Текст книги "Тени города Энкёрст (СИ)"

Автор книги: Влад Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Я…э…с ними пришла! – она указала на Винсента, который в это время склонился к ковру по которому прошла пышная блондинка и тщательно там что-то вынюхивал, то и дело тыкая в сомнительное пятно пальцем.

– Оу, у нас такое редкость, но если любите групповушки, мы не против, но ценник идет двукратный! Вам понадобиться большая комната, я права? – она перевела взгляд водянистых глаз на Айвена, – Этот мужчина с вами?

– Да, но я здесь не за этим, мадам, – откашлялся Орнот, – прошу прощения, что прерываю, мы скромное сопровождения герцога Ван Рейна. В общем-то, у меня деликатный вопрос, вы ведь знаете всех девушек в борделе? – пожилая женщина молча кивнула, – Я ищу девушку, с вьющимися каштановыми волосами, ее имя Джин, и я…

– Моя дочь не продается, мистер Морус, при всем моем уважение к высокопоставленным гостям.

– Нет, что вы я не по этому поводу, мне хотелось бы с ней просто поговорить.

Ингрид недоверчиво сощурилась, ее лицо исказилось старческими морщинами, и она медленно заговорила, отчеканивая каждое слово, словно пробуя его на вкус.

– Ее здесь нет. Со вчерашнего вечера. Все девочки вернулись от вас, кроме нее. Вы ничего не хотите рассказать мне, советник? И не делайте такое удивленное лицо, я знаю всех влиятельных людей Энкёрста.

Орн почувствовал, как лоб покрылся предательской испариной, а губы задрожали.

– Нет, я не видел ее, потому и спрашиваю у вас, мадам.

– Вы услышали мой ответ.

– Да, благодарю, надеюсь, она вскоре объявится.

– Виолетта, – рявкнула Ингрид, – займись нашими гостями!

Из глубины широкого задымленного зала, заваленного подушками с торчащими тут и там кальянами, девушка спустилась по винтовой лестнице и шатаясь не меньше Винсента, выглянула из-за штор. Стоп, а это не она вчера с Трясучкой развлекалась? О Зодиаки. Она грациозно, почти не упав, подошла к ним, подмигнула Айвену, и потянула Орнота за рукав. В глубь пестрого борделя, где каждый запах олицетворял свой тип красоты, где нимфы купались в молоке пикантного дыма, заманивая в свои сети любого, кто посмеет войти.

– Извините, – хриплый голос Нико растворился в сизых клубах миража за спиной уходящего Орна, – так что там насчет сопрано?

Глава 10 «На коротком поводке»

«Безопаснее внушать страх, нежели любовь»

Гиллиан Флинн

Острые предметы

Джин

С заплесневелого потолка вода капля за каплей падала в сложенные ладони Джин. Ее пересохшие от жажды губы коснулись кромки влаги, и с жадностью испили все в один глоток. Во рту засаднило, поджившие ссадины не лице запылали новой волной боли, девушка поморщилась, прижимаясь к холодной каменной стене подвала.

Спина взмокла от пота и сырости, мурашки не отступали и вызывали все большую дрожь с каждой новой секундой. Тик-так, падает вода на пол, так утекает время, или это обратный отчет ведущий к логичному финалу?

Где-то в темечке гудела жгучая боль, такая мерзкая, как при мигрени или повышенном давлении, словно на голову давят подошвой ботинка, стараясь втоптать тебя в грязь. Знакомое ощущение. Неприятное.

Джин провела языком под распухшей губой, нащупывая шатающийся зуб. Она прикрыла глаза и притянула колени к голой груди, уткнувшись в них носом. Горячие слёзы давно высохли на распухших глазах, единственное тепло, которое касалось ее тела за последние сутки. Голос осип, она была не в силах более звать на помощь, да и кого? Боги, если они конечно есть, не услышат ее мольбы.

Лишь тихий шепот звенящего металла уже несколько часов отдавал в ушах нестерпимым отзвуком. Джин будучи дочерью кузнеца-неудачника, одно время привыкла к стуку молота о наковальню, но сейчас, кажется, кто-то высекал искры в подкорке ее черепа, скрепа железными когтями, как бесноватая крыса взаперти. Затем он прекратился, его сменили размеренные грузные шаги, с каждой секундой звучащие все отчетливее и ближе, а вместе с ними и животный ужас нарастающий в сердце Джин все сильнее с их приближением.

Шорох ржавого засова, дверь отворилась с противным скрипом несмазанных петель, по глазам больно ударил свет фонаря, заставляя спрятать лицо еще глубже за плотно сдвинутые ноги.

– Хм-м-м, – озадачено протянул голос, пиная пустое деревянное ведро для отходов, стоящее возле Джин, – стесняешься?

– Что тебе нужно? Не подходи ко мне…

Просьбу проигнорировали, рослая фигура мужчины одним размашистым шагом сократила дистанцию и схватила ее за копну грязных спутанных волос.

– Отпусти меня, сволочь! – вместо крика, который она хотела издать, изо рта вырвался жалкий скулеж, – Помогите!

Джин вцепилась в запястье похитителя, наблюдая, как по полу вслед за ней волочатся ее израненные в ссадинах ноги. Что стало с теми ножками, от которых у клиентов «Мира» челюсть падала на пол. Что вообще с тобой стало, Джин?

Пятки больно ударялись о торчащие булыжники мощенного пола, но стоило ей попытаться нащупать опору, как ступня угодила на осколок стекла, моментально очерчивая ее путь кровавой тропой.

Он бросил ее на пол, как безродную дворнягу, наверно она и была таковой в его глазах; Темных, скрытых за вуалью натянутого капюшона, из тени которого лишь выглядывала безумная улыбка пересеченная шрамом, распарывающая черную щетину.

– Отпусти… – выдохнула Джин размыкая слипшиеся губы. Вместо ответа он пнул ее в висок и тут же добавил удар в макушку тяжелой подошвой ботинка. Глаза заволокла ало-синяя пелена. Она застонала, оставаясь на границе сознания. Зазвенели цепи, голоса шептали что-то нечленораздельное, она чувствовала как ее безвольное тело сажают куда-то, суют что-то под руки, сжимают ноги, но она не могла разлепить опустившиеся веки. Обморок… это так по-женски, подумала она напоследок.

В нос ударил каскад тошнотворно пахнущих трав, выбивая всяческий дух. Легкие сковало безудержным кашлем, настолько сильным, что ее вырвало желчью на пол. Сплевывая едкую вязь с языка, она подняла гудящую, точно медный котелок голову и огляделась. Глаза слезились, разглядеть что-либо кроме абсолютной черноты было невозможно. Попытка пошевелиться не увенчалась успехом, она оказалась крепко привязана к стулу, ноги опутывала льняная веревка, а запястья отягощали браслеты, пристегнутые к подлокотникам.

– Мхмфхм! – на периферии зашевелилось нечто бесформенное, оно пыталось подползти ближе к Джин, но едва ли могло сдвинуться с места. Они оба были в схожем положении.

– Кто здесь? – девушка шмыгнула носом, пытаясь рассмотреть едва различимый контур во мраке.

– Ну, здесь есть ты. Пока. Пока твое сердце бьется. Вот так: тук-тук, слышишь этот звук жизни? – урчащий хриплый баритон раздался над ухом, от чего по телу Джин пробежала ледяная стая мурашек, – еще здесь есть я. Твой судья и палач.

– Святая мать, Тень, спасите меня, прошу-у-у, – от отчаяния разбитые губы Джин залепетали молитву, бессвязную, обращенную разом ко всем богам и религиям. Она никогда не была религиозной, молилась редко, и то по настоянию Ингрид.

– Угомонись, – увесистый подзатыльник выбил ее из транса, – если ты копыта от сердоболии сейчас откинешь, мне денег никто не заплатит.

Джин умолкла, сглатывая сухой ком. Босую ногу щипало от пореза, мочевой пузырь переполнился, а нагое тело зябло от сквозняка. Хуже положения не представить.

– Вот и молодец, – рука незнакомца потрепала ее по щеке, – скажи мне Джин, ты веришь в судьбу?

– Н – нет. – пролепетала девушка, едва различая черты лица незнакомца. Карие глаза внимательно смотрели на нее. Давили. Гипнотизировали.

– А могла бы. Видишь ли…

– Что ты хочешь, долбанный маньяк? – дрожа от страха выдавила Джин чувствуя, как по хребту змейкой стекает капля пота, – какого хрена ты ко мне привязался?! Что я тебе сделала?

– Маньяк? Спасибо за комплимент, – фигура во мраке рассмеялась, – позволь, я тебе кое-что представлю.

Он сдернул покрывало с масляного фонаря в углу, бледный огонек затрепыхался во мраке, словно потерянный ребенок посреди ночной чащи.

Зрение едва успело привыкнуть к свету, вуаль тьмы отпрянула, но лучше бы этого не случилось. Джин всхлипнула, хотела закричать, но лишь закашлялась, пока по щеке не прокатилась одинокая слеза: напротив нее были люди, шесть человек, таких же как она, избитых, привязанных к стульям и потерявшим всякую надежду на спасение. Первые трое перемазанные кровью с головы до живота, тряпье врезалось, затыкая их разбитые губы, головы были выбриты, а лица больше напоминали распухшую кашу. Оставшиеся сидели в бурых окровавленных мешках на голове, трое детишек, их силуэты казались ей знакомыми. Неужели это…

– Здесь твои друзья, – маньяк шагал позади пленников, издевательски поглаживая их по макушке, – родственники, – он остановился возле предпоследнего мальчонки обняв его за плечи. – Есть и те, кому просто не посчастливилось встретиться со мной сегодня, назовем их расходный материал! Ну а кто из них кто тебе предстоит угадать. Здорово, правда?

– Зачем? – жалобно прошептала девушка, от бессилия дергаясь в надежно скрепленных путах, – зачем ты это делаешь?

Незнакомец, похоже, не понял вопроса и пожимая плечами ответил:

– Потому что это весело. Видишь ли, мешков на всех не хватило, – он поскреб острый щетинистый подбородок, – Но! Я находчивый малый, поэтому я отрезал им лица, ну и чего ты хнычешь, не бойся, я их пришил обратно! Я же не душегуб, в конце концов. – Он подошел к Джин, быстро и неслышно точно кот на охоте с безумной улыбкой, совсем не так, как топал доселе по коридору. – Правда, не помню где чье, ты же поможешь мне определиться, правда? А если не угадаешь, то… – в потную руку девушки ткнулся взведенный арбалет, – станет еще веселее!

– Умоляю, прошу, я сделаю все что угодно! Прошу, отпусти их, я…возьми мою жизнь. Только их не трогай. Это дети! – Взмолилась девушка.

– Сделаешь что угодно? – он навел арбалет на первого человека, тот видимо понял, что ему грозит и отчаянно замычал, беспорядочно семеня ногами по соломе, – так угадывай.

– Я…я не знаю.

– Либо наша игра будет веселой и интересной, – он навис над головой Джин, и посмотрел прямо в глаза, не моргая, – либо я придушу убого пацана кишками твоей матери.

– Умоляю… – неужели Ингрид и Томас тоже здесь?!

Она с трудом присмотрелась к бледному очертанию первого человека, в тусклом свете лампы было не просто его разглядеть: худощавый в знакомом и таком ужасном камзоле, донельзя грязном, под ногтями сухая кровь, а ноги подрагивали, как листочки на ветру. Неужто Орнот? Как? Как ему удалось поймать его?

Джин едва сдерживала слезы.

– Ну! – нервы незнакомца натянулись до предела, он крепко сжал кисть девушки, так что костяшки побелели.

– Это… – Джин провел сухим языком по деснам, – это советник короля… Орнот.

Она ощутила вибрацию в ладони. Все стало медленным, ее взгляд, словно в киселе блуждал по арбалету, ища болт, он же только что был здесь, куда же он делся? Куда он делся?!

Немой крик разрывал голову, а глаза неотвратимо проследовали по невидимому маршруту полета стрелы. Короткое оперение торчало из груди Орнота, он уже не дышал, а на его рубашке, в том месте, где сталь пронзила грудь, стремительно растекалось черное пятно, как клякса сползала вниз, капая на неровный каменистый пол.

– Упс. Не правильный ответ, – маньяк ничуть не смутившись перезарядил арбалет и направил его на следующего, – я же говорил, будет весело!

– Что… что я наделала, – Джин не могла поверить в то, что происходило, этого попросту не могло быть.

– Согласись, такой адреналин, ух! Еще разок?

– Нет, прошу тебя, прекрати, я умоляю тебя, нет, нет, не надо больше, НЕТ!

Отчаяние рвало внутренности, и вырвалось с воплем ярости разбитых надежд. Она не выйдет отсюда живой, это она знала наверняка.

Возможно. Возможно, ей удастся спасти своих родных и близких, хотя бы их. Смерть советника не должна быть напрасной.

– Ты чудовище…

– Матушка меня всяко называла, но не так, а ты продолжай, не стесняйся – он стоял с краю, Джин его не видела, но чувствовала его присутствие, слышала его ровное дыхание, – люблю лесть.

– Если я угадаю, – сказала Джин, тяжело и часто дыша, – ты отпустишь их?

– Только того, кого назовешь верно.

– Ты даешь мне слово? – спросила Джин отыскав в себе ту нотку дерзости, которой так гордилась, добавила, – Поклянись!

– Клянусь Тенью, господи, я же не уличный жулик, за кого ты меня принимаешь?

Девушка собиралась с мыслями, пот застилал глаза, капая со спутанных волос. Второй силуэт было сложно угадать, во всяком случае по одежде. Простоватая, больше удобная, нежели применимая для выхода в свет, дабы покрасоваться перед людьми. В груди все сжалось и ледяная волна прокатилась по телу.

«Пожалуйста, только не она» взмолилась Джин. На изувеченное лицо свисали пряди рыже-медных волос, знакомые до боли в душе. Фрид, нет, ни за что, она не сможет.

– Имя? – нетерпеливо потребовал маньяк.

– Фрид, прости меня, это все из-за меня, я…

Секунды тянулись одна за одной, время растягивалось как пружина, пока незнакомец не шагнул к Джин, она успел закричать, зажмуриться, пока ее крик тонул в тишине, он нажал на спусковой крючок.

– Аха-ха! Отличный выстрел!

– Как же так, но я же…

Оперение стрелы торчало в глазнице Фрид. Ее любимой сестры.

– Опять не угадала, бывает. А, нет, погоди, – он задумался, затем сдавил щеки Джин и наигранно вздохнул, – она же была второй по счету, да? Оплошал я, ты верно ответила. М-да уж, неловко получилось.

Джин оставалось лишь хлюпать носом, давясь собственными соплями. Она убила ее собственными руками, с которых ни одна вода не смоет кровь.

– Ну-ну, ты чего, расстроилась? Да брось, сколько этих родственников, друзей, этих дармоедов. С ними одни лишь проблемы, вот как сейчас, например, – он зарядил в арбалет новый болт и направил на третий силуэт, – я оказываю тебе услугу, понимаешь? Беру все муки совести на себя.

Он пританцовывая двинулся к свежему трупу, прижался ухом к ее груди, затем выпрямился и покачал головой, разводя руками в стороны, мол – увы.

Джин хотела провалиться сквозь землю, что бы лапища демонов утащили ее сейчас в ад, лишь бы этот кошмар прекратился. Но, врата в ад не разверзлись, зато демон воплоти стоял напротив. Почти напротив кончика болта.

– Будешь яблочко? – внезапно спросил он, доставая из-за пазухи зеленый спелый плод. И не дожидаясь ответа надкусил его, чавкая и пачкаясь кислой пеной.

– Спасибо, – только и выдавила голодная Джин. Все стало казаться нереальным. Каким-то бредом. Дурным сном, – нет аппетита.

– Витаминчики же. Давай лови, я угощаю, – он швырнул фрукт в девушку, разумеется, та не смогла его поймать, и яблоко отскочило ото лба оставив липкий след, – Я лишь укореняюсь во мнении, что ты растяпа, и как ты только в кабаре танцуешь. Или у тебя там другие способы заработка? Спросим у следующей жертвы. Ой, я сказал жертвы? Прости, конечно же человека, которого ты непременно спасешь. Хэ-хэ.

– Это все сон, я точно сплю… – Джин отчаялась, нервы сдали окончательно. Сколько крови, сколько пролитых слез. Она боялась, боялась как никогда в жизни, кажется, она начала сходить с ума. Почему она, как это произошло с ней и почему? Это все карма за смерть Бальдера? Но ведь она ни в чем не виновата. Ни в чем.

Маньяк зарядил ей арбалет новым болтом и встал четко позади жертвы.

Выдохнув, она решилась пойти ва-банк, будь что будет. Прицелилась как смогла и… палец скользнул на крючке, тетива вздрогнула и выплюнула стальной наконечник.

– Пошел ты на хуй мудила!

– Мхмхмхгм!

– Интересный ход, а ты ложкой мимо рта тоже промахиваешься? Хотел бы я сказать, что ты попала в, хм, яблочко, да только труп это уже не та цель, – стрела отскочила от стены и рикошетом воткнулась в лежащее на полу тело Орнота. Незнакомец хихикая, обнял панически дергающуюся третью жертву с окровавленным лицом. Секунда и смех стих, а его взгляд за мгновение похолодел, – или ты целилась в меня, Джин?

Вопрос без ответа. Если за ответ принять тихий плач девушки, которая поняла, как она только что просрала последний шанс на собственную жизнь, на жизнь всех, кого она любит. Ее отчаяние лишь подливало масло в пламя азарта безумного маньяка.

– Яблоко пробудило в тебе жажду крови, а, Джин? Да, ДА! Наконец-то ты познала вкус этой игры. Мы почти прикончили третьего без суда и следствия, но ты послушай, как бьется твое сердце, как кипит кровь струясь по венам, как потеют ладони отнимающие жизни. Ты вершишь судьбы! Чувствуешь, как ты уже намокла там от возбуждения? – его ладонь грубо раздвинула ее бедра и уткнулась ребром в промежность, она всхлипнула затаив дыхание, – Идеально! Только от тебя зависит, будут они жить или сдохнут в безвестности. От тебя! Ну, и еще немного от вашего покорного слуги, – он отступил, и девушка облегченно выдохнула. Ее не изнасилуют… живой, – но согласись, Джин, приятное чувство власти, не правда ли?

– Прости меня, прости меня, прости… – губы бессвязно шевелились, повторяя одно и тоже, пока слюна стекала по ее подбородку на озябшую грудь. Рассудок начал ускользать от нее, перед глазами все поплыло, слезы накатили вновь и застыли на ресницах, ослепляя девушку. Маньяку было совершенно наплевать на ее жалобный скулеж, он упивался собственной кровожадностью.

– М-м-м, – томно протянул изувер, – Знаешь, я сделал всего один укус, и мой аппетит только разыгрался.

Стоило Джин моргнуть, как взору предстало то, от чего нормального человека вывернуло бы наизнанку, зрелище от которого кровь стынет в жилах, а пульс начинает стучать в висках так, что закладывает уши. Незнакомец сделал укус, второй укус отделяющий плоть. Он отгрыз ухо человеку, под корень, забрызгивая шелковое платье жертвы рубиновой кровью. Женщина с перешитым разбитым лицом застонала, срываясь на визг.

– Ты знаешь, – произнес он, смакуя неизведанный вкус, вытирая кровь с подбородка, – жестковато, хрящ все-таки, – он ловко повертел откусанным ухом перед лицом девушки, – Хочешь попробовать?

Джин не хотела попробовать, она не хотела уже ничего. Разве что умереть или обоссаться. Второе, кстати, она уже сделала.

– Не трогай детей, делай со мной что угодно… умоляю.

– Как скучно, мы ведь только начали…, – он расстроился, всерьез, будто у него грозились отобрать любимые игрушки и гонят спать на закате.

– Арффргх! – голос раздался на периферии, тот самый силуэт в темноте зашевелился и злобно ругался, – отпусти их, сукин сын! Я заплачу, сколько скажешь, слышишь меня, кусок говна?

– Заткнись, животное, – брезгливо бросил незнакомец, – ты испортил нам всю игру. А ты, – он повернулся к Джин, – расскажешь мне все, особенно о своем маленьком грязном секрете в повозке, прошлой ночью.

– Расскажу… – она плакала, навзрыд, губы тряслись, голос дрожал, она едва ли могла вымолвить хоть слово.

– Грязный ублюдок, – продолжил голос из темноты, – отпусти моих детей!

Незнакомец яростно замахнулся и швырнул разряженный арбалет в угол, откуда доносился звук. Затем Джин услышала ряд четких ударов, хруст и стоны жестоко избиваемого человека. Но одна мысль прочно засела у нее в голове… что значит, его дети? Кажется, крайний мальчик это Стик… они с Томасом сироты, что, черт возьми, здесь происходит?

– Прости, нас прервали, – незнакомец тряхнул окровавленным запястьем, со стороны угла послышался жалобный стон избитого человека, – Видишь ли, раз уж наша маленькая забава подошла к концу, я кхм, открою тебе тайну – все присутствующие здесь не твои родственники и друзья. Наверно, если честно не до конца уверен. Первый это один из стражей, что так шустро бегал за тобой по ночным кварталам города. Вторая, какая-то шлюха, увидевшая меня с тем жиртрестом, – он кивнул на избитого, – у нас с ним предстоит долгая беседа, во благо государства. И так на чем мы остановились? – он отряхнул ладони, – Ах да, мертвая шлюха, или прачка, кто ж его знает, меня учили не оставлять свидетелей, если их нельзя использовать, понимаешь? Третьим была… хотя тебя это не должно касаться. А теперь ты мне все расскажешь, если не хочешь, оказаться здесь вновь на месте сегодняшнего наблюдателя, чью семью ты чуть не вырезала под корень, поняла?

Она поняла.

– Итак, я тебя развяжу и мы побеседуем в приватной обстановке.

Джин проглотила ком, который ухнул глубоко вниз живота. Груз вины за смерть близких спал, будто ей отпустили все грехи, грехи начертанные кровью невинных, которых она убила. Джин, какая ты глупая. Какая наивная.

– Хорошо. Я все скажу.

– Тогда хоть намекни, – маньяк горячо зашептал ей на ухо, – кто убил короля?

– Это…

Мартин

– Восславьте семерых, ибо грядет погибель наша! Иноверцы, воззрите же пламенные небеса, что скоро упадут на ваши головы! Вам уготована ужасная судьба, быть поглощенным отвратительной пастью великого чудовища! Отрекитесь от известных догматов, прекратите соблюдать постулаты и ритуалы, что лишь подкрепляют аппетит монстра сидящего в клетке бесконечного космоса! Тварь скоро прогрызет прутья своей ледяной темницы, сойдет со второй луны и ступая по земле пожрет само время! Братья, сестры, отрекитесь, пока не стало слишком поздно!

Это был уже третий проповедник церкви Отречения, исповедующий на улицах Энкёрста, страшащий грядущим апокалипсисом всем и вся. Как считал Мартин, сдохнуть где-нибудь в канаве у них шансов куда больше, чем сгинуть в небытие от какой-то там блохастой псины родом со звёзд. Однако, подобные фанатики находили свою публику, которая раскрыв рты жадно проглатывала любую чушь, которую несли с трибун сколоченных из ящиков церковники. Если эти сукины дети пойдут в своих проповедях дальше, а их агентурная сеть ораторов расплодиться по городу как грибы после дождя, то будет уже поздно, на вилы во славу Созвездий поднимут и правых и виноватых. И как показывала история, виноватые мало чем отличаются от крыс и своевременно линяют с тонущего корабля. В данном случае это плавучий бордель облитый смолой и начиненный порохом. Достаточно маленькой искры и будет…

– Буря.

– Что? – Мартин отмахнулся от надоедливой мошки ненужных размышлений и поднял взгляд на Ифана.

Шорох кивнул в сторону затянутого мрачными тучами горизонта. Да уж, дожди скоро отправят весь город под воду, где ему самое место. В толще вонючей тины.

– У меня для вас скромный презент, – Ифан выглядел не выспавшимся, с тяжелыми черными мешками под глазами, такие же, впрочем, были и у Мартина. Шорох выудил из набедренной сумки серый сверток, развернул его и бросил содержимое в ладонь Мартина.

– Что за хреновину ты приволок? – Мартин прищурился, рассматривая трофей, – Пожеванное ухо? Ифан, еб твою мать, какого хуя?

– Это не хреновина, – шорох ухмыльнулся, щелкая пальцем по торчащей из мочки серьге с эмблемой налитого кровью глаза, – это ушная раковина Корр Эра Дорузы.

– Тебе было велено принести ее сраную башку, а не этот кусок говна!

Может оно и к лучшему, голова высокопоставленного священнослужителя рядом с проповедником и преданной ему паствой, смотрелась бы неуместно. Смертельно неуместно.

– Мне было велено скормить труп свиньям, не моя вина, что объедки с их пиршества оказались столь малы.

Ифану оставалось лишь равнодушно пожать плечами, приказ же он выполнил, в этом сомнений не оставалось.

– Ладно, – выдохнул шифр, успокаиваясь и нехотя убирая кусок плоти в нагрудный карман куртки, – хорошая работа.

А теперь нужно прикинуть, сколько геморроя свалиться на голову Мартина, и как бы эту голову удержать на плечах, если общественность прознает о смерти кардинала от рук королевских гончих. Ошибки порой режут не хуже топора по шее.

– Благодарю, но боюсь, отрекшиеся это без внимания не оставят, – Ифан сдержанно улыбнулся и издевательски поклонился. Этому парню нравиться красоваться, – однако, мой личный повод для гордости перед вами.

Мартин повернулся в направлении взгляда Ифана и увидел лысого, трясущегося мужичка с тонной пудры на лице, отвешивающего распоряжения сотрудникам банка. Манфред Гросс собственной персоной!

– З-здравствуйте у-у-у-уважаемые, л-л-любимые к-клиенты б-б-банка. Мы у-уже з-заждались в-вас. В-всё п-приготовили. Всё на благо государства.

Школа дикции имени Эрсуса эст Грея, не иначе, а это ее лучший выпускник. Странно, Мартину всегда казалось, что глава банка это человек, чей характер закален в горниле всеобщей ненависти, будет покрепче иной стали. А пока Гросс представляется обычным раболепным лизоблюдом, коих среди чиновников не счесть. Неужто Ифан настолько его обработал, или Морус с Ван Рейном не самые бездарные переговорщики на свете? Впрочем, одно другому не мешает.

– Шевелитесь Гросс, Рэдхарт ждать не любит. – Еще больше он не любит ждать Мартина и своих денег, которые были давно обещаны всем организаторам грандиозной церемонии. На которую забыли пригласить главного спонсора сего мероприятия. Какая жалость.

– Под какой безумный процент вся эта радость для нас, позвольте узнать? – справился шифр.

– Д-для в-вас б-без п-процентов, ув-важаемый. Все на благо государства.

Банкир старался не смотреть в их сторону, он вообще не отрывал взгляда от земли, будто там таиться самое ценное сокровище, что только видел свет.

– Тц. И когда же нам это отдавать, извольте уточнить?

– К-когда д-душе у-угодно. Все на благо государства.

Да что он шарманку завел про это государство. Ишь, патриот выискался.

Издали донесся стремительно приближающийся стук копыт. Сквозь дымку смога продрался контур всадника, мчащегося прямо на них. Декстер соскочил с взмыленной кобылы, и спотыкаясь о выбоины на дороге, подбежал к Мартину протягивая скрученный лист пергамента.

– Что там? Надеюсь не очередное ухо или нос. Сегодня нет настроения собирать людей по кускам.

Можно подумать, оно когда-то было.

Декс вытянулся по стойке смирно, что если честно, было редкостью, Мартин никогда не требовал от своих агентов всей этой воинской напускной дисциплинированности:

– Измена! Мы поймали шпиона, босс. Мы его наконец-то поймали! Полагаем это он причастен к резне на Аркановом мосту, и покушении на советника короля!

Парень светился от счастья, и не мудрено, на него единственного падал одиноко выглядывающий из-за туч лучик солнца.

– Кого?! – хором воскликнули Мартин и Ифан.

– Вы не поверите…