Текст книги "Навь Остров. Территория забытых богов (СИ)"

Автор книги: Владимир Кучук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Ну, ребята, вы и даете! Это же наше, родное...! Короче, Древняя Ведическая Русская Национальная Религия описывала мироустройство как некую четырехуровневую структуру: "Явь" – мир материальный, в котором мы живем и который воспринимаем через органы чувств, то есть это то, что мы можем потрогать, пощупать, увидеть, понюхать, услышать и так далее. "Правь" – правила и законы, управляющие "Явью", то есть – нами. Это, если по-другому – смысл всеобщего существования. "Славь" – обитель Богов, которых наши предки славили, поклонялись им. И, наконец, "Навь". Это потусторонний мир, мир мертвых. А еще это мир снов, мир мысленного восприятия, все то, что мы можем увидеть умозрительно, осознать интуитивно, через предчувствие. Но не можем ощутить в "Яви".... Я доходчиво объяснил?

– Вполне. Спасибо. – Поблагодарил за всех егерь. – Так что Вы, все-таки, скажете конкретно про Навь Остров?

– Это легендарная местность, где якобы находится переход между "Явью" и "Навью". Попросту говоря – между этим светом и – тем. Таких переходов, по славянской мифологии, несколько, и разбросаны они по разным затерянным уголкам Земли. А конкретно Навь Остров народная молва, легенды и предания разместили где-то тут – в наших местах. Только одного я не пойму – почему именно остров, ведь у нас тут ни рек нет таких, на которых острова были бы, ни озер?! Или это....

– Болото.

– ... Извините. Не понял.

– Болото. – Повторил Федор. – Остров еще посреди болота может быть.

Платонов на мгновение задумался.

– Знаете, такая версия у деда была. Но я как то не представляю остров посреди болота. Как такое может быть?

– Не только может быть, но и есть.

– Откуда такая уверенность? Вы были на этом острове? – С иронической усмешкой спросил Игорь Павлович.

– Быть – не был. Но – видел. – Совершенно серьезно ответил егерь.

– А Ваш дедушка связывал все происходящее на хуторе с этим островом? – Спросил Алексей.

Хозяин квартиры стал лихорадочно перебирать все бумаги в папке.

– Сейчас, одну минуточку.... Вот! – Платонов держал в руках лист, который, при близком рассмотрении казался фотографическим отпечатком. – Это та тоненькая ниточка, позволяющая связать Навь Остров с известными нам событиями.

Игорь Павлович передал снимок Матвею. Это была фотография остатков какой-то записки, обугленной на углах и сгибах.

– Что это?

– Записка. Вернее – ее фотография.

– Откуда она?

– Как рассказала деду Мария Силантьевна, незадолго до своего исчезновения ее муж решил запалить камин, а так как им они еще ни разу не пользовались, то, на всякий случай, Макаров пригласил из села печника. Тот все проверял, чистил дымоход, регулировал всякие заслонки, ну – и так далее. Так вот, когда он чистил от сажи какой-то там канал над камином, то обнаружил в нем металлическую коробочку, а точнее, как выяснилось при детальном рассмотрении – серебряную табакерку. Такие в то время были в моде, так как табак тогда нюхали ничуть не меньше, чем курили. Запросто можно предположить, что коробочку эту спрятал сам граф Левашов. Внутри ее и оказалась эта записка, вернее то, что от нее осталось.

– Но, Игорь Павлович, а что мешает допустить, что табакерку "заныкал" кто-то другой, и гораздо позже графа?

– Ничего не мешает. Но ...почему-то кажется, лично мне, что это сделал именно Левашов. А Платонов старший вообще был в этом уверен. Он мотивировал свою уверенность тем, что табакерки с записками просто так не прячут, а прячут именно тогда, когда в этих записках сокрыта какая-то тайна. А вокруг графа Левашова эти тайны вращались, как хоровод детишек вокруг новогодней елки! А потом, текст писался еще до орфографической реформы русского языка, которая была принята в 1917-1918 годах прошлого века. Вот, посмотрите, в нем присутствуют: "ять", "фита", "i". Да и "Ъ" в конце слов имеется.... Вряд ли, согласитесь, это писал кто-то из тех, кто обитал в доме уже после исчезновения графа с дочерью. Я думаю, что при той чертовщине, что там происходила, им было не до секретов на записках в табакерке.

– Так что же, что тут написано?! – Не выдержал Алексей. – Хоть что-то понять можно?!

– Смотрите сами. Запись на листке, как видите, наполовину нечитабельна, разобрать полностью можно всего несколько слов, еще несколько можно додумать. Среди прочих других, слова: "Навь Остров", как вы успели убедиться, читаются очень хорошо. Вот тут-то связь между хутором и этим словосочетанием дед и углядел, ведь все, связанное с понятием "навь", как я вам говорил ранее – что-то потустороннее, связанное с иным миром – миром мертвых. Сплошная мистика, короче! А то, что творится вокруг этого дома, разве не мистика? ...Вот вам и ниточка, вот вам и связь! Более того, дедуля, поначалу, решил, что местность с хутором и является легендарным Навь Островом! Но потом, все-таки, оставил эту мысль....

Платонов вскочил со своего места, подошел к окну и полностью раздвинул шторы.

– Так-то лучше будет. – Взял из папки еще какой-то лист. – Мы с дедом долго пытались прочитать эту писанину. Он даже к спецам обращался, которые не то, что какую-то там бумажку – мысли прочитать могут! И вот что, в итоге, получилось:

"В новолуние, с последним полуночным боем, разделить серебряным ключом первую и вторую четверти".

– ... и все? – Первым отреагировал Леха.

– Как видите. Хорошо сохранилась только первая часть. Во второй удалось разобрать только отдельные слова: "божество", "покой", "Настенька" и, собственно – "Навь Остров".

– Значит, именно по этой записке Ваш дедушка провел связь между хутором графа и Навь Островом? – Задумчиво проговорил Матвей, больше констатируя факт, чем спрашивая.

– Да. Так это же очевидно.

– А кто это написал?

Все с удивлением посмотрели на задавшего вопрос Матвея.

– Да ты что, старик, – усмехнулся Звягинцев, – граф, конечно же!

– Откуда такая уверенность?! Что-то в записке я не наблюдаю его автографа. Тут вообще никакой подписи нет!

– Да ежу же понятно, дружище! – Не сдавался Алексей. – Тут же...

– Не спорьте, молодые люди. – Прекратил спор Платонов. – Записка действительно обезличена, но написал ее, все-таки, Левашов. В архивах сохранились разные документы, которые составлял и оформлял сам граф. Местные криминалисты сравнили почерки на них, и этот. В общем – один к одному. Тут интересно другое.

– Первая часть писанины? – Предположил Федор.

– Совершенно верно! Первое предложение, как видите, является ничем иным, как инструкцией, техническим руководством по работе с каким-то механизмом, а именно...

– Часы.

– Совершенно верно! – Согласился с егерем Платонов. – "С последним полуночным боем", "первая и вторая четверть" – все это говорит в пользу часов. Дед рассказывал, что в доме на хуторе были какие-то часы...

– Почему же – были? Они стоят там, и по сей день. – Уточнил Алексей.

– А они с боем?

Матвей с Алексеем переглянулись, пожав плечами, и обратили свои взоры на Федора.

– Часы стояли, в смысле – не ходили, с самого момента заселения в дом Макаровых, это я точно знаю. Илья Дементьевич пробовал их завести, но "родного" ключа так и не нашли, а замену ему подобрать не смогли – мудреный слишком какой-то. Макаровы хотели часы вообще на чердак затащить, что бы, как говорится, попусту место не занимали, но они оказались напрочь прикрепленными к полу. В итоге – оставили их в покое. Так что с боем они, или нет – сейчас никто не скажет, пока не заработают.

Платонов поднялся со своего места, медленно подошел к окну, обдумывая что-то на ходу, выглянул на улицу, также медленно, в задумчивости вернулся назад.

– Вот что, ребята. – Выдал он, усевшись на стул. – Эта история "муляет" меня ничуть не меньше, чем и вас. Да и хотелось бы дело Платонова Старшего довести до конца. Поэтому я предлагаю объединить наши усилия в расследовании всех этих тайн. У меня остался еще добрый кусок отпуска, поэтому с пребольшим удовольствием поехал бы с вами.... если вы, конечно же, не будете против. Бубновы и Алексей посмотрели на Матвея, который, немного стушевавшись, ответил.

– Да нет.... конечно же, Игорь Павлович – не против. Будем только рады.

– Вот и ладно. – Платонов Младший заметно оживился. – Тогда дайте мне минут пятнадцать на сборы. Да, еще одна просьба, хоть мы с вами на "брудершафт" и не пили, давайте, все же, перейдем все на "ты".

Глава 11

Через полчаса джип выехал за пределы Березовска и направился в Дубравино. В его довольно вместительном багажнике еле поместились пакеты с покупками, которые совершила в супермаркетах райцентра Марина, и невероятных размеров рюкзак Платонова. Машину вел Алексей, рядом, на пассажирском месте, сидела Марина. Федор, Матвей и Игорь разместились на широком заднем сидении.

– Игорь, я извиняюсь за свое любопытство, – нарушил царившее молчание Матвей, – твоя поклажа....

– Тебя удивляет размер моего рюкзака?

– Думаю, не только меня.

Платонов Младший рассмеялся.

– На самом деле, ничего тут удивительного нет. Я же вам говорил, что часто с дедом ездил в экспедиции, зачастую в отдаленные от цивилизации, глухие места, где не то что гостиниц – самого захудалого жилья не найти! Вот и приходилось возить с собой вот такие баулы со всем необходимым. Поверьте мне – там никаких излишеств, все только самое нужное....

– А сейчас ты зачем его с собой потащил? – Спросил, ухмыляясь, егерь. – До Дубравино цивилизация давно добралась! Обеспечим тебе и ночлег, и питание. Не хуже чем в гостинице.

– И на Навь Острове?

– Что на Навь Острове?

– Жильем и едой обеспечите тоже?

Все с удивлением уставились на Платонова. Даже Леха, притормозив, прирос глазами к зеркалу заднего вида.

– То есть, ты хочешь сказать, что собрался на...

– А почему бы и нет? Как еще, позвольте спросить, можно разобраться во всех этих тайнах?!

– Но мы же не знаем дорогу к нему! – Недоумевал Матвей. – Мало того, мы даже наверняка не знаем – существует ли он на самом деле, этот мифический остров!

– Так Федя говорил, что видел его. Ты же видел, Федь?

– Ну, видел. Только....

– Что – "только", Федор Ильич, ты же сам говорил!

– Говорил, я и не отказываюсь! Видел я Навь Остров! Вот только удастся ли опять найти туда дорогу? Я не уверен.

– Ничего, найдем. – Поспешил всех заверить Платонов. – Вот разберемся с шарадой в найденной записке, и найдем. Мне об этом моя интуиция подсказывает. А потом, друзья мои, это дело моего деда сильно завело, а он за дешевыми сенсациями никогда не гонялся, поверьте мне! Если бы не помер – довел бы все до конца, все загадки разгадал бы, нашел бы этот пресловутый остров, а затем исползал бы его вдоль и поперек на коленках.... Я должен разобраться во всем этом, ребята, Платонов Старший этого очень хотел бы.... Вы со мной?

Правая рука Игоря замерла в воздухе ладонью вверх.

– Куда ж мы без тебя, Индиана Джонс ты наш ненаглядный! – Немного подумав, с усмешкой сказал егерь и хлопнул рукой по подставленной ладошке.

– Я, как бы, в первую очередь в раскрытии всей этой чертовщины заинтересован. – Матвей положил свою руку поверх руки Федора.

– Я занят рулежкой, – сказал Алексей, поглядывая в зеркало, – поэтому не могу участвовать в вашем ритуале. Но я с вами!

– Для полноты момента, – рассмеялась молчавшая до сих пор Марина, – вам осталось только хором торжественно произнести "Один за всех, и все за одного!"

Когда въезжали в Дубравино, малиново-красный солнечный диск коснулся верхушек деревьев стоявшего стеной, почти сразу за огородами, леса. Проехав село, джип направился в Ушки, что б забросить чету Бубновых домой. На постой Платонов остался у них, а друзья вернулись к Василенко, предварительно договорившись, что утром заедут за Федором и Игорем.

За ужином Матвей и Алексей рассказали Григорию Семеновичу и Галине Николаевне о результатах своей поездки в райцентр.

– Интересно было бы познакомиться с этим Платоновым Младшим. Мне кажется, что эти ученые, зачастую – весьма забавные люди. Не от мира сего, я бы сказал.

– Ну, на Платонова это не похоже, – пожал плечами Алексей, – в смысле – что он, как вы говорите, не от мира сего. Да, любит свою работу, как и любой настоящий ученый, но, как говорится, без фанатизма.

– Да уж, на Паганеля Игорь мало смахивает, – подтвердил Матвей, – хотя странности у него тоже есть. Вы бы видели, какого размера у него рюкзак!

– Это точно, как раз под стать подзорной трубе того же Паганеля. – Засмеялся Алексей.

– И каковы планы у этого профессора?

– Прежде всего, в доме хочет покопаться. Говорит, что его дед не зря когда-то этим делом увлекся, потому что почувствовал – стоящее оно, не пустышка. А затем.... Затем Платонов решил отправиться на поиски Навь Острова.

– Ха! – Воскликнул Григорий Семенович. – Я же говорил – не от мира сего! Еще один большой, который в сказки верит!

– Ну, зачем ты так, Гришка! – Вступилась за ученого Галина Николаевна. – Какая-то чертовщина вокруг того места действительно творится, и давно! Люди зря говорить не будут! И про остров этот я с самого детства слышала, взрослые нет-нет, да упоминали. Не бывает дыма без огня, Гриша, не бывает!

Василенко только махнул рукой, уставившись в свою чашку с чаем.

После ужина друзья, как говорится – на сон грядущий, решили прогуляться по селу. Погода очень даже располагала к этому, несмотря на целые рои сильно докучающих комаров, от которых приходилось интенсивно отмахиваться березовыми ветками.

– Старик, – завел первым разговор Алексей, – по-честному – ты не боишься идти... к этому острову, будь он неладен?

– Хм. А ты?

– Мот, я первый спросил.

Какое-то время Матвей не отвечал, как будто тщательно обдумывал ответ. Даже остановился, задумчиво уставившись себе под ноги.

– Эй, дружище, ты чего? – Забеспокоился Звягинцев. – Ты чего завис?

– Да ничего. Ты знаешь, Лех, по правде... я, вообще-то, не трус, но...

– "Я боюсь"? – засмеялся Алексей.

– Да погоди ты ржать, конь педальный! – Вспылил Матвей. – Послушай! Еще совсем недавно я, хоть убей, не воспринимал всю эту мистическую катавасию вокруг хутора и дома всерьез! Даже встреча с "прекрасной" ночной незнакомкой и ее дальнейшие происки не умалили мысли о том, что это все чьи-то глупые шутки и розыгрыши. Наверное, ты будешь смеяться, но я подозревал в этом егеря.

– Да ты что?!

– Да, Лех. Сам посуди – Федор с самого детства чуть ли не постоянно проводил время на хуторе, был там как свой, почти родной. Все там знает, каждый уголок, каждый гвоздь. Этот дом стал для него родным! После беды с Макаровыми он всячески помогает матери своего лучшего друга, поддерживает хозяйство. И тут бац – наследники объявились!

– Ты хочешь сказать, что он сам рассчитывал получить хутор в наследство, да Мария Силантьевна не оправдала его надежд? Вот он специально и подстроил эту чертовщину, что бы отвадить конкурента? Слушай, прям "Собака Баскервилей – часть вторая" вырисовывается!

– Да нет же! Ты не правильно понял, Леха! Не нужен этот дом Федору как... как собственность, или – материальная ценность! Нет у него видов в этом смысле! Тут совсем другое. Пойми, с домом связаны самые лучшие годы детства Бубнова, самые его светлые воспоминания о том времени! Даже после смерти Макаровых он постоянно приходит в дом, поддерживает его в порядке, ухаживает. Но, я опять повторюсь, не из-за шкурных интересов! Это, если хочешь, святыня для него! А когда приехали мы...

– Погоди, я, кажется, понял. Его обуяла... ревность?!

– Да. Что-то в этом роде. Вот я и подумал, поначалу.... Теперь-то понимаю, что все это чушь. Просто Федора нужно понять.

– И простить?

– Чего? Да ну тебя, Звягинцев! Тебе бы все прикалываться! Просто получается так, что егерь тут совершенно не причем, и что все непонятки с этой мистикой так и остаются непонятками!

– Так поэтому ты и затеял этот разговор – "боишься – не боишься"?

– Ну, да. После сегодняшнего разговора с Игорем, я окончательно убедился, что все мои домыслы на этот счет – туфта, и что действительно мы столкнулись с чем-то....

– Дружище! – Приобнял за плечи друга Алексей. – Через пару недель сюда нагрянут твои родители, и мы должны сделать так, что б к этому времени от всяких загадок не осталось и следа! А, поэтому, пойдем спать! Здается, что уже завтра.... Как там у Шекспира: "Есть многое на свете, друг Горацио...".

– Пойдем уже, Гамлет!

– Именно таким, собственно, я этот дом и представлял. – Скорее сам себе, чем для кого либо, произнес Платонов, когда, в сопровождении Матвея, Алексея и Федора через калитку он вошел во двор и по дорожке направился к крыльцу. Овчарка Егеря осталась за забором, тревожно поглядывая на хуторские постройки.

– Астра, Астра! Иди к нам! – Позвал собаку Алексей, присвистнув.

– Брось, Леха, бесполезно. – Махнул рукой Федор. – Не пойдет.

– А почему?

– Я же рассказывал. Ни одна живая тварь в пределах хутора находиться не может. Это еще Макаровы заметили. Вот и Астра – только до калитки. А дальше – ни в какую! Она же чует гораздо больше нашего!

Пока Матвей отпирал дверь, профессор с восхищением рассматривал крыльцо и фасад дома, продолжая приговаривать про себя что-то типа: "Красота какая! Умели, черти, умели! А сохранился как! Это за полторы-то с лишним сотни лет!".

Вошли в дом. Платонов постоял у входа в зал, ожидая, пока глаза привыкнут к сумраку, потом медленно прошелся по главному помещению, рассматривая все вокруг.

– Вот что я могу вам сказать, господа хорошие. – Выдал он спустя какое-то время. – Этот дом своей архитектурой просто уникален, а уникальность состоит в том, что в здании смешались два архитектурных стиля, казалось бы – совершенно не совместимых. Один из них – чисто русский, национальный стиль, представленный здесь традиционным высоким крыльцом, украшенным великолепной резьбой, а так же окнами с шикарными резными наличниками. Это все наряду с простотой объемных построений, четкостью сочленений, сдержанностью убранств и плоскостной трактовкой фасада, что больше присуще уже западноевропейской традиционной архитектуре – шведской, голландской, немецкой. Обратили внимание, что дом сложен не из круглого бруса, как принято испокон веков на Руси, а из прямоугольного? А этот красавец-камин? Такая новая собственная архитектурная школа в России начала формироваться во времена Петра I, поэтому этот стиль так и принято называть – петровское барокко. Много в те времена пришло в Россию с Запада, и все с легкой руки Государя Петра и его "окна" в Европу.

– Игорь, так ты у нас профессор истории, или архитектуры? – Спросил с усмешкой егерь, как только информационно-познавательный монолог Платонова был закончен.

– Издержки профессии, друзья мои, издержки профессии! – Сказал профессор, продолжая с жадностью рассматривать обстановку. – Матерь божья! А камин-то, какой! Нет, вы только посмотрите! Да, у Левашова вкус был, и в специалистах он разбирался. Мужики, да в Питерских домах Петровских времен такие камины – обычное дело! Ну, ладно, это песня, как говорится, отдельного плача. Я, с вашего позволения, поброжу тут, осмотрюсь?

Получив хозяйское разрешение, Платонов забегал по дому, заглядывая во все комнаты и помещения на обоих этажах. Кроме того, побывал и на чердаке, и в погребе. Периодически он привлекал кого ни будь из мужиков для помощи в замерах рулеткой, постоянно делая пометки в блокноте. А в остальное время Матвею, Алексею и Федору ничего другого не оставалось, как выступать в роли наблюдателей.

Прекратив беготню по дому, профессор уселся, наконец, за столом и еще какое-то время разбирался в своих записях, что-то считая на калькуляторе в мобильнике и рисуя какой-то план.

– Вот, господа! – Платонов, наконец-то, вскочил со своего места, размахивая расписанным и расчерченным листком бумаги. – Что и требовалось доказать!

– А что требовалось доказать, Игорь? – Поинтересовался за всех Алексей.

– Дед как-то раз упомянул о некоторых, обнаруженных им, нестыковках в геометрии этого дома.

– То есть...

– А вы посмотрите. – Профессор пригласил мужиков к столу, где он разложил листки со своими записями. – Вот внешняя длина дома, вот ширина. А вот внутренние замеры, по которым видно, что по ширине вопросов нет, а вот по длине – сплошные непонятки. Толщина перекрытия между полом и подвалом тоже, на мой взгляд, чрезмерно велика. Вот, посмотрите – больше полуметра. Интересно, интересно....

– Так что, все-таки, интересно, профессор? – Поднасел со своей стороны Федор.

– А самим не догадаться, друзья? Ну, это же очевидно!

– Это вам – профессорам все очевидно, а нам – людям с обычным высшим образованием, все, пока еще, невероятно. – Скаламбурил егерь. – Так что давай, Игорек, по-простому...

– Игорь, я полагаю, ведет к тому, что все странности в архитектуре этого здания предполагают наличие в нем скрытых помещений, или – полостей. А попросту говоря – тайников. Правильно?

– Совершенно правильно, Матвей! Это предположил еще мой дед, поэтому и бегал тут с рулеткой в свое время, как и мы сейчас вот. Да в стародавние времена только ленивые, при строительстве домов, замков, крепостей, дворцов и всего такого прочего, не устраивали в них тайных комнат, проходов, схронов, и так далее. Возьмите, к слову, какой ни будь мало-мальски древний город, так он наверняка изрыт подземными ходами, как голландский сыр дырками! Ну, что тут говорить – любили наши предки все такое....

– Погоди, погоди, Игорь! – Опять не выдержал Федор. – Ну, есть, допустим, тут эти тайники. Так как мы их искать будем? Что – дом разбирать предлагаешь?!

– Механизм!!! – Вдруг вскочил с места Леха, да так и застыл на месте с поднятым указательным пальцем и просветленным какой-то удачной мыслью лицом.

– О! Так же эмоционально, я полагаю, прозвучало и архимедовское "эврика"! Давай же, Алексей, развивай мысль дальше!

– В записке из камина, как предположил Игорь, имеется руководство по запуску какого-то механизма, верно? Так почему бы не предположить, что этот механизм как раз и открывает тайник в этом доме?

– Браво, Леха, браво! – Захлопал в ладоши Платонов. – Возьми с полки пирожок! А вы то, что думаете по этому поводу, Матвей, Федор?

– А что тут думать, вполне возможно. – Ответил за обоих егерь. – Только, если мы и разберемся что это за механизм, и как им управлять, то будет ли в этом толк?

– Как это? А почему не будет?

– Так сколько лет прошло! Небось – все заржавело, запылилось, закисло и... все такое!

– Возможно. Но попробовать-то нужно. А потом, это современная механика, из-за своей сложности и накрученности, такая капризная – без своевременного ухода может запросто отказать. А когда-то механизмы делали до ужаса простые, и потому весьма надежные. Короче, давайте-ка займемся часами.

Игорь с Алексеем сходили к джипу, где оставались вещи профессора, и вернулись с небольшим пластмассовым кейсом, доверху наполненным всевозможным инструментами и приспособлениями, причем предназначение некоторых, с первого взгляда, определить было сложно.

– Да-а-а, Игорек. – Качая головой, протянул егерь. – Если бы я не знал что ты профессор, то, увидев все это великолепие, запросто предположил, что ты какой ни будь слесарь-ремонтник широкой специализации!

– А что тут такого? Мой дедуля тоже с собой в командировки целую мастерскую возил, вот и меня приучил. Мало ли что приключиться в экспедиции могло! В наше время археологи не только лопатами да скребками с кисточками работают, сами понимаете. Сейчас полно всякой тонкой и хрупкой электронной техники, которая часто ломается. А где в "поле" ремонтника найдешь? Вот и приходится самим выкручиваться. Пришлось научиться и в электронных схемах разбираться, и паяльником работать, и слесарить.... Да тут ничего сложного и нет! Главное, что бы руки росли максимально близко к тому месту, которое определено природой! Ну и... в голове не только ветер свистел.

Разговаривая, Игорь, бегло осмотрев часы, выудил из кейса большую раскладную лупу с подсветкой, открыл ажурную застекленную дверцу и стал изучать старинный механизм более детально.

– Ну, в общем, так, – наконец-то подал голос Платонов, когда мужики уже начали скучать, – часы эти работы самого Буре....

– Павла?

– Нет, Леха, не Павла. Тут вот год стоит: 1805-Й, и подпись: "Карл Буре" – отец будущего знаменитого мастера. Насколько я помню, в Россию он как раз вначале девятнадцатого века приехал на ПМЖ, будучи мастером-одиночкой. Это его сын, потом уже, целыми заводами и фабриками заправлял. Ну, ладно, все это – лирика. Что конкретно по часам, то тут все понятно: бронзовый циферблат, инкрустированный перламутром, бронзовые же минутная и часовая стрелки, покрытые позолотой, вот сюда вставляется.... О! – Радостно воскликнул историк, рассмотрев в лупу отверстие для ключа. – Я думаю, что заведу их с помощью подручных средств! Вот и сейчас пригодился мой чудо чемоданчик!

Покопавшись в кейсе, профессор выудил на свет маленькие плоскогубцы с тонкими и согнутыми губками и заковырялся ими в заводном отверстии. После этого он еще несколько раз выхватывал какие-то мудреные инструменты, пробуя приспособить их в качестве заводного ключа, пока, наконец, один из них не пришелся впору.

– Кажись – подошел, – сообщил Игорь, – ну – с Богом!

Профессор осторожно повернул импровизированный ключ по часовой стрелке. Внутри часов раздалась ровная череда тихих щелчков, что свидетельствовало об исправности заводного механизма.

– Готово! – Воскликнул Платонов, сделав несколько оборотов, и качнул массивный маятник. Бронзовый диск с выгравированным рисунком и какими-то надписями несколько раз качнулся на длинном подвесе и замер на месте. Повторные попытки запустить часы тоже ни к чему не привели.

– Ну, оно и не мудрено, – заключил профессор, озадаченно скребя в затылке – любой механизм, в том числе и часовой, требует профилактики и обслуживания. А этими часами, как я понял, в последний раз занимались, чуть ли не при жизни самого графа Левашова. Так что твои опасения, Федя, оправдались.

Он опять нырнул в свой чудо кейс.

– Я, конечно же, не часовщик, и почистить механику не смогу, но можно попробовать вот это.

В руках Платонова оказался небольшой баллончик.

– О! "ВДэшка"?!

– Она, родимая! Поверьте, друзья, эта немудреная штука выручала меня много раз. Попробуем оживить старинный механизм современным средством. Авось поможет.

– А не повредит? – Заопасался Матвей.

– Уверен – хуже не будет, это же не кислота какая-нибудь. А вот оживить, хотя бы на время, часы – шанс есть.

Заведя тоненькую красную трубочку в отверстие для ключа, Игорь нажал на колпачок распылителя. Универсальная проникающая смазка, панацея от многих бед для современных автолюбителей и не только – "ВД40", с шипением ворвалась в глубины механизма двухсот летнего возраста, размывая и растворяя накопившуюся за это время пыль и грязь, смазывая валики и шестеренки. Профессор сделал несколько продолжительных "пшиков", каждый раз меняя направление трубочки. Спустя какое-то время на подвесе маятника появились грязные, почти черного цвета, подтеки. Платонов указательным пальцем в обе стороны покрутил минутную стрелку, за которой, с положенной для ней угловой скоростью, двигалась и часовая.

– Ну что, еще раз попробуем?

Приведенный в движение маятник опять послушно закачался и, несмотря на опасения друзей, останавливаться не собирался.

– Ура-а-а, заработало! – На манер мультяшного кота заорал Алексей, и захлопал в ладоши.

– Не надо оваций, друзья! – Манерно произнес Платонов, и, как на сцене, положив правую руку на сердце, поклонился.

– Ну, ты точно Кулибин, а не Платонов. – Егерь пожал профессору руку. – Что дальше?

– А дальше – по записке из камина. А в ней, как помните, сказано, что в новолуние, в конце полуночного боя часов, то есть – одновременно с последним ударом, как я понимаю, нужно разделить первую и вторую четверть.

– Ну, хорошо, с новолунием все понятно. Его, как я понимаю, можно выставить вручную, вращая стрелками. – Федор пальцем указал на круглое окошко над римской цифрой "12", в котором виднелся лунный серп, обращенный дугой вправо. – С боем тоже проблем может не быть, коли часы пошли. По поводу первой и второй четверти тоже никакого секрета, это четверти циферблата – от "0", до "3",и от "3" до "6". Так?

– Так.

– А как эти четверти разделить? Причем, насколько я помню, разделять их нужно каким-то серебряным ключом, которого у нас нет.

– Сейчас посмотрим. – Платонов с лупой опять "прилип" к циферблату. Через какое-то время он достал из кейса маленькую кисточку, которой он стал очищать горизонтальные палочки, составляющие римскую "3", лежащую на боку. После этого он тщательно обработал ее обычной ватной палочкой, смоченной в спирте.

– Так я и думал. – Закончив свои манипуляции, объявил Игорь. Он притянул за рукав Матвея поближе к часам, вручив ему лупу. – Посмотри на тройку внимательно. Что видишь?

Матвей какое-то время тщательно всматривался в указанную цифру, затем просмотрел и все остальные.

– Хм, интересно. Она расположена на отдельном пятачке, врезанном в циферблат.

– Дай я гляну! – Леха выхватил у друга увеличительное стекло, и сам какое-то время изучал циферблат.

– Ну, что скажете, Холмсы?!

– Троечка интересная, – продолжил Матвей, – все цифры состоят из сплошных, цельных брусочков, а...

– А у тройки каждая такая палочка состоит из трех кусочков, причем разной длины. – Продолжил за него друг.

– Правильно. – Подтвердил Платонов. – Но еще одна деталь: все брусочки, как говорит Матвей, припаяны к поверхности циферблата, это можно рассмотреть. А вот тут, в троечке, только некоторые кусочки припаяны, а остальные как будто вставлены в прорези. И я уверен...

Профессор тонкой отверткой стал слегка нажимать на римскую тройку.

– Сегменты утапливаются. Правда не все, и одни легко, другие – с трудом. Вон – один даже так и остался в нажатом положении. Сейчас мы это дело поправим.

В ход была пущена все та же "ВДэшка".

– Пойдемте, господа, покурим на улице. Пусть "откисает".

Оказалось, что за то время, пока исследователи были заняты внутри дома, небо успело затянуться тучами и заморосить легким дождиком. Далеко, на севере даже несколько раз сверкнуло и оттуда, спустя какое-то время, донесся глухой раскат грома.

– Это ненадолго. – Сделал вывод Федор, оглядев небо и горизонт. – Гроза стороной прошла, северней.

– А что в той стороне? – Кивнул Игорь в сторону грозы, прикуривая от сигареты Федора.

– Там болота. Бескрайние и малопроходимые. И Навь Остров.

Какое-то время мужики молчали, глядя на север, куда им предстояло, в скором времени, отправиться на поиски таинственного острова и за разгадкой тайн дома графа Левашова.

– Я так понял, – заговорил первым егерь, – что в тройку на часах встроен какой-то замковый механизм, верно? А нажимные сегментики – не что иное, как часть этого механизма. И устроен он по типу обычной личинки от обычного английского замка, только там сегменты располагаются на одной линии, а тут – в одной плоскости. Там можно провернуть личинку ключом определенной конфигурации, и тут, полагаю, нужен подходящий ключ. Вот только беда в том, что у нас его нет.