Текст книги "Бесстрашный (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

«Нормально, Дим… Я в порядке. Имперцы разбиты. Мы идём к вам…»

* * *

Крамос оружия не использовал. Висящий на его поясе меч служил просто символом – мужества, власти, принадлежности к высшему обществу… За три сотни лет, прошедших после воцарения императора, маги Империи отвыкли решать собственные проблемы без применения чародейства. Даже когда им требовалось защитить свою честь или жизнь, они не хватались, как раньше, за меч, лук, копьё, арбалет. А если оружия не было под рукой, не пытались переломать обидчику кости, свернуть ему шею, дать в морду, в конце концов… В нынешние времена правота, что в дискуссии, что в поединке, определялась по уровню личной магической силы и умению её применять.

У действительного члена Конклав сил и умений было хоть отбавляй. Он не только успевал выставлять защиту против ударов мечом, но и атаковал в ответ ни разу не повторяющимися заклинаниями.

Последнее сбивало Рей с толку. В бою у неё не было времени подбирать ключик для каждого, поэтому волей-неволей приходилось отбивать их универсальной защитой. Это сжирало массу энергии. Всего лишь за две минуты, чтобы восстановить энергобаланс, женщина израсходовала три «драконьих слезы». В запасе оставалось ещё пять штук, однако кто знает, хватит ли их для победы. Единственное, что она могла сделать, чтобы не тратить магическую энергию лишь на защиту – это резко ускориться.

Следующие сорок секунд Рейна носилась, буквально как ураган, вокруг вертящегося ужом Крамоса. Рубящие удары наотмашь перемежались короткими выпадами-уколами в голову, корпус, ноги. И сразу же – шаг-отход в сторону, наклон, прыжок, взмах-отбив…

Магическая энергия при такой тактике действительно почти не расходовалась, зато физическая – более чем. Рей чувствовала: такой темп ей долго не выдержать. Правда, противник тоже, судя по льющемуся по лбу поту и судорожной одышке, оказался не из железа и камня и драться с подобной скоростью ему было трудно и непривычно…

За следующие две минуты Рей пропустила четыре удара в защиту и израсходовала ещё один артефакт. На ногах при этом она уже еле держалась.

Нечто похожее происходило и с Крамосом. Руки магистра дрожали, левый глаз дёргался, волосы взмокли, рот раскрывался и закрывался, как жабры у выброшенной на берег рыбы…

Поединок по факту свёлся теперь к тому, кто первый выдохнется, физически и магически.

Спустя ещё полминуты оба уже подошли к своему пределу. Крамос стоял, пошатываясь, будто пьяный. Рейна, чтоб не упасть, опиралась на собственный меч. О том, чтобы даже просто взмахнуть им, не могло быть и речи.

Кое-как сфокусировав взгляд на противнице, сенешаль начал медленно поднимать руку. Непослушные пальцы пытались сложиться в жесте, возможно, последнего смертоносного заклинания, на какое ещё хватало энергии. Рей безучастно смотрела на то, что он делал. У неё уже не осталось сил, чтобы поставить защиту и отбить этот выпад…

Выстрелить враг не успел. Когда его пальцы почти что сложились в нужную комбинацию, в поднявшуюся для удара руку вцепилось что-то «невидимое и неосязаемое». Невидимое ни для кого, кроме Рей, Дима и высших-верховных магов.

Крамос, несмотря на свою принадлежность к последним, обнаружил опасность только тогда, когда она обратилась во впившегося в ладонь призрачного дракончика. От резко вспыхнувшей боли магистр заверещал, словно хряк под мясницким ножом. Всю маг-энергию, что у него оставалось, ему пришлось израсходовать не на удар по врагу, а на то, чтобы отшвырнуть от себя эту мелкую тварь, отголосок древних времён, незнамо как появившийся на землях Великой Империи.

Отбросить дракончика удалось. Но на этом вся магия и закончилось. «Сосуд» с маг-энергией опустел, действительный член Конклава почувствовал себя абсолютно беспомощным. Его мог убить сейчас кто угодно, даже ребёнок. Всего лишь один укол чем-то острым – ножом, шилом, обычной иглой в уязвимую точку – и великий волшебник исчезнет, превратится в безжизненный труп, холодное мёртвое тело…

Упавшая в отчаянии рука наткнулась на болтающиеся на поясе ножны.

Меч! Крамос просто забыл, что он есть и что убивает не хуже магии…

Та, что стояла сейчас перед сенешалем, похоже, уже не могла защищаться. Зато у магистра, чтобы достать клинок и ударить соперницу, силы ещё оставались.

Сквозь застилающий взор багровый туман Рейна с трудом различала противника и то, что он делает. Она уже поняла, что сейчас умрёт, что переоценила себя, и жалела лишь об одном: что не успела рассказать Диму самое главное. А впрочем… может быть, это и хорошо, что он не узнает… что об этом никто не узнает.

Маленький призрачный друг попытался спасти её, но лишь оттянул неизбежное. Тягаться с магистром он был не в силах, а заставлять его жертвовать ради неё Рей не хотела. Чуточку магии, что ещё теплилась в нём, женщина решила отправить на то, чтобы испепелить себя после смерти, чтобы никто не смог надругаться над её телом, особенно такой негодяй, как Крамос.

Спрятавшийся в амулете дракончик не желал исполнять отданный хозяйкой приказ.

Однако Рей знала: он его выполнит. Потому что иначе всё, ради чего он возник, из-за чего появился на свет, станет просто бессмысленным…

Клинок сенешаля взвился над головой, Рейна закрыла глаза…

Откуда-то спереди что-то негромко свистнуло.

Через секунду женщина услышала шум упавшего тела.

Растёкшееся от амулета тепло заставило вздрогнуть.

«Зачем⁈ Зачем он истратил всю магию на исцеление?» – мелькнула тревожная мысль.

Глаза разлепились. Перед ногами у Рей лежал Крамос. В его спине торчала стрела.

Собрав все силы в кулак, женщина оторвала меч от залитой кровью травы и, навалившись на рукоять, вонзила его в валяющегося ничком сенешаля.

Клинок пробил магистра насквозь, пригвоздив его к земле, словно муху.

Лишь после этого Рей разогнулась и посмотрела на лес.

Шагах в двадцати, на опушке стояла Лика.

– Прости, но… я не могла не вмешаться, – развела она виновато руками.

Рей медленно опустилась в траву и снова закрыла глаза.

Её колотила мелкая дрожь.

– Сп-пасибо… Сп-пасибо, что… не послушалась…

Охотница убрала лук. Подошла к бывшей богине. Присела рядом на корточки.

– Знаешь… когда я увидела, что глаза у тебя стали опять одноцветными… я знаю, что это значит. Что значит это для дщери дракона. Наверное, это случится когда-нибудь и со мной. Но это будет потом. После. А может быть, и не будет. Кто знает?.. А у тебя это уже есть. Поэтому ты не должна умирать. Пока не должна. Понимаешь?..

Рей молча кивнула.

Связь-камень, закреплённый на поясе, завибрировал срочным вызовом.

«Рей! Ты в порядке? Что у вас с Крамосом?»

«Нормально, Дим… Я в порядке. Имперцы разбиты. Мы идём к вам», – отозвала́сь женщина…

Глава 19

Пятый имперский корпус мы разгромили на марше.

Засаду организовали сразу за Про́штами, в единственном месте, где дорога проходила между холмами. С западной стороны за высотками мы установили требушеты Лики и Рейны. Их, а также восточную сторону прикрывали два моих «вагенбурга», на обратных скатах холмов расположились конные сотни Аршафа. Три десятка повозок перегородили дорогу. Стреломёты, заряженные для стрельбы в упор «изделиями номер три», поставили сразу за ними. Захлопнуть ловушку должны были подходящие от северного моста батальеры Барта́хоса и «гуляй-город» Рушпу́на.

Чтобы имперский корпус никуда не свернул и его командиры ничего бы не заподозрили, я от имени мессира Менония поддерживал постоянную связь с Даршей – звонил ей каждые три минуты, разъяснял обстановку и корректировал движение войск.

В итоге имперский резерв влетел в подготовленную западню, словно мышь в гостеприимно распахнутую мышеловку. Чтобы дорога превратилась в настоящий огненный ад, хватило четырёх залпов из требушетов. «Орудия» били с удивительной точностью. Горшки с «напалмом» раскалывались-разрывались вдоль обеих обочин с интервалами в тридцать-сорок шагов, накрывая колонну по всей длине – спасибо успешной пристрелке и набравшимся опыта «артиллеристам».

Тех, кто пытался прорваться к холмам, расстреливали с высот арбалетчики. Желающие проскочить опасное место натыкались на перегородивший дефиле «вагенбург». Решившие отступить попадали в очередной огневой мешок – парящие в вышине дроны-корректировщики сразу же наводили нашу «артиллерию» на пути отхода.

Где-то минут через десять после начала бойни имперские маги сообразили поставить защиту на передовые отряды, чтобы всё же попробовать продавить цепь из повозок, выставленных на выходе из распадка между холмами.

И у них это почти получилось.

Почти – потому что когда накачанная энергией защитная сфера смяла-таки с десяток щитов и заставила прячущихся за ними лучников и алебардистов отойти ко второму тележному ряду, по призрачной плёнке врезали стреломёты. Так же, как час назад, местная магия ничего не смогла противопоставить кумулятивной струе, разогретой до тысячи с лишним градусов. Защитная сфера лопнула, словно воздушный шарик из сказки про Пятачка, Винни Пуха, Сову и день рождения ослика.

«Бумкнуло» действительно знатно. Причём, ударило, в основном, по тем, кто подпитывал маг-энергией защитные построения. Через руну «познание» я отчётливо видел, как рухнули бездыханными десятка четыре магов, идущие следом за атакующими повозки солдатами.

Дальше уже пошло обычное избиение. Лишившиеся командования пехотинцы, пытаясь спастись, метались среди дыма и пламени и, как обезумевшие, бросались на наши позиции, лезли через повозки, ныряли под днища, бились о выставленные щиты. И гибли, гибли, гибли под стрелами и заклятьями, ударами копий и алебард. Руки поднимали лишь те, кто случайно вываливался из толпы и до кого, наконец, доходило: спасение только в плену.

В плен после этой бойни попали немногие. Менее одной тысячи из пятнадцати шедших на помощь уже уничтоженному корпусу Нария. Магов среди пленённых не оказалось. Сколько из них погибло от «греческого огня», сколько от стрел, скольких затоптали свои же – мы не подсчитывали. Неизвестной осталась и судьба командующей корпусом Дарши. Среди обгорелых трупов её никто не искал. Всех убитых имперцев мы просто похоронили. В нескольких братских могилах, на выходе из распадка между холмами. С нашей стороны потерь практически не было: всего два десятка «двухсотых» и полсотни раненых.

Вообще, в сражении у переправ, южной и северной, мы потеряли около тысячи человек. Не так уж и много, если сравнивать с тем, сколько потеряли имперцы. Одних только пленных набралось столько же, сколько у нас оставалось в строю бойцов. Что с ними делать, вопросов не возникало. Основную часть сдавшихся составляли ополченцы из близлежащих провинций. Воевать они не стремились, но в том, чтобы находиться при армии, ничего предосудительного не видели. И даже наоборот.

Лишив их оружия и положив каждому по паре курушек в день, мы получили то, чего нам так не хватало в походе от Пустограда – вспомогательные, сапёрные и строительные войска. Нормальный такой аутсорсинг в средневеково-магическом антураже. Тем более что с финансами проблем теперь не было. Три корпусные казны, захваченные после боёв у мостов и около Прошт, позволяли нам «ни в чём себе не отказывать». В разумных пределах конечно, а не швыряясь деньгами налево-направо…

Военный быт после таких «организационных решений» стал более упорядоченным.

Около Прошт мы простояли примерно неделю, приводя в порядок войска, имущество, вооружение, ожидая подвоза из Пустограда новых боеприпасов для катапульт, осуществляя разведку и выстраивая планы по продолжению военной кампании.

Полевой лагерь «со всеми удобствами» бывшие пленные выстроили нам за один день. Они же занимались теперь наведением переправ через мелкие реки и «отвечали» за обеспечение армии продовольствием. Последнее, как объяснил мне Тур, являлось привычным делом для всех здешних войн. Кормить всякую армию можно было или с помощью массовых реквизиций, сиречь, банального грабежа, или через торговлю, правильно организованную и грамотно поданную.

Отправлять по окрестностям вооружённые до зубов продотряды мы посчитали неэффективным и неразумным. Вместо них разъяснять пейзанам новую политику «партии и правительства» отправились два десятка команд, состоящих, по большей части из местных, но возглавляемых рунными мастерами из Драарана. В помощь последним придавались по два-три опытных воина, для солидности.

В вопросе, как выбивать из граждан ненужные им излишки, драаранцам в этом мире не было равных. Причём, насколько я знал, батальеры частенько обходились при этом вообще без членовредительства. Одним только даром убеждения да малой толикой личной харизмы. Злые языки, правда, поговаривали, что в большинстве случаев убеждение подпиралось стоящей поблизости дракалерой и полусотней вооружённых бойцов за спиной, но кто в наше время верит каким-то там злым языкам? Только клеветники и завистники, больше некому…

Местные уроженцы, как объяснил мне Тур, должны были придавать этой миссии легитимность. Мол, уходили они в имперскую армию, а вернулись из нашей и в том же ранге. Для любого крестьянина это верный знак, что власть поменялась. А если им за изъятое ещё и деньги заплатят (пусть и не в полном объёме), да пообещают, что налоги за этот год с них взимать не будут, убеждение по поводу власти лишь укрепится…

Честно сказать, в эти управленческие решения я не особенно верил. Как оказалось, зря. Всё получилось так, как предсказывал Тур. Сельские куркули для виду немного покочевряжились, поскрипели извилинами, но в итоге безоговорочно прогнулись под новую власть. Имперских магов они ненавидели, но терпели – деваться-то некуда. И едва появилась возможность переметнуться, сразу это и сделали. Тем более что на прямой вопрос «А если имперцы вернутся?» они получили столь же прямой ответ: «Империя рухнула, её армия уничтожена».

По факту, не совсем верно (кое-какие войска у Конклава остались), но, по сути, эти остатки нам уже не соперники. После того разгрома, что мы учинили четырём из пяти имеющихся у Империи корпусов, последний, задействованный на охране столицы, нам теперь на один зубок. Расфигачим спецсредствами и не почешемся. А ежели и тогда не уймутся, раскатаем в тончайший блин колёсами «вагенбургов»…

* * *

«Куда теперь?» – этот вопрос стал главным на нашем ближайшем после сражения совещании.

«На столицу», – озвучил я ожидаемый всеми ответ.

Это решение, ясен пень, все поддержали. Но двигаться сразу на Арладар решили повременить. Кроме короткого отдыха и восстановления боеспособности, армии требовался надёжный тыл. Оставлять позади себя серую зону было неправильно и неразумно.

– Шаонар, Самаан, Ашкулук, Риштаг, – перечислил Тур четыре священных города Великой Империи, в которых помимо столицы хранились камни Баат и располагались храмы для поклонения императору и его силе. – Риштаг восточнее Арладара, так что в расчёты его пока не берём.

– Риштаг был вотчиной Луха, а Дим прибил его в Сежеше, – уточнила Лика. – Значит, Риштагский камень Баат сейчас без хозяина.

– Так же как камни из Ашкулука и Шаонара, – негромко заметил Аршаф. – Ашкулуком управляли независимые Шайона и Крамос, они убиты, их камень тоже сейчас без хозяина.

– А камни Баат без хозяина могут лишь принимать энергию, но не тратить, – подвёл итог Тур. – Поэтому реальную опасность для нас представляют лишь камни из Шаонара и Самаана.

– С Самааном понятно, – нахмурился «вор». – Там хозяйничает Меноний. Но почему Шаонар? Ведь мы же убили и Нария, и Гидеона.

– Ты забыл про высокородную, – пожала плечами Рейна. – Она, хоть и не в Конклаве, но, как и Нарий, и Гидеон, тоже из рода Стаур. Шаонарский камень слушается её даже больше, чем сенешаля. И пока она в здравии, жрецы шаонарского храма могут использовать камень, как захотят.

– Или же как прикажет им император, – добавила Лика. – Все знают: камни Баат сами по себе не опасны. Опасными их делают люди.

После этого замечания все повернулись ко мне.

Я мысленно почесал затылок.

Многое из того, о чём говорил со мной «погонщик» из-под горы, исчезло из головы сразу, едва я оказался снаружи. Но про Шаонар, Самаан и другие священные города, а также храмы Баат, посвящённые одноимённым камням, знал теперь и без «погонщика». То спутники проговаривались, то пустоградские маги, то батальеры из Драарана, а временами оно само по себе всплывало из памяти в подходящий момент… Вот как сейчас, например… Тем более что Шаонар являлся тем самым городом, куда попал прямиком из лавки торговца в сирийском Тартусе. И ту процессию с невестой Ашкарти тоже прекрасно помню, как и грудастую Астию… За что её выгнали из Конклава, непонятно, наверое, где-нибудь накосячила. Ну, да и ладно. Встречи с ней я как-то не жажду, а вот заглянуть в Шаонар действительно сто́ит…

– Меноний, как утверждает разведка, сбежал со своими отрядами в Самаан. Значит, наведаться нам туда так или иначе придётся, – вынес я свой вердикт. – Но прежде мы посетим Шаонар. Полюбуемся архитектурой, посмотрим на шпили, нанесём визиты жрецам… Город-то вроде старинный, не?

– Старинный, – мрачно кивнул Тур. – Когда-то он был столицей королевства Стаур. Но с той поры там много что изменилось.

– Замок-то хоть остался?

– Какой?

– Королевский.

«Охотник» дёрнул щекой.

– Нет. Его срыли до основания.

– Зачем? – удивился я.

– Приказ императора, – пояснил «вор». – Все резиденции всех бывших правителей всех земель, где воцарилась Империя, были полностью уничтожены.

– И много их было?

– Кого? – не понял Аршаф.

– Земель и правителей.

– Достаточно…

«Вор» говорил минут пять.

Я слушал и молча кивал. Пусть думает, что его попросту проверяют, помнит ли он о событиях трёхсотлетней давности или не помнит. Ведь как они все говорили, я сам должен что-то там вспоминать, а им об этом рассказывать запретили. Под страхом смерти. В том числе, и о том, кто именно запретил. Я, собственно, не настаивал. Нельзя, так нельзя. Но если сделать вид, что кое-что мне известно, запреты, по всей вероятности, в отношении этого «кое-что» больше не действуют. Грань достаточно тонкая, но, полагаю, тот, кто рассказывает, ощущает её гораздо лучше меня…

Если верить Аршафу, все священные города Империи кроме Арладара когда-то являлись столицами небольших, но сильных в сравнении с окружающими государств. Королевство Стаур и Шаонар, княжество Удай и Ашкулук, графство Лог и Риштаг, герцогство Тулий и Самаан… Иногда они воевали с соседями и друг с другом, иногда заключали союзы, как политические, так и брачные, обменивались посольствами, строили, торговали, ловили преступников, изобретали магические технологии, изучали древние манускрипты…

Всё это пошло прахом в один момент. Когда в их землях вдруг объявился тот, кто назвал себя императором.

– А что стало со столицей герцогства Тир? – поинтересовался я, когда «вор» закончил.

Честно скажу, это название всплыло в моей памяти неожиданно, будто кто-то толкнул под локоть. Аршаф, Тур, а следом, с короткой заминкой, и дамы быстро переглянулись.

– Она исчезла, – хмуро ответил Тур. – Вся целиком. Вместе с людьми и домами. Теперь на месте Тирга́рики лес. Никто уже не может сказать, где она точно располагалась. Где-то на полпути между Се́жешем и Сала́той.

Спрашивать, почему исчезла Тирга́рика, я не стал. Причина была понятна и так…

* * *

– Почему ты спросил про Тирга́рику? – спросила меня тем же вечером Рейна, когда мы остались вдвоём.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Наверное, потому что Аршаф про неё почему-то не вспомнил. Ну, в смысле, про герцогство Тир, а про столицу я уже сам додумал.

– Сам? Точно сам? Никто не подсказывал? – неожиданно строго взглянула на меня женщина.

Я улыбнулся. Она до сих пор опасалась, что случайное знание или умение может опять утянуть меня чёрт-те знает куда. Так же как и в тот день, когда вызволял её из имперского плена и малость перемудрил с «исцелением» и амулетом дракона.

Вообще говоря, мы с ней не виделись больше недели, начиная от Сежеша, когда наша армия разделилась, и я вёл свою колонну по южному тракту, а Рейна свою – по северному. Не виделись и успели дико соскучиться друг по другу. По крайней мере, после разгрома корпуса Дарши, когда я уже собирался связаться с Рей по связь-камню, она сама, не дожидаясь звонка, влетела на взмыленной лошади в круг нашего «вагенбурга», соскочила с седла и буквально повисла на моей шее, никого и ничего не стесняясь. Да ещё разрыдалась вдобавок, как будто со мной или с ней случилось что-то ужасное, и мы только чудом этого избежали.

Тогда я, честно признаюсь, сразу не понял, чего это с ней? Вроде все живы и даже не ранены… Причина стала понятна только сейчас, когда она спросила меня про герцогство Тир…

– Ты билась с Крамосом?

Рейна кивнула.

– И он оказался сильнее, чем думалось?

Снова кивок.

– Привет из вашего общего прошлого?

Бывшая богиня вздохнула:

– Я хотела сама его уничтожить. Но переоценила себя, и если б не Лика, мы бы сейчас не разговаривали.

Я больше не стал её ни о чём расспрашивать. Ведь по моей прихоти она могла проговориться о том, что карается смертью. Высшие силы, они такие. Предупреждать не будут. С одной из них я «познакомился» под Пустой горой, и это «знакомство» мне совсем не понравилось. «Погонщик» действительно сделал так, чтобы я получил свой шанс отомстить Конклаву и императору, а заодно и всем здешним магам. Но о том, как придётся за это расплачиваться, умолчал… Или не умолчал, а просто убрал это из моей памяти, что в принципе, однофигственно. Расплачиваться придётся. Я это точно знаю. Потому что бесплатный сыр, как гласит народная мудрость, имеется лишь в мышеловке.

И если раньше я ещё мог плюнуть на всё, что случится в ближайшем будущем – типа, угроблю к чёртовой матери императора и Империю, а там хоть трава не расти – то сейчас это самое будущее уже перестало быть для меня до такой степени безразличным.

Нет, не то чтобы я неожиданно для себя вдруг стал ощущать ответственность за судьбы этого мира. Просто после Урочища, Горок, Драарана, Пустоградской баталии, Сежеша и нынешней битвы я перестал быть один на один со своими желаниями отомстить и вернуться туда, откуда пришёл. Тур, Лика, Аршаф, Рушпу́н, Хруст, Дайрус… Рейна… А ещё тысячи тех, кто пошёл за мной и сделал меня своим знаменем в борьбе с ненавистным Конклавом. И пускай многих из них я сам же на это сподвиг, но теперь останавливаться, обманывать их ожидания, бросать их на полдороги ради себя любимого…

А впрочем, нет. Не только ради себя.

Больше всего на свете мне хотелось сейчас рассказать моей женщине всё. О себе, о мире, откуда пришёл, о мечте возвратиться туда после мести. И возвратиться не одному, а с ней. Взять её, как говорится, в охапку, и унестись туда, где нет ни магов, ни магии, ни императоров, ни мифических мёртвых драконов, а есть нормальная жизнь: с машинами, телевизорами, интернетом, асфальтовыми дорогами, мегаполисами, простой и понятной работой…

Было бы и впрямь хорошо, но, во-первых, не факт, что у меня получится возвратиться, а во-вторых… больше всего на свете я сегодня боялся, что Рей меня не поймёт и откажет…

* * *

В Шаонар мы направились ранним утром. Малым отрядом. Три сотни конных под командой Аршафа, сорок «гуситских» повозок во главе с Хрустом и «быстроходный» обоз с тремя требушетами и запасом снарядов на пять-шесть залпов. Рей, Тур и Лика остались в лагере около Прошт.

Священный город, где когда-то хозяйничала высокородная Астия, располагался в тридцати лигах к юго-востоку от переправ. Серьёзного сопротивления от гарнизона не ожидалось. Бо́льшую часть городской стражи и магов мобилизовал в свою армию сенешаль. Практически все они, включая главу магсовета, мастера 5-го уровня Ру́гуса, полегли в сражении у моста.

К цели мы подошли через сутки. Как и предполагалось, воевать с нами местные не решились. Раскрыли ворота и, усиленно кланяясь, преподнесли ключи от города. В делегации, возглавляемой бургомистром, не было ни одного мага. На вопрос «Где они?», градоначальник ответил: «В храме».

Требушеты и «вагенбург» остались снаружи. В город вошли полторы сотни конных и сотня лучников и алебардистов из «экипажей» повозок. Храм Баат, как и положено, находился в центре, рядом с дворцом наместника, в темнице которого я провёл пару ночей, пока не сбежал.

Заезжать во дворец желания не было. Глянуть, что там да как, я отправил Стигну, одну из двух первых магичек, перешедших на нашу сторону после сражения у Пустограда. В помощь ей отрядил двадцать бойцов из команды Хруста и трёх мастеров-драаранцев, умеющих обращаться с рунами. В том, что проблем во дворце не возникнет, не сомневался. По показаниям местных, после ухода хозяев чародеев на его территории не осталось, магическая подпитка исчезла, и значит, никакая защита, никакие ловушки наших бойцов и магов не остановят.

Сам отправился прямиком к храму. Высокое здание с куполом, как у земного собора, в несколько раз превосходило размерами любые имеющиеся в Шаонаре постройки. Причина понятная. Культовые сооружения всякой веры, когда она набрала силу и стала по факту единственной, должны вызывать трепет у паствы. Любой не имеющий отношения к религиозной верхушке просто обязан чувствовать себя червяком перед символом мощи того, чему поклоняется. Даже если ты маг. Особенно если ты маг невысоких ступеней.

Я, к счастью, какого-то пиетета перед величественным по местным меркам сооружением не испытывал. После ацтекских и египетских пирамид, храмов священного Бангалора, соборов Москвы, Питера, Рима, Кёльна, Флоренции, мечетей Магриба или индийского Тадж-Махала здешнее здание выглядело бледной копией действительно грандиозных и монументальных творений земных мастеров.

А вот моих спутников проняло́. Даже Аршаф, и тот приостановился на миг, прежде чем двинуться вслед за мной по ступеням ко входу в храм.

Двери, понятное дело, оказались закрыты. На вежливый стук никто не ответил. Ну, да не беда. Не хотят по-хорошему, сделаем по-плохому.

– Давай! – кивнул я напарнику, предварительно сняв наложенную на двери защитную магию.

От удара «воздушного молота» тяжёлые створки слетели с петель и грохнулись на каменный пол.

– А пыли можно бы и поменьше, – буркнул я, некуртуазно чихнув, когда вошёл внутрь.

Аршаф коротко усмехнулся, но всё-таки сдул заклинанием образовавшееся в проёме облако «строительной» пыли.

Алтарь с камнем Баат и скопившимися вокруг жрецами мы обнаружили в центре круглого зала, скудно освещаемого через оконца, устроенные в основании купола.

– Прочь! Прочь, святотатцы! – взмахнул посохом один из служителей культа, видимо, главный из них, поскольку надетая на нём чёрная мантия, в отличие от других, была оторочена золочёной каймой.

– А то что? – лениво поинтересовался я, поднимая руку с уже активированной руной «призрачное копьё».

– А иначе вас поразит сила Баат! – выкрикнул жрец, но как-то уже не слишком уверенно.

– С чего бы ей нас поражать-то? – пожал я плечами, после чего отодвинул в сторону совсем стушевавшегося служителя и шагнул к алтарю.

Назад не смотрел. Знал, что всех «лишних» уже отогнали в сторону пришедшие с нами бойцы-батальеры, которые больше верили в руны, а не в чуждую им силу Баат.

Почему сами жрецы эту силу не применили? Да ещё в собственном храме?

Ответы на эти вопросы я собирался получить напрямую у самого́ волшебного камня.

Лежащий в специальной чаше на постаменте, он выглядел словно обычный булыжник тёмно-серого цвета. В отличие от того, что я вынес из Пирамиды Желаний и установил на площади Пустограда, этот казался каким-то… потухшим. Будто уставший от жизни старик, страдающий от сотни болячек, напрочь забывший об удовольствиях молодости и мечтающий лишь об одном: чтобы всё это поскорее закончилось.

То, что его давно не подпитывали привезёнными из Урочища «слезами и зубами дракона», я понял, когда положил руку на камень. Он был холодным, как снег. Однако не таял и кожу не обжигал.

«Отпус…ти…» – послышалось неожиданно в голове.

Голос был действительно старческим. Но не мужским, а женским.

Я оглянулся. Рядом никого не было, даже призраков. Как мы и уславливались с Аршафом, у алтаря я должен был находиться один. На всякий, как говорится, пожарный. Цель – забрать у врагов этот камень, а дальше по ситуации. Сделать его своим, например, а ежели не получится, то изолировать, лишить его связи с хозяйкой… или хозяевами…

«Дай мне… уйти…»

Или мне показалось, или камень неожиданно вздрогнул у меня под рукой. Словно ему было действительно больно, и он давал мне понять, что больше не может терпеть.

«Что ты хочешь?» – рискнул я спросить неизвестную сущность.

«Освободи… меня, – ответили с короткой задержкой. – Позволь… умереть…»

«Умереть? Как⁈»

«Просто… пожелай… этого… Я знаю… ты… можешь…»

С каждым сказанным словом голос становился всё слабей и слабей, а я молча вглядывался в лежащий на алтаре «булыган», пытаясь понять: это на самом деле или мне просто чудится?

В камне Баат действительно кто-то был. Вот только кто? И какой? Злой или добрый? Вредный или полезный? Безобидный или опасный? Слабый или, наоборот, могучий, но растерявший все силы в борьбе за свободу? Враг или друг, наконец?..

Не попробовав, не узнаешь.

Закрыв на секунду глаза, я мысленно пожелал:

«Умри. Уходи. Будь свободной»

А когда снова открыл их, успел узреть лишь мелькнувшее вверх чешуйчатое гибкое тело, с крыльями, как у летучей мыши, и головой, увенчанной, словно короной, рогами…

Миниатюрного призрачного дракончика я в этом мире уже встречал. Он жил в амулете у Рейны.

Огромную призрачную драконицу – никогда.

«Сспассибо! – прошелестело в сознании. – И прощщай… друг…»

Видение исчезло.

Голос утих.

Я повернулся к Аршафу.

– Уходим. Больше тут делать нечего…

Снова очутившись на улице, я с нескрываемым удовольствием втянул в себя утренний воздух. Несмотря на привычные городские миазмы, после давящего полумрака храма Баат он показался мне восхитительным. Почти как тогда, когда я попал в этот мир, но только… с обратным знаком…

Длинная широкая улица вела сюда прямиком от дворца наместника. Именно здесь, ещё не допетривший, что это вовсе не глюки, я встретил процессию с паланкином сиятельной Астии и едва не упавшей передо мной невестой Ашкарти…

Странная девушка в закрытой одежде и с удивительно голубыми глазами…

Даже интересно, что с ней потом случилось? Где она нынче? Держит ли в памяти ту случайную встречу? Да и вообще, жива ли?..

Помню, что ещё Алма рассказывала: судьба «опозоренных» невест императора незавидна…

Запрыгнув на лошадь, я махнул рукой ожидающим меня и Аршафа воинам.

Наша миссия завершилась.

Храм умер.

Здешний камень Баат превратился в обычный булыжник…