Текст книги "Танцы на минном поле"

Автор книги: Владимир Свержин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Глава 30

Дежурная медсестра, увидев идущего по коридору старшего лейтенанта Ривейраса, приветливо улыбнулась:

– Добрый день, Владимир Федорович! Как ваша нога?

– Спасибо, – кивнул он, – почти не беспокоит. А у вас ночных гостей больше не было?

– Да нет, тьфу-тьфу-тьфу! Все тихо, как ваш начальник и говорил. Вы к Бейбутову?

– Да. Мне сообщили, что он пришел в сознание. Я должен с ним поговорить.

– Доктор разрешил, – кивнула медсестра. – Только, пожалуйста, не долго. Он еще очень слаб.

Ривейрас пошел дальше по коридору к палате Родиона Бейбутова.

– У него там сейчас жена, – вслед ему добавила сестричка.

– Ничего, – махнул рукой Владимир. – Я ненадолго.

– Заходите, пожалуйста, Володя. – Засуетилась сидевшая у постели Надежда Бейбутова. Женщина держала руку мужа в своей, поглаживая ее, как испуганного котенка.

– Родион, это Владимир. Я тебе о нем говорила.

Бейбутов был все еще бледен, но глаза его были открыты, и в них замечался осмысленный и живой блеск.

– А, – тихо проговорил он, – мой спаситель.

– Не о чем говорить, Родион, – махнул рукой старший лейтенант. – Не слишком удачно я здесь выступил. Мы могли бы с вами немного поговорить?

– Хорошо, – прошептал Бейбутов, едва заметно сжав пальцы своей супруги. – Надь, выйди на несколько минут.

Надя поднялась, просительным взглядом посмотрела на Ривейраса и, проходя мимо, напомнила едва слышно:

– Доктор просил …

– Постараюсь, – пообещал Владимир, присаживаясь на освободившееся место. – Родион, у меня есть несколько вопросов, они очень важны для дела. Постарайтесь ответить на них как можно точнее.

– Хорошо.

– Весной девяносто пятого вы с товарищами ходили в горный поход по Дагестану. Верно?

– Верно, – тихо произнес Родион. – Ходили в экстремалку.

– Во время похода вы сошли с тропы и каким-то образом оказались на территории Чечни.

– Оползнем перекрыло тропу. Пришлось обходить, – начал пояснения турист. – А там сбились с маршрута, сделали крюк.

– Хорошо, – кивнул Ривейрас. – В ходе своих блужданий вы случайно обнаружили пещеру, оборудованную под укрепленный пункт. Я правильно говорю?

– Да. Возле пещеры лежали трое убитых. Похоже, их срезали с вертолета.

– Понятно. Но нас интересует другое. В пещере вы обнаружили некие специфические предметы.

– Вы имеете в виду боеголовки? – едва ворочая языком, перебил его Бейбутов. – Да, там были три боеголовки.

– Вы уверены, что это именно боеголовки? – поинтересовался Ривейрас.

– Конечно, – чуть заметно улыбнулся Родион. – Я же физик-ядерщик.

– Ясно. Значит, там находились три ядерные боеголовки.

– Именно так.

– И что вы с ними сделали дальше? – спросил Ривейрас. – Вы ведь не оставили их лежать в пещере, не правда ли?

– Нет, оставлять подобные вещи чеченцам – плохая мысль.

– Значит, вы их куда-то перенесли?

– Да. Они были упакованы, что-то вроде деревянного ящика с ручками. Взялись по двое, оттащили, на сколько смогли. Тяжеленные, заразы. Почти целый день с ними промучились.

– Вы их перепрятали?

– Да. Там, ниже по ущелью, есть пещера. Джог Алхазур. В ней озеро. Мы опустили боеголовки туда.

– Это далеко от первоначального места их нахождения?

– Километра три ниже по ущелью.

– Понятно. Спасибо большое, – кивнул Ривейрас. – А теперь давайте поговорим о том, что было после возвращения группы в Москву.

– Двое наших, Семен Ясневский и Григорий Кружилин остались в Дагестане, чтобы сообщить о находке местным властям. Мы сделали снимки боеголовок, чтобы нам было чем подтвердить свои слова, и отдали пленку им. – Он закрыл глаза и откинулся на подушку, переводя дыхание.

Ривейрас обхватил руками колено и стал дожидаться, когда его собеседник вновь будет готов к разговору. Дверь палаты чуть приоткрылась, заглянула Надежда:

– Вы скоро?

– Скоро. Еще несколько минут, – ответил Владимир.

Видимо, услышав голос жены, Родион вновь открыл глаза:

– Так на чем я остановился?

– Вы сказали, что двое ваших остались сообщить о находке местным властям. Кстати, почему именно эти двое?

– Семен был руководителем группы, а Кружилин работал в МИДе, у него были связи. Мы оставили им пленку и поехали в Москву.

– Что было дальше?

– Дальше мы узнали, что и Семен, и Гриша буквально через несколько дней погибли в автокатастрофе. Потом начали гибнуть и остальные наши, один за другим.

– Вы усматривали связь между вашей находкой и гибелью участников этого похода?

– Сейчас да, а тогда мне казалось, что это какой-то злой рок.

– Но вы не пытались сообщать куда-нибудь о боеголовках?

– Куда и кому? – слабо улыбнулся Родион. – Кто мне поверит, что Бог весть где, в Чечне, на дне озера, в пещере лежат три ядерные боеголовки? А потом… – Что же случилось потом? – спросил Ривейрас, внимательно глядя на больного.

– Потом ко мне домой пришел Гриша Кружилин.

– Вы же сказали, что он погиб в Дагестане.

– Я тоже так думал, а вот, пришел. Он сказал, что выжил чудом. Местные жители нашли и откачали. Что все это происки российских спецслужб, которые пытаются играть в какую-то свою игру. Что мне надо бежать куда-нибудь подальше из Москвы в провинцию, чтобы они меня не нашли.

– Это было давно?

– Первый раз – примерно год назад. А второй, и последний – за три дня до моего падения. Предлагал организовать выезд за границу.

– Понятно. Тогда еще один вопрос. Вы свой высотный инвентарь хранили дома или на объекте?

– Дома, а что?

– Да нет, ничего, – пожал плечами Ривейрас. – Перед тем, как ехать сюда, я был в лаборатории и получил заключении о том, что лопнувшая заклепка на вашем карабине была не родной, а изготовлена, в нарушение ГОСТа, из мягкого аллюминевого сплава. Так что, думаю, вопросов о роли Кружилина в нашем деле у вас нет. А потому, Родион, последний вопрос: быть может, вы знаете, где следует искать Григория Кружилина?

– Нет, – тихо выдохнул больной.

Дверь палаты широко открылась, и, гневно сверкая темными глазами из-под круглых очков, нагоняя ужас белизной халата, на пороге возник Его медицинское сиятельство, главврач отделения Яков Осипович Резник собственной персоной.

– Молодой человек, – не здороваясь, с порога заявил он. – Я рад, что вы так хорошо выглядите, но если вы спасли этого парня вчера, чтоб погубить сегодня, то я вынужден просить Вас удалиться, невзирая на ваш грозный вид.

– Все, Яков Осипович, – развел руками Ривейрас. – Уже ухожу.

В коридоре, помимо доктора, его уже дожидались Надежда Бейбутова и невесть откуда взявшийся Алексей Полковников.

– Что, получил? – глумливо осведомился он. – Ладно, пошли, поговорим по дороге.

– Подожди, – прервал его Ривейрас, поворачиваясь к Наде. – Надя, Надежда, я вам очень хотел сказать, может это и не мое дело, но все-таки. У вас прекрасный муж. Он очень хороший человек, и вы ему очень нужны. Вот, – он развел руками.

Жена Бейбутова посмотрела на него странным долгим взглядом и вдруг поморщилась, всхлипнула и, отворачиваясь, закрыла лицо руками.

– Пошли, пошли, Амур-переросток, – Полковников похлопал Владимира по плечу. – Здесь разберутся и без нас, а вот наши дела пора бы уже и заканчивать.

Они спустились во двор и неспешно, дыша свежим воздухом, прошли к стоянке, где ожидал хозяев ухоженный “мерседес”-250.

– Какими судьбами тебя сюда принесло? – поинтересовался Ривейрас

– Деловыми, – усмехнулся Алексей. – Выезжал из Ясенево, позвонил в контору. Войтовский сказал, что ты поехал сюда. Просил взять тебя на крыло. Как у тебя здесь дела-то? – спросил он, открывая дверь автомобиля.

– За исключением одного “но” все просто прекрасно, – ответил Ривейрас, усаживаясь на сиденье рядом с водителем. – Группа туристов, в которую входили Бейбутов и Кружилин, действительно обнаружила в пещере, в которую мы потом с Мишей сунулись, три ядерные боеголовки. Ребята впряглись и перепрятали их в подземном озере в пещере Джог Алхазур ниже по ущелью. Потом начинается эта катавасия со смертями. Я совершенно уверен, что ко всем им причастен этот самый Григорий Кружилин. Данные, которые я получил сегодня в лаборатории, подтверждают мою версию.

– Карабин липовый? – спросил Алексей, не отрывая взгляда от трассы.

– Да, заклепка подменная, – кивнул Ривейрас.

– Я так и думал. Значит, местонахождение объекта мы установили. Это превосходно. Надо будет порадовать коллег в Дагестане. А что ты там говорил насчет “но”?

– Кружилина-то где искать?!

– Пока не знаю, – покачал головой аналитик. – Но, могу тебя обрадовать, его уже ищем не только мы.

– В каком смысле? – удивился Ривейрас.

– Сейчас поймешь. Рассказываю по порядку. Сопоставив утверждение Гашевского о том, что его посетитель размахивал корочкой Министерства Безопасности, приплюсовав к этому соображения о ловкости нашего оппонента, а также сведения о МИДовской карьере, я решил уточнить, не значился ли покойный Кружилин во внешней разведке. Тряхнул старыми связями, встретился сегодня, поговорил, и вот какую интересную вещь мне рассказали. Григорий Кружилин действительно несколько лет работал в Фирме, в колумбийском ее филиале. Особых успехов за ним не числилось, но цепкость и быстрота мышления, тем не менее, командованием отмечались. Но особо умилил меня вот какой факт: В один прекрасный день Кружилин пришел к резиденту и заявил, что имеется вполне реальная возможность вербовки некоего Карлоса Руиса, младшего брата одного из главарей медельинского картеля Алехандро Руиса.

– Это которые наркотой там заправляют?

– Они самые, – подтвердил Полковников. – Центр, понятное дело, добро на такую вербовку не дал, но факт сам по себе интересный и для цепи наших дальнейших умозаключений весьма важный. Так вот, в девяносто третьем году Кружилина отзывают из Колумбии, и некоторое время, то есть, вплоть до своей “смерти”, он работает в Центре. Дальше мы уже знаем, трагическая гибель в автокатастрофе. Верно?

– По нашим сведениям, да.

– В СВР так тоже считали. Причем, буквально до последних дней. Покуда туда не пришел запрос за подписью генерала Банникова и полковника Коновальца: дать полную выкладку по работе Григория Кружилина, в скобках, Ледникова. Смекаешь, о чем я говорю?

– Ну, это и ежу понятно. Не мог же он совсем без документов жить. Сварганил себе какую-то “залипуху”, – хмыкнул Владимир.

– Вот тут ты не прав. Слепил он себе дипломатический паспорт, причем, самый, что ни на есть, настоящий. И вот с этим паспортом на имя Григория Ледникова он летом этого года съездил – куда? Правильно, в Колумбию. С кем он там встречался, правда, никому не известно. Но давай, на минутку, предположим, что с доном Карлосом Руисом, занявшим место своего убитого брата.

– Предположить можно, что он там встречался с Папой Римским. Домыслы к делу не подошьешь.

– Это верно. Но у нас и подшивать-то не к чему. Насчет Папы Римского ты ошибаешься, его в этот момент в Латинской Америке не было, а вот Карлос Руис был. Так что, предположим.

– Ладно, уговорил, – согласился Ривейрас.

– Тогда у нас получается логическая загадка: есть бывший офицер разведки Григорий Кружилин, есть его связь с колумбийской наркомафией и практически эксклюзивные сведения о местонахождении трех ядерных боеголовок. Причем, насколько я понял из твоего рассказа, найти эти боеголовки, не зная места, почти невозможно. Я правильно говорю?

– Правильно, правильно.

– Вот и хорошо. Еще раньше мы предположили следующую связь: некто шантажирует Президента, угрожая взорвать эти боеголовки в сероводородном слое Черного моря, и требует, как это ни нелепо звучит, нанести удар по Золотому Треугольнику.

– Звучит, действительно, нелепо.

– О, не то слово! Это просто бред сумасшедшего. Только нельзя забывать единственную деталь, что, как мы помним, у сумасшедшего имеются три ядерные боеголовки, которые он намерен взорвать. Можно отыскать террористическую организацию, ведущую подрывную деятельность, террориста-одиночку, и того теоретически, можно найти. Но как ты отыщешь человека, погибшего несколько лет тому назад, который палец о палец не ударил, чтобы воплотить в жизнь свою угрозу?

– Голый понт, – покачал головой Ривейрас.

– Ядерный понт, Володя, ядерный понт! А это уже совсем другое дело.

– Ну, хорошо, предположим, ты прав, – Ривейрас взмахнул рукой, словно отметая всяческие сомнения. – Но что за связь между дружбой с колумбийской наркомафией и требованием уничтожить Золотой Треугольник? – Произнеся это, он на какую-то секунду замолчал, а потом, вдруг, хлопнул себя по лбу и воскликнул, подобно Архимеду, готовящемуся стартовать из ванны, – Порка мадонна![13]13
  Порка мадонна! – непристойное испанское ругательство.


[Закрыть] Ну конечно! Нанести удар по плантациям опиумного мака, – значит взвинтить цены на колумбийский кокаин!

– Браво, Володя! – Усмехнулся аналитик. – Ты делаешь успехи. На самом деле, по поводу этой опиумной войны я давно на Колумбию косился. Она как-то меньше всего от нее страдала. А когда по НТВ порадовали, что в Колумбии, кроме плантаций коки, засеваются первые маковые поля, у меня вообще вопрос отпал. Не хватало одного связующего звена. Вот оно и нашлось. Григорий Кружилин. Представь себе, если за свои услуги он заломил, скажем, один процент от общей прибыли. Это, только по нынешнему уровню цен, в год десятки миллионов долларов. Представляешь, о каких деньгах идет речь?

– Да уж, представляю! И все-таки, одно мне непонятно, – покачал головой Ривейрас. – Если тут играют такие деньги, тебе не кажется, что Кружилина было бы легче убрать, чем выплачивать обещанное?

– Не кажется, – поджал губы Полковников. – Дружить дешевле. Карлос Руис прекрасно знает, на кого работал Кружилин, а если не знает, то наверняка подозревает. А вот жизненные перипетии нашего оппонента ему неизвестны. Теперь представь себе, приходит к нему новоиспеченный Григорий Ледников и заявляет: “Мои возможности таковы, что я тебе уничтожу Золотой Треугольник. А ты мне грузишь деньги на счет”. Такой черный ящик с кнопкой. Что в ящике, неизвестно, но если кнопку нажать, все враги разбегутся. Вполне убедительная демонстрация силы. Какое уж тут, к черту, устранение, дружить дешевле.

– И все-таки, чтобы вот так, чтобы один человек решился провернуть подобную аферу? – Владимир недоуменно развел руками.

– А у него и не получилось, – усмехнулся Полковников. Он немного помолчал и потом, словно выходя из задумчивости, кивнул: – Вон, по правой стороне переговорный пункт. Набери Голушко, сообщи ему координаты объекта, пусть порадует своего полковника.

Григорий Кружилин считал себя человеком ловким, и небезосновательно. Он действительно был ловок и хитер. И хотя порою ему случалось, как говорят в народе, перехитрить самого себя, какая-то неуемная сила, помноженная на веру в свои необычайные способности, постоянно толкала его на новые авантюры. Большинство из них заканчивались для него удачно, словно преподнося желаемое на блюдечке с голубой каемочкой. Последнюю авантюру он числил делом всей своей жизни, и благодарил небо за нежданный подарок судьбы, подкинувший ему презент в виде трех ядерных боеголовок. Задуманное он готовил тщательно и исподволь. Очень долго ему казалось, что все идет так, как он запланировал, но вдруг, когда многократно просчитанная и отработанная операция начала давать сбои, он неожиданно для себя занервничал. Спинным мозгом, как самым чутким барометром, он ощущал, как обкладывают его неведомые враги. Два раза за одну неделю ему уже приходилось спасаться бегством, подобно ящерице, оставляющей хвост в зубах преследователя. Он понимал, что враг подобрался уже совсем близко и, оставаясь до поры незримым, дышит в затылок, готовясь схватить его, втоптать в грязь, раздавить его твердую уверенность в собственной непобедимости. После неудачи с Бейбутовым он чувствовал это особо остро, отчего никогда не расставался с пистолетом, готовый в любую минуту пустить его в ход. Вернувшись после панического бегства из больницы, он тут же поспешил сменить съемную квартиру, предупредив хозяйку, что уезжает в загранкомандировку примерно на полгода. Деньги были уплачены вперед, а потому полгода здесь можно было не опасаться ничего. А там, глядишь, все успокоится и можно будет вернуться.

“Надо срочно уехать из Москвы”, – мелькнула мысль. Быть может, и удастся скрыться от преследования. Но отныне скрываться нужно будет всегда. В этот момент он пожалел, что не убрал Бейбутова раньше, оставляя его себе, так сказать, в качестве маяка. Если бы, паче чаяния, кому-то удалось вызнать историю с похищением из пещеры боеголовок, то, первым делом, они пришли бы к единственному живому из группы – Родиону Бейбутову. И вот теперь, стоит Родиону прийти в сознание, как весь тщательно отлаженный план летит в тартарары. Пора, пора уходить! А может, он уже очухался? Ничего, все равно, день-два еще есть, пока проверят, пока объявят в розыск. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Откуда еще его могут прихватить? Агиев! Следует позвонить по сотовому. Разговаривать не обязательно. Если человек ходит со своим сотовым телефоном, значит у него все нормально.

Кружилин бросил взгляд на телефонный аппарат, стоящий на журнальном столике. Нет, не отсюда. Дальше положишь – ближе возьмешь. Он оделся, замотал шею широченным шарфом и, сунув пистолет в карман, вышел на улицу.

– Покупайте газеты! – Басил интеллигентного вида мужчина у газетного лотка. – ЦОС ФСБ сообщает: операция по борьбе с нелегальным распространением ядерного оружия успешно завершена! Покупайте еженедельник “Свободный мир”! Новая статья Евгении Севериновой “Конец ядерного шантажа”!

Он подошел к лотку. На снимке, сопровождавшем передовицу, крепкие ребята в пятнистой форме втискивали ядерный шар в спецконтейнер. Еще два таких же контейнера стояли чуть поодаль, под охраной двух десятков бдительных стражей. “Ну, вот и все, – вздохнул Кружилин, отворачиваясь. – Вот все и окончено. Пора бежать. Бежать, пока не поздно”. В мозгу вспышкой последней надежды блеснула мысль: “А может, все это чудовищная ложь? Такой же маскарад, как и мой?” Ему вдруг нестерпимо захотелось вернуться туда, в горное ущелье, и проверить, на месте ли боеголовки? Однако, по зрелом размышлении он быстро отогнал эту мысль. “Быть может, не сейчас. Где-нибудь, так, через полгода. Кто поручится, что в пещере не оставлена засада?” Размышляя подобным образом, Григорий дошел до телефона в ближайшем кафе, заказал у стойки пятьдесят грамм коньяка и, натужно улыбнувшись барменше, попросил разрешения на один маленький звонок. “Алло!” – раздался на том конце номера воркующий голос Агиева. Кружилин повесил трубку. “Ну, слава Богу! Хоть здесь все хорошо. Надо уходить! – вновь повторил про себя Григорий, залпом выпивая коньяк. – Пройдет еще два-три дня, и народ будет знать своих героев анфас и в профиль. Пока есть время, надо делать ноги. Скажем, в тот же Питер. Затеряться – проще простого. Знакомых нет. Морской порт, международный аэропорт. Граница с Финляндией, граница с Прибалтикой. Оч-чень даже хорошее место! Если двигаться быстро. Вот и отлично, выбор сделан. Принятое решение есть руководство к немедленному действию”.

Поезд Москва – Санкт-Петербург ожидал пассажиров у третьей платформы. Ожидать ему предстояло еще довольно долго, почти полчаса. Импозантный мужчина, рост выше среднего, подошел к вагону СВ и протянул проводнице двойной билет.

– Коллега должен подойти, – пояснил он, – если будет спрашивать, я жду его в вагоне.

– Хорошо, – кивнула проводница, пропуская пассажира с дорогим кожаным дипломатом в руке и следовавшего за ним носильщика с парой роскошных немецких чемоданов.

Спустя несколько минут по платформе мимо вагона лениво проходил милицейский патруль линейного отделения милиции.

– Ребята, – позвала их проводница, – подойдите сюда на минутку.

– В чем дело? – Осведомился старший блюститель порядка, принимая суровый вид.

– У меня в пятом купе, – быстро затараторила женщина, – тот тип, на которого утром ориентировку привезли.

– А тебе, часом, не привиделось? – Хмыкнул младший страж закона.

– Постой! – Оборвал его старший. – Привиделось, не привиделось, а проверить надо. – Он включил рацию. – Толя, слышно меня? Сообщи дежурному, у меня тут сигнал от проводницы СВ питерского поезда. Она говорит, что у нее в вагоне преступник. Да, по утренней ориентировке.

– Перекройте выходы, мы сейчас подойдем, – донеслось из рации после недолгого молчания.

Подкрепление не заставило себя долго ждать. Дежурный по смене старший лейтенант и молоденький милиционер с АКСУ через плечо быстро оценили обстановку. Затем лейтенант скомандовал своему сопровождающему обойти вагоны с другой стороны, и быстро вошел в вагон.

Стук в дверь заставил Кружилина насторожиться. До отправления никаких визитов не ожидалось. Он поудобнее сел, чтобы быть готовым в любую секунду выхватить пистолет, укрепленный у него на поясе в кобуре быстрого выхватывания, и произнес расслабленно, сонно:

– В чем дело?

Дверь купе открылась.

– Добрый день! Старший лейтенант Гмыря. Проверка документов.

Кружилин поморщился, как морщится высокопоставленный чиновник, внезапно ощутивший на себе груз вздорных бюрократических требований, и протянул офицеру дипломатический паспорт.

– Ледников Григорий Эдуардович, – вслух прочитал милиционер, тоном, исполненным суровости. – Будьте любезны, пройдемте со мной.

Кружилин думал быстро. Он понимал, что стоит ему сейчас начать возмущаться, стращать ЛОМовца грядущими карами, это неминуемо приведет к срочному подходу подкреплений с последующим выводом в стальных браслетах. Он понимал также, что попался, что опоздал, и государственная машина на этот раз сработала на редкость быстро. Мелькнула надежда, что сам старший лейтенант, невзирая на грозный тон, не до конца уверен в своей правоте, ибо дипломатический паспорт, как ни крути, не шутка, и потому решил использовать, возможно, единственный шанс. – Вещи брать? – глядя на офицера недоумевающим взглядом, спросил он.

– Берите, – поразмыслив секунд десять, ответил милиционер.

Кружилин наклонился за чемоданом. Негромко хлопнул выстрел. Офицер схватился за живот, рот его открылся, ловя воздух, глаза выкатились из орбит. Он отступил на шаг и, прислонившись к стенке вагона, начал сползать на пол. В этот миг Кружилин развернулся, пружиня, подобно метателю молота, и, вкладывая все свои девяносто килограммов в единое движение, тараном всадил торец тяжелого немецкого чемодана в окно купе. Через секунду "ответственный работник" был уже на земле. Он больно ударился, но, не ощущая боли, вскочил, спеша сделать несколько шагов до вагонов поезда, стоящего на соседнем пути. Всего несколько шагов, нырок под колеса, и вновь свобода.

– Стой! – закричал кто-то за его спиной срывающимися мальчишеским голосом. – Стой, стрелять буду!

Это был молоденький милиционер, посланный дежурным на подстраховку. Услышав звон разбитого стекла и увидев убегающего преступника, он начисто позабыл все то, чему его пытались научить до сегодняшнего дня. И потому, откопав где-то в закутке мозга воспоминание о необходимости предупредительного выстрела в воздух, поднял ствол вверх и нажал на спусковой крючок. Небо резанула длинная очередь, так что он едва успел убрать палец, пока не высадил в молоко весь магазин. Кружилин развернулся, припал на колено и выстрелил в ответ. Пуля противно пропела возле уха. От неожиданности милиционер поперхнулся, и эта задержка невольно привела его в чувство. Глубоко вдохнув, он вскинул автомат и, стараясь целиться в ноги, вновь нажал спусковой крючок. Автомат дернулся, плеснув свинцом в сторону беглеца, спешащего скрыться под вагоном. Тот упал на рельсы, мелко дернулся и затих. Милиционер опасливо подошел, не отводя от него ствол пустого уже автомата. Со всех сторон на помощь бежали сотрудники линейного отдела, на бегу обнажая оружие.

– Я-я п-по ногам стрелял, – опуская оружие, пробормотал милиционер, увидав перед собой невесть откуда взявшегося начальника отдела. – Вот видите, – он указал пальцем на срезанный пулей каблук.

– Прямое попадание в сердце, – констатировал начальник линейного отделения милиции, переворачивая труп Григория Кружилина.

– Хорошо, вы меня убедили. – Президент, улыбаясь, обвел глазами стоявших перед ним адмирала Баринцева и генералов Банникова и Кочубеева. – Спасибо, отлично поработали. – Он поднял трубку телефона правительственной связи и, вновь обращаясь к стоявшим перед ним военачальникам, произнес: – Операцию "Посейдон" будем отменять.

В кабинет, постучав, вошел подтянутый адъютант Верховного главнокомандующего. Он нерешительно посмотрел на участников военного совета, но дождавшись поощряющего кивка Самого, отчеканил:

– Господин Президент! Доставлен очередной пакет с особого поста.

– Давай попозже, – отмахнулся Президент.

– Там… – замялся адъютант. – Там не поздравительные открытки. Там письмо.

Лицо Самого заметно побледнело.

– Неси сюда! – требовательно рявкнул он.

Конверт, прибывший с особого поста в МИДовском доме, тут же покинул карман адъютантского кителя и перекочевал в руки высокого получателя.

" Мы видим и ценим Ваше старание, – гласил текст. – Поэтому вновь переносим час "Ч"…"

– Что это?! – едва переводя дыхание, выдавил Президент. – Как так…?

– Разрешите, – генерал-майор Кочубеев, не дожидаясь высочайшего соизволения, взял конверт из его рук. Внимательно оценив вещдок, он ухмыльнулся и протянул пакет генералу Банникову: – У Кружилина, видно, были связи на почте. Судя по штемпелю, письмо было отослано второго сентября из Тулы, а в ящик его бросили только сегодня. Так что, – он развел руками, – все в порядке. Выходцы с того света – это не по нашей части.

– В этом, ты, брат, прав, – с заметным облегчением подытожил Президент, вновь берясь за телефон. – И все же, вечером надо заехать в храм Христа Спасителя, поставить свечу.