителей заставило Гамбля покинуть этот остров^{208 209}.

В последующие годы торговля сандалом²¹⁰ и китовые промыслы нередко приводили островитян к сношениям с европейцами*

В 1840 Г– к острову Тауата подошел французский военный бриг «Le Pylade» под командой капитана Бернара* С этого времени Маркизские острова попали под французский протекторат. Вскоре остров Нукагива стал центром французских владений на Маркизских островах

В 1804 г. на одном только острове Нукагива Крузен-Штерн насчитывал около 12 тысяч жителей. «Судя по острову,—читаем мы у Крузенштерна,—имеющему в окружности более 60 миль, по особенно здоровому кли~ мату, по умеренному употреблению кавы¹ и по неизвестности здесь любострастного яда, сие население очень малолюдно»-.

Частое общение с европейцами привело к быстрому вымиранию коренного населения вследствие жестокой эксплоатации и завезенных болезней, главным образом сифилиса и проказы.

В настоящее время па всех Маркизских островах сохранилось всего лишь 2 500 местных жителей^{211 212 213}.

Наряду с уничтожением и порабощением коренного населения, колонизаторы вели ожесточенную борьбу с местной культурой* Уже к началу XX в* была разрушена общинная земельная собственность, составлявшая основу социального устройства жителей острова Нукагива.

Крузенштерн и Лисянский сделали первый научный вклад в изучение Маркизских островов. Крузенштерн впервые установил местные названия отдельных островов, которые удержались на картах до настоящего времени. В результате проведенных здесь многочисленных астрономических наблюдений было уточнено положение всей островной группы и создана специальная новая карта, вошедшая в «Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна» под названием: «Карта островов Вашингтоновых и Мендозы»²¹⁴.

Кроме того, были сняты планы заливов Анны-Марии (Тайегоа) и Чичагова, также вошедшие в атласы к путешествию Крузенштерна и Лг£янского. Крузенштерн, Лисянский и ученые экспедиции, как можно видеть из их дневников, подробно исследовали остров Нукагива в географическом и этнографическом отношениях.

За время пребывания среди «нукагивцев», как назвал их Крузенштерн, был собран богатейший научный материал, который не утратил своей ценности и до наших дней, так как по времени это было первое этнографическое описание жителей острова Нукагива, Предшествующие мореплаватели производили лишь общие описания по наблюдениям с кораблей. Из них только Гергест в 1792 г, на несколько часов высаживался на берег в бухте Анны-Марии, Кроме того, ценность этнографических исследований Крузенштерн на и Лисянского состоит еще в том, что они описали многие обычаи пукагивцев, которые после них никем уже не наблюдались .

Русские моряки собрали обширную коллекцию оружия, орудий и предметов домашнего обихода местного населения,

Тилезиус записал ^лова и сочинил музыку народной песни жителей острова Нукагива.

По материалам, собранным участниками первой русской кругосветной экспедиции, можно дать следующее описание острова Нукагива,

Остров Нукагива имеет более ста десяти километров в окружности. Южный берег его состоит из высоких, обрывистых диких скал, с которых низвергаются в море кра-, сивевшие водопады. Черные базальтовые скалы стеною выступают из моря²¹⁵. Берег образует три значительных залива. На юго-восточной стороне—залив Гоме (Controllers bay). На середине южного берега расположен прекрасный залив Тайегоа (названный Гергестом заливом Анны-Марии)*

У входа в залив по обеим сторонам стоят маленькие скалистые голые островки, отделенные от берега узкими каналами. Восточный островок местные жители называют Маттоу (что значит «удочка»), а западный носит шуточное название Мутанос (что значит «великий остров»). Бухта расширяется круглым амфитеатром, окруженным

?

>

t

г

Украшения, оружие и предметы быта жителей Вашингтоновых островов:

1—Серьги из раковин. 2—Парадный веер. 3—Каменный топор. 4—Посуда из калабаша (тыкни). 5—Раковина—музыкальный инструмент. 6—Шар, украшенный красным горохом, применяется дти игры. 7—Уда с леской

высокими горами. В трех Милях к западу от порта Анны-Марии расположен наиболее удобный залив Чичагова, открытый Крузенштерном.

Западные и восточные берега Нукагивы каменисты и не имеют хороших гаваней, лишь на северо-западной стороне имеются удобные населенные бухты. Северо-восточная оконечность острова также имеет хорошую гавань, которую открыл капитан Лисянский.

Вся внутренняя часть острова состоит из высоких, большей частью голых базальтовых гор, на вершинах которых имеются озера. Горы прорезаны узкими ущельями. С шумом несутся по ним горные потоки, образуя красивые водопады. На склонах встречаются минеральные источники. Долины отделены друг от друга зубчатыми каменными гребнями гор и доступны только с моря. Лишь узкие и опасные тропинки ведут в глубину острова. Наивысшие точки острова достигают 1 200 м над уровнем моря.

Там, где долина выходит к морю, обычно образуется участок плоского аллювиального побережья, на котором образуются поселения.

Климат острова—самый здоровый в Полинезии. Жители почти fie знали болезней и многие доживали до ста лет. Летом и зимой на Нукагиве термометр редко опускается ниже 22^ГС. В бытность здесь «Надежды» в мае температура поднималась выше 31 °С. «Не взирая на толь высокие жары, климат самый здоровый. Лучшего климата представить не можно. На островах сих, как вообще между тропиками, в зимние месяцы^{216 217} идут обыкновенно дожди, но здесь против других мест они реже и не столь продолжительны. Не редко случается, что в десять месяцев и более не упадет ни капли. Есть ли сие к несчастью случится,то всеобщий голод неизбежен»². Неудивительно, что нукагивцы были людоедами.

Юго-восточный пассат, который туземцы называют «тиутин», приносит обильные осадки, освежающие зелень, соответствующей части острова. Осадки выпадают главным-"'' образом в летние месяцы (с ноября до апреля). Особенно сильные дожди идут осенью. Годовая сумма осадков превышает 3 000 мм.

В летние месяцы часто дует также юго-западный ветер, называемый островитянами «туватан», которым они пользуются при переправах с острова на остров. Веспбга и зимою дуют очень сильные северные и северо-восточные ветры, называемые у местных жителей «тукуагу». Здесь эти бури не вырывают хлебные деревья, как на других островах Полинезии, потому что деревья произрастают в глубоких, защищенных ущельях. Грозы чрезвычайно редки. У берегов обычно дуют слабые бризы.

Остров Нукагива покрыт богатой тропической растительностью. Плоские участки морского побережья поросли рощами кокосовых пальм, которые высоко поднимают свои опахала над темной зеленью бамбука. Из бамбука жители строят свои хижины. Узкие тропинки вьются по болотистым берегам ручьев, поросших непроходимой чащей кустарников гуава (Arbus precatorius) и низкорослыми пальмами, перевитыми крепкими лианами. Исполинские вечнозеленые листья бананов переплетаются с золотыми плодами померанцев. Здесь и там поднимаются густолиственные хлебные деревья (Arto-carpus incisa), приносящие плоды три раза в год. Самый обильный урожай бывает в январе, меньший—в сентябре, наименьший—в половине июня. Хлебные деревья, бананы и кокосовые пальмы покрывают здесь такие большие пространства, что их можно назвать лесами.

Влажные склоны гор поросли панданусами, бананами, олевритами, шишковатыми стволами кава (Piper me-thisticum) и гигантскими бананианами, раскидывающими свою крону на девяносто метров в диаметре. По измерению Дюмои-Дюрвиля, вблизи бухты Тайегоа один из них имел 23,5 метра в обхвате на высоте двух метров от земли. Такую же толщину он имел и на высоте двенадцати метров. Рубить бананиаиы было запрещено, так как местные жители считали их священными деревьями и разводили на своих кладбищах. Рядом с гигантскими бананианами росли такие же огромные деревья южноокеанического каштана (Inocarpus edulis), окруженные многочисленными отростками, служащими подпорками. Островитяне пекли и ели плоды каштана, которые созревают два раза в год (в мае и ноябре). Здесь же росли высокие и самые живописные из всех полинезийских деревьев—Spondias dulcis (таит-ские яблони). Их белый ствол с развесистой вершиной, густыми ярко зелеными перистыми листьями и золотыми

приятно-кислыми Плодами издали привлекает внимание путешественников. Форстер считал, что это дерево отсутствует на Маркизских островах, однако Лангсдорф обнаружил его на острове Нукагива. Здесь же, на увлажненных склонах гор, в изобилии произрастали сандаловые, дынные и свечные деревья. Почва под деревьями была покрыта тучной травой, затруднявшей ходьбу.

Сухие, выжженные солнцем возвышенности, не подвергающиеся воздействию юго-восточного пассата, были покрыты травянистой саванной или кустарниковой чащей дикого сахарного тростника, над которой здесь и там возвышались уныло шумящие казуарины. Из их крепкой древесины местные жители приготовляли оружие и утварь (обычная в саваннах Полинезии веерная пальма на Маркизских островах не растет). Из питательных растений культивировали бататы, ямс, хлебное дерево, кокосовую пальму и бананы. Горное и болотное таро здесь произрастало в диком виде.

Животный мир острова Нукагива значительно беднее других островов Океании. Из млекопитающих здесь водилась только черная или пепельная полинезийская свинья с длинной мордой, остроконечными ушами, выгнутой спиной и короткими ногами. Некоторые свиньи были приручены человеком, а многие оставались дикими и целыми стадами бродили по горам. Они питались большей частью растительной пищей (старые кабаны легко разгрызали кокосовые орехи). Иногда у морского берега они лакомились моллюсками. На острове во множестве водились крысы, которыми островитяне кормили домашних свиней.

Из пресмыкающихся встречались маленькие неядовитые боа (60 см длиной), ящерицы гекко и сцинки с блестящим на солнце ультрамариновым хвостом.

В реках и ручьях острова водились угри и крабы, а в море во множестве—ярко окрашенные тропические рыбы.

Особенным богатством отличался мир птиц. Беспрестанно порхали мухоловки и маленькие голубые попугаи с белой грудью, коралловыми лапками и клювом. Голуби, называемые здесь курукуру; ворковали в темной листве бананианов. На морском побережье белый глупыш²¹⁸преследовал рыбу, и маленькие черные стрижи (саланраны) вили свои гнезда из затвердевающей на воздухе слюны.

На скалистых необитаемых островах гнездились фаэтоны¹ (Phaeton acthereus) с белыми перьями и другой вид (Phaeton foenicurus) с красивыми черными хвостовыми перьями, из-за которых на него охотились островитяне. День и ночь слышен был его свистящий крик, за который моряки называли его боцманом.

Несмотря на огромные расстояния между островами Тихого океана, полинезийские народы имеют тождественные физические признаки.

Лангсдорф, характеризуя физический облик жителей Нукагивы, говорит, что они ростом, красотой и правильностью черт лица превосходят жителей других островов Тихого океана. Они сложены исключительно пропорционально.

Мужчины имели высокий рост и атлетическое сложение. Среди них совершенно отсутствовали уроды.

Женщины были невысокого роста, но отличались стройностью, пропорциональным сложением и правильными чертами лица.

Цвет кожи у островитян обычно оливково-желтый или буроватый. Женщины, предохранявшие себя от загара при помощи зонтиков или растительных масел, имели более светлую кожу.

Судя по рисункам и описаниям путешественников, местным жителям свойственны несколько выдающиеся скулы, толстые губы, небольшой прямой или несколько вогнутый нос. Глаза большие, черные, немного навыкате. Прямые или волнистые волосы, обычно черные, но встречались и светлые.

«Цвет волос на их головах,—пишет Шемелин,– столь же различен, сколь и лица, у мужчин несколько курчавые и темнорусые с рыжью, а у женщин прямые и по большей части темно-русые»^{219 220}. Женщины носили длинные волосы, которые зачесывали со лба на затылок. Мужчины обычно на середине головы выбривали широкую полосу от лба до затылка, а оставшиеся волосы закручивали и завязывали в узлы, так что издали казались рогатыми. Другие же брили всю голову или только половину. Чтобы тело было блестящее и гладкое, натирали его соком Hibiscus populneus L. или кокосовым маслом.

О языке жителей острова Нукагива Крузенштерн пишет следующее: «Помещенное в путешествии Кука некоторое количество слов показывает величайшее сходство языков, коими говорят жители островов Сандвичевых и Мендозовых [Маркизских.—В. Я.]. Судя по оному, надобно бы думать, что они могут разуметь друг друга совершенно. Но дикой наш француз не понимал их вовсе»¹.

Действительно, все полинезийские народы, разделенные огромными пространствами океана, стояли почти на одинаковой ступени развития и говорили на одном языке, наречия которого были обусловлены только местным выговором, так что путешественники, узнав на одном острове несколько слов, могли объясняться на другом, далеко лежащем острове.

Самой характерной чертой океанической этнографии является тот факт, что полинезийские языки родственны с меланезийскими и малайскими.

Язык полинезийцев довольно сложный и принадлежит к числу агглютинативных (связывающих). Слова составляются из различных элементов. Корень слова остается неизменным, а меняются только придаточные частицы (аффиксы), которые ставятся или перед корнем или в конце слова. Каждое слово и каждый слог оканчиваются гласной буквой. Русские моряки собрали небольшой словарь местных слов и наиболее употребительных выражений на острове Нукагива^{221 222}.

Нукагивцы занимались земледелием. Культивировали преимущественно таро (Colocasia antiquorum Schott)²²³и ямс (Dioscorea alata). Таро родится лучше всего в дождливый сезон, и для него жители выбирают низкие, сырые участки. Так как в тропическом климате плоды скоро портятся, то, чтобы не испытывать недостатка в пище, в

Сухое время года на возвышенных участках они сажали ямс, любящий большую сухость. На острове культивировали также сахарный тростник (Saccharum edule), бананы, кокосовую пальму (она приносит плоды круглый год) и хлебное дерево. Хлебные, кокосовые и банановые деревья почти не требуют ухода. У каждого дома росли насаждения кустарников бумажной шелковицы и других.

Земледелие находилось на низкой ступени развития Его можно охарактеризовать как мотыжное земледелие (огородничество). Когда землю доводили до полного истощения, тогда в лесах расчищали новые участки путем выжигания. У нукагивцев имелись также зачатки животноводства. Из домашних животных здесь разводили в небольшом количестве свиней и кур. Островитяне занимались и рыболовством. Рыбу ловили большей частью сетями и удочками, причем крючки изготовляли из створок жемчужной раковины. Применялся также следующий Способ: собирали корни растущего на камнях ядовитого растения и растирали их между камнями, затем ныряли и разбрасывали их по дну. От этого растения рыба одурманивалась и полумертвая всплывала на поверхность¹. Этот способ чрезвычайно опасен для жизни рыболовов.

«Всякой имеющий у себя несколько земли,—пишет Крузенштерн,—почитает рыбную ловлю презрительным упражнением, почему и занимаются оною одни бедные, лишенные других к пропитанию способов»².

Уровень материальной культуры жителей острова Нукагива соответствовал той стадии развития каменной техники, которая носит название неолита. Характерны шлифованные каменные орудия, сравнительно высокий уровень техники обработки дерева, древесной коры, растительных волокон.

Способ добывания огня самый первобытный—путем трения двух кусков дерева друг о друга.

До знакомства с железом, материалом для изготовления орудий служили камень, кость, раковины и дерево. Полированные каменные орудия изготовлялись путем продолжительного трения одного камня о другой при помощи ^{224 225}

воды и песка. Тонко заостренные камни употреблялись для пробуравливания дыр в деревянных предметах. Каменный топор изготовлялся из плоского черного камня, который прикреплялся к рукоятке веревками, сплетенными из волокон кокосовой пальмы. Топор являлся главным орудием производства. Он применялся для рубки деревьев, постройки жилищ, пирог, изготовления различной домашней утвари и оружия. Для изготовления более топких деревянных изделий употреблялись каменные ножи с деревянными рукоятками.

Гончарное искусство жителям острова Нукагива было неизвестно. Домашнюю посуду они изготовляли из скорлупы кокосовых орехов, которую украшали перламутром и костями человеческих пальцев. В употреблении были также деревянные чашки, имеющие форму раковин.

Лисянский пишет, что деревянные чашки так чисто выделаны, как будто выточены на токарном станке. Сосудами для хранения жидкости служили плоды тыквенного дерева. Для удобства ношения их вставляли в футляры с ушками, сплетенные из крепких и гладких веревок, которые делались из волокон кокосовой пальмы. Из подобных же веревок делались рыболовные сети.

Оружие, состоящее из дубины и копья, островитяне делали из крепкой древесины казуарины. Дубина обычно имела 1,5 м в длину и весила около четырех килограммов²²⁵ Она украшалась самой разнообразной резьбой; на толстом конце ее обычно вырезалась человеческая голова.

Копье, заостренное с обеих сторон, имело 2—2,5 м в длину. В качестве оружия нукагивцы употребляли также пращу, которую сплетали из тонких и крепких шнуров. Из пращи они метко бросали камни до двух килограммов весом и на такое большое расстояние, что они скрывались из виду. Употребление лука, стрел и щита нукагивцам было неизвестно.

Из различных пород деревьев нукагивцы делали длинные узкие лодки-однодеревки. Дно лодки они выжигали или выдалбливали каменным топором из целого ствола дерева. Отделка производилась острыми костями акул или краями ²²⁵ створок раковин. Веревками, сплетенными из волокон кокосовой пальмы, к дну лодки нашивались дощатые бока, К корме лодки прикреплялся длинный кусок дерева, в конец которого вставлялась мачта с треугольным парусом из рогожи. Самая большая лодка, виденная Крузенштерном, имела 10 м в длину и 75 см в ширину и глубину. Все виденные лодки были снабжены балансиром, состоящим из нескольких жердей, положенных поперек лодки, и шестов, прикрепленных к их концам под прямым углом. Такой балансир сохраняет устойчивость лодки и даже при сильном крене не дает ей опрокинуться. Большие двойные лодки, соединенные общей платформой и снабженные одним треугольным парусом, нукагившы делали без балансира. При безветрии лодки ходили на веслах. Во время войны длинное весло с круглой ручкой употреблялось также как сабля.

Важным производством нукагивцев являлось изготовление материи, называемой ими «тапа». Материалом для изготовления тапы служил луб молодых хлебных деревьев, из которого выделывалась толстая материя сероватого цвета; она употреблялась на пояса и одежду бедняков; иногда ее окрашивали в желтый цвет.

Другая—тонкая и белая материя шла на одежду и головные уборы более состоятельных людей. Ее изготовляли из коры бумажной шелковицы (Morus papyrifera). Собрав кору, мочили ее в пресной воде, а затем колотили деревянным вальком, отчего она расплющивалась, волокна соединялись между собою и составляли ткань. Ее расстилали на земле и высушивали. Путешественники отмечают, что она не отличается большой прочностью.

Главная работа мужчин состояла в постройке домов и изготовлении оружия. У женщин работы было гораздо больше. Они изготовляли ткани, вили веревки, вязали сети, делали веера и другие украшения для себя и для своих мужей.

Жители острова Нукагива жили оседло. Селения их большей частью были расположены вблизи моря, по берегам речек, впадающих в бухты. Хижины стояли под сенью высоких густолиственных деревьев. Около каждого дома находился обнесенный красивым деревянным забором обработанный участок земли.

Жилища нукагивцев представляли длинные узкие строения, различной величины (обычно длина их не превосходила 71/2 м, а ширина—2—2*/г м). Они стояли прямо на земле без фундамента, но внутри хижины пол обычно был приподнят для защиты от наводнений во время периодических дождей¹. Четыре столба, вкопанные в землю, с положенными на них перекладинами, составляли основу постройки. Стены возводились из бамбуковых жердей. Жерди, составлявшие заднюю и боковые стены, ставились вертикально, а в передней' стене они лежали горизонтально, и ее можно было разбирать^{226 227 228 229}. Просветы между жердями закрывались листьями кокосовых пальм и папоротников. Благодаря такому легкому способу постройки, хижины были очень прохладны и в то же время-хорошо защищали от тропических ливней. Задняя стена обычно делалась в три раза выше передней, поэтому крыша, покрытая толстым слоем листьев хлебного дерева, была наклонна и нависала в виде галереи над низкой стеной.