Текст книги "Лето на колёсах [Повести]"

Автор книги: Владимир Разумневич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

ПРО НАШУ НАТАШУ
Повесть в рассказах

ДОМ, В КОТОРОМ ЖИВУТ НАТАШИ

В нашем большом доме живут тринадцать Наташ. К вечеру они высыпают из всех подъездов во двор. Шумят, бегают, роются в песке. Попробуй угадай, где какая Наташа играет! Позовёшь одну, а откликаются сразу тринадцать. Прямо беда с этими Наташами! Они даже друг друга путают; думают, что рядом варит суп из песка одна Наташа, а потом оказывается, что это совсем другая. Суп один и тот же, а Наташи разные.

О каждой из тринадцати можно сочинить толстую-претолстую книжку с весёлыми картинками. Но одному человеку с такой книжкой не справиться – бумаги не хватит. Пусть другие напишут об остальных Наташах. А я расскажу лишь об одной, о той, с которой у нас давнишняя дружба. Я знаю все её секреты, все её игрушки, все её капризы и поэтому могу писать о ней сколько угодно, безо всякой выдумки.

Какая она, моя Наташа? Большая или маленькая? Сам не пойму.

Когда Наташа разговаривает с малышками-ползунками, то совсем-совсем взрослая. Зато рядом со школьницами в белых фартучках и с пузатыми портфелями она маленькая. Даже тогда, когда встаёт на цыпочки. Вот и выходит, что в один и тот же день Наташа бывает и большой и маленькой.

– Сколько тебе лет, Наташа? – спрашивают её.

– Столько, сколько папе с мамой, и ещё вот столечко. – Она широко разводит руками.

Говоря о своих годах, Наташа могла бы назвать любую большую цифру – и пятьдесят, и сто, и даже тысячу.

Но вот беда – дальше десяти она считать не научилась.

Потому-то никто из знакомых людей точно не знает, сколько ей лет.

Наташа всё умеет делать сама: строить дом из песка и дрессировать жуков для цирка, собирать поганки в лесу и превращать лягушку в царевну, разговаривать с солнцем и читать книжки шиворот-навыворот, «кверх ногами»…

За один день у неё сто перемен, сто самых неожиданных перевоплощений.

То назовёт себя мамой и заставит отца родного чистить щёткой ботинки, потому что, как уверяет она, «с таким грязнулей неудобно по улице ходить».

То вдруг начнёт говорить папиным баском: «Не мешайте мне. Я работаю…»

То превратится в бабушку и, сгорбившись, будет шаркать туфлями по полу и жаловаться: «Разбросают книжки где попало, а ты собирай. Уеду вот от вас…»

Вечером новая неожиданность! Оказывается, Наташа – это вовсе и не Наташа. И не мама. И не папа. И не бабушка. А самый настоящий пёс Тузик, что живёт в соседнем подъезде. Она ёрзает на корточках и громко тявкает на всех встречных.

Родителям нет никакого спасения от её диких наскоков и дикого рычания. Они испуганно жмутся в угол и ждут не дождутся, когда Наташа из злого пса снова превратится в Наташу или же, на худой конец, в доктора Айболита. Тогда она станет лечить отца, мать и бабушку витамином С – от собачьих укусов.

Меняется Наташа не только каждый день, но ещё зимой и летом, осенью и весной. Каждое время года переодевает Наташу на свой вкус.

Зимой у неё из-под пушистой шапочки торчат две кисточки с голубыми бантами.

Летом обе косички Наташа оставляет в парикмахерской – взрослые говорят, что в жару от длинных волос ещё жарче делается. Тёплую шапочку и бант прячет в шкаф. Другой бант подвязывает на самую макушку, где ещё остались волосы. Бант всё лето сидит на макушке и машет, как бабочка, крыльями, когда Наташа прыгает с верёвочкой-скакалочкой.

Нравятся Наташе тёплые дни ещё и потому, что можно бегать по улице в самых нарядных платьях и даже вовсе без платья. В одних трусиках.

Во все времена года не меняются у Наташи только глаза. Зимой и летом они одним цветом – чёрные и бойкие, как два живчика. Смотрят эти живчики на солнечный мир широко, с любопытством и много видят вокруг. Они замечают и то, как из маленького бутончика потихонечку-полегонечку пробивается на вольную волю алый цветок; и как вытягивает железную шею кран-жираф, перетаскивая с места на место тяжёлые шоколадины плит; и как нарядная, словно гриб мухомор, божья коровка прячет своё нижнее платье – из-под красного панциря видны лишь прозрачные кончики; и каким красивым – голубым или зелёным – становится весь мир, когда смотришь на него через разноцветные стёклышки…

Но не всегда Наташе так легко и весело живётся. Бывают и слёзы. Даже чаще, чем надо. Всякий раз, когда она поднимает рёв из-за пустяка, мне становится не по себе. Хочется самому зареветь в три ручья. Хоть уши затыкай. Или беги вон из дому на все четыре стороны.

Но я ушей не затыкаю, из дому не бегу и даже не плачу. Ведь я же, как вы, наверное, уже догадались, Наташин папа и поэтому твёрдо знаю, что моя дочь не может реветь всю жизнь.

Я ещё кое-что интересное знаю о Наташе. Если хотите, я вам расскажу. Только, чур, одно условие: вы моих рассказов Наташе не показывайте, а то она, чего доброго, зазнается, нос кверху поднимет. А он у неё и без того курносый – всё время в небо смотрит.

Договорились? Тогда продолжим наше знакомство с одной из тринадцати Наташ, у которой что ни день то смех, то слёзы.

СКОЛЬКО НАТАШЕ ЛЕТ?

От дома до детсада – рукой подать. Всего две автобусные остановки. Все дети ходят туда пешком и не устают. Наша Наташа тоже охотно топала в садик ножками. Можно идти медленно-медленно и смотреть по сторонам. Интересно!

Но в последнее время мама стала опаздывать из-за неё на работу. Чтобы не опаздывать, она решила возить Наташу в автобусе. Он останавливается у самого садика. Высадит Наташу и, фыркнув, убегает дальше.

Наташе понравилось ездить в автобусе. Ходить здесь вовсе не обязательно. Можно просто сидеть и ехать.

Как бы людно ни было в автобусе, кто-нибудь из пассажиров обязательно уступит Наташе своё место. А одна незнакомая тётя даже подарила ей апельсин. Наташа сосала его всю дорогу. И в садике сосала. Вот какой огромный был апельсин-апельсинище!

Пассажирам в автобусе очень хочется знать, как звать девочку. Наташа отвечает, что зовут её Наташей.

– Сколько же тебе лет, Наташенька? – спросила тётя, подарившая апельсин.

– Шесть! – гордо ответила Наташа.

– Да ты ещё совсем малюсенькая! – воскликнула другая тётя, сидевшая рядом, и стала гладить её, как малышку, по головке.

– Я уже в старшую группу хожу, – обиделась Наташа и отодвинулась от этой тёти подальше.

На следующий день по соседству с Наташей сидела новая тётя. Но и она спросила:

– Сколько же тебе лет, деточка?

Наташа не хотела, чтобы её гладили по голове и называли деточкой. Поэтому она сказала:

– Семь! Я скоро пойду в школу!

– А я-то думала, что ты уже первоклассница. – Тётя стала стягивать с руки перчатку.

Наташа сразу догадалась, зачем она снимает перчатку, и пересела от этой тёти подальше, к другой тёте.

И на третий день в автобусе её спросили о том же самом. Наташа не растерялась и храбро ответила:

– Я уже первоклассница! Мы с мамой едем на работу. Пассажиры как-то странно заулыбались, зашушукались.

Не улыбалась одна Наташина мама. Она сердито взяла Наташу за руку и вывела её из автобуса на первой же остановке.

– Отныне, – сказала она, – будем с тобой шагать в садик своими ногами. На автобусе больше не поедем. А то, чего доброго, ты в лгунишку превратишься.

НОС БУРАТИНО

Буратино остался без носа. Ещё вчера красный нос колышком торчал у него на лице, а сегодня на этом месте дырка. Но Буратино ни капельки не расстроился, что у него пропал нос. Он по-прежнему таращил свои весёлые круглые глаза и смеялся губастым ртом. Вот глупый!

Зато Наташа страшно расстроилась. Она искала нос всюду, где можно: и под кроватью, и в шкафу, и у себя в кармане. Заглянула даже в распоротый живот крокодила. Но и там носа не оказалось. Такая жалость!

– Может, его киска съела? – спросила Наташа у мамы.

– Не думаю. Нос деревянный. Кошке он не нужен.

– И убежать нос не мог, – добавила Наташа. – Ведь ножки остались у Буратино!

Мама месила тесто, чтобы испечь пироги с капустой. Тесто было густое и тягучее. Из него можно не только пирог с капустой, но и человечков лепить.

– Мама, дай кусочек теста, – попросила Наташа. – Я Буратино нос приделаю.

Нос из теста получился длиннее, чем прежний. Наташа залепила им дырку над красными губами, и Буратино сразу стал забавным-презабавным, будто клоун.

Нос никак не желал сидеть на деревянном лице. Он то отваливался, то сгибался в дугу, то превращался в лепёшку, когда Буратино падал. Смешно! Наташа смеялась и хлопала в ладоши.

– Я хочу носатому Буратино пирожков состряпать, – сказала она. – От голода он даже рот раскрыл. Посмотри, мама, какой у него рот огромный – любой пирожок проглотит!

Мама дала Наташе кусок теста – раскатывать в лепёшку. Липкое тесто приставало к пальцам. Пришлось посыпать его мукой.

Наташа раскатала одну лепёшку, другую. А на третью теста не осталось. Тогда она оторвала у Буратино длинный нос и сделала из него ещё одну лепёшку. На каждую лепёшку положила из тарелки капусты. Получилось три пирожка. Наташа вертела пирожки и так и этак. Не могла налюбоваться: вышло не хуже, чем у матери. Один пирожок, который делался из носа Буратино, получился малюсенький. Второй – так себе, обычный. Зато третий, куда Наташа наложила капусты больше всего, выглядел толстущим-претолстущим богатырём.

– В животе у пирожков лежит капуста, – сказала Наташа. – Теперь самая пора нести их на огонёк – пускай погреются.

Мама положила пирожки на сковородку. Синие огоньки пламени жадно лизали дно сковородки. Пирожкам греться понравилось. Они сразу повеселели – запрыгали и зарумянились. Масло тоже обрадовалось – оно надувалось пузырьками, бегало по сковородке и шипело: ши-ши… пши-пши…

Когда пирожки сделались совсем горячими и слегка потемнели, мама сняла сковородку.

– Не притрагивайся – обожжёшься, – предупредила она Наташу. – Пусть пирожки немного остынут и отдохнут. А то они наплясались.

Наташа не дала пирогам отдыхать долго. Обжигаясь, она стала пробовать их по очереди. Сначала подносила пирожки ко рту Буратино, а потом уж принималась за них сама. Прежде всего проглотила маленький пирожок, потом средний. Не пирожки, а что-то необыкновенное! Настоящее объедение! Никогда Наташа не пробовала таких вкусных пирожков!

Наконец принялась за румяного богатыря. Откусила кусочек, потом ещё, ещё и ещё. До чего же вкусно!

Вдруг на зубах что-то хрустнуло. Наташа перепугалась и сразу же выплюнула. О чудо! Это оказался кончик носа Буратино.

– Я же нос из теста делала, а тут – деревянный! – воскликнула Наташа.

Мама пожала плечами:

– Откуда он взялся? Непонятно!

Потом заглянула в тарелку с капустой и вынула оттуда красную палочку.

Это был тот самый нос Буратино, который весь день искала Наташа. Но только без кончика.

САМЫЙ БОЛЬШОЙ СЕКРЕТ

Наташа и Наташина мама ведут таинственные переговоры. Они то перемигиваются, то шушукаются, то, закрывшись в тёмной спальне, хихикают.

Слышу, как они там шепчутся.

– Только, чур, до самого утра не говори папе, – строго предупреждает Наташу мама. – Он ничего не должен знать…

– Вот ещё! – отвечает Наташа. – Что я – маленькая…

– Запомни: папе – ни гугу. Это наш самый большой секрет.

– Мы с тобой, мамочка, настоящие секретницы. Как лисички-сестрички! Хи-хи…

– Если он узнает, всё пропало…

– Так я ему и сказала! Пусть только попробует спросить…

Наташа несколько раз выбегала из спальни и лукаво говорила мне:

– Ты наш секрет никогдашеньки не угадаешь! Он у меня вот тут сидит, – и стукала пальцем по своей голове. Потом неожиданно спросила: – Ты, папочка, когда родился?

– Давно. Ровно тридцать четыре года назад.

– А мама сказала, что ты завтра родился. Хи-хи!

– Почему ты так странно смеёшься? – спросил я.

– Я так смешно смеюсь потому, что мне смешно от секрета… Папочка, скажи, какой час на твоих часах?

– На моих? Без пяти минут двенадцать. А что? Наступило время раскрывать секрет? Да?

– Вовсе и не да! Мама сказала, что время наступит только завтра. Сегодня наступать не разрешила. Буду молчать секрет до самого утра. Вот! А почему у тебя часы такие старенькие?

– Долго живут, вот и состарились.

– И ремешок тоже старенький. Он прожил столько, сколько бабушка Таня, да?

– Ремешок столько не живёт. Он стареет быстрее. Ему столько же лет, сколько тебе сейчас.

– Такой маленький, а весь в морщинках. Его менять нужно. Да? Я проживу столько, ещё полстолько и ещё вот столечко. Меня менять в магазине не нужно. А почему ты сам часы с ремешком не меняешь? Захотел, чтобы тебе мама сменила?

– При чём здесь мама? Не пойму тебя что-то, Наташка! Всё о часах да о часах. Тебе говорить больше не о чем?

– Хи-хи! Ты хитруля, папочка. Ты не покупал часы потому, что знал – мама в день рождения тебе новенькие подарит. С железным ремешком! Ты знал. Правда, ты знал?

– Наташка! – Наташина мама огорчённо взмахнула руками. – Какая ты у меня болтушка. И пяти минут не смогла сохранить от папы наш секрет. Больше никогда не буду с тобой секретничать!

ЗАВИДУЩИЕ ГЛАЗА

Я много раз сам себе твердил:

«Никогда не бери Наташу в магазин! Пусть даже собственными слезами захлебнётся – всё равно не бери».

Но разве оставишь плачущую, несчастную Наташу одну посреди улицы! Заходишь сам в магазин и её непременно ведёшь за собой.

Что тут начинается – ни в сказке сказать ни пером описать! Наташа тащит меня то туда, то сюда – ко всем продавцам молодым и старым, тётенькам и дяденькам, сердитым и весёлым. Слёзно требует купить то то, то это.

Она готова унести из магазина домой всё, что там продаётся и покупается. Ей обязательно надо иметь духи «Красная роза» и все книжки с красивыми обложками, воздушный шар и арбуз, кукурузный початок, молоток, пуговицы, самовар, ножницы…

В магазине народ толпится, и все смеются над Наташей.

Зашли мы как-то с дочерью в «Детский мир».

– Выбирай, – говорю Наташе, – себе медвежонка.

На полке в один ряд уселись семь плюшевых мишек. И все разные – чёрный, белый, серый, коричневый, зелёный, голубой, а один даже золотой.

– Хочу золотого мишку, – сказала Наташа. – Таких даже в зверинце нет. Только у меня!

Продавец подал огромную-преогромную коробку с золотым мишкой.

– Смотри, девочка, не оторви мишке лапу. Не то он от тебя в лес убежит.

– Без лапы-то? – засмеялась Наташа.

– А ведь правда! – удивился продавец. – Я почему-то сразу не сообразил.

– Дяденька, дайте мне ещё того мишку, белого. Одному золотому скучно. Поиграть не с кем.

– А ты? Ты будешь играть с мишкой?

– Я играть не буду. Я буду его кормить конфетками и катать на велосипеде. Играть он побежит с другим мишкой… Папа, купи мне белого мишку!

– Кто же сразу двух покупает?

– Покупают! У нас в садике много разных мишек…

– Ну ладно. Купим белого медведя и сразу же уходим. Договорились?

– Вот завидущие глаза! – неодобрительно покачал головой продавец. – Как у буржуя.

– Вдвоём нельзя играть в третий лишний, – объяснила Наташа. – Нужен ещё мишка. Он будет лишним.

– Вот именно лишним, – рассердился я. – Один уже есть лишний. Будет два лишних. Кому нужен зверинец из лишних мишек! Сейчас же идём из магазина.

Так у нас в квартире появились сразу два мишки – золотой и белый. Если бы мы с Наташей ходили в «Детский мир» каждый день, то, наверное, весь бы наш дом был заселён разноцветными медведями. В магазинах не хватило бы конфет, чтобы прокормить их всех.

ГОЛУБЬ ПРОСИТСЯ НА ВОЛЮ

Голубя Наташа подобрала на улице. Он совсем не мог летать, только прыгал. Прыгнет раз-другой, как кузнечик, и садится отдыхать. Кто-то, неразумный, ударил его камнем. Наташа взяла голубя на руки и погладила.

– Гуля-гуленька, бедный-пребедненький…

У голубя закатывались глаза и топорщились крылья. Наташа пожалела голубя и принесла домой, чтобы лечить. Она вымыла ему грязные крылья и почистила тряпкой клюв. Потом посыпала на пол хлебных крошек и налила в блюдце воды.

– Клюй и пей, гуля! – приказала Наташа. – Поправляйся.

Голубь долго не хотел ничего есть. Но Наташа уговорила его. Он попробовал крошек и немножко попил воды. Ему сразу стало легче. Голубь встрепенулся и взмахнул крыльями.

Долететь ему удалось лишь до подоконника.

Наташа до того увлеклась голубем, что не пошла ужинать.

– Оставь голубя. Если не будешь кушать, – сказала мама, – то сегодня вечером не пущу гулять на улицу.

– Я и так не пойду, – ответила Наташа. – Останусь с гулей. Она меня полюбила. Я её тоже полюбила. Нам вдвоём жить весело.

Наташа возилась с голубем, как со своей любимой куклой Лялей: укрывала его простынкой, поила из ложки и даже попыталась сделать укол. Но голубь испугался уколов и отпрыгнул в сторону. Пришлось уколы отставить. Стала учить голубя считать до пяти. Но он ничего не соображал, только вертел головой.

Тогда Наташа решила показать ему, как нужно рисовать дом с трубой и дымом. Голубь посмотрел на рисунок и отвернулся. Наташа обиделась:

– Раз так – пойду гулять. А ты один оставайся.

– Никуда ты, Наташа, не пойдёшь, – пригрозила мама, – пока не поужинаешь.

Ужинать Наташе почему-то вовсе не хотелось. Она похныкала-похныкала и вновь занялась голубем. Высыпала из стеклянной банки на подоконник остатки пшена, из которого мама варила ей кашу, и села рядом.

Голубь от пшена отказался. Он даже спрыгнул с подоконника. Покружил по комнате. Со всего разлёта ударился грудью об оконное стекло и, пришибленный, сел на прежнее место.

Он долго смотрел на улицу, на синее небо, на цветочную клумбу во дворе, возле которой бродили другие голуби. Видимо, ему очень хотелось на волю.

– Если не будешь кушать, – повторила мамины слова Наташа, – то не пойдёшь гулять на улицу.

Она ткнула голубя клювом в пшено. Голубь клюнул раз, другой, третий… Пшено ему понравилось.

Наташа удивилась, что голубь такой послушный. С ним будет интересно играть и завтра и послезавтра. Наташе ещё не приходилось дружить с голубем. Если он улетит, то вряд ли когда-нибудь вернётся. Наташа будет скучать без гули.

На подоконнике не осталось ни одного зёрнышка: голубь склевал. Он смотрел на Наташу своими круглыми глазами, словно умолял: «Отпусти меня на волю. Ты же обещала. Если обманешь, никогда больше тебя не послушаюсь и умру с голоду». Наташа никак не могла нарушить своего слова. Хотя ей было грустно расставаться с голубем, она все же распахнула окно:

– Лети! Ты хорошая гуля.

Голубь расправил крылья и полетел туда, где его поджидали дружки-приятели и где была вольная-развольная голубиная жизнь. Наташа позавидовала гуле. Ей тоже захотелось вольной жизни. Она помыла руки, подошла к матери и попросила:

– Мама, дай мою ложку. Я буду кушать пшённую кашу…

ВОЛШЕБНАЯ МОНЕТА

Удивительные дела происходили в нашей квартире! Прямо-таки волшебные дела!

Три дня гостил у нас мой приятель Гриша. Спал он на диване в маленькой комнате. Спал до того крепко, что утром его никак не могли добудиться.

Проснувшись, он начинал рыться в своих огромных чемоданах. Чего только там не хранилось: разноцветные галстуки и пузырьки с душистыми духами, конфеты под названием «Золотой ключик» и всевозможные рубашки – синие и розовые, полосатые и просто белые.

В день своего приезда он разложил перед Наташей всё своё богатство и сказал:

– Выбирай. Что тебе по душе – то и будет твоим! Наташа долго смотрела на пузырёк с нарисованной розой и на конфеты «Золотой ключик». Но ничего не взяла.

Мой приятель удивлённо пожал плечами:

– Странная у вас дочка. От подарков отказывается.

А на следующее утро началось чудо.

Правда, тогда ещё это никому не показалось чудом. Просто наш гость, обуваясь после сна, заметил на полу монету. Это была самая обыкновенная десятикопеечная денежка. Гриша повертел её в руках, подбросил на ладони и, решив, что монету обронили хозяева квартиры, положил денежку на письменный стол. И сразу же забыл о своей находке.

Вспомнил он о ней только на другое утро. И то лишь потому, что увидел возле дивана – точно на том же месте – вчерашнюю монету.

– Что за чудо! Может, мне спится? – не поверил наш гость и протёр глаза.

Денежка не исчезла. Она сверкала на полу, как и прежде. Каким образом монета спрыгнула со стола и снова оказалась возле ботинок? Непонятно!

Гриша так же, как и вчера, положил денежку на стол. На всякий случай погрозил ей пальцем:

– Смотри, больше не хулигань у меня!

И, успокоившись, пошёл гулять по городу.

Когда поздно вечером Гриша вернулся в свою комнату, монеты на столе уже не было.

– Ну вот и хорошо! – обрадовался он и лёг в постель. В эту ночь ему снились только весёлые сны. И во всех этих снах участвовала таинственная монета. Она вертелась, как волчок, подскакивала до потолка, плясала «барыню» и даже показывала Грише серебряный язык.

Утром гость, проснувшись, посмотрел на пол. Глазам своим не поверил – монета, которая всю ночь плясала и прыгала, теперь спокойно отдыхала, прижавшись к сонным ботинкам.

Нет, это было что-то невероятное! Может, озорная денежка и на самом деле волшебная?

Гриша не знал, что и подумать. Он внимательно разглядывал монету, пробовал на зуб и наконец со всего размаха ударил её об пол. Денежка звякнула и подскочила. Но плясать отказалась.

Тогда Гриша сжал её в кулаке и понёс мне показывать.

– Третий день эта монета не даёт мне покоя, – пожаловался он, показывая ладонь с денежкой. – Каждое утро появляется перед моим диваном. А ночью даже пляшет. С ума можно сойти!

Наташа подошла к Грише, взглянула на монету и объяснила:

– Она из вашего чемодана укатилась. Я её возле ботинок положила, чтобы вы денежку себе взяли, а вы её на стол. Я очень боялась, что она потеряется. Теперь монета у вас, и я больше не боюсь.