Текст книги "Летописи Нэпэла (СИ)"

Автор книги: Владимир Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Стальные болты взрезали крышу вагона по всей длине; в облаке щепок Инквизитор перепрыгнул на следующий вагон. Стрелок на геликоптере вновь нажал гашетку. Ещё один, из второй тройки, присоединился секундой позже.

Инквизитор изогнулся, уворачиваясь от снарядов, – утяжелённые плутонием стальные цилиндры сорвали левую полу плаща, – бросился навстречу по линии огня по проваливающейся крыше вагона и оттолкнувшись, допрыгнул до вертолёта, схватился за полоз.

– Лети прямо! – проговорил третий пилот из второй тройки в микрофон. – Я срежу его!

Пилот атакованного геликоптера выровнял траекторию.

Тройки всё ещё летели параллельно путям. Один из вертолётов не снижая скорости повернулся, и продвигался по прежнему курсу, но уже боком. Пулемётчик привычно наставил перекрестие прицела, между лопаток преступника, и вдавил до отказа курок.

Пилот атакованного вертолёта почувствовал, как огромная тяжесть тянет машину вниз. Он не успел дёрнуть штурвал на себя, – стальная полоса разорвала геликоптер на две части.

Инквизитор оказался на земле. И продолжил свой путь к бункеру.

Навстречу выбегали люди в противогазах. Он вдохнул полной грудью зоман. Почувствовал, как серые тельца праха ускорили движение в венах. Жилы растянулись, безвозмездно даруя телу невероятную гибкость. У людей из породы тех, кто сможет повторить хоть один его финт мечом, следующую неделю связки будут молить ланцет хирурга целиком ампутировать конечности, чтобы боль не поступала больше в головной мозг по надорванным нервам.

Там, впереди, в бункере, люди, которых он больше всего мечтает убить. Они дрожат от страха, они истекают липким ужасом. Они забились в стальную коробку на глубине километра, думая, что она убережёт их. Но на самом деле они сами себя загнали в ловушку. Там, на глубине, ему никто не будет мешать. Он убьёт их. Медленно. Он будет отрезать от них полоски толщиной в миллиметр и скармливать им. Он заставит их есть собственную плоть, кричащую от боли. Он будет вытягивать из них нервы, наматывать на их же оголённые кости и наблюдать, как тела распадаются на части. Он будет отламывать от их костей по осколку и заливать туда свинец. Он будет вонзать в их тела тонкие деревянные иглы, поджигать их и смотреть, как огонь горит часами, питаемый подкожным жиром. При свете медленно горящих тел он будет обладать всеми тремя женщинами. Сначала он будет пытать Арну, на глазах Нэпэла. Потом Бэк Гроу будет услаждать его тело до тех пор, пока он не пресытится, а Чэрт будет смотреть на это. Чёрный Сапожок будет умолять убить её, но он заставит её жить до конца, пока её плоть будет в состоянии ублажать его. Потом все те, кого Нэпэл называет своими друзьями, все они, умрут. Перед лицом Императора. И тогда наступит очередь самого Нэпэла.

Не встречая охраны, Инквизитор спускался по винтовой лестнице на глубину.

Что это? Почему бункер пуст? Почему здесь никого нет? Всё вынесено… Нет ничего… Голые стальные стены…

Грохот родился на поверхности и приближался – это смыкались створки дверей, выдвигающиеся из стен, падали с потолка многометровые свинцовые блоки, автоматической сваркой соединялись швы. Послышался шум льющейся воды – промежутки между дверьми заполнялись гидрозащитой.

Тюрьма для демона усиливала свои границы.

– Ублюдок у нас в руках! – проговорил полковник Военного Ведомства Ранник в рацию. – Приступаем к стадии «Саркофаг».

Задание было выполнено, малой кровью. Осталось только дождаться бетономешалок, подумал военный, и они зальют тварь жидким камнем, навеки погребя преступника там, где ему будет лучше всего – поближе к аду.

Всё-таки, на целых три километра ближе, ухмыльнулся Ранник.

Туман перед глазами… Очертания стен и чёрной фигуры перед штурвалом дрожат, в окнах одно плывущее марево. Последствия отсутствия в течение минуты кислорода. Оживший и проголодавшийся мозг выкидывает неприятные штуки с восприятием.

Машинист Зоддер приподнял голову, едва сердце снова начало биться. Болезнь спасла его – активатор пробудил электрическим импульсом сердце, переставшее сокращаться после тычка преступника. Враг стол перед пультом, смотря в лобовое стекло, высвечивающее полупрозрачные информативные надписи. Тигар и Фарод мертвы. Одному убийца рывком свернул шею, схватив за подбородок и затылок, второго вывел из строя страшным ударом локтя в скулу. Солдаты ещё держались на ногах, когда враг метнулся к машинисту и ударил вытянутыми пальцами в левую сторону груди.

Надо взять у мёртвого солдата револьвер и прикончить тварь. Зоддер глянул на ближнего воина, Фарода. Достать оружие бесшумно не получится, солдат лежит на боку, прижав кобуру своим телом к полу. Перевернуть тело, расстегнуть застёжку кожаного футляра, прицелиться, – ах да, ещё и снять с предохранителя, – нажать на курок. Если не получится обезвредить преступника с первого выстрела, то второй Зоддер сделать не успеет. Тигар лежит на спине, но находится в поле периферийного зрения убийцы, Не стоит даже рисковать, добывая оружие. Есть кое-что более надёжное и смертоносное.

Инквизитор N2 стоял за рычагами управления грузовым поездом. Позади клона в кабине лежал машинист и трупы двух солдат сопровождения. Но Инквизитор N2 был уверен, что там три трупа. Ведь он убил каждого.

Машинист протянул руку и тихо открыл дверцу в стенке отсека. Медленно снял с крепления аварийный силовой кабель и стал подниматься, сжимая в руке рукоятку зажима на его конце. Осторожно, на цыпочках, Зоддер сделал шаг к Инквизитору, ещё один, и наклонился вперёд, вытягивая змею, распахнувшую пасть, – энерговод с зажимом, – к затылку врага.

Инквизитор приблизил лицо к экрану, читая строковые сообщения о состоянии системы. Кабель натянулся на предельное расстояние, зубья зажима касались волос на затылке Инквизитора. Ещё миллиметр. Ну же! Ещё немного!

Инквизитор резко повернулся, делая подсечку и перехватывая рукоятку силового кабеля. Он стоял над Зоддером, раздумывая, укусить зажимом лицо машиниста, или просто зарубить его, когда лицо человека озарилось просветлённой улыбкой. Одной рукой Зоддер схватил щиколотку Инквизитора, а другую выбросил навстречу зажиму. Зубья сомкнулись на ладони, а машинист замер на полу в недоумении.

Сполохи электрического огня не объяли ни его, ни врага, шары жёлтого света не закружились по салону, прожигая пластмассовые панели. Спустя секунду пришла боль; из плеча брызнула кровь. Отнятое предплечье повисло на зубах энергетической змеи. Инквизитор криво усмехнулся, и подняв кабель повыше, вонзил клинок в грудь Зоддера, проворачивая во избежание повторного воскрешения. Человек хрипел и теряя пальцы, пытался задержать меч. Захлёбываясь кровью, Зоддер выплюнул в лицо Инквизитору:

– Будь ты проклят, тварь!

Инквизитор N2 дёрнул рычаги и тяжёлый состав ушёл влево, разрывая колёсами рельсы. Глубоко вгрызаясь в бетон стальными дисками, груженый рудой эшелон нёсся по дороге.

Проломив пару лёгких шлагбаумов, поезд разнёс на составляющие стальные плиты стену и расшвыряв жёлтые машины строителей с огромными вращающимися цилиндрами на кузовах, врезался в приземистую бетонную коробку, где начинался спуск в бункер. Вагон за вагоном вминался в здание; крошево из бетона и железной руды взлетало в воздух. Инквизитор N2 мчался по крышам, убегая от рубящих осколков.

Когда крошево осело, клон вернулся к заваленному мусором ходу. Шёл, стреляя с двух рук в возникавших из укрытий солдат. Пройдя между смятых вагонов, прицепленных последними, и потому уцелевших, Инквизитор N2 погрузился в царство хаоса.

Утопая по колено в мусоре, он начал раскапывать руками лаз к люку, ведущему под землю. Расшвыривал огромные обломки бетонных плит и человеческие тела, перемешанные с ними. Забравшись, наконец, в камеру с распределительным щитком, клон нажал на рубильник, отпирающий все запоры и усевшись перед растворившейся дверью, стал ждать.

Инквизитор почувствовал едва заметное сотрясение, идущее сверху. Заинтересованный, подошёл к двери и стал прислушиваться. Через пару минут лязг расходящихся створок возвестил об освобождении. В открывающуюся щель хлынул поток воды, всё нарастающий, и подхватив Инквизитора, швырнул спиной о стену. Удар такой, что у нетренированного человека почечные лоханки заполнились бы кровью, а печень превратилась бы в желе. Для него мелкие неудобства. Это уже было не важно. Главное, – он свободен.

Сотни тонн воды, выполнявшей роль гидрозатвора, заливали бункер. У дальней стены произошла серия мелких взрывов, – от удара о стену сработали плавающие мины. Инквизитор выдохнул остатки воздуха, засорявшего лёгкие, и склеил лёгочные пузырьки. Поплыл по шахте лифта вверх, мимо оставшихся мин, электрических ловушек, вытягивающих усики электродов. Поднимался вверх, перерезая сети из колючей проволоки, натянутые поперёк шахты.

Навстречу метнулась стайка кольчатых червей, – особая порода, гордость генетических лабораторий Военведа, это Инквизитор знал ещё со времён бытности своей штурмовиком, – отпрянула после первой неудавшейся атаки. Проткнуть кожу из ядер иридия, составленных впритык, не так-то просто. Изготовились ко второй атаке, нацелившись на глаза и ноздри. Инквизитор широко раскрыл рот, – облегчил червям задачу, – впустил всех особей внутрь себя. И сжал челюсти, отрезав им путь к отступлению. Продолжил подъём.

Верхние двадцать метров ему пришлось лезть по стене шахты, впиваясь пальцами в стыки металлических листов. Разрубив последнюю колючую сеть, он выбрался в комнату с распределительным щитком.

– Кто ты?

Инквизитор всмотрелся в лицо клона – для этого ему пришлось задрать голову. Клон превышал его ростом на три головы.

– Я – это ты. Враги Нэпэла скопировали меня с тебя в момент взрыва и поместили в это тело. Я почувствовал, что тебе нужна помощь.

Инквизиторы поднялись на поверхность. Плотный автоматический огонь ударил из засад, как только они выпрямились во весь рост. Инквизитор вырвал автоматы из кобур и стрелял, подавляя огонь имперских воинов. Пули солдат, рикошетившие от его тела, вырывали клочья из клона. Закончив, Инквизитор уронил оружие с опустевшими магазинами, склонился над Инквизитором N2.

– Не бросай меня! – хрипел клон. Из ровного ряда дырок в грудной клетке, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга, толчками выбрасывалась кровь.

– Ты что! Как я могу так поступить? – с сарказмом проговорил Инквизитор. Он достал из кобуры у колена пистолет.

– Что ты хочешь сделать?

– А ты как думаешь? Что бы ты сделал?

– Ты не можешь убить меня!.. Себя!!!

Преступник нажал на курок, и голову клона пробила пуля.

– Инквизитор один, и он уникален!

Ранник увяз по колено в жидком камне. Он медленно погружался, был бы в серой густой массе по плечи, если бы под ноги не попало что-то широкое и плоское. Похожее на сорванное крыло грузовика.

Полковник попытался вытянуть ногу и чертыхнулся, чуть не потеряв равновесие. Не хватало ещё рухнуть на спину и задохнуться до прибытия подмоги. Ранник представил, как вязкое вещество проникает в его ноздри и глотку и затвердевает там. Кошмар помог Раннику сделать своё положение более устойчивым. Вытерев грязные руки об и без того перепачканный мундир, он провёл наиболее чистой, тыльной, стороной руки по лбу, отбрасывая слипшиеся в крови волосы – разлетающееся крошево едва не сняло с него скальп. Спасибо лейтенанту, что прикрыл его собой, иначе пустяковыми царапинами дело не обошлось бы. Полковник вспомнил, как клинообразные полосы металла воткнулись в грудь Одлина.

Чёрное пятно встревожило Ранника. Проморгавшись, – пыль, поднявшаяся от столкновения, вкупе с текущей кровью, разъедала глаза, – полковник увидел Инквизитора, стоящего в трёх метрах, там, где начиналась твёрдая земля.

– Иди сюда! А, боишься?

Инквизитор лишь скрипнул зубами.

– Ты ведь не пристрелишь меня. Тебе хочется пытать меня. Ну что ж, я к твоим услугам! Иди сюда!

– Скоро бетон начнёт застывать и сжиматься. Даже если к тебе успеют, ты лишишься ног. Бетон втечёт в полости в твоих бедренных костях, тебя будут выпиливать из камня циркулярной пилой.

– Ничего, отдел механики мириусского госпиталя сделает мне титановые самоходы. Тогда я приду к тебе и наступлю тебе на горло!

Инквизитор зарычал и потянул из ножен меч, но стерпел-таки.

– Оставь иллюзии – ты утонешь раньше, чем они прибудут. Бетон просочится сквозь твои сжатые зубы, проникнет в лёгкие и желудок. Сжимаясь, он порвёт все твои ткани, и даже тела твоего не найдут.

– Что ты хочешь от меня? – пропустил через сомкнутые челюсти полковник.

– Протяни мне руку, и я вытащу тебя. Стань рядом со мной. Я сделаю тебя таким же, как я. Твоё тело станет не бояться свинца. Ты будешь выше всех, над всеми. Законы людей и Империи написаны не для тебя. Я покажу тебе серый мир, мир давший мне мою силу. Мы обретём власть над Империей, убив Императора.

Соблазн слишком велик. И лицо Одлина, уходящее в бетонные глубины подталкивает к нему. Так не хочется умирать.

Пуленепробиваемое тело в обмен на потерю того, что образует сущность человека? Жизнь, в которой ему придётся служить преступнику и убивать невинных людей? Для этого Одлин закрывал его собой?

Полковник сделал самый важный в жизни выбор.

Нет.

Нет, ты не обретёшь власти над Империей, даже если убьёшь Нэпэла. Потому что, в Империи живут такие люди, как я.

Со счастливым лицом Ранник опрокинулся на спину и погрузился в бетонное море.

Глава 9

Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана. Ницше «Злая мудрость».

Император вышел на лесную полянку; здесь стояла старая покосившаяся изба, вросшая в землю, подоконники почти на уровне земли. За избой виднелись огороды, ныне заброшенные. Высокие травы отвоевали место у культурных, но более слабых, растений. На прогнившей насквозь скамейке перед домом сидел заросший бородой крепкий мужик, сидел, отгоняя ногами дворовых собак от миски с едой, стоящей перед ним на земле. Изредка отщипывал от каравая и, обмакнув в миску, отправлял в рот, роняя крошки на бороду.

– Привет хозяевам дома!

Нэпэл подошёл совсем близко, а собаки так и не предупредили хозяина о появлении незнакомца. Разглядев псов поближе, Император подумал, что псы по-своему мстят хозяевам за свои завалившиеся от голода бока, за покрытую струпьями шкуру.

– И тебе привет! – пробасил бородатый мужик.

Домочадцы, высыпавшие из избы, – шестеро детин разбойничьего вида, – перешёптывались в сторонке, искоса поглядывая на Императора.

– Мы с сыновьями как раз собирались пообедать!

– Я вижу! – Император бросил брезгливый взгляд на миску, вокруг которой вились собаки в надежде утащить кусок.

– Нет, это так, второй завтрак! А сейчас будем есть по-настоящему! Не разделишь с нами трапезу?

– Отчего же? – согласился Нэпэл. Всё равно делать больше нечего…

Хозяин завёл его в грязные сени, проронив невзначай между тем, как высморкаться в пальцы и осмотрев их вытереть о своё плечо:

– Оружие можешь здесь оставить. Его никто не тронет.

Император усмехнулся в душе. Такие слова он слышал и раньше, и за ними всегда скрывалась ловушка. Раньше он никогда не оставил бы любимые мечи, но став намного опытнее, понял, что сила сокрыта не в оружии, – в человеке.

В последний год до воцарения он позволил одной женщине сковать его наручниками, хотя знал, что за дверью притаились четверо наёмных убийц, от Инквизитора. Когда они вошли, штурмовик расправился с ними, и вернулся к тому занятию, от которого его столь невежливо оторвали.

Прислонив оружие у входа, где было немного почище, Нэпэл прошёл вслед за бородачом в комнату, стараясь не наступать ни на что из того, чем был загажен пол.

– Гости – во главе стола!

Нэпэл сел куда ему указали, чувствуя какой-то подвох. В избу ввалились, громко гогоча и поминутно сплёвывая на пол, детки бородача. Хозяин дома сидел напротив, посмеиваясь чему-то в бороду, шестеро сыновей расположились по бокам стола на длинных скамьях. В горницу вошла древняя старушка, растёрла мятой тряпкой грязь по столу, в неё же потом высморкалась. В грязном куске ткани Император не сразу узнал мундир имперского воина, чёрный цвет стал пятнистым, нашивки все сорвали, не смогли лишь распороть серебряное шитьё, его только изорвали, и теперь на серебристые нити нависли комки грязи. Старушка расставила перед хозяевами дома тарелки, полные отвратительного варева; перед Нэпэлом поставила пустую тарелку. Император вздохнул с облегчением.

Нэпэл уставился на деревянную щербатую чашку; обратил внимание, что тот край стола, за которым он сидит, покрыт коркой запёкшейся крови, немного вмят.

Хозяева уставились на воина, ожидая чего-то. Император почувствовал, что стол медленно двигается по полу к нему. Император подпёр ножки стола ногами, улыбнулся сладко.

– А где же моя порция? – сказал вызывающе Император.

– Зачем мертвецам есть? – прохрипел бородач, упираясь в дубовую столешницу руками и грудью.

Хозяева навалились на стол, уже не скрываясь; вместе давили на него, пытаясь раздавить Нэпэла о стенку так же, как поступали до этого со многими. Император сидел спокойно, сложа руки на груди, упираясь в ножки ногами. Враги надавили так, что дерево захрустело; Император решил, что сидеть без дела больше нельзя, – ножки могли не выдержать давления и подломиться, к тому же старушка начала приближаться к нему с заржавленным тесаком в руках; схватил стол за край и, перевернув, отшвырнул на противников.

Бородач отломил от стола ножку и стал приближаться к Императору; шестеро сынков-бандитов заходили сбоку. Старая карга выжидала в углу со своим мясницким тесаком, когда разбойники собьют гостя с ног, чтоб можно было его…

Гостеприимный хозяин взмахнул дубиной, Нэпэл легко уклонился на спину, ударил ногами бородача в лицо и, перевернувшись через голову, застыл, ожидая новых атак.

Оглушённый бородач зашатался; удар, которым он хотел наградить Императора, достался одному из сыновей. Теперь тот громко жалуясь на тяжёлую руку папаши, стирал с щеки кровь. Бандиты временно отступили, разобрав ножки многострадального стола на дубины, – нескольким пришлось вооружиться скамейками, – вновь пошли на Нэпэла.

– Я бы не стал убивать вас – вы слишком жалки – но вы лишили жизни имперского солдата, а это карается смертью…

Император подпустил одного из громил поближе, поднырнув под его удар, перехватил руку с занесённой скамьёй и воткнул ему в грудь свои растопыренные пальцы. «Лапа Тигра»…

Детину стошнило кровью на братьев; Император ударил ближайшего бандита в переносицу кистью руки, сложив её наподобие клюва. «Атака Кобры»…

Кровь брызнула у разбойника из ушей; Нэпэл подпрыгнул и, на долю секунды зависнув в воздухе, ударил ногами сразу двух врагов. «Парящий Орёл»…

Следующий противник бросился к Нэпэлу размахивая ножкой, из которой торчали четыре ржавых гвоздя. Император присев, выставил вперёд ногу, подсечкой заставил бандита рухнуть на выставленные вперёд сложенными пальцами руки. «Недвижные Копья»…

Схватив врага за руку, Нэпэл выломал её и ударом локтя выбил шейный позвонок. Отбросив мертвеца на старушку, которая решила вмешаться в схватку со своим тесачком, Император схватил разбойника за подбородок и резко дёрнул вбок, выкручивая шею. Не рассчитав силы, он случайно оторвал нижнюю челюсть, и не преминул воспользоваться ею как подручным оружием: метнул в голову последнего, шестого, бандитского сынка. Тот завалился на грязные доски; остался лежать среди отбросов с челюстью брата, торчащей из виска.

Хозяин дома опомнился от удара Нэпэла; наступал с дубиной в руках. Император просто саданул его рёбрами ладоней в шею; перебил сосуды, питающие мозг, прежде чем бородач успел атаковать скамейкой.

– Манекены!.. – презрительно сплюнул Император. – Биороботы в тренировочном зале – и те быстрее…

Император растворил дверку, держащуюся на одной верхней петле, пригнувшись, чтобы не удариться о низкое наддверие, шагнул в тёмную затхлую комнатку. В углу лежало недвижное тело солдата.

– Бедняга! – на лицо воина, гордое в смерти, упала солёная капля, стекла по щеке, смывая грязь.

Император опустился рядом на колени, взял погибшего воина на руки и вынес из дома. Оставив его на чистой траве у деревьев, Нэпэл вернулся в избу, порывшись в мусоре, нашёл лопату с обломанной ручкой. Выкопав на опушке неглубокую могилу, Император положил в неё тело солдата, предварительно завернув в свой плащ, засыпал землёй. Установил косой крест, постоял с минуту над холмиком. Затем тщательно записал координаты места в походный миникомпьютер, чтобы потом соответствующая служба могла добраться сюда и перезахоронить воина со всеми почестями.

– Покойся с миром! Я отомстил за тебя!

Император вернулся в избу за своим оружием. Достал из кармана зажигалку, запалил пучок соломы и бросил на крышу змеиного логова. Для верности ещё один факел достался сеням.

«Этот лес стал намного чище», – подумал Император, уходя от проклятого богами места.

Нэпэл ошибался. Лес был так загрязнён, что шагу нельзя было ступить, не наткнувшись на что-нибудь неприятное.

Он напоминал умственно отсталого недоразвитого ребёнка. Непропорционально большая голова, полное отсутствие каких бы то ни было половых признаков на розовом теле. Напоминал бы. Вот только… Взгляд его безумных глаз мог вызвать у психически слабого человека шок, но таких людей в Империи Нэпэла можно было пересчитать по пальцам одной руки. Он долго бежал следом за Нэпэлом, протяжно и тонко завывая. То следовал рядом, то забегал вперёд и бежал спиной, заглядывая в глаза воину. Штурмовик отбивал все психические атаки своим взглядом, наконец вперил взор в дегенерата. Тот завизжал, споткнулся о кочку, растянулся и подвывая от страха, отполз вбок.

Теперь он бежал только позади. Злобно ворча, уродец цеплялся за Нэпэла. Император ускорил шаг, но ножки карлика ещё быстрее замелькали в воздухе. Чувствуя, как поднимается злость, штурмовик шёл, стараясь не обращать внимания на слабые ручки, хватающие его за одежду. Когда когти особенно сильно укололи его через рукав, Нэпэл отбросил дегенерата. Тот оказался ещё резвее, чем думал воин: на тыльной стороне ладони заалели следы маленьких зубов.

Уродец прыгнул на Императора. Взмах ятагана, – тело дегенерата раскрылось от шеи до паха.

Вытерев лезвие пучком травы, Нэпэл собрался продолжить путь; слабость свалила его лучше, чем это сделал бы удар под колени. Из последних сил Император подтащил к лицу укушенную ладонь; опухоль, словно огромный снежный паук, присосалась к руке. Он стал доставать нож, – вырезать распухшую плоть, распространяющую по всему телу отраву. Но было уже поздно.

Нэпэл приподнялся и сел. Опухоль на руке спала, следы зубок маленькой твари остались. Ощупал кровоточащие раны на животе. Кровь из них больше не текла, – вся закончилась. Пульса нет, так же как и дыхания. Император попробовал втянуть в себя воздух, но лёгкие затвердели.

Нэпэл неторопливо огляделся. Серая равнина до горизонта, ограничиваемого рваной цепью гор-когтей. Низкая чёрная пластина неба; чёрное ониксовое солнце, словно прибитое гвоздями к ней. Остроконечные лучи, расходящиеся в стороны, жалили глаза. Стая химер пролетела над самой землёй.

А ведь он уже бывал здесь. В том сне. И едва вышел из него живым. Но теперь горгульи не трогали его: ведь он стал частью этого мира.

Император поднялся и зашагал было к горной гряде, но потом раздумал идти и сел. Ожидая неизвестно чего, он сидел очень долго – или совсем немного? Какая, впрочем, разница… В этом мире времени всё равно не было.

Вдали показалась высокая серая фигура в плаще с капюшоном с изогнутой палкой в руках. Она приближалась, и он встал, встречая её.

Существо приблизилось, палка в его руках оказалась огромной косой. Лица было не разглядеть, – капюшон надвинут слишком низко.

– Я пришла за тобой!

– Почему ты не приходила раньше, когда я так тебя звал?

– Тогда ещё не пришло твоё время. Пойдём…

Нэпэл покорно последовал за ней. У него не было уже ни сил, ни желания бороться. С тьмой, со светом, с неизвестностью… Ни с чем.

– Ты не боишься меня, – тихо сказало существо. – Даже великие воины страшились меня а попав сюда, убегали. Мне приходилось долго рыскать по равнине в их поисках. Устраивать на них облавы, как на животных. Та же история и с детьми, но их глупый страх объясним.

– Мне не страшно, – глухо произнёс Нэпэл. – Я ждал тебя.

– Ты ни о чём не жалеешь?

– Жалею… Да какой толк сейчас говорить об этом? Я звал тебя.

– Я слышала твои призывы… и следила за тобой… У тебя остались незавершённые дела…

– Это навсегда останется на моей совести. Крестом на моей душе.

Они долго шли молча, пока Смерть не остановилась и не присела на землю, положив косу на колени. Император сел напротив.

– Как ты одна за всеми успеваешь?

– С чего ты решил, что я одна?

– Так вас много?

– Конечно. Легионы!

– Где же остальные?

– В пути. Как и мы. И раньше ты заставлял многих из нас отправляться в путешествие.

– Сними капюшон! Покажи мне своё лицо! – сказал Нэпэл, когда они сели отдохнуть на плоские чёрные камни. Здесь, в этом мире, отдых никому не требовался, но шли они уже долго, и Смерть, видимо, решила отдать дань традиции. Или захотела поговорить с Нэпэлом.

– Зачем? – голос Смерти дрогнул, будто она не ожидала такой просьбы.

– Просто. Мне интересно.

– Хорошо. Смотри.

Она откинула капюшон. Император вздрогнул.

Пряди светлых волос рассыпались по её плечам, словно подчёркивая неестественную бледность её лица. Драгоценный белый камень, инкрустированный в белое золото.

– Что, я так страшна?

– Нет… Просто твои волосы… Они такие же, как у неё…

Она встряхнула головой, подбросив волосы; на плечи они упали уже огненно-рыжими.

– Это глупо… Но она когда-то красила их в такой же цвет.

Повторная метаморфоза, – и волосы стали тёмными.

– Это бесполезно… Не пытайся отвлечь меня от мыслей о ней.

– Ты так её любишь?

– Да. Тебе ли не знать об этом? Ты ведь говорила, что следила за мной.

Незаметно, в разговоре, её лицо преображалось, делаясь всё менее похожим на её лицо. Стало овальным, порозовело; волосы – длинные, блестящие. Это был совсем иной тип лица, отличавшийся от всех ранее виденных Нэпэлом. И он притягивал его. Настойчиво…

…Вжав Смерть спиной в расползающийся гравий, Нэпэл целовал её лицо. Их волосы тянулись друг к другу, каждая волосинка находила себе пару и сплеталась с ней…

– Хочешь, я отпущу тебя? – почти равнодушно сказала Смерть. Она вновь одела свою хламиду, и поглубже надвинула капюшон.

– Зачем? – совсем немного удивился Император.

– Ты не хочешь вернуться?

– Может быть, я найду здесь успокоение.

– Ты сам говорил, что покой это смерть.

– Так ведь я умер, – тихо сказал Нэпэл.

– Разве тебе нужен покой?

– Нет. Но мне нужно счастье, моё Беспокойное Счастье. Моя милая Арнушка… А у меня нет этого Счастья. И жить бессмысленно.

Мегалитический обелиск возник пред ними неожиданно. Для Нэпэла. Стоило опустить глаза к земле, не принёсшей ничего кроме источающего едкий яд кончиками колючек терновника, а потом поднять их к терракотовым небесам, как взор разбился о величественное изваяние, непроглядной тьмой отталкивающее окружающее пространство. Ту часть его, что не изодралась об ослепляющей белизны клыки.

– Кого ты привела к моим ногам? – голос, от которого химеры, не успевшие разлететься при появлении статуи, попадали замертво на кремнистый грунт.

– Великого воина, одинокого изгоя, – минорно сказала Смерть.

– Ты хочешь вернуться? – вопрос был задан Нэпэлу.

– Теперь скорее да, чем нет…

– У тебя осталось неоконченное дело. Но если ты решишь его, то вряд ли вернёшься по доброй воле на серые равнины.

Нэпэл молчал. Он оставил попытки разглядеть лицо изваяния: взор натыкался на снежные зубы, – предназначенные будто бы не для того, чтобы рвать плоть, а чтобы пронзив её насквозь, удерживать добычу, – наталкивался и отскакивал в сторону от лица, слепленного из густой вечерней мглы. Как не напрягался Император, не мог заставить удержать взгляд на интенсивной тьме лица, и тела.

– Хочешь посмотреть, что будет с тобой, если ты вернёшься?

– У меня есть выбор? Ты заставишь меня посмотреть это в любом случае.

Чёрный обелиск усмехнулся, полностью обнажив огромные клыки из слоновьих бивней.

– Смотри!

Серая равнина вокруг Императора завертелась и ушла ввысь тонкими струйками чёрного пара, будто пламя из глубин ада прорвалось под чёрное агатное небо, испарив бесплодную землю. Повиснув на миг в дрожащем призрачном мареве, Нэпэл увидел, как из глаз зависшей напротив статуи изливаются серебряные нити, слагающие будущий мир. Вероятное измерение.

– Помоги мне! – прогрохотал голос изваяния. Император застыл в растерянности, не сразу поняв, что обелиск обращается не к нему. В пространство меж Императором и статуей вплыла фигура в сером балахоне; удлинившееся лезвие косы изгибаясь стало перерезать и разделять неправильно сошедшиеся нити. Возможный мир всё с большей чёткостью прорисовывался перед Нэпэлом; ошибки, допущенные при составлении, – плечо вместо лица, руки, выступающие из стены, поправлялись.

…Огромные толпы людей охватили широкую дорогу вдоль всего её протяжения, теснились к высоким каменным обиталищам, ликовали, дико кричали имперские девизы, и предавали проклятию врагов Новроса. Тройные шеренги щитодержцев уперев нижний край стальных пластин в асфальт, с трудом удерживали человеческое море на обочинах дороги, посреди которой гордо ступал отряд, возглавляемый седым всадником. Всадником с лицом Нэпэла, – только лицо сильно изменилось. Угрюмые морщины и новые шрамы покрыли посеревшую от времени кожу.

В арьергарде отряда ехали воины, высоко держа копья с насажанными черепами вражеских военачальников, заполученных в последнем бою. Внезапно процессия замедлилась, – предводитель высмотрел кого-то в толпе, и натянул поводья. Девушка с белёсыми волосами смущённо опустила глаза, дёргая сумочку, – не знала, куда деть руки, – когда Император раздвинув повелевающим жестом щитоносцев, приблизился к ней. Взяв её за руку, Нэпэл повёл за собой; запрыгнув в седло, – так легко, будто и не жил в этом возможном мире восемь десятков зим, – поднял девушку за плечи и взял на руки. Пришпорил лошадь.

Лицо всадника, укачивающего избранницу на руках, сползло, в прорехе виднелось облако мрака, – кусочек подбородка висящего в пустоте изваяния. Дыры появлялись всё в новых местах; ткань вероятного мира расползлась и в бессодержательную пустоту, в которой парили Император, его Смерть и Владыка Загробного Мира, ворвались серые равнины.

– Ты всё видел.

– Я мало что понял.

– Ты думаешь, что кто-нибудь видел, как эта девушка выходила из чертогов Императора? Сотни других женщин не вернулись домой.