Текст книги "Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании"

Автор книги: Владимир Немцов

За чьи грехи они должны расплачиваться?

Страшна сила привычки. В дореволюционные годы, когда женщина была бесправна, ни на фабрике, ни на заводе ей не могли доверить руководство хотя бы очень маленьким участком. Сейчас женщины занимают любые посты, и не только в промышленности, но и в руководстве всей страной. Однако именно на маленьких участках кое-где ещё остались эти пережитки прошлого.

Помнится мне, на одной из дорог женщины кололи щебёнку, перетаскивали камни. А бригадиром у них был молодой круглолицый парень. Мимо проезжал автобус с пионерами. Я подумал, что детям в автобусе не следовало бы видеть подобную картину на дороге: женщин и возвышающуюся над ними фигуру самодовольного парня. Нехорошо.

Вполне закономерно, если женскими бригадами в цехах руководят мужчины – специалисты, организаторы. Но в данном случае, на ремонте дороги или на погрузке, на земляных работах, неужели только мужчина сможет быть бригадиром? С точки зрения деловой вопрос этот не принципиальный, но с воспитательной – весьма существенный. Ведь в данном случае женщины выполняют не свою, а мужскую работу; здоровяк же мужчина, которому она вполне по силам, лишь ходит и командует.

Я уже упоминал о том, что механизация тяжёлых и трудоёмких работ у нас стоит на очень высоком уровне, а потому приводил лишь частные примеры использования женского труда там, где его не следовало бы применять. Ведь в конце концов не работой подсобниц определяется процент выполнения плана. Это капля в море.

Неужели можно мириться с тем, что где-то, на каком-то предприятии или строительстве женщины вынуждены взваливать на свои плечи и грехи осторожного директора, не желающего рисковать и перестраивать производство, и грехи кого-нибудь из равнодушных профсоюзных работников?

Неужели женщины должны расплачиваться за медлительность проектировщиков, за неповоротливость конструкторских бюро, за недостаточную заинтересованность работников научно-исследовательских институтов?

Можно предугадать, что кое-кто из хозяйственников прислушается к общественному мнению и у себя на заводе постарается заменить подсобниц крепкими мужскими руками. Но будем надеяться, что с помощью профсоюзных организаций освободившиеся при этом женские руки найдут себе достойное применение. Надо их только научить. Ведь во многих отраслях нашего большого хозяйства женщины работают лучше мужчин.

Партия неустанно борется за соблюдение высоких человеческих принципов в развитии нашего общества, честно и прямо вскрывая те или иные ошибки, допущенные в прошлом, и строго следя, чтобы они не повторились. Смелость и новаторство, основанные на глубоком познании жизни, – вот что характерно для сегодняшнего дня.

Есть и ещё одно обнадеживающее обстоятельство, не записанное ни в каких законах, постановлениях. За последние годы мы стали и гуманнее и чище. Если бы вы знали, с какой любовью и нежностью к женщине – матери и другу писали в редакцию мужчины, откликаясь на статьи об уважении к женщине. Пишут они и сейчас, когда вышло первое издание этой книги. Разве это не показательно?

Но тема эта ещё не снимается с повестки дня. Дело, конечно, не в том, что вопрос не решён полностью, что ещё остались кое-где те уродливые явления, о которых уже было написано. Нужно постоянно, всеми способами воспитывать уважение к женщине, чтобы навсегда утвердить истинную гуманность нашего социалистического общества.

Что хотелось бы отметить ещё? Ведь буквально все люди, о ком я здесь рассказывал, даже тот молодой бригадир, который в данной роли мне был неприятен, – все они честно относятся к своим обязанностям. Среди них есть умелые хозяйственники и организаторы.

Но в наше время, чтобы окончательно утвердить высокие принципы гуманности и человечности, заложенные в основе социалистического строя, одной трудовой доблести и организаторского опыта недостаточно.

Пусть пробуждаются чувства, и, чем они сильнее и благороднее, тем скорее мы придём к желанной цели. Пусть заговорит сердце!

Весёлые грузчицы, отчаянные шахтёрки и правда жизни

Мы славим трудовой подвиг. Это благороднейшая задача советской литературы и искусства. Но часто, пользуясь давно отжившими представлениями о героике и романтике труда, основываясь на старых своих наблюдениях военных лет, мы всё это переносим в сегодняшний день, забывая, что время движется и произошли серьёзнейшие изменения и в нашей экономике и в сознании людей.

Не умея представить себе закономерность развития социалистического общества, иной автор останавливается на частных, ещё не изжитых явлениях и пишет о них как о чём-то положительном и прогрессивном. Так получается и с женским трудом в изображении некоторых литераторов.

Было это и в живописи, когда патока и розовый лак покрывали целый ряд эпических и прочих полотен, посвящённых производственной теме. Тогда художнику ничего не стоило изобразить весёлых, бойких девиц, шутя и играючи перебрасывающих мешки с цементом.

А радоваться здесь нечему. По советским законам начальника строительства, который это дело допустил, нужно привлечь к суду.

Да и сейчас эта тема актуальна. Вспомните романы и повести, где в который уже раз доказывается, что девушка может заниматься самым тяжёлым трудом, причём в этом деле побеждает мужчину.

Вот, например, повесть, в которой рассказывается, как девушка пожелала быть взрывником. Её не хотят принимать. Тогда подруги пошли к начальнику шахты: «Почему не принимают взрывать? Косы помешали? О женщине такая забота – к интересному делу не допускать? Или только мужчин природа приспособила шнуры поджигать?»

Какая нелепость! Неужели автор повести не понимает, что дело не в «мужской природе», а в извечной мужской заботе о женщине, которую он не имеет права посылать на риск, дело в гуманности и человечности. Ведь это записано в наших законах.

Девушки добились своего. Героиню приняли. А потом рассказывается, что это за труд, с которым даже не всякий мужчина справляется. Один из них угорел, а когда пробирался обратно, закружилась голова. «И тут взрыв, полетели камни, один в голову, другой в плечо».

А девице хоть бы что. «Она теперь взрывник – пишет автор. – Едет на работу, сама невелика, брезентовый жакет на ней свободный, на двоих таких, концы рукавов подвёрнуты… Лёгкий платок на косах, а поверх каска».

Есть, конечно, у нас отчаянные девчонки, такие под землю и под воду полезут. Но чему же тут радоваться? А главное, не следует писать об этом и воспитывать у молодёжи неверные представления о том, что женщина может выбирать любую профессию. И к тому же, если говорить о жизненной правде, то начальника шахты вряд ли могли убедить девицы, которые требовали «интересного дела» и доказывали, что косы тут не помешают. А кроме того, явление это редкое, даже в те времена, когда писалась повесть. Сегодня же вообще нет женщин под землёй. Во всяком случае, в тех шахтёрских районах, где мне недавно пришлось побывать.

Мы воспитывали у молодёжи стремление к овладению разными профессиями, причём в ряде произведений подчёркивали, что женщина ни в чём не должна отставать. Рассказывали, как женская бригада грузчиц побеждает мужскую, умилялись, что шахтёрки запросто катают вагончики, доказывали, что для девушки нет милее профессии проходчицы или машиниста, и убеждали, что нет в мире лучшей работы, чем укладка шпал.

Но почему-то очень редко вспоминалось великое женское призвание быть матерью и воспитательницей своих детей. Надо понять, что укладывать шпалы на щебёнку и укладывать детей спать – это не одно и то же, чаще всего эти вещи находятся в глубоком противоречии, ибо несвойственный женщине труд не облагораживает её, а, наоборот, огрубляет, ожесточает. Какие же хорошие, светлые чувства мать передаст детям? А ведь сейчас, на пороге коммунистического общества, мы должны всерьёз заняться воспитанием этих чувств.

Тут в огромном долгу литераторы. Мне прислал стихи слесарь – молодой поэт, который возмущается, что во многих произведениях воспевается романтика тяжёлого женского труда. Он пишет:

 
Я не хочу перед женщиной-идолом
Ставить всех мужчин на колени.
Но, товарищи мужчины, где это видано,
Чтоб женщинам ломом долбить каменья?..
К чёрту парадное восхваление
Наших подруг, сестёр, матерей.
Обеспечим женщин своим уважением,
А не работой потяжелей!
 

Строки бесхитростные, и нет в них профессионального мастерства, но мысль правильная, и трудно с ней не согласиться.

«Панбархат и бостон»

Слов нет, материальная заинтересованность играет серьёзную роль в жизни советского общества. Но мы готовим молодёжь для коммунизма, а потому не следовало бы проповедовать как самоцель отживающий в нашем обществе меркантилизм, «длинный рубль» и построенное на нём обывательское счастье. Тут немало вреда принесли и некоторые литераторы, работники кино и телевидения.

В разговоре с крупными хозяйственниками мне довелось услышать, что многие женщины не хотят уходить с трудной работы, боясь потерять большие заработки. Ведь они зарабатывают не меньше хорошо образованного инженера, специалиста в солидном учреждении, агронома, врача, учителя. Всё это понятно. У многих женщин большая семья, есть материодиночки. Но есть совсем молоденькие девушки, которым не нужно помогать престарелым родителям или воспитывать младших братьев и сестрёнок. А все же они рвутся к высоким заработкам, несмотря на то что на тяжёлой работе им не место, как будущим матерям.

Да разве кто об этом рассказал им, предупредил? Наоборот, это даже воспевается как подвиг. В одном из молодёжных журналов мне попался очерк о девушках, поехавших на Колыму. Несомненно, что поступок их патриотичен, но дело в том, что девушки работают под землёй. Однако автора это не волнует, он воспевает их тяжёлый труд и умиляется откатчицей: «Сама она тихая, светленькая, хрупкая… – ей только Маргариту в «Фаусте» играть! А Маша так вот тихо улыбается, ласково подмигивает… «Я эти вагонеточки ворочаю, – будь здоров!..».

Милые девушки, мы кланяемся вам земным поклоном за ваш труд, но ведь в шахте и без девичьих рук можно было обойтись: сами же говорите, что вас всего двое.

И к чему здесь поэтизация женского шахтёрского труда?

Впрочем, какая там поэзия! Автор очерка подробно объясняет причины того, почему девушки поехали на Колыму. Вот, например, одна из них работала в Москве штукатуром, но сколько она там получала? А на рудниках – в четыре раза больше. Конечно, ей трудно, даже люди удивляются: «Маленькая, а наравне с мужчинами…» Девушка обеспечена, вышла замуж, дали молодым комнату. Но тогда в чём же дело? Почему не подобрать себе работу полегче, ведь надо полагать, что молодая жена будет матерью? Нет, не это у неё главное: «Когда бы я себе в Москве панбархат купила?» Автор умиляется: видали, как люди живут! Да ведь это же очень плохо. Купеческие замашки! И автор очерка это прекрасно понимает – ведь во всём мире девушки чаще всего носят дешёвые ткани. Можно обойтись ими и на Колыме.

Многим девушкам-работницам не повезло в литературе, похоже на то, что они лишены всякой романтики, у них нет никаких благородных идей – только бы заработать на дорогие тряпки.

Так, например, можно встретить такие высказывания молодой работницы – персонажа отнюдь не отрицательного, как нас уверяет автор довольно интересной повести.

«…Зазнались вы, мужичьё! Женщина, может быть, больше, чем вы, зарабатывает и лучше, чем вы, живёт!.. Вот справим себе с Тоней бостоновые костюмы, лаковые туфли!.. Тогда к нам не подступись!..»

Да разве панбархат или бостон – самое главное в жизни девушки?

А ведь этим мелкотравчатым бытовизмом уж очень грешит повесть, и об этом не упоминали критики, давая ей справедливо высокую оценку. Но с точки зрения воспитательной я не могу примириться с тем, что у главного героя, от лица которого ведётся повествование, культурного человека с аттестатом зрелости, вдруг появляются такие мысли, что становится прямо не по себе. Звеньевая Даша подошла к нашему герою Толе и сделала ему язвительное замечание. В ответ на это, как сказано в повести, ему «захотелось ударить её в конопатую рожу, влепить так, чтобы аж… Спокойно. Не надо нервничать», – пишет автор.

Герой успокоился, а читатели вряд ли. Они будут нервничать. Как могло у юноши, закончившего столичную школу, воспитанного и неглупого, возник нуть желание ударить женщину? Но самое странное, что у него не появляется даже и тени раскаяния – обычная история, в жизни и не то бывает, ребята не только помышляют, но и бьют по «конопатым» и всяким другим женским «рожам». Автор постарался показать «правду жизни». Так иной раз её изображают заокеанские фотокорреспонденты, снимая детей не возле нового здания детдома, а у кучи строительного мусора, который ещё не успели убрать.

«Пусть он будет немножечко рыцарем»

Можно было бы привести десятки подобных примеров. И невольно напрашивается вывод: не следовало ли бы нам побольше уделять внимания воспитанию чувств и в подлинной заботе о душевной чистоте молодого поколения усилить борьбу с цинизмом и пошлостью, которые порою проникают не только на печатные страницы, в кино, но и на экраны телевизоров.

Нельзя забывать, что наши любознательные ребята часами сидят у телевизоров и смотрят всё, вплоть до передач, которые им не рекомендованы.

Но речь идёт о другом. В программах Центральной студии телевидения нередко встречаются передачи, рассчитанные на самые широкие круги зрителей. Почему бы, например, не посмотреть четырнадцатилетнему мальчугану передачу «Для вас, студенты!». В ней были заняты известные артисты. Однако большинство сценок из этой передачи удивляло зрителя крайне низким художественным вкусом, подчас граничащим с откровенной пошлостью.

Представьте себе сценку в родильном доме. Молодой будущий отец острит по поводу того, что у жены задержались роды. «Бюрократы! – адресуется он к врачам. – Сколько раз прихожу, а вы говорите: «Зайдите попозже»".

Казалось бы, ничего особенного. Старый пошлый анекдот, перелицованный на новый лад. Услышь вы его дома, за чайным столом, – пожали бы плечами и втайне посочувствовали бы рассказчику: бывает, мол, природа не ко всем справедлива. Однако совсем иные эмоции овладевают вами, когда эта пошлость преподносится с экрана телевизора для многих миллионов зрителей, в том числе для школьников, которым бы не грех лишний раз напомнить, что рождение человека – не повод для зубоскальства, что это – великое таинство природы, что женщине-матери посвящены самые гениальные творения мирового искусства. К сожалению, об этом они редко слышат.

Или вот ещё достойный образец подобной телепередачи. В программе акробатического ансамбля одного из столичных Домов культуры показывался такой номер. Рослого мужчину «выше средней упитанности» поднимают на руках две девушки, он становится им на бёдра, потом – на плечи. Весь номер построен на демонстрации самодовольного мужского превосходства – девушки на руках носят! Это пошло, антиэстетично, и, главное, хотел этого режиссёр или нет, но в данном случае миллионы зрителей видели на экране телевизоров то, что никак не вяжется с нашим советским воспитанием бережного и уважительного отношения к женщине.

Должен признаться, что я не выдержал и тут же позвонил в телестудию. Неудобно, мол, дорогие коллеги. У нас общие задачи воспитания, а вы что делаете? У экранов сидят и дети, и молодые люди, порою довольно грубоватые, которым полезно почаще напоминать, что женщина требует к себе несколько иного отношения. Давно исчезли из советского цирка женщины-гиревики, женщины-борцы. Всё это несовместимо с истинной природой женского организма.

А ведь показывает этот номер столичный коллектив! Он часто гастролирует по стране и должен подавать пример сотням рабочих и сельских клубов. Не потому ли на нашей клубной сцене так много безвкусных, а иногда и пошлых номеров? Этому помогают и заезжие гастролёры, вроде «эксцентриков», номер которых построен на том, что вихляющийся танцор выдёргивает из-под своей партнёрши стул. Она падает, а в зале смех.

Вполне понятно, что насмотревшемуся этой пошлятины шестнадцатилетнему пареньку и в голову не придёт уступить место девушке в трамвае или пригородном поезде. А если бы и случилось это, она поспешила бы к выходу, чтобы не видеть насмешливых взглядов её сверстников и сверстниц. Странно, мол, ведь это пожилым уступают места. Именно, странно. Потому что большинство наших хороших ребят попросту не знают, что этот знак уважения к женщине как нельзя уместен в нашем обществе, наследующем всё лучшее, что оставили нам прежние поколения.

Ведь это не просто условность, которых было достаточно в правилах «хорошего тона», а один из элементов настоящего советского воспитания, вытекающего из самой природы нашего общества.

Но кто об этом скажет молодому человеку? Каждый ли заинтересуется брошюрами о культуре поведения? Увидит ли в кино?

Что там скрывать? Боясь упрёка в лакировке действительности, иной автор или режиссёр, следуя «правде» жизни, показывает нарочитую грубость, что явно не на пользу воспитанию нашей молодёжи. Ей нужен положительный пример, и вовсе не обязательно, чтобы полюбившийся читателю или зрителю герой вытирал нос рукавом и от избытка чувств хлопал девушку по спине.

Я не случайно привёл эти примеры. Они частенько встречаются и в кино, и в телевидении, и на эстраде, когда авторам, режиссуре, исполнителям изменяет художественный вкус.

А это не такая уж маленькая беда. У нас невозможны зрелища, которые воспитывают низменные инстинкты, приводят подростков к преступлениям, как это случается в Соединённых Штатах. Однако прививать нашим ребятам дурной вкус и делать из них маленьких пошляков никому недозволено.

Я верю в силу печатного слова, будь то роман, очерк, статья… Но слово это может быть напечатано на маленьком ярлыке и тоже иметь силу… обратную.

Пустяковый пример, но думается мне, что он имеет прямое отношение к воспитанию уважения к женщине. А воспитывать его нужно с малых лет.

Семилетний гражданин научился читать. Его пригласили на елку. Ну, скажем, не в Колонный зал, а в школу, районный Дом пионеров, где попроще и ёлка, и подарки.

С этими гражданами я встретился во дворе. Они протягивали мне прозрачные целлофановые пакетики с мармеладом «Апельсиновые и лимонные дольки» – так было напечатано на пакете, перевязанном золотой ленточкой. Просто, изящно, хорошо.

Один из мальчуганов повернул пакетик другой стороной и спросил:

– А это что?

На сером куске оберточной бумаги было напечатано: «Укладчица №… Просим при обнаружении дефекта сообщить по адресу… с приложением № укладчицы. Фабрикоуправление».

Я попробовал объяснить, что называется «дефектом» – ну, может быть, неправильно уложено.

– Чего же тут укладывать? – удивился мальчуган. – Всё насквозь видно. Это чтобы не своровала, наверное?

Любое полезное начинание можно довести до абсурда. Борьба с хищением социалистической собственности требует общественного контроля. Но ведь не таким же оскорбительным способом. Когда в толстую книгу вкладывается листок с номером контролёра, то это ещё куда ни шло, здесь повышается его ответственность, ведь последующий контроль сложен – перелистайте в книге сотни страниц. Но заставлять покупателя, тем более детей, считать конфеты как-то неловко. Обходитесь собственными силами, товарищи из фабрикоуправления!

Я не знаю, когда появились эти ярлыки, но ведь надо понимать, что за последние годы в нашем сознании многое изменилось. И, честное слово, наше Советское государство не пострадает от потерянной конфетки. Ярлыки-то, наверное, дороже стоят. А ещё дороже – уважение к людям!

Мелочи, мелочи, но как они влияют на юные неокрепшие умы, на чистоту души и чуткость сердца! Не потому ли, что воспитанием чувств мы занимаемся пока ещё слабо, возможны всякие вывихи среди некоторой части нашей молодёжи?

Взять хотя бы письмо, которое я получил от группы студентов по поводу статьи об уважении к женщине. Они считают, что я зря затеял этот разговор. Женщина у нас равноправна во всём, и нечего тут возрождать традиции средневековья. Для доказательства приводится «убедительный пример»: если она диверсант, то её расстреливают, несмотря на то что она в юбке.

Откуда этот животный примитивизм? Где мужское благородство? А ведь это студенты. Впрочем, что греха таить, среди читательских откликов есть очень справедливые наблюдения, когда девушки, выполняя несвойственную им работу наравне с мужчинами, стараются не отстать и в другом, начинают курить и даже не откажутся от водки… Да, так бывает в жизни, но ведь многое зависит от воспитания.

Я не боюсь слова «сентиментальность». Мне бы очень хотелось, чтобы в школе девушек научили плакать над стихами. Это звучит несколько парадоксально, но ведь в каждом человеке дремлет чувство прекрасного, его можно развить и вызвать слёзы радости перед великой силой искусства.

Благородство души, мечтательность, романтика, искренность, бескорыстие – многое из того, что присуще юности, кажется нашим «правдолюбам» идеалистической чепухой или лакировкой. А девушки тоскуют по настоящему герою, смелому, чистому, благородному. «И пусть он будет немножечко рыцарем», – так написала мне одна школьница.

А герой этот ходит и по заводским цехам, и по целинным дорогам, работает и на Иркутской ГЭС, живет в Москве, водит поезда. Надо только захотеть увидеть в нём всё то прекрасное и характерное для строителей коммунизма, чем отличаются лучшие из воспитанников партии и комсомола.