Текст книги "Бесстрашный (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

В ту же секунду с мостика зазвенел корабельный колокол. Как я уже успел разобраться в местных сигналах, нынешние означали что-то навроде «Свистать всех наверх!»

В море и вправду виднелись три паруса. Правда, достаточно далеко, на горизонте, в виде небольших пятнышек.

– Уйдём, – убеждённо проговорил появившийся за спиною Аршаф. – Эта скорлупка самая быстрая во всём Драаране.

– Думаешь, это по наши души? – кивнул я на пятнышки на горизонте.

– Их трое, а мы одни, – пожал плечами приятель. – А в этих морях главное правило: всякое одиночное судно – законная цель для тех, кого больше…

Через минуту, вдоволь насмотревшись на пятнышки-корабли, возникшую на палубе суету и наслушавшись грохота выдвигающихся за борт вёсел, а также отрывистых выкриков лучников-арбалетчиков, занимающих места согласно боевому расписанию, мы с вором поднялись на ют.

Бартозо был уже там. Подняв ладонь козырьком ко лбу, он вглядывался в океанскую даль. Рядом трое матросов уже расчехляли корабельную катапульту. Ещё трое подносили-раскладывали боезапас: длинные толстые стрелы с устрашающего вида зазубренными наконечниками.

– Если это ривийцы, уйдём без проблем, – покосился на нас капитан. – А если западники, отрываться придётся долго и, возможно, что с боем. У заморских кораблики быстрые.

– Внешне они как-нибудь отличаются? – поинтересовался я, тронув карман, где лежала пластинка с записью «дальнодействие».

– Издали всё равно не поймёшь, – покачал головой пират. – Вот подойдут где-нибудь на поллиги, тогда и поймём.

Я мысленно усмехнулся. Для «морского бинокля» с кратностью увеличения больше пятнадцати и полем зрения градусов семьдесят даже десять лиг не проблема. А до горизонта здесь, насколько я знаю, дальность раза в полтора меньше. Ну, если учесть возвышение нашей палубы и ориентировочную высоту наблюдаемого объекта.

Рунная запись вспыхнула невидимым пламенем, мои пальцы сложились перед глазами в колечки. Чуть подкрутив «окуляры», я начал перечислять то, что вижу:

– Три корабля. Парусно-вёсельные. Двухмачтовые. Похожи на наш, но кормовая надстройка длиннее и выше. Паруса прямые. На переднем на фоке флаг… оранжевый, с чёрным кругом…

– Южане, – прокомментировал капитан, нисколько не удивившись продемонстрированным мною способностям. – Уйдём без про…

– По курсу, на правой крамболе! – прервал его новый крик марсового.

Я отключил руну и развернулся вместе со всеми.

– Проклятье! – выругался Бартозо.

Пока мы смотрели на юг, пытаясь понять, кто там шарится, с другой стороны из-за небольшого мыска наперерез нам вылетели три новых посудины. По форме точно такие же, как те, какие я видел в «бинокль», и с теми же флагами.

«К бою!» – ударила звоном рында.

Отворачивать влево, теряя ход, было абсолютно бессмысленно, но…

– Дайте лево на борт, капитан! – рявкнул я, потянувшись мыслью к очередной руне.

– Лево на борт! – отдав команду, пират повернулся ко мне. – Командор, я надеюсь, вы знаете, чем нам это грозит?

– Знаю, мой друг, – наклонил я голову. – Знаю не хуже вас.

Около вражеских кораблей замерцали защитные сферы. Наш тоже окутался призрачной дымкой.

Теперь, в соответствии с практикой здешних морских сражений, противники должны сблизиться на дистанцию выстрела стреломёта и попытаться пробить чужую защиту. Чем корабли ближе друг к другу, тем меньшее количество выстрелов для этого требуется. Чем мощней стреломёт, тем выше шансы, что его обладатель успеет сорвать чужую защиту раньше соперника. Но если соперников больше, эти шансы стремятся к нулю, и в дело вступают иные факторы: умение маневрировать, скорость, удача, в конце концов…

– Какая у нас дистанция выстрела?

– Триста аршей… У ривийских тара́т чуть меньше, но ненамного, – добавил Бартозо.

Да, мы были быстрее, мобильнее и имели чуть бо́льшую дальность выстрела, но три к одному есть три к одному. А если учесть ещё три подходящие с юга тара́ты, то нас могли попросту задавить численностью.

– Сколько нам надо выстрелов, чтобы пробить защиту на максимальной дальности?

– Не меньше пяти, – мрачно ответил пират.

Похоже, он начал уже сомневаться, не зря ли исполнил просьбу отвернуть от прежнего курса. Раньше, как он, наверное, полагал, мы ещё имели возможность, пусть и с потерями, но проскочить мимо идущих наперерез кораблей, а сейчас сражение с ними становилось практически неизбежным. И если кому-то из них удастся сбить с нас защиту, в «Шуструю щётку» немедленно полетят файерболы, воздушные лезвия, молоты и прочие рунные заклинания. И если защита быстро не восстановится (а это задача сложная, руны по скорости намного слабее имперской магии), дракалеру успеют или захватить, или утопить, и оба этих варианта ничего позитивного нам, ясен пень, не несут.

– Разверните баллисту на головного, – приказал я стрелкам.

– Делайте, как сказал командор, – кивнул капитан.

Стреломёт развернули, натянули специальным воротом тетиву, уложили в ложе боеприпас, выставили возвышение на нужный угол и принялись ждать.

Дистанция между нами и кораблями южан стремительно сокращалась.

– Четыреста аршей… – бубнил «дальномерщик», – триста семьдесят… триста пятьдесят… триста двадцать… триста…

– Огонь! – махнул я рукой.

Стрела сорвалась с катапульты и взмыла в небо. Руну «усиление» я наложил на неё за долю секунды до выстрела.

Описав крутую дугу (и как тут, три раза ха-ха, не вспомнить основы баллистики), длинный деревянный «снаряд», увенчанный стальным наконечником, врезался в окружающую ривийский флагман защиту. Эффект от удара превзошёл все мыслимые и немыслимые ожидания. Благодаря наложенной руне, кинетическая энергия выпущенной стрелы увеличилась раз в пятнадцать, не меньше. Когда она вонзилась в защитную плёнку, та просто исчезла, не выдержав столкновения. Корабль южан лишился рунной брони и сразу же стал уязвим для любого оружия.

– Бей! – завопил Бартозо.

– Бей! – подхватили стрелки на палубе.

В ту же секунду во вражескую тарату ворохом полетели заклятья. На бортовой обшивке сверкали огни попаданий, разрывалась оснастка, лопались паруса, взметались обломки вёсел…

Точку во всём этом безобразии выпало сделать мне.

Я вновь активировал запись с магическим усилением и, сформировав над плечом файербол, запустил его в лишённую защиты тарату.

Огненный шар летел медленнее стрелы. До вражеского корабля он добрался секунд за пять, но результат того стоил. Несясь над водой, файербол медленно, но неотвратимо увеличивался в размерах, распухал от моего «усиления», как катящийся с горы снежный ком, и, когда наконец долетел до цели, то был уже не менее метра в диаметре.

Коснувшись борта противника, он сначала окутал пространство вокруг облаком яркого пламени, а после взорвался с оглушительным грохотом. Этот подрыв до боли напоминал результат бортового залпа какого-нибудь линкора времён второй мировой.

Среднюю часть ривийца разметало в клочки, обе мачты обрушились, бак и ют завалились внутрь, и меньше, чем через десять секунд на том месте, где ранее находился корабль, остались лишь грязная пена да островки болтающегося среди волн мусора.

Следующие за погибшим флагманом корабли предсказуемо замедлили ход, а затем и вовсе начали отворачивать к берегу. Сталкиваться с неведомой силой, с одного выстрела сокрушившей сперва защиту, а потом прячущееся под ней судно – таких дураков среди южан не нашлось.

– Полный вперёд! Левый и правый борт – навались!

Вёсла вспенили воду с обоих бортов, магический ветер наполнил воздухом паруса, «Шустрая щётка» понеслась по волнам, словно выпущенная из торпедного аппарата торпеда…

* * *

От кораблей южан мы оторвали́сь без проблем. Впрочем, они нас почти не преследовали. Лишь обозначили некое движение за кормой и минут через двадцать благополучно отстали. На их месте я поступил бы так же и с чувством выполненного долга отправился бы ловить менее зубастую рыбу – какого-нибудь купца из Заморья или шаланду имперских контрабандистов. Ведь одномоментная потеря двадцати-тридцати процентов боевой мощи легко остужает даже самые горячие головы. В таких случаях лучше всего делать вид, что, мол, не очень-то и хотелось, наша встреча была ошибкой, и вообще мы здесь по другому поводу…

До са́мого Драарана нас никто больше перехватить не пытался. За следующие двое суток мы ещё трижды замечали какие-то точки на горизонте, но всякий раз они исчезали, не пробуя сблизиться. И вообще, море в эти два дня казалось каким-то пустынным.

Движуха, уже предсказуемая, началась лишь на финише нашего плавания. Дальние подступы к пиратскому городу всегда патрулировали дежурные дракалеры. Действовали они, как правило, парами. На последних лигах пути такие нам встретились дважды. Разошлись с ними встречными курсами, отсемафорив флажками и «помахав ручкой». Потом, уже перед входом в окружённый горами залив, кораблей и судов стало гораздо больше. Пузатые трёхмачтовые торговцы, юркие рыбацкие шхуны, баркасы контрабандистов, трофейные имперские галеаты…

Портовая акватория кишела ими, словно куриный бульон гренками-клёцками.

Перед причалами, как обычно, было не протолкнуться. Очередь, как в театральные кассы на новогодние представления. Нас, впрочем, пропустили к швартовке без проволочек – законная привилегия командора большой баталии.

На берегу нас встречал Дайрус, в сопровождении Триты и десятка бойцов.

– Рад приветствовать, командор! – отсалютовал он шпагой.

Сестра, прячущаяся у него за спиной, изобразила некое подобие книксена. Неумело, конечно, но я сделал вид, что всё в норме: подмигнул красотке и показал жестом, что впечатлён и доволен.

Сбежавший по сходням Аршаф, увидев Триту, дёрнул щекой и отвернулся. Видимо, до сих пор не мог выкинуть её из головы, и всякая, даже случайная встреча не доставляла ему удовольствия.

К душевным страданиям друга я относился философски. Всё равно рано или поздно остынет и успокоится. Тем более что он маг высокого уровня, а она обычная женщина, и пары из них, как ни крути, всё равно не получится. А если даже получится, то ненадолго…

С текущим положением дел в Драаране вообще и в нашей баталии в частности я ознакомился в штаб-квартире соединения. Докладывал лично Дайрус. Достаточно долго, в подробностях. В бухгалтерские детали я почти не вникал. Деньги – штука хорошая, но де́бет и кре́дит меня сейчас волновали в существенно меньшей степени, чем готовность пиратов к боевым действиям не только на море, но и на суше. С этим, судя по словам моего «старпома», всё обстояло нормально. Полтысячи опытных батальеров буквально рвались пощупать «за вымя» имперских магов, раз уж за сотню-другую лет наконец-то сложилась та ситуация, когда это можно делать без лишних терзаний и, что ещё важнее, не в одиночку.

– Единственная заковыка, монсьор, – немного сконфуженно пояснил Дайрус причину, по которой эти пятьсот человек до сих не отправились к Пустограду под знамёна мятежников, – они не могут идти одни, без поддержки Совета и прямого участия прочих больших баталий.

– Почему? – взглянул я на него испытующе, уже зная ответ.

– Ну… наши успехи многим тут не дают покоя. То, что мы взяли Горки и этот порт теперь наш… – мой помощник вздохнул и развёл руками. – Кое-кто из Совета уже намекал, что не дело, мол, всё подминать под себя. Надо делиться и всё такое. Хотя поначалу да, все только радовались. Горки давно были для Драарана занозой в боку, и то, что мы её вынули, с одной стороны, Совету лишь на руку. Но, с другой, мы теперь начинаем меньше зависеть от них. И, как оказалось, для некоторых это, словно серпом по одному месту.

– А разве другие баталии не имеют там свою долю? – поднял я бровь.

– Конечно, имеют. Как не иметь-то? – пожал Дайрус плечами. – Всё по законам братства, не подкопаешься. Тридцать процентов – в общий котёл, остальное – наше. И снаряжение с провиантом для Горок мы покупаем по общим правилам, а не по льготам Совета. Так что, по факту, мы держим там часть кораблей и около тысячи человек за свои кровные, ни у кого ничего не прося…

– Поэтому если мы в одиночку отправим из Драарана ещё полтысячи, – продолжил я мысль капитана, – у кого-то может возникнуть соблазн подвинуть нас из Совета, так?

– Именно так, монсьор, – кивнул капитан. – Кое-кто может пропихнуть такое решение, ссылаясь, что мы уже не большая баталия, а, в лучшем случае, средняя. Что, типа, и кораблей у нас стало меньше, чем надо, и мастеров, и бойцов, и свитков. А под такое дело можно и пару причалов отжать, а потом док, пакгаузы…

– Ладно. Можешь не продолжать, – махнул я рукой. – Тема понятная, сложная, но решаемая.

– Могу я узнать, каким образом? – изобразил вопрос Дайрус.

– Что каким образом?

– Решаемая каким образом?

Я хмыкнул, налил себе из кувшина вина, выпил и с интересом посмотрел на помощника:

– Ты понимаешь, мой друг… Одни целители неплохо лечат простые болячки и довольствуются тем, что дают. Другие берутся только за сложные случаи, но за хорошие деньги. Третьи предпочитают всю жизнь ходить в подмастерьях-помощниках у более сильных, умелых, удачливых. А знаешь, из-за чего?

– Потому что… они не уверены в своих силах? – попробовал угадать капитан.

– Это не причина, а следствие. Главное в том, что эти третьи привыкли считать себя лишь исполнителями и не пытаются мыслить масштабно, нестандартно, а иногда и вообще радикально, – я снова налил себе из кувшина вина и вновь выпил. – Ну, так и вот. Наша проблема легко решается тем, чтобы дать остальным именно то, что они хотят. Но не свою синицу в своей руке, а… – поднял я указательный палец, – чужого журавля в чужом небе…

* * *

Совет командоров собрался этим же вечером. На него я пришёл в сопровождении Аршафа, Дайруса и капитана Бартозо, хорошо проявившего себя в рейде к Сала́те.

На этот раз меня не стали усаживать в гостевое кресло. По праву действительного члена Совета я занял то, которое раньше принадлежало убитому мной Дегриньи. Сопровождающие, как и положено, «спрятались» сзади, в окружающих стол потёмках.

– Господа командоры! – поприветствовал я коллег, усевшись и чуть наклонившись к столу.

– Командор Краум, – ответно наклонил голову Га́рсиа, председатель Совета.

Остальные ограничились просто кивками. К слову, не самыми дружелюбными.

– Итак, господа, сегодня мы собрались здесь по моей просьбе, – продолжил я, решив слегка поднапрячь ситуацию. – Четыре недели назад, как мне помнится, мы вроде договорились об общих совместных действиях против Империи. Сегодня, как мне докладывают, кое-кто, в том числе, и в Совете, делает вид, что этого соглашения не было. Я прав, господа, или это всего лишь домыслы?

Члены зашевелились, начали переглядываться…

– Домыслы, командор Краум, – ответил за всех председатель. – Ваш конфидент господин Аршаф уже передал нам новые предложения по сотрудничеству с Пустоградом. Мы их рассмотрели, и у нас возникли вопросы. Именно это, наверное, и дало повод кое-кому начать сомневаться в наших добрых намерениях.

– Рад слышать, командор Гарсиа,– я откинулся в кресле и сложил руки в замок. – На все вопросы готов ответить прямо сейчас, даже на самые щекотливые.

– Кто такой проповедник Рушпу́н? Зачем он здесь? Что ему нужно? Это вы его сюда привезли? – начал с места в карьер командор Бунта́о. Его глаза, и без того неширокие, сузились на плоском лице буквально до щёлочек.

– Отвечаю по существу. Рушпун – бывший имперский стражник, которого чуть не убили свои же. Он спасся практически чудом, а после помог нам в захвате Горок и уничтожении имперской флотилии. Своё чудесное исцеление он связал с верой в некие сущности: великого исцелителя и святую светлейшую. Именно эту веру он стал проповедовать во всех городах и селениях. Запрещать это делать я не хочу, поскольку считаю: подобная вера вредит Империи и помогает её противникам, то есть, нам.

– Поясните, – вскинулся командор Шандор.

– Легко, – усмехнулся я, опять подвигаясь к столу. – Маги Конклава жёстко и даже жестоко вдалбливают в головы подвластным им жителям мысль, что лишь император волен распоряжаться их жизнями, что они должны преклоняться перед его величием, верить в его всемогущество, а, по сути, бояться его и его служителей больше всего на свете. Проповедник Рушпун ломает эти представления напрочь. Он даёт людям новую веру. Он заставляет их осознать: их жизнью и смертью распоряжается вовсе не император и не прислуживающие ему маги. Хозяин Империи просто присвоил себе это право. В реальности оно принадлежит не ему, а тем, кто гораздо выше, сильнее и благороднее. Великие сущности не заставляют людей быть вечно покорными, вечно униженными, они даруют им то, чего их лишил император – свободу воли, свободу поступать так, как они хотят, говорить то, что думают, верить, во что им велит их совесть. Разве такая вера не помогает всем нам? Не делает нас сплочённее? Ведь именно эти принципы лежат в основе драаранского братства? А? Господа командоры?

Сказал и обвёл взглядом собравшихся.

Пафоса в моём спиче хватало, но, похоже, он оказался нелишним. Господ командоров действительно проняло́. Безусловно, они не были настолько наивными, чтобы поверить в мою бескорыстность и, в определённом смысле, подвижничество, но не почувствовать в сказанном убеждённость и твёрдость, конечно же, не могли. И эта убеждённость, что было понятно всем, касалась отнюдь не вопросов веры. Господа командоры, и я это видел через руну «познание», поняли, что я убеждён и уверен в успехе своего предприятия – сокрушения Империи, Конклава и императора. Так что теперь не присоединиться к нему значило совершить большую… о-очень большую ошибку…

– Какие у нас есть гарантии? – разлепил губы молчавший доселе Рио́нцо.

– Гарантии в чём?

– Что всё не закончится крахом?

– Гарантии в таком деле бессмысленны, кто бы их ни давал, – пожал я плечами. – Но я могу обрисовать перспективы. С надёжностью девяносто девять из ста.

– Перспективы – это прекрасно. Но нам бы хотелось подробностей, – высказал общее мнение Га́рсиа.

– Извольте, – не стал я держать туза в рукаве. – Думаю, всем здесь понятно, что когда Империя рухнет, на её месте образуется большая бесхозная территория.

– А разве вы, командор, не собирались забрать её под свою руку? – прервал меня узкоглазый Бунтао.

Я покачал головой:

– И в мыслях не было.

Сидящие за столом оживились.

– Продолжайте, – кивнул мне Шандор.

– Так вот. На этой оставшейся без хозяина территории сразу начнётся грызня: кто больше урвёт себе от бывшего имперского пирога, кто станет новым хозяином разных землиц и земелек. И у вас, господа командоры, в этом вопросе имеется серьёзнейшее преимущество. Потому что вам незачем лезть далеко на восток и на север. Незачем драться с местными за совершенно ненужную деревеньку или какой-нибудь городишко с оголодавшим и озверевшим после войны населением. Ведь чтобы фактически, а не формально контролировать бо́льшую часть бывшей Империи, достаточно взять под контроль её ключевые порты и торговые коммуникации. Понятно, что перешеек между Империей и Тилландом нам захватить не получится, а даже если и выйдет, то удержать его нет ни единого шанса. Ривийцы сделают всё, чтобы он остался за ними. А вот на западе и на юге – наоборот, ни одна сволочь не сможет остановить нас, если только мы сами не остановимся.

– Какие конкретно земли вы предлагаете нам забрать под себя? – деловито поинтересовался Рионцо.

– Всё побережье южнее Урочища от первых Горок до Драарана – это раз, – начал я загибать пальцы. – Только своей баталией я его не займу, силёнок не хватит. Поэтому и хочу поделиться со всеми поровну.

– Принято, – кивнул Га́рсиа.

– Юго-западная оконечность и, в первую очередь, мыс Масала́х, где у имперцев форт с катапультами – это два.

– Разумно.

– И, наконец, самое главное… – взял я короткую паузу. – Синяя Гавань и Марка, два главных имперских порта в Закатном море. Это – три.

В зале Совета установилась мёртвая тишина.

Мне даже показалось, что на какое-то время и командоры, и скрывающиеся в темноте их «группы поддержки» просто перестали дышать.

Первым от наваждения, как и положено, очнулся председатель Совета.

– Мы не ослышались, командор? Вы и вправду уверены, что нам удастся их взять?

– Уверен на двести процентов! – отчеканил я, как на докладе в Генштабе. – Объединённый флот Драарана сильнее обоих флотов Марки и Гавани вместе взятых. А с суши они подкрепления не получат. Я гарантирую это от имени пустоградского магсовета и нового камня Баат. И вообще, я считаю, их даже не придётся брать штурмом. Достаточно просто пообещать их властям статус вольного города и предложить военный и торговый союз с Драараном. А дальше они уже никуда не денутся. Сами не успеют заметить, как станут зависимыми от берегового братства во всём, вплоть до установления наместничества.

– Я думаю… то, что нам предложил командор… я полагаю, это меняет дело. Да, господа? – окинул собратьев взглядом сеньор Рионцо.

– Согласен. Я в доле, – напористо произнёс Шандор.

– Предложение действительно интересное, – не решился идти против всех Бунтао.

– Мы вписываемся в вашу авантюру, командор Краум, – завершил обсуждение председатель Совета…