Текст книги "Север Северище"

Автор книги: Владимир Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

 ГЛАВА 25. ЛИДЕР СТРАНЫ ПИШЕТ ЛЕСОРУБУ

 В октябре газеты опубликовали следующую необычную телеграмму:

 «С ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ ТРУДОВЫМ УСПЕХОМ!

Комсомольский леспромхоз Советского района Тюменской области

Коллективу укрупненной лесозаготовительной бригады, возглавляемой Героем Социалистического Труда т. Молитвиным Егором Илларионовичем

 Дорогие товарищи!

 Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза горячо поздравляет вас с замечательным производственным успехом – досрочным выполнением высоких социалистических обязательств 1974 года и заданий девятой пятилетки по заготовке леса.

 Активно участвуя во всенародном социалистическом соревновании, коллектив вашей бригады в этом году заготовил свыше двести тысяч кубометров древесины, а всего с начала девятой пятилетки – более шестисот тысяч кубометров. Такая выработка на бригаду достигнута в лесозаготовительной промышленности впервые.

 Выдающиеся производственные показатели достигнуты вами на основе творческого отношения к труду, умелого использования лесозаготовительной техники и успешного применения вахтового метода освоения труднодоступных лесных массивов. Широкое распространение опыта вашей работы имеет важное значение в деле более полного использования внутрихозяйственных резервов и повышения эффективности лесозаготовительного производства.

 Желаем вам, дорогие товарищи, успешно выполнить дополнительно принятые повышенные социалистические обязательства, новых трудовых достижений в завершающем году пятилетки.

 Л. БРЕЖНЕВ,

Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза».

 В ответ в адрес Центрального Комитета КПСС молитвинцы на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева написали: «К концу года бригада обязалась заготовить дополнительно семьдесят пять тысяч кубометров». Эту телеграмму подписали, кроме Е. И. Молитвина, партгруппорг и профгруппорг. Перед Новым Годом бригада рапортовала: есть 275 тысяч!

  ГЛАВА 26. РАССКАЗЫ ОБ ОТПУСКАХ

 Посиделки в Доме культуры друзья между собой, помимо словосочетания «малый Совнарком», стали называть «У Глеба и Павла». За ними члены литературного объединения «Кондинские озера» все чаще так именовали свое лито. А когда кого-то одного, Грушко или Котова, не было на встречах, то говорили «Без Глеба – с Павлом», «Без Павла – с Глебом». Тандем был для всех удобен в организационном отношении – или директор Дома культуры, или собкорр «Ленинской правды» обязательно оказывались на месте, и посетители никогда не приходили сюда зря. Духовный центр, говоря метафорически, «работал стабильно». Сегодня во второй половине дня сюда сбежались, не сговариваясь, несколько человек, вернувшихся из отпусков. Само собой начался обмен информацией и впечатлениями о проведенных благодатных деньках вдалеке.

– Мне, как и положено заядлому путешественнику, удалось приобрести в Тюмени туристическую путевку на железнодорожно-автобусную поездку по Грузии и Армении, к тому же бесплатную, – ввел собравшихся в тему Максим Царегородцев. – Впечатлений, доложу я вам, бездна. Там – рай. Не ждут, что грянут неимоверные холода, полопаются трубы отопления. О красотах юга сказано много: о ласковом солнце и море, вершинах гор с парящими над ними орлами, живописных долинах… О том, как говорят великие, сами знаете. А вот кое-что из того, что было лишь со мной.

 Когда прибыли в Степанован, оказалось, что закрыт Пушкинский перевал, опасно туда гнать автобус, и я решил попытать счастья, обратившись в местную газету. Спасибо редакции «Ленинской правды», выписавшей мне перед отпуском командировочное удостоверение и снабдившей заданием преломить таежную тему через восприятие южан. В местной газете познакомился с двадцатишестилетним армянским парнем Ашотом, еще не женатым, который обрадовался возможности пообщаться с северянином и сразу сказал:

– Это мы устроим. Съездим если не на моей «Волге», так на дядиной. – Я ему очень благодарен за то, что разрешил мое экскурсионное затруднение и, главное, показал свою родину изнутри, сводил в гости к дяде и бабушке, был откровенным в беседе.

 Поразила меня зажиточность населения. Вы, наверно, уже мысленно отметили факт собственной «Волги» у районного журналиста с небольшим еще опытом, которой не имеет никто из его коллег в двух редакционных коллективах Советского района – «Пути Октября» и Комсомольской студии телевидения, в том числе их руководители. Как и собкорры ханты-мансийской и тюменской газет в нашем краю. Хотя здесь Крайний Север, и зарабатывать публицисты должны больше, чем в полуденных райцентрах.

 Вторая «Волга», упомянутая Ашотом, тоже, по нашим понятиям, вещь немыслимая, потому что принадлежит обыкновенным деревенским жителям, колхозникам. Такое невозможно представить ни в какой деревне России. Как и крестьянский каменный двухэтажный дом с тремя комнатами наверху и тремя внизу, каждая из которых пятьдесят квадратных метров. Всего, получается, триста. К тому же надо учесть, что сын и дочь этих сельчан учатся в Ереване в институтах. Естественно, отцу с матерью не помогают. Наоборот, их студенчество несомненно требует немалых материальных затрат со стороны родителей. Третий ребенок и подавно еще сам не работает – девочка занимается в восьмом классе расположенной в этой же деревне школы.

– А есть у вас пчелы? – спросил я у Ашота.

– Есть. У меня самого четыре улья стоят в… ( назвал какой-то колхоз ).

– А овцы?

– Да. Мои восемь также пасутся в… ( назвал другой колхоз ).

 Ашот выражал очень дружеские чувства к нашему народу, считая, что он спас армян от геноцида. Сказал, что фамилия Паскевича свята в каждой семье. Удивил негативным отношением к азербайджанцам. Выше дворника, заявил, им здесь работы нет. А иногда собираемся, чтобы кого-то из них поколотить. Я ответил, что мне такое непонятно. У нас среди нефтяников Тюменской области азербайджанцы пользуются большим авторитетом как хорошие специалисты, с опытом труда на Бакинских нефтепромыслах. Есть они и в леспромхозах, как представители всех других республик, в том числе армяне. На Севере люди ценятся не за национальность, а по человеческим качествам, по труду. Запомнились мне слова Ашота о том, что русские народ хороший, но очень не дружный.

 Разговорившись о заработках, я узнал, что этот журналист является по совместительству собственным корреспондентом ереванских радио и телевидения, в течение пяти-десяти минут ежедневно сообщает им о местных событиях, получая твердые гонорары, превышающие оклад в своей газете.

 «Я еще пишу пьесы для местного клуба, за которые они платят по пять тысяч рублей, – рассказал Ашот. – Через три года им требуется иная, в порядке обновления репертуара. Так что у меня здесь в какой-то степени деньги тоже постоянные».

 Выяснилось, что он и поэт, уже издал две книги своих стихов. Делает переводы с русского языка современных маститых авторов ритмических строк. Такое творчество, естественно, не безгонорарное, а нормально оценивается.

– А как у тебя с жильем? – спросил я.

– Имею свою двухкомнатную квартиру. Пока холостой, мне хватает. – И добавил: – У меня квартира, однокомнатная, есть и в Москве. Иногда летаем туда, чтобы посидеть в ресторане «Арарат». Собираемся человек пять и летим, как было на нынешние майские праздники. Билеты на самолет – не проблема.

– А у меня, к сожалению, хоть и москвич, и семьянин, но просто комнаты приличной в ней нет, – произнес Павел Котов, вступая в беседу. – Вы знаете о моем жилищном кошмаре на столичном меридиане. Но я хочу продолжить начатую тему.

 На этот раз во время отпуска побывал в Латвии, в Вентспилсе. Имею похожие выводы, что сделал на юге Максим Денисович. Там все крутится по-другому, чем здесь и в России в целом. Жили мы с Тамарой и Верочкой в весьма и весьма добротном пятикомнатном доме семьи рыбака. Его жена работает уборщицей в школе. Самые простые обыкновенные люди. У них тоже двое детей, как у дяди Ашота, о котором рассказал Царегородцев, учатся в вузах. Естестенно, меня заинтересовал дом. Такого в Советском не имеет и Анатолий Кипа, директор лесхоза, сам строивший свое жилье именно как директорское, при вольном лесе. А в «Советской России» однажды писали про директора лесхоза в Карелии, осуждая его за то, что «себе пятикомнатный особняк отгрохал». Что нормально для Латвии, то вызывает злобу борзописцев нашей Федерации. Я провентилировал у хозяев, сколько труда и средств они затратили на возведение храмины, как им это удалось. Оказалось, что строение – государственное, стоит оно им мизерных денег. Наша семья за месяц пребывания только в двух комнатах с лихвой возместила годовую их «квартплату» за особняк.

 Оттолкнувшись от такого факта, я специально, чтобы сопоставить, съездил в Кулдигу, являющуюся центром района с населением примерно такой численности, как в нашем. То есть Советский и Кулдига по количеству жителей и по статусу вполне сравнимы. Однако реальное положение двух населенных пунктов, находящихся в одном и том же государстве, – небо и земля. В чем различия?

 Все здесь сидящие отлично знают, что никак не можем добиться, чтобы от поселка второй передвижной механизированной колонны до райцентра, где расположена и железнодорожная станция, ходил автобус, – в течение ряда лет. А в Кулдиге налажено не только регулярное внутреннее автобусное движение, но имеется двенадцать линий, связывающих ее с другими местностями республики.

 Говорили-говорили, что край как надо, но так и не открыли в нашем поселке ресторан, а там их два. Причем в каждом днем и вечером, в условиях высокой культуры обслуживания, можно вкусно и дешевле, чем у нас в столовой, покушать, при желании – выпить вина, послушать национальную музыку.

 Можно продолжать соотносить иные стороны бытия кулдижан и советчан, но это будет означать – вас еще больше расстраивать. Посему умолкаю.

 Вспомнили в этот раз ночной магазин в Тбилиси, который будет работать, «пока сидящие за столиком в уголке мужчины, потягивающие неспешно винцо, не надумают идти домой». Поразились гордостью сухумцев тем, что в городе имеется кладбище, каждый могильный памятник на котором «стоит не меньше пяти тысяч рублей». Оказалось, в Западной Украине существуют единоличные хозяйства вместо колхозов и совхозов на земле великороссов. В Ташкенте, Бухаре и Самарканде трогуют на улицах все подряд и чем ни попадя, как где-нибудь в Персии, а у нас бабушку, вынесшую на продажу пучок лука, или сибирского дедушку с кедровыми орешками забирают в милицию, в лучшем случае – велят убраться со своим добром домой. В Молдавии продают дешевое вино, по четыре копейки за стакан, из бочек, как в какой-нибудь Калуге квас. Там же имеются барахолки, где торгуют частники всем, что есть на свете, как в среднеазиатских так называемых советских республиках. По всему Кавказу за билет в общественном транспорте платишь водителю, а не в кассу. И все это тщательно замалчивается,

закрывается дымовыми завесами дезинформации.

ГЛАВА 27. СМЕРТЬ И ТЕТРАДЬ СЕРЕНИ ПРОРОКА

 Володя, шофер прокурорского газика, первый поведал, что его шеф Георгий Аркадьевич Кайзерман застрелил сегодня Сереню Пророка. Сереня жил отшельником в бассейне Северной Сосьвы, охотился, имел несколько лесных избушек, где без опаски хранил все необходимое для жизни, выделанные шкуры убитых зверей. Как повелось исстари в тайге, пропажа чего-либо исключалась.

 В Агирише появлялся, чтобы запастись порохом, дробью, продуктами. У него мало кто бывал. Почти ничего о его прошлом не знали. Лишь были какие-то догадки. В старинные годы монахи оставляли мир, пророки уединялись в скитах и пещерах, почему сейчас не может быть подобных людей? – так воспринимали его выбор.

– Георгий Аркадьевич приехал в поселок не по делам службы, а в качестве члена избирательной комиссии, то есть по общественным, – рассказывал Володя в коррпункте у Котова. – Попросил остановить машину недалеко от магазина, около которого толпился народ. Он направился в их сторону. Но через некоторое время вернулся и сказал мне: «Возвращаемся назад в Советский, я человека застрелил, Сереню Пророка».

 А произошло, как вскоре выяснилось, вот что. Затворника диким образом ограбили. Из пяти его избушек исчезли все запасы пушнины. Это мог сделать только знающий «его тайгу» человек. Разъяренный Сереня появился в Агирише и начал устанавливать личность вора. С горя крепко приложился к бутылке. Несколько раз к нему приходил обрусевший хант, директор восьмилетней школы Кирей Трофимович Коровин, он отлично представлял расположение всех баз Пророка. Однако потомственный таежник вряд ли мог на такое решиться, да и человек Кирей Трофимович был очень порядочный, правдивый, сердечный, всеми уважаемый, честный.

 Когда обсуждали событие около магазина, один лесник сказал, что видел вчера возвращавшегося с той стороны с большим рюкзаком за плечами Митьку Савинкова. Этот человек приехал недавно с южных краев, особо ни с кем не сошелся, все ведали, что он жадный, нелюдим, браконьерничает. Несколько жителей Агириша, услышав от лесника такую новость, сразу высказались в утвердительном тоне:

– Значит, он!

– Он, он! У нас больше некому!

 – Надо немедленно идти к нему и проверить.

 Сереня как ополоумел. Ограбленный, он еще в тайге интуитивно, по всем признакам, вычисилил хапугу. Однако какой-то процент сомнения оставался. Народ окончательно укрепил его в собственной догадке, особенно лесник, сообщивший самый важный факт. Вор -Митька Савинков! И Пророк, сняв с ремня ножны с кинжалом, взяв их в руку как предмет для удара, рванулся к халупе браконьера. Когда преградивший ему путь мужчина приказал: «Брось нож!», Сереня, выхватив на ходу из ножен кинжал, пригрозил: «Прочь с дороги! Или я сейчас твое толстое брюхо распорю!» Кайзерман вытащил пистолет и выстрелил, сразу убив отшельника.

 Никто во всем районе не одобрил действия прокурора, наоборот, каждый возмущался. Ринат Сулейманов, слышавший о Серене от Коровина много хорошего, все собиравшийся лично познакомиться и поговорить с Пророком, сказал Кайзерману в глаза:

– Ты что, скот, не мог вверх выстрелить? Или хотя бы в ногу?

 Пустынножителя, бесхозного человека, похоронили. У него не было родных, чтобы предъявить иск убийце, которого лишь перевели в другой район на ту же должность. А через неделю приехавший в Советский Кирей Трофимович Коровин встретился с Павлом Котовым и передал ему записи, сделанные собственной рукой погибшего, и фотографию похорон отца анахорета. Нашел их в избушке несчастного.

– Вам это может пригодиться, как мне кажется, – сказал он. – Некоторые факты, что могут потребоваться мне, я переписал.

 Узнав о подготовке этой рукописи, Павел Котов передал их автору, своему «доброму приятелю», каким был для Пушкина Евгений Онегин. Пусть же теперь страницы романа хранят текст, созданный, выражаясь опять же слогом вечно незабвенного Александра Сергеевича, «в глуши лесов сосновых».

 ТЕТРАДЬ СЕРЕНИ ПРОРОКА

 Я, Филиппов Иван Иванович, появился на свет 8 сентября 1939 года в Ленинграде. В деревне Лопотухе, недалеко от пушкинского Михайловского, родились мои отец Иван Трифонович и мать Ольга Христофоровна Филипповы, в тысяча девятьсот седьмом году. Русские. Члены партии с 1926 г.

 Отец в 1936 г. окончил Ленинградский политехнический институт им. М. И. Калинина. Трудовую деятельность начал в 1923 г. рабочим на текстильной фабрике. В 1926-1927 гг. на комсомольской работе, затем учился. С 1936 г. на инженерно-технических должностях на бывшем «Красном путиловце», ставшем Кировским заводом; в 1939-1940 гг. секретарь его парткома. С 1940 г. секретарь Кировского райкома ВКП ( б ) Ленинграда, вскоре – секретарь горкома партии. С 1944 г. в аппарате ЦК ВКП ( б ). В 1947-1949 гг. сначала второй, а затем первый секретарь Краснопресненского райкома партии города Москвы.

 Мама по профильному образованию учительница. Преподавала физику и математику. Трудилась в районо и гороно, комиссариате просвещения.

 Мы, Филипповы, пережили вместе со всем населением северной столицы жуткую девятисотдневную блокаду, а спустя четыре года после войны – страшную семейную трагедию. Начались ужасные репрессии против коммунистов Лениграда и области, а также выходцев из них во всем Советском Союзе. Возникло так называемое «лениградское дело», а точнее его следовало бы назвать «русским делом». Только расстреляли около двухсот, тысячи посадили, отправили в лагеря, в ссылку, сняли с работы – в основном представителей самого многочисленного этноса: в высших эшелонах власти и на местах. Лучших партийных, советских, хозяйственных, военных кадров времен Великой Отечественной войны и восстановительного периода. Среди них – председатель Госплана СССР, заместитель председателя Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК ВКП ( б ) Н. А. Вознесенский, член Оргбюро, секретарь ЦК А. А. Кузнецов ( первый секретарь Лениградского обкома и горкома партии в 1945-1946 гг. ), председатель Совета Министров РСФСР М. И. Родионов, кандидат в члены ЦК, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП ( б ) П. С. Попков, второй секретарь Ленинградского горкома Я. Ф. Капустин, председатель Ленинградского горисполкома П. Г. Лазутин. Помимо Москвы и Ленинграда, массовые аресты руководящих русских людей прошли в Крыму, Рязани, Ярославле, Мурманске, Горьком, Таллине, Пскове, Новгороде, Петрозаводске…

 Моему отцу предложили застрелиться самому. Тогда, мол, похороним с почетом и детей не бросим: вырастим, дадим образование, получат специальности в соответствии со склонностями. Он так и поступил. Гроб родителя на фотографии, которую храню, утопает в цветах. Мать не перенесла его смерти, умерла от разрыва сердца.

 Я имел старших брата Сидора и сестру Татьяну, младший братишка Сережа умер в грудном возрасте в период блокады. Время сначала разбросало меня, Сидора и Таню в разные стороны, а теперь я остался один на свете. За плечами детдом на Урале, техникум, два года института, должность главного инженера на элеваторе им. А. Д. Цюрупы, что стоит на второй Сокольнической улице в столице. А потом три года сидел без приговора. «За язык». То есть пытался разобраться в подлинных причинах гибели отца, его товарищей, вообще русских руководителей фронтового поколения. Мой «фонтан» решили заткнуть, изолировав от общества. Отстали лишь после июньского ( 1957 г. ) Пленума ЦК, когда Г. М. Маленков был выведен из состава Президиума ЦК, самого ЦК и направлен на работу директором Усть-Каменогорской ГЭС и Экибастузской ТЭЦ. Ведь именно он готовил истребительные документы «ленинградского дела», делал обоснования репрессий против победителей, доклады, а затем уничтожал следы своего каннибальства. Конечно, следил, чтобы такие, как я, помалкивали.

 Мне осточертело всегдашнее негодяйство, потому и оказался в тайге «сам с собой». Пусть сумбурно, но запишу то, что удалось узнать о крайней жестокости притеснителей моего народа. Буду фиксировать на бумаге приходящие в голову думы, так или иначе связанные с самоубийством отца, смертью матери, потерями братьев и сестры, отвратительным опытом репрессий двадцатого века на нашей Родине, разгромом семей вообще, демографической деградацией.

 Интересно происхождение словосочетания «Сереня Пророк», которого меня удостоили здесь. Я сказал ханту, первому человеку-охотнику, встреченному в местной тайге, что пришел к нему по «сереню». Так в Лопотухе, деревне родителей, называют снежный наст. Это было в марте, и серень ( в словаре В. И. Даля – «серен», без мягкого знака ) держал, не проламывался. А мой первый таежный знакомый, потом друг, видно, не разобравшись, начал меня называть Сереней, что мне очень понравилось. Я как бы в честь умершего в сорок первом братика вдруг был так же назван. Прямо судьба!

 А Пророком вашего покорного слугу, Ивана Ивановича Филиппова, стали называть после одного сбывшегося моего предсказания. Тут есть овраг Мамонтово кладбише, недалеко от Арантура, где захоронено огромное количество звериных костей. Но не останков мамонтов, как сразу хочется подумать, а – бобров, соболей, оленей, лосей… Сбрасывал их сюда Мамонтов Чингиз Прохорович, родившийся в Нахичевани, проживавший потом в Баку, а на Тюменщину прибывший в качестве начальника снабжения геологических партий, искавших здесь нефть. И в конце концов нашедших ее. Так вот этот Чингиз Прохорович оказался величайшим браконьером.

 В 1929-1951 гг. существовал Кондо-Сосьвинский государственный боброво-соболиный охотничий заповедник площадью около восьмиста тысяч гектаров. Он восстановил охотничье-промысловых животных северо-запада Сибири, а ликвидирован был совершенно неожиданно и абсолютно волевым путем. Как будто это было сделано специально под мамонтовых, чтобы они развернул здесь свой крупноворовской промысел. В их распоряжении было сколь им нужно вертолетов. Под видом геологов Чингиз Прохорович забрасывал в любую точку охотников и истреблял, истреблял, истреблял ценных животных. Примерно две тысячи только бобров уничтожил. А спохватились, когда их здесь осталось всего двести особей. Анализируя факты и догадываясь, какое место занимает в иерархии тоговой мафии СССР и советского Востока Мамонтов Ч. П., кстати, имеющий по нефтяным делам профильное высшее образование, как он связан с партийно-советской камарильей, как он стал первым секретарем сначала окружкома, а затем обкома КПСС, я как-то сказал: «Чингиз Прохорович скоро будет министром нефтяной промышленности». И – как в воду глядел. Через месяц Мамонтов был назначен на эту должность. А меня стали величать Сереней Пророком.

……………………………………………………………………….

 Что же с нами случилось? В результате резких революционных потрясений русский народ лишился собственного национального государства, вовсе не имеет каких бы то ни было властных структур, не только что их полного набора. Представители самой большой части населения СССР не могут, например, иметь официальные встречи с выразителями интересов других народов. Нам не дают вести свое национальное дело даже в форме общественной работы, не только в виде государственной деятельности, – просто запрещают любое этническое проявление. Преследуют цель неразглашения данных о бедственном положении потомков Рюрика, Святослава, Владимира Мономаха, других князей, могущественных царей, императоров. Всеми силами стремятся не допустить центральной русской власти. Стадо без пастуха. Червивое яблоко. Требуется немедленно возобновить деятельность Русской государственной власти! Вернуть свое. Иначе страну разгромят, народ будет истреблен. Для этого все сознательно делают.

 Угрозу национального возрождения почувствовал Усатый после Великой Отечественной войны, начав самым хитрым и коварным образом изничтожать пробившиеся ростки насущной исторической справедливости-необходимости. Маленковы, берии, абакумовы, леоновы, комаровы, лихачевы, кобуловы, меркуловы, шкирятовы, рюмины, черновы, броверманы безусловно являлись лишь пешками в его параноидальной истребительной политике с целью эксплуатации русского народа и несметных богатств Великой России для осуществления коммуно-советской химеры на всей планете. Коварство его черным черное. Произнес большой силы тост за русаков, сделавших главный вклад в спасение человечества от фашизма, и сразу без шума отворил дверь в новый этап ужасающего, чрезвычайного геноцида против нас, подобного послереволюционому. Так, Маршала Победы Г. К. Жукова, любимого всеми, как вредную траву, молниеносно выполол из почвы Москвы и отправил сначала в Одессу, а затем на Урал. Такие теперь становились противниками. Победители коричневой чумы уже были не «братьями и сестрами», как обнялся с ними иезуитским умом в момент смертельной опасности, не «руководящим народом» из пленительного многим сердцам и до сих пор тоста.

 Летом тысяча девятьсот сорок восьмого Алексей Кузнецов с семьей отдыхал в Сочи. Джугашвили показал на него: «Будущие руководители должны быть молодыми». Потом назвал Вознесенского грядущим премьером. Пятнадцатого же февраля сорок девятого года, всего через каких-то полгода, Маленков на заседании Политбюро ЦК ВКП ( б ) обвинил А. А. Кузнецова и его товарищей в антигосударственной деятельности, а первого октября пятидесятого выездное заседание Верховного суда в Ленинграде приговорило объявленных Джугашвили будущими лидерами партии и советской власти к высшей мере. Через час после приговора эти выдающиеся люди были расстреляны.

 Кузнецову на Лубянке, истязая его, перебили позвоночник. Жена Зинаида Дмитриевна с четырьмя детьми и парализованной матерью оказались фактически без средств к существованию. Затем подругу зверски уничтоженного арестовали. Освободили лишь в феврале пятьдесят четвертого, после расстрела Берии.

 По «ленинградскому делу» аресты и суды продолжались до смерти Усатого. Что это, как не жесточайшее осуществление истребительной политики в отношении народа, создавшего Государство Российское, сокрушившего гитлеровский фашизм? Надо учесть, что Кузнецов и его соратники отстояли Питер, в котором уже в ноябре начального года войны произошли первые случаи людоедства и убийств за продукты, сразу были введены карточки.

 Гнетущие думы. Гложущая тоска. Призраки прошлого. Одиночество – не уединение. Но не тянет в мир цивилизации, где ложь, убийства, разврат.

 Что было в сорок девятом-пятьдесят третьем? С младых ногтей, не щадя себя, отец с мамой и их сверстники работали для всех, на необъятной шири. Умерли, сложили головы за Россию и русский народ, отдав им лучшие годы. Почему трагические развязки? Такого еще не знала отечественная история. Мои воспоминания вопиют: смерть русофобским фашистам! Требуют ничего не рассказывать о пережитом. Так брали подписки после концлагеря.

 Поверженный отец. Где крепкое рукопожатие выросшему сыну? Смелость – черта его характера. Не простили такой смелости. Открытая душа. Прямой человек. Отдал свое сердце Родине. Он был одним из многих талантливых руководителей, сказавших слово истории, сказавших от чистого сердца. Теперь, спустя десятилетия, все грандиозные замыслы, вся самая заветная его и единомышленников жизненная суть, их выстраданные мысли… – этим живу день и ночь. Коммунисты России, в дичайшее нарушение устава КПСС, не имеют республиканских органов. Партийцам, спросившим, почему уств превращен в фикцию, ублюдки снесли головы.

 Нет большинства документов «ленинградского дела», как и нет вообще никаких материалов уголовного с приговором о смертной казни Императора Николая Второго и Августейшей семьи. И то, и другое – самосуды, не более того. Кровь леденящая история послереволюционных лет, из десятилетия в десятилетие. Лагерная цена человека в новейшее время. Если б не самого касалось, никогда, наверно, не поверил бы в подобное. Постоянное нервное напряжение, потому что невозможно же не принимать все близко к сердцу. Сплошное недоумение.

 Псевдонимные русские, свора изменников лишь используют национально-патриотическую риторику. У нашего народа даже нет своей автономии, как есть у палестинцев, чье бытие символизирует в мире ныне гражданское бесправие. Данные о положении основного этноса и исторической России, замененной химирическим изобретением, лишающим само название волшебной силы поэзии, катастрофичны. Можно предположить, что скоро ЮНЕСКО занесет ее в категорию вымирающих. Усиливается нашествие к нам худшей части южан.

 Какие-то страшилища творят на древней Русской земле гнуснейшие дела, преступления без наказания, вопиющие нарушения права, а невиновных уличают в «злодействе». Путем беззакония достигают величия, добиваются чрезвычайно отрицательных результатов, скрывают проблему русской территории, не очищают средства массовой информации от лиходеев, не дают объективную картину начинаемых одними и теми же советниками всевозможных перемен, вредных и ненужных. Только негодяи могут такое предлагать. Это чистейшей воды предательство интересов своей страны.

 В ней существует господствующее положение расизма, двойное подчинение наших правителей. Все годы советской власти восстанавливают одни группы населения против других, противопоставляя рабочих и крестьян, коммунистов и беспартийных, комсомольцев и несоюзную молодежь, пионеров и школьников. А общество должно быть едино и неделимо. Субъекты СССР и РСФСР не уравнены в правах, и потому мы находимся перед лицом страшной национальной трагедии.

Почему ведется сокрытие информации о русском погроме? Существует ужас забвения российских Хатыней? Зачем дозволяется обращаться с нами, как с рабами, безнаказанно? Ведется уничтожение духовного потенциала страны, просто бандитски захваченной? Почему мы живем в условиях беззакония и разобщенные между собой, а правоохранительные органы бездействуют? Обнаглевшие новые хозяева родной земли отвергают наши справедливые требования. Ворюги никого в Эрсефесеэрии не боятся. ВЕДЬ ХАМА МОЖНО ОСТАНОВИТЬ ТОЛЬКО СИЛОЙ, А ГДЕ ОНА, ТАКАЯ СИЛА?

……………………………………………………………………………

 Пребывание в тайге имеет поэтический оттенок. Все в ней меняется, как бы действует, чувствует и мыслит, то есть живет. Вот сегодня оказался у одного из бесчисленных здесь водоемов. Что может быть лучше? Слева протока, связанная с озером широким раструбом. Порывы шума. Осветилась часть противоположного залесеннего берега – у юго-восточного горизонта. Периодически налетающий страстный ветер, неутомимый энтузиаст, поднимает сухие опавшие листья и гонит их по земле к воде. Колыщутся трава и веточки кустарников. Пролетели утки и спланировали на «плывущую рябь», водное трепечущее полотно. Где-то за облаком авиалайнер, а его гул – на окрестной территории. «Тчек – тчек – тчек», – обозначилась птичка. «Тиви – тиви», – другая. «Тчрр», – третья. Я от благодарности за возженную в себе проникновенность протянул к воде руки. Вижу косы березы, кудрявую голову ивы, сгнившие пни. Вспомнил, как у другого озера в ином краю наблюдал рыбака в болотниках, который вошел в воду и забрасывал раз за разом спининг, а мотор небольшого катера бурлил воду, оставляя пенный вал и идущие к берегу волны, гудел ( «Гудит и воду бурлит» – неожиданно срифмовалось тогда. – «Вернее: тарахтит» ); докатившиеся после прошедшего катера волны били в берега. Возникло в сознании: я сам в Лопотухе, в далекой прежней жизни, как тот рыбак, тоже закидывал, но только не спининг – удочку.

 Прорезал небесную тишь и глубину военный самолет. Вышедшее солнце отразилось в воде слепящей дорожкой. Скрываясь, как бы тушит ее – от этого берега к противоположному. Густые облака совсем закрыли солнце. Они – по всему небу. Шумят от ветра деревья. Их ветки как бы тянутся к озеру. Опять вспыхнула от на миг проглянувшего светила полоса воды. Солнце погасло рядом, зажглось вдалеке, прорезало другое облако, около меня вода потемнела. На восточном горизонте – в просветах облаков светлая голубизна. В той стороне вода голубоватого цвета. Облака, как и вода, в постоянном движении, постоянно меняют форму.