Текст книги "Тени города Энкёрст (СИ)"

Автор книги: Влад Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Без лишних слов Фрид повела за собой Джин.

«Миру» пришел конец. Стены вибрировали и словно стягивались внутрь, вздымаясь черными пузырями. Каждый вдох сопровождался острой болью в глотке. Джин держалась сестры, с их влажных тел вился пар. Им пришлось прыгать через ступени, обнажившие зияющие провалы, такие же бездонные, как глаза того ублюдка. Потолок натурально кипел, прогибаясь и отдавая красным заревом, будто сейчас оттуда вылезет сам Зверь, терзая огненной пастью все на своем пути.

Опорная балка рухнула, сноп искр разлетелся в стороны. Бушующий огонь пожирал здание изнутри, пеленая его в раздирающий лёгкие кокон дыма.

Джин вскрикнула, но ее крик утонул в огне. Она машинально прикрылась рукой, боясь обжечься, жар в помещении стоял невыносимый. На половицах лопались обугленные волдыри, проседая под натиском пожара.

Они мчались по нескончаемому коридору сквозь тоннель яростного пламени, который словно дорога в ад простиралось в неизвестность.

Впереди замаячил выход. Едва различимый в чёрной копоти догорающих стен.

Фрид с разбега ударила плечом в раскаленную дверь. Догорающие щепки разлетелись в стороны, когда девушки кубарем вывалились из кабаре под названием «Мир».

– Ты в порядке, Фрид? – кашель рвал легкие на части.

– Не волнуйся за меня, – края губ дернулись в бессильном подобии улыбки, а сама рыжая придерживала плечо, где явственно виднелся ожог. Она поймала взгляд Джин и подмигнула, – так, пустяк. Главное ты цела.

– Да… – протянула Джин, оборачиваясь назад. Перед глазами предстали люди, которые сидели на обочине дороги. Их остекленевший взгляд, направленный на лежащие под белым покрывалом тела, – Главное я цела.

Вокруг царила суета, соседи и все неравнодушные таскали ведра, силясь затушить красного демона, но все без толку.

– Я не успела за Томом, – рыжая поджала губы, опустив глаза в пол, – я пыталась, Джин, правда. Я, черт возьми, пыталась!

По телу прошелся холодок, сминающий внутренности, как бумагу. Там, среди накрытых тел, она увидела самое маленькое, лежащее чуть поодаль. Простыня пропиталась черно-красными пятнами.

– Нет, нет, малыш, нет – девушка упала на колени, во рту все еще стоял прогорклый вкус тлеющего дерева, к нему примешалась соленая влага слез. Она провела ладонью по почти нетронутому огнем лицу, поправляя слегка обгорелые космы волос. Мальчик лежал точно живой, вот-вот откроет глаза и улыбнется ей, но этого не происходило. – Ну как же… как же так?

Гортань судорожно подрагивала на тонкой шее. Джин давилась слезами, продолжая гладить мертвого малыша дрожащими пальцами. Вспоминала его старшего брата Стика… она подняла ладонь, на ней не было крови. Но она чувствовала, как эссенция жизни липнет к коже и уже никогда не отмоется.

– Я рассказала, где ты, – старушка Ингрид нависла тенью над ней. Она держала голову прямо, ее слезящиеся глаза блестели в свете пожара, – Он обещал не трогать детей. Кабаре. Всех нас. Я сделала это, что бы защитить нас.

– Защитить? – Джин хватала ртом воздух, ее трясло от гнева, – Это по-твоему защитить! – она всплеснула руками в стороны. – Ты предала меня! Ингрид, за что? За что ты так со мной? – ее голос надломился, – Ты мне… ты мне как мать. Почему?

– А ты мне как дочь, и это ничего не меняет, – Ингрид была непреклонна, но по морщинистым щекам текли слезы, – вы все моя семья. Моя родня. Если мне придется пожертвовать одной дочерью ради всех – я сделаю это. Вини меня, проклинай! Кричи сколько влезет, это ничего не изменит. Мы все проиграли.

– Да пошла ты, – губы Джин задрожали, – пошла к черту! Я ненавижу тебя. Ненавижу! Слышишь? Из-за тебя погиб Томас, из-за тебя!

Она крепко сжимала грязное платье, чувствовала, как ткань трещит по швам, но не могла отпустить его.

– У каждого из нас своя правда, – Ингрид отвернулась, – надеюсь, ты когда-нибудь поймешь мой выбор.

Вывеска накренилась и с треском обвалилась, запечатав выход.

«Мир» рухнул. Навсегда.

Глава 16 «Добро пожаловать в Энкёрст»

«Самое страшное в войне – понять врага»

Сергей Лукьяненко

Ночной Дозор

Эрсус

Холодные панели казематов противоположно очаровательному сказывались на министре. От былого Эрсуса остался лишь огарок, облитый фестонами воска. Никакого огня, никакой стойкости, только дым и лужа на блюдце. Так казалось на первый взгляд. Он чувствовал себя в безопасности. Три массивных стены и решетка, через которую падали полоски света от жара факелов. Завтрак, обед и ужин от королевских поваров. Не самых лучших в стране и даже не на дворцовой кухне. Однако, у него был письменный стол, мягкая постель, пяток книжек по экономике, бювар, чернильница, губка и стопка высококачественной бумаги. Самое время, чтобы начать писать мемуары в застенках, как, то делали великие. И все же Эрсусу ближе была философия загадок. Чем сложнее была загадка, тем глубже он погружался в себя в поисках ответа, и когда наконец находил его…

Звякая на кольце, ключ заскребся по металлическому замку, отпирая засов на двери. Кованная решетка с пронзительным скрипом отворилась, пропуская длинную тень абриса перед глазами.

– П-привет, Николетт.

– Здравствуйте, министр, – отстраненно бросила она, отходя в сторонку. – Вы свободны.

– Вот как, – он поднялся со скромной улыбкой на устах, – Мартин решил п-пожалеть меня?

– Нет, – покачала головой девушка, добавив яд в голос – наш новый босс-с-с велел выпустить вас на поруки.

– Новый? Ничего с-себе новости. И кто же т-теперь достоин такой чести?

– Ифан.

Эрсус закусил губу. Это было плохо, очень плохо. Такой человек как Ифан носил свою дурную репутацию, будто это парадный мундир, которым непременно следовало гордиться. Омываясь в лучах славы и брызгах крови.

– М-мне кажется, ты не сильно рада новому н-назначению. – Министр собирал свои немногочисленные пожитки, аккуратно складывая исписанный листок бумаги в карман. Он ему еще понадобится.

– Еще бы! – вспылила Нико стукнув каблуком сапога по каменному полу, так, что глухое эхо разнеслось по всему подземелью, – Этот псих требует ради государственной, мать его, безопасности, устраивать сущий терроризм. Сегодня будем устраивать поджог. Ему, видите ли, кабаре чем-то не угодило! Мне там нравилось, между прочим, я хорошо пою, у меня отличное сопрано, как говорит мадам Ингрид. Я бы вообще уволилась, но… – голос Николетт будто треснул, – но я обязана отомстить за Декстера. Узнать, кто натравил этих сукиных детей на нас, устроил резню. А Ифан, хах, гребанный мудак, запретил вообще лезть в это дело, – она тяжело выдохнула сквозь ноздри, – простите, что голову парю. Накипело.

– Н-ничего, всегда нужно выговориться.

– Ладно, забудьте, что я сейчас болтала, – она попыталась улыбнуться, но губы дрогнули так, будто ей очень больно, – рада, что с вами все обошлось и все обвинения сняты. Думаю, тут немалая заслуга королевы.

– Lege ius est. Я н-не шпион и никогда им не был, – Эрусу переступил через порог камеры, и с сердца будто камень упал, а на его место набросили туго стянутую гарроту, – Чтобы там не в-взбрело в голову М-мартина.

– После убийства Френсиса, хотя думаю это несчастный случай и старик сам упал с лестницы, – в чем Эрсус сильно сомневался, – Последнее время ему везде мерещились враги и заговоры. Сейчас без слез не взглянешь, ходит как тень мученика или приведение по дворцу. Разве что цепями не гремит. Но… он был и остается для меня лучшим наставником.

– П-понимаю. Прекрасно тебя п-понимаю.

Дверь уже пустой камеры закрылась. Тусклый огонек свечном огарке померк, испаряясь с фитиля тонкой ниткой дыма под потолком.

Орнот

Несчастные тубусы швыряло по экипажу, как во время бедствия. Впрочем, Орнот сам приказал кучеру гнать коней карьером. Под чеканный топот копыт, также разлетались в стороны книжки, карты, шмотки и ящик «Мореноля» в импровизированном шторме, норовя прикончить советника. В последнее время многовато народа желало сделать. И если предстоит выбор, то пустьподобное случится сейчас. Звезданет промеж глаз бутылкой и все, пиши – пропало. Приятный черный туман застелет взор, да и тут же аромат перебродившего винограда под носом, не хватает поцелуя в щечку от очаровательно девицы для полного счастья. Конкретно с ее ролью вполне может справится Шэд.

Карета резко затормозила и Орнот впечатался своим благородным лбом в твердую обивку противоположной стенки. Глухой стук в голове обозначил остановку. Ну все, конечная. Расправив плечи, и подтянув ближайший чемодан, он покачиваясь вывалился из экипажа. Какое-то время он постоял, пялясь в ноги, отряхнул серебряную мантию от крошек печенья. Не, а что такого, покушать в дороге? Хрен его знает, когда еще представится возможность вкусить изысканное блюдо с королевского стола. Если вообще представится. Запах мучного десерта сменился ароматом паленого дерева.

На глазах разворачивался хаос. Зарево от борделя накрывало собой город, скаля зубы на соседние дома, в то время, как густые клубы дыма устремляясь в небо перекрывали вид на хрустальный пик.

– Мать етить… – выдохнул завороженный Орнот, пока за его спиной в лужу скидывали чемоданы, книжки и «Мореноль».

– Всего доброго ваш благородье, кхм, – кашлянул в кулак кучер и протянул руку ладонью вверх.

– Ага. – Протянул Орн глазея на то, как осыпаются балки раздувая плеяду искр.

Кучер сплюнул, пробурчал какие-то проклятья в сторону зажравшейся аристократии и припустил коней, окатывая новенькую мантию советника слоем свежей грязи. Теперь настала очередь Орнота костерить извозчика, и он ни разу не пожалел, что зажили такой сволочи пару монет.

– Че встали олухи? Несите ведра! Если ветер переменится, то судам хана!

Бригада матросов носилась вдоль гавани, работая как хорошо слаженный механизм. Еще бы, если пару искр попадут на парусину, то весь порт превратиться в печальный уголек, как и большая часть города.

Орнот заставил себя сделать пару шагов вперед, щурясь от хлынувшего в лицо жара. Капли пота засеменили по шее и позвоночнику. Облизав в миг пересохшие губы, он с трудом разглядел силуэт похожий на Джин. Девушка стояла напротив владелицы заведения и яростно кричала.

– …Ненавижу тебя!

Он продолжил приближаться, но уже бочком, стараясь сильно не отсвечивать. Честно говоря, он бы с радостью слинял подальше от семейных разборок. Ему от такого не по себе.

– Кхм, Джин, – неловко начал он, – если поджог это наш план отступления, то он мне не шибко нравится. Можно было, ну, менее радикально. – Чемоданы врезались в ладони, все ж таскать все самому непривычно. Почему он до сих пор не завел себе верного слугу, который и в богатстве, и в бедности будет все делать за тебя. Однако, если вспомнить взгляд мертвого филина у дворецкого Винсента, то желание немного подувяло.

– Ты! – Палец девушки больно ткнул его в костлявую грудь, но она тут же размякла, напор испарился, как капля воды, брошенная в этот огненный ад. По щекам тянулись черные полоски выплаканной туши и золы, – все пропало… – ее плечи задергались, по лицу градом полились слезы, – это все я виновата… я!

– Нашла из-за чего расстраиваться, купишь себе новый бордель. – Тут его взгляд упал на закутанные в тряпье тела, до жути знакомое зрелище, – Оу…

Похоже паршиво проработанный план обрушился, примерно, как и весь «Мир». Что ж, есть план Б, более похожий на скудненькую импровизацию.

– Вставай! – Взвизгнул советник, такого высокого голоса, близкого к фальцету он от себя не ожидал, – Поднимайся, кончай слезы лить, черт возьми. Если не хочешь, чтобы все эти добрые люди, отдали свои жизни зазря.

Уж такие ли они добрые, учитывая место, в котором они погибли, вопрос, который Орнот решил благоразумно оставить за зубами.

– Хэй, сестренка, – Фрид подошла к Джин и обняла сзади, – тебе не идет плакать, перестань. Послушай бобра, в кои-то веки у него здравые мысли на языке.

Орнот кивнул и стянул губы максимально плотно, чтоб резцы не просвечивали. Здание «Мира» с треском сложилось в себя, как карточный домик, который предварительно облили маслом и подожгли.

– Ай, нахрен все, – чемоданы упали к ногам советника, пальцы коснулись переносицы, – дамы, коли мы с вами видимо никуда уже не уплывем. Есть еще один вариант.

– М? – приподняла опаленную бровь Фрид.

– Мой друг, министр Эрсус. Технически сейчас не министр, а заключенный, вернее уже ссыльный… – видя, как меняется выражение лица девушек, Орн сразу перешел к козырям, пока положение не стало похоже на обгоревший остов. Одного такого на сегодня хватит, – Так вот он мне передал весточку. Я прочитаю, если вы не против. Блин, да где же оно. Ага, вот.

«Дорогой Орнот, надеюсь Шэд по-собачьи предан тебя до самого конца и доставит мое письмо. Если нет, боюсь я уже не сумею тебя спасти от грядущей беды… Знаю, у тебя множество вопросов, – Ты даже не представляешь сколько! – и ты пытаешься найти ответ хоть на один из них, но увы, все не так просто. К сожалению, я провалился по всем фронтам, и тебе, как и твоей подруге грозит смертельная опасность. Полагаю, первые звоночки уже прозвенели. – Колокола херачат набат так, что кровь льется из ушей, но ты продолжай, – Наш общий знакомый, нынче занимающий пост главы шифров опередил меня и теперь Бальдер является его марионеткой, – Стоп, что? – Знаю, звучит безумно, но я едва сумел покинуть город живым. Не беспокойся, – пот ледяным ручьем стекал по телу, – по приказу Кири Ви Руин, возвращаюсь в родную Цилию. Ваш единственный шанс вместе с Джин обратится за помощью к моему дорогому другу Штаму Гроссу, ректору университета Энкёрста. ОН ваша единственная надежда. Немедля разыщите его там, и передайте второе письмо лично в руки не ломая печати. Верю в лучшее. Твой друг. Эрсус.»

Что, куда, зачем? Не понятно. Выглядит все как рояль в кустах. Без которого из болота, где каждая кочка норовит тебя убить, выбраться ой как непросто.

– Во дела, – протянула Фрид почесывая макушку, – что значит король-марионетка? Это Бальдер то?

– А ты много королей знаешь, балда? – огрызнулся Орнот, размахивая письмом.

– Отдай сюда, – Джин с невероятным проворством выхватила документ у Орнота и бросила его в пожарище.

– Че ты творишь женщина?! Совсем из ума выжила?

– Ты хочешь таскать с собой улики и компромат, балда? – передразнила его Джин, убеждаясь, что бумага вспыхнула об головешку.

– Ам… – поднял было указательный палец советник, но возразить то и нечего, – Так, пожалуй, будет лучше.

– Должен же кто-то из нас думать головой, – девушка яростно фыркнула, отбросив мокрые сосульки волос, – Я пойду к этому Гроссу, но при одном условии. Я лично подвешу за яйца Ифана, чего бы мне это не стоило, и ты мне не помешаешь, ясно?

– Тут я умываю руки, делай с ним чего душа желает. Он мне все равно никогда не нравился.

Ему мало что нравилось в принципе. Люди в особенности.

– И каков ваш гениальный план? – Поинтересовалась Фрид, – Идти в универ? Не поздновато для учебы то, а?

– Навестим Гросса, – пробурчала Джин, растираясь воспаленные глаза, – а там по ситуации, ты с нами, Фрид?

– Останусь с Ингрид и девочками, помогу с теми, кого больше нет, – рыжая отвернулась в сторону, – я… я хочу, чтобы тебе было куда вернуться. Всегда и несмотря ни на что, у нас с тобой был дом. Буду ждать тебя, как жена, моряка дальнего плавания. Эм, вот блин, так себе метафора, да?

Джин ничего не ответила, бросилась в объятия своей названной сестры. Все это выглядело настолько мило, что даже Орноту соринка в глаз попала. Он сердцем чуял – эти две никогда не пропадут.

***

– А ты уверена, что нам сюда? – Орн старался держаться рядом с Джин, но как бы немного позади. Так, на всякий случай внезапного арбалетного болта из подворотни, – мне не нравится, как тот мужик на нас пялиться из окна.

В самом деле, на них выпучил глаза мутный тип с покрытой татуировкой головой, облокотившись на подоконник, он смачно сплюнул им под ноги.

– Это Персиваль. Он на всех так пялится, после того, как бочка пороха бабахнула рядом на складе. С тех пор он ни хера не видит.

– Зато прекрасно слышу! – Рявкнул мужик, закрывая створки, – Чтоб перед вами так же пиздануло!

– А-а-а, – зашугано протянул Орнот, – прямо как епископ Рэдхарт.

– Серьезно? Я думала его слепота божественное вмешательство или как там это презентуют.

– Ну теорий много ра-а-азных! – Вскрикнул Орнот, переступая через дохлую собаку, которая какого-то хрена решила на него зарычать, – твою мать, зомби!

– Обычная шавка, не нервничай так.

– Но… но она выглядит как, вшивый скелет обтянутый ободранным ковром. И, о боги, что это? У нее в боку торчит нож!

– На улице выживает сильнейший, господин советник.

– Мы скоро придем? – поежился он, растирая плечи от зябкого, пронизывающего ветра, – я хочу в культурное место, мне здесь не нравится.

– Ты когда-нибудь был в пабе?

– Нет. То есть да, но нет.

– Как это?

– В таверне, в окрестностях Скенфолта собирались коллаборационисты. И мне довелось поучаствовать в переговорах с рабочим классом. Помню, там было отвратительное пиво, почему-то пахнущее подмышками и невкусный суп.

– Какой богатый опыт развлечений у тебя.

– В последнюю неделю уж больно яркий, как пожар… ой, п-прости, я не хотел.

Зарево все еще виднелось на полосе звездного неба. Джин махнула рукой и лаконично перевела тему.

– Гросс, фамилия звучит до боли знакомо.

Орн остановился, задумчиво постукивая пальцем по подбородку.

– Банк Ван Рейн и Гросс, предполагаю. – Джин бросила взгляд через плечо, вскинув бровь в немом вопросе, – Ась? А, не, они родственники, по всей видимости. Надеюсь Штам не такой же душный, как его брат.

– На благо государства…

– Чего?

– Не важно. Мы пришли.

Они остановились перед вороными воротами, сцепленными в замок, как кисти рук. Между ними мелькала молочная полоска замка, ведущая к золотой арке над головой, чьи своды венчала алая колыбель внутри полумесяца. Точно такая же, как над постелью Бальдера. Сакральный смысл подобного дизайна добрался до Орнота почти сразу:

– Я понял! – воскликнул он, – Ворота – Нигредо. Замок – Альбедо. Арка – Цитринитас и эта штука наверху – Рубедо. Все они образуют Великое делание. Ха! Не зря читал алхимические трактаты на досуге.

– И что нам это дает? – Джин толкнула ворота, но без толку, те не шелохнулись.

– Эм, ничего. Просто поделился наблюдением.

Говорила мама Орноту – ну не умничай ты, не умничай. Но разве ж что он слушался?

Джин издала звук похожий на «Брух» и зашлепала по лужам вдоль забора под яркий свет уличных фонарей.

– Хэй, кажись здесь можно пролезть.

Советник тем временем сосредоточенно изучал витую надпись, украшенную коваными вензелями. Пеструю такую и от того совершенно не понятную, уж больно затейливо выписана. Зато с другого ракурса, где корячилась Джин, пробираясь на другую сторону, все стало предельно понятно.

«Добро пожаловать в Энкёрст, город науки и процветания» Гласило послание.

Орнот заржал, как последняя тварь. Да уж, выгнали всех студентов и школяров из города во имя высшей цели, ага. Науку и процветание заверните пожалуйста, положите и закопайте. Можете еще молитву над могилкой зачитать и букет анютиных глазок положить. Ах, Анна, как ты там…

– Че ты гогочешь, пёс, – зашипел бездомный со стороны проточного канала, – не видишь, люди дрыхнут.

А вот и образованная гордость нации. Орн презрительно фыркнул и протиснулся меж прутьями в заборе.

Высокая трава шуршала и цеплялась за одежду, вплоть до царственного здания университета. Монументальное, из серого камня, чьи острые шпили будто короновали главную башню, стремились проткнуть небо насквозь и достать до звезд. Меж стрельчатых окон, пристроилось по зловещей статуе, выглядывающей из альковов монолитной стены: гаргулья, зубастая фея, гарпия, мантикора, гидра, чья-то жена (Орн не знал, как описать женщину со змеями на голове), и сам Зверь.

– И так, мы на месте. Что дальше?

– Без малейшего понятия, – Орнот схватился за чугунное кольцо, вделанное в декоративный квадрифолий, и постучал в кряжистую дверь.

Бух-бух-бух.

– Хм… странно.

– Неужели? – всплеснула руками девушка, – Два часа ночи и никого нет в закрытом университете, кто бы мог подумать.

– Предлагаешь подождать до утра? Снаружи бомжи целые апартаменты расстелили. Уверен, ночлег у них бесплатный.

– Ага, щас! Я не для того сегодня выжила, чтобы переться на другой конец города, где меня смачно обломают.

Стоило Джин коснуться кольца, как дверь со грузным скрежетом отворилась. С низу в верх, их пристально разглядывал пожилой мужчина в толстых очках и масляным фонарем в руке. На своего родственника коммерсанта совершенно не похожий, даже внушительный живот отсутствовал, как и вальяжная наглость. Зато Орнот безошибочно определил гербовую печатку на указательном пальце ректора. Что это он, сомневаться не приходилось.

– Чем могу помочь в столь поздний час, друзья мои? Милостыню не подаю, уж извините, в последнее время с финансированием дела обстоят ужасно.

– Мы не побираться пришли. – сложила руки на груди Джин.

– Грабить, увы, тоже нечего. – Тяжело вздохнул мужчина, зализывая редкие серебряные волосы назад.

– Прошу простить нас, за ночной визит, мастер Гросс. Мое имя Орнот Морус, я советник короля, а это Джин она шл…

– Временно безработная. – Орн чуть не взвыл, когда девушка со всей дури наступила ему каблуком на носок, – и бездомная. Дом, кстати, там полыхает, на фоне.

– Прискорбно слышать подобное, – покачал головой Штам, вглядываясь в зарево. – Заходите, не часто ко мне наведываются гости в последнее время. Полагаю, у вас нашлась веская причина проведать старика.

– Именно. Стоит вопрос жизни и… смерти.

Без толики преувеличения.

Джин

– Восхитительно! – Присвистнул Орнот, бережно сёрпая из фарфоровой чашки. – Это кенрийский чай? В жизни не пробовал ничего подобного.

У Джин закрадывалось подозрение, что советник и воду не часто на вкус пробовал, если судить по красным глазам и убойному абмре, без которого она его ни разу не встречала.

– Вы совершенно правы. Лунный чай необычайно редок, или как называют его местные Ша-Нур. Трудно поверить, но ранее, этот сорт предназначался исключительно высшему духовенству. Даже монарх не имел права прикоснуться к напитку, собранного в синюю луну возле храма Небесной воды. Однако время идет, нравы и обычаи сменяют друг друга, эволюционируют и теперь листья этого чая окутанного легендами, доступны почти каждому, кому он по карману.

Дружелюбная улыбка не сходила с уст ректора, он производил впечатление доброго дедушки, который и накормит, и напоит, сказку расскажет, спать уложит и одеяло подоткнет.

– Впечатляет, – Орн аж выпятил грудь колесом, осознавая, сколь уникальный напиток он потребляет. Да что там, даже Джин приосанилась, это не медовуху хлестать литрами, – А как так вышло, что он нынче доступен всем?

– Хм-м-м. Вам простое объяснение или сложное, наполненное экономическими и геополитическими терминами, касающимися также династической распри в Кенрии начала прошлого века?

– Попроще! – хором отозвались гости.

– Что ж, – он потеребил коротенькую бороденку, вертя в руках запечатанный конверт от Эрсуса, – Это все миф. Трюк. Уловка, чтобы набить цену на самый заурядный чай, который я благополучно выращиваю уже второй десяток лет в нашем зимнем саду. Всему голова умелая презентация, как считаете?

Джин как-то сразу поникла и вкусный чай, стал не таким уж и вкусным.

– Уфу. Фы наф плофели. Но пефеньки фсе лафно потляфаюфие! – Самозабвенно хрумкая крекерами, Орн сделал богатырский глоток из кружки.

Наглая рожа! Он сюда пришел пить, жрать и избегать ответственности? Или все ж вытаскивать их из того сраного болота, в которое он ее и затащил?!

– Спасибо, – мягко улыбнулся Штам, – И раз уж речь зашла об потрясающем и обмане. Джинневра, будьте любезны передать мне вон ту мензурку. Совершенно верно, с серебристо-белой жидкостью внутри. Только не уроните, там алхимическая паста на основе Mercurius. Иначе говоря – ртути.

Ладошки мгновенно вспотели, и стеклянный флакончик сразу стал таким неудобным и скользким. Затаив дыхание, она сумела поднести его к Гроссу и по его команде вылить в маленькое прозрачное блюдце над свечой.

– Благодарю за содействие. Наш дорогой друг Эрсус эст Грей, покрыл конверт легковоспламеняющимся порошком. А сургуч на нем работает как искра, активирующая взрыв.

К удовольствию Джин, Орн аж поперхнулся своим чертовым печеньем. Он то явно подумывал покопаться в письме, и глядишь не только без бровей, но и без пальцев бы остался.

– Придется вымочить его в растворе, дабы безопасно ознакомиться с содержимым. Это займет некоторое время.

Штам Гросс поставил песочные часы на стол, который больше напоминал не классический канцелярский, а прозекторский.

– Мастер Гросс, откуда вы знаете Эрсуса? – перевел тему Орн, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Ох. Мы познакомились на саммите посвященному Materia Prima. На деле скучнейшее мероприятие, под таким громким названием. Ничего кроме необоснованных гипотез и полубредней шизофреников, по недоразумению именующих себя практикующими алхимиками. Безобразие! К счастью, знающих и умных людей видно невооруженным глазом, потому мы споро объединились в кружок по интересам, обменивались корреспонденцией и личными изысканиями касаемо исследований. Позже мы провозгласили себя «Ignis autem scientiam». Несколько претенциозно, знаю и… Готово. Похоже, письмо можно распечатать.

Ректор вскрыл печать, поправил очки на горбатом носу и пристально всмотрелся в промокший лист бумаги.

– Ну что там? – Орн в нетерпении заерзал на стуле, – Что Эрсус говорит?

– Боюсь, текст зашифрован.

Джин в сердцах выругалась. Еще одно препятствие, да сколько жизнь будет ее макать в лужу с говном? Это планирует вообще прекращаться? А что потом, в финале Зверь явится миру и лично сожрет ее? Она бы ни хрена не удивилась.

– Вижу обеспокоенность на ваших лицах. Не волнуйтесь, я знаю ключ к разгадке. Нечто подобное мы пользовались во время нашей деловой переписки. Смею предположить именно из-за нее у Эрсуса начались проблемы со спецслужбами короны. Верно?

– Д-да, – удивленно протянул советник, – похоже на то. Как вы об этом прознали?

– Позвольте вам кое-что продемонстрировать.

Беря в руку фонарь, Штам направился вглубь отделанного бронзой кабинета. Туфли шаркали по плитке пола, а бледное пламя отбрасывало густые и цепкие тени скелетов, растянутой кожи и органов. У Джин тошнота подступала к горлу всякий раз, когда свет выхватывал из полумрака очередной экспонат. Чучела трупов людей и животных тянулось вереницей смерти до самого конца, к маленькому шкафчику, возле которого остановился ректор. За стеклянной дверцей томились едва различимые колбы с… чем-то.

– Для сохранности своей коллекции я использую формалин, – пояснил Гросс, держа под рукой небольшую банку, – его обычно используют дубильщики, но я немного улучшил рецептуру. Добавил больше метилового спирта к формальдегиду. Это позволяет сохранять целостность мышечной ткани и кожного покрова практически вечно. Новая ступень в бальзамировании. Надеюсь вскоре получит более широкое распространение в научно-медицинских кругах. В частности, анатомическом.

Джин поняла, дай Боги, хотя бы треть слов.

Банка с холодным стуком водрузилась на стол. В ней плавало что-то странное, похожее на лоскут сморщенной кожи. Гросс не говорил не слова, лишь внимательно всматривался в лица озадаченного Орнота и ничего не понимающей Джин. Они переглянулись и пожали плечами.

– Не узнаете свою работу? – вздохнул ректор, – Для людей без хирургического образования вы сделали на удивление чистый надрез. Отрезать лицо живому человеку, надо же. На такое безрассудство не каждый пыточных дел мастер решится.

У Орна кружка выпала из рук, расплескав по полу остатки чая. Если бы у Джин в руках тоже что-то было, оно непременно очутилось бы там же. С ее удачей, это вполне могла оказаться ртуть.

– Б-бальдер. – С трудом прошептала она.

– Вы совершенно правы, мисс, – Штам отставил чудовищную склянку в сторону. – Увы, Эрсус слишком поздно понял, что яд был паралитическим. Алкоголь, знаете ли, мешает трезво мыслить.

– Как, как это вообще возможно? – Орн сделал небрежный шаг вперед, наступая на рассыпанные осколки.

– Ответ на этот вопрос вас ждет за дверями Верданской библиотеки. Одной из крупнейших в мире, стоит отметить.

– Я ни фига не поняла, – коснулась влажного лба Джин. Испарина от шока капала на ресницы, смывая остатки туши, – вот прям ваще. Нам теперь че, книжки перебирать придется, нэ?

– Отнюдь. Впрочем, чтение никогда не бывает лишним. А пока следуйте за мной. И приберите здесь, господин советник. Поскользнется кто, упадет, лицо поцарапает.

– Извините. С-сейчас уберу.

***

Джин никогда раньше не была в кафедральных соборах, но именно так она себе их и представляла. Высокие арки нефа смыкаются под мириадой вечных свечей, таких же, как на дереве в дворцовом саду. Она как маленькая девочка завороженно разглядывала невероятные орнаменты пестрых окон, изысканные фрески алхимических рун на паутинчатых сводах главного зала. Куча разномастных сфер на проволоке кружили вокруг одной гигантской, отлитой в золоте. Ее не покидала мысль, что она не в каком-то абстрактном университете. А самом настоящем храме. Храме науки.

По-настоящему челюсть упала, когда они миновали главный зал и вошли в центральную башню. Колоссальный цилиндр с винтовой лестницей стремящейся к вершине, которая скрывалась под всамделишным звездным полотном. Точки звезд парили сверху вниз, как фосфорные шарики в глицерине – как это описал Гросс. Света доставало для того, чтобы понять, что на стенах нет живого места от книг. Тысячи и тысячи обложек манили к себе, обещали лучшее в мире наслаждение. Счет времени здесь терялся в мгновение ока. На фоне этой библиотеки шкафчик Орнота, все равно, что выступление безногого оборванца против герцога на величавом коне. Проигрывает без шансов.

Советник тут же облюбовал ближайшую полку, восхищенно причмокивая. Он повернулся к ней и показал на книжку. Кажется, он что-то говорил, но губы его беззвучно шевелились. Не было шелеста страниц, стука каблуков, хмыканья Гросса, даже собственное дыхание, будто бы затихло. Джин лезла пальцев в ухо, надеясь рассеять вакуум.

– Бесполезно. На расстоянии более фута вас никто не услышит. – Прошептал Гросс, – Особенности акустики.

– Ясненько, – и все ж для закрепления она широко зевнула. Нет, не помогло, в уши словно воска напихали. Орнот решил так же попытаться вернуть слух, зажимая нос и раздувая щеки. Без толку, только глаза выпучил и зашелся безмолвным кашлем.

– Гросс сказал, особенности капустики не дают толком разговаривать. – Пояснила Джин советнику.

– А, я так и подумал, – брешет, ничего он не думал. – Зацени, какая чудная книжка, такого и в твоем борделе днем с огнем не сыщешь! А… черт. Я не специально.