Текст книги "Танцы на минном поле"

Автор книги: Владимир Свержин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Слушаю вас, – поднял трубку Ривейрас, пытаясь придать голосу бархатность.

– Привет. Что у нас плохого? – раздались в трубке знакомые слова Войтовского, служившие как бы его визитной карточкой.

– Да ничего, – пожал плечами Владимир. – Потихоньку, понемножку прибавляем к мышке кошку.

– Да, и как вам это удается?

– Получается ответ: кошка есть, а мышки нет.

– М– да, – глубокомысленно изрек генеральный директор агентства. – Это хорошо. В общем, так, бери ноги в руки и рули ко мне домой. Да, вот еще, ты "Хонду" уже отогнал?

– Пока нет.

– Отгони. И возьми в гараже что-нибудь такое, попредставительней. Желательно, скандинавское.

– "Сааб" подойдет? – поинтересовался Ривейрас, не совсем еще понимая, зачем командиру понадобился представительный автомобиль, да еще и скандинавского производства.

– "Сааб"? – задумчиво повторил Войтовский. – Космические технологии, астрономические цены. Пойдет. В общем, жду тебя, скажем, минут через сорок.

– Час, – поправил его Владимир, прикинув, какие сложности возникнут при смене автомобиля в служебном гараже центра, закамуфлированного под малоизвестную фирму проката машин.

– Хорошо, час, – согласился шеф. – Ты там пристойно одет?

– Пристойно – это как?

– Пристойно, это так, чтобы, глядя на тебя, мне не было мучительно больно за бесцельно потраченные воспитательные усилия.

– Нам предстоит ехать в гости?

– Да. К одной, возможно, очаровательной даме.

Ривейрас посмотрел на себя. Джинсы и толстый свитер производили вполне благопристойное впечатление.

– Да вроде, ничего, – подытожил он результаты осмотра.

– Хорошо, тогда жду.

Через час "Сааб" цвета "брызги бургундского" просигналил у дома капитана Войтовского. Командир появился ровно через полторы минуты. Челюсть его помощника отпала, едва не повредив педаль газа, ибо представшее его взору зрелище было не для слабонервных. Вместо вчерашнего охотника за скальпами, из стандартного подъезда многоэтажки появился прекрасный принц волшебной сказки индустриального периода. Его длинное кожаное пальто поблескивало романтическим сиянием сокровищ далекой Гваделупы. Стрелки брюк, едва выглядывавших из под пальто, были так остры, что о них, казалось, можно было резать гербовую бумагу. Очки от Кардена в тонкой золотой оправе отражались в отполированных до блеска туфлях, даже в этот пасмурный день играя на их поверхности солнечными зайчиками.

– Мы куда? – Едва собравшись с силами, смог прошептать Ривейрас.

– По делу, – небрежно бросил шеф, сгибаясь пополам, чтобы влезть в предупредительно открытую перед ним дверцу "Сааба". – Ладно, приди в себя. Поехали. Курс на Ленинский проспект, к метро "Проспект Вернадского". В общем, так, – начал делиться новостями Войтовский, когда автомобиль отчалил от белого московского "брежнескреба", – Сейчас мы едем в гости к одной мадаме на предмет покупки дачи ее мужа в городе Казарске, что близ самого синего в мире Черного моря. Я представитель моей же собственной фирмы "Енланд райдотурс", занимающейся, как следует из названия, туризмом. Ты мой шофер и телохранитель. Вопросы есть?

– Вопросов нет.

– Переговоры веду я. Ты молчишь за спиной. Так что, изобрази каменное выражение на лице. Оно тебе очень идет.

Дом 116-1 по Ленинскому проспекту встретил друзей до неприличия комфортабельным гаражом, охраной и скоростным лифтом, невольно возрождая в памяти старый анекдот о вожде мирового пролетариата, якобы оживленном в Америке и взирающем на Нью-Йорк с высоты "Эмпайр Стейт Билдинг". Невольно захотелось надеть кепку и, заложив одну руку за борт пиджака, а вторую выставив вперед во всемирно известном жесте, произнести: "Вот именно так я себе представлял! Именно так люди должны жить при коммунизме!"

Хозяйка квартиры, "мадама", как окрестил ее Войтовский, судя по экстерьеру и манере двигаться, еще совсем недавно бродила по столичным подиумам. Теперь, сменив тропу высокой моды на теплые, упругие полы из пробкового дуба от португальской фирмы "Викандерес", она рассекала по скромной четырехкомнатной квартире, демонстрируя всем желающим свои изящные формы. Полупрозрачный халатик с китайским драконом на спине распахивался при каждом ее шаге, словно ворота крепости, спешащей сдаться на милость победителя. И то сказать, температура воздуха в квартире способствовала подобному стилю одежды.

– Вы не один? – томно проворковала дива, одаривая Войтовского многообещающим взглядом своих фиалковых глаз.

– Это мой телохранитель, – как бы оправдываясь, ответил он, смахивая с плеча изящный, как стихи Поля Элюара, шелковый шарф.

– От кого же вас здесь охранять? – загадочно улыбнулась скучающая прелестница, давая гостю получше разглядеть, как во время улыбки появляются ямочки на ее лилейных щеках. – От меня?

– Если вы не возражаете, пусть он побудет в квартире во время нашей беседы, – пресек столь откровенный охмуреж "представитель скандинавской туристической фирмы"

– Ну, как хотите, – пожала плечами она, переходя на деловой тон. – Пройдемте, я покажу вам фотографии и отвечу на ваши вопросы.

Фотографии говорили сами за себя и свидетельствовали о высоком искусстве коллектива дизайнеров, архитекторов, садовников, – всех тех, кто своими руками сотворил это маленькое черноморское чудо. И, если не считать понятного интереса к цене и общим нравам жителей побережья, вопрос напрашивался один. Но именно ради него и снаряжалась сегодняшняя экспедиция.

– Скажите, – как-то между прочим, спросил шеф – отчего вы решили продавать такую чудную дачу?

– Мой муж говорит, что в этом году иметь дачу на Черном море не престижно. Лучше мы купим себе что-нибудь на Кипре или на Коста-Браво. – Слегка надув пухлые чувственные губки, промурлыкала она. – А мне очень нравится эта дача. Я бы ее не продавала.

Владимир Ривейрас, занимавший позицию контрнаблюдения у застекленной двери в зимний сад, оценивающе созерцал сцену переговоров со стороны, стараясь по меняющемуся выражению лица определить степень искренности делового партнера. Похоже, красотка говорила правду.

– Хорошо, – наконец кивнул Войтовский, прерывая начавшую было затягиваться паузу. – Я всегда буду рад принимать вас на этой даче. – Он понизил голос и сверкнул из-под черных бровей шляхетско-пиратским взором, – Надеюсь, вы прекрасно проведете там время.

Улыбка, полученная им в ответ, лучше любых заверений свидетельствовала о том, что его надежды не лишены основания.

– Когда бы я мог осмотреть дом? – спросил Михаил.

– Хоть завтра. Мой муж сейчас в тех краях. Вечером он будет мне звонить, я могу сказать ему, чтобы он ждал вас на даче. Только, вот что, – словно вспомнив что-то очень важное, оживилась она. – Там на побережье какое-то ужесточение паспортного режима, или что-то в этом роде, я не совсем поняла, что Павлик мне объяснял. Так что, если решите туда ехать, давайте, я сообщу мужу, пусть он закажет вам пропуска. Ему это не сложно, у него уйма друзей в Кремле, а вам хлопот меньше.

Ривейрас вопросительно посмотрел на командира. Упоминание о Кремле, ужесточении паспортного режима и спецпропусках как-то странно ложились в картинку, нарисованную подполковником Головановым, дополняя и комментируя уже известные факты.

– Благодарю вас, сударыня, – Войтовский церемонно приложился губами к тонкой ручке своей собеседницы. – Однако не стоит беспокоиться. Думаю, нам не составит труда получить пропуска. И все равно, спасибо за заботу.

– Ну что вы, не стоит благодарности, – замахала руками красавица, переставая в этот момент быть подиумной дивой и превращаясь в обычную, очень красивую, милую женщину, изнывающую от тоски среди обилия дорогих игрушек. – У меня к вам просьба, – в завершении разговора сказала она. – Если купите дачу, перезвоните мне, пожалуйста. Вас это не затруднит?

– Напротив, – галантно склоняя голову, ответил Войтовский.

Поезд "Москва-Сочи" покидал столицу ночью с того самого Курского вокзала, откуда для Владимира когда-то начинался путь в московские жители. Сейчас, сидя в купе, он наблюдал за прогуливающимся по платформе нарядом милиции, за откровенно скучающими грузчиками и вспоминал те дни. Вагон был полупустой, ибо толпы желающих погрузиться в волны Черного моря в последних числах ноября не наблюдалось, хоть ты плачь. Михаил, сидевший за столиком напротив него, листал прихваченные в дорогу газеты, порою издавая какие-то нечленораздельные звуки.

– Послушай, – громко хмыкая, начал он. – Так, это не интересно. А, вот: "Лейтенант милиции Котелков задержал торговца наркотиками М…", трали-вали"… в бессознательном состоянии, с сотрясением мозга…"

Дверь купе отъехала, впуская еще одного пассажира. Точнее пассажирку. Девушка обвела присутствующих взглядом удивительно красивых карих глаз, сняла берет, выпуская из-под него волну довольно длинных пушистых каштановых волос, и произнесла со странным, явно не московским акцентом.

– Добрый вечер. Седьмое место здесь?

Стоит ли говорить, что, располагайся это место в другом конце вагона, или даже в другом конце поезда, друзья немедленно поспешили бы перетащить его в свое купе. Ибо, хотя обычно Войтовский с Ривейрасом диаметрально расходились во взглядах на женскую красоту, на этот раз спорить не приходилось, – их спутница была чертовски мила!

Глава 8

Вряд ли архитектор, воздвигнувший в начале века на Лубянке величественное здание страхового общества «Русь» представлял, какой страх будет наводить на Русь его детище. Но, поскольку «поднявшему меч суждено погибнуть от меча», сами сеятели этого страха так же не были избавлены от него. Во всяком случае, чувство, владевшее сейчас генералом Банниковым, было именно страхом. Впервые за последние годы он до боли четко осознавал, что пропустил ход в чьей то непонятной ему игре и теперь не успевает предпринять что-либо, чтобы вновь выровнять шансы.

После вчерашнего доклада из Энска, подтвердившего худшие его опасения, он лихорадочно искал способ выйти сухим из воды, но не

видел возможности выбраться из этого водопада.

"Здесь наверняка заговор", – думал он: "И наверняка, корни его где-то рядом. – Проморгал! Проморгал! Проморгал!" Заложив руки за спину, он ходил из угла в угол своего орехового кабинета, напоминая то ли заключенного в ожидании приговора, то ли тигра, час назад посаженного в клетку. – Товарищ генерал! – Раздался из селектора голос старшего лейтенанта Зинчука. – К вам майор Нефедов. Вы велели ему зайти сегодня.

"Нефедов", – на минуту задумался Банников, пытаясь вспомнить, чему обязан посещением неизвестного лично ему офицера. "Нефедов? А, это из Управления внутренней безопасности. Интересно, что ему нужно?" Тимофей Прокофьевич подошел к висевшему на стене зеркалу и хмуро посмотрел на темные тени под воспаленными от бессонницы глазами.

– Хорошо, пусть зайдет, – возвращаясь к столу, скомандовал он.

Дверь приоткрылась:

Вошедший офицер был невысок ростом и широкоплеч, отчего казался квадратным. Банников внимательно посмотрел на него, пытаясь вспомнить, не доводилось ли ему видеть его когда-либо раньше. По всему выходило, что не приходилось. Но странное ощущение, будто лицо посетителя ему знакомо, все-таки оставалось.

– Слушаю вас, – проговорил хозяин кабинета, пытаясь скрыть досаду от неурочного визита.

– Товарищ генерал, как вам уже сообщил ваш адъютант, я сотрудник Управления внутренней безопасности. Возглавляю группу технических средств наблюдения.

– Хорошо, – кивнул Банников, – что из этого?

– У меня для вас есть новость крайне неприятного свойства.

– Вот как? – Тимофей Прокофьевич сдвинул брови к переносице. "Опять какие-нибудь кулуарные сплетни. Чему удивляться, здесь каждый норовит толкнуть падающего" – Что еще за новости?

– Прежде, – слегка замялся майор, – не могли бы вы отослать куда-нибудь своего адъютанта?

– Зачем? – устало поинтересовался генерал.

– Я думаю, вы сами поймете, прослушав этот материал, – неожиданно понижая голос до шепота ответил Нефедов. – Поверьте, товарищ генерал, я говорю вам правду. – Он сделал характерную паузу, думая, чем подтвердить истинность своих слов. – Простите, Тимофей Прокофьевич, – внезапно спросил майор, словно решаясь на что-то, – вы меня не помните?

– Нет, не припоминаю, – после минутного раздумья ответил Банников.

– Ну да, конечно. Как вы меня можете вспомнить. Может, брата моего вспомните? Сергея Нефедова. Вы с ним на параллели в третьей школе в Нижнем Тагиле учились.

– Точно! – Хлопнул ладонью по столу генерал-лейтенант. – Серега Нефедов! "Квадрат". А ты, выходит, младший брат? Да-а, вот ведь, как бывает. Ну, давай, садись, что стоишь, в ногах правды нет. Так что там у тебя стряслось?

– Да у меня ничего. – Вновь понижая голос, ответил майор. – А вот у вас стряслось. Не могли бы вы все-таки отослать адъютанта?

Банников смерил офицера долгим взглядом и, кивнув, нажал кнопку вызова.

В ту же минуту в кабинете возник старший лейтенант Зинчук.

– Гриша, сходи-ка к полковнику Коновальцу, пусть подойдет ко мне. Да, – словно вспоминая, бросил он, – зайди в буфет, захвати нам с майором какой-нибудь закуски.

– Есть! – откозырял Зинчук, поворачиваясь на месте.

– Ну, давай, выкладывай, – откинулся в кресле Тимофей Прокофьевич.

И Нефедов выложил. Он выложил на стол дешевый корейский плеер, одну из тех штампованных мыльниц, которыми страны Дальнего Востока, к радости подростков, наводнили мировой рынок.

– Послушайте вот это.

– А…?

– Один мой знакомый, кадровый сотрудник нашего отдела, утверждал, – как бы невзначай бросил Нефедов, – что в прежние годы ему довелось ставить микрофон в кабинете Крючкова.

Банников удивленно-настороженно взглянул на него и, надев наушники, нажал на кнопку "Play".

" Тут вот, как получается", – послышался из наушников знакомый голос, безо всякого сомнения, принадлежавший старшему лейтенанту Зинчуку: "У шефа большие неприятности. Почему – я пока точно сказать не могу, но кое-какие соображения у меня есть". – "Дорогу кому-то не тому перешел?" – донеся до Банникова чей-то шутливый вопрос. "Да нет, тут дело покрупнее будет." – желая блеснуть своей осведомленностью, продолжал старший лейтенант: "Тут ядерное оружие замешано…"

Банников побледнел. Это был удар в спину, которого он не мог ожидать.

Дальше на кассете речь шла о докладе, представленном им Президенту, и о последствиях этого доклада.

– Сволочь, – прошептал Тимофей Прокофьевич, выключая плеер. – Продал, сволочь. С кем это он разговаривает? – наконец, беря себя в руки, спросил он.

– Лейтенант Садовый, из ведомства генерала Кочубеева. Разговор записан в конспиративной квартире на Басманной,

– Вот оно как?! – Банников вышел из-за стола и вновь начал расхаживать по кабинету. – Значит, вот оно как!

– Там дальше, – порадовал его Нефедов, – запись следующего разговора. В нем идет речь о вашей операции, планируемой в Энске-7.

– Ети твою мать! – останавливаясь посреди комнаты, выругался Банников. – Ну, сучара! Ну, какая сука! В общем, так, прости, не помню как имя.

– Олег.

– Олег, если память мне не изменяет, Кириллович. В общем, так, Олег, я тебя сейчас прошу не как генерал – майора, а как земляк и друг твоего старшего брата. Об этом шакале и его связях мне надо знать все. Ты меня понял?

– Так точно, то… Тимофей Прокофьевич. Разрешите идти?

– Ступай. Как только что-то будет, сразу ко мне. Давай, – он обнял земляка за плечи. – Я на тебя надеюсь!

Через два часа командир группы контрразведки, работающей в Энске под прикрытием комиссии Управлении тыла, получил по спутниковой связи шифрограмму, в которой значилось следующее: "В связи с форс-мажорными обстоятельствами расследование в Энске-7 приказываю прекратить. Дальнейшие действия – по плану номер три. Командир первой группы – капитан Самойлов, командир второй – майор Повитухин. К операции приказываю приступить немедленно по получении шифрограммы. Начальник управления полковник Коновалец".

Город Казарск, куда направлялась экспедиция агентства "Кордон", самими горожанами считался городом военным. В прошлом веке здесь стояла крошечная крепостица, служившая наблюдательным пунктом русского флота. Теперь же военные объекты на территории Казарска включали в себя: памятник капитан-лейтенанту Казарскому, украшенный барельефом, изображавшим сражение брига "Меркурий" с двумя турецкими линейными кораблями, монумент героям войны, мимо которого по большим праздникам маршировала колона местного стройбата, гидрографический пост и санаторий военно-морского флота. Правда, за последнее время количество моряков, желающих отдохнуть в домиках с видом на стихию, резко поубавилось, но все же, благодаря чудному климату и общему благодушию, городок вполне сносно существовал за счет всяческих штатских, мечтающих оздоровиться на черноморском берегу.

Осенью Казарск пустел, и, утомленные гомоном туристов, аборигены переводили дух, впрок заготавливая к следующему сезону ожерелья из ракушек, лакированных рапанов и бутылки с хитро встроенной внутрь моделькой исторического брига.

Поезд, двигавшийся по зимнему расписанию, на станции Казарск делал остановку длиною в одну минуту и спешил дальше в сторону города черных ночей – Сочи. Обычно, ко времени прохождения поезда на асфальтовую площадку перед вокзалом съезжались старенький "Жигуль" и не менее старенький "Москвич", чтобы, в условиях жесткой конкуренции, с ветерком докатить до города по разбитой дороге всех сошедших с поезда пассажиров. Кто-то из самозваных таксистов, как правило, оставался в накладе. Такая же судьба ожидала одного из них и сегодня. Ибо до станции были взяты лишь три билета. Но пока, не помышляя ни о чем таком, счастливые обладатели этих билетов тряслись в купе поезда Москва-Сочи, оживленно болтая на околовсяческие темы.

– Енланд – это где? – спросила представителя туристической компании прелестная спутница.

– В Скандинавии, – мечтательно вздохнул Михаил Войтовский, заглядывая, как в туманную даль, в карие глаза собеседницы. – Дивное место на побережье, где все, начиная от дворника, и заканчивая городским головой, знакомы друг с другом. Где чайки селятся на куполе храма святого Кутберта, на ограде которого все лето сушатся рыбацкие сети в ознаменование удачного лова…

– Красивая картинка. У нас в Казарске тоже очень красиво, – произнесла она.

– Ты родом из Казарска? – спросил Ривейрас.

– Нет. Точнее, не совсем. Моя бабушка родом оттуда, а я большую часть жизни прожила на Севере, в Якутии. Мой отец служил там военкомом.

– А, понятно, – кивнул Владимир. Хотя, по большому счету, эта деталь не много прибавляла к и без того прекрасному портрету девушки.

– А сейчас я купила около города дачу, – добавила она.

– Дачу? – удивился Войтовский.

– Да. На Ниловом люнете.

– На Ниловом люнете? – Переспросил энтузиаст скандинавского туризма. – Как интересно! И большая дача?

– Не маленькая, – с затаенной гордостью ответила прекрасная попутчица. – Восемь комнат, мансарда, тренажерный зал, комната прислуги…

– Да, прилично, – вдумчиво глядя на воодушевленную попутчицу, произнес Войтовский. – Если не секрет, почем нынче такая роскошь?

– Понимаешь, Миша, – еще со вчерашнего вечера путешественники, направляющиеся в Казарск, величали друг друга по имени. – Тут все не так просто. Стоит она что-то около ста шестидесяти тысяч зеленью, но хозяину срочно нужны были деньги, и он продал дачу за девяносто.

– Тоже, в общем, деньги не маленькие, – отметил сидевший дотоле молча Ривейрас, отвлекаясь от созерцания пейзажей, мелькавших за окном вагона – Не маленькие, – согласилась девушка, носившая, кстати, гордое имя Евгения. – Отец помог, бабушка квартиру в Казарске продала, московскую трехкомнатную на однокомнатную обменяла… Сами понимаете, такая удача два раза не выпадает.

– Это верно, – кивнул Войтовский. – Не выпадает. И что, теперь собираешься обосноваться в Казарске?

– Не совсем так. Дачу немного переоборудую, и открою в ней что-то вроде частного пансионата. А что, место хорошее. С середины апреля по середину октября курортный сезон. Так что, думаю, дача скоро окупится.

– А сейчас, значит, ремонт затеваете?

– Ремонт там особый не нужен. Хотела пригласить знакомого дизайнера, чтобы он посмотрел, но сейчас, почему-то, с выездом в погранзону такие сложности пошли, – не пробьешься.

– А ты как же? – вновь отвлекаясь от окна, спросил Ривейрас.

– А я прописана в Казарске.

– Тогда понятно.

– Ребята, что вы все спрашиваете и спрашиваете? Сами-то зачем к нам едете?

– Женечка, ты не поверишь! Мы едем в славный город Казарск покупать дачу на Ниловом люнете, – обволакивающе глядя на красавицу, произнес Михаил.

– Что, правда?! – ее ресницы вспорхнули, как сказал некий романтический поэт, подобно испуганным бабочкам. Хотя, Владимиру бабочки показались скорее обрадованными, чем испуганными. Он перевел взгляд на командира и заметил на его лице то, почти незаметное для постороннего взглляда, выражение, которое у Войтовского предшествовало художественной лепке горбатого до первой попавшейся стены.

– Да-а, – протянул он. – Но это только начало. Наша фирма заинтересована в открытии своего филиала на черноморском побережье. Здесь чудесный климат, умеренные цены, прекрасное тихое место. А главное, если все местные жительницы хоть в десятой доле так же хороши, как вы, сударыня, то я думаю, что шоколадные красавицы Таити после открытия нашего филиала не дождутся у себя на острове ни одного белого туриста.

– Миша, ты не хочешь пойти со мной перекурить? – прервал поток его красноречия Ривейрас.

Акула туристического бизнеса метнула на сотрудника взгляд, способный испепелить пачку сигарет, но в курилку, тем не менее, друзья отправились вдвоем.

– Ну, и зачем ты компостируешь мозги этой девушке?

– Я так понимаю…

Ривейрасу так и не суждено было узнать в этот день, что было понятно его командиру, ибо дверь вагона открылась, и тамбур наполнился крепкого вида молодыми людьми в зеленых фуражках с автоматами наперевес, Возглавляла процессию восточно-европейская овчарка с голодным блеском в глазах и недвусмысленным оскалом желтых клыков.

– Пограничный контроль! – скомандовал старший наряда, не снимая руку с АКСУ. – Приготовить документы к проверке!

Документы к проверке были готовы еще в Москве. К любой, самой тщательной и бдительной. Командировочные удостоверения, выданные офицерам Департамента анализа, прогноза и стратегического планирования ФСБ "X" и "Y" предписывало им прибыть в город Казарск для проведения специальных мероприятий, согласно распоряжению руководства ФСБ за номером таким-то.

– Желаю успеха! – козырнул старший, возвращая документы.

– Ну что, Володя, накурился? – глядя в спину удаляющимся пограничникам, хмыкнул Войтовский. – М-да, пора возвращаться. Скоро Казарск. Пошли укладываться.

В купе их уже ждала радостно возбужденная соседка.

– Ребята, – улыбнулась она, – где собираетесь остановиться?

– Ах, ну да! – Михаил демонстративно хлопнул себя рукой по лбу. – Какой из пятизвездочных отелей вашего курорта вы нам порекомендуете?

– Двухзвездочный отель "Черноморец", – в тон спрашивающему ответила Женечка. – Других там все равно нет. Как в город въедете, сразу увидите. Там на фасаде матрос с солдатом, и у каждого по звезде на лбу. Летом с номерами туговато, а сейчас, – пожалуйста. Только там не топят. Чего топить, если все равно никого нет?

– М-да, – Войтовский поскреб пятерней свою густую шевелюру. – Положеньице. Придется искать квартиру.

– Зачем искать? – лукаво посмотрев на попутчиков, произнесла девушка. – Я вам могу предложить шикарные апартаменты. Там, правда, немножко не убрано. Поможете прибраться? Шкафы перетащить, столы расставить…

– Что за вопрос? Что нам, двум красивым, здоровым мужикам какие-то столы?! Переноска тяжестей, приготовление завтраков в постель и защита хорошеньких девушек от пиратов – это вообще мое хобби! Наше, – посмотрев на тяжело вздохнувшего спутника, заверил Михаил.

– Тогда порядок. Кстати, насчет пиратов. К вашему сведению, у меня коричневый пояс по каратэ и курсы секретарей-референтов-телохранителей за плечами, – хозяйка поместья на Ниловом люнете горделево-кокетливо повела тем самым плечиком. – А вот насчет кофе в постель – это мысль.

– Договорились. – Войтовский многозначительно посмотрел на Владимира, мучительно пытающегося скрыть ироническую улыбку. – Сударыня, позвольте ваши чемоданы.

Поезд Москва-Сочи затормозил у единственной платформы с облупившейся надписью "Казарск" и, выждав положенную минуту, рванул с дальше, восторженно гудя в предвкушении скорого отдыха.

Дружная троица осталась стоять на пустой платформе. – А вот и наш лимузин, – Женечка кивнула головой в сторону Антилопы Гну системы "Жигули". – Дядя Саша! – крикнула она, опуская на платформу спортивную сумку и сигналя в воздухе рукой. – Я приехала!

Дверца автомобиля приветливо открылась, и толпа прибывших начала спускаться на привокзальную площадь. Каков вокзал – такова и толпа. Однако, сегодня на этой бетонированной площадке было необычайно многолюдно и многомашинно. То есть, автомобилей здесь было в полтора раза больше, чем обычно. Кроме "Жигули" и конкурирующего с ним "Москвича" здесь находился желтый милицейский "луноход" с синей мигалкой на крыше. Не успела нога московского гостя коснуться земли славного города Казарска, как два сержанта в мундирах цвета маренго, выйдя из машины, неспешно направились наперерез приезжим.

– Привет, Женька, – кивнул один из них. – Это с тобой?

– Со мной. Валюш, – она улыбнулась суровому блюстителю порядка. – Давай, ребята сначала заскочат ко мне, бросят вещи, а потом поедут отмечаться в управе.

– Жень, извини, не могу, – виновато развел руками сержант. – Ты же знаешь новое положение. Прямо с поезда, никуда не заезжая.

– Ну, напридумывали, – возмущенно фыркнула защитница. – Хорошо, жду вас, – кивнула она спутникам.

Михаил Войтовский не любил автомобилей, но канареечный "козлик", резво скакавший по ухабистой дороге в сторону Казарска, вызвал у него тихую ненависть. Гладкое, словно скатерть, шоссе закончилось через пять минут езды от вокзала у развилки с надписью "Нилов люнет – 6 км". Бетонка поворачивала туда. К городу же тянулась некогда асфальтированная трасса, обо всех колдобинах которой он узнавал тут же, подпрыгивая на обтянутой дерматином доске, заменяющей заднее сиденье. Благодаря своему росту, все неровности маршрута Михаил ощущал дважды, ибо крыша автомобиля оказалась в непосредственной близости от его макушки. Кляня во все тяжкие отечественное автомобилестроение, проблемы глубинки и усиление паспортного режима, он мужественно страдал, пытаясь, для отвлечения от тягостных ощущений, сосредоточиться на окрестных пейзажах, мелькавших за забрызганным грязью стеклом.

– Да вы, мужики, на меня не обижайтесь, – обернувшись к приезжим, благодушно кивнул сержант. – Это ж не я придумал, так вот людям голову морочить. Представляете, к каждому поезду ездим! Есть люди, нет – без разницы. Чуть кто приехал – отмечаться в управление.

– А с чего бы вдруг? – разыгрывая запоздалого курортника, поинтересовался Ривейрас.

– Ой, я это слово не запомнил. Оно мне надо? Ре… Чего-то там. В общем, я так понял, чего-то, связанное с природой. Мол, ей вроде как отдохнуть надо, восстановиться…

– А солдаты зачем? – Войтовский кивнул на стоящий у обочины дороги БТР, возле которого копошились трое солдат.

– Солдаты? Я так слышал, что тут планируются какие-то совместные учения, с Турцией, что ли?

Вскоре, вместо поросших пиниями обочин, вокруг замелькали аккуратные домики Казарска, окруженные прибранными палисадничками, придающими городу в летнее время цветущий и радостный вид. Мимо промелькнуло трехэтажное здание с мозаичными защитниками отечества на фасаде, и "луноход", скрипнув тормозами, остановился у длинного приземистого барака в два этажа, построенного буквой «П» рядом с городской площадью. У входа в управление внутренних дел, почти возле самых дверей, на невысоком постаменте стоял невысокий Дзержинский в распахнутом плаще, чем-то неуловимо похожем на лоцманскую зюйд-вестку. Со стороны казалось, что Феликс Эдмундович только что вышел из здания. Причем, судя по выражению лица, в отвратительном настроении.

Дежурный старлей за прозрачной пластмассовой ширмой, снабженной для удобства общения хаотически насверленными дырочками, отвлекся от чтения, уныло смерив вошедших неодобрительным взглядом, заученно поинтересовался: "Фамилия, имя, отчество, место жительства, цель поездки…" Предъявленные вместо ожидаемых паспортов удостоверения сотрудников ФСБ произвели надлежащее действие. Дальнейшие переговоры продолжались этажом выше в кабинете начальника управления.

Конечно, не обошлось без контрольного звонка в Москву. Подобный вариант был предусмотрен Войтовским. На том конце провода подполковник Голованов заверил начальника гор управления, что все идет именно так, как должно.

– Если что, обращайтесь, – пожимая руки гостей, заверил начальник городской милиции, когда все трое спускались к выходу.

– Быстренько вы управились! – Женечка стояла у постамента, созерцая расставание друзей с начальником ГУВД.

– Володя когда-то работал в МУРе, – не давая Ривейрасу вставить слово, небрежно бросил Михаил. – Остались кое-какие связи.

– А я по дороге вспомнила, что не назвала вам свой адрес. Ну что, поехали, что ли? – улыбнулась она.