Текст книги "Лучший полицейский детектив"

Автор книги: Владимир Моргунов

Соавторы: Вадим Молодых,Елена Федорова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

Не страшась пути

Андрей считал, что ему очень повезло с прохождением интернатуры. Он уже несколько раз был на местах происшествия, ходил с Диной Алексеевной на ее выступление в суде, а с Муслием достаточно много навскрывал трупов. Как для будущего специалиста, для него было плохо то, что в Подольске было мало травм, но как обычного человека – это его радовало. Пусть лучше люди живут и не умирают. Травм хватало и у живых. Конечно, Дина рассказывала ему, что в Одессе травмы были каждый день. То с высоты кто-то упадет, то машина кого-то собьет, то кто-то под трамвай попадет. И у нее вообще убойная интернатура была. Она через день травмы вскрывала. У нее сохранилось несколько общих тетрадей с собственными наблюдениями повреждений при самых разнообразных травмах. А еще, у нее была стопка книг, посвященных политравме. Короче, у Гнатенко было очень много чему поучиться! Начальник был тоже толковый. Но по наблюдениям Андрея, его авторитет несколько блек в сравнении со знаниями Дины.

Так как Тихорецкий очутился в среде интеллектуалов, с которыми хотелось общаться 24 часа в сутки, то он не нуждался в каких-то иных развлечениях. Квартирку он уже нашел себе, но ни на дискотеки, ни на редкие в Подольске концерты не ходил. Не было интересно. Адреналина, жажды приключений и разнообразия вполне хватало на работе. До сих пор, будучи студентом, он полагал, что был очень загруженным. Смешно! Вот сейчас у него не было ни минуты лишней. И это при всем том, что до самостоятельной работы его почти не допускали. Он имел право и вскрывать, и осматривать потерпевших, но только под контролем кураторов. И у него еще не было права самостоятельной подписи. Во всем остальном он оставался полноценным молодым специалистом. Для того, чтобы поддержать в нем чувство собственного достоинства, врачи даже иногда советовались с ним. Но Андрей не представлял, каково Дине постоянно так крутиться, как белке в колесе. Она, наверное, работала на износ. Ведь мужчины, придя домой, обычно, отдыхают. Или по большей части отдыхают. А она должна была трудиться и дома. Он бы так не смог. Поэтому он, как никто другой, сочувствовал ей. Вообще мысли о наставнице посещали его довольно часто. Иногда ему казалось, что он немного влюблен в нее. Главное было держаться золотой середины в профессиональных отношениях.

– Сегодня у нас выезд на МП на сахарный завод. Хочешь со мной? С нами сам начальник милиции едет, – спросила Дина, входя в морг, с направлением в руках.

– Или останешься с Валерием Михайловичем?

Муслий, увлеченно показывавший интерну атеросклеротические бляшки в просвете венечных артерий сердца, поднял голову:

– А что там?

– Смерть на унитазе бывшего главного инженера сахарного завода.

– О, поезжай, посмотри, как чаще всего умирают гипертоники.

– На унитазах? Вы смеетесь?

Дина и Муслий переглянулись.

– Ни на минуту! Чаще всего смерть застает их тогда, когда возникает напряжение, усилие. И особенно – когда тужатся в туалете.

– А с чего едет начальник, если смерть скоропостижная?

– Говорит, что его пригласил директор завода.

– Может, все-таки, подозревают, что не сам умер?

Дина пожала плечами.

– Ничего не знаю. На месте разберемся.

Андрей решил, что, хоть смерть и скоропостижная, но на такое стоит посмотреть, раз его не разыгрывают.

И действительно, смерть несчастного гипертоника застала того в самых прозаических условиях. Он так и застыл на унитазе, а коже лица была слегка покрасневшей.

– Классика, – констатировала Дина. – Для нас же главным является то, что нет следов насильственной смерти.

После осмотра места происшествия сельский голова пригласил проехать следственную группу в клуб сахарного завода. В «ресторанном кабинете» щедрой рукой директора уже закрытого комбината был накрыт богатый стол. В советские времена накормить опергруппу после следственных действий было непременной традицией и признаком хорошего тона. Но в последние «скрутные» времена оперативники старались захватить с собой на всякий случай пирожки или бутербродик, чтобы не остаться голодными на весь день.

– Ура, сегодня голодная смерть нам не грозит! – обрадовался водитель.

– Добро пожаловать, жаль только что по такому поводу! – встречал их радушный хозяин.

– Как давно мы с вами так не сидели! – сокрушался директор.

– Откуда такие припасы, Иван Васильевич? – удивился следователь. – Завод опять открывают?

– Ой, что Вы! Уже и не откроют. Повывозило начальство все, что оставалось. Теперь, если реанимировать завод, надо с нуля начинать. Опять искать станки и все остальное….

– Так начальство завода – это же Вы?

– Как бы не так! Надо мной тоже есть. Негласное. Сверху. Депутатское. Которое в случае проверки будет ни причем. А припасы – не заводские. Радость у меня! Дочь замуж вышла! Так что давайте отпразднуем. Только сначала помянем моего заместителя. Действительно, хороший человек был. И специалист. Жалко его. Мы еще мечтали с ним, что пройдут плохие времена, завод опять заработает, и мы – вместе с ним.

Таким неожиданным образом следственная группа побывала одновременно на поминках и свадьбе, без личного участия главных действующих лиц.

Вскоре мужики немного выпили и совершенно трезвыми оставались лишь водитель и Дина. Дина уже нервничала, потому что малые вскоре после продленки должны были прийти со школы. В такое время она всегда старалась быть дома, чтобы растопить печь и накормить их горячим. А посиделки у довольного директора, похоже, задерживались. Поэтому она начала выспрашивать, нельзя ли ее как-нибудь отправить одну в Подольск. Начальник милиции спросил о причине ее спешки и признал, что причина – объективная.

– Действительно, засиделись мы у Вас, Иван Васильевич. Будем собираться.

– Ну что ж так рано, – начал сокрушаться директор, – Когда еще так посидим? На моих похоронах?

Все грустно улыбнулись.

– Ну, хоть можно напоследок одну просьбу? – умоляюще начал просить сельский голова.

– Если просьба реальная, – ответил начальник милиции.

– Дина Алексеевна, я уже несколько лет мечтаю послушать Вас еще раз. Помните, как Вы у нас пели, когда попали к нам на годовщину завода?

Дина вспомнила, как они, несколько лет назад, когда завод еще работал, тоже после МП, попали на общественное празднование. И тогда, перед комиссией из области, ее уговорили спеть несколько романсов. Все были в полном восторге!

– Так без аккомпанемента придется?

– Вот Юрию Дмитриевичу гитара, – вынес из подсобки инструмент директор и бережно передал криминалисту.

– Мы же без репетиции, – укоризненно сказала Дина.

Начальник милиции, не знавший до этого о таких способностях своего подчиненного и судмедэксперта, с интересом следил за их приготовлениями.

– Что Вам спеть? – обратилась врач к директору.

– Из «Жестокого романса», если можно?

Дина вопросительно посмотрела на Юру-криминалиста. Тот взял несколько аккордов и кивнул.

– Мохнатый шмель – на душистый хмель, Цапля серая – в камыши. А цыганская дочь – за любимым в ночь, По родству бродяжьей души….

Андрей и начальник милиции, с удивлением, а все остальные, с наслаждением, увлеченно слушали музыку, в виртуозном исполнении Юрия и песнь Дины. Именно – песнь, потому что назвать ее исполнение просто романсом было не к месту. Когда она пела, то жила тем, о чем говорилось. И ее исполнение было мини-спектаклем. Совсем неожиданно, перед Андреем открывались все новые и новые грани творческой натуры его наставницы. Как можно было не стать очарованным ею после такого открытия?!

– И вдвоем по тропе навстречу судьбеНе гадая: в рай или в ад, Так и надо идти, не страшась пути, Хоть на край земли, хоть – за край!..

«Она так и живет. Не страшась пути!» – думал Андрей, – «Доверяет вот так своему мужу. Только куда он ее заведет?»

После исполнения последних аккордов прошло несколько минут, прежде чем на Дину и Игоря обрушился шквал аплодисментов. Оказалось, что услышав музыку, из коридора к открытым дверям кабинета подошли все остальные сотрудники клуба.

– Спасибо, спасибо, друзья, – поклонились наши исполнители.

– Еще, еще, пожалуйста, – стали просить остальные.

– Ладно, учитывая, что сейчас пока еще осень и она проходит… слушаем Есенина, – объявила Дина.

– Отговори-и-ила роща золота-а-а-яБерезовым веселым языком. И журавли, печально пролета-а-яУж не жалеют больше ни о ко-о-о-ом…

И присутствующие будто перенеслись на улицу, где опадали последние багряные листья под порывом холодного ветра.

– И если время, ветром размета-а-я, Сгребет их всех в один ненужный ком, Скажите так: … что роща золота-а-яОтговорила милым языком…

В общем, успех у исполнителей из опергруппы был полный.

– Все, Юра, если на работе будет сокращение – станем бродячими артистами, – засмеялась Дина.

– Все может быть, – серьезно ответил ей криминалист.

Короче, домой все ехали в хорошем, даже несколько приподнятом настроении.

– Никогда не думал, что можно так интересно проводить время на месте происшествия! – признался по дороге Андрей.

– Ну, это не совсем – на МП, а после него. Но у нас интересная работа!

– Я уже вижу! – засмеялся интерн.

– Чего стоит театр одного актера в суде, например?

– Диналексеевна, вы уже дома! – тормознул водитель, – пройдете немного пешком? А то у вас в переулке все перерыли, я не смогу подъехать.

– Конечно, до свидания, – Дина вышла, захлопнула дверцу и пошла между кучами вырытой земли к дому.

«Что же это опять ищут? Клад или поврежденные трубы?» – мысленно пошутила она.

– Мам, мам, а нам сочинение задали, я написал, послушай!

– Мама, а он у меня мячик закинул на шкаф, достань! – запрыгали вокруг нее дети.

Дина первым делом обняла их, по дороге на кухню достала мяч и открыла тетрадь. «Мама, приехавши с места пришествия и накормивши нас, пошла отдыхать…», – прочитала она и засмеялась.

– Чего ты смеешься? Неправильно? – обиделся Сашка.

– Может, и правильно. Пришествия… Все еще впереди. Может, и пришествие будет! Солнце, нет таких слов: «приехавши, накормивши».

– Так же говорят!

– Говорят, но неправильно. Надо без «ши». Приехав, накормив. Я бы вообще избегала таких слов. Писала бы проще. Например, – «Когда мама приехала с места происшествия, она накормила нас».

– Но так больше слов писать надо! – возмутился сын.

– Какой ты экономный! – всплеснула руками мать, – Скажи лучше, почему ты Алешу обидел? Зачем мяч забросил на шкаф?

– А он мне писать мешал. Я сочиняю, а он гупает и гупает!

– Лешик, понимаешь?

– Я в другой комнате был!

– А мне все-равно слышно!

– С вами не разберешься! Тогда давайте будем делать так: сначала оба делаете уроки, а потом вместе играете.

– А мы уроки на продленке сделали.

– Так в чем тогда проблема?

– Я сочинение не успел дописать. Я с тобой его хотел сделать…

– Ребятки, вам надо быть дружными! Не надо ссориться. Когда-нибудь нас с папой не станет. И у вас больше не останется никого из родных, кроме вас самих. Понимаете? Только один из вас и ваш брат. Поэтому цените друг друга. Когда вы станете взрослыми, вы еще будете не один раз помогать друг другу. Ой, а что это? – с удивлением заметила горячую печку Дина.

– Вы что, сами затопили печь?

– Да, – с гордостью подтвердили мальчики.

– Какие вы у меня молодцы! – снова обняла их мама.

– Так устал, жрать давай быстрее, – появился в дверях муж.

– Игорь! – укоризненно сделал ему замечание Дина. – «Есть»! Ты не свинья.

Муж закатил глаза и пошел переодеваться. Дина с грустью подумала о том, почему у некоторых с годами куда-то улетучиваются хорошие манеры. А Игорь мысленно продолжал с ней спор, обвиняя в появлении грубости плохую жизнь, забывая при этом, что она действует не на него одного, но и на его жену тоже.

Другие мамы и папы

Следующий рабочий день опять внес разнообразие в будни их отделения.

Сначала к Дине пришла патологоанатомическая санитарка Нина.

– Диналексеевна, у меня горе случилось. Внучка померла.

Гнатенко, знавшая о ее проблеме, выразила соболезнование.

– Мы бы хотели, чтоб Вы сделали вскрытие…

– Нина, а зачем это вам? – удивилась врач. Обычно родственники просят не вскрывать.

– Невестка хочет знать, могли ли мы что-нибудь еще сделать, чтобы спасти девочку? Может, педиатр преувеличивал, просто не хотел выхаживать дитя?

– Хорошо, я сейчас приду.

Гнатенко выразительно посмотрела на Валеру.

– Иди, иди, я сам справлюсь. На прием – всего пару человек. Кстати, Тихорецкого возьми. Немного патанатомии ему тоже не повредят.

Врачи пришли в соседний морг, где их уже ждала Нина с невесткой. Убитая горем молодая мать просто почернела с лица. На столе лежало маленькое тельце, а рядом лежала раскрытая карта стационарного больного. Дина пробежала взглядом по клиническому диагнозу.

– Судя по диагнозу, у Вашего ребенка были уродства здоровья, не совместимые с жизнью.

– Мы хотим, чтобы Вы проверили, доктор, – скорбно ответила мать.

– Хорошо. Подождите нас пока в отделении.

– Тебе уже встречались новорожденные с уродствами развития, Андрей?

– Мне еще никакие дети не встречались, слава Богу.

– К сожалению – все впереди. Смотри на ротик. Вот это – классическая «заячья губа».

– Действительно, как на фото в учебнике. А что же здесь не совместимого с жизнью? Ведь дефект можно ушить. Останется просто шрамик.

– Дело не в самой «заячьей губе». Она часто сочетается с другим уродством – «волчьей пастью». А вот это уже – незаращение твердого неба. Соответственно – пища попадает и в дыхательные пути, а в сочетании с неправильным дыханием это ведет к пневмониям.

– Смотри, даже в самой расщелине неба видны створоженные частички молока.

Андрей внимательно наблюдал за щадящими движениями эксперта.

– Ой-ой-ой! Маме надо памятник поставить за то, что она этого ребенка выхаживала целых восемнадцать дней! Ты только вспомни Пантелейчук, которая поглумилась над телом своего ребенка! И посмотри на эту МАТЬ, знавшую, что ребенок обречен и старавшуюся отдать все тепло, какое только могла, своему малышу! Есть другие, нормальные мамы и папы, не такие, как та! Бедные они, бедные! Посмотри, что в просвете гортани, трахеи, бронхов делается!

Андрей наклонился ниже над объектом исследования. Просвет всех дыхательных путей ребеночка, вплоть до структурных бронхов был полностью забит створоженным молоком. Как до сих пор воздух поступал в сами легкие – было вообще непонятно.

– К сожалению, в таких условиях Ваш ребенок был полностью обречен. Девочка умерла от удушения, вызванного закупоркой просвета дыхательных путей пищевыми массами на фоне пневмонии. Сейчас спасти ее было невозможно. Вы сделали все, что могли.

– Спасибо, доктор. Мне это было важно знать.

– Пройдемте со мной. Я сейчас выпишу свидетельство о смерти.

Нина зашла в кабинет Гнатенко.

– Дина Алексеевна, Вы правду сказали?

– Нина, я разве когда-нибудь Вам врала? Вот у Андрея Ивановича спросите, если не верите.

– Я верю, просто подумала, что не хотите мою невестку расстраивать…

– Нет, Нина, все так и есть. Единственное, я бы хотела кое-что спросить. Не предлагали ли вам восстановительные операции?

– Нам не предлагали, никаких направлений не давали. Говорили, что в Киеве можно найти частные клиники, где сделают операции. Но у нас денег на операции нет. И еще нам сказали, что операции сразу делать нельзя, только через несколько месяцев. Это правда?

– Да, – в один голос подтвердили Дина и Андрей.

– Сначала делается пластика мягкого неба. Примерно через 3–6 месяцев, а в год-полтора – твердого. Но она не дожила бы до этого.

– Бедное дите! – зарыдала Нина.

– Ниночка, ну не убивайтесь Вы так! Это – большое горе. Но пройдет время, Ваша невестка восстановится и родит другого здорового малыша, – обняла Дина плачущую женщину и вышла с ней к маме ребенка.

– Вы – просто героиня, что смогли такого тяжелого ребенка выхаживать столько времени! – обратилась врач к безутешной матери, Сейчас Вам будет тяжело и сложно. Скажите, Вы – верующий человек, Аня?

– Да, – всхлипнула в ответ та.

– В Священном Писании сказано о том, что для каждого из нас есть разное время. То есть, разные времена. «Время разбрасывать камни, и время – собирать… Время горевать, и время веселиться»… Сейчас у вас всех время – горевать. Но оно пройдет. Об этом говорит сама Библия. И затем, может быть нескоро, но придет время радоваться. Родится следующий ребенок. И будем надеяться, что этот воплотится в вашем следующем!

– Спасибо Вам, доктор!

– Слушай, тебе бы в какой-нибудь утешающей конторе работать! – восхитился Валерий, – А это – идея! Может, откроем какую-то фирмочку? Типа «Утешение»? С твоим даром убеждения нас будет ждать успех!

– Валера, ну не все же измеряется деньгами. Исцеляющее слово давать за деньги?

– Вот поэтому мы с тобой и сидим на голых задницах! А другие «целители» – те же психологи зарабатывают огромные деньги!

– Ты, конечно, прав. Но как ты себе это на практике представляешь? Пройдите в другой кабинет, вас там утешат. И не забудьте оплатить услуги по утешению? Примерно то же делают на панихиде работники похоронного бюро.

– Но они это делают у покойного дома, перед выносом тела. А мы это будем делать здесь – от секционного стола, так сказать.

– Валера, будь серьезен. Как ты представляешь протолкнуть такое ноу-хау при регистрации «фирмы»?

– Вот умеешь ты добавить реализма! Губишь все великие идеи на корню! Причем, прибыльные идеи!

– Нет, ну ты же сам понимаешь, что все это несерьезно? А если серьезно, то я подумала о том, какие разные мамы есть. Мама, которая не пожалела и выпотрошила своего ребенка. И мама, которая изо всех сил боролась за жизнь своего ребенка!..

– Да, такова жизнь. Все мы – разные.

– Но живем мы в одном обществе. А если так, то и должны жить в рамках этого общества. А если хочешь быть отшельником или зверем, то иди в лес и живи там. Но не считайся здесь человеком. Увидим еще, что той «маме» дадут в виде наказания.

– К нам гости, – заглянула тетя Лиля.

Андрею вскоре стало казаться, что санитарка специально постоянно находится во дворе и встречает посетителей. На самом деле, тетя Лиля обычно после уборки помещений шла убирать в коридоре, на крыльце, возле отделения, потом шла подметать вокруг морга. И поэтому, действительно, значительную часть времени она проводила на улице.

– Кого это еще принесло? – недовольно пробурчал Муслий. Он-то надеялся сегодня спокойно позаканчивать акты вскрытий.

Тетя Лиля пожала плечами:

– Я его не знаю.

– Проси.

В комнате показался прилично одетый мужчина средних лет.

– О, Иван Григорьевич, – в один голос радостно воскликнули доктора и начали обнимать друг друга.

– Диночка, Валерчик, привет!

Андрей стоял и ничего не понимал, как, впрочем, и остальные сотрудники.

– Знакомьтесь, это – наш коллега из М. Иван Григорьевич Гаврилов. Тоже работает на границе с Молдавией.

Теперь Андрею стало понятно, почему он еще не был знаком с Гавриловым. На семинарах межрайонных экспертов он пока не присутствовал и потому знал лишь коллег, работавших в областном бюро.

– Ну и когда же вы приедете ко мне, как обещали, с дружественным визитом? Я у вас уже был, а вы…

– А вот теперь и приедем. У нас как раз интерн есть. Знакомьтесь – Андрей Иванович Тихорецкий.

– Хорошо, что нашего полку прибыло. Может, после интернатуры приедете ко мне на укрепление?

– Мне отдельный район выделяют, – пояснил интерн.

– Тоже хорошо! Слыхал, ребята, что вы очень отличились?

– Да, а Вы почему не приехали на семинар?

– Ой, у меня завал в морге был. Значит, вы стали крутыми следователями?

– Это все Дина! Мне бы и в голову не пришло так сидеть, анализировать…

– Ой, да ладно! – смутилась Дина.

– Нет-нет, все похвалы Вами абсолютно заслужены, – поцеловал руку коллеги Гаврилов.

– Если бы Вы у меня работали, я б Вас на руках носил! Валера, ты носишь на руках Дину Алексеевну?

– Пока нет, – покраснел Муслий, который знал, что иногда несправедливо обращался с той, – Но все впереди.

– Ну, смотри, – пригрозил ему пальцем Иван Григорьевич, – Если что – я с удовольствием уведу у тебя помощницу.

– Придется тогда Вам меня с семьей и жильем обеспечивать, – шутливо пугала его Дина.

– А это – не проблема. Для Вас – найду, если надо будет.

Лаборантки приободрились, защебетали вокруг, принялись накрывать на стол. Встреча гостей всегда была радостным событием для подолян.

– Говорят, что вы и другим ужасом отметились…

– Да, есть такое. Ребенка новорожденного нашли выпотрошенного…

Иван Григорьевич задумчиво покачал головой.

– Посмотрите, нравы падают все ниже и ниже. Куда еще падать? Не дай Бог… У меня несколько месяцев назад тоже было зверское детоубийство. Хотя оно всегда зверское!

– Именно об этом и я недавно говорила. Помнишь, Юля?

Лаборантка кивнула. Андрей придвинулся поближе к Ивану Григорьевичу.

– Об убийствах детей иначе не скажешь!

– Меня это вообще поражает! Маленький ребенок еще не успел никому сделать зла…

– Не скажи, Андрей. Иногда только своим появлением на свет он уже «делает зло» своей матери.

– Как это? Наподобие, как у Пантелейчук? Не хотела кормить лишнего?

– Я не знаю, как с вашей Пантелейчук обстояло дело, я тебе свой случай расскажу…

Иван Григорьевич откинулся на спинку стула, слегка прикрыл глаза и начал рассказывать.

– Жила-была в нашем М. одна богатая пара. Он был хозяином нескольких заправочных станций… Она – … не знаю, кем была сначала, но потом была просто женой. Жили они, жили несколько лет, и захотелось нашему мужу продолжения рода. Сына очень захотел. А тут, как назло, с сыном никак не получается. Они и по гинекологам, и по бабкам ходили-ездили, и на курорты он ее отправлял. Но долго не удавалось ей забеременеть. И наконец, пару лет назад, чудо случилось! Муж ходит, пылинки с жены сдувает, чтобы она только благополучно родила. Донашивает она ребенка, рождает прекрасную жизнеспособную девочку. У мамы радость зашкаливает. Первые пару дней все проходит отлично, на третьи сутки девочка не просыпается. Все! Можете представить, что с мамой твориться?

– Могу, у меня такая же история у дочки санитарки, – заметила Дина.

– Жена в безутешном горе. Гинекологи советуют им пару лет отдохнуть и попробовать снова завести ребенка.

– А что с новорожденной было? – спросил Андрей.

– А, вот тут и заковыка! Так как криминала не было, то исследовал этот случай патанатом. И он, конечно, нашел признаки не полностью «расправленных легких», бронхиолиты, альвеолиты… Короче, пневмопатии…

Проходит некоторое время, опять она забеременела и бережет себя пуще прежнего. Муж так хочет ребенка, что даже публичное заявление сделал, что ему уже все-равно: сын будет или дочь. Рожает она, наконец, и – ура! Долгожданный сын! Проходит неделя… Жену и сына выписывают домой… Отец на радостях закатывает пир на весь мир на три дня… А когда возвращается домой, находит ребенка зверски задушенным в постельке. Поверх тельца лежит записка: «Все наследство – сыну?».

– Не понял! – покрутил головой Валера.

– Оказывается, их семейный юрист был приятелем жены нашего магната. И он регулярно ставил ее в известность обо всех юридических телодвижениях мужа. В первый раз, когда родилась девочка, завещание было составлено только на предполагаемого сына. Поэтому девочка ушла из жизни.

– А когда появился сын? – удивилась Юля.

– А теперь он вновь переделал завещание и оставил все лишь на ребенка. Жене не оставил ничего.

– Нет, это же явное нарушение ее прав! Она имеет право оспорить завещание и отсудить причитающуюся ей часть.

– Да, это мы с вами знаем. Но она не знала этого.

– Подождите, Вы же говорили, что адвокат – ее приятель?

– Да, но не забывай – она находилась под влиянием эмоций… А когда они превалируют – здравый смысл отключается. Может быть, она таким способом пыталась проучить мужа…

– Ужас! Так девочку она тоже убила?

– По-видимому, да. Сейчас следствие копает, одна из педиатрических медсестер «вспомнила», что на слизистой губ у девочки видела кровоизлияния, когда несла тельце в патанатомию…

– А как же патанатом прохлопал?

– Они же в криминальном плане расслаблены. Знают, что им только патология попадается. Рот не проверил, а мы с вами помним, что маленького ребенка можно удушить мягким предметом, слегка прижав ротик и носик… И только в ротовой полости увидим кровоизлияния…Да, интерн? Уже учил асфиксию?

– Учил. А шею анатом не смотрел?

– А зачем? Его же ориентировали, что тут «нераздышавшиеся легкие».

– А легкие?

– А легкие при асфиксии списал на пневмопатии. Тем более, что картина могла быть похожа.

– Ужас! Хорошенькие же у них были отношения в семье!

– Так всегда может случиться, если изначально брак рассчитывается лишь на материальной основе.

– Да, Иван Григорьевич, подкинул ты нам, конечно, историю из цикла «семейства Адамсов»… А расскажи что-нибудь хорошее теперь! – сказал Валера.

– Да что хорошего можно рассказать, когда мы видим лишь плохое?

– Все-равно, нам надо стараться видеть хорошее, иначе выгорим, как психологи говорят. Вот, например, наши дети растут и с ними – все хорошо!

– Да! Моя Валерия – тоже растет.

– Видите? Есть же хорошее! – неунывающе заметила Дина.

Андрей понял, что коллеги в районных бюро очень тепло относились друг к другу и взаимно помогали. Это было здорово. Но он еще не знал, что такая дружба была не у всех экспертов. Как можно было дружить с такими коллегами, которые попутно пошли в рэкет или от сознания собственной значимости зазвездились до того, что с ними просто было неприятно общаться? Но у подолян с Гавриловым была дружба, буквально сцементированная кровью.

С год назад в М. случилось несчастье. В жилом доме взорвался баллон с газом. Было много потерпевших и погибших. Начальник направил Муслия и Дину в помощь Гаврилову. На следующий день им прислали еще двух экспертов. Весь коллектив подобрался четко организованный. У местного патанатома на время ЧП был экспроприирован морг, и команда экспертов сначала была занята идентификацией частей тел, а потом и освидетельствованиями оставшихся в живых. К сожалению, двое остальных экспертов уже не работали: один вышел на пенсию, а другой куда-то уехал. Но с Диной и Валерой Иван Григорьевич постоянно общался по телефону и виделся на ежемесячных семинарах.

– Лучше расскажите, как ваши личные дела? – спросила Дина.

Они с Валерой знали, что Иван Григорьевич был вдовцом, и у него росла дочь.

– Моя мамушка скончалась. Валерию я забрал. Мы живем с ней дружно.

– Сколько это уже ей?

– Примерно, как и Вашим.

– В таком возрасте девочкам очень нужна женщина. А вы не хотите еще раз…

– Нет, после моей дорогой жены не хочу… Если б мне встретилась такая, как она или Вы, тогда… А так пусть лучше вдвоем будем. Мы вполне справляемся.

– Ну, а как же, если Вам на МП надо ехать? Кто с ней остается?

– А у меня двоюродная сестра в М. живет, так Валерия почти все время у них гостит. Там же еще двое старших двоюродных брата есть.

– А, так ей весело? Не скучает?

– Да. Они, конечно, старше ее лет на восемь-десять, но всюду ее таскают с собой. На секции разные. О, вы же не знаете! Она у меня такой стрелок! Представляете, выиграла первый приз на соревнованиях в школе по стрельбе! И притом, она – самая малолетняя!

– Круто! Прямо просится на обложку какого-нибудь детектива!

– Не дай Бог! Но я ее учу, что нельзя целиться, ни в людей, ни в зверей. Так что у нас стрельба – чисто спорт!

– Ну, здорово!

Иван Григорьевич погостил у них до обеда, а потом заторопился на автобус.

– Мне же еще час ехать, а Валерия скоро из школы придет.

– Конечно, Иван Григорьевич.

– Смотрю я на вас, ребята, и понимаю, что мне очень повезло! Не надо ни с работы спешить к детям, ни домашнее задание проверять, ни на родительские собрания ходить. У меня этим жена и теща занимаются. Можно отдаваться только работе, – заметил Муслий.

– Да, это точно.

Андрей наблюдал за экспертами и думал, стоит ли ему обзаводиться семьей. Теперь-то он был знаком со всеми прелестями и трудностями семейной жизни. Если трезво взглянуть на семью глазами своего потенциального партнера, то при подсчете минусов в такой жизни получалось больше, чем плюсов. Бесконечное ожидание мужа с работы… Постоянная загруженность мыслей рабочими вопросами… Отсутствие стабильного отпуска в случае невозможности подмены… Наверное, все-таки, лучше оставаться холостому. Тем более, где он возьмет такую девушку, похожую на Дину? Сейчас, общаясь со взрослыми коллегами, Андрей уже не мог прежними глазами смотреть на современных девчонок, живших в Подольске. Просто весело провести время здесь было с кем. Но найти среди них ту, единственную, для дальнейшей совместной жизни… Большинство из них казались ему ничего не стоившими пустышками. Конечно, он допускал мысль о том, что и здесь можно найти вполне достойную подругу по интеллекту, только почему-то лично ему такие не попадались.

– Ну что, друзья мои, приезжайте к нам в следующую пятницу. У меня будет юбилей – сорок лет. Посидим по-скромному?

– Хорошо, Иван Григорьевич, будем, – ответили Дина и Валерий.

– И Андрея Ивановича берите с собой.

Тихорецкий обрадовался. Ему было приятно, что его воспринимают всерьез такие местные светила судебной медицины.

– Я сочту за честь приехать к Вам, – ответил он.

– Вот, видите! «Сочту за честь»! Не перевелись среди молодежи воспитанные люди. Значит, не все еще потеряно для нашей страны?

– Конечно, Иван Григорьевич! Для чего тогда мы растим детей?

Доктора вышли на крыльцо проводить гостя.

– Вот тоже Человек! И Специалист с большой буквы! Все бы хорошо! Зарплаты только маленькие, жить не на что. Вот где еще такие спецы влачат нищенское существование?

– Валера, везде на постсоветском пространстве.

– Нет, в РФ на порядок больше получают.

– Слова Разумовского вспомнил? Поедешь в Россию?

– Да куда я от семьи поеду? Так, глас вопиющего в пустыне! Ладно, давайте по домам, пока не началось.

– Валерий Михайлович, вас к телефону, – позвала старший лаборант.

Муслий поспешил в комнату.

– Ну, вот, уже началось. Какие-то разборки в Ч-ом районе. Ищут транспорт, приедут через пару часов. Дина, съездишь? А Игорек тебя сейчас домой отвезет, еще успеешь с малыми посидеть?

– Хорошо, – согласилась Дина. И пошла в машину. Через пятнадцать минут она была уже дома. Можно было успеть разогреть обед к приходу малых и даже помыть полы, чем она и решила быстренько заняться.