Текст книги "Север Северище"

Автор книги: Владимир Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

  ГЛАВА 5. ПОРАЖЕННЫЕ АМУРОМ

 «ДЕКАБРИСТКИ»

 В наследие нашим современницам достался образ декабристок, поехавших за мужьями в сибирскую каторгу после разгрома заговорщиков против монархической власти, которые вышли 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь в Петербурге. Это слово не совсем точное. Есть множество других примеров жертвенного служения православных женщин мужчинам, попавшим в беду. Просто идеологический век, двадцатый, прославлял только этих, потому что они являлись супругами офицеров-масонов, начавших мерзкое дело сокрушения законной власти на нашей Родине.

 Примерно за сто лет до декабристок похожее деяние совершили аристократические русские жены немцев-бироновцев, отправленных в зауральские края дщерью Петра Великого Елизаветой в порядке очищения Родины от, говоря языком Иосифа Джугашвили, иностранцев-засранцев. И в первом, и в этом, и во всех других такого рода случаях соотечественицы явили миру чудеса истинного исполнения супружеского долга, возвышающие весь слабый пол нашей маленькой планеты. Политическая подоплека здесь, как выражается один интересный человек, никакого рояля не играет. Несмотря на тяжелую печаль и тяготы, доставшиеся им, супруги преследуемых мужчин, выражаем уверенность, все же были по большому счету самыми счастливыми людьми, потому что действовали в соответствии со своим природным назначением. А его лучше всех определил самый популярный в мире русский писатель Федор Достоевский, заявивший: «Быть доброй женой и особенно матерью – это вершина назначения женщины».

 Определение классика полностью соответствует сути большинства жен, приехавших в северную тайгу со своими мужьями. Павел Котов воочию видит это в большинстве случаев, особенно же когда ему приходится бывать в гостях у замечательных друзей Грушко, Царегородцева, Данильца, Кадомцева.

У них он чувствует себя, как в домах дебревцев, как в собственной избе родной мамы. Как схожи его – по нерасторжимой связи поколений, по материнской любви – с их ребятишками детские годы! Валентина Грушко, Антонина Царегородцева, Лидия Данилец, Екатерина Кадомцева воистину символизируют собой лучшую половину человечества, вызывают преклонение перед прекрасным полом. Они ласковы к супругам, считая их прочной опорой в прохождении земного пути, откровенны и сердечны с ними, как бы говорят за это спасибо. Хозяйки заботливы по отношению к гостям. Они полны сил, энергии, уверенные в себе, смелые. Павел Афанасьевич в первоначальном состоянии мытарика на новом месте не раз оценил благотворное влияние уюта в семьях друзей, был согрет им.

 …Данильцы живут в Зеленоборске. При поездках туда Котов останавливается у них. При первом походе с Сергеем за грибами Павел обратил внимание, что опята в тайге растут по грунту – не на пнях и деревьях, как в Брянской области, и очень этому удивился.

К тому же они здесь, как правило, одиночные, не кучкуются греньями и имеют длинные ножки.

– Сергей, – спрашивает он, – это опята или нет? Что-то я засомневался.

– Не знаю, какие это грибы. Мы их не берем. Наверно, поганки. Собирай, если хочешь.

 Когда грибники возвратились, Лида предложила пожарить «опята», в которых тоже сомневалась, отдельно: специально для Павла и других сегодняшних гостей, не боящихся его поддержать в употреблении такого дара леса. Заглянувшие на огонек к Данильцам земляк Сергея и работавший с ним раньше в бригаде плотников товарищ помогли определиться с новым для них видом грибов. В конце концов выяснилось, что это самые настоящие опята, а один из посидельцев заявил:

 – Я только их беру, как они появляются. Мои самые любимые.

 Нельзя было не подумать, следя за хлопотами хозяйки, что, наверно, она и еще одно особое блюдо, помимо неожиданно потребовавшегося, готовит, – для Маринки ясельного возраста, может быть, и для Гаврюши-школьника. Но ведь к столу собираются в квартире трижды. Сколько всего требуется учесть и сделать Лиде только в смысле питания! А чтобы вся семья опрятно выглядела? А чистота в помещениях? А цветы на окнах? А игрушки девочке и школьные принадлежности мальчику? И сегодня у всех, включая трех друзей Сергея, хорошее настроение в первую очередь потому, что оно такое у самой Лиды, улыбчивой и очень приветливой северянки вятских кровей. Как будто целый день не крутилась в больнице санитаркой. Она прямо-таки своей душой освещает, как солнце, собравшихся за трапезой. Познать границы ее возможностей вряд ли кому-ни– будь дано, кажется Павлу. Такие солнца и являются источником полноценной жизни в суровом краю. Здесь после напряженного рабочего дня не в досуговые учреждения, не в коференц-залы и прочее такое, а домой отправляются мужчины набираться сил. Бывает, сосед просидит у Данильцов целый вечер, а, уходя, на вопрос: «Зачем приходил?», ответит:

– Просто так.

 То есть – ради общения. Без него даже кошке скучно, не то что человеку. Трудовым людям сношения с жуликами и прочей швалью ни к чему, те действительно «просто так» не собираются, и потому нельзя их назвать существами общественными, как определено всем природой. Участники воровских сходняков еще больше свирепеют, а домашних посиделок – становятся еще человечнее.

 Вспомнив, как блуждал в тайге заматерелый охотник Голубцов из Комсомольского, Павел Афанасьевич представил ежедневную тревогу Лиды и других матерей-таежниц за детей, подверженных в экстремальных условиях Крайнего Севера во много крат большим бедам, чем ребятишки в более благодатных местах. Но зато и вырастят «декабристки» своих детей уверенными, изначально обретшими силу именно в деятельной материнской любви. Такие не томятся в замужестве, не ведут со своим супругом партизанскую борьбу, используя придуманные врагами самих же женщин феминистские методы, а бережно хранят свои семьи. Это всегда будет жить в памяти их детей и внуков. Неприглядную реальность Севера без «декабристок» даже страшно представить.

 ТАЙНАЯ ЛЮБОВНИЦА ЧЕТЫРЕХ ДРУЗЕЙ

 В районе ни одного пенсионера. Как на войне. Поэтому первую половину семидесятых годов, тот жизненный период каждого смело можно назвать пылкими летами.

 Что касается прекрасного пола, то состав его не ограничивается одними женами. Полно девушек и вдов. Об одной и пойдет дальше речь.

 В парикмахерской бытового комбината чудодействует грациозная красавица Лира Ерохина, двадцатитрехлетняя вдова из Питера. Любой представитель сильного пола, от особей мужественных до величественных, хоть каждый день готов делать у нее прическу, подправлять усы и бороду. Нега очей пышноволосого мастера, легкая поступь, печать прекрасного на всех членах тела, свежесть, хороший тон заставляют учащенно биться сердца посетителей салона, а некоторых повергают в безумие. Прелестница знает о своей неотразимости и при заигрываниях, услышав выражения типа «Моя прелесть!», не проявляет нервозности, раздражительности, а, забавляясь и смеясь, отвечает на такое: «Я девушка свободная, но чрезвычайно робкая, боюсь сердечных ран». Ласковые прикосновения ее инструментов к мужской плоти как бы намагничивают пациентов ожиданием любви, обещают восхитительный миг в великолепных объятих.

 Лира, вроде посещавшихся львами высшего света куртизанок отечественного и зарубежного прошлого, развита как физически, так и умственно. Она поет, играет на гитаре и мандолине, чудесно танцует, любит живопись, сочиняет и выразительно читает стихи, увлекается спортом. Конечно, с такими свойствами натуры девица не могла миновать Дом культуры: имеет дружеские отношения с неформальной группой неистовых поклонников всех девяти богинь-муз, возглавляемой его директором, замечательным поэтом Глебом Грушко и собкорром окружной газеты Павлом Котовым. Первый прибыл в таежную глухомань из Свердловска, второй, как уже сказано, из Москвы. Лира участвует практически во всех коллективах художественной самодеятельности, посещает литературное объединение «Кондинские озера». Таежные аристократы духа и любители искусств, как и прочие волокиты, ищут общения с Лирой, втайне надеясь на посещение ее квартиры. С целью не только, скажем, послушать в домашней обстановке игру отрады на разных муыкальных инструментах, но, не будем ханжами, с надеждой принадлежать друг другу.

 Белокурая Венера поселка Советского относится к распространенному племени акселераток. А это значит – менструация в одиннадцать лет, раннее половое созревание, проявление интереса к проблеме любви, отношениям между полами, пробуждение полового влечения. С четвертого класса девочка начала изнемогать от сложных конфликтных переживаний, обозначился разрыв между уровнем ее физического развития и нравственно-психологической, социальной и гражданской зрелостью. Мать Лиры, одиночка, ленинградская сначала проектировщица, а к завершению дочкой обучения в начальной школе – злоупотребляющая спиртными напитками уборщица на заводе, не могла удержать ребенка от ранней половой жизни, не научила Лиру управлять своей сексуальностью. Наоборот, собственными беспорядочными связями с кем ни попадя, зачастую на глазах наследницы с золотистой головой, разожгла ее преждевременные соблазны. Потом девочку забрала к себе родная тетя – директор музыкальной школы, очень поспособствовав становлению личности и развитию художественных вкусов Лиры. Старшая родственница, собственно, спасла племянницу от погружения на дно бытия, что случилось в конце концов с выпускницей университета – матерью Лиры.

 Павел Котов, терапевт Максим Царегородцев, заведующий отделом районной газеты Ринат Сулейманов, секретарь РК ВЛКСМ Владимир Рыжов сегодня в гостях у Лиры по случаю ее дня рождения. Они подарили имениннице прекрасный японский магнитофон. Не в каждой точке Советского Союза мужчины в похожей ситуации могли бы это сделать, потому что наши герои на особом положении: Советский район получает некоторые вещи прямо из страны восходящего солнца в обмен на поставляемую туда древесину. Кстати, гости хозяйки по той же причине одеты в куртки редкой красоты, поступившие оттуда же. И еще есть «изюминка» столь веселого дня: на праздничном столе двенадцать видов расчудесного сухого вина. Советчане любят это питье и зовут его по-лесному «сушняком». ( Так было в первые годы промышленного освоения края, потом чудесные вещи и приводившее в восхищение сухонькое куда-то исчезли ). Есть кое-что и покрепче, причину чего объяснил Ринат:

– Набрав рислингов-ркацители, стали выходить из магазина, а бык как фыркнет недовольно!

– Какой бык?

– Да зубр.

– Почему?

– А потому что не купили его… Пришлось вернуться: взять «Зубровки».

Павел Котов, когда все заняли места за столом, восклицает:

– Ну, что ж, за иссушающую сердца, изящную, угощающую, наделенную в избытке благодетельной силой Амура нальем полнее! И будем хмельнее! И пустимся в пляс!

 Пирушка разгоралась. Тосты не отрывались от основной темы, произносились с пылом:

– За веселую, белое ее тело!..

– …творящую чудеса, пробуждающую сладостные чувства!

– …действие Лириных чар, покоряющих сердца!

– …хорошенькую хозяйку – овладевшие всем существом нежность и трепет!

 Девушка, хотя была моложе Павла да и всей четверки, не смущалась знаками внимания, устремленными на нее пристальными взорами. С легкой душой потчевала гостей кушаньями собственного приготовления. Ее прозрачная одежда и глубокие вырезы на ней не утаивали большинства сокровенных прелестей – шеи, рук, тонкой талии, упругости крутых груди и бедер. Мужская смелая и находчивая компания, красивые лица друзей, их ласковые слова, собственные юные лета, доброе вино и сладости возбуждали в ней блаженство. С веселым видом дама спела несколько песен, развлекалась и развлекала, с каждым потанцевала во время оживленного ужина.

 Беседа касалась разного, но в основном отношений между полами: проявления любви, такта, физической любви, удовольствия обладания женщиной, даваемой ею отставки.

– В обычной человеческой среде, – сказал Павел Котов, когда речь зашла об адюльтере, – эта проблема разрешается брачными парами без неврологических и психических расстройств. В этом отношении могу привести любопытный эпизод из жизни одного своего столичного товарища. Собираясь в длительную командирорвку в какую-то дальнюю даль, приятель задал своей благоверной шутливый вопрос:

– Люсенька, а можно я там схожу в гости к неизведанной доселе усладе?

И она весьма любопытно ответила ему:

– Ну, Саша, если для здоровья, то почему же нельзя?

 У самого Павла, развил он сию идею, такая же мудрая жена Тамара. Когда он что-то писал дома, за его спиной шла беседа между нею и подругой Глашей. Та рассказывала, как общий знакомый, будучи обрученным, хвастался хаживаниями по «чудо-женщинам», на что мама Верочки возразила:

– Если бы он гулял как свободный, да об этом никто еще и не знал…

 Она, понимая, что к страсти можно охладеть лишь в преклонных годах, что есть какие-то особые обстоятельства, что у каждого своя слабость, что есть различия полов и, как бы не напрямую, но все же совершенно определенно фактически сказала для мужа: «Любить супруга можно при его развлечениях на стороне, но если он не позорит семью, если жена ничего не знает». В самом деле, в старину такое было принято даже у влюбленных и помолвленных светских юношей. А мужья, согласно «Кама-Сутре», встречались без общественного порицания с куртизанками, имевшими навыки покорения и побед над ними. К тому же необходимо учитывать психологию сексуального удовлетворения. Медикам известно, что при распитии бутылки водки на троих, что делается повсеместно, то есть при потреблении примерно 150 грамм «зеленого змия», повышается половое желание, направленное на многих женщин сразу.

 Ринат выдал такую реплику:

– Чем больше любишь, тем больше очаровываешься. Владимир Рыжов пустился в рассуждения о захватывающем дух физическом удовольствии, свойственном природе человека.

 – Нежная душа, – заявил он, – это страстная душа. На такое не может быть моды. Наслаждение не родится из самолюбия или тщеславия. Лишь – из зова природы.

– Безусловно, – поддержал его Максим Царегородцев. – Отсюда буйство, заблуждения, порыв юноши и девушки к тому, чтобы запылать, в течение долгой ночи сном не забыться, изнемочь. Платоническое нежное чувство в конце концов становится таким, когда удержаться не в силах. Недоступная дозволит себя любить. Наступает момент сверкающих очей, желанных губ, сплетений.

– А как львы безудержного трепета думают насчет аборта? – спросила та, что была прекрасней всех.

– Мысль о нем, если он неизбежен, конечно же, оттолкнет даже склонную к удовольствиям даму и потушит ее нежные взоры, – заявил Сулейманов. – Особенно нерожавшую. Ведь, помимо боли, последующей быстрой утомляемости, бессонницы, у таких аборт затем может приводить к привычному невынашиванию беременности, фактически к бесплодию. И нельзя сбрасывать со счетов угрызений совести и чувства вины у женщины, которые может вызвать искусственный аборт. Церковь относит его к разновидности убийства. Хотя с точки зрения медицинской науки плод двадцати восьми недель от зачатия еще не жизнеспособен.

– Я как-то сказал одной восхитительной подруге, – вставил Павел Котов, – что она… иногда думает детородным органом.

– И что она на такой пассаж?

– Гениально ответила. Гениально! – Если бы тебя, идиота, заставить сделать хоть один аборт, ты тоже стал бы головой больше думать, а не… одним местом!

 Не обошли и темы пьянства в плане любовных отношений, злоупотребления спиртными напитками, психологии опьянения. Согласились, что психическая и физическая зависимость от алкоголя, похмельный синдром отрицательно воздействует на здоровье и поведение пьющего. В таком случае наступает деградация личности, возникают семейные и трудовые конфликты. Бичи ( бывшие интеллигентные люди, как расшифровывает народ ), которых полно по Северам, -первое подтверждение тому. Алкоголь отрицательно влияет на потомство; не должно быть зачатия во хмелю, в таких случаях зачастую рождаются умственно отсталые дети.

– У «верхних» людей, – засмеялся Павел, – думаю, таких детей больше, чем у трудяг. Вспоминаю, как работал в пионерлагере для детей государственных шишек.

Один балбес, сын министра, прибегал во время дневного сна в палату девочек, чтобы стащить с какой-нибудь покрывало! Любмимое занятие – подглядывать за девчонками, когда те принимали душ!

– Ни в крестьянской среде, ни в рабочей, пожалуй, этого нет, – прибавил Владимир. – Там бы такому ухарю быстро накостыляли!

 Зашла речь и о гетеролокальном браке – когда супруги проживают на далеко расположенных друг от друга территориях. Среди четверки в таком находился на тот период один Павел Котов. А жены Рината Сулейманова, Максима Царегородцева и Владимира Рыжова были в Советском.

 Наступил момент, когда погуляли, что называется, хорошо, попойка чрезвычайно раскрепостила милую всем красавицу и она – ни малейшего смущения! – выдала что-то похожее на гром среди ясного дня:

– Всем пора отдыхать. Каждый из вас спит со мной, но я могу оставить только одного. – И четыре друга, оглушенные новостью, каждый надеясь на то, что выбор падет на него, замерли в ожидании решения госпожи. И милые губы произнесли: – Ночевать здесь будет Павел. Остальных отпускаю.

 Друзья пошли спать по домам, Котов остался. Закрывая за ними дверь, он, выйдя за нее, сказал на прощанье:

 – Успокойтесь, ребята… У каждого своя ахиллесова пята. Есть и у нее, и у всех нас. Надеюсь, Лира больше не преподнесет сюрпризов? Спокойной ночи!

А, закрыв изнутри дверь ключом, виснущей на шее, кусающей, целуя ее в глаза, губы, жарко шептал:

– Благодарю за милость, за твою любовь! Возляжем. Порадуем себя!

 И двое предались страсти. Как будто природа освободила их от всех условностей, создала никому больше неведомую микросреду.

 Все четверо сегодняшних гостей Лиры Ерохиной были неравнодушны к ней, более того, как неожиданно выяснилось, являлись ее любовниками. И, выходит, если возвратиться к «Кама-Сутре», хозяйка квартиры в Советском, где не было борделей и тому подобных злачных мест, как бы наследовала героинь знаменитой науки древности о любви и сексе. Она позволяла мужчинам пользоваться своими женскими услугами с целью удовлетворения их сексуальных и эстетических потребностей. Насколько же все в жизни человечества повторимо, стоит только в нее внимательнее вглядеться! Одно и то же явление природы проявляется в разных формах на протяжении множества веков, у всех народов, на любом пространстве, в совсем вроде бы непохожих обстоятельствах. Пожалуй, это объясняется тем, что человек никогда не меняется. Если бы он после возникновения приобрел или утратил хоть малую какую-то черточку, это было бы уже другое существо. Не железная ли формула его постоянства роднит все эпохи, каждого со всеми другими: жившими, живущими и, можно не сомневаться, с теми, кто грядет вослед современникам?

 Как бы от имени любого из пировавших у Лиры Ерохиной друзей говорил лирический поэт Древнего Двуречья, живший пять тысяч лет назад:

Пляшущая, руки вздымающая! Душу мою

 веселящая! О, как я зову тебя!

Дороги твои да не исчезнут! Имя твое

 да будет вечно!

 А древнегреческая поэтесса Сапфо, жившая двадцать пять веков назад, словно бы раскрывала душу именинницы, празднующей свой день рождения в ханты-мансийской тайге:

Твой приезд – мне отрада. К тебе в тоске

Я стремилась. Ты жадное сердце вновь –

Благо, благо тебе! – мне любовью жжешь.

Долго были в разлуке друг с другом мы,

Долгий счет прими пожеланий, друг, -

Благо, благо тебе! – и на радость нам.

 А Глеб Грушко, каким-то образом прознавший о приключении у Лиры, назавтра прочитал своему другу по Дому культуры и художественному творчеству стихотворение попроще:

Совершенною Работой

Прозван вдовушками Котов.

 ГЛАВА 6. ПОЕЗДКА В МОСКВУ

 СЕМЬЯ

 Павел Котов страстно ехал поездом в Москву – стосковался по семье, маме, друзьям-приятелям, столичным новостям из первых рук, по самому воздуху Белокаменной, ставшей личной судьбой с подростковых лет. Хотя официально имел задание редакции своей газеты встретиться с заместителем министра лесной и деревообрабатывающей промышленности, чтобы в форме интервью с ним рассказать читателям Ханты-Мансийского автономного округа о перспективах промышленного освоения таежной целины вдоль железнодорожной ветки Ивдель-Обь.

 Народная мудрость, размышлял пассажир-таежник, гласит: “Одному с женою радость, другому горе”, а у меня получилось: одна жена, Анфиса, горе, а другая, Тамара, радость. Так сказать, един в двух лицах по этой части. Первая в безочной и, что касается выбора подруги жизни, глупой юности, как видно теперь, ослепила внешней красотой, но оказалась горькой полынью. Зрелое решение о женитьбе, считает он сегодня, молодой мужчина может принять не ранее, чем прожив на свете четверть века. Так, кажется, было и в мудрые античные времена, когда люди жили при “коммунизме”, правда, рабовладельческом: имели все необходимое для полного развития личности. В наши дни в таком возрасте, при самых благоприятных обстоятельствах, парень только успевает отслужить действительную армейскую службу и закончить вуз. У него, выходит, до двадцати пяти лет не имеется и однодневного опыта по созданию условий настоящей взрослой жизни.

 Современная молодежь также при вступлении в брак не имеет поучений и наказаний своих духовных наставников, благословений родных батюшки и матушки, как было в течение столетий. При всеобщем высоком уровне образования юноши и девушки изучают множество разнообразных предметов, но у них нет традиционных учителей жизни, главнейших из главных. Самая основная наука -вразумления на совместное жительство молодых мужчины с женщиной – отсутствует, а ведь известно: дом вести – не лапти плести. Казалось бы, рассуждал Павел, элементарно – психологически, интеллектуально, государственно, в конце концов: после трех лет службы в армии, без опыта общения там с прекрасным полом невозможно хотя бы в течение года после демобилизации принимать решенние о женитьбе; да еще без благословения родителей или других старших, незыблемых духовных авторитетов. Кто и где об этом говорит? Во многом именно по этой причине семья находится сейчас в глубоком кризисе.

 Теперь Павел Котов видел ясно, что Анфиса не хуже его, нынешнего, понимала все это еще тогда. Зрелость женского взгляда на семейную проблему – опережающая по сравнению с мужской, как и зрелость детородная. Так определила природа. Сразу после возвращения из армии нельзя делать такого шага юноше, к тому же в одиночку решающему одновременно задачи совмещения с учебой работы, подыскания жилья, покупки элементарных вещей, простого привыкания к гражданским порядкам и личностям. Анфиса была опытной двадцатипятилетней женщиной, когда они вновь встретились после трехлетней разлуки. Она чувствовала, что старится, была расчетливой в любви, а вчерашний танкист, как и до армии, – наивным. Не потерять совершенно голову он никак не мог. Представления Павла об Анфисе были романтизмом девятнадцатилетнего допризывника. Она же во время жизни “в краю далеком” в период расставания вела себя не по-божески, то есть не блюла верность сказанным при расставании прекрасным словам. Теперь в “королевстве кривых зеркал” Павел за ее расчетливость и распутство несет грубые наказания, отвечает перед государством и обществом: платит алименты и доказывает не чистым душами юдовым-грымовым-васяткиным, что он не верблюд, когда они этого пожелают. В критический момент Анфиса притворно утверждала, что хочет иметь от Павла, которого очень любит, ребенка; алименнты ни в жизнь брать не будет. Когда же потом подала на них, то он напомнил ей сказанное. Она ответила: “Тогда я не думала, что будет так трудно”. И вся недолга. Как с гуся вода. Так женщина, на основании полученных революцией прав на неосуждаемый порок, именуемый “свободой”, программировала семейную драму, ломку судеб двух мужчин – взрослого и ребенка, да собственно и своей, понимаемой ею на узкий коммуно-советский манер. Да и неизвестно теперь, кто Сенин отец. Нет с мальчиком внутренней близости, какую все годы хранит сам Павел к павшему на фронте отцу, хотя видел его последний раз четырехлетним. Устроив изначально минированиие семейной жизни, Анфиса подала заявление на вспомоществование за это от Павла, оказавшемся для нее всего лишь нелепо обманутым доверчивым обожателем, который, наоборот, тогда считал Анфису первой, единственной в мире, святой любовью. Зная, что феминистки, живя не во Иисусе, получили от антихристианской власти благословение отныне и до скончанья ее века на просто даже удивляющие свои поступки, Котов больше к этому не возвращался. Однако лучшие годы и чувства были отравлены, хотя, конечно, прекрасно быть юным и даже с такими жизненными приключениями.

 Тема коммуно-советских задрыг велика есть. На, так сказать, северном материале Павел постигает ее уже как человек, не лишенный знанья в области отношения полов в эпоху социальных экспериментов, не безоружный перед обманом, а объективно, проникая испытанным взором в разыгрываемые комедии-трагедии. Он понимает, что разрушительный феминизм запрограммирован мировыми сатанистами и внедрен на нашей земле с 1917 года. Ибо они знают: слабая семья – слабое государство, а забывшая о своем истинном предназначении женщина становится нестерпимой для любого мужчины, не говоря уже о мужьях. Народная мудрость о таких гласит: “Ни баба ни мужик”.

 Определенно выраженными феминистками являются те жены, которые своих мужей при обращении к ним называют не по имени, а по фамилии. Уже в одном этом заключена отмена всякой женственности, замена ее чисто самочной сутью. Они, как правило, падки до чужих спутников жизни. Такой оказалась Зоя Кипа. Одна ее гибельная связь закончилась несусветным скандалом, стоившем два года назад руководящего места Анатолию Самойловичу, глубоко травмировала их сына второклассника Костю. Недюжинные способности позволили главе семьи “вновь подняться”, стать бесконечно уважаемым всеми директором Советского лесхоза. Очевидное проявление его жизненной силы потрясло даже все на своем веку повидавшего председателя райисполкома Трофима Афиногеновича Рыбова: “Ну, и гигант! Никогда не думал, что можешь так скоро вновь взлететь”.

 А Фаина, жена блестящего фотокорреспондента районной газеты и водителя редакционного “Москвича” Игоря Гайнулина, мать его двух дочурок, отличается такими выходками. Она просто совершает надругательство над его природой мужчины. Звонит в вытрезвитель, чтобы забрали “этого пьяницу”, когда он в рот не брал ни грамма спиртного. Такое происходит регулярно. Мелиционеры, убедившись, что у него, как говорят ни в одном глазу, отпускают выдержанного человека домой. Последняя “шалость” Фаины подобного рода произошла совсем недавно, когда Игорь возвратился из Малиновского леспромхоза, где находился в командировке. Перед вытуриванием мужа и отца из квартиры отработанным способом женушка еще вылила ему в лицо горячие щи. На этот раз парни в форме, вновь убедившись, что Игорь свершенно трезв, сказали ему в сердцах:

– Ты не мужчина, а тряпка! Разве можно так жить? Ты никогда не будешь прав, закон на стороне слабого пола. У тебя есть только один надежный способ избавиться от подлости супруги – развестись. Иначе она тебя обязательно посадит. И еще, пока будешь сидеть, дочкам внушит, что “столько лет мучилась с преступником”. А пока они разберутся что к чему, отпущенные тебе свыше денечки закончатся.

 Такие факты свидетельствуют о том, что большевики и их наследники сознательно разрушали и разрушают семейные основы.

 Тамара, думает перовский сибиряк, слава богу, из другой породы, из тех, о которых Соломон рек: “Мудрая жена дороже жемчуга”. Она на десять лет моложе Павла, но вернула ему благосклонность нежного чувства, чистотой востребовала его чистоту. И, летя сейчас на встречу с ней, он повторяет крылатые строки: “И для меня воскресли вновь и Божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь!” Девушка оказалась способной перевернуть, просветить рыдающую мужскую жизнь. Зажгла в ней идеал, как какой-то мудрый педагог, немыслимо опытный и талантливый. Словно бы говорила: “Я очень хочу помочь тебе и знаю, как это сделать”. Она спасла Павла от многого, насытила таким счастьем, что он понял: высшие силы не предали его, все у него будет отлично. В новой радости чувства любви мужчина обрел ровное настроение для прохождения земного пути.

 Как бы самозабвенно пляшущая его нежность устремилась домой, домой. Распевая супруге гимн, неслышимый окружающим: “Ты, рожденная для Павла из Дебри, реальность и сновиденье. Ты – жизнь впредь, потому что есть наша Верочка-травиночка. Да расточатся скорби кровной Былинки, Тамары и Павла, да будут чисты и просияют их дни!..”

 Получилось так, что из Советского Павел выехал достаточно неожиданно, в Москве домашнего телефона не имел, чтобы сообщить о приезде, потому и явился в свою столичную комнату – как с неба свалился, благо ключи от нее и от квартиры были при нем. Домочадцев прекрасного пола никого не застал, сосед-алкаш тоже не продефилировал пред очами. Стащив с себя шубу, унты, поставив в один угол ведро с брусникой и мешочек с белыми сушеными грибами, а в другой чудесно вырезанную из кедра композицию с белочкой на этом дереве, которую облаивает лайка, и положив в холодильник муксуна, отправился на кухню пить чай.

 Между Чухлинкой и Перовом, где в пятиэтажном доме жили Котовы, по железнодорожному отстойнику маневрировал паровоз, видный в кухонное окно. Открыв форточку, Павел даже услышал гудки локомотива. И, как заправский поэт, приветствовал восточную окраину столицы невесть откуда взявшимися виршами собственного сочинения:

На старой гармошке гудков паровозных

Играет перовское утро.

 А вспомнив поэтическое произведение Дмитрия Кедрина, где рассказывалось об охоте на лис в этих местах как раз в год рождения Павла, он снова обнаружил в себе версификаторские способности, выдохнув такую строфу:

Раньше удачливых дядюшек дачи

Да ревы коровы – в Перове,

А нынче жена моя Верочку нянчит

В комнате микрометровой.

 Вот что любовь делает с человеком, – в пушкинское ремесло ударился, – гордясь понравившимися самому виршами, истосковавшимися по домашнему уюту, рассуждал Павел. Прямо не Котов, а маленький Глеб Иванович Грушко. Крушитесь весь свой век, бездарные безыменские!

 Отчаявничав и вернувшись в комнатушку-клетушку, он увидел в книжном шкафу за стеклом дощечку с ладонь величиной, привезенную им с Надыма, на которой было написано “№12”, и вспомнил, как нашел ее.

 Оказывая помощь тресту “Надымгазпромстрой”, начинавшему обустройство громадного месторождения “голубого топлива”, в один из светлых июньских вечеров решил осмотреть окрестности, пошел погулять в тундру, подышать ее свежестью, послушать безлюдную беззвучность. Рельеф будущей столицы северного газа напоминал эдемскую землю, где еще не ступала нога человека, пребывающую в покое. Самые высокие деревья были ниже пояса пришельца, а толщиной – с его руку. Под навесами их крон не спрячешься, если даже лечь на землю. Подобного эффекта можно было бы добиться лишь при одном условии: иметь маленькое тело какой-нибудь козявки. Чудно было впервые встретившему такое: лес как будто не лес! Со всех четырех сторон ничто не закрывало горизонт, наступило полное слияние с мирозданием. Похожее ощущение, видно, владело автором песни “Степь да степь кругом”. Почва была ровной, никем и ничем не изрытой, не прорезаемой ни оврагами, ни рвами; без дорог и тропок, колесных или гусеничных следов техники.