Текст книги "Бесстрашный (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

Шатёр, предназначенный для «великой пери», роскошествами не отличался. Алина сама попросила об этом великого взира и Эрхан-бея. Единственное, в чём ей отказали – это в размерах шатра и охране. Бывшую невесту Ашкарти теперь охраняли не меньше десятка батыров, а в её походном жилище можно было бы разместить сразу три кочевые семьи со всеми пожитками.

Простор внутри «помещения» Алину не напрягал. Она успела привыкнуть к нему ещё во времена своего обучения в Арладарском дворце. Охрану девушка старалась не замечать. Тем более что приставленные к ней батыры вели себя в высшей степени учтиво и докучать не пытались.

Что её теперь в действительности печалило – так это то, что она больше не участвовала в выездах-вылазках передовых сотен армии «чернокнижников» и потому почти перестала видеться со своими друзьями: Гианой, Давлетом и Халешом. Виной всему стала волшебница Астия, которую они неожиданно встретили в одном из пустынных оазисов.

За две недели, прошедшие после той встречи, высокородная сумела войти в доверие ко многим ривийским начальникам, включая самого́ взира и командира гвардии.

Хотя поначалу к ней отнеслись весьма и весьма насторо́женно – всё-таки член Конклава, пусть даже бывший, а в Ривии их ненавидели все, от мала до велика. Однако Астия сумела сломить это предубеждение, став не просто полезной, но в отдельных вопросах практически незаменимой. Она помогала передовым отрядам уничтожать имперские патрули, показывала наиболее безопасные дороги и тропы, успешно договаривалась о сдаче небольших городов и селений с местными магами и бургомистрами, передавала достоверную информацию о планах Конклава и диспозиции войск, содействовала саирам в организации воздушной разведки с помощью дронов-големов…

Каждое удачное событие в этой цепочке, каждый успех мало-помалу меняли отношение «чернокнижников» к своему заклятому в прошлом врагу, и в результате Астии стали действительно доверять почти как своей. Сиятельную даже пригласили принять участие в переговорах с прибывшей в ривийскую ставку делегацией Драарана.

Батальеры приехали выяснить, как далеко южане собираются зайти в своих притязаниях, и договариваться о «зонах разграничения и ответственности», поскольку и сами уже начали воевать за влияние на территориях, пока ещё принадлежащих Конклаву и императору. Обнаружив среди переговорщиковмагичку столь высокого ранга, они пришли в замешательство. Сложившуюся ситуацию ривийцы использовали по полной, выбив себе в будущем договоре, пусть пока предварительно, массу плюшек и пряников.

Алина на этих переговорах тоже присутствовала. И могла подтвердить: драаранцев действительно проняло́. Их рунные камни один за другим вспыхивали невидимым для большинства пламенем, выплёскивая из себя потоки энергии, которая вся уходила в защиту, физическую и ментальную. Астия, судя по её насмешливому виду, эту энергию тоже видела, но в ответ ничего не предпринимала. Просто сидела, сложив на груди руки, и время от времени склонялась к сидящему рядом, принимающему гостей Эрхан-бею, что-то шепча ему на ухо. Вероятно, давала ни к чему не обязывающие советы и информировала об эмоциональном состоянии драаранских переговорщиков…

Когда же переговоры закончились, бывшая невеста Ашкарти окончательно поняла: она здесь единственная, кто ни на йоту не верит своей бывшей «учительнице». Однако, увы, ничего не может с этим поделать. И даже её положение, максимально приближённое к трону, как личной советницы взира, эту ситуацию не изменит…

Полог шатра колыхнулся.

– Не помешаю? – проникшая внутрь Астия застыла около входа.

Алина поморщилась, но прогонять гостью не стала. Не видела смысла.

Высокородная неспешно прошла к брошенному в центре ковру и, скрестив ноги, уселась перед хозяйкой.

– Ты до сих пор мне не веришь? – дежурно поинтересовалась она у Алины.

Та молча пожала плечами. Вопрос был, действительно, риторическим.

– Зря, – откинулась на подушки сиятельная. – Но полагаю, это лишь дело времени. Сегодня ты можешь не доверять мне, но кто знает, что будет завтра. Главное, что у нас общая цель, а это сближает.

– У нас разные цели, – разлепила наконец губы Алина.

Астия улыбнулась.

– Думаешь, мне нужна власть?.. Не скрою, власть мне и вправду не помешает, но это не главное. Власть – это лишь инструмент в умелых руках. Поэтому я готова делиться ей с теми, кто знает, как и ради чего её применять. Вот ты, например… Что ты хочешь от жизни? Вообще, а не конкретно сейчас.

– Хочу уничтожить Империю. А с нею Конклав и тех магов, для которых обычные люди – мусор.

– Это лишь часть ответа, – тряхнула причёской Астия. – Ты указала только ближайшую цель, а я говорила о главной. О том, что ты хочешь больше всего. Что будет потом, после краха Империи… Или ты об этом не думала?– посмотрела она, прищурившись, на «великую пери». – Ни в жизнь не поверю, чтобы такая умная девочка заранее не разложила по полочкам все свои планы и чаяния.

Девушка не ответила. Просто нахмурилась, а потом вообще отвернулась.

– Ладно, не хочешь об этом рассказывать, не рассказывай, – не стала настаивать гостья. – Нам всё равно придётся работать вместе, хочешь ты этого или не хочешь. Не та сейчас ситуация, чтобы ругаться по пустякам. Конечно, ты можешь сколько угодно дуться на тётю Астию, что тебя больше не отпускают в рейды и передовые дозоры, но, поверь, дело совсем не во мне. Просто хозяева Ривии поняли: ты слишком ценна для них. Да, в этом понимании я им чуть-чуть помогла. Объяснила, что без тебя у них сокрушить Империю не получится. Так же как без меня.

– И что же вы им… рассказали? – осторожно поинтересовалась Алина.

Волшебница засмеялась.

– Ничего, что могло повредить тебе. Я не раскрыла им твою основную способность. Умение собирать и аккумулировать магическую энергию. Это слишком ценное знание, чтобы делиться им с каждым встречным, пусть даже этого встречного зовут Рауша́х или Эрха́н-бей. Поверь, девочка, за всё то время, что я патронировала школу невест, я никогда не встречала таких, как ты. Ты, в своём роде, единственная. Практически идеальный проводник маг-энергии. Другие в подмётки тебе не годятся. Грех было отдавать тебя императору. Поэтому ты продержалась в школе целых пять лет, прежде чем тебя выбрали в жёны. Я как могла противилась такому решению, но Конклав проголосовал за, и мне пришлось срочно придумывать способ, как оградить тебя от этой ужасной участи.

– Ужасной? – подняла бровь Алина. – А мне говорили: это великая честь.

– Не ёрничай, тебе это не идёт, – поморщилась Астия. – Ты ведь давно во всём разобралась. Зачем делать вид, что не понимаешь, кто такие невесты Ашкарти и для чего они нужны императору?

– Они нужны ему, чтобы собирать магию жизни. Ту, что имеет знак плюс. Наш вечно юный Ашкар… – это имя беглянка произнесла, словно выплюнула, – забирал её через соитие. Опустошал своих жён, как пьяница, досуха, будто ме́хи с вином. Со временем эти мехи старели, сжимались и наступал тот миг, когда они уже не могли вместить в себя даже малую толику разлитой вокруг энергии. И тогда император брал себе новую… другую жену. А старую…

На этом месте Алина скривилась, как от зубной боли, и невысказанную мысль за неё закончила гостья:

– А старую он убивал. Лично. Видела это своими глазами. На моей памяти ни одна из его жён не продержалась больше двух лет. Ты, вероятно, могла продержаться подольше, но… ведь это не выход, правда? – заглянула она Алине в глаза.

– Не выход, – буркнула несостоявшаяся «императрица».

– Не выход, – повторила колдунья. – Поэтому я решила устроить тебе побег. Контролируемый. В каком-нибудь городе, что мы посещали в паломничестве по Империи. Шаонар подходил для этого лучше всего. Он был моей вотчиной, и он был последним. Предполагалось, что некие негодяи похитят тебя прямо около храма. Их конечно потом бы нашли и казнили, но только, увы, тебе бы это не помогло. Ты бы тоже погибла. Ну, в смысле, все бы так думали. Магическую защиту я бы тебе обеспечила, иллюзию тоже. Никто ничего бы не заподозрил, а если б и заподозрил, доказать всё равно не смог бы. Риск состоял только в отношении к этому императора. Если бы он решил сам заняться расследованием, нам бы не поздоровилось. Но, как показало дальнейшее, за собственное расследование он бы не взялся. В реальности тебя заменила другая невеста и Ашкар успокоился.

– И эта другая пошла на пытки вместо меня, – пробормотала Алина.

– Это жизнь, девочка, – развела руками сиятельная. – Кому-то везёт, а кому-то нет. Мы с тобою прошли по самому краю. Мой план, и это теперь совершенно ясно, был авантюрой. Счастье, что он сорвался. То, что случилось, оказалось гораздо, гораздо лучше. О подобной удаче я не могла и мечтать. Тот человек… Ты помнишь его?

Беглянка кивнула.

– Так вот. Мы его захватили. Правда, потом он сбежал, но это не главное. Знаешь, кто он?

Астия пытливо посмотрела на девушку.

Ты медленно покачала головой:

– Нет. Не знаю.

Она старалась оставаться спокойной. Изо всех сил. Чтобы высокородная не догадалась…

– Ты слышала про иммунного? – спросила Астия, мысленно допустив, что её бывшая «ученица» и вправду не знает.

– Естественно, слышала, – хмыкнула «великая пери». – Если бы не он, никакого похода бы не было. Ривийцы решили ударить по северу только благодаря той замятне, что приключилась в Империи из-за иммунного и его мятежа. Поэтому…

Она неожиданно осеклась, её глаза изумлённо расширились.

– Да-да, моя девочка. Ты не ошиблась, – довольно усмехнулась высокородная. – Иммунный и тот человек одно и то же лицо. И это наша удача вдвойне.

Удивление хозяйки шатра выглядело столь достоверным, что Астия окончательно убедилась: девчонка на самом деле не знает… «Леннира с севера». Имя, безусловно, не настоящее, но сейчас это не имело никакого значения. Главное, за этими двоими никто не стоял, и это упрощало ситуацию до предела. Их встреча оказалась случайной, но была предопределена самим провидением. Два таких уникальных субъекта попросту не могли не столкнуться. То, что в этот момент рядом с ними находилась и Астия, стало настоящим подарком судьбы. Шансом, выпадающим на миллион…

– Почему… удача? – изобразила непонимание «пери».

– Потому, моя дорогая, что я теперь знаю, как нам изменить этот мир. Нам троим. Тебе, мне и иммунному. Он – последняя неизвестная в магическом уравнении: идеальный преобразователь-уничтожитель энергии. Ты – идеальный накопитель и проводник. Я, смею надеяться, идеальный источник. Понимаешь, что это значит?

Алина нахмурила лоб.

– Ладно. Предположим, я поняла. Тройственная магическая система устойчива к любым колебаниям. Запустив её вместе, мы сможем держать под контролем всю магию этого мира. Но почему вы решили, что этот… иммунный согласится встроиться в уравнение новой магии? Я думаю, ему и без нас хорошо.

– Ты думаешь верно, – кивнула Астия. – Ему хорошо и без нас. Но дело всё в том, что сегодня я наконец получила возможность заставить его сделать так, как нам нужно.

Беглянка не стала поправлять бывшую представительницу Конклава, что «нам» – это преждевременно. И что ей тоже, как, вероятней всего, и иммунному, вовсе не хочется встраиваться в какое-то там уравнение. Однако решила не перебивать собеседницу, а выслушать её до конца.

– Знаешь, что это? – достала сиятельная из сумки небольшой плоский камень.

– По-моему… по-моему, это устройство для дальней связи, – предположила Алина.

– Ты угадала, – кивнула с одобрением женщина. – Это связь-камень. Он есть у каждого члена Конклава. Мой у меня забрать позабыли. Глупцы. С его помощью я могу слушать, о чём они говорят друг с другом. Это несложно, если знать код. Ривийцы об этом не знают. Они до сих считают, что сведения, что сейчас происходит в Империи, я получаю через какую-то сложную имперскую магию, На самом же деле, я всё узнаю из секретных, – позволила она себе короткий смешок, – переговоров верховных и высших. Вчера, например, я узнала, что войско иммунного одержало решительную победу над тремя корпусами имперской армии. В сражении у переправы через Сала́ту погибли трое членов Конклава. По факту, война закончилась. В ближайшее время иммунный прикончит сначала Менония, затем Ризена и пойдёт в Арладар убивать императора.

– Вы будете сообщать об этом ривийцам?

– Естественно, буду. Но не сегодня, а завтра. Армия Ривии должна подойти к столице одновременно с мятежниками. Но я сейчас не об этом. Есть вещи и поважнее войны.

– Что может быть важнее? – удивилась Алина.

– То, что случилось сегодня, – подняла палец сиятельная…

* * *

– Наша армия уничтожена?

– Да, повелитель.

– А камни Баат опустели?

– Увы, господин.

– Понятно…

Несмотря на плохие вести, император не выглядел опечаленным. Он сидел на диванчике за изящным стеклянным столиком и безмятежно смотрел на вытянувшегося перед ним Ризена.

Маг обливался холодным потом. Он знал, что в любое мгновение может превратиться в горсточку пыли и никогда больше не возродиться. Хозяин огромной Империи убивал и за меньшее, а те известия, что принёс сегодня первый верховный, были практически приговором. Из всего состава Конклава живыми пока оставались двое: сам Ризен и его извечный соперник Меноний, избежавший смерти на поле боя лишь потому, что попросту не дошёл до этого самого поля.

– Ну что же… я это предполагал, – негромко проговорил император. – Наш друг Меноний, вероятно, тоже погибнет, и очень скоро. Конечно я не люблю, когда умирают, но…

Он встал и неспешно прошёлся по комнате.

Остановился возле окна. Отдёрнул гардину.

Ризен следил за ним, затаив дыхание.

На освещенный солнцем туман, отделяющий дворцовую зону от города, повелитель смотрел минуты четыре.

– Всё верно. Да. Иммунный Менония не пожалеет, и, возможно, мне не удастся его возродить, но ты… – хозяин дворца развернулся к верховному. – Уверен, ты сможешь избежать этой участи.

– Что надо сделать, великий? – мгновенно подобрался старый волшебник.

Император помолчал с десяток секунд, затем неожиданно грустно вздохнул и с горечью произнёс:

– Когда иммунный прикончит Менония, тебе придётся предать меня.

– Предать⁈ – опешил верховный. – Что значит предать, повелитель?

– Предать – это значит прийти в стан мятежников и пообещать им открыть ворота столицы.

– Но… я не могу. Я не имею права так поступать. Я давал клятву служить вам до гроба, и я не желаю отказывать от службы.

Ашкар улыбнулся:

– Это и будет часть твоей службы. Вероятно, самая главная. Ты проведёшь иммунного прямо к дворцу. Я запечатаю вход, и войти сюда сможет лишь он один. А вот сумеет ли выйти… большой вопрос, друг мой Ризен. О-очень большой вопрос…

На этом месте император расхохотался, а затем… его лицо исказилось до неузнаваемости, превратившись в жуткую маску. Словно у монстра из древних-предревних сказок…

– Я принесу его в жертву на алтаре большого Бааля! Он сам подарил мне такую возможность, – прорычало чудовище. – Он выпустил тварь из камней Баат, а вместе с ней и ту магию, что мне мешала. Но теперь – ха! – теперь, когда я его уничтожу, когда заберу его силу, в мир придёт новая магия, и эта магия будет моей. И никакие варвары с юга, востока и запада не смогут бороться с ней. А ты… ты, Ризен. Если ты сделаешь всё, как я приказал, то наберешь себе новый Конклав, тех, кто достоин, тех, кому доверяешь. И вам будет подчиняться весь мир! Весь! До конца! Ты понял, Ризен? Ты понял⁈

– Я понял, великий, – поклонился глава Конклава. – Я сделаю, как вы приказали…

Глава 21

В Шаонаре мы задерживаться не стали. Отправились в Прошты в этот же день. В городе оставили только небольшую команду во главе со Стигной – разбираться с городской стражей, администрацией и десятком жрецов храма Баат, оставшихся без главной святыни и, соответственно, без работы. А как вскорости выяснилось, и без магической силы.

Сначала «пожаловался» Аршаф.

– Слушай, старшой. Тут какая-то хрень происходит, – сообщил он минут через двадцать после того, как мы вышли из храма.

– Штаны порвал что ли, когда на лошадь запрыгивал? – хмыкнул я, глядя на его озабоченную физиономию.

– Штаны – фигня. Порвал, да и пёс с ними, – отмахнулся «вор». – Тут вопрос поважнее…

И он рассказал о том, что после храма не может восстановить свои внутренние запасы энергии. Как раньше, «естественным» образом, получая её «из воздуха».

У всякого мага на территории Империи она пополнялась именно так – из опутывающих всё и вся энергетических линий и связей, своего рода магополя. У кого-то пополнение происходило дольше, у кого-то быстрее, но осечек, как правило, не случалось. Поле слабело на имперских окраинах и практически полностью исчезало вне пределов страны.

Другой способ восстановления маг-энергии заключался в использовании «драконьих слёз и зубов» или камня Баат, любого из известных пяти. Последнее, впрочем, было доступно лишь высшим имперским сановникам и жрецам храмов. Остальные «накачивались» энергией по старинке – ждали, когда она сама восстановится.

Сегодня, если верить Аршафу, традиционные способы не работали.

– Только «драконьим зубом» и смог, – посетовал он под конец.

– Они у тебя остались?

– Да есть малёхо.

– У остальных спрашивал?

– Что?

– Про обычную магию.

– Нет. Ты первый, кому рассказал.

– Понятно. Будем проверять остальных…

Проверка заняла у нас около часа.

Как оказалось, проблема затронула всех бывших имперских магов. Их в нашем отряде имелось четверо, вместе со Стигной и магом животных из Пустограда. «Автоматическое восстановление» ни у кого из них не работало. Драаранских мастеров, хвала небесам, проблема восстановления не затронула. Их руны работали как и раньше: конечно хуже, чем вне Империи, зато без задержек и сбоев.

А потом «у меня зазвонил телефон». Ну, в смысле, связь-камень проснулся. Но это был не звонок, а сигнал о начале беседы парочки интересных мне «абонентов». Вообще говоря, до сражения у Сала́ты их было больше, но сейчас остались лишь эти: верховные маги Конклава Меноний и Ризен. Их разговор касался той темы, которая в эти минуты волновала и нас.

Имперцы общались минут пятнадцать. Мы с «вором» слушали их предельно внимательно.

– Выходит, по всей стране началось, – хмыкнул напарник, когда разговор завершился.

– Смешного тут мало, – не принял я шутку. – Получается, все пять камней Баат связаны между собой, и, уничтожив один, мы уничтожили остальные.

– Не торопись, старшой, – поднял палец Аршаф. – Мы пока что не в курсе, что сейчас с нашим камнем… Ну, в смысле, с твоим, который сейчас в Пустограде.

– Точно!

Я хлопнул себя по лбу и вновь активировал свой связь-камень. Только на этот раз не чтобы подслушивать, а чтобы говорить самому.

– Мастер Балий?

– Да, мессир. Это я…

После битвы у переправ у нас появилось три лишних связь-камня. Один мы решили срочно передать в Пустоград. С обычным гонцом на это ушло бы шесть суток. Чтобы не терять лишние дни, важную бандероль отправили «авиапочтой». Упаковали камень в пакет с защитными рунами, прицепили к «летухе», специально созданной для этого дела мастерами-големщиками, задали маршрут, получателя и запустили в небо. Способ, в плане энергозатрат, достаточно дорогой, зато быстрый. Мастер Тарзий пообещал, что летучий голем доберётся до места назначения не позже, чем через сутки. К счастью, он не ошибся…

– Хотел спросить. Что с нашим камнем Баат? Всё ли в порядке?

– Я сейчас возле него, мессир. Вроде всё в норме. Нам надо усилить охрану?

– Охрану? – почесал я в затылке. – Пожалуй, что да, усильте. Хуже не будет.

– Я понял, мессир. Сделаем прямо сейчас…

Отключив связь, я посмотрел на Аршафа: какие, мол, соображения?

– А что тут думать, старшой, – пожал плечами напарник. – Наш камень – это наш камень, а их – это их. И, кстати, что ты такое сделал со здешним, что всё отрубилось?

Я рассказал. Приятель задумался.

– Призрачная драконица?.. М-да… Ни в жизнь бы не догадался. Но объяснить, наверно, смогу.

– Уверен? Тогда объясняй…

Объяснения оказались довольно простыми. Даже странно, почему я сам до этого не додумался? Ведь ещё под горой «погонщик» рассказывал, что представляют собой камни Баат, а после и Рей подтвердила: да, считается, что камни – это спёкшиеся осколки второго драконьего сердца, отвечающего за магию этих рептилий и называемого «средоточием». А первое сердце, зовущееся «основанием», по слухам, отвечало за жизненную силу драконов. Хотя подтверждения ни тому, ни другому, ясное дело, не было. Драконы сгинули много веков назад, оставшиеся после них легенды и мифы достоверными источниками не являлись…

– Ты понимаешь, старшой, ежели камни Баат – части драконьего сердца, так почему внутри них не жить частям драконьей души? И если одну ты выпустил, освободил, то, вероятно, она и другие за собой утянула, из прочих камней, чтобы соединиться. У этого дракона, я думаю… ну, в смысле, драконицы, её «средоточие» разбили на пять частей. Наш камень – шестой, и он, по всему, кусочек другого дракона, поэтому сохранился. И эти камушки… – Аршаф выудил из-за пазухи янтарный шарик и подкинул его на ладони, – они, вероятно, тоже… другого дракона…

Его объяснения выглядели логичными, но меня не оставляла мысль, что что-то мы всё-таки упустили.

– А Байаль – это второе драконье сердце, только целое, да?

– Ну… считается, да. Окаменевшее.

– Но за магию оно, как я понимаю, не отвечает, так?

Напарник задумался.

– Кто знает, – почесал он в затылке. – Я в этой теме дуб дубом, ты лучше об этом у Тура спроси. Возможно, он в курсе.

– У Тура? Почему у Тура?

– Да вроде бы сталкивался он в своей жизни с драконом. Тот, правда, мёртвый был, но всё равно – какой-никакой, а опыт.

– А Рейна и Лика? У них этот опыт есть?

– Чего не знаю, того не знаю, – развёл руками Аршаф. – Опыт, он, может, и у меня есть, да только я ни черта не помню. Такие вот пироги да пышки, старшой. Извини…

Он явно что-то недоговаривал, но насильно выуживать из него информацию мне не хотелось. Доверие – штука тонкая. Потерять его легче лёгкого, восстановить – труднее, чем Эверест покорить или в космос слетать, проверено на собственном опыте…

– Как думаешь, у этой драконицы, что я выпустил, второе сердце осталось? Ну, в смысле, здесь, в наше время?

– Осталось наверняка, – кивнул «вор». – И я даже знаю, где. Мы об этом уже говорили.

– Говорили? Когда⁈

– Когда решали, что делать, когда уничтожим Империю.

– Не помню, – нахмурил я лоб. – Разве там было что-нибудь про Байаль?

– Там было про то, что находится в Арладаре, под дворцом императора, – пояснил собеседник. – Мощнейший источник энергии, который Ашкар никому не показывает. Мы думали провести на нём ритуал возвращения драконовой магии. Правила, как это делать, известны. Шестеро ипостасей должны собраться возле него и разрушить защитную оболочку. Что этот источник – Байаль, причём, той драконицы, что сидела в камнях Баат, я понял только сейчас. Скорее всего, император контролировал через этот источник всю магию… всю традиционную магию на землях Империи.

– А сейчас? – перебил я Аршафа. – Сейчас он её контролирует?

– Сейчас у него проблемы, – фыркнул приятель. – Но обольщаться не стоит. Байаль – это огромная сила. А арладарский дворец, насколько я знаю, пропитан магией снизу-доверху, и вся она подчиняется одному человеку – Ашкару. Так что в столицу мы, может быть, и войдём, но с дворцом повозиться придётся. И это ещё не факт, что твоя иммунность поможет. Драконово сердце, пусть даже окаменевшее, способно на многое, я это точно знаю.

– Ну вот, – усмехнулся я, – а говорил, что дуб дубом в вопросе.

– Так это ж известные вещи. Раньше о них каждый пацан знал, – не слишком уверенно пояснил собеседник.

Соврал, сто пудов. Такое я с полпинка понимаю. Учили.

Ну, да и ладно. Видимо, как и в случае с Рей, он просто не может рассказывать всё, что знает, иначе умрёт. Но это сейчас не главное. О главном я, кажется, и без него догадался.

Имперские камни Баат – осколки не первого сердца давно погибшей драконицы, а второго. Того «основания», что когда-то давало ей жизненную энергию. А вот Байаль, что покоится под арладарским дворцом – это её «средоточие», отвечающее за магию.

С нашим же камнем Баат всё в точности наоборот. Он – часть «средоточия». Только другого дракона, но тоже давно погибшего. А «слёзы» и «зубы», что добывались в Урочище – осколки того же самого. Не просто же так они восстанавливают маг-энергию у любого, кто может ей обладать. И камни Баат в пяти городах Империи они восстанавливали точно так же – дарили магию скованной там драконьей душе и поддерживали этим видимость жизни.

Зачем это надо было здешнему императору? А пёс его знает. Возможно, что камни Баат достались ему «в нагрузку» вместе со «средоточием» погибшей драконицы. Возможно, он просто не мог выгнать драконью душу из этих камней и потому использовал их в качестве символов собственной силы и власти. Возможно, наоборот, он сам тянул из этих камней силу жизни драконов, поэтому и поддерживал артефакты из храмов, скармливая им чужие «зубы» и «слёзы». Недаром ведь про хозяина здешней Империи все говорят, что он, мол, владеет магией жизни и смерти…

Сегодня длящееся несколько сотен лет равновесие было разрушено. Лично мной.

Хорошо это или плохо, мы, я надеюсь, узнаем, когда доберёмся до Арладара и спросим об этом прячущегося там императора…

В лагерь около Прошт мы прибыли следующим утром. Всю ночь провели в дороге. Местные лошади отличались зави́дной выносливостью, не спать могли целые сутки, так что какая-то часть бойцов попросту дрыхла в седле, давая своим скакунам возможность самим выбирать, куда и за кем идти. Ещё лучше чувствовали себя те, что ехали в «вагенбурге». Там бодрствовали только возницы, да и те менялись практически каждый час.

Пользуясь положением «большого начальника», я мог бы без всяких затей затребовать для себя место в одной из повозок, но сон нифига не шёл, и от идеи поспать в относительно комфортных условиях пришлось отказаться. До самого лагеря, чтобы убить время, я раз за разом мусолил в мыслях беседу с Аршафом, да прислушивался к собственным ощущениям: а вдруг я тоже чего-то почувствую? Что-то такое, что происходит в разлитом по всей Империи магическом поле и что повлияет и на меня.

Единственное, что удалось почувствовать к концу путешествия – это усталость. Физическую и моральную. Так что когда мы добрались до лагеря и я вошёл в свой шатёр, то понял: желание надавить на массу минут эдак на шестьсот, слава богу, пришло. А поскольку Рейны поблизости не обнаружилось, я завалился спать с совершенно спокойной совестью…

Объятья Морфея приняли меня как родного. Я будто плыл по волнам беспробудного сна, ничего не видя, не слыша, не ощущая… до той поры, пока вдруг не выплыл в знакомую белёсую муть, ту самую, в которую провалился с вершины Пустой горы и где общался с «погонщиком».

Тогда он предстал предо мной в виде бесплотного духа, голоса, идущего отовсюду, звучащего в моей голове, словно бы я говорил сам с собой.

Сегодня могущественная сущность предпочла показаться мне в виде серого клочковатого облака, висящего над уходящим в земную твердь чёрным колодцем.

«Хочешь спросить, сон это или явь?» – предвосхитил он уже вертящийся на языке резонный вопрос.

«Хочу», – не стал я отнекиваться.

«Вопрос философский, дуалистический, – усмехнулся погонщик. – Явь, если ты в это веришь. И сон, если нет. Понятно?»

«Хитро́, но понятно. Принцип неопределённости в чистом виде. Хочешь – верь, хочешь – нет, но пока сапогом по морде не треснешь, нихрена не определишь… Зачем, кстати, притащил сюда? Не можешь исполнить обещанное? Новые вводные появились?»

Сказанное мной «погонщику», сто пудов, не понравилось. Серое Облако на мгновение потемнело, раздулось, как будто решило закрыть колодец, над которым висело, но уже через миг, опомнившись, вернулось к обычному состоянию и размеру.

«Я никого сюда не притаскивал. Ты сам пришёл».

«Я?»

«Ты. Поскольку мир изменился, и ты это ощутил. Ощутил, но не понял».

«Чего я не понял?»

«Не понял, чем это может помешать твоей мести. Поэтому забеспокоился».

«А это и впрямь может помешать?»

«Может. Поэтому я и позволил тебе опять появиться здесь, под горой. Я обязался исполнить твоё желание, а свои обещания я всегда выполняю».

Я мысленно хмыкнул, но спорить не стал. Фиг знает, какие ограничения накладывает мироздание на существа, обладающие такими силами, какие не снились ни людям, ни магам, ни, может быть, даже драконам. Последних я, правда, вживую и в натуральном виде ни разу не видел, но – чем чёрт не шутит…

«Драконицу, что ты выпустил из шаонарского камня, звали Ти’ану, – сообщил погонщик. – Она умерла много веков назад. Её предал тот, кому она доверяла».

«Зачем ты мне это говоришь? Это сейчас так важно?»

«Да. Это важно. Пока её дух находился внутри артефактов, они удерживали от необдуманных действий очень и очень многих. Ведь твоя месть, она только твоя, я должен помогать в ней только тебе и никому больше, а твои спутники… Да, они тоже хотят отомстить Империи, императору и Конклаву. Но их желания отличаются от твоих. Поэтому я обязан предупредить тебя».

«Предупредить? О чём?»

«О том, что ты слишком им веришь. О том, что считаешь, что цели у вас одинаковые. До того, что сделал в храме, всё так и было. Благодаря незримому влиянию Ти’ану (а она не терпела предательство), они себя ограничивали. Но, едва ты освободил томящуюся в артефактах драконицу, ограничения пали. Теперь каждый сам за себя. Объективно. Пусть даже этот каждый ещё не понял, не осознал, что волен теперь поступать так, как захочет, лишь к своей собственной выгоде. В своей мести ты желаешь уничтожить Империю до самых основ, до тех устоев, на которых она держалась, до магии, какая её цементировала. Тебе всё равно, что будет потом. Это не твой мир, не твоя судьба, не твоя жизнь, не твоя традиция. Я знаю, тебя тяготит этот мир, ты хочешь вернуться домой…»

«Почему ты считаешь, что я хочу?» – перебил я погонщика.

«Потому что ты сам это говорил. А ещё, потому что это нормально. Нормально для всякого мыслящего существа. Но твои спутники так не считают. У них на тебя особые планы. У каждого, без исключений. Поэтому я говорю тебе: будь осторожен и не позволяй своим чувствам взять верх над разумом. Ну, если конечно ты, в самом деле, желаешь довести свою месть до конца…»

«Мне будут мешать мои спутники?»

«Сознательно нет. Не будут. Им это не выгодно. Но после того, что ты сделал вчера с камнями Баат, они могут не совладать с собой. Они могут поддаться своим желаниям раньше срока. Своим настоящим желаниям, истинным, в которых их до вчерашнего дня ограничивала Ти’ану…»

Проснулся я ближе к вечеру, невыспавшийся и совершенно разбитый, как будто вообще не спал. Разговор с сущностью, пусть и во сне, мне нифига не понравился.