Текст книги "Север Северище"

Автор книги: Владимир Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

 Еще более высокие рубежи наметили оба коллектива в решающем году пятилетки. Бригада Лошакова дала слово заготовить сто пятьдесят тысяч кубометров древесины и стала инициатором соренования под лозунгом: «Сделаем март месяцем наивысшей производительности!» В тот месяц лошаковцы отправили на нижний склад двадцать тысяч кубометров хлыстов. Такого результата еще не знала страна!

 Производительная работа у вахтового поселка позволила бригаде стать «стотысячницей» к двадцать пятому августа. Тогда же договорились иметь на своем счету ко Дню работника леса сто десять тысяч кубометров заготовленной древесины, и намеченного добились.

 Стало ясно, что и сто пятьдесят «кубиков» будет. И новаторы решили довести выработку до ста шестидесяти тысяч. И добились этого!

 Бригада Егора Молитвина также уверенно шла вперед. Она тоже увеличила свои высокие обязательства и решила дать Родине в тысяча девятьсот семьдесят третьем году сто шестьдесят пять тысяч кубометров древесины. И намеченная цель почти рядом.

 Соревнующимся коллективам есть чему учиться друг у друга. Они взаимно интересуются, как идут дела, что нового в работе. В конце ноября в бригаде П. Н. Лошакова побывал Молитвин с трактористом и партгруппоргом. Два лесных богатыря охотно делились опытом, советовались.

 Петр Нилович говорил о реорганизации мастерского участка, на котором работает бригада. Участок слишком громоздкий ( дает четыреста пятьдесят тысяч кубометров леса в год, малоуправляемый ). Это отражается и на выработке бригад. Молитвин поддержал своего коллегу. Кто знает, может, этот разговор станет основой очередных изменений в лесосеках.

 Надо сказать о соревновани и бригады П. Н. Лошакова с… учениками 8 «а» класса Советской средней школы номер два. Еще в начале учебного года лесорубы встретились с ребятами, рассказали им о своих обязательствах, предложили посоревноваться. Мальчишки и девчонки охотно согласились. После этого лесорубы дважды бывали в школе, беседовали с каждым отстающим. Первую четверть класс закончил без «двоек». Теперь прославленные лесорубы посоветовали школьникам бороться за то, чтобы по меньшей мере половина класса закончила учебный год на «хорошо» и «отлично».

 КОРОТКО

 В тысяча девятьсот семьдесят третьем году орденом Ленина и другими награждены Семаго, Лошаков, иные лесорубы мансийского Зауралья.

 Советское Строительно-монтажное управление сдало в эксплуатацию восемьдесят семь объектов, освоив пять миллионов рублей.

  ГЛАВА 13. СИСТЕМНАЯ ЛОЖЬ

 А что стоит за событиями, если вглядеться в происшедшее пристальнее? Участвующих в них людей обуревают разные страсти, порой весьма греховные. Думается, их порождает в первую очередь замена природной ( духовной, религиозной ) жизни чисто социальной, обедняющей человеческое существо, извращающей все представления, выработанные людьми в течение долгих веков. Кажется, что больше всего бед современникам приносит забвение заповеди предков, их Богов: «Не лги». Неправда – основа нынешнего дьяволизма. Она, похоже, узаконена в двадцатом веке, а наши потомки скажут о нем: «Сатана там правил бал». Как это делается в первой половине семидесятых годов, при становлении лесопромышленного комплекса в Северном Приуралье?

 УЧЕНЫЕ, ОТВОДЯЩИЕ ГЛАЗА

 Вернемся в начало семьдесят третьего года. В Комсомольский леспромхоз приехала группа ученых научно-исследовательского института министерства лесной промышленности – изучать опыт работы бригады Егора Молитвина. Он будет рассмотрен на коллегии ведомства и, предположительно, одобрен к внедрению во всем Советском Союзе. Одновременно с ними на этом предприятии начали сбор материалов специальный корреспондент газеты «Лесная промышленность» Александр Антохин и Павел Котов. Собкорр «Ленинской правды» установил прочный контакт со своим коллегой из центрального издания, ибо Александр проявил себя не кичливым – естественным и открытым в обращении, прекрасно знающим специфику лесной индустрии, так как имел базовое высшее образование лесопромышленника и даже некоторый практический опыт заготовки древесины в Коношском районе Архангельской области, чего не было в биографии Павла. Они объединились в сборе материалов, потому что обоим практически требовалось разговаривать с одними и теми же людьми, одинаковые документы изучать. Это удобнее было делать одновременно, чтобы не ходить по следам друг друга. К тому же у Александра было более глубокое знание лесного дела, его специфики, а у Павла – местных условий, конкретных специалистов и рабочих. Тандем давал обоим лучшие возможности в достижении поставленных целей. Попутно и внутренней профессиональной информацией увлеченно обменивались, ибо трудились в сугубо разных периодических изданиях. «Лесная промышленность» поручила Антохину подготовить полосу, а «Ленинская правда» надеялась получить от Котова разворот. Учитывая разноформатность газет, как раз, получалось, и по объему ожидаемых строк журналистские задания совпадали. Как же было не взяться за дело вместе?

 В производственном отделе инженером-технологом трудился Дмитрий Васильевич Коваленко, член литературного объединения «Кондинские озера», которого Павел прекрасно знал, и потому предложил своему собрату по перу первым делом зайти именно в это подразделение.

 Дмитрий Васильевич родился в Ленинграде, дошкольником пережил ужас военной голодной блокады. Он – специалист что надо, дипломированный, знающий Комсомольский леспромхоз наизусть. Кроме того, является личностью без витиеватостей в беседе, в допустимых пределах выражений режущий правду-матку до конца. Зная, зачем прибыли ученые и журналисты, он громогласно и безо всякой утайки стал излагать свою досаду по поводу попытки «всехитростнейшего» обмана гостей «премудрым директором Щербаком и его присными».

– Я лично, – гремел Дмитрий Васильевич, и ироническая улыбка не сходила с его лица, – не далее как вчера, имея поручение шефа, закопал в снегу два трактора бригады Молитвина. Думаю, не надо быть Антохиным или Котовым, чтобы догадаться, с какой целью это сделано… Конечно же, чтобы «удвоить выработку» на оставшиеся для обозрения. Вам скажут и покажут, открыто торгуя совестью, что за бригадой числятся такие-то механизмы, с их помощью заготавливают столько-то леса, а про закопанные в снегу, даже рифма неожиданно пришла, – ни гу-гу. У газовиков и нефтяников, прокладывающих трубопроводы на болотистом Тюменском Севере, есть понятие «брошенная техника». У них экскаваторов, бульдозеров, всевозможных кранов, выражаясь по-народному, как у дурака махорки. Потому, отработав сезон, бросают большую половину там, где строили. К следующей зиме – новые по железной дороге привезут. А у лесозаготовителей теперь пора вводить термин «закопанная в снегу техника».

 Это еще не все. На деляну Егора Илларионовича два дня перед вашим приездом завозили хлысты с чужих лесосек. Чтобы поразить воображение собравшихся пропагандировать способ труда Молитвина: от его бригады не успевают вывозить заготаваливаемую древесину. Это на русском языке называется наводить тень на плетень. Видно, столичные друзья, актеры жизни, готовят в каком-то нелегальном центре документы на присвоение звания Героя Социалистического Труда Щербаку Борису Борисовичу, нашему административно подпирающему Молитвина директору.

 Я предлагаю, не откладывая дела в долгий ящик, прямо сейчас на автобусе – он у меня есть – ученым вместе с вами поехать в лес и проверить факты, которые я назвал. По дороге расскажу о других. С людьми на рабочих местах побеседуете.

 Журналисты, естественно, высказались за. Но когда они передали предложение Коваленко группе ученых, то эрудиты на сие ответили:

– В лес мы не поедем. Эти факты – теневые стороны конкретного передового метода, а сам он правильный. Мы доложим коллегии министерства, что его надо широко распространять.

 НИКАКИХ ДОКУМЕНТОВ НЕ ПОКАЗЫВАЮТ

 Журналисты решили посмотреть наряды, отчеты, зарплатные ведомости, прочие документы, как это всегда делается при выполнении редакционных заданий, касающихся хозяйственно-финансовой деятельности предприятий. Рутинный путь. Однако в одном, втором, третьем отделах – во всех подряд – наотрез отказались что-либо представлять им, ссылаясь на то, что было распоряжение директора леспромхоза ничего журналистам не показывать.

– Интересно, – решили они. – Как же тогда писать? – И направились к Борису Борисовичу.

– Александр Прокопович Антохин, специальный корреспондет газеты «Лесная промышленность», – отрекомендовался ему москвич. – Ну, а Павла Котова вам, пожалуй, представлять не надо: мой коллега из местных.

– Что вы хотите? – спросил руководитель леспромхоза.

– Посмотреть некоторые документы, чтобы выписать какие-то цифры, фамилии. Как обычно такое делается. Однако во всех трех отделах, где мы побывали, говорят, что вы не разрешили что-либо журналистам показывать.

– Да, я дал такое рапоряжение. Скажите, что вам надо, я все назову.

– Но, позвольте, я сам заканчивал лесотехнический институт, имею производственный опыт работы в леспромхозе, никакой ошибки в правильном понимании любой заполненной формы отчетности не допущу, -

пояснил Александр Антохин. – Я приехал пропагандировать достижения Комсомольского леспромхоза, приехал из газеты министерства, которому он принадлежит.

– Я вижу, что вы приехали копать компромат, а не помогать нам. В таком случае вы в Москве карьеру не сделаете.

 Журналисты так опешили, что столичный только и произнес:

 – Но в таком случае, надо полагать, и ваш леспромхоз не может стать передовым.

 Не успели Александр и Павел покинуть кабинет Щербака, как из него выбежала секретарь и крикнула:

– Антохина срочно вызывает на разговор заместитель министра Гвоздецкий Вилли Иосифович.

 Этот крупный чиновник пробыл несколько дней здесь. Сегодня вылетел в Москву через Тюмень, где его нашел Борис Борисович, чтобы нажаловаться на строптивого писаку.

 Александр Прокопович после телефонного разговора с замминистром, которого хорошо знал, рассказал:

– Вилли Иосифович попросил меня работать здесь в контакте с учеными нашего института. Я ему пояснил, что у меня с ними абсолютно нормальные отношения. Только дела ученых и публициста имеют разные специфики. Каждый занимается своим. Вот, вкратце, и все содержание беседы с Гвоздецким.

 Павла в этом происшествии больше всего поразило то труднообъяснимое обстоятельство, что таежник угрожал москвичу, лесозаготовитель из глубинки пообещал сломать карьеру журналиста центрального издания. И за что? За то, что Антохин исполняет профессиональный долг, не допуская ни малейшего нарушения в выполнении своих обязанностей. Значит, в микромире Щербака идет потайная жизнь, как на Хитровке. Директор леспромхоза ощущает себя кукловодом в театре, а нас, даже, полагал Павел Афанасьевич, первого секретаря райкома КПСС Н. М. Краткого, не более чем куклами. Отводит глаза от негатива, ловко и хитро всех обманывает выдумками. Казалось бы, что может быть секретного в таком обычном деле, как валка леса?

 Status in statu – вот что это такое, если говорить по большому счету. Здесь и в любой другой точке Союза, внедряя античеловечность, верховодят Бровастый и камарилья, которую образуют враги Отечества. Мы живем в век лжи, любезничанья и вранья, интеллигентской чуши.

 Изумительный рабочий талант Молитвина, которого такой же вальщик из Иркутской области в кругу товарищей со всей страны, в деляне – не на трибуне, справедливо назвал «единственным в России», и то используют жульнически. Развращая общество, уничтожая нравственность, поражают Родину, готовят ей несчастья. Так осы умервщляют пчел. Они – негодяи, обкрадывающие державу, одержимые бесом, находящие удовольствие в злодеяниях.

 У этого Щербака, решил Котов, глаза хищника. Временщик, чудовищное существо. Человеконенавистнического, шизофренического исповедания. Устроил плотную завесу лжи там, где солнце трудовой истины могло согревать каждого.

 ЗАТО НА ШЕСТИ ЯЗЫКАХ ПРОЧТУТ

 Из миллионов коммунистов почти никто не знает, хотя все вместе они как члены КПСС заполнили бесчисленное количество анкет, что есть такие, в которых присутствует потрясающая строка: «Управляем или нет?» Интересуются этим, когда подбирают ключевые фигуры. Как может быть, скажем, в мирное время самостоятельной личностью министр обороны? Подбирая кандидатуру на такой пост, в первую очередь смотрят на рабскость как определяющую черту характера. А вдруг надо будет расстрелять собственных, ни в чем не повинных граждан в Новочеркасске? Поэтому от Маршала Победы Г. К. Жукова, который способен противостоять негодяйству, лучше заблаговременно избавиться.

 Кадры всех последующих партийных ступеней контролируются в сущности такими же способами, большинству коммунистов вовсе не известными. Главное здесь в том, что никто из них не может победить партию, а в случае несогласия нижестоящего с вышестоящим «неосторожника» как раз и спрашивают: «Ты против КПСС выступаешь?» И все переходит из области человеческой в догматическую, где личность уже ничего не значит, она – ноль. Фактически партия пользуется вечной технологией подлости. Еще задолго до обретения ею власти точно по такой же методе убивал Шатова Петр Верховенский, ссылаясь на необходимость душегубства требованиями мифического «общего дела». Палач Лейба Бронштейн объяснял проливаемую обильно кровь «задачами революции».

 Читатель помнит о персональном деле Павла Котова. Его жалоба о неправильном исключении из партии была рассмотрена в райкоме Москвы, где располагалась ЦНИССТРОЙНЕФТИ, и оставлена без удовлетворения. Но разбирались в грехах коммуниста без участия самого «нарушителя», что явилось противоуставным деянием. На этом основании Советский райком КПСС затребовал дело, и оно поступило сюда. Никаких компрометирующих Павла Афанасьевича материалов не оказалось, какими-либо данными для исключения его из партии первичная парторганизация не обладала. Все для журналиста в данном случае завершилось благополучно.

 Но в этом же самом райкоме ситуацию один к одному с котовской в отношении учителя-физика Пионерской школы Афиногена Ивановича Серова, тоже прибывшего из Москвы, разрешили совершенно по-другому. Перед заседанием парткомиссии пришло с сопроводиловкой Центрального Комитета КПСС кляузное письмо Волгоградского районного отдела народного образования г. Москвы в отношении педагога. Высшая инстанция рекомендовала, выражаясь юридическим языком, «в силу открывшихся новых обстоятельств», дать оценку действиям Серова в Волгоградском райкоме столицы, где есть возможность проверить все факты, выслушать хорошо знающих Афиногена Ивановича его коллег, и просила руководителей таежных коммунистов обеспечить явку Серова в Москву в день разбора партийного дела. Сдрейфив перед контролем ЦК КПСС, заведующий орготделом Адамкус приватно посоветовал педагогу написать заявление, что он согласен, после длительного обдумывания, с исключением. И сразу же вступить в ряды «руководящей и направляющей» заново. У нас, мол, никто этому препятствовать не будет, «все обговорено с Никитой Матвеевичем». Афиноген Иванович, чтоб избавиться от дальнейшей нервотрепки, внял этому «мудрому» совету. И уже через год он стал, как сам говорит, «дважды коммунистом».

 Характерен для системной лжи, которая в правилах нынешней законной власти, такой эпизод таежного бытия. Вышел журнал «Советский Союз» с публикацией о Советском районе. О ней заговорили оказавшиеся в коррпункте Павла Котова еще двое журналистов, когда в него заглянул Краткий.

 – Никита Матвеевич, – обратился к нему один из работников пера. – В этом очерке допущено шесть дичайших ошибок, за каждую из которых, появись она в наших газетах, вы немеденно потребовали бы отстранить написавшего материал от должности.

– Назови две.

– Первая. Государственная студия телевидения в Комсомольском представлена как любительская Малиновского леспромхоза, и тем самым профессионалы телеэфира во главе с руководителем Оракуловым, награжденным за высокий уровень мастерства грамотой Верховного Совета СССР, стали вдруг самодеятельными кружковцами.

Вторая. Указана температура воздуха такого низкого градуса, которой не только не бывает никогда, но ее невозможно замерить – лопнет термометр.

 И на это Никита Матвеевич, может быть, изо всех номенклатурщиков СССР самый правдивый, ответил как будто так и надо:

 – Зато о нас прочтут на шести языках.

 ВЗЛЕТ АНТИГЕРОЯ

 Переведен в Москву и избран педседателем ЦК профсоюза работников лесной и деревообрабатывающей промыщленности Щербак Борис Борисович, директор Комсомольского леспромхоза. Этого почета руководитель удостоился именно за то, что с помощью административных подпор вывел на всесоюзную арену опыт лесосечной бригады Е. И. Молитвина, сделав ее маяком в отрасли. Лишенный угрызений совести, он с шайкой подельников как бы запятнал тяжкие, но чистые и выдающиеся сами по себе труды коллектива Егора Илларионовича, их товарищей по ремеслу во всем Северном Приуралье. Подъехали мерзавцы, дорогой читатель, простите, ради Бога, к самой радости творческого огня, великолепию жизненного праздника, солнечных дней, мирного бытия, здоровья. Демоны-человеки, у которых нет ничего заветного, ничего святого, не способные любить, отдаваться обаянию богатырских дел!

 ГЛАВА 14. НОВЫЕ ПИСЬМА С ГАЗОТРАССЫ

 Прошло немногим более месяца, как бюро Советского райкома партии рассмотрело вопрос об ускорении темпов строительства лупинга на участке 44-106 километры и подготовительных работ к сооружению лупинга 110-185 километры третьей очереди газопровода Пунга-Урал. Строители заверили райком, что приступят к работе сразу же, как только мороз скует болота. Они обещали еще в декабре проложить четырнадцать километров новой магистрали.

 Пришло время проверить, как выполняются обещания, и результаты вызвали большую тревогу.

 На трассе царит безмолвие. Только механизаторы изредка нарушают тишину. Они выкопали шестнадцать километров траншеи и остановились. И вполне сознательно. Нарушается комплексность строительства. Технология прокладки трубопровода требует, чтобы в готовую траншею сразу же укладывалась заизолированная магистраль. Иначе валик отрытого, влажного грунта сцементируют морозы и при засыпке газопровода на стальную нить трубы , заботливо укутанную изоляционной пленкой, насыплется не рыхлая земля, а многотонные глыбы. Кроме того, часть изоляции будет безнадежно испорчена, на трубе могут остаться угрожающие вмятины.

 Из Советского вертолетом прилетели на трассу трое молодых мужчин. Это Вячеслав Арсеньевич Уханов, ставший секретарем райкома КПСС по промышленности; возглавивший вместо него Комитет народного контроля Харитон Ефимович Жарков, бывший главным инженером Саратовского леспромхоза; Павел Афанасьевич Котов. На прибывших шубы, унты, теплые с опущенными клапанами шапки, меховые рукавицы. Однако мороз стоит такой, что у прилетевших даже губы замерзли, пока прошли от вертолета до радиорелейки метров сто пятьдесят: не могут объяснить, кто они и зачем здесь.

 Прибывшие выяснили, что уже более двух недель назад, чтобы отпраздновать дома Новый год, все начальство генподрядчика и субподрядных подразделений убыло в теплые края, где базируются их конторы и проживают семьи. На всем участке осталось одно руководящее лицо – прораб десятого строительного управления. Павел Котов в этот раз написал новую серию писем с газотрассы, в которых разрисовал царящее по вине загулявших южан белое безмолвие на Всесоюзной ударной комсомольской стройке по прокладке газопровода, что делается в зимнее время. Его произведения дружно стали перепечатывать после «Ленинской правды» многие другие периодические издания: «Труд», «Социалистическая индустрия», спецвыпуски «Тюменская правда» на строительстве газопровода Надым – Урал». И это понятно: не все могли выслать сюда корреспондентов, а отражать положение дел здесь входило в их обязанность тоже. Такое стечение обстоятельств привело к любопытному явлению. Так как после любого критического выступления каждая газета слала вырезки в объединение «Южгазпромстрой», трест «Союзпроводмеханизация» и другие структуры с требованием ответить, какие меры приняты по устранению недостатков, то в коррпункт «Ленинской правды» в Советском чуть ли не до майских праздников приходили разные руководители газостроительных организаций и умоляли Павла Котова:

– Да перестаньте вы нас критиковать! Мы все давно исправили.

А он отвечал на это:

– Я уже давно ничего о вас не пишу. Просто другие издания делают перепечатки мной опубликованного в январе.

 А проблемы, конечно, Павел Афанасьевич поднял серьезные и фигуры изобразил колоритные. Вот о чем говорилось в двух его письмах из дали дальней.

 ЖЕЛАННАЯ КАША МАННАЯ

 Прилетевшие из Советского зашли вечером в столовую покушать и поразились. Все столы уставлены тарелками с манной кашей. Как будто попали не в рабочую столовую, а в детсадовскую. Наработавшиеся за день, намерзшиеся здоровяки и молочная каша! Ну, не удивительно ли? И с каким удовольствием «рубали», да не по одной тарелке. Шутки, смех.

 Даже девушки-повара не ожидали такого аппетита своих клиентов на «детскую пищу». Мало наготовили. По многочисленным просьбам заварили еще. Мужчины стоят, ждут. А мясные блюда – в сторону. Что такое?

 За этой необычной сценой стоит еще одна большая проблема. Проблема снабжения. До появления Уханова, Жаркова и Котова в полевом городке сюда совершенно не завозили молочные продукты: молоко, сметану, творог. Вот люди и соскучились по ним.

 Решению вопроса помог всего один телефонный звонок. Диву даешься, встречаясь с подобным. На Советском молокозаводе, например, порой не знают, куда девать творог. А здесь так мечтают о нем, что, говорят, порой снег кажется творогом…

 МАСТЕРА ТРАССОВЫХ ПРОФЕССИЙ

 Мороз не спадает. Сквозь белую мглу призрачно пробивается окрестная тайга. Городок опоясан ею. Как будто со средины Кремля смотришь на его зубчатые стены.

 На стоянке техники пылают костры, паяльные лампы, чихают, глохнут, ревут моторы. Механизаторы – кто греет своим животом железо, распластавшись на «трубаче» и подтягивая какую-то гайку, кто работает, лежа под машиною на спине, кто стучит кувалдой, выбивая палец из металлических проушин. Щекочет ноздри густой запах отработанных газов. На белоснежной скатерти зимы темные разводы солярки и масел.

 Невольно обращаешь внимание на то, какой высокопроизводительной техникой снабжены газостроители. Обычные мощности тракторов, тягачей, специальных машин – двести, триста, пятьсот «лошадей»! Государство понимает, что Север голыми руками не возьмешь. Поэтому все лучшее – сюда.

 Самое пркрасное впечатление от пребывания на трассе связано с этим днем. Основа того – трудовая доблесть, мужество, а порой и настоящий героизм людей. Это группа советчан увидела своими глазами. Несмотря ни на что строители делают свое дело спокойно и уверенно. Они увлечены им. Все неполадки, за которые рабочие порой на досуге «кроют» начальство, здесь как бы отступают на второй план. Никаких жалоб. Иногда задаются чисто деловые вопросы.

 Уханов, Жарков и Котов подходят к своему «такси». Это гусеничный вездеход. По своей форме, размерам, мощности двигателя, даже по цвету он очень сильно напоминает плавающий танк. «В сидячей шеренге по одному» здесь умещается четыре пассажира. Леандр Мустафьевич Сатаров садится за рычаги.

 До чего же здорово он ведет! Мастерство всегда вызывает ответное чувство волнения у тех, кто его наблюдает. Любо-дорого смотреть, как в умелых руках летит птицей стальная махина. Стремительность и плавность! А дорога отнюдь не гладкая.

 Леандр Мустафьевич отдал «железякам» шестнадцать лет. Был трактористом, шофером, экскаваторщиком, бульдозеристом. Словом, освоил почти все ходовые трассовые профессии. Так рождаются мастера вождения вообще.

 Позже гости трассовиков узнали интереснейший факт из его жизни. Оказывается, он не только «физик», но и «лирик». Л. М. Сатаров – профессиональный оперный певец. Кончил музыкальное училище. Несколько лет пел в Уфе. Знает семьдесят романсов. Может исполнить множество знаменитых арий и партий. В свои сорок три года он не потерял голос. В этом могли убедиться жители Комсомольского, где он уже несколько раз пел перед людьми. Собирается выступить и в Советском.

 И еще: водитель вездехода не пьет, не курит. Говорят, купив недавно «Москвич-412», он пригласил на шампанское товарищей – обмыть покупку. Так как они пили, а ему делать было нечего, то Леандр Мустафьевич в это время читал им лекцию о вреде алкоголя. Вот каковы бывают трассовики!

 Леандр Мустафьевич зажал правый рычаг. АТС развернулся на месте и под прямым углом подъехал к колонне землеройщиков. Роторный, ковшовый экскаваторы, «интернейшнелы», «сотки». Скоро, говорят, прибудет «Катерпиллар». Могучие машины! Такая же техника и в другой колонне, которую группа советчан посетила в этот же день. Кроме названной техники, стройучасток имеет два ЗИЛ-157, автобус ГАЗ-66, бензовоз ЗИЛ-157, техпомощь на базе ГАЗ-52, водовозку ЗИЛ-130, четыре бойлера.

 Все эти сложные машины умело эксплуатируют опытные механизаторы. Как и в открытом гараже полевого городка, так и здесь непроизвольно проникаешься гордостью за наш рабочий класс. Горячие сердца, чувство ответственности, упорство землеройщиков побеждает все трудности суровой зимы Кондо-Сосьвинского края.

 Старший прораб представляет прибывшим машиниста роторного экскаватора. Механизатор, хотя одет довольно легко, что называется, в поту. Вместе со своим помощником они уже больше часа бьются над тем, чтобы завести механического землекопа. Греют на костре масло, заливают, прогревают узлы.

– Экскаватор – электрический. Завести его очень трудно, – поясняет Л. М. Сатаров. – У него даже пускателя нет. Запустим – больше не будем глушить.

 Хозяин роторного недавно служил на флоте. Его тут и зовут – Моряк. Хотя он совсем молод, но со своим мощным кораблем управляется умело.

– Минут через двадцать отойдет, – говорит машинист.

 Горят костры и у работающих ковшовых экскаваторов. Такова производственная необходимость. Ведь на ковши намерзает грунт – их периодически необходимо обогревать. Трудность здесь и в том, что свежевынутая земля и сама траншея «парят». От этого плохая видимость. Однако опытные машинисты и их помощники роют траншею качественно: нужной глубины, ширины, строго по намеченной линии. Путь им расчищают бульдозеры. Люди работают, как и везде на трассе, самозабвенно. Капризы – им не к лицу.

– Нет стекла в кабине. И коврик бы неплохо под ноги, а то они иногда мерзнут, – сказал один машинист.

 Ни у кого, конечно, не возникает и мысли, чтобы из-за таких «мелочей» греться у костра, а не трудиться. Наоборот все мысли о том, как бы больше сделать, рыть быстрее. Видя это, Котов только ругнет лишний раз про себя тех, от кого зависит решение стекольно-ковриковых вопросов. А иногда, думая о них, испытывает негодование, презрение, досаду. Просто сбивается с толку. Нужно бы покарать всех этих «злодеев», прогнать за безнравственность! Очевидно, их и подчиненных отношения с Богом различны.

 «У меня, – размышляет Павел, – самые достоверные сведения об общепринятом сегодня, ибо они получены из реальной жизни. Номенклатура чувствует себя в полной безопасности. Как выразился знакомый сатирик, войти в нее трудно, но выйти оттуда еще труднее. Шайка! Она губит порядочных людей. Помрачая рассудки, взращивает подлых мужчин и женщин, вселяя в них нераскаянность. Клановиков даже не преследуют угрызения совести. В угоду своей алчности они готовы обобрать человека до нитки, доведя его до отчаяния. Их невероятные преступления не раскрываются, как убедила мэлоровская безнаказанность, дела не рассматриваются в суде. Но Господнее милосердие не безгранично».