Текст книги "Навь Остров. Территория забытых богов (СИ)"

Автор книги: Владимир Кучук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2

К Березовску – маленькому городку-райцентру, затерянному среди бескрайних лесных массивов и широко простирающихся полей и болот на территории огромной области, подъезжали к вечеру. Населенный пункт, который и городом то назвать трудно было, вытянулся по обе стороны не широкой, но довольно быстрой речки, так что своими очертаниями на карте он напоминал сардельку, которую нанизали на шампур для поджарки на костре. Дорога, ведущая от областного центра и также пронизывавшая Березовск насквозь, тянулась вдоль левого берега реки и служила в пределах городка набережной.

Как принято в любом населенном пункте, в городке был и свой центр, обустроенный и спланированный еще в советские времена. Тут была и площадь, полукругом примыкавшая к набережной, с неизменным Владимиром Ильичом на высоком пьедестале перед пятиэтажным зданием райсовета, которое, на фоне одно– или, максимум, двухэтажных построек, преобладающих в городе, выглядело чуть ли не небоскребом, и уютный парк со скамейками и фонтаном, и кинотеатр с рестораном на втором этаже, по правую руку от Ленина. С левой стороны от вождя мирового пролетариата расположился супермаркет, на крыше которого сохранилась огромная вывеска "Универмаг".

– Старик, – обратился Алексей, уплетающий за обе щеки мясо по-французски, к поглощавшему с таким же аппетитом пельмени со сметаной другу, – обрати внимание: здешний Ильич и наш, в смысле – в нашем городе, и по размеру почти одинаковы, и позы одни и те же, практически. Но у нашего Ленина кепка на голове, и поднята правая рука, а у этого – кепка в правой руке, и указУет он левой.

Друзья сидели в летнем кафе, которое приткнулось к зданию кинотеатра и, судя по названию, являлось филиалом ресторана. Они решили остановиться в райцентре, что бы передохнуть и пообедать перед решающим рывком к конечной цели.

– Ну и что такого, – пожал плечами Матвей, разделавшийся с пельменями и с удовольствием прихлебывавший, откинувшись в плетеном кресле, кофе, – у нас дождь шел, когда нашего Ильича ставили, вот и одели ему кепку. А тут хорошая погода была, вот и с голой лысиной оставили. Но, на всякий случай, кепку в руку, все же, вложили. А указующие руки менял, потому что уставали.

– Наверное, ты прав. – Согласился Алексей, задумчиво продолжая глядеть на мраморную статую. – Одно могу сказать точно: наш Ленин и здешний, конечно же, чем-то отличаются, но голуби, что в нашем городе, что в этом – одинаково беспардонные!

Невольно подслушавшая их бред парочка за соседним столом, поначалу, сидела с глазами навыкате и с открытыми ртами, а затем просто покатилась со смеху.

Обед в кафе дополнили порциями местного мороженного, тоже весьма не плохого, и завершили чревоугодие бочковым квасом, продававшемся в маленьком парке.

– Я сейчас лопну. – Поглаживая плотно набитый живот, простонал Матвей. – До завтра не буду есть. Лех, а тут классно готовят, согласись!

– Весьма неплохо, для провинции. Хотя, может быть, нам с голодухи так показалось. Ты не переживай, Мотя. Пока доберемся до твоего Дубравино, всю жратву растрясет. Местные дороги уж больно этому способствуют, сам знаешь. Кстати, нам нужно что-то с ночлегом делать.

– А что делать? Доедем до села, там и заночуем.

– Засветло мы туда не доедем. Тем более, как мне сдается, за этим городком нормальные дороги заканчиваются и начинаются одни направления. А мне "ласточку" "ушатывать" раньше срока не хочется. Так, где мы, по-твоему, ночлег ночью найдем? Это только в старину, да в сказках народных путник мог постучаться среди ночи и попросить ночлега. Сейчас тоже можно попросить, только вместо приюта на ночь можно, в лучшем случае – услышать пару "ласковых" через закрытую дверь, или получить заряд дроби из берданки. Таковы нынче нравы, старик.

– Да ладно, – махнул на друга Матвей, – чушь несешь! Это в городах такое возможно! А в селах и деревнях люди всегда были гораздо гостеприимнее и с удовольствием впускали к себе, порою, совершенно не знакомых людей. Случалось, конечно же, что незнакомцы оказывались, мягко говоря, далеко не порядочными гостями и хозяевам это вылезало боком, но – тем не менее.

– И все же я считаю, что разумнее будет – найти тут какую ни будь гостиницу, где можно душ принять и выспаться на нормальной постели. А перед сном можно прогуляться здесь же – в этом парке. Наверняка тут по вечерам тусуются лучшие представительницы....

– Вот с этого и начинал бы! А то: "дороги плохие, ночлег не найдем!"

– Ну, ты ж понимаешь.... – Улыбнулся Леха. – Тебе самому было бы, после твоих "сердечных мук", пройтись по набережной с какой ни будь "смазливенькой провинциалочкой". А еще лучше....

– Звягинцев, я сейчас тебе...!

Долго искать гостиницу не пришлось – она располагалась сразу за зданием райсовета, поэтому и была не видна со стороны набережной. Поверх фасада трех этажного строения из силикатного кирпича горела вывеска "Гостиница Заря", но в слове "Заря" буква "а" загоралась только на мгновение, долгое время оставаясь темной.

– Ох, чую, действительно – зря? – вздохнул Матвей, глядя на неоновую вывеску с изъяном.

– Чего зря то, Мотя?

– Остаемся тут зря. Вон – видишь, тебя у порога уже предупреждают: "Зря".

Алексей непонимающе уставился на фасад.

– А-а-а-а! – До него, наконец, дошло. – Я то, сразу, и не въехал! Ох, старичок, довели тебя любовные муки! Ты уже во всякие приметы и предзнаменования веришь! – И Леха, ловко увернувшись от смачного "леща", прилетевшего от друга, со смехом влетел в фойе гостиницы.

Администратор – ярко накрашенная женщина не определенного возраста, оформляла постояльцев, практически, не отрываясь от экрана телевизора, который висел под низким потолком и демонстрировал какие-то очередные сериальные "страсти-мордасти". И когда у молодых людей терпения почти не осталось, она, наконец, выложила на стойку ключ с брелком в виде огромной, залапанной донельзя, деревянной груши, и, так же – не отрываясь от сериала, прокуренным голосом процедила:

– Тринадцатый, второй этаж. Белье занесу позже.

Друзья поднялись в номер, где по-быстрому приняли душ и переоделись в одежду, более подходящую для вечерних прогулок в незнакомом городе.

– А я думал, что ты будешь противиться и возмущаться! – Сказал Алексей, хитро поглядывая на друга, когда они вышли из гостиницы и направились в сторону парка.

– Противиться чему?

– Тому, что нам дали тринадцатый номер.

– Я на счет этого не запариваюсь. Магия чисел на меня не действует.

– А чего ж тогда на погасшую букву запарился?

– Так я это для прикола. Ну, согласись – есть же в этом что-то!

– Что именно?

– А то, что именно эта буква в вывеске погасла, а никакая другая. Как будто кто-то, какие-то неведомые высшие силы предупреждают нас о чем-то.

– О чем, горе?!

– Ну – не знаю, об опасности какой ни будь, от необдуманных шагов.

– Да ладно, не дрейфь! Если ночью в гостинице случится пожар, я тебя первого вытащу! А на счет погасшей буквы еще похлеще прикол расскажу. Помнишь дядю Петю из Питера, ну – родного брата бати моего? Торговый моряк, который? Так он рассказывал, что у них – в Санкт Петербурге была гостиница "Ленинград". Она и сейчас есть, только называется по-другому. Однажды в неоновой вывеске с ее названием погасла буква "Р"! Получилось – "Ленингад". Ох, сколько же, рассказывал дядька, тогда голов полетело, чиновничьих в первую очередь! Больше, чем эта гостиница могла в себе постояльцев вместить!

Вечерний парк встретил друзей веселыми, яркими огнями, громкой музыкой и снующими туда-сюда отдыхающими. Больше всего было молодых людей, не достигших и двадцатилетнего возраста. Они целыми стайками перемещались по узким аллеям, громко обсуждая какие-то свои дела и заметно раздражая создаваемым шумом посетителей более почтенного возраста. Больше всего их было у громыхающей музыкой танцплощадки.

Матвей и Алексей купили в бойко торгующем ларьке по большому стакану молочного коктейля и медленно двинулись по периметру. Вскоре они нагнали прогуливающихся в том же направлении двух симпатичных девушек, которым, на вскидку, лет по семнадцать-восемнадцать было. Судя по их одиночеству и довольно робкому виду, они, как и друзья, были не местные. Вскоре молодые люди гуляли уже дружной компанией, как будто были знакомы не всего лишь несколько десятков минут, а давным-давно. Лена и Люда – так звали новых знакомых Матвея и Алексея, приехали из местного областного центра, где учились в техникуме пищевой промышленности, на преддипломную практику, которую они проходили на местном молокозаводе.

Погуляли по парку, разговаривая обо всем и не о чем, угощаясь то мороженным, то квасом, "подергались" на танцплощадке под ритмы, для которых даже Матвей с Алексеем уже устарели, а затем направились к общежитию молокозавода, где проживали практикантки. Тепло попрощались, обменявшись телефонами, даже в щечки "почмокались", как давние закадычные друзья.

Когда девушки скрылись в подъезде общежития, друзья направились к гостинице. Но в одном из переулков им дорогу перегородила компания изрядно подвыпивших молодых парней, судя по поведению и манерам – местных. Случай классический, так что тут же началось: "Чего по нашему району гуляете, да еще с нашими телками...", и т. д., и т. п. Через пару минут вспыхнула нешуточная драка, а еще через минут десять все дружно сидели в "обезьяннике" местного отделения полиции. Местные правоохранительные органы сработали на удивление быстро и оперативно.

Беда, как говорится, примиряет, так что спустя какое-то время Алексей и Матвей чуть ли не по-приятельски общались со своими оппонентами.

– Так вы, в натуре, по каким делам в краях наших? – Спросил у друзей Колян, судя по всему – предводитель компании местных.

– Проездом мы. – Ответил Матвей, потирая ушибленное плечо. – Боялись, что к ночи на место не доедем, вот и решили остановиться в вашем городе.

– И как вам наш Березовск?

– Очень даже ничего! – Ответил Алексей, прижимая металлическую бляху от ремня, одолженного у одного из местных пацанов, к правой брови. – Особенно гостеприимство у вас на высоте.

– Да ладно, Лехан, дуться. Ну – помахались слеганца. Бывает! Не ты один подбит. Вон – половина наших хромают да с рожами разукрашенными! Не плохо вы машетесь, пацаны!

– А куда вы, типа, направлялись? – Задал вопрос уже верзила, хлюпая разбитым носом, звали которого Васька Удой. – Если, типа, не секрет.

– Да не секрет. В Дубравино.

– Куда, типа?

– В Дубравино! – Повторил Леха. – Типа – село такое, на севере вашего района!

– Чет, типа, не слыхал. – Покачал головой Удой.

– Знаю я это село. – Подал голос парень с густой шевелюрой, на которой потертая бейсболка из джинсовой ткани держалась чудом. При знакомстве он представился как Толька Карась. – Тетка там моя живет.

– Ну, и что это за местность? – Поинтересовался Матвей. – Что за люди?

– Люди как люди, да и местность обычная – речка, пруд большой, леса кругом, болота... Ничего особенного. Да я был там с родаками давно – лет восемь назад. Дней пять гостили у тетки. Теткой Дашей ее зовут. Помню, муж ее – дядька Демид, нас с отцом на рыбалку водил, с ночевкой. Классно было. Да и дядька хороший был.

– Почему был-то? Помер, что ли?

– Да не, не помер – пропал!

– Как пропал?!

– Да вот так – пропал, и все тут.

– И что, без всяких следов.

– Да какие там следы! Я ж говорю – болота кругом, да леса без конца и края. Примерно через год после того, как мы у них были, тетка Даша позвонила. Вся на измене, так, мол, и так – ушел Демид на охоту и пропал. Вторая неделя уже, говорит, как ушел...

– Ду де фига сепе, дипа! – Держась за распухший нос, прогнусавил Удой. – Это жож она так позддо, дипа, спогватилазь?!

– Так там многие охотники так уходили – дня на три-четыре, а то и на неделю. А тут – вторая неделя пошла! Так что нормально тетка кипиш подняла.

– Искали?

– Искали. Мужики ближайшие леса прошерстили, да все без толку. Менты из района приехали, клювами поводили, репы почесали, сказали – подождем еще, а если через неделю не появится, оформим как несчастный случай – в болоте утоп, или звери порвали и растащили.

Какое-то время сидели молча, думая каждый о своем. Потом Карась продолжил.

– Когда она – тетка Даша, к нам в Березовск приезжала, всегда за столом дядьку Демида поминали. А как-то она сказала, что там – в их селе, люди, вообще-то, часто пропадали. И пропадают до сих пор. И не обязательно им нужно было куда-то далеко от села уходить, что б исчезнуть с концами. Да и не только местные пропадают – были случаи, что и из соседних сел и деревень. И приезжие издалека тоже, бывало. Ментам – что с гуся вода, все на несчастные случаи списывают. Поговаривают, что не чисто там, в той округе. Что-то нехорошее там творится. Не зря люди пропадают. Бесследно.

Опять помолчали.

– А вы туда по делу, в село это, или просто так – на отдых, в гости к кому? Если не секрет? – поинтересовался, нарушив общее молчание, Колян.

– Да нет, не секрет, – пожал плечами Матвей. Родственница матери моей там жила. Померла недавно, а дом с участком на мать записала. Родители уехали отдыхать, а я еду за нее наследство оформить. Леха за компанию со мной. Мы ведь в отпусках – вот и отдохнуть, заодно, рассчитываем.

– А как звали... ну – родственницу то матери? – Поинтересовался Карась.

– Мария Семеновна, насколько я помню. Макарова.

– Да, мать недавно отцу рассказывала, что тетка Даша звонила. Ну, там – о том, о сем покалякать, как всегда, новости рассказать. Так говорила, что зимой у них в селе одна бабка померла, которую, как раз, бабой Машей и звали. А еще, говорила, что эту бабку все ведьмой считали, колдуньей, хотя она, когда-то, училкой работала, в том же селе.

– А как так, в натуре, может быть – колдунья, и, опять же – учительница?

– Не знаю. Говорю – что слышал. А еще тетка говорила, что дом-то у нее здоровый, крепкий, хоть и давно построенный. Он стоит где-то на отшибе. Боятся его люди, стороной обходят.

– Ну, Толян, спасибо тебе! – Хлопнул Карася по плечу Алексей. – Наговорил тут страстей всяких! Вон, у Матвея, поджилки затряслись вовсю! Чего доброго, он, как только нас отсюда выпустят, шасть в гостиницу за шмотками – и ходу домой!

Все дружно рассмеялись.

– Нет, дружище, – назад дороги нет. Надо выполнять поручение мамани. Да мне уже и интересно стало – что ж там за дом такой – древний, большой, да еще и страшный.

Вскоре Матвея и Алексея выпустили, пожурив за беспечные поздние прогулки в чужом городе.

– А как же они? – Поинтересовались друзья судьбой Коляна и его компании у дежурного капитана. – Отпустите их, пожалуйста. Мы уже помирились, все нормально.

– Ага, сейчас! Держи карман шире! – Отрезал полицейский. – Эта гоп-компания еще посидит, малеха. Я их не один раз предупреждал, по-человечески просил...

– Так может мы... Вам... – Многозначительно намекнул Алексей, но эффект получился совершенно обратный ожидаемому: капитан налился краской, привстал над стулом.

– Ты что ж это – мне – капитану Агеенко свои сраные деньги предлагаешь?! Да я, почти, двадцать лет в органах, пережил и реформации, и реорганизации, и кучу начальства пережил, и превращение милиции в полицию, и еще кучу всякой херни! Но ни разу, сынки, ни разу не опаганился подачками и взятками! Так что, если не хотите обратно в обезьянник, валите отсюда, подобру-поздорову!

Разгневанный капитан указал на дверь. Матвей потащил из кабинета оцепеневшего друга, пытающегося пролепетать какие-то слова извинения. Проходя мимо металлической решетки, парни попрощались с местными нарушителями спокойствия.

– Не хорошо, как-то, – смутился Матвей, – нас выпустили, а вам еще париться тут. Злой чего-то капитан на вас.

– Да ты, в натуре, не заморачивайся, – усмехнулся Колян, – Петрович отходчивый, мы его знаем. А потом – наша же вина, мы ж до вас докопались. В обратный путь поедете – заглядывайте! Потусуемся, пивка попьем. Теперь уже без приключений и обезьянника!

Когда заходили в гостиницу, было около четырех утра и над Березовском разгорался рассвет. Матвей, на мгновение остановился перед входом, придержал друга за плечо, усмехнувшись, кивнул на светящуюся вывеску без буквы "а".

– Ну, что теперь скажешь, господин скептик?

– Да ну тебя! – махнул рукой Алексей, бросив мимолетный взгляд наверх.

Глава 3

Свой путь друзья продолжили почти в полдень – долго спали после ночных приключений. Быстро собрались, наспех перекусили все в той же кафешке у кинотеатра, и покинули Березовск.

Как и предполагал Алексей, дороги, в нормальном понимании, за городом закончились. Не успели за горизонтом скрыться крайние постройки, как под джипом закончился асфальт, и машина закачалась и затряслась по так привычной для Российской глубинки дороге с грунтовым покрытием.

Дубравино обнаружили на горизонте часа через три, поплутав какое-то время в его окресностях из-за неточно нанесенных на карту дорог. Село лежало в долине все той же речки Шустровки, которая около сотни километров назад пронзала насквозь маленький Березовск.

– Да, это не Рио-де-Жанейро! – Сделал вывод Алексей, оглядев с холма раскинувшееся впереди село.

– А на кой хрен нам твое Рио-де-Жанейро, Леха! Ты посмотри – какая красота! – Раскинув руки в стороны, восторгался Матвей. – Смотри какие домики, какие сады! А какая роща березовая! Ты в своем Жанейро это увидишь? Фиг! Это же экзотика, которую мы, сидя в своих гребаных городах, могли никогда не увидеть! Не знаю как ты, а я ни капельки не жалею о том, что приехал именно сюда, а не на Кипр.

– О-о-о-о, батенька! Да Вы превращаетесь в селянина-крестьянина! Вас заворожила сельская романтика, и Вы решили пойти по стопам Льва Николаича? Попахать, и всего такого, желание не появилось? Вам еще придется перейти на вегетарианскую пищу и ходить исключительно босиком.

– Харэ разглагольствовать! – Отмахнулся Матвей. – Вон, видишь – триколор развивается? Там сельсовет, скорее всего. Поехали.

Здание сельсовета Дубравино мало чем отличалось от жилых домов села: из деревянного бруса стены, выкрашенные голубой краской, крыша под шифером, аккуратное крылечко с деревянными ступеньками. Только развивающийся государственный флаг, антенна коротковолновой радиостанции да небольшая площадь перед крыльцом выдавали административную направленность постройки.

С правой стороны крыльца, прислоненный к перилам, стоял древнего вида велосипед, с левой, нежась на солнце, развалились три огромные псины. Над входной дверью была прибита металлическая табличка такого же цвета, как и стены здания, на которой белой краской было выведено:

"Правление сельского совета села Дубравино Березовского района".

И ниже:

"Участковый инспектор села Дубравино".

– Да, – изучив написанное, сказал Алексей, – прямо как шампунь-кондиционер – два в одном. Ну что, пойдем, старик, знакомиться с местным начальством.

– Слушай, Лех, – Матвей опасливо покосился в сторону собак, – а ты уверен, что Цербер в лице, то есть – в морде, этих трех кабыздохов спокойно отнесется к нашему визиту?

Леха заскреб в затылке.

– Твоя правда – гарантий никаких. Погоди-ка...

Алексей нырнул в джип, который друзья припарковали у огромного разлапистого дуба, и вынырнул с пакетиком.

– Вот, это, я думаю, поможет наладить доверительные отношения с Цербером.

– Это что, отрава какая ни будь, лиходей?

– Сам ты отрава! Это леденцы. Предков своих на дачу, иногда, отвожу, а маман на джипе укачивает. Вот она и употребляет. Кисленькие! Попробуешь?

– Нет! – Отрезал Матвей, указав пальцем на собак. – Бобику!

Друзья осторожно подошли поближе к блохастой троице. Самый крупный пес, по ярко выраженным и выставленным наружу признакам – кобель, поднял голову, кинул на подошедших парней ленивый, полусонный взгляд, и сказал:

– Бов!

Две другие псины – кобель и сучка, тоже оторвали от травы головы и уставились мутными глазами на потревоживших их покой людей.

– И вам здрасьте! – Ответил собаке Матвей. – Вот, не желаете ли отведать. Леха, давай!

Алексей высыпал из пакетика в ладонь несколько шариков леденцов и бросил. Конфетки упали у самых лап пса. Лохматый внимательно обнюхал угощение своим большим черным носом, фыркнул, и, опять подняв глаза на парней, выдал уже:

– Бов! Бов!

Его спутники также – на нюх изучили конфеты и так же не нашли в них ничего интересного для себя.

– Оп-па! Смотри, Мот, какие привередливые!

– Им ваши угощения, – донесся со стороны крыльца глухой голос, – нужны, как, им же пятая нога.

У открытой в правление двери стоял мужик среднего роста, в тельняшке и спортивных штанах, с непонятного цвета лампасами и пузырящимися коленями. На босые ноги были одеты высокие резиновые калоши, которые, по-простонародному, назывались "чунями".

– Зажрались они, – продолжал невесть откуда взявшийся "морячок", – Зинка только утром отдала им три кила протухшей курятины. А вы сами откуда будете-то, сынки? И кого ищете?

Друзья, немного опешившие от внезапного появления незнакомца, переглянулись.

– Да мы... – начал было Леха как-то неуверенно, но его поддержал друг.

– Нам в сельсовет нужно, к председателю.

– К председателю? А на кой он вам?

Матвей достал из папки конверт с письмом, в котором сообщалось о неожиданно свалившемся его матери наследстве.

– Вот тут все написано.

– Заходите в правление, там разберемся. Чего на улице-то торчать.

– А-а-а-а... – Леха многозначительно покосился на собак.

– Да не бойтесь вы их! Фуцин! – Крикнул "морячок" кобелю-предводителю. – Ну-ка, уводи отсюда шоблу свою! Давай, давай! А то, ишь – нашли место, сучьи потроха!

Огромный пес, услышав кличку которого друзья согнулись пополам от смеха, сильно нехотя поднялся на четыре лапы, сладко потянулся, вытянув передние лапы вперед и сильно отклячив зад, и затрусил куда-то в сторону. Его "шобла", как выразился "морячок", осталась лежать на месте. Просеменив с десяток шагов, предводитель, не останавливаясь, а только слегка повернув голову, глухо произнес все то же свое коронное "бов", после чего обленившиеся члены его своры сорвались с места, как ужаленные, и довольно резво кинулись догонять вожака.

– Ну – все, весельчаки, заходите!

Все еще никак не в состоянии отойти от смеха, после всего увиденного и услышанного, друзья, похихикивая, проследовали за "морячком". За дверью обнаружился небольшой коридор с четырьмя дверями, на одной из которых была прибита табличка "Правление", на другой – "Бухгалтерия", на третьей – "Участковый", а на четвертой, куда и пригласил парней обладатель спортивных штанов с лампасами – "Охрана". Это была маленькая комнатушка – не более десяти квадратных метров, в которой разместились: повидавший всего диванчик, письменный стол, стул, компьютерное кресло с отломанной спинкой, и стальной сейф, на котором стоял большой телевизор.

– Заходите, мужички, присаживайтесь.

Немного потоптавшись на пороге, друзья прошли в комнату. Матвей присел на стул возле стола, Алексей примостился на краешке дивана. "Морячок" же, плюхнувшись на компьютерное кресло, занял место за столом, на котором стояла обычная пивная бутылка, заткнутая пробкой из скрученной бумаги. Там же – на столе, на развернутой газете лежали несколько кусков черного хлеба, пучок зеленого лука, несколько красных шариков редиски с остатками небрежно оторванной ботвы, кусок сала с довольно толстой прослойкой мяса, и несколько картофелин, сваренных прямо в "мундире".

При виде всех этих нехитрых сельских деликатесов, у друзей рты мгновенно наполнились слюной. "Морячок", открыв ящик в столе, извлек три стограммовые граненые стопки, после чего наполнил их наполовину не совсем прозрачной жидкостью из бутылки. Сивушный дух, который почувствовали парни, только переступив порог комнатушки, и который густо источал сам "морячок", сразу же "посвежел" и усилился.

– Взяли. – Кивнул гостеприимный хозяин помещения друзьям.

– Так мы..., а как же... – Начал мямлить Матвей.

– Взяли, взяли! – Повторил мужик с интонацией, говорящий, что всякие отказы неприемлемы.

Переглянувшись, парни со вздохом взяли стопки.

– Со свиданьицем! – провозгласил "морячок" один из самых универсальных, во все времена, тост, и одним махом опрокинул в себя мутную субстанцию. Посидев несколько секунд с опущенными веками и не дыша, мужик раскрыл глаза, схватил со стола кусок хлеба и, прижав его к носу, медленно вдохнул.

– А вы чего?! – крякнул хозяин помещения, увидев, что Матвей и Алексей до сих пор "греют" в руках выпивку. – Ну-ка!

Друзья еще раз переглянулись, словно прощаясь перед чем-то страшным, и залпом последовали примеру "морячка".

После того, как самогон огненным валом пронесся через глотку куда-то вниз, у Матвея сложилось впечатление, что она сейчас прожжет дыру в его организме и вытечет самотеком. Алексей, у которого глаза не вывалились из глазниц только благодаря очкам, испытывал схожие чувства.

– Так, молотки! – Мужик удовлетворенно кивнул. – Закусывайте, закусывайте!

Он протянул друзьям очищенную и разломленную пополам картофелину, пододвинул спичечный коробок с крупной солью, нарезал на кусочки сало.

– Что... что это было? – Все еще не обретший способность нормально дышать, сиплым голосом спросил Алексей. – Кислота?

– Сам ты кислота! – Обиделся мужик. – Это же первачок! Высший класс! Только позавчера выгнал! Правда – не такой ядреный по сравнению с тем, который получился в предыдущий раз. Сахара, видать, маловато было. Но все равно хорош, правда?!

– Не такой ядреный?! – Изумился Матвей. – Ну, это уж...

– Вас как звать то, сынки? – Как ни в чем не бывало, спросил мужик, опять разливая самогон в стопки.

Парни представились, с ужасом глядя на вновь наполненные емкости.

– А меня Григорием Семеновичем зовут, можно – дядя Гриша. Ну! – Двинул он очередной универсальный тост. – За знакомство!

Вторая порция, на удивление, прошла гораздо легче, сильно сгладив, при этом, чувство неловкости, которым были стеснены друзья. Они смелее приступили к закуске, которая показалась им вкуснее любых ресторанных изысков.

– Ну, – дав парням возможность хорошо закусить, вернулся к делу дядя Гриша, – что там за конверт у вас такой?

Матвей показал письмо и кратко описал суть вопроса.

– А-а-а, так твоя мамаша, получается, наследница бабы Маши Макаровой?! А чего сама-то не приехала? Болеет, что ли?

– Слава Богу – нет. Просто у нее..., у них с отцом путевки в санаторий на руках были, а тут письмо это. А у меня, как раз, отпуск начинался, вот я и решил за маму съездить. Необходимая доверенность на меня оформлена должным образом.

– Ну, что ж, правильно поступил, Матвей. Родителям надо помогать. Вот послезавтра Кондратьич выйдет – все и оформите.

– А кто такой Кондратьич? – Уже изрядно заплетающимся языком спросил Алексей.

– И почему послезавтра? – дополнил вопрос Матвей.

– Так председатель наш, Павел Кондратьевич. Они, с участковым нашим, Александром Петровичем, сейчас в Ушках – соседней деревне. Там кум Кондратьича дочку замуж выдает, второй день гуляют. Да и треть села нашего тоже там!

– А вы что ж не пошли на свадьбу?

– Так не положено мне. Я же охранник, ну, или – сторож, уж как угодно будет.

– А что охраняете? Правление?

– Не только. Еще магазин, во-о-о-н! – Семеныч ткнул пальцем в окно, – напротив он, с другой стороны площади. Почту, рядом с магазином, ну и за подстанцией присматриваю. Днем отдыхаю, а ночью обхожу все это хозяйство. Деньги небольшие, но ежели с пенсией сложить, то не так уж и плохо.

– Что-то не похожи вы на пенсионера.

– Правильно. На обычного – не похож. А вот на военного – в самый раз. Лет уж семь как дембельнулся.

– Так вы, судя по всему, военный моряк, в прошлом?

– Так точно! Капитан второго ранга в отставке. Пять лет, перед увольнением, на Северном флоте "дизелюхой" командовал, ну, в смысле – дизельной подлодкой многоцелевого назначения.

– А сюда после увольнения приехали, на Родину?

– Тут жены моей Родина, сам-то я, как говорится, детдомовский. Продали квартиру в Мурманске, да и приехали сюда. Надоели, честно говоря, северные холода. Тесть и теща к тому времени уже померли, дом ветшать стал. Мы приехали, привели все в порядок, хозяйство, кое-какое завели. Зажили, в общем. Сын, тоже военный моряк, на ТОФе служит, недавно из училища выпустился, дочь с мужем в Березовск переехала. А мы, с моей супружницей – тут. Вот так вот.

Григорий Семенович разлил остатки самогона.

– Давайте-ка, хлопцы – выпиваем, да пошли ко мне. Сегодня, по оперативным данным, моя Галина Николаевна борща наварила. А то, смотрю, вас с непривычки морить стало.

– Погодите, а почему председатель только послезавтра выйдет, а не завтра?

– Ну, ты святая наивность! Он завтра утром, дай Бог, только вернется со свадьбы! А потом будет откисать и опохмеляться. Как раз, к послезавтрему, и придет в себя.

Галина Николаевна – моложавая женщина с довольно выдающимися формами, радушно встретила гостей, поворчав только немного на мужа, за то что "и сам набрался, и детей напоил". Борщ и последовавшие за ним сырники со сметаной действительно были превосходны. "Шлифанув" все это великолепие не менее чудесным домашним квасом, друзья осоловели вконец.

– Пойдемте, – как сквозь вату доносились до них слова Григория Семеныча, – жена постелила вам в комнате сына. Отоспитесь до завтра.

Через минуту друзья с удовольствием растянулись на чистых постелях, Матвею досталась старинная широкая железная кровать с непременными шарами на спинках, а Алексей растянулся на более современной софе.

– Мот, – уже проваливаясь в сон, подметил Леха, – а ты заметил, какое отчество у местного участкового?

– Ага. Если я еще, где-нибудь, встречу мента Петровича, то окончательно уверюсь в том, что при наборе кадров в нашу полицию отдают предпочтение людям именно с таким отчеством.

Проснулись рано. Еще бы, накануне ведь улеглись еще засветло. Похмельный синдром почти не ощущался. Оно и не удивительно, с такой-то закуской. Да и самогон, хоть и крепчайший, но приготовлен был, скорее всего, из самых натуральных и экологически чистых продуктов. Умылись колодезной водой, которая окончательно привела молодые организмы в порядок и освежила мозги. Хозяйка чуть ли не насильно усадила парней за стол, накормила завтраком, который тоже был выше всех похвал. Вконец смущенные, Матвей и Алексей стали наперебой предлагать хлебосольной хозяйки помощь по хозяйству – дров нарубить, воды натаскать, или еще чего сделать.

– Да что вы, не беспокойтесь! – Отмахнулась Галина Николаевна. – Мой Гришка все сделал, еще вчера вечером, перед тем, как дежурить уйти.

Тепло поблагодарив хозяйку, друзья направились в сельсовет.

Григория Семеновича нашли в его комнатушке, примерно за таким же "джентельменским" набором из выпивки и закуски. Предложение опохмелиться парни отвергли сразу и решительно.