Текст книги "Троянский конь"

Автор книги: Владимир Колышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

   – На поясе... Он называет его Защитником. Как-то раза два он давал мне его поносить, когда мне надо было сходить по делам в опасные районы города. Объяснил, как надо с ним обращаться.

   – Прекрасно! – воскликнул сыщик. – Тогда, пожалуй, и усыплять не придется. Кто знает этого колдуна, может он распознает зелье своим мерзким носом... Поступим так. Сегодня вечером, как он придет, сообщите ему, что заболела подруга. Записку ему покажите. И скажите еще, мол, надо больную навестить. Дескать, зовет она... Скажете, что опасаетесь за свою безопасность. Кварталы там, мол, бандитские... Поняли?

   – Понять-то поняла, а ну как не даст?

   – А вы хорошенько попросите... А коли не даст, тогда будем думать... Но, если дельце выгорит, отдадите фонарь мне. Я буду ждать вас у кожевенного рынка. Вернетесь домой, расскажете, что выронила по дороге, или отобрали мужики.

   – Он убьет меня!

   – Это вряд ли. Прибить прибьет, ну да вы, женщины, к побоям привыкшие. Придется потерпеть. Зато потом получите четыре мины серебра. Вот вам мое честное слово! А не верите, так я заранее табличку приготовил с обязательством выдать вознаграждение за помощь Сыскному Департаменту. На вот возьмите, спрячьте.

   Дамка прочла клинопись, выдавленную на глиняной табличке с неровными краями, и осталась довольной. Под обязательством стояла личная печать сыщика. В суде, если что, от такого документа отказать будет невозможно.

   И все же Итт-Мардук-балету сомневалась, вправе ли она предавать своего, пусть и гадкого, но все же покровителя.

   – Зачем вам Защитник?

   – Мне он не к чему, – высокомерно ответил сыщик. – Меня защищает государство... А что касается моей просьбы, то она продиктована заботой о других людях... С помощью этого фонаря Коршун совершил преступление. Угрожал смертью одной важной персоне, гостю нашего города... Впрочем, это неважно. А важно конфисковать этот злосчастный фонарь. Это решение Сыскного Департамента. Так что с этой стороны будьте покойны. Все законно, – соврал сыщик опять же для пользы дела. – Однако, зная крутой нрав вашего покровителя, чтобы не терять понапрасну людей, фонарь решено выманить хитростью. Так что своим поступком вы поможете государству.

   – Хорошо я согласна.

   – Теперь расскажите, как обходиться с Защитником? Потому что говорят, будто он никого чужого к себе не подпускает.

   – Надо произнести заклинание. Коршун называет его – "код".

   – Какое заклинание?

   – Нужно произнести шумерское слово "Поп-корн", после чего приложить большой палец на одно место, там такая впадинка...

   – Значит, "Поп... корн"? – почесал бороду сыщик, даже не заметив, как повредил ее аккуратность задумчивым жестом. – Я знаю шумерский, что-то я такого слова там не встречал...

   – Может и не шумерское... Мне кажется, что это имя женщины. Коршун как-то в подпитии мне рассказал о своей возлюбленной, которая живет в иных временах...

   – Как это понять?

   – Вот и я не поняла. Наверное, в прошлом у него была женщина...

   – А! – догадался сыщик, – это поэтическая фигура. Вот бы никогда не подумал, что Коршун склонен к витиеватой речи... Ну ладно. Поподробнее, поподробнее.

   – Еще там есть такие пуговки... Если нажать одну...

   * * *

   – Осторожно! Не касайтесь меня! – вскричал сыщик Бэл-надин-апли. – Сначала произнесите слово «Поп-корн». Однажды, произнеся это заклинание, вы навсегда становитесь другом Защитнику, и он вас не тронет. Будет оберегать и защищать лучше, чем тысячная армия.

   Астианакс мысленно поворочал на языке незнакомое слово, наконец, решившись, громко произнес:

   – Поп-корн!

   – Ну вот, держите... Теперь он вас не тронет.

   Сыщик протянул волшебный фонарь, который обманным путем выманили у Коршуна. На миг в голове Бэл-надин-апли мелькнула предательская мысль: "Наверное, надо было этот фонарь оставить себе...", но вспомнил, кто финансировал дело, тот, стало быть, и хозяин положения.

   Те люди, для кого честное слово – не пустой звук, поймут, с какой поспешностью загасил крамольную мысль сыщик; загасил, затоптал, как гасят нечаянно вспыхнувший огонь.

   Но от внимания принца троянского не ускользнул алчный блеск глаз сыщика. А тот, смущаясь, подсказал:

   – Сюда надо приложить большой палец... Вот так... Теперь Защитник ваш. Эта пуговка усыпляет его, эта – пробуждает...

   – И это все? – спросил Астианакс. – Так просто? Хм... А ведь какие стены суеверного ужаса возвели вокруг этого Коршуна... Но оказалось, что обезоружить его так просто...

   – У меня есть сосед, – сказал Бэл-надин-апли, приглаживая бороду, – а я, надо вам сказать, немного играю на донго, под музыку, знаете ли, хорошо думается... Так вот он, бывало, зайдет ко мне и говорит: "Ты так ладно играешь и с виду так просто, не попробовать ли и мне?". А я отвечаю ему: "Да, это очень просто, если знать, в каком месте и какие струны затронуть".

   Астианакс покраснел, принес извинения сыщику, потом спросил:

   – В расчете ли мы?

   – В полном. Скажите, принц, как поступить с разбойниками... Они так и не были в деле.

   – Пусть убьют Коршуна.

   – Нет, уважаемый принц, я этого допустить не могу. Не имею права, поймите...

   – Тогда мне эти мужики не к чему. Насадите их головы на кол.

   – Так тому и быть. Прощайте, принц. Желаю счастливого вам пути.

   Когда калитка усадьбы Табии закрылась за спиной сыщика, Астианакс позвал одного из своих слуг, раба-грека.

   – Вот что, Фекалий. Ты видел человека, который сейчас ушел отсюда?

   – Да, господин, – ответил Фекалий, пряча грязные руки в складки хитона.

   – Выследи, где он живет. Да смотри, не попадись ему на глаза два раза подряд, он очень умный и опытный... Слушай дальше: Ночью залезешь к нему в дом и зарежешь его. Если у него есть семья – никого больше не трогай. Заберешь кошели с серебром, все принесешь сюда. Получишь большую награду. Беги!

   – Слушаюсь!

   Фекалий умчался догонять сыщика, а принц троянский принялся изучать свойства волшебного фонаря.

   Из спальни на террасу, где сидел принц, вышла проснувшаяся Сапа. Она подскочила веселой птахой и хотела обнять своего любимого мужа, но тот грубо крикнул:

   – Прочь! Не приближайся!

   Сапа отпрянула, села мимо плетеного кресла и упала на дощатый пол. Гуляющие рядом царственные павлины переполошились.

   – В чем дело, дорогой? – обиженно спросила Сапа, поднимаясь и потирая ушибленный локоть.

   – Прости, дорогая, теперь ко мне так просто не подойдешь. У меня теперь есть Защитник.

   – А как же мы будем любить друг друга?

   – Скажи громко – "Поп-корн"

   – Для чего?

   – Говори, что приказываю, женщина!.. Ну, Сапа, скажи – "Поп-корн".

   – Поп что?

   – "Поп-корн"!

   – Ну попкон...

   – Неправильно. Повторяй: "Поп-кор-р-рн"

   – "Попкорн"!

   Ну, вот и все. Теперь приложи в эту ложбинку свой пальчик... не этот, большой. Хорошо. Сейчас можешь обнять меня.

   – О боги! Это, что, теперь я должна проделывать такое каждый раз, когда...

   – Нет, произнеся заклинание, ты навеки стала другом Защитника. Он тебя не причинит вреда.

   – Чудеса! А это что за бусинка?

   – Эту ползучую бусинку я еще не трогал.

   – Давай попробуем? – сказала любопытная жена.

   Астианакс отвел круглое окошечко фонаря от лица Сапы и потянул бусинку книзу. Из окошечка выдвинулся, как некий стержень, рубиновый луч света.

   Астианакс злорадно рассмеялся и сдвинул бусинку еще. Луч удлинился на десять локтей. Сдвинув ползунок до конца, принц троянский и его жена вздрогнули от треска. Луч уперся в стену дома и пробил её насквозь. Астианакс поставил ползунок на место, и твердый луч послушно втянулся обратно в фонарь.

   На шум прибежал хозяин дома, досточтимый Табия. Увидев пробоину в семейном корабле, он возопил, ломая руки:

   – Кто разрушил мой дом! О, Бэл-Мардук!

   – Похоже, какой-то великан швырнул камень, – сказал Астианакс, пряча под одежду Защитника, и он там ладно присосался к кожаному поясу. – Непрочные дома, однако, строят в Вавилоне, из глины. Из камня надо бы строить. Каменную стену так просто не разрушишь.

   – Какие камни? – стонал Табия, тут на глину-то кое-как наскребли денег. Ох, что же мне делать? Ремонт меня разорит...

   Астианакса вдруг окатила волна радостного озарения. Защитник, оказывается – не только щит, но и меч, и таран! При помощи такого оружия можно разнести в пыль любые стены. Нет, положительно не все боги настроены против него, Астианакса, кое-кто из небожителей – хорошо бы знать – кто, чтобы принести ему жертвы – на стороне мстителя.

   Сокрушенный горем Табия удалился, ему на смену явился квартирант Шумик. Как всегда, с утра у него болела голова. Как всегда, он мечтал опохмелиться, желательно за чужой счет.

   – Доброе утро! – прокаркал он хриплым голосом и по-приятельски сграбастал Астианакса.

   Сапа не успела предупредить Шумика, и тот жестоко поплатился за свою фамильярность в отношении принца. Розовый с бегающими молниями щит, неизвестно откуда взявшийся, отбросил беднягу на четыре шага, ожег, парализовал, кинул в пропасть бессознания.

   Тут уж начался переполох нешуточный. Завыла могучим басом жена Шумика Баба-шаррат, сыночек, похожий на цыпленка, плаксиво заверещал. Сбежались другие квартиранты. Все стали молить богов не посылать больше громов и молний в такой ясный, безоблачный день (Вот что странно).

   Шумика с искаженной физиономией и опаленными руками уволокли в дом, принялись отхаживать, поить снадобьями. Он уже пришел в себя, хрипел, изрыгая проклятья.

   – Зачем ты его так?.. – спросила Сапа своего мужа.

   – Коль скоро мне предстоит истребить целый народ, – сказал Астианакс, – мне надо было опробовать действие Защитника. Да что ты его жалеешь, он же чужестранец.

   Сапа подумала и ответила:

   – Но я ведь тоже для тебя чужестранка...

   – Ну, ты – совсем другое дело. Ты жена моя. И должна во всем меня поддерживать. Поддерживаешь ли ты меня?

   Голос мужа таил скрытую угрозу.

   – Да, – покорно ответила Тихая Сапа.

   8

   – Я убью его!!! – орал Коршун.

   Он ворвался в Опорный Пост Времени как ураган. Стремительно он шел по коридору, сметая все, что попадалось на пути. Полы его черного плаща развивались, точно гигантские крылья, заставляя трепетать листы с приказами, вывешенные на доске объявлений. Какой-то служащий, пивший кофе возле автомата, забился в угол и поперхнулся.

   Коршун влетел в кабинет начальника Поста, крылья его медленно опали. Но злоба кипела, клокотала, как горячий гейзер, как вулкан. Начальник Поста Василий Лемуров, по прозвищу Базилевс, русский, в миру Вавилона – Нергал-ушезий, был человеком склонным к полноте, нрава умеренного, поднял голову от бумаг, заваливших его стол, и вопрошающе уставился на возмутителя спокойствия.

   – Я убью эту троянскую собаку! – в очередной раз выкрикнул Коршун и грохнул кулаком по металлическому столу Василия Лемурова. Столоначальник покраснел, весь взволновался и гаркнул в ответ:

   – СЯДЬ! И перестань орать!

   Видя, что его не боятся, Коршун слегка умерил свой клекот, отбросил в сторону полу плаща и уселся на стул из нержавеющей стали. Забросил ногу на ногу.

   Лемуров отметил, что Коршун не соблюдает вавилонскую моду, ходит как варвар в кожаных штанах и в сапогах с высокими, до колен, голенищами, и пОтом от него несет за версту.

   – Ну, что там у тебя случилось? – на полном лице начальника медленно угасал нервический огонь.

   Коршун с грохотом обрушил задранную ногу на пол, упер ладони в ляжки, подался вперед:

   – Этот гад выкрал у меня Защитника!

   – Какой гад? – Василий сцепил пальцы рук в замок.

   – Астианакс, мать его, Троянский! Он подкупил мою шлюшку, и та... А я, как дурак, поверил этой стерве... Др-р-рянь!

   – Та-а-ак... – протянул начальник Поста, откинулся на спинку кресла. – Это серьезное дело.

   – Еще бы не серьезное... – злобно глянул исподлобья Коршун.

   – А откуда известно, что прибором завладел Астианакс?

   – Моя дура во всем созналась. Я плетью её огрел пару раз по ребрам...

   – Ну ты и зверь.

   – С бабами только так и надо.

   – Прибор надо вернуть.

   – Сам знаю, что надо. Как же, вернешь его теперь...

   – А где сейчас принц?

   – Отбыл, сука!

   – Да, дело и впрямь дрянное. Трибуналом пахнет.

   – Еще бы не пахнет... Что?! Ты погоди, я верну прибор...

   – Пиши рапорт.

   – На чьё имя писать?

   – На моё, конечно... ЧП ведь произошло на моем участке. А я пошлю по инстанции. В том числе и квакам.

   – Квакам-то зачем?

   – Затем! – начальник вышел из-за стола, присел на край столешницы, отодвинув бумаги, почесал голую мясистую коленку, поправил шерстяную юбку. – Ты что думаешь, это шуточки? Прибор из инвентаря кваков. Защитник выдается преимущественно резидентам, долго живущим в стране. Прибор секретный... хотя у нас все секретное. Вся наша деятельность здесь, во Времени, – большой секрет. А ты халатно относишься к своим обязанностям, теряешь уникальные приборы. Знаешь, что за это бывает?

   – Не знаю... – нахохлился Коршун. – Прецедентов еще не было.

   – То-то что не было. А теперь ты его создал. И вообще...

   – Что вообще? Ну, давай, договаривай, начальник.

   – Жалуются на тебя.

   – Кто жалуется?

   – Люди жалуются, люди. Конфликтуешь с учеными по пустякам. Зачем ты нахамил начальнику Экспедиции?.. К Марианне пристаешь с непристойными предложениями. А у неё жених есть, там, за Пределом.

   – Жени-и-их... ха-ха... Другим можно, а мне, что, нельзя?

   – На что ты намекаешь? – начальник вновь покраснел.

   – Знаем-знаем. Имеющий глаза, да увидит, имеющий уши, да услышит..

   – Ну так слушай, Жак Пулен. Ты ведешь себя отвратительно и недостойно. О тебе слухами полон весь Вавилон... и его окрестности... Людей пугаешь, не соблюдаешь обычаи, что за одежда на тебе? Почему в штанах? Почему не в юбке? Почему плащ не по моде? Что это у тебя за крылатка?! В Супермена играешь? Как контролер Особого Отдела ты должен служить примером для других. А ты своими действиями дезавуируешь Опорный Пост. Отвечать же приходится мне!.. И по финансовой линии у тебя не все в порядке. Средства тратишь, не разбирая... открыто живешь с местной девушкой. А она, между прочим, еще способна родить ребенка.

   – Я предохраняюсь.

   – Предохраняется он...

   – Что ж мне со старухой спать прикажите?

   – Если надо будет, прикажу.

   – Кишка тонка. У меня свое начальство есть. Сидят повыше вас.

   – Ну, все, ты мне надоел. Я подаю рапорт на тебя в Конфликтную Комиссию. Пусть с тобой разбирается твое начальство из Бюро, но объяснительную ты мне все равно напишешь...

   Коршун вскочил:

   – Дай хроноджет!

   – Чи-иво-о-о?

   – Хроноджет, говорю, дай. Подпиши полетный лист. Я все переиграю!

   – Охренел, да? Это ведь не машина времени из фантастических романов. Сел, туда-сюда смотался. Хроноджет – это, по сути, космический корабль. Знаешь, во что обходится -запуск? Да и кто тебе разрешит запутывать Линию, даже ради секретного прибора. Ты же особист, правила знаешь. Выкручивайся сам. Ничем тебе помочь не могу. Я не силовик, я администратор. У меня своих забот полон рот. На втором объекте полетел кондиционер, вот моя работа...

   – Отыграться хочешь за Марианну?

   – Знаешь, ты меня уже так достал, с удовольствием бы "замочил тебя в сортире". – Последнюю фразу Лемуров произнес по-русски.

   – Как это понять? – вопросил Пулен.

   – Это старинная русская идиома. Точного её смысла никто не помнит, но она означает – избавиться от человека.

   – Не дождетесь.

   – Сгинь! Пиши объяснительную и убирайся к чертовой прабабушке. Чтоб не пахло здесь тобой... И помойся в бане! Дракон тебя побери.

   Едва Коршун улетел, как зазвонил уник. Начальник Поста сказал в трубку: "Лемуров". То, что он услышал, заставило его побледнеть. Он распахнул дверь кабинета, выглянул в коридор. В конце его, раскинув крылья плаща, на бреющем, удалялся Коршун. Прикрыв трубку рукой, Василий Лемуров крикнул:

   – Жак!!!

   Коршун развернулся, сверкнул вопрошающим взглядом.

   – Жак, зайди ко мне, – уже спокойно сказал Лемуров. – Поговорим насчет хроноджета...

   – Давно бы так... – самодовольно ухмыльнулся Коршун.

   Пока он шел обратно, Василий слушал, что ему докладывали по связи. Пропустив Жака мимо себя в кабинет, начальник Опорного Поста не спеша закрыл дверь и в том же неспешном темпе стал ходить по кабинету, слушая трубку. Коршун выжидательно крутил головой и тогда Лемуров молча указал ему на прежний стул. Коршун сел, привычно подобрав полу плаща. Он был доволен, только слегка раздражал начальник, ходивший за спиной.

   Наконец Василий Лемуров кончил разговор, вернулся за стол, Коршун облегченно вздохнул.

   – Что, обстоятельства изменились? – спросил он, нагло осклабясь.

   – Изменились, – рассеянно ответил начальник. – Выпьешь чего-нибудь?

   – Некогда... Ты давай ближе к делу.

   – А я выпью.

   Лемуров опять встал, подошел к шкафу, открыл створку. Звякнуло стекло, забулькала наливаемая жидкость. Начальник выпил, крякнул. Коршун, искоса наблюдавший за этими процедурами, поморщился и отвернулся к пустующему столу хозяина кабинета. А тот вынул из шкафа служебное оружие – короткоствольный "Элзор", стреляющий электрическими зарядами, каждый мощностью в 50 тысяч вольт, – подошел сзади к Коршуну, приставил ствол к его голове, в ямочку под затылком.

   – Шевельнешься без команды – зажарю, как цыпленка-гриль.

   – С цепи сорвался? – осторожно шевеля губами, произнес Коршун.

   – Это тебя, гада, надо посадить на цепь. Руки на стол! Медленно поднимайся. Лишнее движение – и...

   Лемуров свободной рукой подтолкнул противника.

   – Лечь. Мордой на стол, руки вытянул. Ляг на стол, я сказал! Ноги расставил!

   Придавив Пулена стволом бластера как жука, Василий изъял у него оружие, потом набрал номер на мобильном, вызвал охрану.

   Коршун прошипел:

   – Нападение на агента Особого Отдела – тебе это даром не пройдет.

   – Ты зачем, тварь, убил сыщика? – Василий нажал сильнее, ствол бластера впился между шейными связками Коршуна.

   – Больно, – дернулся тот.

   – Из-за тебя поставлены на уши все службы безопасности Вавилона! Нам только полицейских здесь не хватало!! Весь Опорный Пост поставил под удар!!!

   – Не убивал я никаких сыщиков! – заорал Коршун.

   В кабинет зашли двое охранников.

   – Наручники на него! – приказал Лемуров.

   Парни подскочили с двух сторон, заковали Коршуна.

   – Жак Пулен, данной мне властью, объявляю вас арестованным за убийство местного жителя, государственного сыщика Бэл-надин-апли, – произнес начальник Поста и дал указание охране. – Мартин, Фогель, изолируйте негодяя, по дороге сообщите ему его чертовы права... Если будет артачиться, разрешаю его вырубить нейрошокером.

   – Босс, может, его выдать местным властям? Они его на кол посадят...

   – Хорошая идея. Но мы же гуманисты...

   – Я не убивал! Не убивал! – кричал Жак Пулен, когда его тащили по коридору. – Это подлый заговор против меня!..

   * * *

   АСТИАНАКС ТРОЯНСКИЙ,

   ВЕЛИКИЙ МСТИТЕЛЬ

   Возглавляемый Астианаксом Троянским военный союз государств Азии и племен, примкнувших к нему, вторгся в Грецию с северо-востока и стал методично истреблять ее население. Взяв очередной город, Великий Мститель сравнивал его с землей, жителей уничтожал поголовно от малого до старого. Слух о нашествии страшного и беспощадного врага летел черной птицей впереди авангарда чужеземных войск, срывая с насиженных мест население, гоня его в глубь страны и дальше. Беженцы перебирались на другие, многочисленные острова Эгейского моря, в основном на остров Крит.

   Астианакс захватил и уничтожил Фивы. Потом долго его войска осаждали Афины. Стены города казались неприступными, но и они рухнули, когда прибыл и возглавил атаку сам царь Трои. Все увидели, как легко он прошел сквозь столетние камни, увлекая за собой штурмовые отряды. Тогда стало ясно, что сами боги были на стороне завоевателей. Сияющий багровым пламенем, все сокрушающий меч они вложили в руки предводителя, великого воина Астианакса Троянского.

   Побоище было страшным. Уничтожению подверглись не только люди, но и животные. На месте прекрасного города остались одни руины. И даже не руины, а просто камни. Все постройки были разбиты, раздроблены, рассеяны.

   Покончив с центром, Астианакс пересек перешеек и двинулся с главными силами в Южную Грецию. Там он предал огню, мечу и плугу селения и главные города Юга – Микены, Таринф, Пилос. Астианакс при поддержке финикийцев и народов моря осадил остров Крит, долго держал его в блокаде. Когда силы защитников почти иссякли, Великий Мститель высадился на берег острова-государства и, так же тщательно соблюдая свой принцип ведения войны, скрупулезно перебил коренное население и всех беженцев, которые там укрывались.

   Наконец, он подошел к последней цитадели, где отсиживались греки. Эта была столица Крита – Кносс. Видя неминуемую свою гибель, греки решили сдаться на милость победителя. Может быть, сопротивление было ошибкой, которая разозлила врага, думали они в отчаянии.

   И вот они отправили парламентеров, которые сказали, что жители Кносса откроют ворота города, если Великий мститель гарантирует им жизнь. Астианакс прибыл на переговоры и дал гарантию неприкосновенности жителям Кносса. Но когда отворились широкие ворота, началась резня ягнят волчьей стаей. Обычно хотя бы кого-нибудь из жителей захваченного города щадят по тем или иным причинам. На этот раз никто пощады не дождался. Даже подстрекатели и пораженцы, которые призывали своих сограждан сложить оружие и сдаться на милость победителя. Даже их повесили на кольях вокруг города. После этого воины Астианакса долго еще работали кирками и прочими камнедробильными инструментами и машинами, снося дома, стены и храмы города. Вырубались и жглись деревья, срывались холмы, волами перепахивали места обитания греков, не столь уж многочисленные участки плодородной земли засыпали известью, солью и толченым стеклом.

   На этом, однако, Великий мститель не успокоился. Пересев на свою эскадру, он достиг Родоса. Последним укрывшимся там грекам уже некуда было бежать. На море их поджидали корабли троянского союза. Высаживаясь на континент, они тут же попадали в руки безжалостного врага. Таким образом, Астианакс замкнул кольцо преследования, триумфатором вернулся на родину, приказав флоту прочесывать оставшиеся острова. Месть была свершена.

   Цветы греческой культуры, так и не успевшие по-настоящему распуститься, не говоря уже о плодах, были безжалостно сорваны, затоптаны.

   Шаткое равновесие Восток-Запад было грубо нарушено. С исторической арены убрали народ, который мог бы сыграть ключевую роль в создании цивилизации на Европейском континенте. Был разрушен самый ее фундамент, естественно, что здание Европейской культуры рухнуло под ударом с Востока.

   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

   Глава 1

   Илар Кирке выписался из больницы и пошел домой пешком. Надоело лежать в палате, хотелось размять ноги. Стояло прозрачное с летящими паутинками индейское лето. Ничего нет прекраснее золота листвы на ярко-голубом фоне неба. Эта была красота природная, а стало быть, истинная красота.

   Красота Нью-Йорк была иного рода, не в том, что это супергород, а в его преобразовании в искусственный пейзаж, где урбанистические принципы не играют никакой роли, ибо здесь преобладают иные ценности: яркий свет, утонченность перспективы, величественные бездны у подножий небоскребов, тенистые равнины, усеянные, как цветами, разноцветными автомобилями.

   Американцы, пожалуй, единственная нация на Земле, которая не отказалась совсем от автомобилей, несмотря на широкое внедрение виджл-туннельного транспорта (ВТТ). Правда, машины все дальше вытесняются к окраинам. Сначала им закрыли доступ на остров Манхеттен, так что респектабельный центр превратился в сплошную пешеходную зону, потом с боями машины отступали к границам Большого Нью-Йорка, заполняя многоярусные эстакады. Но Илар еще не забыл эти блестящие лакированные потоки на улицах, когда в детстве переехал сюда с родителями из относительно тихой Скандинавии.

   Помнится, целыми днями он ходил по многомильным проспектам Старого города и лишь к ночи, переполненный впечатлениями и с болью в мышцах, валился на постель и мгновенно засыпал, чтобы утром вновь с головой окунуться в невиданное бурление жизни. Настоящей жизни, как ему тогда казалось.

   Но вот прошло много лет. И теперь, когда он познал не только пространство, но и само Время, особенно после разговора с Еленой и после того, что с ней случилось, он видел своих современников в новом свете. Идя по разноцветной панели, среди шума и толкотни людей, шарахавшихся иногда от наглых мотобордистов, ему думалось, что вся эта суетня похожа на стробоскопическое мерцание. Или как дансинг, где потная толпа скачет под яркие вспышки огней – зрелище завораживающее, но бессмысленное.

   Прогулка утомила Илара, и он воспользовался экспресс-полосой, чтобы добраться до своего отдаленного спального района на северо-западе Большого Нью-Йорка. Вот тоже один из анахронизмов транспорта, с которым люди не спешат расставаться. Стоя на несущейся полосе, он чувствовал, как солнце припекает макушку. И еще чувствовался тот неотвязный взгляд с небес. Мельком глянув в зенит, он увидел, как ярко блестел неподвижно висящий патрульный крейсер кваков – "Корабль Порядка". На ум сразу пришли знакомые с детских лет строки из Библии: "Это то проклятие, что будет вечно висеть над Землей*".

   [*"Книга пророка Захарии". Глава 5, пп.1-4)]

   Холостяцкая его квартира о трех комнатах располагалась на сороковом подземном этаже. Дворецкий Чарли шумно приветствовал долго отсутствовавшего хозяина.

   – Где это, интересно знать, вас черти носили? – радостно проворчал он. – Я уж тут весь извелся, поджидаючи вас.

   – В санатории загорал, – ответил хозяин, снимая куртку с влажными подмышками.

   – Могли бы и предупредить старика. Да разве от вас дождешься благодарности...

   Поворчав еще для порядка, домработник доложил, какие он тут дела провернул в отсутствие хозяина: оплатил счета за квартиру, провел генеральную уборку, постирал белье, выбросил за дверь Исава, Грету и Маржу, которые ломились за полночь...

   – Хорошо, я потом с ними свяжусь...

   Исав был единственным из старых школьных друзей Илара, с которым он поддерживал близкие отношения.

   – Еще звонил некий мистер Похуэртис.

   – Кто такой?

   – Коллекционер, сказал, что имеет к вам дело.

   – А, мистер Грязный Бизнес... В следующий раз пошли его подальше.

   – Уже послал.

   – Молодец, Чарли. Принеси чего-нибудь попить.

   Илар сел в любимое кресло и оглядел родные стены. Его картины в стиле "техно-арт", когда он пробовал свои силы в живописи, да потом бросил, ввиду отсутствия подлинного таланта; голографический портрет Елены Смирнофф, портреты отца с матерью, полки со всякими занятными безделушками, как бы сказал профессор Хейц, стеллажи с развлекательными модулями и серебристая кушетка. Родное, милое сердцу окружение. Но душа болела под гнетом сплина. Ослепительная улыбка Елены с портрета только усугубляла тоску. Нет больше Елены Прекрасной. Теперь она действительно стала мифом. Может быть, он когда-нибудь и смирится с потерей любимой, но только не сейчас...

   Он достал из кармашка на кресле универсальный пульт и включил проигрыватель. Как раз под настроение зазвучал концерт Даниеля Эльбаума. Потом с помощью все того же пульта сменил пейзаж за "окнами". Вместо навевавшего сейчас тоску "Вида на океан_10", выбрал из меню "Швейцарские Альпы_23".

   Ширь океана с бегущими волнами исчезла в мгновение ока, и его место заняла другая трехмерная динамическая панорама. Моментально морской бриз, гулявший по комнатам, сменился воздушной смесью талого снега с гор, альпийских трав и хвои.

   Созерцание Иларом ярко-зеленого склона, усыпанного цветами, было прервано возвращением домашнего служителя.

   – Почта, сэр.

   Сверкая хромированным корпусом, домашний робот Чарли, имевший дизайн так же в стиле "техно", принес на маленьком подносе коктейль "Бодрость" и узкий запечатанный конверт служебного зеленого цвета. Илар взял бокал, отхлебнул дымящий от холода напиток, поморщился.

   – Покрепче что-нибудь есть? Сделай какой-нибудь "хайболл" или что-нибудь в этом духе...

   – Кто хлещет виски по утрам, тот поступает мудро! – голосом Винни Пуха продекламировал дворецкий.

   – Понимаешь, настроение паршивое...

   – Может, вам принести револьвер, что бы сразу и что б не мучаться?

   Каждый домашний робот имел свой характер. Этот был запрограммирован на черный юмор, умеренное хамство и разговоры на отвлеченные темы. Илар невольно усмехнулся, отстранил нетронутый бокал и вскрыл конверт.

   Шапка ЦИТИ, эмблемы и прочие формальности. Наконец сам текст.

   "Настоящим уведомляем: техник-пилот Кирке, Илар повышается в должности до старшего техника.

   Предписываем: прибыть для прохождения дальнейшей службы на базу "Стар глиссе", Тритон, спутник Нептуна, не позднее 9 утра по Центральному времени (США и Канада) 12 сентября сего года..."

   Ниже были поставлены подписи Начальника Экспедиции и Директора Бюро ОВ. Ряд пышных подписей замыкало скромное факсимиле представителя кваков. Столь высокие резолюции говорили о том, что Илар работает в очень ответственной конторе.

   Предписание несколько озадачивало, но было и до некоторой степени радостным. Илар вообще думал, что его вышибут из Экспедиции, после истории с телепортаторами. Ан нет, начальство решило, что негоже разбрасываться специалистами, на обучение которых затрачены немалые средства общества. А может, все гораздо проще и циничнее: начальству не нужны лишние хлопоты с человеком, который, потеряв увлекательную работу, впадет в тоску-депрессию, начнет болтать лишнее в пивнушках первому встречному, чтобы оправдать свою жизненную неудачу.

   Озадачивал же тот факт, что оказывается и на задворках Солнечной системы есть филиалы Экспедиции. Хотя, казалось бы, что там делать по линии Времени. Тритон он и миллион лет назад был тем же, что и сейчас. Глыба и глыба, ледяная... Или там что-нибудь нашли?

   "Кстати, что мне известно о Тритоне?" – подумал новоиспеченный старший техник. Одно название базы – "Ледяная звезда" – вызывало у него содрогание.

   Илар выдвинул стол, включил компьютерный терминал, набрал команду поиска. Тема: "Космос – Солнечная система – Нептун – его спутники – Тритон". Запрошенная информация поступила мгновенно. Первыми шли фотографии Тритона, снятые с высокой и низкой орбит. Шарообразное небесное тело, покрытое снегом и льдом. Грязно-белые полярные шапки чуть ли не до экватора, голубовато-зеленая ледяная поверхность, с ясно видимыми извилистыми линиями, похожими на замерзшие русла рек или каналов. Но больше всего линии напоминают дороги, полуразрушенные, порой внезапно исчезающие и вновь начинающиеся в другом месте. Повсюду видны какие-то точечные образования. При увеличении масштаба, они становятся похожими на столбы – то ли каменные, то ли ледяные пики, – отбрасывающие длинные черные тени. Вот так. Лед и камень. Вечный холод и вечный сумрак. Довольно мрачный мирок. Не лучше древнегреческого царства Аида.