Текст книги "Бесстрашный (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Охваченные огнём высоты-холмы выглядели, словно раскалённые скалы вокруг погружённой во мрак долины из мифов про царство демонов. Дым застилал дорогу, закрывал солнце, заставлял бойцов двигаться осторожно, держа у лица мокрые тряпки, оглядываясь и озираясь: не затаились ли в пожухлых от жара кустах выжившие имперцы…

Удар очистительным пламенем оказался поистине страшен. Снаряды с горючей жидкостью не пробивали магическую защиту, но сжигали вокруг себя всё, что возможно, включая воздух, поэтому тем, кто находился внутри призрачной сферы, рано или поздно становилось нечем дышать. Слабые маги теряли сознание, и призрачная защита рушилась. Сильные могли нагонять свежий воздух сверху, но, что удивительно, из-за такого «поддува» пламя вокруг защиты разгоралось сильнее, и это приводило к более худшим последствиям, чем просто смерть от удушья. Пространство в пределах защитной сферы становилось похожим на топку, своего рода плавильную печь или кузнецкий горн, где имперские воины и ополченцы сгорали, как угли, от идущего со всех сторон жара.

За полтора часа батарея из десяти катапульт израсходовала около двух сотен снарядов с «напалмом». Лика и Рей, как могли, поддерживали темп стрельбы «четыре минуты на выстрел». Подстёгиваемые магией расчёты орудий суетились возле каждого требушета, как муравьи вокруг муравейника. Опускали рычаги, забивали стопоры-клинья, крутили тугие вороты, поворачивали катапульты в нужную сторону, выставляли углы возвышения, регулировали натяжение накрученных на барабаны канатов, укладывали горшки с напалмом в специальные «чаши», переводили в боевое положение изобретённые Димом «тёрочные запалы-воспламенители»…

С высот, где защита из-за обстрела слетала, по ещё не охваченным пламенем склонам валом валила вниз толпа обожжённых, измученных, покрытых копотью имперских солдат. Большинство, не в силах сражаться, сдавались в плен. Меньшая часть, в основном, маги и кадровые военные, пытались пробиться к дороге. С такими, как правило, не церемонились – безжалостно уничтожали с дальних дистанций из луков и арбалетов.

«Вагенбурги» вытянулись теперь в две цепочки и неспешно катились по обочинам главного тракта, мимо опустевших холмов, прикрывая группы зачистки и контролируя понуро бредущих пленных. Конные батальеры Бартахоса носились десятками по округе, собирая не желающих драться, но не успевших сбежать солдат вражеской армии.

Необстрелянными оказались лишь две высоты. На первой, как удалось выяснить с помощью дронов и птиц-разведчиков, держал флаг сам командующий корпусом Крамос. На вторую стекались разрозненные группы гвардейцев, наиболее рьяных, упертых, не желающих ни отступать, ни сдаваться.

Оба холма плотно блокировали. Частично повозками «гуляй-города», частично пехотными сотнями.

– Светлейшая! Могу я вас попросить? – нарисовался перед «богиней» Рушпу́н.

– Можешь, – кивнула Рейна.

– Разрешите мне и моим поучаствовать в штурме!

– А ты уверен, что будет штурм? – изогнула бровь чародейка.

– Уверен, светлейшая, – отрапортовал проповедник. – Враг сдаваться не хочет. А если враг не сдаётся, его уничтожают. Так говорил Великий, и я запомнил его слова на всю жизнь.

– А разве ты не запомнил его другие слова? – усмехнулась Рей.

– Какие, светлейшая?

– Такие, что он обязал тебя не проливать кровь.

– Так я и не проливаю, спасибо святому дрыну, – крутнул дубиной Рушпун.

– А это тогда для чего? – женщина указала на лук и колчан со стрелами, «выглядывающие» из-за спины бывшего стражника.

Проповедник пожал плечами:

– Две истины, которые всегда соревнуются. Первую, подарив святой дрын, указал мне Великий исцелитель. Вторую, со стрелой милосердия, передали мне вы, светлейшая. Когда я крушу врагов дрыном, я исполняю волю Великого. Когда поражаю стрелами – вашу. Такая вот получается… эээ… dihotomiya.

Последнее слово Рушпун произнёс с трудом, возможно, не до конца понимая смысл, но явно стараясь передать в точности то, что когда-то услышал от своего кумира.

– Ну, если… dihotomiya, то да, спорить не буду, – улыбнулась «богиня». – Со щитами твои работать умеют?

– Умеют, светлейшая.

– Тогда поступаете в распоряжение Стигны. Она атакует гвардейцев.

– Спасибо, светлейшая! Я вас не подведу…

* * *

Предложение проповедника пришлось как нельзя кстати. Бросать на штурм высоты, где скопились наиболее упёртые из имперцев, только отряд Стигны показалось Рейне не самым лучшим решением. Она не то чтобы не доверяла бывшей пленной магичке (после «обработки» пустоградским камнем Баат подобные ей в корне меняли своё отношение к Империи и Конклаву), просто чувствовала, что в решающий момент та может дрогнуть. А вот когда её и других подпирает такой, как Рушпун, никакие сомнения и даже угроза смерти не заставят бойцов отступить.

Прежде, чем штурмовать высоту, где должен был находиться магистр Крамос, Рей приказала взять ту, что рядом, со скопившимися там гвардейцами и слабыми магами. Слабыми – потому что магическая защита на этом холме отсутствовала. Зато живой силы там было полно, и, значит, было кому бросаться в самоубийственную контратаку, если бы пустоградцы и батальеры сразу бы ринулись на штурм обоих холмов. И пусть это отнимало драгоценное время (к имперцам могли подойти подкрепления), но, с другой стороны, это снижало свои потери до минимума. Известно ведь, бить противников лучше поодиночке, навалившись всем скопом сначала на одного, а второго тогда, возможно, и бить не придётся – сам руки в гору поднимет, увидев, что сделали с сотоварищем…

За штурмом высоты, не обладающей магозащитой, Рей наблюдала глазами «летухи». Мастер-големщик любезно предоставил ей полный доступ на удалённое управление аппаратом, а сам только контролировал прохождение магических импульсов и следил за расходом энергии.

Холм атаковали с двух направлений – с юга и запада, где склоны имели меньшую крутизну. На прочих лишь имитировали атаку. Часть «гуляй-города» подогнали прямо к подножию, и прячущиеся в повозках стрелки поливали противника настоящим ливнем из стрел и арбалетных болтов.

Катапульты в «артподготовке» участия не принимали, хотя заряды в наличии ещё оставались – около сотни горшков с огнесмесью. После «созвона» с Димом по магосвязи Рейна скомандовала привести требушеты в походное состояние и уложить на повозки. Всех их она попросила Лику подвезти к высоте, где держал оборону командующий четвёртым имперским корпусом. На Крамоса у «богини» имелись особые планы…

С юга на холм с гвардейцами наступала команда Рушпуна, с запада – Стигны. Каждый отряд насчитывал по две с половиной сотни бойцов. Немного, если учитывать численность засевших на склонах врагов. Достаточно, если принять во внимание огневую поддержку и средства защиты.

Глядя, насколько уверенно ползут наверх две «черепахи», Рей в мыслях хвалила себя за то, что смогла убедить Дима нанести защитные руны на слепленные из чего попало щиты. Теперь этими совершенно смешными на вид щитами прикрывались обе штурмовые команды. Стрелы, камни, болты, атакующие заклинания отскакивали от них, словно детские мячики для игры от каменных стен, не причиняя вреда и не замедляя бойцов ни на шаг.

Способ передвижения под этим защитным панцирем, до которого Рей не додумалась, предложил Дим. Так же как и использование в катапультах вместо камней – горшков с адской смесью, которую нельзя потушить ни водой, ни землёй, ни магией. Что любопытно, это были отнюдь не первые его придумки-изобретения.

С того дня, когда они встретились на лесном подворье, он ещё много чего изобрёл. Мало того, своей энергией, своим постоянным искательством и неуёмной жаждой сделать что-нибудь новое он заражал и других. Того же, к примеру, Хруста. Или Аршафа. И даже Тура и Лику. Но, самое главное, Дим никогда не пытался присвоить славу чужих открытий. Хотя, безусловно, мог бы. Чаще всего он, наоборот, дарил остальным рождающиеся в его голове идеи и радовался, как ребёнок, когда эти идеи срабатывали.

С одной стороны, Рей это восхищало, с другой, тревожило. Она, безусловно, знала, что Дим – не просто иммунный, не просто умеющий отражать и преобразовывать направленную на него магию, не просто способный к рунному волшебству, не просто новое воплощение того, кого они с Туром, Аршафом и Ликой знали по прошлой жизни…

Помимо привычного, в нём было ещё кое-что, чего она никогда не встречала ни в ком из живущих под этим небом и солнцем. Словно он был из другого мира, и мог в любую секунду исчезнуть, уйти навсегда, туда, где его настоящий дом, где он родился и вырос, где у него есть друзья, родственники и даже, возможно… другая женщина… А всё то, что здесь – это просто игра, учёба, эксперимент, попытка развеять скуку, попробовать что-нибудь новое, неизведанное…

Рейна отчаянно боялась спросить его, а вдруг это действительно так?

Вдруг он и вправду… пришёл ниоткуда и точно так же уйдёт в никуда, когда ему станет скучно?..

* * *

Первой до позиций противника добралась «черепаха» Рушпу́на. Гвардейцы и маги, не сумев остановить её стрелами и заклятьями, попытались схлестнуться с мятежниками врукопашную. Сразу полсотни солдат ринулись вниз по склону с мечами и копьями наперевес, целя в шеренгу щитов, надеясь пробить их сходу. Щитоносцы этот удар выдержали. А затем нанесли ответный. Нет, они не стали разбивать строй и бросаться в водоворот одиночных схваток. Просто пара десятков щитов, прикрывающих воинов сверху, приподнялись на поллоктя, и из образовавшейся щели ударили залпом драаранские арбалетчики.

Практически каждый болт нашёл свою цель. Уцелевшие имперские мечники откатились назад, оставив перед остановившейся «черепахой» десятка полтора трупов. Но на этом их злоключения не закончились. Строй щитоносцев прошагал ещё два десятка шагов, после чего снова остановился и снова исторг арбалетный залп, продолжая оставаться недосягаемым для вражеских стрел и болтов. А дальше, спустя ещё три таких остановки, когда «черепаха» перевалила, наконец, через гребень холма, противник не выдержал и начал бросать оружие и массово сдаваться в плен. Тем более что по другому пологому склону, перекрывая путь к бегству, ползла ещё одна «черепаха», такая же злая и неуязвимая…

Всего на этом холме в плен сдались четыреста с лишним гвардейцев. Трупов на высоте насчитали чуть меньше – около трёх с половиной сотен. Сколько смогло сбежать, скатившись со скальных склонов восточной и северной стороны и просочившись сквозь заросли у подножия, выяснить не удалось.

Никто, впрочем, и не пытался. Сбежавшие были уже не опасны. Основное внимание переключилось теперь на последний холм, ещё остающийся под имперцами и где, по данным магоразведки, находился магистр Крамос, действительный член Конклава, один из сильнейших магов Империи.

– Надеешься взять придурка живьём? – поинтересовалась подошедшая Лика.

– Надеюсь взглянуть в его рожу, а после прикончить, – зло бросила Рейна.

– Хочешь прикончить его в одиночку? – уточнила «хранительница».

– Хочу, – кивнула «богиня». – И даже не думай лишать меня этого удовольствия.

– Да я и не собиралась, – пожала плечами Лика.

Спрашивать, уверена ли Рей в своих сила, она не рискнула…

Штурмовать высоту, где прятался Крамос, не стали. Холм был прикрыт мощнейшим защитным куполом. В любое мгновение оттуда по наступающим пустоградцам и батальерам могли ударить такими заклятьями, что не удержались бы даже щиты на повозках.

Настолько бездарно терять уже победивших в этой битве бойцов ни Лика, ни Рей не хотели. Вместо навала-штурма они приказали отвести войска от подножия на пару сотен шагов и тоже поставить магозащиту. А после, прикрытые двумя линиями «гуляй-города», на позиции прямо напротив холма начали разворачиваться катапульты. Неспешно. Можно даже сказать, вальяжно. Соблюдая все правила и инструкции по сборке и приведению в боеготовность.

Что происходит с теми, кого с безопасного расстояния забрасывают горшками с «напалмом», командующий четвёртым имперским корпусом уже убедился на примере собственных войск: погибших, бежавших, сдавшихся на милость противника. И никакая магозащита им не помогла, а только продлила агонию. Конечно, та сфера, которую сотворил и поддерживал маг-энергией действительный член Конклава, не шла ни в какое сравнение с теми, что создавали обычные маги. Однако проверить её на прочность можно было только на практике. И результаты могли оказаться вовсе не теми, на какие рассчитывали обе стороны.

Мятежники, со своей стороны, готовились к предстоящей «проверке» со всей серьёзностью, спокойно, бесстрашно и с полной уверенностью в успехе.

Рей помнила, что говорил по этому поводу Дим:

«Уж ежели блефовать, то по крупному. А чтобы твой блеф сработал, надо держать его до конца».

Сегодня это нехитрое правило сработало на все сто.

Обострять ситуацию до предела магистр не решился, поэтому уже через десять минут запросил срочные переговоры.

Парламентёры – два мага и четыре гвардейца из личной охраны Крамоса – спускались по склону неторопливо, словно никакой срочности не было. Всё это время Рей напряжённо следила: во-первых, за накрывающей холм магосферой, а во-вторых, глазами дрона-разведчика, за другой стороной холма. Там лес подходил к отрогам почти вплотную, а блокирующие холм бойцы располагались на удалении сотни шагов от опушки. Настоящий «золотой мост» для того, кто решит смыться тихо и незаметно, малым числом, не ввязываясь в бои и не сообщая об этом своим же солдатам.

Миг, когда защитная сфера холма сменила энергоподпитку, «богиня» сумела определить по лёгкой волне, прошедшей по оболочке, после чего у защиты изменились цвет и прозрачность. Совсем не намного, магам ниже четвёртого уровня не увидеть, но даже более сильные могли ощутить это колебание, только если специально ждали его, готовились, всматривались в чуть колышущуюся на ветру магическую преграду.

Рейна чего-то подобного ожидала. Поэтому и не пропустила мгновение, когда защита сменила хозяина. Управление и контроль над сферой перешло к менее сильному магу. Это означало, что Крамос и вправду решил бежать, бросив на произвол судьбы и свиту, и штаб, и личную гвардию. Ещё одно подтверждение бегства командующего Рей получила спустя минуту.

На картинке с «летухи» появилось быстро движущееся пятно, маскирующееся под покрывающую холм растительность. Привычная магическая иллюзия, в умении пользоваться которой Рейна могла посоперничать даже с высшими и верховными магами.

Судя по скорости и размерам пятна, Крамос покидал высоту верхом, в одиночку. Решение очевидное и логичное. Одному проскочить выставленные заслоны намного легче – при его магистерском уровне, спутники будут только мешать, растрачивать на них свою силу бессмысленно. А что касается лошади, то на неё никакие «моральные» обязательства не распространяются, и мчаться на ней можно гораздо быстрее, чем на своих двоих…

– Примешь переговорщиков, а я за магистром! – бросила Рей, запрыгивая в седло.

– Сбежал? – догадалась Лика.

– Сбежал. С переговорами не затягивай. Требуй капитуляцию, а если откажутся, кончай их из катапульт. Защита теперь стандартная, такая же, как у прочих.

– Справишься? Помощь не требуется⁈ – крикнула Лика уносящейся прочь «богине».

– Справлюсь! – долетело эхом в ответ…

* * *

Рейна догнала магистра через десять минут, на выезде из лесочка.

Первым делом, она ударила в Крамоса специальным заклятием, чтобы сбить мо́рок, а когда тот слетел, швырнула «гранату», целясь, впрочем, не в самого магистра, а у него на пути, в десятке шагов, чтобы заставить сбежавшего остановиться.

«Гранату» ей ещё перед выходом из Пустограда передал Дим, сказав при этом какую-то странную фразу, что, мол, это «оружие последнего шанса». Что означает «последний шанс», Рейна не поняла, но сама идея такого «оружия» ей понравилась. Тот же «напалм», заключённый в тонкую керамическую оболочку, но снабжённую не тёрочным воспламенителем, как у снарядов для катапульт, а специальным рунным, который одновременно являлся и предохранителем от случайного разрушения оболочки.

Огнесмеси внутри «гранаты» было не слишком много, но полыхнув перед носом противника, она действительно заставила Крамоса остановиться.

– Не спеши, салажонок! Успеешь ещё на тот свет, – зло прокричала Рей, осаживая кобылу.

– Ты⁈ – изумлённо выдохнул Крамос. – Но ты же…

– Хочешь сказать, умерла? – засмеялась «богиня». – Слухи о моей смерти, как видишь, оказались преувеличенными.

– Но я же ведь сам… – начал было магистр, но внезапно осёкся.

– Что сам? – изобразила заинтересованность Рейна.

– Неважно, – взял себя в руки Крамос. – Важно, что здесь и сейчас ты жива, и с этим надо покончить.

– Ну что же… попробуй, дружок. Только боюсь, на коне у тебя это не получится. Не хочу, знаешь, рисковать. А то ведь мало ли что? Вдруг это только слова, и ты убежишь без боя?

Конь под магистром внезапно всхрапнул, а затем рухнул наземь, словно подкошенный. Действительный член Конклава соскочил в него в самый последний момент, но внезапно споткнулся и пропахал носом землю.

– Не беспокойся, животных я не убиваю, как и лежачих, – фыркнула женщина. – Твой конь просто спит. А вот тебе, полагаю, стоит подумать о вечном. После такого провала твой император, я думаю, новую жизнь тебе уже не подарит.

Она спрыгнула с лошади, встряхнула руками и вытянула меч из ножен.

Призрачный дракончик сорвался с висящего на груди медальона и взмыл в небеса…

Глава 18

Первый блин вышел комом. Первая баллиста промазала. Всё-таки «изделие номер два» для стреломётов не совсем подходило. Внешне обычный горшок, который привязывали к тяжёлой и толстой стреле сразу за наконечником, аэродинамику ни разу не улучшал, поэтому, хочешь не хочешь, приходилось делать пристрелку.

Но даже и с промахом результат получился приемлемым. Горшок разлетелся вдребезги между двумя сотнями вражеских «кирасиров», несущихся на помощь своим, атакующим передовой «гуляй-город». Попавший на землю «напалм» полыхнул оранжевым пламенем. Кирасирские кони шарахнулись от огня и понесли седоков, словно бешеные, не слушаясь ни команд, ни узды, изрядно потоптав свою же пехоту.

Вообще говоря, ту огнесмесь, что я «изобрёл» в этом мире, правильнее было называть не «напалмом», а «греческим огнём». Рецепты последнего в интернете валялись пачками, некоторые из них улеглись в памяти, вот с ними я, собственно, и экспериментировал. Наиболее пригодным для здешних условий стал тот, где смешивались канифоль, сера, селитра и местное «земляное масло», сиречь, лёгкая нефть, которую в Империи добывали во многих местах, причём, не из скважин, а из глубоких колодцев. Откуда она тут появилась, фиг знает, но не воспользоваться таким полезным в быту ископаемым стало бы с моей стороны полной глупостью.

Кстати, уже при первых экспериментах с псевдонапалмом обнаружился интересный эффект. При ударе о землю заполненного горючкой горшка и его последующем раскалывании, смесь из снаряда не выливалась, а разлеталась-разбрызгивалась в разные стороны, в результате чего площадь поражения увеличивалась в разы.

Первоначально я попросил Балия напрячь пустоградских горшечников изготовить несколько сотен горшков круглой формы с узкой запечатываемой сургучом горловиной. Внутрь помещалось около пятнадцати литров смеси. Фактически, ведро, только круглое. И довольно тяжёлое. Оно отлично подходило для требушетов, но не годилось для баллист-стреломётов. Для последних пришлось выдумывать ёмкости иной формы.

Вариантом, какой я потом обозвал «изделием номер два», стал горшок в виде цилиндра с выемкой по образующей, чтобы было удобнее прикреплять его к древку стреломётной стрелы. Крепить эту боеголовку стало, на самом деле, удобнее, вот только точности выстрела это никак не способствовало. Хотя, с другой стороны, особая точность и не планировалась. Напалм, как известно, и в моём прежнем мире применялся по площадям, а не для одиночных целей и снайперского огня. Жаль только, сами по себе стреломёты могли бить гораздо точнее, чем просто куда-то «в ту сторону». И это натолкнуло меня на мысль изготовить «изделие номер три», а, сделав несколько образцов, усовершенствовать их до «бронебойных», для пробития магозащиты самого высокого уровня…

Полторы сотни «обычных» цилиндров со смесью мы израсходовали за полчаса. Эффект от стрельбы по незащищённым скоплениям войск оказался действительно впечатляющим. Особенно, в этом плане, не повезло вражеской кавалерии. Доведённые до ужаса кони носились по всему полю среди дыма и пламени, сбрасывая седоков, вламываясь ряды пехотинцев, получая от них удары мечами и копьями, падая и подминая под собой тех, кто не потерял голову и ещё пробовал их усмирить… Непрерывное ржание лошадей, их предсмертные хрипы вливались в истошную какофонию воплей сгорающих заживо имперских солдат, которым не повезло попасть под удары баллист с «напалом». Лишённые внятного управления, перемешавшиеся между собой имперские сотни мало-помалу превращались в толпу напуганных до усрачки людей, напрочь забывших о штурме наших позиций и желающих теперь одного: как можно скорее оказаться подальше от охваченного пламенем поля и летящих со всех сторон стрел и болтов.

Наши вовсю «помогали» им принять правильное решение: методично, несмотря на сумбур, отстреливали их командиров и магов, не давая тем самым восстановить порядок в мечущемся туда-сюда войске. А когда бо́льшая часть имперских солдат наконец-то качнулась в нужную сторону, то есть, в тыл, оба наших «вагенбурга» получили команду «Вперёд».

Всего за пятнадцать минут они прошли четверть лиги, фактически разрезав имперскую армию на две части, окончательно рассеяв их конницу и обратив в бегство штурмовые отряды.

По самым скромным оценкам, от противостоящего нам первого армейского корпуса осталось менее половины. Но это была ещё не победа. Путь нашим «вагенбургам» и эскадронам преградила магическая защита. Судя по руне «познание», она состояла из двух десятков соединенных вместе призрачных сфер, подпитываемых не меньше чем сотней боевых магов с уровнем силы от третьего до магистра. Да-да, в этом магическом контуре я даже вклад самого сенешаля почувствовал, между прочим, действительно члена Конклава…

За плёнкой защиты уже выстраивались не поддавшиеся всеобщей панике части и подошедшие из тыла резервы. Числом, как докладывала разведка, не менее пяти тысяч бойцов. Правда, уже без конницы и достаточного количества лучников и арбалетчиков. Но зато с магами, которые до сих пор имели очевидное превосходство над нашими рунными мастерами.

В одиночку со всей этой шоблой я справиться, конечно, не мог. Да, собственно, и не пытался. Моя иммунность к магическому воздействию какого-то явного преимущества нам в этом сражении не давала. Здесь и сейчас она являлась лишь фактором сдерживания, гарантией, что если по нам станут бить атакующими заклятьями, то очень и очень дозированно, из-за опасений, что в ответ может прилететь многократно.

Решение в тех условиях, в которых они оказались, вражеские командиры приняли максимально простое и очевидное. Раз с нападением не выгорело, значит, надо встать в оборону и ждать, когда подойдут подкрепления. А подкрепления подходить не спешили.

О чём говорят по связь-камню Нарий и Дарша, я слышал, благодаря их собственной безалаберности. Не думать и даже не подозревать, что противник имеет возможность легко подключаться к их «магически защищённой» беседе – по мне, это верх разгильдяйства. Привычка считать себя самыми умными и самыми сильными сыграла с магистрами злую шутку. Поскольку сейчас (спасибо иммунности и захваченным раньше камням Гидеона и Луха) я мог не только слушать их в общем режиме, но и включаться в беседу от имени другого члена Конклава. Например, Ризена или Менония. Жаль, правда, что долго дурачить их я всё равно не смог бы. Рано или поздно они должны были обо всём догадаться. Но пока этого не случилось, пудрить магистрам мозги следовало по полной программе.

Времени, чтобы закончить эту программу, у меня оставалось не больше часа. За предыдущие шестьдесят минут сенешаль уже трижды связывался с командующей пятым резервным корпусом Даршей, требуя от неё выдвигаться к месту сражения. Та в ответ лишь отбрехивалась и тут же звонила патрону – мессиру Менонию, по секретному коду «синий один», попадая на мой связь-камень и устраивая истерику на тему «что делать, как поступить?». Я в ответ, изображая второго верховного, успокаивал дамочку и вновь просил подождать и никуда не идти: что, мол, ещё немножко, и всё будет абгемахт. Правда, теперь, чтобы этот абгемахт приключился, мне надо было обязательно предпринять что-нибудь эдакое…

– Паргус! Готовьте изделия номер три.

– Понял, мессир! Готовим…

Наши баллисты катились по полю следом за «вагенбургами». На таких же повозках. В собранном виде, благо, в отличие от требушетов, места они занимали гораздо меньше, а для нормальной стрельбы требовалось лишь выдвинуть из-под телег «аутригеры», сиречь, выносные опоры, чтобы компенсировать отдачу от выстрелов.

Специальных боеприпасов Балий и его гончары-жестянщики изготовили мне всего тридцать штук. А всё потому, что работа оказалась уж больно мудрёная. Оно и понятно. Для мира, где бал правит магия, а не техника, всё, что сложней колеса, выглядит полубессмысленной блажью неожиданно зачудившего барина. Тем не менее, всё, что я требовал, мастера, пускай и со скрипом, но сделали. И сделали качественно, не подкопаешься.

Новый тип снарядов для стреломётов представлял собой всё тот же горшок цилиндрической формы, только теперь у него на до́нце появилась глубокая ямка, которой его насаживали на стрелу вместо обычного наконечника. С другой стороны горшок приобрел конусное острие с горловиной, в которую сперва заливалась спецсмесь, а затем устанавливался рунный взрыватель-воспламенитель.

Самое интересное, но совершенно непонятное для всех местных располагалось внутри горшка. Сразу за острием я потребовал установить тонкостенную перегородку из меди, выполненную тоже как конус, только обратно направленный, вершиной к донцу. «Напалма» между обоими конусами – медным и керамическим – не было. Зато проходила специальная трубка, от вершины к вершине, от воспламенителя к инициатору. Инициатор «взывчатой смеси» управлялся особой руной, над которой я корпел не менее часа, но в итоге всё же нарисовал, что хотел…

Конечно, будь у меня под рукой ВВ с высокой бризантностью, обошёлся бы без всякого рунного волшебства. Но поскольку тротила, пластида и гексогена у меня под рукой не имелось, пришлось кроме технологии использовать чародейство. Самую толику, только чтоб запустить основной процесс – создание кумулятивной струи, легко прожигающей хоть танковую броню, хоть магическую защиту наивысшего уровня…

– Огонь! – прозвучала команда.

Все двенадцать баллист выплюнули из своих длинных лож стрелы, увенчанные толстыми оголовками, внешне похожие на китайские ракеты-шутихи. Вот только начинку внутри себя они несли в тысячу раз более смертоносную, чем привычные фейерверки.

Все специзделия отработали штатно, как я и предполагал. Около половины магозащитных плёнок, прикрывающих остатки имперского корпуса, лопнули, словно мыльные пузыри после встречи с не самой острой иголкой.

Следующим залпом баллист мы их смели подчистую.

А сразу за этим штабные сигнальщики передали по всем частям команду «Атака!»

Чтобы покончить с лишённым магозащиты имперским воинством, нам понадобилось всего полчаса. При практически равной численности решающую роль сыграли наша мобильность и подавляющее огневое превосходство. Два «гуляй-города» буквально проехали по смятым и выкошенным болтами и стрелами вражеским построениям, а конные сотни, охватив противника с флангов и зайдя в тыл, завершили разгром.

И ополченцы, и кадровые сдавались в плен пачками. Те же, кто ещё пробовал сопротивляться, ложились, утыканные болтами, там, где стояли. В рукопашные схватки наши почти не вступали – били имперцев издали, с седла или из-за щита «вагенбурга».

Так воевать мне нравилось.

Так нравилось воевать всей нашей армии.

Заминка случилась лишь в одном месте – у ставки командующего корпусом. К его чести, бежать и бросать войска он не стал. Окружающие его гвардейцы и маги гибли один за другим, но он продолжал командовать боем и требовал стоять до конца. Наверное, до сих пор верил, что корпус Дарши уже на подходе.

Когда пал последний боец его личной охраны, сенешаль выставил перед собой магическую защиту. Пусть не такую сильную, какая была в начале, однако пробить её наши рунные мастера не могли, даже собравшись все вместе.

– Отставить! – скомандовал я, подойдя к месту последней схватки. – Я разберусь…

Против иммунности магозащита Нария не устояла. Развеялась, словно дым, едва я коснулся её.

Сенешаль стиснул зубы и обнажил меч.

Я тоже поднял клинок.

Храбрость следовало уважать, даже если её проявил враг.

В отличие от других чародеев Империи, Нарий умел сражаться не только магией.

Клинком он владел на уровне хорошего мечника. Думаю, если бы мы сошлись в поединке месяца три назад, у меня не было бы ни единого шанса. Сегодня всё обстояло иначе. После дуэли на узкой доске с месье Дегриньи даже хороший мечник уже не казался мне достойным соперником.

Так всё в итоге и произошло. Нарий продержался против меня меньше минуты.

Уже на четвёртом выпаде я подловил его на контратаке и резанул по предплечью. А когда он попытался перехватить свой меч левой рукой, прочертил ему грудь сверху вниз, наотмашь, заставив сперва упасть на колени, а затем завалиться набок.

Магию исцеления сенешаль применить не смог – в присутствии иммунного она не работала.

Последним, что я от него услышал, стало предсмертное: «Ты просто не… представляешь… чем всё… закончится…»

Отвечать я не стал. Лишь вытер клинок о траву и молча пожал плечами. Нет смысла принимать близко к сердцу предсказания умирающего. Разума в них, как правило, нет – только эмоции…

Бросив меч в ножны, я вынул из кармана связь-камень.

«Код синий-три. Дарша, это Меноний».

«Мессир! Я вас слушаю», – радостно отозвались на том конце «провода».

«Время пришло! Пора выступать, моя дорогая, – произнёс я с пафосом в голосе. – Корпус Нария почти что разгромлен, но и мятежники потеряли не меньше. Их осталось около тысячи. Если ты ударишь по ним в течение часа, то станешь единственной победительницей. Двигайся напрямик, через Про́шты. Мой отряд уже вышел. Соединимся возле моста. Иммуннный и его банда будут разбиты».

«Мы разобьём их, мессир! Я обещаю…»

Разговор завершился, я переключил устройство на нового абонента.

«Рей! Ты в порядке? Что у вас с Крамосом?»