Текст книги "Летописи Нэпэла (СИ)"

Автор книги: Владимир Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Офицер Прагэр открыл дверцу, вытащил мерзокожего полицейского и присев спиной к холодному боку машины, – ничего, скоро нагреется, может быть, даже расплавится, – стал сдирать с мертвеца форму. Где-то позади раздался вой сирен подъезжающих машин. Натянув на себя узкие чёрные брюки из парчи, Прагэр распластался на асфальте и заглянул под машину.

Ого! Они прислали четыре броневика с военными. С той стороны виднелось тридцать два шипастых колеса. Надо узнать обстановку подробнее.

Прагэр отломил зеркало заднего обзора, – просто потянул на себя, вниз, – и подбросил. На долю секунды в нём отразилось небо, чёрные сталь, стекло и бетон небоскрёбов, серые бронированные махины транспортёров, тяжёлый пулемёт, стоящий в брезентовом кузове фургона, три головы в касках, виднеющиеся над броневым листом за пулемётом, суетящиеся между машинами фигурки солдат в чёрных панцирях, стены небоскрёбов, небо…

Гладкое застывшее озерцо зеркала разлетелось на пылевидные льдинки от выстрелов мерзокожих солдат.

Прагэр сжался и вцепился в заднее крыло полицейского автомобиля.

Первый же выстрел перерубил машину пополам. Отбросил куски через улицу, которую так и не удалось перейти. Передняя половина врезалась в стену госпиталя, другая ткнулась в фонарный столб и там замерла.

Если бы они стреляли очередями, то изорвали машину в клочья и пробили огромный туннель через первый этаж госпиталя.

Перед Прагэром был изжёванный кусок металла, позади серая каменная стена. Улицу, идущую параллельно госпиталю, перекрыли с обеих сторон от оифцера, метрах в тридцати; ответвление, по которому подъехали первые силы подкрепления, выставило ствол, готовый выплюнуть вторую пулю. С ним была лишь винтовка, а из экипировки – только брюки. Нет ни брони, ни боекомплекта. Ну что ж, к таким ситуациям он тоже готов. Готов ко всему.

Повеселимся?!!

Офицер Прагэр отпрыгнул от машины в тот момент, когда второй снаряд пронзил заднюю её часть и, взорвав бензобак, ушёл в стену здания. Скрытый огненным облаком, Прагэр прижался к стене в паре метров в стороне от обломков и подняв винтовку, выстрелил сквозь огненную завесу. Он не видел врагов, так же, как и они не видели его. Но стрелял не наугад. Заранее запомнил положение каждой цели. Первый. Солдат инстинктивно схватился за глаз – ему показалось, что под веко забилась муха. Второй. Пуля пронзила мерзокожему артерию на шее и фонтан крови обдал стоящих рядом солдат. Третий. Посреди лба солдата образовалась маленькая красная дырочка. Двое помощников не поняли, почему пулемётчик тряхнул головой, сбросив каску, и упёршись грудью в станину, открыл беспрерывный огонь по горящему облаку, медленно поворачивая пулемёт. Он провёл длинную линию по улице, круша первый этаж госпиталя и повернув оружие почти на девяносто градусов, в упор расстрелял броневик с солдатами. Четвёртый. Мерзокожий, нелепо взмахнув руками, откинулся назад с позиции «в колено», отбросив автомат. Через пару секунд рядом расцвёл огненный шар транспортёра, взорванного пулемётчиком.

Когда огонь на прилегавшей к госпиталю стороне улицы стал припадать к асфальту, два взвода под прикрытием стальных щитов двинулись туда. Мерзокожий сержант, убедившись, что нет и признаков трупа диверсанта, повернулся в сторону своих, чтобы объясниться знаками, но увидел вместо сержанта, ожидающего донесения за щитом, лишь труп, щитом прикрытый. И завязывающийся бой.

Чертовски трудно было бы пролезть под дорогой в броне. Мешала даже одежда. Прагэр протиснулся в один из проломов в стене госпиталя, забрался в трубу и пролез под дорогой. Вылез из люка на той стороне улицы, за спинами стоящих с оружием в позиции «в колено» солдат, подобрал тот самый автомат, что бросил последний убитый им и открыл точечный огонь по спинам, шеям, затылкам врагов. Выкосив одну шеренгу – потрачено всего девятнадцать патронов, по одному на каждого, – Прагэр взял из-за пояса второй нож, прихваченный из клиники, – первый он бросил за ухо сержанту, выдвинувшемуся с щитом вперёд от своих подчинённых, бросил едва только начал стрелять, левой рукой, не зря всё-таки взял ножи в препараторской, не зря не сплюнул их, когда держа в зубах пришлось слезать с восемнадцатого этажа, не зря потом нёс в руке за лезвия, пока не раздобыл брюки и пояс. Переступив через тела, укрывшиеся щитами, подошёл сбоку к фургону с пулемётом и резко забросил нож внутрь, и сам оказался внутри, сломав в прыжке ступнёй шею второму солдату. Три трупа в фургоне. Офицер не стал выдёргивать нож из ноздри трупа – зачем, когда теперь у него есть…

…Пулемёт изрыгал море свинцового огня и два взвода на той стороне улицы, бессмысленно старавшиеся укрыться за своими щитами, разрывались в ошмётки. Куски стали откалывались от щитов, трепались свинцовым ветром как обычная рваная жесть. Когда у противоположной стены остались лежать лишь ошмётки мяса и клочки металла, Прагэр перевёл оружие на заграды, стоящие на дороге справа и слева. Взорвав и убив всё и всех, что только было на дороге, офицер соскочил с грузовика и подобрав ещё парочку автоматов, направился по ответвлению, уводящему от госпиталя. Офицер с тоской вспоминал личное оружие, оставленное на базе, но больше всего скучал по трофейному мечу, – к нему так успела привыкнуть рука и левое плечо, над которым обычно возвышалась рукоять. Но теперь, прежде всего, надо достать откуда-нибудь чёрные броневые перчатки.

Небеса рухнули бы от грохота, если бы их не поддержали пятнадцать огненных грибов.

Надломились небоскрёбы, и сверкающие шпили испарились спустя мгновение после того, как на них отразилась ослепительная вспышка. Преломлённые лучи испепелили сотни людей, находившихся в теневой зоне, за бетонными городскими конструкциями.

Пятнадцать оранжевых точек пропороли маскировку, затенявшую город от визоров имперских спутников.

Прагэр и остальные агенты выждали, пока пройдёт ударная волна, и продолжили путь. К точке сбора.

Над городом ревели тяжёлые имперские бомбардировщики.

Офицера Прагэра и других диверсантов доставили в военный лагерь, расположенный в явайских джунглях, в нескольких сотнях километров от разрушаемого сейчас города мерзокожих. Некоторые агенты взяли себе отпуска, начинавшиеся сразу после окончания задания, чтобы проделать пешую прогулку по лесу до базы. Для многих это было развлечением (равно как и сами задания), – пройтись по диким джунглям, кишащим недобитыми «Жёлтыми Братьями», что остались ещё со времён Трейса, да ещё быстро наполнявшимися беглецами из горящего в ядерном пламени города. В салоне вертолёта сидели либо те, которым предстояло выполнять новые поручения, либо те, кому претили занятия паталогоанатомией в сырых явайских лесах, – такие предпочли вернуться в Империю, чтобы предаться оставленным на время занятиям – опере, театру ли, высокому искусству стихосложения. Но Прагэру предстояло совсем другое. Раньше он и сам не отказался бы пройтись по ядовитым болотам, устраивая вивисекцию каждому партизанину, набрасывающемуся из укрытия, – сверху, со скрытой среди листьев площадки, или снизу, из глубоких нор, куда их загоняли профилактические бомбардировки напалмом. Но сейчас было не до развлечений – надо отомстить убийцам своих подчинённых.

Когда геликоптер приземлился, и улёгся вихрь из сухих листьев, – вокруг лагеря с самолётов разлили несколько емкостей дефолианта, и теперь всю базу засыпали ворохи побуревших клочков, будто смерть, пришедшая вместе с военными из далёкой Империи, убивала не только людей, но и растения, даруя этим краям счастье осени, – Прагэр и другие диверсанты направились к зданию, где стояли личные сейфы, забрать одежду и оружие. Прошли от посадочной площадки по широкой центральной улице между приземистыми коробками бункеров, ангарами с бронетехникой, исследовательскими лабораториями (все учёные требовали зачем-то у командования пленных, и как можно больше), казармами и арсеналами.

В проулок, куда собирались свернуть агенты, въезжали бульдозеры, ждал своей очереди огромный экскаватор с металлической пастью на длинной суставчатой руке. Диверсанты поспешили за ними, сторонясь рвущих новенький асфальт гусениц и выплёвывающих раскалённый бензинный туман выхлопных труб. Увидели, что строение, в котором они не далее чем день назад переодевались, – точнее, на них наклеивали пластмассовую кожу и мясо, по которым прежде провели огнемётом, – лежит в руинах.

Прагэр вскочил на ползущие траки, – широкие, не то что карнизы некоторых зданий! – подождал, пока движущаяся полоса не подвезёт его к кабине машиниста, и постучал в окошко. Водитель, выругавшись сквозь зубы, дёрнул на себя рычаги, – ещё пара секунд, и офицера утянуло бы под гусеницу. Впрочем, сам Прагэр сомневался в возможности этого, потому даже не пытался схватиться и подтянуться на зеркале заднего обзора – армейских водителей при обучении гоняли по полю на всевозможной технике, сверху поливая огнём и сбрасывая фугасы, и реакция у выживших была отменная. Оператор бульдозера распахнул дверцу, впуская внутрь офицера.

– Что здесь произошло? – сказал тот, едва попал в кабину.

– Ну… прежде всего… – протянул машинист, – едва не случился несчастный случай с летальным исходом. Жертвой чуть было не стал военный.

– Как это произошло? – насторожился Прагэр. – И что могло произвести такие разрушения? – он повёл рукой в сторону развалин.

– Вы путаете причину и следствие, – усмехнулся водитель. – Я, вообще-то, о вас говорю. Вас едва не растёрло.

– Я спрашиваю серьёзно. Что здесь случилось?

– Инженеры говорят, что взрыва не было. И это подтверждается свидетелями. Здание обрушилось не сразу. Рассказывают, со стороны это выглядело так, как будто внутри носился огромный таран. К счастью, пострадавших нет – ведь строение опечатали до возвращения диверсионной группы. Часть сейфов уже извлекли из-под мусора.

Офицер Прагэр кивнул коротко головой, в знак благодарности за информацию, и выпрыгнул в дверцу кабины, бульдозерист же закрылся и стал разворачивать машину на месте, сгребая мелкий мусор, – глыбы размером с человека, – чтобы освободить подъезд для грузовиков. Прагэр отпрыгнул в сторону, пошёл в сторону диверсантов, выискивающих свои ящики в штабеле засыпанных извёсткой и песком параллелепипедов.

Свой сейф он нашёл не сразу, – потому что принял сначала за огромный кусок бетона. В металл вбились камни, полностью заслонив собой сероватый блеск стали. Щебень и песок втёрлись в стенки сейфа, образовав с ними одно целое. Прагэар поковырял бугристые бока бесформенного куска металла и камня, не смог выдрать даже мелкие камешки, так глубоко те впечатались.

Подумав немного, Прагэр направился к экскаватору, взобрался по лесенке к кабине и попросил оператора помочь. Тот развернул корпус машины вокруг оси в центре гусеничной платформы, подцепил пастью искорёженный сейф, повернул его несколько раз, выискивая место стыка плиты, что служила дверцей, и остова. Потом расщепил пастью машины стальной ящик, аккуратно отделив дверь, и, положив рядом, вернулся к своей работе.

Едва пасть экскаватора отодвинулась прочь от вскрытого сейфа, Прагэр подошёл к нему, присел рядом на корточки. Внутренняя полость уменьшилась почти вчетверо, так велико было давление на стенки. А сблизившиеся бока стальной коробки были изрезаны изнутри. Трофейный меч воткнулся в угол, погрузившись в сталь и камень за ней, обрывки ножен лежали вперемешку с автоматами и запасными магазинами. Стволы автоматов были начисто рассечены, и место среза было гладким, как зеркало. Выглядело так, будто меч метался сначала внутри сейфа, а потом воткнувшись в его угол, тягал, нося стальную коробку на себе, внутри склада. И громил всё, что попадалось, стремясь вырваться на волю и оказаться с хозяином. Теперь Прагэр понял, что за таран обрушил здание.

Глава 5

Удави лучше дитя в колыбели, но не дави желаний своих. Уильям Блейк «Притчи Ада»

– Над северными кварталами сбит разведывательный самолёт с аналитиками, – отчитывался в потерях советник от Военной Разведки. – Пропавшими без вести считаются семеро аналитиков, трое психологов, одна переводчица.

– Что? – Нэпэл очнулся от той полудрёмы, в которой прослушивал донесения. Что-то будто толкнуло его, и странное мрачное предчувствие заставило впиться взглядом в замершего чиновника, чьё лицо сразу же осунулось. – Её имя?

– Чьё? – переспросил советник. Подумал, не ослышался ли, – так абсурден показался вопрос Императора. Ну зачем властителю Новроса знать имя какой-то мелкой служащей?..

– Имя той переводчицы! – рявкнул Нэпэл, подскакивая с кресла.

– Сейчас… Зовут её… – советник зашелестел бумагами. Найдя нужные строки, прочитал, прежде про себя. Побледнел, никак не решаясь вымолвить то имя, которое знали все – имя любимой Императора. Имя, которое половина граждан Империи ненавидела за ту боль, которое оно причиняло Нэпэлу, а другая половина любила, потому что Нэпэл обожал это имя. – Арна…

Нэпэл почувствовал, как по левой стороне груди распространяется жжение. Взявшись за сердце, прошёлся по комнате. Резко остановился, спросил рычащим голосом:

– Что она здесь делает?

– Наверно, поступил приказ о необходимости присутствия специалистов-международников на линии фронта, – попытался найти разумное объяснение Чэрт, напряжённо сидевший в кресле.

– Что известно? – заорал на советника Нэпэл. – Где упал самолёт?..

– Радиомаяки подают сигналы, – быстро заговорил советник. – Весь экипаж жив, пассажиры не пострадали. Сейчас к ним не пробиться, – вокруг идут ожесточённые бои, – да их уже могли взяли в плен. Выйти на связь с экипажем нам так и не удалось: у мерзокожих сильные генераторы помех. Да ещё и наши ядерные удары по городу… Мощные импульсы ещё проходят, но шифрограммы искажаются до невозможности…

– Зачем она согласилась отправиться сюда? – с глубокой болью произнёс Император. Мучительные раздумья охватили его, как статуя застыл он посреди комнаты, приставив согнутые растопыренные пальцы ко лбу, а ладонями заслонив глаза.

– Разве у военных специалистов испрашивают согласие? Они следуют туда, куда прикажут, – тихо проговорил Чэрт. Сосредоточенный, почти спокойный, только карандаш в пальцах выстукивал по костяшкам другой руки.

– Почему не проследили?.. – рыкнул внезапно Нэпэл. Так рычит зверь, раненый в сердце – не оружием, той пустотой и тишиной в разорённой норе, куда он каждую ночь приносил добычу.

– Кто же мог знать?.. Это случайное совпадение… – растерянно произнёс советник, замерев на пути к углу, которого не достигали ни мерцание перегоревших углей в камине, ни мягкий свет настольной лампы. Военный чиновник надеялся, что про него больше не вспомнят.

– Никогда, – рычал Император, вновь начав носиться по комнате, – никогда Шейруп не допустил бы такой ошибки! Всех, всех в ссылку на Яваю!..

– Они и так уже здесь, – устало подсказал глава Военведа.

– Наказать за преступную халатность! Нет – за диверсию, направленную лично против Императора!.. – закричал Нэпэл. – Упрятать так далеко, чтобы никто больше и не вспомнил о них!..

– Послание от Сэйпога, – сообщил вошедший после условного стука дежурный офицер. – Особой важности.

– Потом! Нет времени! – проревел Император. Бросился к креслу, сдёрнул перекинутый через спинку бронеплащ.

– Оставь в канцелярском сейфе! – тихо проговорил Чэрт курьеру, и тот скрылся за дверью.

– Мои мечи! – крикнул Нэпэл, застегивая чёрную бронированную одежду на все пуговицы.

Император не желал терять больше ни минуты, ни секунды. Чэрт уговаривал его на ходу – задержаться хоть на четверть часа. Отобрать надёжных воинов, хорошо вооружиться. Но Нэпэл отказался от отряда – много воинов привлекут внимание, а один штурмовик проскочит незаметно.

Единственное, чего смог достигнуть командор, так это уговорить Императора отправиться в путь на десантном корабле, битком набитым оружием и боеприпасами. На предельной высоте, – чтобы исключить возможность быть замеченными уцелевшими после воздушных атак локаторными станциями мерзокожих, – летательный аппарат нёсся над бесконечными руинами.

Во время полёта штурмовики занялись вооружением. Чэрт заряжал запасные обоймы, чередуя патроны так, как любил Нэпэл: обычный, бронебойный, разрывной, зажигательный, снова обычный… Перехватывал по три магазина вместе клейкой лентой. Император вспомнил не к месту старый воинский обычай. Друзья снаряжают воина, уходящего в безнадёжный бой. Сделал было шаг в сторону Чэрта, отобрать боеприпасы, но потом махнул рукой. Ему стало всё равно…

Император взял автомат, – это уже не маленький «Тайфун», предназначенный для перестрелок в городских условиях, – в условиях целого города, – а тяжёлый «Ураган» для боя на открытой местности, ведь ковровые бомбардировки разровняли город врагов. Прикрепил подствольный гранатомёт. Сбоку от оптического прицела примотал мощный фонарик. Прибор ночного зрения работает отлично, но… Возвращаться он будет не один, и свет может понадобиться. Конечно, она не из тех, кто боится тьмы, но и тьма бывает разной… Оберегающей, прячущей, успокаивающей – да, но и давящей на глаза… И у тьмы есть одно очень нехорошее свойство – безразличность. Она прячет и врагов.

Когда приблизились к месту высадки, Нэпэл собрал всё приготовленное оружие и направился к капсуле. Остановился на секунду перед люком.

– Нэпэл, – Чэрт окинул штурмовика с головы до ног. Два меча за спиной, два «Тайфуна» – малыши, по сравнению с «Ураганом», зажатым в руках, – на ножнах с мечами, ещё два под мышками, два на поясе, два на бёдрах, в карманах галифе – всего восемь. Расставаться с любимыми автоматами штурмовик всё-таки не пожелал. На пояснице двойняшки-пистолеты с золотыми накладками на рукоятях. Запасные магазины оттопыривают все карманы. Под чёрным металлом не видно чёрной формы. Рубиновые черепа запонок позвякивают слегка об оружие, а серебряные мёртвые головы на рукавах как будто ещё больше оскалились, в предвкушении кровавого боя. Не хватает только «Клыка». Блок питания слишком тяжёл, чтобы брать это оружие в такую вылазку.

– Ты уверен, что… – нерешительно заговорил Чэрт. – Разреши мне пойти с тобой! Оружие – вещь хорошая, но…

– Нет! Ты здесь не причём! – отринул его предложение Нэпэл. – Я пойду один!

К чему гибель людей, с горечью размышлял Император. Если ему суждено умереть, то умрёт он один, не потянет за собой в могилу друга.

– Зачем тебе идти туда? – пытался разубеждать его глава Военведа. Будто за долгие годы не понял, что переубедить Нэпэла не возможно. – Отправь дивизию штурмовиков – они будут счастливы спасти любимую своего Императора!..

– Перемещение больших сил привлечёт внимание врагов. Мерзокожие могут оказаться там раньше нас. Одному человеку пробраться будет легче. И я никому не доверю такое дело.

Нэпэл встряхнул короткие винтовки, передёргивая затворы, и разместил на спине так, что их приклады выглядывали из-за плеч.

– Дозволь мне идти вместе с тобой! – в последний раз взмолился Чэрт.

– Нет! – обречённо проговорил Император. – Это моё дело!

– Арна! – прокричал Нэпэл.

– Я здесь! – в ответ ему из лопнувшего корпуса воздушного корабля раздался тоненький писк.

За то время, пока они не виделись, Арна успела придать своим волосам медно-бронзовый окрас. Только на это и обратил внимание Император, когда пролез через дыру в обшивке внутрь каюты.

Арна сидела в том же кресле, в котором и провела весь полёт. Было непохоже, что вставала с него, – ремни безопасности остались нетронутыми. Так и были затянуты на её маленьком плоском животике, и на локтях.

Император стал на колени перед любимой, взялся за ремень на животе, и замер, не решаясь убрать руки от её тела. Ведь так хотелось подольше чувствовать её тепло, пусть даже через гладкую ткань блузки. Потом переборол себя. Оттянул ремень, расстегнул пряжку.

Арна отодвинулась всем телом от спинки кресла, выгнула затёкший позвоночник.

– Ну, чего ты ждёшь?.. – спросила нетерпеливо. – Теперь освободи локти.

Но Нэпэл поднялся и как-то странно посмотрел на неё. А потом наклонился и припал к губам любимой. Она задёргалась, пытаясь высвободиться, потом обмякла в кресле, покорилась. Оторвавшись от её лица, Нэпэл ещё минуту молча смотрел на неё, и она не отрывала от него глаз.

Потом, резко отпрянув, Император расцепил пряжки ремней на локтях. И поджалел, что кресло нельзя было развернуть в кровать.

Теперь они стали делать вид, что ничего только что и не происходило.

– Где остальные? – спросил её штурмовик.

– Они ушли и сгорели, – произнесла Арна.

– Как? – спросил Нэпэл, про себя благословляя вечное упрямство Арны, на сей раз спасшее ей жизнь.

– Отошли от корабля метров на сто, и вспыхнули как факелы. Они славно помучились, прежде чем сдохли. Ненавижу их! – прошипела напоследок девушка.

– Ну что ж, без них нам будет легче. И ещё теперь мы знаем, где мерзокожие расставили ловушки. Вставай. Надо идти! – проговорил Нэпэл, беря под локоть Арну.

– Я так устала! – вскрикнула девушка, отмахиваясь от него.

Нэпэл отвернулся, провёл медленно глазами по месиву из компьютеров и оборудования, по разорванной проводке. Минуту стоял молча, не смотря на любимую. Потом вновь заговорил.

– Хочешь шоколадку? – Нэпэл протянул девушке плитку в золотистой фольге, в пробоины и иллюминаторы оглядывая окрестные руины, торчащие из обожжённой земли как гнилые зубы в перекошенном параличом рте.

Арна схватила её и, надорвав край обёртки, жадно начала отхватывать огромные куски.

– Счастье есть, – оно не может не есть! – печально улыбаясь, тихо вымолвил Император.

Арна погрозила ему обоими кулаками, что-то прорычав. Понять её было сложно: мешал зажатый в зубах кусок шоколада с прилипшим к нему тонким листиком металла. Тем не менее, Император догадался, что Арнушка «ласково» попросила не повторять её слова.

Император поднял Арну и вывел за собой из корабля. Они подошли к груде битого камня, что когда-то была зданием. Ударом меча Нэпэл отсёк руку, торчащую из-под развалин, дал стечь крови, взял за локтевой сгиб.

– Держись позади меня! – предупредил Нэпэл.

Медленным шагом они продвигались в том направлении, куда ушли на смерть аналитики. Нэпэл держал перед собой отрубленную руку. Кончики пальцев начали обугливаться, Император повёл мерзокожей лапой в сторону, – пальцы почернели и начали загибаться, – нашёл проём в губительной стене. Сделал несколько шагов в свободный проход, проводя вокруг себя и Арны чужой конечностью. Наконец, когда полоса ловушек была преодолена, Император подвесил скрюченную обугленную руку к ножнам за спиной.

Развалины были опасны; в каждой щели могли укрываться враги. Нэпэл вёл Арну, внимательно следя за руинами, но не заметил того, что произошло за спиной.

Арна взвизгнула. Нэпэл, не оглядываясь, спиной качнулся к ней и оттолкнул. Удар молота пришёлся ему в плечо, сорвал нашивку в виде мёртвой головы, а заодно и раздробил все кости.

Император воткнул в живот врагу меч и крутанул рукоять, прежде чем выпустить её и схватиться за разбитое левое плечо. Клинок сделал в ране ещё пару оборотов, после того, как рука хозяина оставила его наедине с врагом.

Молотобоец рухнул на колени и откинулся на спину, в животе его была огромная дыра. Император сделал шаг в сторону от трупа, брызгающего кровью. Скривился от боли во всей левой половине тела. Присев на одно колено, Нэпэл подобрал обронённые мечи и по очереди отправил их в ножны. Потом сел на землю, привалясь к упавшей колонне.

Отдохнув с минуту, достал автомат, положил рядом, чтобы тот был наготове. Ещё через пять минут, стиснув зубы, действуя лишь правой рукой, начал снимать с себя оружие, мундир и разбитую броню.

Отцепил от пояса коробочку, раскрыл на коленях. Чтобы не искушаться, сразу смял и выбросил шприц с обезболивающим, – оно ослабляет реакцию, делает человека вялым. Вытянул из зажимов длинную тонкую иглу.

Долго копался острием в левом плече, глубоко вгоняя под кожу. То и дело натыкаясь на мелкие обломки кости.

Арна, сидящая в метре от Императора, вопросительно смотрела на него.

– Я разъединил нервы. Теперь на время можно забыть о раздробленных костях.

Император одел мундир, бронеплащ сверху. Бронежилет был негоден после такого удара, как и левая рука. Двумя мечами уже не пофехтуешь. И предстояло исправить этот недостаток. Он подобрал стальной прут, до бомбардировки бывший не то ломом, не то частью арматуры. Увидел идущие из-под развалин обрывки тонких стальных же цепей, потянул на себя. Цепи зацепились за что-то в глубине руин, Нэпэл дёрнул к себе посильнее, вытащил – в концах запуталась жёлтая стопа. Поочерёдно вынул мечи из ножен, примкнул рукоятки к концам прута, кое-как примотал их цепями.

– Арна! – девушка вздрогнула от звука его голоса. – Помоги мне завязать узел.

Девушка продела цепи, спутала края. Нэпэл взял рукой новое оружие, ухватившись зубами за последнее звено, потянул на себя, затягивая узел ещё туже. Арна как могла, помогала, придерживая другой конец цепи.

Император повертел в руке получившееся оружие. Клинки глефы недобро мелькнули в свете догорающих развалин; казалось, по лезвиям пробежала волна пламени, предвещая скорый бой и много отнятых жизней.

– Как иногда мне хочется взять в руки по секире, и кое-что подправить в одном прогнившем мире… – проговорил Нэпэл. И добавил: – Это лучше секиры!

– Всё это ужасно! Лучше пиши прозу! – пробормотала Арна.

И снова они шли через руины, перебираясь через огромные завалы искрошенного бетона, перелезали через махины сплавившейся между собой техники.

Из-за руин показались скелеты двух огромных башен, на удивление выстоявших, лишь наклонившихся и опёршихся друг на друга. Когда люди приблизились к ним, стало понятно, почему они так устойчивы. От волн жара, идущих от эпицентров взрывов, пластик, из которого были сделаны стены только этих зданий, стёк по арматурным конструкциям, образовав в основании каждой по гигантскому прозрачному конусу. В них, как тараканы в янтаре, застыли мерзокожие, но ненадолго, лишь до тех пор, пока сюда не придут огнемётчики и минёры, чтобы уничтожить всё окончательно, освободив землю для джунглей. Разве что, несколько экземпляров убитых врагов оставят для военного музея, или в подарок учёным, – вот будет радости-то!

За склонившимися остовами башен был огромный круглый бассейн для тренировки аквалангистов. Вода испарилась из ступенчатого амфитеатра, на верхнем парапете осталась лишь одна из гигантских колонн, – потрескавшаяся, но выдержавшая взрывную волну. Упавшие столбы образовали непреодолимую стену, почти не оставив проходов.

Когда Нэпэл и Арна пересекали амфитеатр, в земле, засыпанной мусором, в двадцати шагах от них к восходящему солнцу, обозначилось углубление. Тонны крупинок стекла, – раньше это был песок, – осыпались в открывающийся люк. Прозрачная крошка никому не засыпала глаза – разведывательная партия мерзокожих была в противогазах с большими круглыми линзами в пол-лица, и в комбинезонах спецзащиты.

Они полегли почти мгновенно.

Капли крови склеили песчинки, создав прекрасные ячеистые рубины.

Сделать ожерелье из таких…

И обвить им рукоять глевии в награду…

Одновременно с тем, как на поверхность из бункера стали выхлёстывать сотни врагов, в сотне метров приземлилась капсула, взметая огнём из дюз стеклянные вихри.

– Ну вот и всё. Это конец, – печально сказал Чэрт. – Сегодня мы умрём героями.

Они стояли на венце колонны. От самого подножья и до руин расстилалось бушующая орда врагов, всё увеличивающаяся, по мере того, как мерзокожие выбирались из укрытий. К стопам граждан Империи тянули руки ползущие вверх по колонне враги. Стащить и разодрать в клочья!.. Злоба клокотала в груди каждого, и не было желания заветней ни у кого в свирепствующей толпе.

– Ты должен остаться живым. Ты выведешь отсюда Арну. В твоей спасательной капсуле есть ещё одно место, – проговорил Нэпэл.

– Я не смогу прорваться туда, – возразил Чэрт. – Их слишком много.

– Сможешь, если я прикрою тебя…

– Ты остаёшься на верную смерть! Я не позволю тебе…

– Капсула не поднимет троих, а мне всё равно не зачем жить… Спаси Арну. Прошу, выполни мою последнюю волю…

Император содрал с руки повязку, вложил в ладонь трофейный ятаган, обернул кулак рваными кусками листового железа с сорванной кровли, накрепко замотал цепью. Сорвал с себя остатки иссечённого бронеплаща и разорванного мундира, положил под ноги, – аккуратно, отдавая последнюю дань уважения вещам, что верно служили, – теперь остался голым по пояс.

– Ну, как в былые времена… На счёт три…

– Раз, – проговорил Чэрт. Его голос дрогнул.

– Два, – Нэпэл поднял руки с ятаганом и глефой. Арна отвернулась, спрятала лицо.

– Три!..

– Бывших штурмовиков не бывает! – яростно зарычал Нэпэл, спрыгивая с колонны и срубая в полёте головы четырём врагам. Чэрт, схватив Арну подмышку, спрыгнул с другой стороны и, прорубаясь сквозь строй, поспешил на юг. Масса солдат хлынула за ними, напирая на Императора. Нэпэл отчаянно фехтовал тремя клинками, лишая врагов их презренных жизней. Солдаты обтекали вал из мёртвых тел, и облако трепещущих лезвий за ним, бежали за Чэртом, уносящим бесценное сокровище Нэпэла. Увидев это, Император провернулся на месте, круша лезвиями глефы панцири мерзокожих, метнул двухклинковое оружие в преследователей. Перерубая врагов пополам, глефа описала огромную дугу и стала возвращаться обратно. Император прыгнул и поймал рукоятку.

От накатывающегося на вал из трупов океана воинов отделился огромный солдат, перепрыгнул через гору мертвецов и пружинистой походкой направился к Нэпэлу. Остальные приутихли, и даже отступили немного. Теперь бой один на один, понял штурмовик. Бычья шея выдавала во враге могучего бойца-наттера. Воин ринулся на Нэпэла, наклоняясь на спину, далеко отвёл голову, готовя страшный удар. Император уклонился, выставив руку навстречу голове, несущейся со скоростью ядра, крушащего старые здания, и ничуть не уступающему ему в прочности. Солдат замер, когда до руки оставалось совсем немного. Нэпэл толкнул легонько врага в плечо и тот стал заваливаться на спину. В низкий лоб был вбит толстый гвоздь, и тонкие ручейки крови уже принялись за свою работу – разъедать железо, покрывать жалкой ржой.

– Ему ещё надо учиться и учиться забивать гвозди, – усмехнулся Нэпэл. Враги не оценили шутки Императора. – Он даже не знал, с какой стороны их вколачивать. А уж плотником ему никогда не стать. И вообще: он был слаб на голову…

Сотни воинов разъярённо взвыли, вскинули копья, бросились в атаку.

– Никогда не умел шутить… – пробормотал Император.

Император отбил вражеское копьё рукояткой глефы; припав к земле, – оголовки копий стукнулись у него над головой, – завращал двухклинковым оружием, перерубая ноги врагов. Разбросав копья и оттолкнувшись от земли, – по щиколотку кровавая грязь, – взлетел над толпой солдат, а затем рухнул в неё, работая сразу тремя обоюдоострыми клинками, – шестью лезвиями.