Текст книги "Волд Аскер и блюз дальнего космоса"

Автор книги: Владимир Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Глава 39. Знамя восстания

Три тысячи подошедших за ночь крестьян и городских ополченцев стояли правильным строем манипул. Над ними торчали длинные алебарды. Сразу за ними, между конными чёрными телохранителями, сидел на рослом скакуне Лелианте Эласите. Всё его внимание было приковано к тому, чтобы удержаться в седле. Внимание половины телохранителей было занято той же задачей – не дать командующему брякнуться на землю. Мне было его жаль, но отпустить его я не мог: войскам был нужен командующий. По бокам от командующего торчали мы с Лейлой, Лейла сидела на скакуне. Сбоку от Лейлы конный знаменосец держал знамя. Это не был старый стяг империи, в северных провинциях империя не пользовалась особенной любовью. Поэтому на общем собрании ещё несколько дней решили поднять новое знамя – мифическую птицу на синем фоне. Теперь этот новый флаг лениво покачивался на ветру.

Нас было мало, очень мало. Все основные силы должны были подойти намного позже. Если правитель послал хотя бы тысячу, нам конец. У меня, конечно, были припрятаны кое-какие козыри в рукаве, но этого может не хватить…

На полянку перед лесом начали выезжать кочевники. Их было немного, всего две сотни. Но даже две сотни воинов на скакунах могут растянуться на большое расстояние, и выглядели они очень внушительно. Наша цепочка плотно стоящей пехоты, наоборот, выглядела очень жиденько. Для полицейских функций, для разгона какой-нибудь банды мародёров месяца так два назад двух сотен кавалеристов хватило бы. Но сейчас перед ними стояла армия, на наше счастье, каратели этого ещё не поняли.

Кочевники выезжали на полянку и застывали в недоумении. Им было непонятно, зачем куча мужиков с топорами на длинных палках решила построиться в линейку на холме ранним утром. Но постепенно строй кочевников принимал вид клиновидной лавы. Их командир решил атаковать. Ошибка с их стороны. Наши воины начали смеяться. Они-то знали, что их строй не пробивается даже сравнимым количеством кавалерии. Их смех привёл к неожиданным последствиям.

По моему настоянию наших скакунов учили проходить через огонь, учили не реагировать на громкие звуки и дикие вопли. Но никто не учил скакунов выдерживать громоподобный смех нашего воинства. Скакуны принялись волноваться, самые молодые попытались сбросить седоков. Тому, который был под знаменосцем, это удалось.

Лейла справилась со своей зверюгой и, увидев падающее знамя, подхватила его. Слабенькие ручки не удержали здоровенную орясину в вертикальном положении, и древко знамени упёрлось к корму скакуна. Скакун решил, что это приказ к движению вперёд, и пошел сквозь строй пехоты. Лейтенант городского ополчения оказался парнем с головой и вовремя скомандовал расступиться. Городское ополчение – пожалуй, наиболее тренированная часть нашего войска, – выполнила команду идеально. Скакун прошел сквозь строй, ни на кого не наступив. Строй сомкнулся прямо перед тремя чёрными телохранителями, ринувшимися на помощь Лейле. Капитан центральной манипулы, увидев девчонку впереди войска, проорал:

– Знамя пошло вперёд, пойдём и мы знаменем. Шагом марш!

Пехота, не переставая смеяться, двинулась вперёд. Боковые манипулы двинулись следом.

Я схватился за голову и за излучатель. По плану сражения предполагалось, что центральная часть отступит, завлекая кочевников в ловушку, а боковые манипулы замкнут окружение. Теперь весь план летел в тартарары.

Лейла наконец-то выпрямила знамя и остановила скакуна. Пехота обтекла её, чтобы сомкнуться прямо перед атакующими кочевниками. Агрессивность командира кочевников пошла им во вред – в следующие секунды кочевники узнали, что атаковать сомкнутый строй алебардистов лёгкой кавалерией без длинных копий – это очень плохая идея. Из леса высыпали засадные сотни лучников – мой зарукавный козырь. Похоже, их капитан испугался, что им не хватит кочевников. Лучники довольно точно спустили на землю всю заднюю часть атакующего войска.

В следующие минуты я бегал вокруг замкнувшей окружение пехоты и пытался уговорить её оставить мне хоть несколько кочевников живыми. Чуть позже ко мне присоединились другие чёрные воины. Одного кочевника мне всё-таки оставили.

Выжившего кочевника посадили на скакуна, снабдили письмами самого оскорбительного содержания и послали к главе провинции. В письмах подробно расписывалось, где мы находимся, каково наше число и цель восстания – выкинуть кочевников со всех земель империи.

Судя по отзывам, глава кочевников в этой провинции по имени Змей Пятихвост был человеком гневливым, порывистым и нетерпеливым. Получив письма, он, скорее всего, ринется в наш городок с теми силами, которые будут у него под рукой, а всем кочевникам, стоящим по городкам, пошлёт приказ собираться в столице провинции. Этих он никогда не дождётся: сегодня их всех вырезали во сне. А когда он со всеми наличными силами – около десяти тысяч всадников – прибудет в наш городок, то найдёт только пустоту. Всё продовольствие, которые не удастся увезти, будет надёжно спрятано в земляных ямах. А все дееспособные мужчины и большая часть гражданских будут в это время двигаться к другому городку, обрастая по пути новыми отрядами. Причём не пешим порядком, а на телегах, которые спешно мастерили всё последнее время по моим рекомендациям.

Наша армия, конечно, будет уступать кочевникам в скорости передвижения, но ненамного, и им придётся догонять нас очень долго, причём без возможности пополнить запасы продовольствия. А когда они поймут, что мы водим их за нос, они решат вернуться в столицу, где сосредоточены продовольственные склады всего севера. Только там их будет ждать 30-тысячная армия повстанцев, которая сейчас собирается с другой стороны провинции. Наличие коммуникаторов позволяет творить чудеса.

Таков был план восстания. Примерно так же должны были развиваться события в соседних провинциях. Если не произойдёт ничего чрезвычайного, весь северо-восток империи плюс все северные поселения Дикого Поля в течение недели – двух перейдут под власть повстанцев. В расстановке сил битвы за пост главы кочевников это несколько изменяло соотношения.

Кочевники пришли в империю, имея около трёхсот тысяч способных носить оружие мужчин. Двести тысяч из них сейчас находились на юге. Примерно по пятьдесят тысяч блокировали силы имперцев: на западе – старых имперцев, на востоке – силы под управлением Леайона Лесите. Однако, эти силы могли быть в любой момент сняты для участия в междоусобице. Западные силы принадлежали вождю северо-западного объединения племён по имени Летящий Орёл. Ему же подчинялись около двадцати пяти тысяч кочевников, стоящих лагерем около столицы империи. Восточные силы входили в то объединение, которое возглавлял почивший глава кочевников, и теперь, с некоторыми оговорками, ориентировались на его сыновей. Точнее, на его младшего сына. Двадцать тысяч кочевников в столице империи готовы были подчиняться старшему сыну бывшего главы империи. Что характерно, это была элита кочевников – наиболее умелая и образованная часть войска. В основном это была тяжелая кавалерия, тяжелая пехота и обслуга катапульт.

Восточные силы, доставшиеся в управление младшему брату, комплектовались из окраинных племён, и сидевших в столице "аристократов" недолюбливали. В истории кочевников очень часто случалось так, что центральные племена набирали себе рабов и грабили скот у слабых окраинных племён. Вот и сейчас их, как людей второго сорта, послали на войну, пока элита грабила и делила столицу.

Чуть севернее столицы стояли лагерем пятьдесят пять тысяч кочевников, являвшихся объединением племён центральных областей Дикого Поля – это были наиболее сильные и зажиточные племена. Они подчинялись вождю по имени Громобуй. Севернее столицы они встали совершенно умышленно – это позволяло контролировать всю торговлю продовольствием, большая часть которого шла с севера.

Ещё севернее срединные земли империи оккупировали двадцать тысяч кочевников, подчинявшихся среднему сыну бывшего главы кочевников, и пятьдесят тысяч кочевников, подчинявшихся вождю восточных кочевников, подчинявшихся вождю по имени Лёгкий Ветер. На северные провинции, которые мы имели удовольствие взбунтовать, приходилось всего тридцать тысяч кочевников, которые подчинялись Летящему Орлу. Победа восстания перемещала Летящего Орла с положения главы самой крупной фракции в положение равноправного участника. Кроме того, подрыв морального авторитета тоже имел значение. Летящий Орёл был самым безбашенным, самым агрессивным и самым жестоким правителем среди всех кочевников. Северные провинции он вытребовал себе с дальним прицелом: в будущем именно власти северных провинций должны были контролировать новообразованные провинции Дикого Поля. Со временем эти провинции должны были стать наиболее многолюдными и изобильными землями. Что автоматически делало Летящего Орла или его наследников наиболее влиятельными фигурами. Изменение баланса сил в пользу сыновей былого главы было в моих интересах.

Вот с такими мыслями я и начал восстание. Спешно укладываясь вечером на походные телеги, я гадал только об одном: окажется ли Змей Пятихвост настолько опрометчивым, как о нём говорили. Нам с Валли и актёрам выделили телегу с матерчатым верхом наподобие той, на которой мы путешествовали по северу. Но эта телега была намного легче и более приспособленной для движения с большой скоростью. Ещё у неё были наставлены борта для того, чтобы её нельзя было перепрыгнуть на скакуне, связка из таких телег должна была стать походной крепостью. Остальные члены нашего "чёрного отряда" перемещались верхом.

Мы ехали в середине походной колонны, вместе со штабом. К вечеру первого дня восстания у нас было уже десять тысяч воинов и сравнимое количество гражданских. Уместить даже такое, относительно небольшое количество народа в узкую лесную грунтовую дорогу оказалось достаточно сложно. Колонна растянулась на много километров.

Змей Пятихвост разыграл свою роль, как по нотам. Четыре дня ему понадобилось, чтобы притащить карательные силы в давно опустевшую столицу восстания. Оттуда он кинулся по остывшему следу за нашей армией. Через пять дней его голодное и изрядно поредевшее воинство нагнало нашу армию. У нас к тому моменту было уже сто тысяч воинов и несколько сотен кавалерии. Битва с карателями оказалось копией первого сражения как по длительности, так и по проценту уцелевших кочевников.

Я умолял повстанцев не убивать всех кочевников, говорил, что им потребуются работники и специалисты в кавалерийском деле. Меня не выслушали даже в штабе. Кочевники убили слишком многих, а у ещё большего количества забрали жен в свои гаремы.

Забавно, но перед битвой войска прислали делегацию с требованием, чтобы знамя держала Лейла и так, чтобы войска её видели. Лейле идея понравилась. Штаб пожал плечами и согласился. Специально для малышки сделали облегчённое древко, держать которое было не так тяжело, и специальную подставку в стремени. Так Лейла и проторчала всю битву со знаменем на вершине холма, в окружении безмолвной и загадочной чёрной гвардии. Какие о нас слухи ходили – лучше не пересказывать.

Все эти девять дней мы с Лейлой находились в состоянии лёгкого счастья. По вечерам Лейла выступала перед приходящими отрядами, поднимала боевой дух. Народ был готов носить её на руках дни напролёт, чем эта девчонка беззастенчиво пользовалась. А ночи принадлежали нам. Монка пропадал в штабе, Валли досталась участь смотрителя очага, которую он, впрочем, вскоре свалил на наёмных слуг.

В соседних провинциях события развивались аналогичным образом, только кое-где потери были побольше. Так на десятый день власть во всех северных провинциях перешла к повстанцам. Гражданские разбрелись по домам, а посаженная на лёгкие телеги армия по отстроенным кочевниками дорогам покатила на юг.

Моя команда на Аисе в это время возила воду и еду для беженцев восточных царств. Они отослали перехваченное сообщение на базу, сами расшифровать не смогли. Просканировав луны, они довольно быстро нашли обширные металлические постройки под поверхностью. Через два часа после отсылки сообщения на орбите возник наш крейсер с тремя кораблями сопровождения и взводом постигателей истины, причём самых старых и опытных. До нас довели, что проблема инопланетного влияния на этой планете теперь не наша проблема, и приказали продолжать свои операции, не обнаруживая себя перед местными. Наблюдением за лунами и континентом нитиру занялся крейсер, а мои ребята отправились таскать воду. От меня же теперь каждый день требовали детального отчёта.

Глава 40. Тактика и стратегия

На четырнадцатый день армия повстанцев обрушилась на срединные провинции, как снег на голову. Командующие северными провинциями не торопились докладывать своему владыке о проблемах, а тех гонцов, которых посылали командиры рангом пониже, перехватывали наши засады. Поэтому наступление армии повстанцев опережало вести о себе. В некоторых городах гарнизоны кочевников узнавали о том, что город захвачен повстанцами только тогда, когда через город начинала проходить основная масса войск. Большинство гарнизонов выбрало лучшую часть доблести и сдались. Им было обещано помилование и совместная война против нитиру. Некоторые просто разбежались и попытались пробраться на север, к Дикому Полю. Учитывая настроения в северных провинциях, это была не лучшая идея. На семнадцатый день половина войска Лёгкого Ветра перестала существовать.

Я потребовал от штаба прекратить наступление и заняться тылами. Генералы повстанцев – бывшие фермеры – горели желанием продолжать захватывать города.

– Поймите же вы, наше наступление больше не секрет. Некоторые подразделения кочевников удирали сотнями! Сейчас Лёгкий Ветер возьмёт свою кавалерию и начнёт бить обозы с продовольствием, которые у вас растянуты на сотню километров. И войска у вас растянуты на сотню километров, рассредоточены по многим городам. Кочевники могут передавить их поодиночке, как мы их гарнизоны только что. Учтите, что у них преимущество в скорости передвижения! Через неделю ваше войско перестанет существовать! А мародёры? А самозахват земель? Ваши крестьяне передерутся и поубивают друг друга, если вы не наладите систему управления! – вещал я.

Бесполезно. Азарт наступления захватил всех. Тогда я приказал создать ящик с песком и разместить там фигурки наших войск и войск кочевников. Я играл за кочевников, генералы – за повстанцев. Три раза подряд я играючи разгромил их, один раз – даже не вступая в бой, только перебив обозы с продовольствием. Только после этого генералы призадумались и согласились с моей стратегией строительства опорных крепостей и создания стратегических продовольственных складов.

Вождь Лёгкий Ветер оказался очень умным дядькой, почти таким же умным, как я. Даже без космической разведки он ухитрился нащупать наше самое уязвимое место – коммуникации, и принялся бить в самые слабые точки. Его конные кочевники, не вступая в бой с нашими войсками, принялись разорять обозы. Над армией нависла угроза голода. Несколько помогло ему то, что из соседней провинции к нему на помощь средний сын бывшего главы кочевников прислал десять тысяч бойцов. Наши крестьяне кое-как умели ездить на скакунах, но для создания кавалерии они годились очень слабо. Волей – неволей нам приходилось строить крепости и посылать на сопровождение обозов крупные воинские соединения. Война становилась затяжной, но войска повстанцев всё-таки понемногу продвигались вперёд, выдавливая кочевников к югу.

Пока наши войска имели подавляющее превосходство в численности, и оно продолжало нарастать. Однако, реши кочевники двинуть на север все армии юга, наши наспех обученные крестьяне не устояли бы. Их ещё только предстояло обучить и превратить в армию. А также сделать доспехи, дать им более – менее эффективное оружие и заготовить прочие военные приспособления. К счастью, занятые приготовлениями к борьбе за власть кочевники не смогли собраться и осознать угрозу.

Вождь Лёгкий Ветер оказался не только очень умным дядькой, но и большой сволочью. Осознав, что помощи ему ждать неоткуда, он начал вырезать гражданских, справедливо подозревая в каждом мужчине потенциального повстанца. Всех, до кого могли дотянуться его конные рейдеры. Это ещё более распылило наши силы и осложнило ситуацию с продовольствием – народ побежал в города, и эвакуированных гражданских, потерявших свои дома и все запасы, надо было как-то кормить.

За последние два года кочевники, повинуясь советам моих предшественников, создали довольно большие запасы продовольствия. Почти все эти запасы достались повстанцам, но они были небеспредельны, и долго так продолжаться не могло. Я поставил перед штабом задачу начать мирные переговоры с кочевниками. Это повергло их в шок – они уже видели себя освободителями столицы империи. Впрочем, для переговоров было ещё рановато – Лёгкий Ветер ещё не понял, что его прижали к стенке, а повстанцы ещё не поняли, что потеряют в войне с его войсками больше, чем приобретут.

В это время в восточных царствах события развивались своим чередом. Нитиру доели остатки еды в своём оазисе, потеряли терпение и двинулись на штурм оазиса беженцев. Руководство беженцев было готово к такому повороту. Стратегию действий мы обсудили заранее. Лазутчикам нитиру дали увидеть, как войско беженцев разделилось. Гражданские и армия направились в пустыню, на северо – запад. Немногочисленные пастухи и вся оставшаяся скотина двинулись на юг. Руководство нитиру встало перед выбором: либо догонять беженцев в пустыне с сомнительным результатом (армия южных беженцев успешно трепала нитиру ещё до этого, а теперь в тылах у нитиру ещё висела и кавалерия северных царств), либо погнаться за пастухами и скотиной. Второе решение делало нитиру надолго привязанными к животным: оазис, имевший необходимы размеры для выпаса такого количества скота, находился намного южнее. Нитиру выбрали выживание. Как и предполагалось. Беженцы южных царств без помех прошли к крепостям северного царства, где были встречены с восторгом.

На двадцатый день я посадил в Аиса Лейлу, Монка и одного из глав восстания, и отправился на юг. Актёры настолько привыкли доверять мне, что даже не спросили, куда мы летим. Все последние дни мы метались между войсками и завоёванными городами – иногда на повозке, иногда на Аисе. Войска привыкли к тому, что там, где появляется наша чёрная шайка, все события сразу идут на лад. Поскольку мы всегда были закутаны в чёрное, узнаваемой была только Лейла – она ходила с открытым лицом. Так она стала чем-то вроде амулета или даже знамени восстания.

Глава 41. Лейла дома

Лейла Лесите.

Сначала, когда Аскер посадил актёров на свой корабль, Лейла подумала, что предстоит очередной вояж в отдалённое воинское подразделение повстанцев. Однако, летели они слишком долго, и Лейла полюбопытствовала о цели путешествия.

– Дипломатическая миссия в одно юго-восточное царство, – кратко ответил Аскер.

Лейла подумала, что это визит в царства, воюющие с нитиру, и пошла отдыхать. Неладное она заподозрила, когда Аскер высадил их на землю. Расстилающиеся вокруг аккуратно возделанные поля и горы на горизонте никак не походили на выжженные зноем оазисы восточных царств. Больше это походило на восточные земли империи.

Их ждало несколько человек с крытой повозкой и пятью скакунами на поводу. Они были одеты в одежды империи! Один из встречающих, обращаясь к Аскеру, заныл:

– Господин, простите, что так мало, достать скакунов почти невозможно, ни за какие деньги, только с разрешения командующего.

Он говорил на языке империи. У Лейлы подкосились ноги. Восточная провинция империи, которой командует её отец и в которой огромное количество выходцев из столицы знает её в лицо. А также они знают о том, что она упала во время Танца Судьбы. Лейлу подсадили в седло скакуна, она кое-как сумела удержаться, и её слабости никто не заметил.

Через час скачки они прибыли на место встречи. Небольшая группа вооруженных до зубов воинов стояла на вершине холма и поносила последними словами загадочных визитёров, которые невесть ради чего решили встречаться с командующим посреди ночи. Увидев громыхающую телегу и пятёрку скакунов с восседающими на них замотанными во всё чёрное всадниками, они умолкли и выстроились в защитный порядок. В центре стоял человек, которого Лейла узнала сразу. Её отец. Рядом с ним было несколько лиц, которых она ранее видела в отцовской части. Остальных она не знала, очевидно, телохранители. Лейла накинула на лицо вуаль.

Капитан чёрных телохранителей спешился и помог спуститься Лейле, остальные остались на скакунах. Из телеги вывалились пассажиры. Учитывая то, что телега была перегружена, получилось не очень грациозно, кое-кто даже упал. Начальник чёрных телохранителей выждал паузу и по очереди представил прибывших: глава восстания северных провинций, глава религиозного ордена восставших Иримах (Иримах поклонился), знамя восстания и амулет восстания, Та, Что Никогда Не ошибается, Лейла Лесите. Все взгляды имперцев, до этого ощупывающие северных мужчин и их вооружение, переместились на Лейлу. Лейла сняла чёрную вуаль, и бросила на Аскера беспомощный взгляд. Тот стоял в задних рядах и ухмылялся. Лейла сделала несколько шагов вперёд на негнущихся ногах, после чего поклонилась фирменным поклоном Девочек Судьбы.

В следующую секунду она оказалась в объятиях отца. Отец презрел все законы безопасности, за мгновение пересёк отделявшие их несколько метров и подхватил Лейлу на руки. Он был рад её возвращению и совсем не сердился за падение на сцене. Охрана издала что-то похожее на звук выдоха.

– Думаю, что наша дипломатическая миссия имеет некоторый успех, – как всегда бесстрастно заметил Иримах.

Волд Аскер.

За время этой миссии я узнал много нового. В частности, настоящее имя Монки, а также то, что он был религиозным вождём восстания. Лейла Лесите действительно оказалась дочью командующего восточными силами империи. Получилось так, будто в один прекрасный день к отчаявшимся обитателям осколка империи с неба спустилась дочь командующего и привела с собою пятьдесят легионов северных провинций. И глава восстания, и Иримах оказались отодвинутыми на задний план, поскольку все новости командующий (а затем и всё войско) сначала узнали от дочери. Мы с Валли после первого приветствия вообще прятались в повозке, в которую вскоре вынуждены были вскоре забраться и остальные её пассажиры. Всю дорогу до дворца Лейла с отцом и конной частью чёрного конвоя ехали где-то впереди, а наше посольство с остальными шестью телохранителями тряслось в повозке. Поэтому при прибытии во дворец Леайон Лесите уже знал все основные новости от дочери.

Весть о восстании северных провинций разнеслась по городу быстрее пожара. Что предприняли ведущие люди непокорённой части империи? Естественно, они сели праздновать. На грандиозном пиру, который начался вскоре после полудня – после того, как все отоспались после бессонной ночи, Лейла сидела возле отца, а Иримаху и второму главе восстания отвели места в самом дальнем краю, да ещё и около прохода, где немилосердно дуло. Мы с Валли стояли за спинами наших дипломатов и изображали охрану.

Вся остальная чёрная охрана решила изображать из себя личный конвой Лейлы и ни на шаг от неё не отходила, даже стул ей сами придвигали. Охрана командующего начал ревновать – охранять дочь командующего должна охрана командующего. Я заметил несколько трений. Я не я буду, если мы до вечера не насладимся замечательным поединком между лучшим рубакой из охраны и кем-нибудь из наших телохранителей.

Вообще-то главной целью нашей миссии было договориться о совместных действиях между северными и южными войсками новой империи. Но тут, похоже, происходило нечто более значительное. Приход с севера представителей повстанцев вместе с прекрасной дамой дали людям нечто большее – до сих пор они считали себя в одиночестве. Было и ещё что-то, чего я не мог понять, но радость от появлении Лейлы явно превосходило ожидаемые объёмы. Нам сообщили, что вечером Лейла будет танцевать для всего населения города. Это кое-что прояснило. Похоже, что Лейла оставалась единственной выжившей танцовщицей специальных ритуальных танцев. Её выступление возвращало людям прежние времена – точнее, надежду на то, что они вернутся.

Услышав про выступление, Иримах буркнул: "Ну конечно! Всё зависит от выступление девчонки!". Я затребовал пояснений, но монах ограничился только бурчанием на тему "они все тут с ума сошли". Тем временем на возвышении разыгралась интересная сцена. Даже не слыша реплик, я мог понять каждую из них:

Леайон Лесите: – Дочка, а что это у тебя за одежда такая дивная?

Лейла Лесите: – Это боевые доспехи нитиру.

Леайон Лесите: – Где же ты их взяла?

Лейла Лесите: – Сняла с убитого.

Леайон Лесите: – Вы встречались с ниттиру? Да ещё с такими, которые умеют делать доспехи? А кто же его убил?

Лейла Лесите: – Я и убила, когда они из засады напали. Они умеют делать не только доспехи, но и такие корабли, которые могут перевозить до тысячи человек, и огнемёты, которые могут за один выстрел сжечь тысячу воинов. Они хотели высадиться в столице, но кочевники (взгляд на меня – рассказывать про мою роль в истории? Нет, не рассказывать) сумели их прогнать, и они высадились в восточных царствах. Там мы с ними и сразились.

Леайон Лесите: – Дочка, ты рассказываешь такое, во что тяжело поверить.

Капитан чёрного конвоя: – Господин, позвольте подарить вам меч того нитиру, которого убила Лейла. Я сам видел, как она отрубила ему руку.

Царственный взмах руки охране – не мешайте. Начальник чёрных телохранителей медленно отстегнул второй меч от пояса и подал командующему. Леайон Лесите вытащил меч из ножен и моментально оценил его вес – для человека великоват. Разговоры в зале смолкли. Леайон взмахнул рукой – продолжайте, мол, и обратился к телохранителю.

Леайон Лесите: – А ты где был?

Капитан чёрного конвоя: – Простите, господин, я сражался в этот момент сразу с двумя.

Леайон Лесите: – И вы их победили?

Капитан чёрного конвоя: – Нет, господин, их перестреляли сопровождающие нас лучники.

Леайон Лесите: – Но сколько же всего нитиру высадилось с кораблей?

Лейла Лесите: – Около пятидесяти тысяч.

Даже с моего места было видно, как побелел главнокомандующий. Беспомощный взгляд на капитана чёрного конвоя – может, ребёнок врёт? Капитан чёрного конвоя поклонился и отступил за спину Лейлы. Главнокомандующий опять перевёл взгляд на Лейлу. Та беззаботно обсасывала виноградину. Я наслаждался каждой секундой представления.

Леайон Лесите: – Но как вы попали в такие дали?

Лейла Лесите: – У нас есть летающий корабль. Плохонький, вмещает всего несколько человек, но летает.

Леайон Лесите (после долгой паузы): – Вы сами его построили?

Лейла Лесите (после долгого взгляда на меня): – Нет, нам помогли. Ангелы. Но это большая тайна. Можешь доверить её только двум – трём ближайшим товарищам. Тем, кто полетит со мной на север. Есть и ещё одна тайна. У нас есть камни, благодаря которым ты можешь связываться с нужными тебе людьми на любом удалении. Мне поручили дать тебе десять.

Лейла махнула рукой конвою, и тот представил главнокомандующему заветный ящичек.

Леайон Лесите (рассматривая замаскированный коммуникатор): – Ты на север не полетишь. Я не хочу терять тебя снова.

Лейла Лесите (после ещё более долгого взгляда на меня): – Полечу. Я – знамя северного восстания. Без меня войска просто не станут сражаться или будут делать это в два раза хуже.

Далее последовал обмен гневными репликами. Судя по выражениям лиц, реплики становились всё более гневными. Я решил, что настала моя очередь вмешаться. Я просочился к столу главнокомандующего, не без труда преодолев сопротивление охраны, и подозвал одного из наших бойцов. Через него я передал Лейле, чтобы не лезла в бутылку и что я за то, чтобы она осталась с отцом. Сообщение дошло до адресата через минуту. Лейла поникла и перестала спорить.

Глупый и бестолковый пир продолжался до самого вечера. Лейла, бедняга, почти ничего не ела – перед выступлением ей надо было быть налегке. Вечером она открутила свои лучшие акробатические номера. Чуть попроще, чем во время выступления с падающими декорациями, но зато идеально. А ещё в её движениях появились плавность и грация, ласковость женщины. Ради выступления построили огромную сцену – выступление смотрел почти весь город. Публика начала выть от восторга после первых успешных сальто и не прекращала выть до самого конца выступления. Я наблюдал выступление из глубины комнаты, выходящей на площадь.

И тут нас вызвали по срочной тревоге.