Текст книги "Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании"

Автор книги: Владимир Немцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Ошибки вольные и невольные

Найдутся люди, которые будут пожимать плечами: ничего тут нет особенного, одно дело – литература, а другое – жизнь! Неужели девушка, выходя замуж, станет вспоминать сны Веры Павловны или вообще книги? Устроилась – хорошо, по крайней мере семья, не то что у иных: сегодня – один, завтра – другой… К этому вы, что ли, призываете?

Попробую ответить. Неужели вы не заметили, что я ни одним словом не упомянул о тех девушках и женщинах, кого вы подразумеваете в данном случае? Бывают и такие, однако для них нет той социальной среды, в которой это явление было бы оправдано.

Но есть серьёзные огрехи в семейном и общественном воспитании. Вы помните, я писал о «тихих» девочках, которые покорно сносят и оскорбления, и пошлость, особенно процветающую на многих танцплощадках. Девочки эти безропотны и с умилением смотрят на какого-нибудь развязного, полупьяного молодца, который осчастливил их приглашением к танцу.

Дальше – больше. Девочки эти, иные по легкомыслию, другие из любопытства, ходят на вечеринки в незнакомые компании, где вино и водка часто приводят к тому, чего девочки меньше всего ожидали.

А вот и письмо-исповедь юной читательницы. Впервые в жизни подруги затащили её на такую вечеринку. Как она пишет, «пошла, не видя в этом ничего особенного». И там с ней случилось «самое скверное в жизни, что только может быть».

Лишь потом, через долгое время, она нашла счастье в дружном рабочем коллективе, где многое определяется взаимным уважением и бережным отношением к девушке. А ведь в этом коллективе почти одна молодёжь. Бывают и танцы, и праздники с рюмкой вина, туристские походы, и дальние прогулки… Только нет пошлых, грязных вечеринок, таких, что вспомнить страшно.

Боюсь, что даже в наше время, когда властвуют чистые и благородные отношения между людьми, кое-кто из родителей ещё не сознает того, что если девушка получила аттестат зрелости, то это ещё не значит, что она уже совсем взрослый, самостоятельный человек, который не нуждается в подсказке и тем более в каких-либо разумных ограничениях.

Вполне понятно, что она может проводить вечера, как ей хочется, но так ли уж необходимо, скажем, ночевать в чужом доме, у подруги. Бывают, конечно, особые случаи, но если это система, то здесь я вижу элемент какой-то разболтанности, что может повредить в дальнейшем. И дело тут не в родительской доверчивости. Какое они имеют право сомневаться в нравственной чистоте дочери?

Вопрос стоит гораздо глубже. В стремлении показать свою самостоятельность иные девушки ведут себя необдуманно и резко. Любое замечание старших они воспринимают как покушение на личную свободу, пренебрегают некоторыми весьма важными условностями, считая всё это обычным брюзжанием стариков.

Родители разводят руками, наконец примиряются с мыслью, что, дескать, им трудно понять характер сегодняшней свободолюбивой молодёжи, а потому стараются уже ничего не замечать. Но дело, конечно, не в свободолюбии, а в том, как дочери представляют себе дорогу в большую жизнь, где немалую роль играет уважение окружающих.

Можно не всегда считаться с мнением старших. Допустим, при выборе профессии, с кем дружить, кого любить. Девушка взрослая выслушает совет, но как-нибудь сама разберётся. Однако есть такие нравственные понятия, как девичья гордость, чистота, и они непосредственно связаны с некоторыми условностями в нормах поведения.

Ведь, казалось бы, что тут особенного, если девушка приходит домой на рассвете? Что особенного, если компания семнадцатилетних юношей и девушек проведёт ночь в лесу? Неужели их можно упрекнуть в безнравственности?

Никто на это и не решится. Однако если бы у меня спросила совета школьница, следует ли ей ехать за город с малознакомыми ребятами, то я бы ответил отрицательно. И вовсе не потому, что я сомневаюсь в добрых намерениях этих юношей, а просто потому, что в юном возрасте следует обращать внимание и на кое-какие условности. Это не правила «хорошего тона», а извечная наша забота о девичьей чистоте, её гордости и добром имени. Поверьте, что это не так уж мало значит в воспитании нового человека.

Я уже представляю себе неких «ультрасовременных» юношей и девушек, которые, читая эти строчки, будут презрительно усмехаться. Нашёл чем удивить! Да кому такая чистота нужна? Ханжество. Почитали бы лучше кое-какие романы из жизни нашей молодёжи. Там вся правда раскрыта. Без любви обходятся.

Вот об этом я и беспокоюсь. Появились и романы, и стихи, пьесы, фильмы, где, как мне кажется, авторы в стремлении завоевать дешёвый авторитет среди немногочисленной фрондирующей молодёжи уж слишком легко трактуют понятие девичьей чести. А что с них спрашивать? Девочки часто ошибаются, но, как принято говорить, «на ошибках учимся». И предостерегать их нечего, кому нужна такая опёка? А если родители недовольны, что дочка появляется только под утро, то, значит, они ханжи. Не слушайте «предков», девочки. Молодость бывает лишь раз в жизни.

И невдомёк подобным «воспитателям», что этим самым они пытаются воскресить пресловутую теорию «стакана воды», которая родилась в годы нэпа и сразу же была выброшена на мусорную свалку истории. Сейчас взаимоотношения среди молодёжи и сложнее, и чище, а потому авторы пытаются осовременить эту теорийку, гримируя её под любовь, которую якобы душат ханжи, обыватели и все те, кто не возводит в культ любовные терзания девятиклассников.

Впрочем, сквозь эту тщательную маскировку чаще всего проступает именно та самая тенденция, которая давно была отвергнута нашим обществом. И дело здесь, конечно, не в любви, бережном отношении к первому зарождающемуся чувству. Нет, это слегка приглушенная проповедь случайных связей, крайне далеких от нравственной чистоты. Дескать, пусть мальчики и девочки познают жизнь хотя бы в этом направлении. И не перечьте им – живы будут.

Вы, вероятно, помните нашумевший роман, где семнадцатилетняя героиня поехала с тремя ребятами на курорт в поисках приключений. Надоело, видите ли, ей дома. Родители здесь, конечно, ни при чём, их можно даже не спрашивать.

Автору кажется, что так и должно быть. Ни слова осуждения. Ведь героиня у него – хорошая, чистая девочка, любила девятиклассника, потом познакомилась с немолодым актёром, проводила с ним дни и ночи. Рестораны, коньяк, такси, гостиница. А что такого? Самая обыкновенная современная девочка! Потом решила любовную проблему с помощью подброшенной монетки. Орёл или решка?

Первый возлюбленный, конечно, терзался, потом плюнул на своё ещё не созревшее мужское самолюбие и равнодушно принял девочку в свои объятия. А вы говорите – любовь!

Можно было бы не придавать серьёзного значения произведениям подобного толка, как и «постельным стихам» модных поэтов, но они в какой-то мере влияют на воспитание чувств нашей молодёжи.

Я получил письмо от рабочего паренька, который называет себя «тихим мальчиком». С каким гневом, обидой за девичью честь он пишет о тех, кто навсегда презрел её! «Разве таких уважают?» – спрашивает он.

Их немного, но мушиные следы особенно заметны на чистом зеркале нашей строгой советской морали. Она обязательна для всех, ибо на её основе сложился нравственный облик строителя коммунизма.

Я уже подумал, что здесь найдётся повод для возражения: а нельзя ли выбрать из двух зол меньшее? Пожалуй, всё-таки куда как более симпатична девушка, вышедшая замуж не по любви, чем героиня романа, о котором я рассказывал.

Такая постановка вопроса неправомерна, но если уж говорить откровенно, то брак без любви, по расчёту, основанный на принципе буржуазной морали, мало чем отличается от торговой сделки, когда женщину покупают на время или пожизненно.

Да, несомненно, что, приводя этот пример, я выступаю, пожалуй, как фантаст. Выступаю против самых простых житейских истин, считая любовь единственным или, вернее, главным поводом к рождению новой семьи.

Но ведь надо понимать, что я говорю о молодёжи, о тех, кто не отравлен ядом стяжательства, скопидомства, у которых иное представление о счастье, чем у мещанина, довольствующегося куском толстого пирога. Они молоды, и не суйте им в рот этот истекающий жиром кусок. У тех, кто привык свободно дышать, он становится поперёк горла.

И тут я делаю оговорку, что никак не могу осуждать семейные отношения вполне зрелых людей, у которых с годами по тем или иным причинам угасла любовь, но семья держится общими интересами и на взаимном уважении. Или в другом случае, когда уже не может быть ни пылкой любви, ни страсти, волею судьбы ставшие одинокими люди создают новую семью, где связывает их только дружба и забота друг о друге. Пусть в старости они найдут своё маленькое личное счастье.

А если это юность или даже зрелость, когда мир кажется полным чудес, когда «буйство глаз и половодье чувств» остались не только в воспоминаниях, то разве не преступно оскорблять любовь!

Она этого не простит ни нам, ни потомкам, рождённым без неё. Ведь я говорю не о наследственности, не о жизненной силе, впитанной с молоком матери, говорю о той красоте душевной, которую мать не в силах передать ребёнку, ибо она её не понимала.

И опять перед моими глазами встаёт во весь рост человек будущего. Неужели мы допустим, чтобы вместе с тем огромным богатством души, что накоплено многими поколениями и передано ему нашими современниками, он взял бы в дорогу тот самый жалкий кусок прогорклого пирога, который ему сунет в карман мещанин?

Мы же всё это видим, отмахиваемся, и все те примеры, которые я приводил, многим кажутся обычными. Возможно, мои воображаемые оппоненты сами так и не поступают и любовь в их жизни занимает достойное место.

«Ну а что касается других товарищей, то это их личное дело, – слышится тихонький голосок. – Нельзя же преподавать в школе или вузе «науку страсти нежной»? Её не отнесёшь даже к области эстетических дисциплин. Видимо, здесь всё основано на самообразовании. Кстати говоря, можно и лекцию послушать, например, «О любви и дружбе», во всех клубах её читают. Чего вам ещё нужно?»

Я нарочно схематизирую высказывание моего воображаемого оппонента. Он скажет, что я просто сентиментален, когда утверждаю, что общими усилиями можно достигнуть многого в воспитании возвышенных прекрасных чувств, где первое место занимает любовь…

Да, именно так! И чувство это надо воспитывать и, как говорил А. С. Макаренко, «нужно учить любви. Как это ни странно звучит, а есть такая наука». Видимо, надо учить прекрасному. Можно предположить, что на пути к коммунизму программа школ будет постепенно видоизменяться. Мне, например, кажется, что в связи с развитием кибернетики, при массовом применении счётно-решающих машин отомрут такие профессии, как счетовод, бухгалтер и т. д…. А потому изучение ряда разделов математики не станет практической необходимостью. Нам нужны творцы машин, а не люди со счётами. И тогда, как мне представляется, эти освободившиеся школьные часы будут отданы гуманитарным наукам, эстетике, всему тому, что воспитывает в человеке чувство прекрасного.

Но этим должны заниматься не только школа, литература, искусство. Нам ещё далеко до того времени, когда в каждой семье будет считаться позором или хотя бы серьёзным несчастьем, если дочь выходит замуж не по любви.

Нельзя надеяться, что без всяких наших усилий завтра же вымрет мещанин. Тот самый, для кого незамужняя женщина просто фактом своего существования оскорбляет его «безукоризненную нравственность», ничего общего не имеющую с нашими нравственными принципами.

Боюсь, что в нашей литературе, искусстве мы не в полную меру боремся с обывательским отношением к любви. В романах, рассказах, фильмах и других произведениях многократно повторяется тема семейного разлада, неудавшейся любви… Но чаще всего эта тема снижается до уровня холодного бытописательства. Вот глядите – такова жизнь. И нередко сам автор рассматривает любовь как нечто второстепенное, как повод для иронической усмешки: теперь от любви не умирают… Это верно, но где здесь страсть художника, который показал бы любовь как великую всепобеждающую силу в борьбе за нового, совершенного человека? Очень мало у нас таких произведений.

Да, конечно, темы наибольшей социальной значимости – отношение к труду, основе материальной культуры, технический прогресс – всё это находит достойное отображение в творчестве художника и, как говорится, «работает на будущее».

Но сейчас этого мало. Мы достигли величайших успехов в освоении космоса. На пути – открытие новых миров. Только нельзя забывать, что есть пока ещё до конца не исследованный, прекрасный мир глубоких человеческих чувств. Показать этот мир, открыть перед юностью «наших душ золотые россыпи» – серьёзнейшая задача.

Любовь, по словам Маяковского, не только главная, но и «хитрая тема». Она требует от художника и смелости, и чистоты. Конечно, мещанин опять будет кричать о «нездоровом интересе». Однако вспомните А. П. Чехова, он мечтал о душевной красоте, писал о ней, не боясь контрастов, обличая пошлость и низость людскую. И, как бы оправдываясь, однажды сказал: «Есть люди, которых развратит даже детская литература».

Иной раз мы недооцениваем роль публицистики в воспитании чувств. А ведь это испытанный жанр, весьма разнообразный по форме. Здесь слово может быть гневным, страстным, покоряющим своей задушевностью или, наконец, поражающим своей неожиданностью, когда невольно задумаешься: да неужели я мог быть к такому явлению равнодушен? Ничего не замечал, а сейчас вроде как глаза открылись…

Подавляющее большинство наших людей согласится, что с мещанскими, потребительскими взглядами на любовь пора покончить. Только некоторые подумают: а что делать, коль браки такие случаются? Ведь никто девицу за это не осудит, и уважения она не потеряет, а чаще всего приобретет. Вышла замуж за солидного человека… Правда, он закоренелый собственник, стяжатель и пошляк первостепенный. Но это её личное дело. А знакомых прибавилось – в гости приглашает… Вспомним и другой случай. Ольга Петровна связала свою жизнь с человеком, у которого не было ни «достатка», ни ума, ни красивой внешности.

Но ведь мужа ей сосватали злобствующие мещане – соседи и воспитательницы.

Вот к этому я и речь веду. Воспитывать общественное мнение надо во всех областях нашей многообразной советской жизни. В ней всё: и труд, и победы, мечты и заботы, страдания и радости… Голос нашей земли звучит и в космосе, гремит в заводских цехах, над полями звенит девичья песня. Мы слышим жизнь в журчании ручейка, в тиши лабораторий. Жизнь ведёт за собой перо писателя.

Мы каждое утро разворачиваем газеты, журналы, вслушиваемся в голос радио. Все, буквально все находит отзвук в нашей печати. Только кажется мне, что именно сейчас, в преддверии коммунистических веков, когда наступает пора великого благородства чувств, надо о них говорить во весь голос.

И любовь, поначалу робкая, возникающая из родника, вдруг мчится бурлящим потоком, разливается ширью могучей реки и спокойно и гордо течёт в моря-океаны… Так, искренняя любовь к одному человеку порой рождает новое, всепобеждающее чувство любви к человечеству.

Брачное свидетельство или лотерейный билет?

Эта беседа как бы продолжает тему «Только любовь», и вся она построена в основном на письмах читателей, вернее письмах читательниц. Их этот вопрос особенно волнует.

Большинство писем горячие, искренние. Они подписаны настоящей фамилией, есть и обратный адрес. Но, как правило, читательницы просят не называть их фамилий, даже города или посёлка, где они живут. Пусть никогда ничего не узнает тот, с кем они связали свою жизнь.

С какой страстью, нежностью и болью они взывают к девушкам: осмотрительно вступать в брак и не рассчитывать на то, что семья может основываться только на некотором влечении друг к другу.

Я боюсь цитировать эти письма. А вдруг по каким-то деталям, по слогу, по случайно вырвавшейся знакомой фразе любящий супруг догадается, что речь идёт о нём и что женщина, с которой он прожил годы, никогда его не любила. Была у неё другая (чаще всего первая) любовь, оставшаяся на всю жизнь, и женщина чувствует себя несчастной.

А внешне как будто бы всё хорошо. Взаимное уважение, забота о воспитании детей. Но нет главного, основы семейного счастья – любви.

Сколько жизненных трагедий! Пишет одна женщина: десять лет назад поссорилась с любимым, сгоряча вышла замуж за другого и теперь нет конца её страданиям.

Ещё письмо: поверила легкомысленному человеку, скоро должен быть ребёнок. Мать настаивает на браке. Но они не любят друг друга. Мать приложила все старания, и вот возникла семья, где всё основано лишь на терпении, где нет и намёка на счастье.

Или, например, другой случай: ждала любимого, когда он вернётся из армии, но родители хотели, чтобы дочь вышла за более солидного жениха. Наконец она решилась, родился ребёнок, но в жизни, кроме слёз, тоски по настоящей любви, которая утрачена, ничего не было.

Вернулся любимый, долго не прощал, но победило сильное чувство. Сейчас у них двое ребят, и первенец жены зовёт его папой. Счастье никогда не покидает их дом.

По-моему, это трудное, но верное решение. Об этом пишут многие читательницы. Правда, за ошибки надо расплачиваться, но не такой ценой, чтобы всю жизнь прожить с нелюбимым. Нужна ли эта жертва даже во имя ребёнка?

Я знаю, что со мной согласятся далеко не все. Останутся при своём мнении те, кого обделила любовь, кто не способен на это страстное великое чувство.

Когда молчит сердце…

Как-то из одной редакции мне прислали пачку писем по поводу очерка, в котором рассказывается, что молодой супруг ушёл из семьи, оставив маленькую дочку.

Да, конечно, это серьёзная жизненная трагедия, но почему же семья оказалась столь непрочной?

В чём тут дело?

Читатели не ищут причин разрыва – да и кто в этом может разобраться всерьёз? Но в большинстве случаев читатели упрашивают, уговаривают супруга вернуться именно из-за того, что остался ребёнок. Что с ним будет?

Один из читателей пишет, что не представляет себе, как «можно бросить на произвол судьбы малютку, в котором твои мечты, твои радости, твоё, если хотите, вдохновение». Он считает, что «нельзя обездолить вот таких невинных детей», и в качестве доказательства присылает фотографии своих малюток.

Есть и другие письма, где говорится, что за дочку можно не беспокоиться. Её воспитают хорошие и умелые люди, которые призваны этим заниматься. В семье, где нет уважения друг к другу, где нет взаимной любви, ребёнок не вырастет настоящим гражданином.

В очерке рассказывается, что муж ушёл из семьи потому, что его затянула обывательщина, что жена больше всего интересовалась покупками, настаивала, чтобы глава семьи занимался только хорошо оплачиваемой работой. Возможно, так было в жизни. Но судя по всему, не это послужило причиной разрыва. Дело в том, что настоящей семьи не существовало.

Судите сами. Как родилась эта семья? Сначала девушка стирала парню носовые платки и рубашки, приносила пирожки, а потом соседи посоветовали этому парню жениться на ней. Он спросил её согласия; ответ был получен немедленно: нельзя же упускать такой случай!

И незачем здесь искать какие-либо иные причины, из-за чего вскоре семья перестала существовать.

Ведь в конце концов взаимное уважение в семье было поколеблено уже с самых первых шагов. Молодые супруги прекрасно понимали, что это сделка, а не союз любящих сердец, ибо какое-то представление о любви у них было, возможно по книгам.

Правда, оставалась надежда, что всё обойдётся, – привычка ведь тоже много значит, хотя в предыдущей беседе я говорил, что в это мало верю. Но дело-то в том, что они даже не успели друг к другу привыкнуть. А советовать им сейчас поздно. Ну, допустим, вернётся молодой отец в опостылевший дом. Будет с ненавистью или, скорее, с равнодушием смотреть на торжествующее лицо настойчивой жены.

Именно настойчивой, а не любящей. («Ага, прибежал всё-таки! Никуда ты от меня не денешься».) Будет мучиться или, судя по его характеру, слепо покорится судьбе, а возможно, и многочисленным советчикам, которые вот уже второй раз лишают его подлинного счастья: сначала соседи, теперь вроде как бы взялись читатели.

Многие из них советуют мужу перевоспитать свою подругу. Я верю в такую возможность, но думается мне, что тут нужен другой человек, с твёрдым характером и хотя бы с кое-каким духовным богатством.

Да и трудно в этом случае что-то советовать, как и многим таким же неудачникам в семейной жизни. Хотелось бы предупредить возможные ошибки или хотя бы напомнить о них.

А ошибки бывают разные. Как-то на одном студенческом диспуте мне попалась следующая записка: «Вот вы писали о любви и приводили пример, когда с одной девушкой на вечеринке случилось «самое скверное в жизни». У меня произошло что-то подобное. Мы встречали Новый год. В квартире были только мальчики и девочки. Я заметила там малознакомого юношу, который мне очень понравился. А потом произошло что-то неожиданное. Теперь он меня избегает. Что посоветуете делать?»

– Вы бы меня до этого спросили, – ответил я, по всей вероятности довольно жестоко. – И правильно, что избегает. Неужели вы ожидали другого к себе отношения?

Я не случайно привёл этот случай, так как читатели приводят ещё более убедительные примеры, когда девичьему достоинству не придаётся серьёзного значения.

Пишет, видимо, хороший, чистый парень. Вернулся из армии, служил в таких условиях, где «девушек видел только на экране». Вспоминает письмо своего сверстника, о ком я писал и который называет себя «тихим мальчиком». Как тому мальчику, так и этому не повезло. Приехал в родной город, и непонятно почему, но ему встречались либо вульгарные девицы, либо пропитанные насквозь тем мещанским практицизмом, от которого не продохнуть.

Но я начал разговор о молодой семье. А не думаете ли вы, читатели и особенно читательницы, что вульгарность и связанная с нею доступность, как и тот самый практицизм, на чём была построена молодая семья, о которой я уже рассказывал, – всё это стороны одной и той же медали?

Кто здесь виноват? Семья? Или, как пишут иные читатели, коллектив? Но при всём моём к ним уважении, или, вернее, преданности, с этим я не могу полностью согласиться. Корни надо искать гораздо глубже.