Текст книги "Бесстрашный (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Вышедший из ступора враг атаковал плацдарм не только по фронту, но и по флангам. Причём, как стало понятно позднее, удар вдоль главной дороги являлся не главным, а отвлекающим.

Иллюзию с «вагенбургов» имперцы снесли в самом начале атаки. Сюрпризом это не стало. Мо́рок и так уже еле держался, изрядно побитый недавними заклинаниями, поэтому, когда он исчез, сражение у северного моста просто перешло в открытую фазу.

По флангам противник бил, не считаясь с потерями. Пехота и конница валом накатывались на сцепленные цепями повозки. Пробовали захлестнуть их, пробить, продавить, уничтожить. По выставленным и усиленными рунными записями щитам имперские маги лупили огнём, ветром, прахом. Дважды щиты не выдерживали, и тогда вражеская волна с рёвом врывалась в пролом, но на её пути вставали защитники «гуляй-города». Палили в упор лучники, разряжали «стволы» арбалетчики, охаживали врагов цепами и алебардами пешие воины. А затем, когда первый, самый тяжёлый натиск оказывался отбит, на место выведенной из строя повозки подкатывалась другая, из тех, что стояли в резерве и прикрывали разворачивающиеся для стрельбы катапульты.

Атаки вдоль берега перемежались навалами на высоты. Но тоже безрезультатно. Попытки скинуть пустоградцев и драаранцев с холмов раз за разом оканчивались неудачей. Скорее всего, они были призваны просто отвлечь расположившихся на верхотуре стрелков, чтобы те, в основном, стреляли по лезущим и ползущим наверх, а не по тем, кто тщился разбить «вагенбурги».

«Мясной» штурм холмов и повозок длился почти два часа, но противнику так и не удалось добиться хоть какого-нибудь успеха. А когда натиск начал ослабевать, командующие «гуляй-городом» дали команду «Вперёд!»

Чего-чего, а такого враг точно не ожидал. Вместо того чтобы и дальше стоять на позиции насмерть или, наоборот, отойти, те, кто стоял за щитами, неожиданно расцепили повозки и вручную покатили их мимо наваленных кучами трупов, подминая колёсами пропитанную кровью траву и походя добивая орущих и стонущих раненых (а чего с ними, мать их, возиться, с вражинами?).

Продвинувшись так на сотню шагов, повозки снова сцепили и снова заняли места у бойниц.

Их вновь попытались атаковать и вновь безуспешно. Каждый последующий штурм выглядел явно слабее, чем предыдущий. Похоже, что у противника просто заканчивались солдаты, готовые умирать бессмысленно и без пользы.

Примерно к полудню атаки на фланги наконец прекратились. Имперцы отошли к дальним холмам.

По всем правилам военной науки, в сражении должна была наступить передышка, во время которой противники подсчитывают потери, производят перегруппировки, подтягивают резервы и размышляют, что дальше. Стоит ли продолжать эту битву или же будет лучше дождаться вечера и предпринять в темноте какой-нибудь хитрый манёвр, что склонит чашу весов в нужную сторону.

В отличие от имперцев, мятежникам передышка ничего позитивного не несла. Резервов у них не имелось, а ждать, когда враг усилится, означало проиграть и погибнуть. Однако атаковать закрепившегося на высотах врага выглядело вообще суицидом, и враг это знал лучше кого бы то ни было.

– Готовы? – спросила Рейна у установившей, наконец, свои катапульты «хранительницы».

– Готовы, – кивнула та, поднимая ладонь ко лбу и вглядываясь в парящую над холмами «летуху».

Запустивший голема маг стоял возле Лики, готовый передавать картинку с БПЛА в режиме реального времени.

– Начинайте, – дала отмашку «хранительница».

Глухо ударил выбитый из маховика стопор-клин. Засвистели быстро раскручивающиеся канаты. Освободившаяся ложка-лапа со скрипом взметнулась по длинной дуге, и через миг с оконцовки гигантского рычага в синеющие небеса взмыл небольшой, фунтов на тридцать, снаряд.

– Недолёт – двадцать аршей, – сообщил через десять секунд мастер-големщик.

Рейна смотрела на передаваемое с дрона изображение и мысленно улыбалась.

Димир не ошибся. Жидкость, залитая в специальный горшок, и вправду горела так, словно это был настоящий «лирнейский огонь». И пусть тонкостенный снаряд раскололся, не долетев до цели, но его содержимое растеклось по земле огромным пятном, настоящим огненным озером, которое нельзя потушить ни водой, ни землёй, ни магией.

– Напалм, – так обозвал Димир это дьявольское изобретение. – Но можно и проще. Пустогонь, например…

Глава 16

Предмостные укрепления мы взяли играючи. Передовым отрядом командовал лично Аршаф. Пять сотен всадников, наиболее подготовленных, из тех, кто крутил карусель в битве под Пустоградом, вихрем пронеслись через мост и, словно кегли, смели все четыре заслона, выставленные имперцами на съезде с моста.

И хотя иллюзию с конников сбили довольно быстро, сообразить, что этот отряд не один и это отнюдь не разведка боем, противники не смогли. Поэтому, пока они тщились взять «вора» с командой в клещи, выдвинув против него аж четыре не меньших по численности отряда, мы успели переправить на правый берег Салаты ещё одну конную группу и, как минимум, половину повозок нашего «гуляй-поля».

Как раз на последние мой напарник и вывел преследующие его эскадроны противника.

Собранные в круг «вагенбурги» стали для имперских солдат весьма неприятным сюрпризом. Два арбалетных залпа в упор основательно проредили налетевший на щиты конный строй. А когда вражеские «драгуны-рейтары» попытались частично спешиться и атаковать нашу «деревянную крепость» во фланги и в тыл, мы в ответ врезали по ним с двух сторон. Со стороны повозок лезущих на щиты били цепами и алебардами, со стороны поля поливали потоком стрел конные лучники.

Результатом получасового навала на «гуляй-город» стал полный разгром имперского передового отряда. Потеряв около половины численного состава, вражеские кавалеристы откатились назад, под защиту выстраивающихся в полулиге от берега пехотных и конных полков. Наши потери, даже по самым пессимистичным оценкам, были раз в двадцать меньше. Но обольщаться этим, безусловно, не стоило. Хотя начало сражения осталось за нами, погибшие имперские всадники выиграли для своих командиров то, чего и за сто тысяч лартов не купишь – время для подготовки к битве. Печально, но взять имперцев нахрапом не получилось, пусть мы на это не слишком-то и надеялись.

Короткую передышку мы использовали для того, чтобы переправить на левый берег полностью всю колонну и развернуть её в боевые порядки.

Противник был занят тем же. Не скажу, что у него это получалось быстрее, но когда мы закончили, то, судя по тому, как его войска изготовились к бою, стало понятно: «правильного» полевого сражения не избежать.

Мо́рок враги применяли по полной. Плотная сфера «невидимости» накрывала имперскую армию целиком. И если бы в наших рядах не нашёлся тот, на кого магия не влияет, это могло стать серьёзной проблемой. К счастью, иммунный к магическому воздействию среди нас отыскался.

Вопрос: кто конкретно?

Без какой-либо ложной скромности укажу на себя.

Да-да, я, в самом деле, видел практически всё. Где кто стоит, какое имеет вооружение и откуда всем этим бардаком управляют. Жаль только, в точности передать остальным всё, что видел, не получалось даже с помощью рун. В отличие от «обычных» магов, мыслеобразы я визуализировал довольно посредственно. Хотя… если бы Рей была рядом, то, наверное, мог бы попробовать сделать это через неё. У неё это выходило почти идеально… Но поскольку Рей рядом не было, действовать пришлось по старинке – жестами и словесными описаниями. Решение, прямо скажем, неоптимальное, но на бесптичье, как всем известно, и задница – соловей…

Спасибо врагам, моя способность игнорировать магию понадобилась не сразу. Перед атакой противник решил провести «артиллерийскую подготовку». Правда, не стрелами и камнями (дистанция не позволяла), а лишь заклинаниями. По нашим кое-как выстроенным иллюзиям и защите лупили воздушными молотами, лезвиями и кольцами праха, молниями и файерболами… Мы, ясное дело, не отставали и тоже палили в ответ. Вот только совокупная мощь наших магов и мастеров рун не шла ни в какое сравнение с мощью имперцев. Их было попросту больше. Раз, наверное, в пять.

Преимущество в численности и силе воздействия начало сказываться минут через двадцать. Мо́роки над нашими подразделениями лопались один за другим, делая войско видимым для противника. Защитные сферы пока держались, но еле-еле, буквально на честном слове. Рунные артефакты сгорали, как свечки. Маги уже по второму кругу восстанавливали свои силы с помощью «драконьих камней».

Зато у имперцев, если утрировать, всё было в шоколаде. Маг-энергия, питающая их иллюзорные и защитные купола, израсходовалась меньше чем наполовину. «Контрбатарейную» борьбу они выигрывали вчисту́ю, и мне это совершенно не нравилось.

– Па́ргус! Остаёшься за главного, – бросил я мастеру-алхимику, своему помощнику по стреломётам, и, оседлав гнедую, поскакал к первой линии.

Условную «первую линию» занимал «гуляй-город» под командой молотобойца Хруста. Защита и морок над ним пока что висели, но через руну «познание» было отлично видно, что это совсем ненадолго. Фланги у сцепленных кру́гом повозок прикрывали кавалеристы Аршафа. Конникам было чуть проще, чем стоящим на месте «тележникам» и пехотинцам. Они имели возможность перемещаться на сотню-другую шагов влево-вправо и взад-вперёд, что помогало спасаться от магического обстрела. Получалась, в общем и целом, неплохо, хотя и не так хорошо, как хотелось.

Обогнув «гуляй-город», я выехал «в чисто поле» – один перед целой армией. Словно какой-нибудь богатырь, вызывающий на честный бой вражеского поединщика.

Спрыгнул на землю, встряхнул руками. Потянулся мыслью к пластинке «иллюзия».

Через секунду над моей головой вспыхнула «три дэ картинка» – гора высотой метров двадцать, издали, я надеюсь, очень похожая на пустоградскую Пирамиду Желаний. На вершине этой псевдогоры горел огненный глаз – «багровое око», которое я подсмотрел в своё время в кино про хоббитов, эльфов, орков и Властелина Колец. На такую приманку, как мне подумалось, противник не мог не отреагировать.

И противник, действительно, отреагировал. Над строем его пехоты в небеса, словно праздничный фейерверк, взметнулись десятки огнешаров. Секунд примерно пятнадцать они кружились в сверкающем хороводе, как пылевое облако вокруг нарождающейся звезды, а затем резко метнулись друг к другу, слипаясь в единую сияющую пламенем массу. Миг – и эта звезда-переросток понеслась в мою сторону.

Ну, прямо как в планетарии на сеансе «Тунгусский метеорит: вымыслы и реальность».

Даже не думал, что вся эта шайка-лейка примет мою кривую иллюзию за подлинную угрозу.

И, тем не менее, они это сделали. А, значит, по собственной воле, стали сами себе злобными Буратинами…

Маг-энергии от гигантского файербола набралось столько, что возникшее перед носом привычное облако показалось мне едва ли не сгустком настоящей тёмной материи, уже пару десятков лет разыскиваемой в дальнем космосе всякими астрономами и астрофизиками.

Всю эту халявную, оказавшуюся в моём полном распоряжении силу я преобразовал в то же самое, только более мощное. А после, ничтоже сумняшеся, отправил в обратный путь. Не забыв напоследок добавить в воссозданный файербол рунное заклинание «усиление». И чуток «дальнодействия». Ну, чтобы два раза не вставать…

Эффект от такого манёвра превзошёл мои самые смелые ожидания.

Распухший в несколько раз огнешар разорвался во вражеском строе подобно «папе всех бомб» – сверхмощному авиационному боеприпасу объёмного взрыва, эквивалентному сорока тоннам тротила, с радиусом поражения метров триста, не меньше.

Удар пришёлся по месту, откуда имперские маги пускали свои заклятья по нашим иллюзиям и защите. Не знаю, сколько их там испарилось при взрыве, но то, что до чёрта, сомнений не вызывало.

Вместе с подонками-магами полегли и обычные пехотинцы. Тысячи, наверное, полторы. В центре их строя появилась зияющая дыра, а земля, где они стояли, сплавилась до стеклянного состояния.

Тем, кто находился вне эпицентра подрыва, досталось тоже неплохо. Насколько серьёзно, не знаю, но иллюзию и магозащиту с этих отрядов смело подчистую, а вопли разбегающихся бойцов и ржание мечущихся в дыму лошадей были слышны от наших позиций совершенно отчётливо.

Жаль, что подобная участь постигла не всё имперское войско. Пехотные фланги и бо́льшая часть кавалерии у них сохранились, управление армией командование не утратило, численный перевес оставался – примерно четырнадцать тысяч против наших шести.

Восстанавливать мо́роки над полками и эскадронами выжившие маги не стали, а вот защитные сферы снова начали появляться то тут, то там. В нашу сторону никто больше не стрелял. Ошибка обошлась командирам имперцев безумно дорого. Надеяться, что они её повторят, было глупо, но воспользоваться приключившейся после взрыва неразберихой – упускать этот шанс было б ещё глупее.

Пока вражеское начальство наводило порядок в войсках, на их растянувшиеся ряды налетели два наших конных отряда и закрутили перед кое-как организовавшимися копьеносцами привычную «карусель». Солдаты противника, получив стрелу в грудь, в живот или в ногу, вываливались из строя один за другим, и постепенно вся масса противника начала отступать, шаг за шагом, расходясь в стороны, оголяя фланги и подставляя бока под удары копий.

Увы, но воспользоваться по максимуму внезапно полученным преимуществом мы не успели. Противник бросил на помощь своим отступающим пехотинцам тяжёлую кавалерию. Всадники, облачённые в стальные кирасы, заполнили образовавшиеся прорехи, а затем попытались слитно ударить по нашим конникам. Испытывать судьбу подопечные Аршафа не стали. Закинув луки за спины, они обратились в притворное бегство. Имперцы рванули следом и угодили в ловушку.

Наши конные лучники лихо пронеслись между выдвинутыми вперёд «вагенбургами» и растеклись по флангам, чтобы перегруппироваться. Тылы обеих «гуляй-крепостей» защищали ощетинившиеся копьями сотни, выстроенные по типу испанских терций, только без огнестрела внутри. Вместо мушкетов и пушек наши «терции» применяли в этом бою арбалеты и луки плюс магию, рунную и «обычную».

Что любопытно, использовать против нас атакующие заклинания имперцы теперь опасались. После того кошмара, что они пережили, получив хорошую плюшечку от иммунного, прыгать с размаху на те же грабли – таких дураков среди вражеских чародеев не находилось. В разгорающемся мало-помалу сражении враг явно решил положиться на грубую силу и численный перевес, не забывая, впрочем, прикрывать защитными сферами подходящие к месту схватки резервы.

Имперские конники, бросившись вслед за нашими, сперва предсказуемо угодили под перекрёстный огонь двух «вагенбургов», а после, не менее предсказуемо, разбились, как волны о волнолом, об ощетинившиеся копьями «терции». Дальше пошло натуральное избиение младенцев. «Кирасиров» врага стаскивали с коней крючьями, рубили и кололи алебардами, расстреливали в упор из луков и арбалетов, угощали огнешарами… Попытка обтечь один из «гуляй-городов» с другой стороны привела к лобовой сшибке нашей «вороньей стаи» и «конного клина» имперцев. При поддержке прячущихся за повозками лучников, наши всё-таки взяли в этом побоище верх. В результате чего «кирасиры», потеряв не меньше двух сотен ранеными и убитыми, позорно ретировались.

Чтобы не допустить окончательного разгрома собственной конницы, командиры имперцев двинули в бой пехоту. Их сотни одна за другой наваливались на наши «деревянные крепости» с фронта, давая своим «кирасирам», зажатым в узеньком коридоре между повозками, возможность отойти и перегруппироваться, а затем попытаться снова атаковать прикрытые щитами «телеги».

В итоге, противник накатывался на нас даже не волнами, а одной плотной массой, угрожая если не взять, то попросту продавить своими телами линию «вагенбургов».

В какой-то момент им это почти удалось. На левом фланге сражения. Как-то сумев оттеснить от повозок ближайшую «терцию», сразу четыре сотни вражеских пехотинцев вдруг оказались перед ослабленным (по численности защитников) звеном «гуляй-города», которым командовал Хруст. Подмога подойти не успела. Что уж там приключилось, фиг знает – то ли кому-то удалось проскочить по́низу, между колёс, то ли крепления одного из щитов не выдержали – но одна из повозок неожиданно накренилась, а затем рухнула с подломленной осью, похоронив под собой нескольких наших бойцов.

В ту же секунду вражеские солдаты хлынули через лишившуюся защитников баррикаду внутрь «вагенбурга». Мгновенно их остановить не смогли, и они сразу же принялись расцеплять соседние с упавшей повозки. Так что когда у них на пути встали десятка четыре копейщиков и алебардистов, пролом в «вагенбурге» расширился ещё на одну сдвинутую с дороги «телегу».

Подсказать дерущимся за проломом парням, что им делать, я со своего места не мог, как не мог и отправить туда резервы (их просто не было). Я мог только пожелать им удачи (тревожный сигнал в виде взвившейся в небо парочки файерболов алого цвета они уже дали) и, сжав кулаки, ждать, чем закончится этот прорыв.

Хруст, как я видел, сражался в первом ряду, ловко отмахиваясь от противников укороченной глефой. Перед ним дважды, отражая чужие удары, вспыхивала призрачная зашита, и дважды чужие удары, пусть вскользь, но всё-таки доходили до цели.

Спустя полминуты наши наконец-то сообразили, как действовать. Внутри «гуляй-города» стояло аж шесть резервных повозок. Ещё перед боем я, поддержанный Туром, попенял Хрусту, что, мол, негоже оставлять их так много, что для непредвиденных случаев хватит и трёх. К счастью, молотобоец настоял на своём. И, как теперь выяснилось, был совершенно прав.

Все шесть повозок сначала сцепили между собой, а затем покатили вручную к месту прорыва. При этом манёвре все те, кто дрался сейчас с прорвавшимися имперцами, стопроцентно оказывались снаружи от «линии», отсечённые от своего «гуляй-города» новой цепью повозок. Манёвр жестокий. Несправедливый до боли. Но чтобы спасти «вагенбург», кто-то действительно был должен остаться снаружи. Никто из тех сорока… то есть, уже тридцати не стал отступать, не стал спасать свою жизнь. Прижатые к своим же «телегам», они гибли один за другим и падали там, где стояли. Отчаянная безнадёжная рубка продолжалась минуты две, но свою задачу обречённые выполнили. Резервные повозки успели сцепить с остальными, новая защитная «линия» выстроилась за их спинами неприступной стеной.

Когда парней, отбивающихся от остервенело прущих имперцев, осталось лишь пятеро во главе с Хрустом, я уже почти что решился отдать приказ применить специальные боеприпасы, приготовленные совсем для другого, лежащие сейчас по несколько штук возле каждого стреломёта, укрытые противопожарными «ковриками». Надежда оставалась только на них. А если без них, то на чудо…

– Паргус, готовность! Изделие номер два. Одиночный огонь.

– Готовы, мессир, – доложился помощник.

Моя рука поднялась и… застыла на полдороге.

Канониры баллисты замерли, ожидая отмашки.

Команда «Огонь!» так и не прозвучала.

Потому что чудо произошло. Обыкновенное, какие случаются там, где люди не ждут его, а просто делают своё дело так, как умеют.

Во фланг навалившимся с тыла на «гуляй-город» вражеским мечникам ударил конный отряд. Всего лишь полсотни всадников, сумевших пробиться сквозь плотную массу рвущейся в драку пехоты противника. Без всякой поддержки, одним лишь напором и диким желанием рассчитаться на убитых товарищей. Возглавляющий группу Аршаф врезал по колышущейся перед «вагенбургом» толпе «ветровым клином». Убить никого не убил, но сумел разметать стоящих стеной солдат на двадцать шагов в стороны и в глубину, получив таким образом столь нужное для разгона пространство. После чего он и его бойцы опустили тяжёлые копья и дали коням шенкелей.

Таранный удар по пехотному флангу вышел на загляденье. Наши прошли сквозь него, словно нож сквозь масло, пронзив чужой строй до самых «повозок». А дальше бросили копья, выхватили мечи и начали остервенело рубить всех, кто попадался им под руку. Спустя полминуты зона у «гуляй-города», где сражались Хруст сотоварищи, наконец-то расчистилась, и туда добралась отступившая ранее «терция»…

– Отбой! – скомандовал я изготовившемуся для стрельбы расчёту баллисты.

Стрелки принялись крутить ворот, чтобы ослабить натянутую тетиву, и в это мгновение за пазухой у меня «зазвонил» связь-камень.

«Код синий-один», – всплыло из глубины «экрана».

Именно то, чего мне сейчас не хватало для кардинальных решений.

Я мысленно усмехнулся и тронул рукой пластину «иллюзия». После чего ткнул пальцем в связь-камень и проговорил голосом второго верховного:

«Это Меноний. Я слушаю».

«Здесь Дарша, мессир. Нарий приказал выдвигаться».

«Выдвигаться куда?»

«К южному мосту, через Про́шты».

Деревня Прошты, судя по картам, располагалась на полпути между южным и северным трактами.

«Понятно… – взял я короткую паузу. – По моим сведениям, положение следующее. Крамос у северного отбивается, и довольно успешно. Бандиты свой главный удар нанесли по Нарию. Поэтому сенешаль хочет взять под себя твой корпус, разбить мятежников и забрать все лавры себе. Не думаю, что нам это выгодно…»

Я вновь сделал вид, что задумался.

«Так что же мне делать, мессир?» – спросила, не выдержав, Дарша.

«Ждать и никуда не спешить».

«Но это же…»

«Никаких но, моя дорогая! Я всё продумал. Ты будешь ждать два часа, а потом я скажу тебе, куда выдвигаться. Если же Нарий снова начнёт звонить, скажешь, что тебя тоже атаковали, и, пока бой не закончится, прийти ему на помощь не сможешь. Надеюсь, ты понимаешь, зачем нам это?»

«Я понимаю, мессир. Нарий не должен стать победителем. Мятежников победим мы».

«Умница! – похвалил я Даршу. – Именно так всё и будет».

Разговор завершился.

Я убрал камень и посмотрел на ожидающего указаний алхимика:

– Отставить отбой! Готовьте баллисты к работе.

– Все?

– Все. Цели сейчас передам…