Текст книги "Троянский конь"

Автор книги: Владимир Колышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

   Они сняли номер-ячейку, куда забираться нужно было по узкой металлической лесенке, похожей на пожарную. Девушка взбиралась быстро, с ловкостью обезьянки. Илар, качаясь, поднимался следом. Ориентирами ему служили мелькавшие перед глазами белые гольфики и белые же трусики под черной юбочкой.

   В ячейку надо было заползать, как в трубу. Стоять там было можно только на карачках. Даже в сидячем положении голова упиралась в потолок. Илар почувствовал себя как в гробу. Едва женщина включила свет и закрыла входную дверцу, его охватил приступ клаустрофобии, как профессора Хейца.

   – Открой ячейку, – потребовал Илар.

   – Низя. Когда мы будем делать фак, нас не долзны видеть. Тебе, селовеку, нисё не будет, а меня, как неполноплавную, отслепают по зопе и выслют из голода...

   Илар смирился и привык. Ведь удушье было чисто психологическим – кондиционер работал исправно, и воздуха вполне хватало.

   – Тебя как зовут? – спросил он подругу, раздеваясь и запихивая шмотки под подушку.

   – Сэйко, – ответила подруга, ложась рядом. Она тоже сняла свою белую блузку, развязала черный галстук, оставив пока только юбочку.

   – Это имя или название прибора? У меня уник фирмы "Сэйко".

   – Это мое имя. А филма, которая нас выпускает, называется "Хосака..."

   – А-а! Значит, ты – собственность "Хосака-Биолабс Инк"?

   – О да! Я лаботаю на нее. Мое полное имя Сэйко N 65497720, тип – "саламандла".

   – Саламандра?.. И что это значит?

   – Огнеуполная.

   – Какая?

   – В огне не голю.

   – А для чего тебя сделали огнеупорной?

   – Чтобы я лаботала пожалником. Но меня оттуда выгнали...

   – За что?

   – А там дом голел, сильно так голел – пламя до неба. Я залезла на тлетий этаз...

   – По лестнице?

   – Нет, плосто по стене. И там была сталушка и кошка. Я спасла кошку, а бабушку не успела. Бабушка сголела. Мне сказали, что я путаю плиолитеты...

   – Приоритеты?

   – Ага. И отстланили меня от долзности и послали на длугую лаботу.

   – А что теперь делаешь?

   – Вот сейсяс лизу с тобой и лаботаю. – Она поднесла к глазам Илара свой уник и переключила прибор на банковский сканер. – Пелевиди двасать глобо на ссет филмы.

   Илар порылся, достал социальную карточку со встроенным молекулярным чипом, провел штрих-кодом перед окошечком её сканера, нажал цифры: "2", "0" и кнопку "Enter". Где-то невидимый компьютер бесстрастно снял с его счета двадцать глобо и перевел виртуальные деньги на счет фирмы "Сэйко".

   – Ну вот, – сказала довольная Сэйко и сняла почему-то только один носок; потом, извиваясь всем телом, сбросила юбочку и трусики, – тепеля мозно смотлеть мультики.

   Она включила телеэкран, встроенный в выходную дверцу, которая находилась в ногах. И сразу стала хохотать. По экрану бегали, играли в кошки-мышки бессмертные диснеевские мультипликационные герои.

   Превозмогая комплекс вины, Илар положил руку на маленькую, величиной с яблоко, упругую грудь Сейко. Ему казалось, что сейчас он изнасилует ребенка. А может, это у нее был такой стиль "работы"? Потому что на самом-то деле она выглядела вполне взрослой женщиной, по японским меркам. Хотя ведь это все условность... В такие моменты всегда об этом забываешь. Слишком искусна подделка. Но она пользуется огромным спросом. Ведь настоящие женщины подобными вещами не занимаются. Проституция – удел биоморфов.

   Илар опустил руку вниз, Сэйко раздвинула ноги. Там была нежнейшая гладкая кожа без какой-либо волосатости, упруго-мягкие вечно девственные губы, жаркие и влажные. Чем хороши биоморфы – чистота и стерильность контакта вам гарантировалась. Он навалился, вошел, чувствуя встречное движение.

   – Так холосо? – Она подняла ноги.

   – О'кей, – прохрипел он, подхватывая её под коленки.

   – Тогда поехали... за олехами.

   Она делала умелые фрикции в такт ритмичным коротким выдохам. Иногда в азарте, упираясь пятками в потолок, выкрикивала на родном наречии: "О, сэнко! О, хикари! Хиромэни! Ми-га-то!!!" Что в переводе сводилось к одному единственному понятию – "блеск!" Илар не знал японского, и потому партнерша показалась ему довольно многословной.

   Глава 3

   – Сколько сейчас времени? – спросил Илар, продирая глаза.

   – Восемь сясов, – ответила Сейко, не глядя на часы.

   – Утра или вечера?

   – Весера, разумееца.

   – А какое число?

   – Двенадцатое...

   – Черт! Вечер двенадцатого! Проспал целый день в этом гробу! – Он вскочил. В девять утра двенадцатого числа он должен уже быть на работе. – Опоздал! Чего ж ты меня не разбудила?

   – Но ведь ты нисего не велел.

   – Да, уж погулял, так погулял...

   Проявляя чудеса ловкости и терпимости, они оделись в этом тесном, сугубо японском пространстве. Спустились по лесенке, оставив ячейку открытой. Это означало, что она освободилась. Ячейку продезинфицируют и приготовят к новому заселению.

   Спешка, впрочем, теперь уже не имела значения, и они пошли в кафетерий при вокзале. Илар угостил Сейко, предоставив ей возможность выбрать еду по своему вкусу, поскольку сам не разбирался в японских блюдах. Она взяла что-то морское и много. Аппетит у биоморфов был отменным.

   – Сто ты потелял? – спросила Сэйко, видя, что её друг блуждает взглядом по сторонам.

   – Вчерашний день, – буркнул друг.

   – Всерасний день надо искать не здеся, а в Амелике.

   Постепенно до него дошел смысл сказанного: ну конечно! в Америке же еще только утро 12-го сентября! Он забыл про разницу во времени, идиот.

   – Ну-ка, отмотай пятнадцать часов назад, сколько это будет?.. А то у меня голова не соображает.

   – Пять утла.

   – Вау! Спасен, спасен!.. Ты гений, – похвали он Сэйко, и та, довольная, расплылась в улыбке.

   И он радовался: Значит, он не опоздал! Как тот английский джентльмен, который объехал вокруг света за 80 дней, обретя жену и лишний день. Почти то же самое проделал Илар, когда перенесся с Американского континента в Японию, забыв, что пересек линию перемены дат. В самом деле, если в Токио 8 вечера, то по Центральному времени США и Канады сейчас только 5 утра. До начала рабочего дня, до девяти часов утра, у него уйма времени. Но и чересчур расслабляться рискованно, путь предстоит не близкий, даже по меркам ВТТ.

   – На этом вокзале есть космические линии? – спросил Илар, макая суши в треугольную тарелочку с зеленым васаби [хреном (яп.)], с похмелья хотелось всего острого.

   – Смотля куда, – ответила Сэйко, ловко управляясь палочками для еды. – Есть линии на Луну, на олбитальные станции, на Малса и Венелу ... и болся нету.

   Илар улыбнулся – свой АЙ КЬЮ она не преувеличила.

   – Ну, ладно, мне пора. – Он допил омерзительный кофе из водорослей. – Ты покажешь мне, где тут у вас космические линии? А то я в этих иероглифах не разбираюсь

   – Конеся, показу, – бесстрастно кивнула головой Сэйко, намазывая креветочную пасту на оранжевые рисовые крекеры.

   – Тогда пошли.

   – Сисяс, только доем...

   Переборов отвращение к местным напиткам, Илар осмелился заказать сакэ. От первого глотка он чуть не траванул. "Японский бог, зачем они её греют, вместо того, чтобы положить кусок льда?!"

   Однако второй и третий глоток пошли лучше. И, как это ни странно, головная боль рассосалась.

   – Ну, доела? Тогда пошли... Да! А где мой рюкзак?!

   – Твой рюкзака я сдала в камелу хланения.

   В камере хранения Сэйко набрала шифр, открыла ячейку, достала вещи Илара.

   – А кто та зенсина на фотоглафии?

   – Какая женщина?

   – Ну тама у тебя папа, мама и зенсина.

   Илар наконец понял, что речь идет о портретах.

   – А ты откуда знаешь, что у меня в рюкзаке?

   – Посмотлела. Я любоснательная...

   – Ты любопытная, а не любознательная. Это большая разница. Запомни и никогда так больше не делай.

   – Плости.

   – Прощаю... – Илар забросил рюкзак на плечо и неожиданно для себя ответил: – Её зовут Елена. Моя возлюбленная. Она погибла...

   Илар не знал, зачем он пускается в идиотские объяснения. На секунду круглое плоское лицо Сэйко исказилось, и на нем проступили нечеткие черты Елены. Это было отвратительно.

   – Перестань! – Илар замахнулся на полиморфа.

   Сэйко закрылась руками, ожидая удара. Но удар не последовал. Она убрала руки, на щеке у нее блестела слеза.

   – Ты что? Я не хотел тебя обидеть. – Он провел ладонью по щеке Сэйко, вытер слезу. – Скажи... тебя часто бьют?.. Ну, я имею в виду – клиенты...

   – Иногда бьют. Кто тихо слепает, кто сильно... Тогда я убилаю сувства... и лаботаю без сувств.

   – А со мной ты... убирала чувства?

   – Нет. Ты холосый. Мне нлавица.

   Залы космических линий находились в соседнем здании современной постройки. В глаза сразу бросилась, укрепленная на карнизе, огромная динамическая светящаяся надпись: "Джапан Спейс Лайнс". На улице вновь уже смеркалось. И все расцветало огнями. Наступала очередная безумная электрическая ночь.

   Они вошли в зал, отделанный блестящими листами металла с галогеновой подсветкой и рядами вместительных кабин. Кабины ВТТ имели излишне футуристический вид и раскрашены были в зловещие черно-желтые цвета.

   Возле линии Земля – Марс они простились.

   – Ну, ладно, иди "работай". Я, наверное, отнял у тебя много времени?.. Хочешь, я тебе заплачу еще...

   – Нет-нет. Нисего не надо. Плосяй. Саёнара!

   – Саёнара, моя огнеупорная...

   Он последним вошел в просторную кабину, где уже стояла группа людей, человек двадцать, в ожидания отбытия на Марс. Сопровождавший группу полиморф сказал: "Го-ёдзин!" и нажал кнопку. Дверь из псевдостекла, скользнув у самого носа Илара, отделила его от Сэйко. Она помахала рукой, совсем как человек. Илар ответил – приложил к прозрачному металлопластику ладонь.

   Глава 4

   Марсианский космопорт представлял собой приземистое просторное здание с тусклыми стенами из местного красноватого песчаника. Казалось бы, широкое внедрение ВТТ упразднит само понятие космопорта, но нет, дань традиции и экономическая целесообразность, сохранили овеянные легендами места, где накапливаются люди, желающие отправиться на другие планеты. И они по-прежнему зовутся космопортами и выполняют приблизительно те же функции, что и раньше. Только нет уж ни взлетно-посадочного поля и нет космических кораблей.

   Для Марса, как впрочем, и других планет земного типа, это особенно верно. Порой кроме космопорта и примыкающих к нему сооружений, вообще нет никаких построек. По существу, планеты стали осваивать совсем недавно, несколько десятков лет. А чтобы обустроить их и плотно заселить, понадобятся сотни лет.

   И все же именно Марс осваивался людьми особенно интенсивно. Здесь много опорных баз, шахт, рудников, и начато строительство подземного города Маринер-сити в экваториальной зоне.

   Илар же прибыл на одну из промежуточных станций. Дальность действия ВТТ-линий ограничена. На отдаленную планету Солнечной системы сразу не попадешь. Только с пересадками.

   Прибывшую туристическую группу встретил гид и повел любознательных японцев, которые уже настраивали свои съемочные камеры, осматривать местные достопримечательности. Сказать по правде, ежедневно на Марс прибывают не так уж много людей. Туристические маршруты только-только развиваются. Контрактники работают вахтовым методом, потом организованно отбывают на Землю. Им на смену так же организованно прибывает новая смена. Болтающихся туда-сюда одиночек здесь встретишь редко.

   Повинуясь стадному инстинкту, Илар сначала держался вместе с японцами. И даже хотел совместно с ними поехать на экскурсию, поскольку никогда раньше не был на Марсе. Тем более, что дальние линии, как он узнал, были временно закрыты из-за "непогоды". На Солнце были зафиксированы две вспышки. Поднявшиеся электромагнитные бури нарушили стабильность виджл-поля.

   Но участие в экскурсии сорвалось. В одном из объявлений, время от времени оглашавшихся в зале ожидания, он услышал свое имя. Приятный женский голос дважды повторил: "Илара Кирке, прибывшего с Земли, просят подойти к справочному бюро".

   Он направился к справочной кабине, где сидела хорошенькая девушка. Она смущенно хихикала в ответ на реплики пожилого человека с бородкой, который стоял возле её окошка, картинно облокотившись на стойку. Флиртующим со служащей космопорта оказался никто иной, как бывший экстраординарный профессор Центрального Института Темпоральных Исследований, доктор наук, почетный и действительный член многих научных и околонаучных обществ, автор целого ряда значительных трудов по истории, философии истории и темпоральной археологии – Манфред Фердинанд фон Хейц.

   – Какими судьбами, док?! – удивился Илар. – Здравствуйте.

   – Привет, мой мальчик. – Хейц приобнял старшего техника-пилота. – Это я дал объявление. Спасибо, милая...

   Хейц галантно раскланялся с девушкой.

   – Это ваш сын? – спросила девушка, которая сама любила задавать вопросы в свободное от работы время.

   – Хотел бы я иметь такого сына, – сознался профессор.

   Хейц повел Илара на второй этаж. Они поднялись по эскалатору в почти пустой зал, где рядами стояли пластиковые кресла для отдыха. Чтобы транзитные пассажиры не скучали, к подлокотникам кресел были прикреплены маленькие плоские мониторы со складной клавиатурой. Можно было сыграть в компьютерные игры, посмотреть фильм, просто побродить по Сети.

   Но в эту минуту развлекать было некого. Зал пустовал. Только в дальнем конце сидела парочка, но она играла в свои игры. В любовные. Они усиленно обнимались, не замечая ничего вокруг. У парня на ногах были модные сапоги "а ля рюс" с голенищами гармошкой. У девочки была не менее модная прическа – павлиний хвост.

   Илару показалось, что профессор соблюдает конспирацию. Он нервно озирался, как малоопытный член тайного общества; зябко кутался в плащ, хотя в зале было довольно тепло, и не вынимал правую руку из кармана. Вся эта неумелая бондиана совершенно не шла серьезному профессору и ставила его в нелепое положение.

   Илар заволновался, подозревая, что Хейц примчался на Марс неспроста.

   – Я вас слушаю, док, – сказал старший техник-пилот вкрадчиво, чтобы, наконец, внести ясность.

   – Да уж, пожалуйста, выслушай, не перебивая, – ответил профессор, несколько успокаиваясь. – Дело в том, что, после того, как я открою тебе цель своего визита, моя жизнь будет всецело в твоих руках.

   – Тогда, может, не надо... – засомневался Илар. Ему вовсе не хотелось брать ответственность за жизнь профессора.

   – Может быть. Но у нас нет другого выхода.

   – У "вас"? вы имеете в виду кого-то еще, помимо себя?

   – Да. У "нас" – это значит: у организации "Истинные Сыны Земли".

   Профессор с кислой миной "полюбовался" эффектом, произведенным на собеседника. Хейц уже перестал пугливо озираться, и его распирал нервный смех. Но беседа, надо полагать, будет слишком серьезной.

   – Док, вы что... заговорщик? – прошептал Илар.

   – Если ты помнишь, тогда, под Троей, я сказал тебе, что "придет время и, быть может, мы сойдемся ближе". Что "нам нужны такие люди, как ты..." Помнишь?

   – Ну, помню...

   – Так вот, это время пришло.

   – В каком смысле?

   Видно было, как Хейц мучительно переламывал себя и вот сломил, выдохнул:

   – Да, я состою в организации, целью которой является освобождение людей от тирании кваков. Причем – любой ценой.

   От такого признания стеклышки пенсне Хейца запотели. Наверное, от страха. Ученый отцепил их от переносицы и стал протирать замшевой тряпочкой, беспомощно щурясь. Руки у него дрожали.

   – Док, вы не похожи на фанатика. Вы уверены, что освобождение стоит именно ЛЮБЫХ жертв? Я вообще не уверен, что кому-то на земле в тягость правление кваков. По-моему, их так называемая "тирания" ничего, кроме пользы, не приносит... Вспомните, – вы же историк – когда-то славяне позвали на царство варягов. Не потому, что сами не умели управлять, а потому, чтобы пресечь, наконец, кровавую борьбу за власть. То есть призвали третью силу. И все пошло хорошо, пока третья сила оставалась таковой. Пока не произошла неизбежная ассимиляция, пока чужаки не стали "своими", после чего опять возникли распри. Но в нашем случае такое не случится никогда. Кваки не собираются ассимилироваться, да это и невозможно.

   – Молодец, хороший привел пример. Но не совсем удачный. Варяги не отделяли себя от славян и проводили именно прославянскую политику. Уж если мы балуемся аналогиями, то лучше вспомним историю заселения Америки. Белые колонисты тоже не собирались смешиваться с местным населением. Оно им вообще было не нужно. Что стало с индейцами, тебе известно.

   Профессор покосился на обнимающуюся парочку и продолжил почти шепотом:

   – В нашей организации состоят люди, занимающие очень высокое общественное положение. Даже члены мирового правительства. От них мы получаем информацию о некоторых планах кваков относительно человечества. Так вот, есть сведения, что кваки собираются отменить все ограничения по возрасту для лиц, желающих отправиться в "Иллюзорий". А так же ввести принудительную отправку отказников, то есть отменить "Книгу Жизни", и довести возрастной ценз пациента до пятидесяти лет. Если эта тенденция сохранится, то землянам не в таком уж отдаленном будущем грозит полное исчезновение. Или, по крайней мере, жизнь в резервациях...

   – Но зачем квакам теснить нас на суше, когда она им не нужна. По Соглашению – они заселяют океаны, мы – сушу. Никто никому не мешает.

   – Пожалуйста, не перебивай! Следующим их шагом будет сокращение площади суши. По средствам парникового эффекта они хотят растопить ледяные шапки планеты и поднять уровень мирового океана. Больше воды – больше жизненного пространства для кваков. Постепенно, когда они станут доминирующей расой, они нас вообще вытеснят с планеты. С нашей родной Земли, которая станет планетой Океан!..

   – Простите меня, сэр, но это слишком похоже на ужасы из желтой прессы и на истеричные вопли хомопатриотов. Зачем квакам это нужно?

   – Никто не любит квартирантов, – Лицо Хейца скривилось так, словно он всю жизнь прожил с квартирантами. – Каждый стремится стать безраздельным хозяином. Такова сущность живых существ. Борьба за существование. Конкуренция видов. Впрочем, это общее место. Тут и дискутировать не о чем. Диктатура кваков должна быть свергнута.

   – Любой ценой, – усмехнулся Илар.

   – Да! – крикнул разгоряченный профессор так, что парочка влюбленных перестала целоваться и в тревоге уставилась на заговорщика; тот спохватился, опять понизил голос: – К сожалению, бескровных освободительных войн не бывает. Все войны кровавы и жертвенны.

   – Ну, хорошо. А зачем вы мне это рассказываете? Зачем раскрыли себя? Вообще-то я допускал, что вы бунтарь, но не думал, что решитесь на нечто большее, чем демонстративное диссидентство.

   – А затем, мой мальчик, чтобы сделать тебя активным участником Сопротивления. И не просто активным, а можно сказать, ключевой фигурой...

   – Хотите, чтобы я возглавил вашу организацию? Это смешно...

   – Вождей у нас и так хватает. Зато катастрофически не хватает преданных исполнителей, которые могли бы оказаться в нужном месте и в нужное время.

   – Не понимаю, почему мы не могли об этом поговорить дома, в спокойной обстановке, чем вот так впопыхах... быть может, под наблюдением...

   Услышав о возможном наблюдении, профессор опять сильно занервничал и еще глубже погрузил правую руку в карман плаща. Глаза спрятались за световыми бликами, отражаемыми стекляшками знаменитого пенсне. Илара стала раздражать эта комедия, даже при всем уважении к ученому.

   – Потому что дело крайне спешное... Возникла ситуация, не терпящая промедления...

   – Что, кого-то надо ликвидировать или взорвать? – сыронизировал старший техник-пилот.

   – Да. То есть – нет, то есть... в каком-то смысле... Видишь ли, мой мальчик, нашей организации неожиданно выпал уникальный шанс покончить с кваками одним ударом. Когда я узнал, что ты отправляешься в систему Нептуна, об этом тут же узнала наша организация. Мы всегда присматриваем за перспективными людьми... Ты уж извини... Ну так вот. Одному из наших вождей пришла в голову блестящая идея... То есть, идея-то муссировалась давно, но осуществить её нам было не под силу. И тут вдруг мы узнаем, что именно тебя, на которого мы давно положили глаз, отправляют в нужную нам точку пространства, причем совершенно легально, на законных основаниях. Тебе остается только попасть в нужное время и провести там некую акцию...

   – И с кваками будет покончено?

   – Да. Во всяком случае, мы надеемся.

   – Так вы даже и не уверены?..

   – В акции мы полностью уверены. С кваками будет покончено. Речь идет о жертвах, которые будут принесены, так сказать, на алтарь победы. Они могут быть минимальны или... очень большими. Я имею в виду, что когда ты изменишь мир...

   – Вмешательство в Прошлое? Сознательное вмешательство? Но это же преступление!

   – Это смотря, на чьей ты стороне.

   – Преступление всегда преступление, независимо, на чьей вы стороне. Вы же сами меня учили: есть этические нормы, переступать которые нельзя... Даже во имя интересов человечества. Никакая цель не оправдывает средства.

   – Вот и выучил на свою голову. Оправдывает, мой мальчик, еще как оправдывает...

   – Перестаньте называть меня "мой мальчик"! Во-первых, я не мальчик, а взрослый мужчина. А во-вторых, у меня есть отец. Вернее, был, впрочем, для меня он и сейчас существует. Я только недавно его посещал...

   – В "Иллюзории"?

   – Ну, в "Иллюзории"...

   – То-то и оно. "Иллюзории" исчезнут, когда исчезнут кваки, благодаря твоему подвигу... да-да, не ухмыляйся, именно подвигу. Люди еще тебе поставят памятник.

   – Мне не нужны монументы...

   – А что тебе нужно?

   – Не знаю... Сейчас речь не об этом.

   – Именно об этом. Я знаю, что тебе нужно. Тебе нужна мирная жизнь, любовь, дети, и чтобы родители успели порадоваться твоему счастью. Разве не так?

   – Ну, допустим.

   – Не допустим, а так и есть. Это естественное человеческое желание. Об этом мечтают миллиарды людей. А кваки... Они отняли у нас эти простые, НАСТОЯЩИЕ радости и заменили их на фальшивку. Подобное не может быть терпимо! Понимаешь? Нельзя этого больше терпеть! Тем более сейчас, когда появилась возможность их победить. Такой шанс упускать нельзя. Отказаться от него – вот это-то как раз и будет преступлением против человечества.

   – Да что вы от меня-то хотите?!

   – Содействия, мой ма... э-э дорогой, содействия. Я раскрою тебе план операции, в которой ты мог бы участвовать. Дело в том, что в 1990-м году космический аппарат "Вояджер-2" прошел вблизи Нептуна...

   Далее профессор рассказал, что в конце 70-х годов прошлого века, в рамках программы исследования дальнего космоса, с Земли были отправлены беспилотные космические разведчики – "Пионер-10, «Пионер-11», «Вояджер-1» и «Вояджер-2». Были и другие запуски, но не о них речь. Именно на эти четыре аппарата была возложена не совсем обычная миссия. Кроме наблюдательной аппаратуры для исследования дальних планет, с каковыми исследованием они блестяще справились, аппараты снабдили своеобразными посланиями, которые предназначались гипотетическим обитателям иных миров. Это были золотые диски с аудио– и видеозаписями земных ландшафтов, представителей животного мира, а так же человека. Туда так же вошли музыкальные и другие художественные произведения, созданные гениями человечества. Это делалась потому, что "Вояджерам и «Пионерам» – рукотворным посланцам космической расы хомо сапиенс – предстояло впервые покинуть Солнечную систему и отправиться в бесконечный полет к другим звездам.

   Существовал ничтожный шанс, что какой-то из аппаратов не сгинет в бездонных глубинах космоса, наткнется на обитаемую систему и будет выловлен разумными обитателями. Они-то и должны будут прочесть наше послание.

   Все это походило на "бутылочную" почту прошлых веков, сказал профессор. Для облегчения работы неизвестным получателям, прилагалась "инструкция" – схема аппарата, с помощью которого можно было воспроизвести записи. Конечно, такое событие, если оно и случилось бы, произойдет не ранее, чем через миллион лет; сама земная цивилизация может к тому времени исчезнуть с лица Земли, но пусть они хотя бы узнают, что были такие существа, до некоторой степени разумные, которые назвались – людьми. Разумеется, к исходу этой бездны времени, записи могут быть частично или полностью стерты космическими микрочастицами, но надежда была. Надежда умирает последней, как говорится.

   Для того, чтобы гипотетический адресат мог узнать местожительство отправителя, на золотом диске были выгравированы космические координаты Солнца относительно 14 известных пульсаров, которые "работают" своеобразными галактическими маяками. Высокоразвитым разумным существам не составит труда расшифровать, в чем смысл четырнадцати точек, от которых идут лучи. Ясно, что место пересечения лучей указывает на пункт отправления послания.

   Некоторые ученые высказывали опасения: не слишком ли рискованно открывать координаты альма-матер человечества каким-нибудь космическим монстрам? Эти законные сомнения были встречены снисходительным смехом. Было видно, что самые горячие сторонники послания не верят – даже не в агрессивность инопланетного разума, – а в то, что земной аппарат попадет в чужие руки, лапы, клещи, щупальца, словом – в инопланетные лаборатории.

   И все же послания были изготовлены.

   И случилось почти невероятное. Шанс один на квинтиллион – выпал. Один из "Вояджеров" был подобран разведывательным кораблем кваков.

   Глава 5

   – Интересная история, – сказал Илар, вставая.

   – Куда вы, – переполошился профессор. – Сядьте! Я еще не закончил...

   – У меня затекла спина, хочу пройтись...

   – Ну, пройдемте к окну, постоим там, – предложил альтернативу Хейц. Видно было, что ему не хотелось отпускать от себя Илара.

   Они подошли к панорамному окну. Перед глазами расстилалась красно-бурая поверхность Марса, сплошь усеянная камнями. Там и сям торчали полузасыпанные песком небольшие возвышенности и гребни разрушенных ветрами скал. Вдали, сквозь йодисто-желтую дымку, виднелись кубы и сферы перерабатывающего комбината.

   – К тому времени, когда это произошло, – возобновил разговор профессор, – единого человечества уже не было. Люди давно рассеялись по космосу. Земля была необитаема. Но кваки умели обращать время вспять, и потому проникли в Прошлое Земли, когда она была в расцвете молодости и готовилась заявить о себе...

   Профессор поправил соскользнувшее с носа пенсне и продолжил:

   – Оккупация во Времени прервала Естественную Линию развития землян и создала Другую Линию. Начиная с момента Оккупации, мы развиваемся под строгим их контролем. А значит, у нас нет будущего. Свободного будущего!

   Хейц потряс кулаком и пристукнул им по стене.

   – Вот мы и решили ударить в роковую для нас точку. Упредить захватчиков. Своим воздействием мы отменим их воздействие. Цель нашего плана – не допустить, чтобы посылка попала к квакам. Но здесь, кроме прочих трудностей, есть одна закавыка...

   Надо сказать, что первый "Вояджер" был... вторым, а второй, как ни странно, – первым. Дело в том, что запущенный раньше аппарат шел по менее выгодной траектории и прибывал к месту назначения позже. А тот, что покинул Землю позже, идя по наиболее удобному пути, подошел к Юпитеру и другим планетам-гигантам раньше и стал называться "Вояджером-1". Но бортовой его номер все-таки "Вояджер-2". Тут-то и возникает проблема.

   Известно, что... вот схема, смотри... "Вояджер-1" не заходил в систему Нептуна, пересек пустую уже орбиту и ушел за пределы солнечной системы. Вблизи же Нептуна прошел "Вояджер-2", у которого бортовой номер первый, но который запаздывал и стал вторым... Ты следишь за ходом мысли?

   – С трудом.

   – Уж постарайся. Так вот. В отчетах кваков, которые мы сумели добыть, фигурирует "Вояджер-1". Этот аппарат они выловили в космосе на нашу беду, от него и узнали о существовании человечества и где оно находится. А в отчетах землян под "Вояджером-1" подразумевается "Вояджер-2". Так который же аппарат поймали кваки? Первый или второй? Есть мнение, что кваки, говоря о "Вояджере-1", именно его и имеют в виду. То есть согласно бортовому номеру. Ведь они держали в лапах этот аппарат. Значит, наша цель – "Вояджер-1". Который по классификации земных ученых является "Вояджером-2". Так вот, именно он пройдет систему Нептуна в 1990-м году. Когда ты его поймаешь, то на борту должно быть написано – "Вояджер-1". Пусть тебя это не смущает...

   – Я должен его поймать?

   – Да. Будучи на спутнике Нептуна, тебе надлежит сделать следующее: выйти на орбиту в хроноджете, переместиться во времени в ХХ век, а именно – в 1990 год. Засечь аппарат, состыковаться с ним. Изъять золотой диск. Либо уничтожить аппарат, либо изменить траекторию его полета. Выбирай. Проще – уничтожить аппарат. Но незаметнее всего – изъять диск. Однако надо помнить, что там шныряют крейсеры кваков.

   – Вы говорите так, словно я уже дал согласия работать на вас.

   Илар инстинктивно угадал, что профессор применил психологический прием уговаривания.

   – Разумеется, ты можешь отказаться, – сказал Хейц и мрачно пошевелил рукой спрятанной в кармане. – У нас есть запасной вариант... но он менее реален... Можно сказать, практически нереален. Но на крайний случай мы используем его.

   – Что это за вариант?

   Профессор посмотрел Илару прямо в глаза, подумал и сказал:

   – Пошлем другого человека в тот же район и в тот же час. Конечно, он менее опытен и у него не будет легального статуса, но... большого выбора у нас нет. И ждать бесконечно нельзя. Нашего человека, внедренного на станцию, могут отозвать. Или раскрыть...

   – У вас есть свой человек на станции? Замечательно! Так зачем вам я?

   – К сожалению, он не пилот... но ты можешь рассчитывать на его помощь. На ЛЮБУЮ помощь.

   Старшего техника-пилота слегка шокировала акцентуация слова "любую".

   – Значит, у меня будет сообщник? Интересно, кто он такой?

   – Это секрет, – твердо ответил профессор. – Пока ты не дал согласия... Впрочем, могу назвать его подпольный псевдоним: "Музыкант".

   Хейц понурил голову, наверное, сожалея, что слишком откровенен. Илар Кирке усмехнулся:

   На какой же пароль он откликнется?

   – Это совсем не смешно, Илар. Если ты его вызовешь на откровение ради любопытства, ты умрешь. И это не угроза. Это факт. Пойми, мы не играем в игрушки...

   Илар вернулся к предыдущей теме:

   – А что, если вы напутали с вашей странной нумерологией, и "Вояджер" окажется не тем аппаратом?

   – Значит, будем отлавливать другой аппарат. Но это будет другая операция и, по-видимому, не с твоим участием.