Текст книги "Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании"

Автор книги: Владимир Немцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Приучите его читать!

Мне думается, что это самое главное. Молодой человек не может быть воспитанным, если книга не заняла в его жизни достойное место. Кто может её заменить? Учитель? Родители? Друзья? Нет, этого слишком мало в сравнении с великим чудом – книгой. Я уже упоминал о том, что существует точка зрения, будто бы в связи с бурным развитием кино и телевидения печатное слово перестанет играть решающую роль в воспитании молодого поколения. Книга якобы отмирает.

Но я твердо уверен, что и через многие десятки лет, когда появятся совершенно новые, поистине фантастические технические средства, когда круговая кинопанорама или даже цветное стереоскопическое телевидение с экраном во всю стену, с запахами и прочими кажущимися невероятностями станут унылым анахронизмом, книга всё равно останется самым мощным средством воздействия на сознание народа.

Да, действительно, во многих буржуазных странах в угоду правящему классу книгу стараются потеснить, заменив её пустыми, отупляющими фильмами, пропагандой ужасов по телевидению и тому подобными методами воспитания. Однако, несмотря на то что у нас столь мощные технические средства используются в благородных целях коммунистического воспитания, не следовало бы внушать нашей молодёжи – а ведь газеты она тоже читает, – что книга, дескать, устарела, лучше посидеть вечерок у телевизора или пойти в кино.

К сожалению, многие дети так и делают, что наносит непоправимый вред формированию их сознания. Я уже не раз писал об этом, а сейчас начинают тревожиться об охране детской психики и врачи.

У нас прекрасный читатель. Он тонко и умно разбирает произведение, говорит о том, что удалось и не удалось автору, находит погрешности в языке, пропущенные и автором и редактором, спорит о положительном герое. Читатели выступают на страницах газет и журналов. К их голосу прислушиваются видные мастера слова. Короче говоря, читатели – это настоящие друзья, искренние, заботящиеся о развитии советской литературы.

Таких читателей много, но ещё больше молчаливых – тех, кто активно не выражает своих чувств, но жадно впитывает каждое слово, если книга пришлась по сердцу. Этот читатель следит за новинками, он частый гость местной библиотеки и книжных магазинов, выписывает журналы, собрания сочинений, он не может жить без литературы.

Принято говорить, что писатели в огромном долгу перед читателями. Да, это верно. Но в ещё большем долгу мы перед теми, кого не приучили читать. Я говорю о довольно незначительной части молодёжи, для кого книга не стала ещё потребностью.

Эти молодые люди, конечно, грамотны, кончили семилетку, читали по школьной программе всё, что требовалось, кое-что им запомнилось, а многое выветрилось из памяти. Вполне возможно, что школа не сумела привить любовь к чтению. Так оно и осталось. Другие дела, другие заботы. А если отдыхать, то не за книгой, тем более что такому «нечитателю» часто попадаются романы, рассчитанные на специалистов с высшим образованием, к тому же имеющих склонность к терпеливому исследовательскому труду. Усложнённая композиция, философские и литературные параллели, обилие научной терминологии, вычурная тяжёлая фраза.

Несомненно, эти произведения имеют своего читателя, и было бы смешно ратовать за то, чтобы все книги были доступны любому грамотному человеку. В данном случае я говорю о необходимости особого внимания к той категории людей, которых пока ещё нельзя назвать читателями.

Вот один из них передо мной. Рабочий парень. Перевыполняет нормы, хорошо зарабатывает – купил мотоцикл и баян. Любит «гульнуть» с получки. Газеты читает, но не всегда. Часто ходил в кино, потом картины стали какими-то одинаковыми, показались скучными и надолго отбили охоту посещать кино. Что делать? Как убить свободное время? Пошёл в библиотеку, дали толстую книгу про колхоз. Не понравилась. Бросил.

Маяковский писал о первой прочитанной им книге: «Какая-то «Птичница Агафья». Если бы мне в то время попалось несколько таких книг – бросил бы читать совсем. К счастью, вторая – «Дон-Кихот». Вот это книга!..»

У нас ещё плохо поставлена пропаганда книги, именно среди тех, кто её не читает. А потому нельзя закрывать глаза на факты, с которыми мне, например, пришлось встретиться во время поездок к читателям. Крупнейший завод. Тысячи молодых рабочих и работниц, но далеко не все они читатели библиотеки. Возможно, они пользуются личными библиотеками? Нет. Походил по общежитиям – книги встречаются не так уж часто, да и то в основном техническая литература и учебники.

Но может быть, ребята и девушки проводят свой досуг в клубе, слушают лекции, участвуют в художественной самодеятельности, занимаются в кружках? Да, всё это есть. Больше того, клубные работники могут похвастаться, что лекций было много, драмколлектив завоевал первое место на районном смотре самодеятельности, хорошо работает фотокружок, библиотека провела несколько читательских конференций. И в то же время ни в одном этом так называемом «мероприятии» не принимали участие именно те, кто ходит в клуб лишь в кино и на танцы.

Не бывают они и в библиотеке. Я пошёл туда. Прекрасное помещение, хорошо оборудованное, книг много. А читателей? Порядочно. Меня познакомили с такими, которые за год прочитывают десятки книг. Однако не они интересовали меня, а те читатели, которые недавно записались в библиотеку. И оказалось, что новых читателей почти нет, хотя на завод всё время поступает молодое пополнение из школ и технических училищ.

Каковы же основные пути к решению этих наболевших вопросов? Как быть с «нечитателями»? Я не буду повторять всем известные истины о роли комсомольских и профсоюзных организаций в культурно-воспитательной работе среди молодёжи. Это ясно. Речь идёт о литературе.

У нас множество библиотек. Трудно переоценить эту культурную силу в идейном воспитании нашей молодёжи. Однако пропаганда книги в большинстве случаев ограничивается стенами самой библиотеки. Её надо расширить.

Почему так широко рекламируются духи и кремы или научная литература, которая нужна ограниченному кругу специалистов, а не книги для массового читателя? Помогите ему, приучите читать!

Можно представить себе буквально фантастическую картину: газетный киоск «Союзпечати», тот самый, который встречается всюду – на улице, на вокзале, в любом городе, или книжная полка в сельском магазине… И вдруг на всех этих прилавках вместо прошлогодних брошюр и книг, которые никто не читает, лежат интересные книги, пользующиеся широким спросом.

Привлечённый яркими, с выдумкой сделанными обложками, возле такого киоска остановится молодой шахтёр или железнодорожник, продавщица мороженого, колхозник. Вполне возможно, что у этих людей не развита потребность к чтению, но теперь никто из них без книги не уйдёт, потому что здесь и приключения, и фантастика, и юмор, и рассказы о твоей сегодняшней жизни.

Не раз, беседуя с библиотекарями, мне приходилось слышать, как случайно прочитанная увлекательная книга потом заставляла многих читать и другую, более сложную литературу.

Очень жаль, что большие мастера слова почти не обращаются к остросюжетной прозе, довольствуясь тем кругом читателей, которые у них имеются. А как бы этот круг расширился, сколько бы появилось у такого писателя новых читателей, если бы он написал, как говорил Пришвин, «завлекательную» книгу! Ведь нельзя же отдавать так называемую приключенческую литературу на откуп холодным ремесленникам, которые довольно часто подвизаются в этом жанре. Пусть не поймут меня превратно – я за большую и разную литературу, и «завлекательная» книга может быть отнюдь не приключенческой. Читателю нужна действительно массовая литература, литература для всех.

Такая книжка может печататься на газетной бумаге, как «Роман-газета».

Надо, чтобы книгу покупали, причём самый широкий круг читателей. Она у нас доступна каждому. Книгопродавцы жалуются, что стихов не берут, библиотекари поддакивают – большинство сборников стоит на полках в незапятнанной чистоте. Насчёт библиотек – дело понятное, как-то странно взять домой тоненький сборничек молодого поэта: что там есть – неизвестно. К тому же стихи часто читаются по настроению – они должны быть дома, под рукой.

Маяковский издавал отдельные стихотворения с броскими тематическими обложками и рисунками. Он завоёвывал широкого читателя и даже писал:

 
Меня же
печатать
прошу
Летучим
дождём
брошюр.
 

Нужна действительно массовая литература, не только сборники рассказов, но и отдельный рассказ с рисунками.

За последнее время в некоторых городах появилась новая форма пропаганды книги, прямо с лотков.

Окраина Москвы. Конец рабочего дня. Возле кино и на протяжении всей улицы стоят эти лотки. Разные книги – детские и юношеские, технические, научно-популярные, книги о путешествиях. Возле лотков толпятся люди, много школьников, рабочей молодёжи.

Девушки, уже торговые работники в восемнадцать лет, помогают выбрать книжку, перебегают от лотка к лотку, советуются, где такую найти.

Вы помните, в главе «Долг и совесть» я упоминал торговых работников, которые живут не по средствам. А тут книги – никакой «пересортицы». Вот эта торговля мне по душе.

Спрашиваю у девушек:

– Ну как с планом?

– Трудно, но ничего. Выполняем.

– А книг-то мало.

– Днём было полно. Школьники раскупили. Они до книжек жадные.

Мне трудно понять, но почему-то за последнее время в нашей печати появилась новая форма пропаганды книги: твоя личная библиотека – это вроде как общественная. Пусть все читают. Может быть, для взрослых это иной раз и полезно, но что касается воспитания ребят, то мне думается, что это вредная затея.

Из всех видов собственности книжная полка – самая благородная. Она останется и при коммунизме.

Да и в самом деле, что за странность? Ребята собирают марки, спичечные этикетки, открытки, и никому в голову не придёт советовать им раздавать эту коллекцию товарищам. Пусть даже во временное пользование.

У ребят есть стремление к собиранию книг, они приучаются любить книгу. От этого у них не изменится психология к худшему. Больше того, молодой человек начинает понимать, что без книги жить нельзя, она необходима, как хлеб.

Современность и народные традиции

Нужно ли повторять, насколько близко мы подошли к полному стиранию граней между городом и деревнёй? Ведь сейчас на селе появился рабочий класс. Я говорю о тружениках совхозов, которые выросли на целине. В тех местах, где я бывал, они тесно соседствуют с колхозными деревнями, взаимно обогащаясь трудовым опытом и культурой.

Да, я не ошибся – именно культурой. Молодёжь целинных земель в основном приехала из городов и, казалось бы, больше приобщена к культуре (прекрасные библиотеки, театры, новые фильмы, дворцы-клубы, спортивные залы), но и у колхозного села есть своя, самобытная культура, которая может привлекать многих. Я уже не говорю о её национальных особенностях, тех, что пока ещё здесь сохранились.

В селах уже много своей интеллигенции – учителя, врачи, агрономы; с каждым днём всё больше и больше становится инженеров, механизаторов, электриков. Большинство из них – молодёжь, окончившая городские вузы и техникумы.

Не только знания, но и городскую культуру она принесла в село. Эту культуру несут и студенты, приезжающие домой на каникулы, и рабочие, и служащие – родственники колхозников. Они проводят здесь отпуск. Не забудьте также, что есть ещё и молодёжь, которая учится на курсах в городе. Во всяком случае, сейчас никак нельзя пожаловаться на то, что городская культура не доходит до села.

Спору нет, насколько это плодотворно. Колхозник приобщается к настоящей культуре, у него уже есть собственная библиотека, он выписывает журналы и газеты, следит за новинками кино, а теперь в его жизнь настойчиво входит и телевидение. Кроме того, сколько нового, интересного рассказывают его односельчане, которые учились или работали в городе!

А молодёжь? Разве её можно сейчас отличить от городской? Девушки следят за модой, у них вырабатываются новые вкусы, многие увлекаются самыми современными танцами. Давно уже прошли времена, когда девушки водили хороводы или вместе с ребятами играли в лапту, в горелки. Старые песни тоже забыты. Из города навезли модных пластинок, в клубе – магнитофон. Неужели на баяне играть? Девчата засмеют.

Здесь хочется поспорить. Может быть, далеко не везде сельская молодёжь так некритически подражает модным веяниям, которые мы и в городе не особенно жалуем. Однако, судя по письмам читателей и по собственным наблюдениям, пошлость танцевальных площадок, уродливая мода, воющая и трескучая джазовая музыка, примитивные мещанские песенки проникают и в село. Кое-где на колхозных улицах уже появились девицы в узких брючках чуть ниже колен, модницы с растрёпанными космами. Мне объяснили, что такая, с позволения сказать, причёска называется «я у мамы дурочка».

Правда, пока над этими дурочками смеются всем колхозом, но ведь привычка много значит. А вдруг дурочек появится ещё больше, тогда, может быть, и смех прекратится. Привыкнет народ.

Но не это меня беспокоит, а то, что в погоне за модой теряются и добрые традиции национального костюма. В нём было много хорошего, его создавал народ, а мы знаем, как бережно отбирал он всё лучшее из того, что ему оставлялось в наследство.

В селениях наших южных республик, в странах, где мне приходилось бывать, как правило, сохраняются национальные формы одежды. Но почему же так редко можно увидеть в русском селе девушку, одетую в сарафан современного покроя. Кстати говоря, это очень удобное красивое платье, и его в несколько модернизированном виде можно встретить и за рубежом.

Полезно также вспомнить, что сравнительно недавно, в довоенные годы, сельские девушки не отказывались от традиционного русского костюма, и в праздничные дни их можно было встретить в длинных широких юбках всевозможных цветов, но без аляповатых роз и букетов, которые упорно вот уже много лет предлагает нам текстильная промышленность. Теперь же странно смотреть, до чего изменились вкусы деревенских модниц. Узкое короткое платье с какими-нибудь пионами во всю спину, туфли на каблучках-гвоздиках. По улице не пройдёшь: они так и вязнут в песке. Причёска, если не под кинозвезду, то перманент в мелкий барашек.

Посмотришь и подумаешь: а куда же девалась девичья красота? Неужели её можно увидеть только в ансамбле «Берёзка» или в народном хоре на сцене.

Хорошо, что у нас в стране сохраняется культура народной песни и танца. Есть великолепные хоры и танцевальные ансамбли, пользующиеся заслуженной любовью как советского, так и зарубежного зрителя.

А вот сохранить народную песню и танец на селе в борьбе против модной западной пошлости, что порою звучит на пластинках, по радио и пропагандируется в концертах эстрадных бригад, – задача неменьшей сложности.

Что же тут говорить о любимых народных играх вроде лапты или горелок, которыми в молодости увлекались люди старшего и среднего поколения? Однажды, глядя, как девушки топчутся перед колхозным клубом в унылом танце без музыки (радиоузел не работал), я спросил, а почему бы им не поиграть в горелки. Дружный смех был ответом. Тут же стояли ребята, грызли подсолнухи, отпускали какие-то шуточки по поводу девиц и явно скучали.

Перед глазами – освещённый закатным солнцем лужок, словно самой природой приготовленный для весёлой, стремительной и, я бы сказал, азартной игры – лапты. Ведь она сродни многим давно известным играм, которыми и посейчас увлекаются за рубежом. Хотел спросить у ребят, не желают ли они попробовать свои силенки, показать ловкость, меткость в этой игре, но вспомнил, что такое занятие не для них. Скажут: «Мальчонками ещё баловались, а теперь…» Обидятся – люди взрослые.

Дело, конечно, пустяковое, но в то же время нельзя оставаться равнодушным, когда видишь, что молодёжь не всегда умеет интересно заполнить часы своего отдыха. А нам просто некогда было подсказать, привить детям многое из того хорошего и полезного, на чём воспитывались мы сами. Теперь это делать труднее.

А всё-таки попробуем. Оставим пока вопрос об отдыхе и поговорим о другом, не менее серьёзном.

Когда нет уважения к окружающим…

Я уже упоминал, что у школьников есть «Правила поведения». Они знают, как вести себя в общественном месте. Ну а как быть с двадцатилетним гражданином, если он не понимает, что существуют общепринятые нормы уважения к окружающим?

В данном случае я не говорю о хулиганстве, не говорю о правилах проезда в автобусах или по железной дороге, о посещении парков, садов и так далее, где нарушение правил поведения грозит штрафом и прочими неприятностями.

Надо полагать, что рано или поздно правила эти окажутся ненужными; уже сейчас с милиции постепенно снимаются несвойственные ей обязанности воспитателя. Этим делом занялась общественность. Но в данном случае речь идёт о более сложных и тонких вопросах.

Городскими Советами выносятся постановления об охране покоя трудящихся. Нельзя ночью петь на улицах, играть на баяне. И это совершенно справедливо, потому что у нас достаточно молодых людей с эгоистическими наклонностями, весёлых компаний, которые не дают вам спать до утра.

Идут по улице ребята и девушки, у них кончились экзамены или, что бывает в селах или на рабочих окраинах, подвернулся какой-то религиозный праздник. Молодёжь в бога не верует, но есть повод погулять. И вот запевается песня. Милиционер вежливо берёт под козырёк и предупреждает.

Хотелось бы, чтобы ребятам и в голову не могло прийти будить уснувшие улицы. Людям вставать на работу, им предстоят большие дела. Спят старики; если разбудят – уже не заснут. Хотят спать больные. Грудные дети просыпаются, будят измученных матерей.

И всё это – нервы, потерянное здоровье, потерянные часы, так как рабочий человек не может полностью отдать себя труду, потому что устал от бессонной ночи.

Откуда этот жестокий эгоизм у молодых весёлых компаний? Неужели они не понимают, какое злое дело творят ради собственного удовольствия?

Или вот пример совсем другого плана.

В автобус вошла хорошо одетая девушка, развернула пачку мороженого и с наслаждением впилась в него зубами. Она стояла в проходе, и пожилая женщина, сидевшая рядом, отодвинулась, боясь, что капля растаявшего мороженого упадёт на пальто. Девушка не заметила этого и продолжала есть. Женщина запротестовала и сказала, что так вести себя неприлично.

– Неприлично? – расхохоталась девушка. – Вот уж не понимаю.

И не понимает, ибо это слово для неё имеет другое, крайне ограниченное значение. Неприлично появиться в клубе или театре в старом платье, с простенькой причёской, с ненакрашенными губами, но в то же время, когда откроется занавес, она может грызть леденцы, мешая соседям слушать.

Как-то недавно в одном из клубов я долго не мог понять, чем вызвано странное шумовое сопровождение спектакля, оглянулся и увидел девичью компанию с кулечком леденцов. Я уже не говорю, что в сельских клубах лекция, например, может идти под сплошное щёлканье подсолнухов. Ведь достаточно двух-трёх таких любителей, чтобы испортить настроение не только лектору, но и всем слушателям.

Или вот ещё пример явного неуважения к окружающим.

Не так уж давно к нам проникла западная привычка выражать своё одобрение свистом. Подчас мы его слышим на трибунах стадиона. Но с незапамятных времён в нашем народе свист в комнате или, тем более, в зрелищном помещении считался верхом неприличия. «Свистунов – на мороз» – есть даже такая народная поговорка. Если же свистят актёру, то это значит, что он должен уйти со сцены.

Но ведь иной раз мы слышим пронзительный свист в рабочем или сельском клубе, когда там идёт кинокартина. Даже на концерте молодые ребята свистом выражают и восторг и всякие другие эмоции.

А девушки? Многим из них, в ещё большей мере, не хватает сдержанности. Не только в клубах, но и в концертных залах столицы, даже в опере, вас всегда будут возмущать истерические визги неких девиц, которые вы слышите после каждой спетой тенором арии.

Ленский прощается с жизнью – вас глубоко трогают и музыка и незабываемые стихи. Вдруг – визгливые овации. Ясно одно, что свист в кино и визги в театре – явления общего порядка. Это всё идёт от элементарного эгоизма, полного неуважения к окружающим. Нечего и говорить, что при этом теряется, а порой и сводится на нет та великая сила искусства, что заключена в музыкальном и драматическом произведениях.

Иной раз диву даёшься, наблюдая, что нравится нашей молодёжи, а к чему она относится весьма прохладно.

Вот, скажем, клуб. Сюда приехала концертная бригада. Оглядываешься, смотришь – все ряды заполнены молодёжью. Выступают пианист, баритон, балетная пара, причём все они мастера своего дела. Ну и что же? Вежливые хлопки.

Но вот появляется молодой тенор, и зал преображается. Поёт он скверно, приторно-вульгарно, с дикцией не в ладах. И в то же время – потрясающий успех. Он ещё дотягивает последнюю ноту, а в зале уже буря оваций. Приходится вновь и вновь бисировать. Девушки кричат, захлебываются от восторга.

Как рассказать им, как заставить понять, что есть подлинное искусство, а есть подделка, сахарин? Мало об этом пишут, нет живого и доходчивого разговора в клубах. А разговор этот (не просто лекция об эстетике, а построенный на всем знакомых, конкретных примерах) должен быть, ибо нашу молодёжь мы хотим видеть гармонически развитой, чтобы впитала она в себя лучшее из культурного наследия человечества.

Эстетическое воспитание молодёжи – дело, конечно, трудное. Лекциями здесь не обойдёшься. Но работники нашего культурного фронта, непосредственно связанные с молодёжью в рабочих, сельских и других клубах, могли хотя бы подсказать многим неискушённым зрителям, что хорошо и что плохо.