Текст книги "Лето на колёсах [Повести]"

Автор книги: Владимир Разумневич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

САМИ С УСАМИ

На пионерском сборе третий «А» долго обсуждал, что бы такое весёлое придумать для первоклассников к Новому году.

– Им и так будет весело, – сказал Влас Маковкин. – Ведь каникулы начинаются! Когда каждый день уроки, тогда, конечно, грустно…

– Отдыхать можно по-разному, – не согласилась председатель совета отряда Света Оленина. – Мы должны и в каникулы заботиться о подрастающей смене. Пусть растут такими, как мы!

– За одни зимние каникулы таких, как я, не вырастишь – сказал Влас. – Нужно три года. А кто нам даст столько каникул?

– И за двенадцать дней можно многое сделать.

Боря Саблин предложил нарядить девочек в Снегурочек, а мальчиков – в Дедов Морозов:

– Пойдём по квартирам, где живут первоклашки, и поздравим их с Новым годом. Вот будет весело!

Влас заупрямился:

– С девчонкой не пойду! Я буду одиноким Дедом Морозом.

– Одного тебя к малышам подпускать опасно, – засомневалась Света. – С кем бы тебя послать? Вот что – пойдете с Борей Саблиным. Он придумал хорошую игру и тебя научит, как надо обращаться с октябрятами.

Вернувшись из школы домой, Влас с Борей сделали себе усы из ваты и длинные бороды из марли. Стали непохожими. Борина сестрёнка Катя посмотрела на них и сказала:

– Бородатые гномы.

– Не гномы. Мы Деды Морозы, – объяснил Влас. – Неужели не видишь?

– У Дедов Морозов носы красные и в руках палки.

Пришлось красить носы красной краской и выдёргивать черенки из половых щёток. Боря закутался в простыню и подпоясался отцовским шарфом. Влас надел отцовскую шубу и обвернул голову полотенцем. Посмотрел на себя в зеркало:

– Ну вот мы и не гномы!

– Ты, Власик, старик Хоттабыч, а Боря – доктор Айболит, – ехидничала Катя.

– А ты глупая пустышка! Ничего в нашем деле не соображаешь. – Влас погладил вату под своим красным носом. – Сами с усами! Получше тебя знаем, какие нужны Деды Морозы. Пошли, Борька, выращивать малышей!

– Без подарков Деды Морозы разве ходят? – опять ввязалась Катя.

– Значит, говоришь, не ходят? – насупился Влас. – Отдавай нам свои игрушки!

Он стукнул палкой по полу и вырвал у Кати мордастого бегемота. Катя захныкала и уцепилась за Власову бороду. Он чуть было не остался с одними усами. Но Боря вовремя сунул в Катин рот конфетку. Она успокоилась и даже отдала брату своего резинового попугая.

Деды Морозы перекинули через плечи мешки и вышли на улицу. Прохожие указывали на них пальцами и смеялись. А один солидный дяденька в очках сказал:

– Пошли детишек пугать…

Первоклассник Гена Гулькин, шефство над которым было поручено Боре с Власом, вовсе не испугался. Он открыл им дверь и радостно закричал:

– Маме, смотри, огородные пугалы пришли!

– Мы, деточка, вовсе не пугалы, – по-стариковски буркнул Влас. – Мы Дедушки Морозы. Мы тебе гостинцев принесли.

Ряженых впустили в комнату, где стояла нарядная ёлка. Влас отдал малышу бегемота, а Боря – Катиного попугая.

– А кто попугайчику нос откусил? – спросил Гена.

Деды Морозы только теперь заметили, что попугай действительно безносый. Боря засмущался:

– Это, наверное, Катька…

Влас толкнул его в бок и прошипел:

– Какая ещё там Катька! – И громко объяснил Гене: – Это Снегурочка нос откусила…

– Снегурочки разве кусаются?

Боря стал оправдывать Снегурочку:

– Дедушка Мороз шутит. Попугай прилетел из жарких стран. Ему у нас холодно. Вот он и отморозил нос.

Деды Морозы взяли Гену за руки и начали кружить вокруг ёлки. Влас стучал палкой, топал ногами, как настоящий Дед Мороз, и во всё горло орал:

 
В лесу родилась ёлочка,
В лесу она росла.
Зимой и летом стройная.
Зелёная была…
 

Дальше он слов не помнил и поэтому загорланил новую песню:

 
На побывку едет
Молодой моряк,
Грудь его в медалях.
Ленты в якорях…
 

– Ты с ума сошёл! – одёрнул его Боря. – Деды Морозы про моряков не поют. Нужно про Новый год…

– Пой сам, если знаешь!

– Если бы знал…

– Тогда будем произносить новогоднюю речь!

Влас остановился, провёл ладонью по усам и невзначай задел нос. На пальцах осталась красная краска. Он вытер руку о бороду и постучал палкой по полу.

– Слушай, мальчик, нашу новогоднюю речь. Мы с Борькой… Тьфу, не Борькой, а моим другом Дедом Морозом поздравляем тебя, подшефный Гена, с Новым годом и каникулами! Кончил дело – гуляй смело! Прощайте, учебники, и да здравствует вольная жизнь! Кричи «ура»! Ещё громче!.. Вот так. Молодец!.. Все двенадцать счастливых нерабочих дней мы, Гена, будем шефствовать над тобой, как над малым ребёнком, и сделаем тебя похожим на нас!

– Не хочу быть похожим! – захныкал Гена. – Меня мама с таким носом на улицу не выпустит.

Боясь, как бы Влас не произнёс новую речь, Боря Саблин оттеснил его в угол и заговорил сам:

– Дед Мороз большой шутник. Понимаешь? Ты, Гена, не слушай его…

– Как так «не слушай»?! – возмутился Влас. – Я такой же Дед Мороз, как и ты. Могу говорить что вздумается. Прошу не ронять мой авторитет в глазах ребёнка!

Боря склонился к его уху:

– Да пойми же ты, бестолковая голова! Гену нужно воспитывать по-пионерски, не так, как ты… Я сам придумал Деда Мороза и лучше тебя знаю, что говорить.

– Он меня придумал. Ха! – И Влас снова обратился к Гене: – Наш бледнолицый маленький друг, покажи Дедам Морозам, что ты умеешь делать.

– Я стихотворение знаю. Про зайку-зазнайку. Могу рассказать.

– А ещё что?

– А ещё могу мяукать.

– Промяучь.

Гена промяукал.

– А гавкать умеешь?

– Гав-гав-гав…

– Совсем как собака. Молодец! А хочешь, я научу тебя по-лошадиному скакать?

– Хо-чу-у-у…

– Так вот, смотри!

Влас сел на палку и, припрыгивая, стал носиться по комнате, погоняя самого себя шлепками. Марля с подбородка сползла и извивалась белым бинтом.

– А вы, Дедушка Мороз, – спросил Гена, – где бороду покупали? В аптеке?

– Не мешай. Видишь, скачет конница Буденного…

Влас заливисто ржал, бил копытами по полу и по-лошадиному брыкался.

– Может, тебе ещё показать, как конь через барьеры прыгает? – спросил Влас. – Устроим в комнате ипподром!

– Нет, нет, не нужно! – Генина мама, которая всё это время молча сидела в сторонке, посмотрела на Власа умоляюще. – Дедушки Морозы, наверное, очень устали, и им пора домой. Попрощайся, Геночка, скорее. Мы немножко отдохнём от скачек…

– Не скучайте без нас! – сказал на прощание Влас. – Завтра мы снова появимся…

– Вам бы лучше к другим детям сходить, – осторожно посоветовала Генина мама. – Они тоже хотят посмотреть на Дедов Морозов.

– Не волнуйтесь, – успокоил Влас, – в классе Дедов Морозов на всех хватит! Нам прикрепили одного Гену.

Шагая по улице, Боря Саблин сказал другу, что ему стыдно было рядом с Власом изображать Деда Мороза.

– Раз так, я с тобой больше не вожусь! – заявил Влас. – Ты только путаешься у меня под ногами. Будем шефствовать над Геной поодиночке. Завтра – я, послезавтра – ты.

Гену на следующее утро забавлял лишь один Дед Мороз.

Боря отправился к октябрёнку после Маковкина ровно через день. Нарядившись Дедом Морозом, он прихватил с собой Катины игрушки и книжку с картинками про волшебников.

– Гав! Гав! Гав! – встретил его в дверях Гена. – Мороз – красный нос топает: будем, как вчера, прыгать через табуретки.

Боря вежливо объяснил малышу, что через барьеры прыгают лишь лошади да собаки и что все нормальные октябрята играют в весёлые игры и читают книжки, которые облагораживают человека.

– И свистеть не будем? – спросил Гена.

– Не будем. Это нехорошо.

– И кувыркаться не будем?

– И кувыркаться не будем.

– Фи, как скучно! А ты стойку на руках умеешь делать?

– Не пробовал…

– Какой же ты Дед Мороз! Вот вчера был Дед Мороз – это да! Он меня в балду научил играть! Хочешь, покажу?

Гена содрал с Деда Мороза усы и прикрепил себе.

– Мы сами с усами! Подставляй лоб, я тебя щёлкну!

И Гена отвесил Боре такого щелчка, на какой был способен один лишь Влас Маковкин.

Боря Саблин, тряся бородой, попятился к двери. Он понял, что пришел к октябрёнку Гене слишком поздно.

ФЕНОМЕН

Влас Маковкин увёл маленького Тараску Котова в тёмный угол и грозно спросил:

– Язык за зубами держать умеешь?

– Лучше проглочу язык, чем выдам тайну!

– Поклянись!

И Тараска поклялся не только своим языком, но ещё и полосами на голове, которые Маковкин может повыдергать у него с корнями, если он, Котов, кому-нибудь проболтается.

Только после этого Влас сообщил удивительную новость.

Оказывается, в городе живет школьница, обладающая необыкновенными способностями. С чёрной повязкой на главах она без запинки читает учебники и разглядывает картинки в книжках. Ей на спину прикладывали, как горчичники, разноцветные бумажки, и она – подумать только! – сразу узнавала, где листок синий, где зелёный, а где с белыми полосками. Ни разу не ошиблась! А всё потому, что у неё зрячая спина. И не только спина! Она свободно видит кончиками пальцев, ступнями ног, плечами и даже локтями!

– Если ты, Тараска, сейчас ушами только слышишь, – популярно объяснил Влас, – то может наступить время, когда ты ими будешь и видеть. А слышать будешь чем-нибудь другим. Носом, например.

– Носом я никогда не буду слышать, – Тараска недоверчиво покосился на друга. – И вообще, не морочь мне голову. Старинные бабушкины сказки!

– Старинные, говоришь? Полюбуйся! Утром почтальон принёс. Свеженькая. Ещё краской пахнет…

Влас развернул газету, указал на заголовок.

– «Фе-но-мен», – по слогам прочитал незнакомое слово Тараска. – Что это такое? Собачья кличка?

– Читай статью и сам узнаешь… Феноменом дразнят человека, если он не похож на всех остальных и выделяется чем-то особенным.

Когда Тараска закончил чтение и тяжело засопел, потрясённый необычным газетным сообщением, торжествующий Влас сунул газету обратно в карман.

– Обратил внимание, как зовут школьницу-феноменшу?

– Леной Б.

– Феноменша, между прочим, как мы с тобой, учится в третьем классе… Как ты думаешь, кто такая Лена Б.?

– Не-не знаю, – заикаясь, ответил Тараска.

– Пошевели мозгами…

– Постой, постой, – от неожиданной догадки Тараска чуть не задохнулся. – Неужели Лена Блузкина?

– Не зря, видно, голову на плечах носишь! Сообразил.

– Только вот не знаю, чем доказать…

– Тут и доказывать нечего! Ей на уроках сплошное везение. Круглая отличница! А всё потому, что кожей видит. Встанет с парты, положит ладонь на книжку и шпарит, как по учебнику. Замечал?

– Замечал.

– А как вчера стихи декламировала? Словно сам Пушкин! Прижала «Родную литературу» к уху и оттараторила одним залпом. Заметил?

– Заметил. Выходит, уши тоже зрячие?

– Никто из девчонок в классе не носит гладкую причёску. Только она. Уши открыты и всё видят. Я хотел контрольную у Блузкиной списать. Но она, не оборачиваясь, заметила и убрала тетрадку.

– Наверное, и затылком видит… Одно не пойму: почему газета целиком фамилию не пропечатала? Тогда бы со всего мира учёные к нам съехались. Они бы смотрели на Блузкину, а мы – на них.

– Иностранцам у нас жить негде. Гостиницу с первого класса строят. Мы уже в третьем, а она никак выше второго этажа не поднимется…

– Неужели только из-за гостиницы?

– Конечно, гостиница не самое главное. Есть ещё одна помеха – Блузкина с доски отличников не сходит. На неё пальцем тычут и говорят: «Берите пример с Лены! Учитесь у Лены!» А если её разоблачат как феномена, то Блузкина враз померкнет и перестанет быть примером для нормальных детей. Нас тогда и попрекать будет некем. Полнейший развал школьной работы. Соображаешь?

– Соображаю.

– Заруби себе на носу: всё, что я тебе рассказал, – ни единой душе…

– Я же клятву дал!

Тараска терпел целый урок. Терпел перемену. И на втором уроке держался мужественно, собрав волю в комок. Молчал даже тогда, когда Анастасия Ивановна попросила его сказать, чем отличаются глаголы первого спряжения от второго. Ни одного слова не произнёс! Молчком «проглотил» двойку и сел за парту.

Анастасия Ивановна вызвала к доске Блузкину. Лена сразу же назвала глаголы первого спряжения, которые оканчиваются на «ут (ют)», и глаголы второго спряжения на «ат (ят)».

– Поучись, Котов, у Лены, как надо готовить уроки, – сказала Анастасия Ивановна.

И тут Тараска первый раз не вытерпел и пробурчал:

– Больно надо у феноменов учиться! У них такая кожа…

– Кожа – имя существительное, – не поняла учительница. – Я просила придумать глагол на «ат (ят)»…

Тараскина соседка по парте Катя Праздникова поинтересовалась:

– С чего это ты взял какую-то кожу?

Под величайшим секретом Тараска рассказал ей про феноменшу Лену Блузкину.

– Прошлый раз она сама призналась, – убеждал Тараска. – Насквозь, говорит, тебя, Котов, вижу…

Катя повернулась назад, где сидела Соня Углова, и стала что-то нашёптывать ей на ухо. Соня сделала страшнейшие глаза и, кивая головой, ахнула. Потом Тараска услышал, как она шушукалась с Женей Карповым…

В перемену в классе только и разговору было что о новоявленном феномене.

Лена Блузкина ловила на себе придирчивые взгляды одноклассников, замечала, как они, кивая в её сторону, о чём-то шепчутся.

Дальше началось и вовсе непонятное. Подошёл двоечник Тараска Котов, встал перед ней в позу Наполеона – одна рука за спиной, другая на пуговице – и понёс несусветную чепуху:

– Притронься, Блузкина, к моему лбу. Скажи, сколько у меня там мозгов?

– Не больше, чем у курицы, – резко ответила Лена, чтобы тот отвязался.

– А как ты узнала?

– По отметкам в дневнике…

– Встану за твоей спиной. Угадай, что я тебе показываю?

– Свой болтливый язык. Он у тебя без костей…

– А ведь верно! – удивился Тараска. – Из-за спины увидела!

Он отошёл, и малейшие сомнения в его душе рассеялись.

– Завидую Блузкиной, – со вздохом признался он Глебу Горошину. – Будь у меня такие способности, я бы не то что отличником, я бы – пусть даже с куриными мозгами! – на весь мир прославился! И уроки учить вовсе не надо. Смотришь учительнице прямо в глаза, а сам в это время затылком читаешь, что в учебнике написано. Везёт же людям…

Лену Блузкину встревожило поведение Тараски Котова.

– Да объясните же в конце концов, в чём дело? – допытывалась она у ребят.

Женя Карпов в ответ многозначительно ухмылялся.

– Зачем от подруг скрывать? Не понимаю! – обиженно пожимала плечами Катя Праздникова.

– Ты не думай, что мы осуждаем тебя, Лена. Ни капельки! Раз такая уродилась… – успокаивала Соня Углова. – Мы, если хочешь знать, даже гордимся…

Окончательно сбитая с толку, Лена хлопала глазами и не понимала, о чём ей говорят.

Боря Саблин отозвал Женю с Катей в сторонку и предупредил:

– Раскаркались на всю вселенную… Думаете, ей приятно с вами о таких вещах говорить? Никакой чуткости! К тому же ещё многое не выяснено. Нужно проверить Блузкину…

Проверку Лениных способностей Боря взял на себя.

На уроке он прицепил ей к платью сзади бумажку со словом «феномен».Лена сидела как ни в чём не бывало, даже не обернулась.

Перед самым звонком Боря осторожно снял тетрадный лист с её спины, а в перемену, когда Блузкина вышла из класса, канцелярским клеем крепко приклеил друг к другу две странички в Ленином учебнике по математике, воткнул иголку в парту. Блузкина потом тщетно пыталась разъединить странички с задачкой, которую нужно было решить. Но пальцами читать не стала, попросила учебник у соседа.

Уколовшись об иголку, она сосала больной палец до тех пор, пока Анастасия Ивановна не подняла её с парты и не попросила вспомнить правило об измерении длины и веса. Не заглядывая в учебник, Лена оттараторила правило и стала водить ладонью по страничке, как это она обычно делала. Но Боря Саблин и тут обхитрил её: вместо «Математики» он незаметно подсунул ей под руку «Родную литературу». Лена, однако, не сбилась: продолжала отвечать, что надо, о метрах и гектарах, а вовсе не о царевне-лягушке, сказка о которой в раскрытом виде лежала перед ней…

– Она вовсе и не феномен! – сказал Боря Жене Карпову, когда они вышли в коридор. – Если бы у неё был зрячий палец, то он бы читал то, что написано, и не нарывался на иголку. Невинного человека оклеветал, Женька. Как тебе не стыдно?

– Я-то здесь при чём? Мне Соня Углова наябедничала. Вот пустомеля!

– Сам пустомеля! – оскорбилась Соня. – Стала бы я на подругу наговаривать! Это всё Катя. Это она состряпала сплетню.

– Ничего я не стряпала. Больно надо! – взъерошилась Катя Праздникова. – Я повторила лишь то, что мне Котов сказал. Он сам состряпал сплетню, сам пусть её и расхлёбывает.

Насмерть перепуганного Тараску прижали к стенке. Он мотал головой, отнекивался. Катя замахнулась на него пеналом.

И Котов не выдержал натиска, сказал, что было такое дело.

– Я не сам… Меня обманул… Я вместе… – сделал он робкую попытку оправдаться, но увидел кулак Власа Маковкина, и в его памяти в один миг всплыли страшные слова клятвы.

Тараска прикусил язык и, съёжившись, обхватил руками голову, на которой пока ещё были целы все волосы.

ТАНЦУЮЩИЙ ВАЛЕНОК

В гардеробной образцово-показательной школы, куда третий «А» пришёл на экскурсию, случилось невероятное.

Собираясь домой, Влас Маковкин снял ботинки, чтобы переобуться, и… не нашёл своего валенка. Под вешалкой торчал только один валенок, другой – такой же чёрный и истоптанный, с кожаным задником и загнутым голенищем – исчез.

– Хороша образцово-показательная, ничего не скажешь! – возмутился Влас и гневно топнул по полу ногой, на которой был вязаный носок и не было валенка. – Средь бела дня разули честного человека.

– Ты здесь в гостях и веди себя достойно, – упрекнула Света Оленина.

– Какое же может быть достоинство, если я в одном валенке? В суд на них подам!

– Подумаешь, какой-то дырявый валенок…

– И вовсе он не дырявый. На нём заплатки из свиной кожи… Нет, им это так, за здорово живёшь, не пройдёт! Пускай образцовые бегают босиком, а я привык ходить в валенках.

Случись пропажа в родной школе, Влас наверняка не переживал бы так сильно: сразу отправился бы по классам и хватал всех подозрительных. А в чужой школе не знаешь, кого и подозревать, кого хватать за грудки.

– Право, не знаю, как тебе, родненький, и помочь, – расстроилась старенькая гардеробщица тётя Клаша. – Тридцать лет караулю вешалки и, чтобы один валенок пропал, не припомню. Если и пропадали, то сразу оба…

Она обшарила весь гардероб, заглянула даже в шкаф с пожарным оборудованием – валенок как в воду канул!

– Вот что, родненький, – вспомнила она, – здесь только что Баба-Яга обувку для себя клянчила. Просила подобрать ей какую пострашнее, чтобы, значит, детишек пугать… Не позарилась ли Баба-Яга на твой валенок?

– Вы, тётя Клаша, что-то лишнее говорите, – удивлённо посмотрел на неё Влас. – В наше время Бабы-Яги разве водятся?

– В вашей школе, может, и не водятся, а у нас есть. Своими глазами видела. Вот как тебя сейчас. Спустилась, значит, сверху, и прямо ко мне. Лохматая вся. В цыганской юбке. Нос крючком. «Выручайте, – говорит. – Сейчас мой выход, а я, милая тётя Клаша, не в полном наряде…» Без обувки, значит. Я ей свои галоши пожертвовала. Она и ушла. Про валенок не было речи… Наверное, зря я на неё грешу. Уж больно вежливая Баба-Яга попалась. Не в пример нынешней молодёжи.

– Да она, может, из самодеятельности?

– А я что говорю? Конечно, самодельная! Не настоящая.

– Настоящие-то, родненький, ещё при царском режиме, в давние-давние времена вымерли.

– Эх, найти бы мне эту Бабу-Ягу!

– Чего её искать?! На втором этаже она. С Серым Волком к выступлению готовится.

– Сторожите, тётя Клаша, мой валенок! Я за вторым побежал!

Вечером, после уроков, в классах засели кружки художественной самодеятельности. Всё вокруг звенело, смеялось и пело. Где-то трендыкала балалайка, где-то взвизгивала гармонь, где-то с диким топаньем и свистом бушевала пляска…

«Ишь как резвятся! – подумал Влас. – Зажилили чужой валенок и рады».

Вдруг за дверью Маковкин услышал волчий вой. Он навострил уши. Почудилось скрежетание зубов, потом звериный голос зарычал: «Р-р-ры… Я тебя съем, красавица!»

– Ага! – обрадовался Влас. – Баба-Яга в этом классе скрывается! – И он заглянул в комнату.

Серый Волк в огромном овчинном полушубке, вывернутом наизнанку, раскрывал зубастую пасть, намереваясь откусить голову курносой девчонке. Та визжала и не поддавалась. Волк распахнул пасть во всю ширь. Влас разглядел за оградой волчьих зубов веснушчатое лицо председателя совета дружины. Совсем недавно, когда у Власа ещё был цел валенок, веснушчатый водил экскурсантов в пионерскую комнату и хвастался грамотами школьного драмкружка. Заметив Маковкина, Волк перестал рявкать, снял с лица безобразную маску и любезно пригласил:

– Присаживайся! Будешь первым зрителем.

– За что ты ей голову хотел отцапать? – пожалел курносую девчонку Влас.

– Скажешь тоже! Я же понарошке. До меня роль Волка репетировал другой школьник. Вот он действительно кусался. До крови. С ним, хулиганом, никто играть не пожелал. Ну мы его и отставили. Теперь репетиции обходятся без жертв.

– Что-то Бабы-Яги не вижу.

– Да вон она. На пеньке сидит. Переобувается.

У Власа ёкнуло сердце – попалась, коварная воровка! Уж теперь-то тебе не отвертеться… Он посмотрел в угол, где сутуло сидела крючконосая, по-цыгански разодетая Баба-Яга, и увидел, что она натягивает на ноги какие-то старенькие галоши.

– А где же валенок? – спросил он.

– Зачем мне валенок? – не поняла Баба-Яга. – События в сказке происходят летом…

Огорчённый Влас вышел в коридор и зашаркал по коридору обратно в гардеробную.

И тут – трах-тарарах! – что-то громыхнуло за дверью угловой комнаты. Под ногами у Власа содрогнулся пол, с потолка посыпалась штукатурка.

Что там такое? Может быть, идёт представление Бородинского сражения? Или показывают, как звездолёт наскочил на космическое тело и разлетелся на мелкие кусочки, будто штукатурка?

Влас с любопытством сунул нос в дверную скважину. В классе пусто. Парты зачем-то взгромождены друг на друга и в виде пирамиды поднялись к самой люстре. На возвышении, венчая пирамиду, стоит валенок. Да, да, тот самый валенок – с кожаным задником и загнутым голенищем!

Влас распахнул дверь и чуть было не наступил на человека. Распластавшись во весь рост, человек лежал на полу лицом вниз и тихо стонал. Влас помог ему подняться и увидел перед собой белобрысого мальчишку, своего ровесника, с исцарапанным лицом, синяком под глазом.

Белобрысый быстро пришел в себя, перестал стонать и даже улыбнулся, указав взглядом на валенок:

– Стоит, красавец! Не шелохнётся!

– Как он там оказался? – спросил Влас.

– Я его – только, чур, никому ни слова! – в гардеробной у тёти Клаши стащил. Готовлю фокус под названием «Танцующий валенок». Здорово придумал, не правда ли?..

– Фокус из валенка? Интересно.

– Сам думал, что будет интересно, пока не грохнулся с верхней парты…

– А почему ты один фокусничаешь? В вашей школе, я сам видел, столько кружков…

– Да ну их, образцово-показательных! – поморщился белобрысый. – Был я в этих кружках. Мне даже давали роль Серого Волка. Но потом мы мило расстались. Говорят, что я будто бы разлагаю дисциплину и отсебятины много говорю… Зазнайки! Они ещё услышат мою фамилию! – И он протянул руку: – Будем знакомы – Сенькин!

Влас назвал себя:

– Маковкин!

– Я сразу заметил, как ты только на валенок взглянул, – в доску свой парень! Хочешь, будем вместе репетировать фокус?

Сенькин потёр кулаком синяк под глазом и стал разматывать катушку с нитками.

– Валенок на нитке держится, – объяснил он. – Нитка переброшена через люстру, а самый кончик у меня в руке. Видишь?.. Сейчас начну дёргать. Да ты вверх смотри… Видишь? Валенок пляшет! Нитка издали не заметна, и он будто сам по себе прыгает. Как живой. Разве это не фокус? Вся школа ахнет, когда увидит.

Влас не узнавал своего валенка. На верхней парте он прямо-таки выделывал чудеса: притопывал, поднимал носок, вставал на пятку и кланялся, как заслуженный артист.

Захотелось Власу самому подёргать за нитку. Он потянул разок, потом ещё. Танцующий валенок шевельнулся, подпрыгнул два раза и сорвался с парты.

– Не горюй! – утешал Сенькин. – Придётся снова забираться наверх. Полезем оба. Ты зацепишь нитку за люстру, а я тем временем поставлю валенок на прежнее место. И он у нас веселее прежнего запляшет!

…Ребятам внизу надоело ждать Маковкина. Они послали Свету Оленину узнать, в чём дело.

Когда она раскрыла дверь угловой комнаты, то увидела странную картину, между вздыбленными партами, распластавшись, лежал белобрысый мальчишка. Рядом, прижимая к груди валенок, возился Влас Маковкин. Света покачала головой и сказала:

– Два сапога пара…