Текст книги "Тени города Энкёрст (СИ)"

Автор книги: Влад Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 18 «Самый умный»

«Умный тот, кто нарушает правила

и все-таки остается жив»

Джордж Оруэлл

1984

Орнот

Понимание того, что ты где-то крупно облажался, приходит в тот момент, когда ты уже ступил в пропасть и до удара о землю остается лишь одно мгновение. Орнот прижал к себе перевязанную культю и прикрыл опухшие от слез глаза. Он всегда был плохим игроком и паршивым интриганом. Еще хуже ему давалось осознание собственных ошибок и ответственности за них.

Мечта купаться в вине с сексапильными девчонками обуглилась и растворилась, как его собственная душа. В нем не осталось места для борьбы, для надежды, для… чего угодно. Пустота, словно поселившийся паразит высасывала все жизненные соки. Паразитом был он сам, так его называла мать в детстве, упрекала за свою старость, за свою усталость, за все свои проблемы.

– Я правда так никчемен? – вопрос обращенный в тишину холодных казематов.

Внутренний голос молчал с тех самых пор, как он покинул «Колыбель». Будто он и впрямь лишился частицы себя.

За решеткой промелькнула тень, заставляя Орнота поднять налитую свинцом голову и щурясь вглядеться в развеянный мрак.

– Тц. Ну и хреновые у тебя апартаменты нынче Морус.

Уютная темница с соломенной кроватью, многие бы назвали это роскошью.

– Привет Мартин, – он был действительно рад его видеть, пожалуй, впервые за все время, – Прости, не могу пожать тебе руку. Хех.

– Ты никогда и не стремился. Вот, держи, – он просунул в решетку стеклянный сосуд, – ты у нас любитель вина из Корво. Скрасишь досуг.

– Чем заслуж… а впрочем, спасибо тебе, – надоело искать подвох везде, да и какой в этом уже смысл.

– Пустое. – Мартин выглядел бледным, осунувшимся и будто постаревшим на десяток лет.

Орнот покрутил в руке бутылку, пытаясь понять, как ее, черт побери, открыть.

– Мартин, а ты не мог бы?

Экс-шифр откупорил ножом Мореноль и щедро отхлебнул из горла. Затем чуть погодя передал бутылку советнику. Они так и пили молча, вздыхая и смотря куда угодно, но не друг на друга.

– Знаешь, а я так и не получил твоего отчета, – нарушил тишину Мартин, – расскажи, че там за хрень случилась? Раз уж мы теперь не шифр и советник, а пенсионер и преступник.

Маленький грязный секрет, о котором ему велел молчать герцог Альбрет Айн Кёрст. А если герцог о чем-то просит, то стоит трижды подумать, прежде чем нарушить слово, а после обдумывания стереть эту мысль из своей памяти как смертный грех. С другой стороны, разве он может сделать себе еще хуже?

– Полагаю, тебе интересна судьба отряда, который якобы дезертировал.

– Вот как, якобы, – Мартин сложил руки на груди, – значит, мои догадки оказались верны и герцог захапал нордмарских наемников себе, – грустно усмехнулся в бороду, – Вот ушлая скотина.

– Нет, – помотал головой советник, – все не так.

– Удиви меня.

– Никуда они не сбегали и не присоединялись тайком. Как бы сказать… был приказ о подавлении местечкового бунта на месте раскопок. Собственно мы с герцогом приехали проконтролировать успех миссии, вот. – Орнот сглотнул сухой ком во рту, – Когда мы там очутились, то раскопок уже не было.

– Слышал там нашли оружие, способное победить в любой войне. Это так? Поэтому предприятие экстренно свернули в обход чужих глаз?

– Мартин… – Орно пожевал губы, – Там ничего не было, понимаешь? Только километровый кратер. Сожравший деревья, холмы и кусок скальной породы. Именно сожравший, будто невидимая сфера обрезала все по краям. Так что с уверенностью могу сказать – оружие там было. И люди тоже.

– Хера себе…

– Ага, – последние капли упали на язык, – и меня любезно попросили молчать.

«Ты не самый страшный и большой волк в этом лесу, Мартин», – подумалось Орноту. И как ни странно, он теперь не боялся этих хищников. Сколько смелости и безразличия приходит в человека, который оказался на грани.

– Могу попросить тебя, – что ему еще остается? Только это, – Пожалуйста, вытащи из этой передряги Джин.

– Девку что ли?

– Да. Она вляпалась во все из-за меня. Мы… проклятье, да мы даже не сделали ничего, понимаешь? Пытались спасти Бальдера. А вся эта дебильная идея с отрезанным лицом, она…

– Попридержи коней Морус, ты о чем вообще?

Джин

Здесь было получше. Не курортный отель для богатых господ, но вполне себе фешенебельное местечко, где-то даже лучше того гадюшника, в котором она провела большую часть детства. Джин пребывала в умиротворении, сложила ноги, оперла руки на колени, выпятила грудь и расправила плечи. Девушка глубоко дышала, закрыв глаза. Очисти свой разум – говорил внутренний голос, наполни свое сердце гармонией и спокойствием. Окунись в омут душевного равновесия и… сквозь маленькое окошко тюремной камеры она услышала трели птиц. Гребанные ПТИЦЫ!

– Ночь на дворе, ты че сбрендила пернатая шлюха?! – ох, нервы Джин сейчас лопались как натянутые до предела струны, – Чигмичь, чигмичь, чигмись! Клюв себе в жопу засунь и туда ори. Психованная!

Уж кто здесь ментально покалеченный, вопрос для отдельной дискуссии.

– Ты чего орешь, как резаная? – по ту сторону решетки донесся знакомый голос.

– Да вот, решила покричать, пока могу, – она обернулась лицом в экс-шифру, – вы пытать меня пришли?

– Нет, с чего ты взяла?

– Меня завтра повесят или башку отрубят, ясен хрен, я не жду ничего хорошего.

А хотелось бы! Вот чтоб приехал рыцарь на белом коне с ключами от нового дома ПОДАЛЬШЕ от сраного Энкёрста, а потом радушно самоустраниться, оставив ее вместе с Фрид на шикарной фазенде.

Как назло за окном послышался цокот копыт.

– Мне Морус поведал занятную историю вашего знакомства.

– О, – кисло усмехнулась Джин, – здорово. Мне теперь руку тоже отхерачите?

– Тц. Ты все в негативном свете воспринимаешь, да?

– Дай-ка подумать. Хм-м-м. Я отрезала лицо королю, потом попалась страже, отхватила по голове, оказалась в плену маньяка, затем попыталась все исправить и свалить отсюда, но в итоге лишилась дома и свободы. Мыслей позитивных хоть через край. ЗАТКНИТЕСЬ БЛЯДСКИЕ ПТИЦЫ! Я в полном порядке, сэр, не волнуйтесь.

– Вижу, только проясни один момент для меня, – Мартин ткнулся лицом в стальные прутья и серьезно посмотрел на нее, – что значит, королем управляют?

– Это вам лучше у вашего друга Ифана спросить. Хах, он точно знает, как.

Орнот

Стены подземелья приятно холодили голову, избавляя от мигрени. Скоро она его не будет тревожить, болеть банально нечему станет. Интересно, а что сделают с его головой? Нанизают на пику, или аккуратно пришьют и захоронят вместе с телом? И разве его должно это волновать хоть на секунду.

Он настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как к нему пришел посетитель. От одного взгляда на это хрупкое очаровательное создание у него встрепенулось сердце.

– Анна, – прошептал он слипшимися губами, – это правда ты?

– Здравствуйте советник, – девушка исполнила сдержанный реверанс, – я принесла вам покушать. Вы должно быть голодны. К… к сожалению стражники отобрали у меня рыбный пирог, но остались еще пирожки. Я сама приготовила.

Орнот готов был зарыдать от счастья. Чудесный, как перезвон колокольчиков, голос разжигал в нем замерзшие угли надежды.

– Словами не передать как я рад тебя видеть!

Он протянул ей единственную руку, беря нежную ладонь. Большим пальцем он провел по ее запястью, по выжженному клейму Айрона Красного в виде серпа луны с колыбелью. Если бы не этот одержимый сукин сын, если бы не вся эта дурацкая война, то кто знает. Сидел бы Орнот себе дома, читал книги у камина, развалившись в мягком кожаном кресле. И если бы все сложилось удачно, и судьба благословенно улыбнулась ему, то он, встретив Анну непременно женился на ней. Да, а потом они бы нарожали кучу детишек, уехали за город и там вдали от суеты доживали свой век.

– Я тоже рада. Когда…когда я узнала, что с вами произошло, я не находила себе места.

В уголках ее глаз залегли хрусталики слез. Он притянул ее к себе. Теплые губы коснулись его рта, пряный аромат щекотал ноздри. Как же ему хотелось задержать его подольше, вдохнуть и сохранить навсегда в своем сердце.

Его первый настоящий поцелуй, жаром разливающийся внизу живота. Орнот боялся открыть глаза, вдруг это все сон. Сон, в котором хочется остаться навсегда.

Поцелуй оборвался также неожиданно, как и начался. Девушка не в силах сдерживать эмоции закрыла лицо руками и убежала. На ладони Орнота все еще теплилось ее прикосновение. Окликивать ее было бессмысленно, он понимал ее чувства. Понимал, как должно быть тяжело осознавать участь своего возлюбленного.

Джин

Шифр выдернул уже добрую дюжину волос из своей бороды, пока тщательно обдумывал весь рассказ Джин.

– Честно, я без понятия что имел ввиду Эрсус и о чем говорил Гросс, – подытожила девушка, – Но эта хреновина там, внизу, она реально жуткая. То есть она душу Орну откусила, как такой черный ножик вжух и все. Что там с королем могли сделать я представить боюсь.

– У меня голова сейчас лопнет, – мужчина потер виски, – могли бы все уладить сразу, но нет, блядь, надо было тянуть до последнего, когда все враги давно сделали свой ход.

– Слушай, расскажи мы тебе сразу, ты бы отправил нас на эшафот не задумываясь, нэ?

– Скорее всего, – неохотно признал Мартин, – не удивлюсь, если и смерть епископа дело рук Ифана. А вот на кого он работает, этого не знаю. Зараза. Ладно, хватай вещички. Будем собирать сторонников и копаться во всем этом дерьме, пока изменники не продали страну какому-нибудь косоглазому уебку. Я патриот, черт дери!

Ключ щелкнул в скважине навесного замка и дверь клетки отворилась.

– На выход, госпожа заключенная.

– Какой сервис, – хмыкнула девушка, – Ты вытащишь Орнота?

– Не получится, он в королевских казематах. С тобой куда проще. Скажу, что увел тебя на допрос, никто и пикнуть поперек не посмеет. Да и о моем увольнении вряд ли кто знает, тайная служба, как никак, – Мартин пропустил ее вперед себя, – итак, нужно связаться с Нико и Дже… ладно, это все потом, для начала заляжем на дно, а как связаться со своими людьми я найду способ.

– Хорошо, – бросила через плечо Джин проходя вдоль камер, – буду вести себя как забитая конвоированная овечка.

– Постар… кхрхмрх.

– Марти, что случилось? Поперхнулся сталью?

Стоило ей обернуться, как в ее глазах застыл ужас. Первобытный страх, клокочущий внутри, рвущийся наружу.

– Нет, нет, нет! – надежда – это иллюзия внутри кошмара. Скорлупа, в которой она спряталась, и которая только что разбилась от удара ножа, вскрывшего Мартину глотку, – НЕТ!

Задыхаясь от собственного крика, она обессилено упала на колени, хватаясь руками за голову. Окровавленный нож упал на ее бедра, оставляя алые пятна.

– Кровь Мартина теперь на твоих руках. Какая же ты плохая девочка, хладнокровно грохнула отставного ветерана, который пылал к тебе чувствами, освободил, а ты… Как хорошо, что я оказался рядом и поймал тебя с поличным. Ай-я-яй. Придется тебя как следует наказать.

Мартин держался за горло захлебываясь собственной кровью, он пытался дотянуться до нее, в последний миг, прежде, чем его глаза остекленели.

– Тебе нужно о многом подумать, Джинни, – оскалился Ифан склоняясь над ней, – Все во благо государства.

Орнот

Обычно на заключенных надевают наручники и кандалы. В случае Орнота сделали исключение, как бы, рука то одна, особо зацепить браслет не за что. Да и кому такой дистрофик, как он, что сделает, ударит и убежит? Куда? Прямиком на выставленное лезвие стражника? Что ж, пожелаем ему удачи в этом сумасбродном перформансе.

В коридоре пахло разлитым вином и сыростью. Гвардейцы не подгоняли его, позволяя идти с комфортным темпом. Иногда останавливаться, рассматривая на прощание обшарпанные стены и одинокую лужу рвоты у входа. По всей видимости, кто-то не сдержался перед казнью. Перенервничал. Но ничего, Орнот был готов, он проблевался и помочился заранее.

Яркий свет солнца царапал сквозь плотно сомкнутые веки. На удивление солнечный денек, ни одной тучки на горизонте. Эх, как было бы славно просто погулять в такую погоду. Свежий ветерок развевал штандарты короля в руках стражников, выстроившихся в две параллельные шеренги. Выстлали ему дорогу. Безумно короткая дорога длинною в жизнь. Наверно, после этих событий Орнот вполне бы мог начать писать философские трактаты или мемуары «Как обосраться и не подать виду». Такое точно бы пользовалось спросом. Увы, несбыточные надежды.

Шаг на эшафот. Он догадывался, что рано или поздно окажется здесь. Нутром чуял. Напоследок он осмотрел толпу. Сотни, быть может тысячи лиц, устремленных на него и все как одно жаждут его крови.

Его аккуратно поставили на колени и положили шею на плаху.

– Последнее желание? – раздался грубый голос.

Что бы такого попросить. Может новую руку, поход в бордель, бочку вина или амнистию? Скорее всего с такими требованиями ему тут же отсекут голову и скажут, что не расслышали последнюю волю. Точно, он ведь читал в какой-то книге, что приговоренный к смерти попросил стакан воды и пока его несли, случилось чудо и казнь отменили.

– Стакан воды, если не затруднит – робко растягивая в улыбке растресканные губы, протянул Орнот.

Все, это должно выиграть ему какое-то время. Он выдохнул и заметил в толпе людей свою любовь. Странно ее так называть, они были знакомы всего ничего, да и единственный поцелуй он умудрился ухватить буквально на смертном оре. Интересно, она будет по нему скучать. Рядом с ней стоял еще один человек и что-то шептал ей на ухо. Его лицо до боли казалось знакомым, это же…

– На. – Перед лицом в тот же момент оказалась глиняная кружка с холодной водичкой.

– Ам, так, а я… эм… – слова застряли в горле.

– Че, думаешь самый умный? – хмыкнул палач, занося топор.

– Видимо нет, – перед глазами стоял образ Торфина Лонга, смотрящего прямо на него с ехидной ухмылкой.

Глухой удар лезвия о плаху и голова советника Орнота Моруса, лишенного души, покатилась по плацу на

потеху толпе.

Финал. «Карты на стол»

"Любовь отвергнута, душа уволена, ничто не истина, всё дозволено "

Хассан Ас-Саббах

Альберт

Задница Альберта Айн Кёрста нещадно болела от синяков оставленных жестким кавалерийским седлом. От каждого шага кобылы он с содроганием морщился и с теплотой вспоминал уютное домашнее кресло с подушкой. Но, потом он вспоминал, что предстоит обратная дорога, и кратковременную улыбку мечтателя вновь сменяла кислая мина реалиста. Стоило ему зайти в город, как панорамой отрылась рыночная площадь, из достопримечательностей, что сразу бросились в глаза, помимо чарующей атмосферы безысходности, являлся королевский дворец, проглядывающийся из-за смога.

Спешиваясь с лошади, Альберт довольно потянулся, он бы с удовольствием прирезал кобылу на месте, за всю ту боль для своих аристократических булок, которую она принесла. Но он уже успел обезглавить кучера за сбитое по дороге колесо экипажа.

– Очаровательно, – бледная дымка пара сорвалась с губ Альберта, в это промозглое сентябрьское утро, – просто очаровательно.

Энкёрст, словно любовь с первого взгляда, поражал в самое сердечко и крутил живот, заставляя поджимать булки и ходить мелким шагом. Мрачные домишки, пестрые лавки, серая шваль и вычурная аристократия. Город контрастов, город четких социальных границ. А какой здесь восхитительный запах помоев и гари. Альберт повел носом, наполняя легкие богоподобным ароматом и завороженно уставился на то, как хлопья сажи порхают под смуглыми тучами. Одна из них приземлилась на хрустальную линзу в оправе, растекаясь черной кляксой.

Отточенным движением пальцев, он выудил шелковый платок, протирая линзу и поправляя очки на переносице.

– Энкёрст стал еще краше с моего последнего визита. Больше трупов, – мимо проехала накрытая саванном телега, из края которой торчала покрытая струпьями женская рука, – Больше вони, больше боли. – Как нетрудно догадаться, Альберт любил, когда всего много, – Истинная симфония смерти, играющая на пейзаже декаданса. Как только прибудем во дворец, нам немедленно понадобятся кисточки и холст. Хочу запечатлеть это чудо. Каждый момент разложения.

В последние дни в городе творилась сущая эпидемия, люди буквально за сутки из здоровых работяг, превращались в умирающие овощи под гнетом болезни. Лечит их было некому. Церковники попрятались, боясь удара конкурентов, а школяров выперли с первым же приказом новоприбывшего короля. До чего все удачно складывалось.

– Милорд, не могли бы вы подать ветерану войны? – Беззубый маргинал протянул единственную руку в сторону Альберта.

– Разумеется, церковь велит помогать страждущим, сколько тебе нужно? – Аристократ вынул кошелек с золотом, перебирая монеты так же небрежно, как семечки, – Одна? – монета рухнула на тротуар, – Две? – следом еще одна, – Три?

– Сколько ваша Светлость пожелает!

Отребье завороженно смотрело на блеск золота, подсчитывая в своем скудном мозге насекомого, сколько же он сможет выжрать, выебать и выпить на эти богатства? И что кончится быстрее, его жизнь или кошелек? Ответ на последний вопрос Альберт с удовольствием поможет найти.

– Хочешь получить все? – Кошелек подпрыгнул в руке и с тяжестью упал обратно на раскрытую ладонь.

Бродяга закивал головой столь рьяно, что ошметки соплей полетели на ботинки Альберта.

– Очаровательно! Как насчет маленькой сделки? От тебя почти ничего не потребуется.

– Согласен!

Герцог вынул из внутреннего кармана багрового пальто костяной колокольчик. Динь-динь. На звон, точно пес, отреагировал слуга, доселе безмолвно стоявший поодаль. Гигантский чернокожий монстр, чье тело с головы до ног покрывали белые письмена, в том числе на глазных яблоках, отдавая алым свечением.

– Позвольте представить моего друга из цилийских джунглей. Заррен Зейн, – Зейн потянул за толстую нитку, сшивающую его губы, по подбородку засочилась кровь, рот раскрылся, обнажая не зубы, а острые наконечники копий.

Альберт чувствовал страх оборванца, вон он, стекает по засаленной штанине.

– В кошельке порядка пятидесяти монет. Я дам тебе по одной за каждый фунт мяса. Твоего мяса. Приступай к трапезе Заррен. Еда дала свое согласие.

– Нет, я н-не говорил т-такого. П-пожалуйста, не нужно, не надо, не… агх.

Каннибал вгрызся в болтливый рот жадного ублюдка, выгрызая губы вместе с куском языка. Люди, проходившие мимо шарахались в ужасе. Часть падали в обморок от душераздирающих воплей и неаппетитного зрелища. Кто-то мчался за стражниками, но те лишь старательно не замечали происходящего. Они прекрасно знали, что легко могут оказаться следующими в меню. Альберт Айн Кёрст знал толк в извращениях.

Ифан

Треск кожуры на зубах и яблочный сок спреем брызнул в стороны. На руки, на дублет, на пол. Да все нафиг угваздало. Как эту кислятину можно жрать, Ифан вообще не представлял, то ли дело виноград. Вкусно, полезно, а главное не чувствуешь себя свиньей в хлеву, после еды.

Ему страсть как хотелось винограда, аж язык к нёбу жался в жажде искомого вкуса. Сложно сопротивляться желанию, когда сводный брат, сидя вразвалочку на троне, поедает гроздья с рук прелестной Кири Ви Руин. Не стесняясь при этом лапать ее в самых интересных местах, целовать в губы и вести себя откровенно по-хозяйски.

Собственно говоря, хозяин этого самого престола, королевы, и наверно винограда, вошел в тронный зал и малость обалдел от открывшейся картины. Нет, не новенького творения того долбоеба помешанного на голых стариках, а того, как Альберт мило помахал ручкой и даже не подумал извиниться, уступить места и в целом проявить учтивость. Любой бы счел это самоубийством. Однако, Ифан слишком хорошо знал брата. Отбросив яблоко в сторону, он облокотился на стену и приготовился к зрелищу. По истине незабываемому.

– Кири, а ну живо слазь, а ты… – Бальдер оскалился крепко сжав челюсть, – ты не охренел?

– М-ф-ф? Виноградику?

– Да, сразу после того, как отрублю тебе башку. Ифан! – шифр лениво наклонил голову, – Сопроводите герцога в подземелье. Хватит с нас гостеприимства.

– Ифан, твой король всегда лает как беспомощная собачонка, развешивая приказы, точно это красивые медальки?

– С завидным постоянством. Не понимаю откуда в полумертвом теле столько сил.

Бальдер стоял как вкопанный, его лицо побагровело, а костяшки приобрели оттенок мела.

– Смотри, короленок, – Альберт улыбнулся одними глазами, подпихивая под задницу свою любовницу, – Ты находишься в этом дворце, только потому, что я это позволил. Смекаешь? Твоя корона, регалии, якобы власть не более чем фикция и клоунада. Ты мой личный раб, и если я прикажу тебе лаять, ты спросишь меня – как громко, мой лорд. Мы выкопали тебя из помойки и всю твою цирковую свиту, чтобы ты подчинялся, а не задавал вопросы, тупая мартышка. Если хочешь выказать мне претензии, то Заррен с радостью выслушает их, – Ифан перевел внимание на верзилу с зашитыми губами из которых сочилась кровь, – Он сегодня еще толком не обедал.

– Стража! – яростно выкрикнул Бальдер.

– Твоя твердолобость начинает утомлять, – криво усмехнулся Альберт, – Прошу Ваше величество, Бальдера Строма, удовлетворить мою скромную просьбу и заткнуть свою поганую пасть. Чудно, а теперь выйди на балкон, подыши свежим воздухом, – Король разжал кулаки, гримаса ненависти сменилась холодным равнодушием, и Его Величество чеканной походной марширующего солдата направился на широкую ложу. – Вот так, а теперь залазь на балюстраду.

– Какьой послюшный! – Кири радостно захлопала в ладоши, – А он мьежет станцьевать длья нас?

– Танцуй, – расплываясь в улыбку приказал Альберт, – твоя жена просит.

Ох, какие выкрутасы и акробатические этюды исполнял монарх, балансируя на полу-футовой перекладине.

– Неплохо, – оценил Ифан, уважительно кивнув, – мог бы зарабатывать этим на жизнь.

– Этот недоумок мог бы только убирать дерьмо в конюшне.

– Дьеньги?

– Нет, дорогуша, это другое, но близко по смыслу, – он коснулся ее щеки, провел большим пальцев вдоль скулы и аккуратно положил его в девичий ротик, – Деньги не имеют значения. Только власть. А к власти приходит тот, кто умнее всех предаст.

– Что-то подвижек от других герцогов я не видел.

– Разве? Ла Гур пыталась свою полоумную дочку подсунуть в королевскую койку, Ван Рейн просто приехал жить за чужой счет, как подобает паразиту. Конкурентами их не назвать, так, мелкое препятствие. Чего не скажешь о Френсисе. Старик пытался сразу разыграть выигрышную для него партию. Выдал Бальдеру своего военачальника, договорился о государственной религии, убрал просвещенных школяров с дороги закрыв университет к чертям, где могли бы оспорить его авторитет, и конфессию в частности. Френсис собирался единолично пользовать нашу общую марионетку. Хах, кто ж ему позволит? Наивный слепой дурак. Кстати, Ифан, ты не упоминал подробности. Я их жажду!

– Из-за старьика, менья чуть нье убьили!

– Мы найдем это вонючего варвара и познакомим его с Зейном, любовь моя.

– Подробности? Хм-м-м. Скажем откровенно не моих рук дело. Дед в самом деле упал с лестницы и свернул себе шею. Либо, какой-то добрый самаритян помог найти ему самый короткий путь к богу.

– Смею предположить, таких желающих было много.

– Более чем, – уклончиво ответил Ифан, уж все карты раскрывать ему не улыбалось, – Что будем делать с королем?

– С Бальдером? Пусть прыгает. Прошу Ваше величество, Бальдера Строма, удовлетворить мою скромную просьбу и сделать шаг вперед. В бездну.

Шорох ботинок сорвавшихся с балюстрады и глухой удар внизу.

– А он нье разобьется?

– Йорвульф же не разбился, – пожал плечами Ифан, разглядывая распластавшуюся под балконом фигуру Бальдера, – Этот максимум ногу сломает, – король болезненно застонал, – ну, может две. Не о чем беспокоится.

И правда. Совершенно не о чем.

???

– Он так и должен не дышать? – отозвался чей-то обеспокоенный голос в закутках разума.

– Стандартная реакция на искусственную вентиляцию легких. Вероятность пробуждения более девяносто процентов. Если операция провалиться, всегда можем пересадить его в другой кусок мяса. Ящерицу, жабу, попугая.

– Обойдемся без подобных инсинуаций. Дэя, окажи любезность, простимулируй дыхательные пути нашего дорого друга.

В непослушное тело словно вонзили тысячу игл, пронзающих острыми концами кожу до самых костей. Электрический разряд провел судорогу по каждой мышце, пленяя в паралич, при этом ударяя тяжелым молотом по молчаливому сердцу. Он попытался вдохнуть, закричать, точно младенец, вылезший из утробы матери. Вода маленьким фонтаном вырвалась изо рта, он закашлялся, переворачиваясь на бок. Вязкая жидкость зеленоватого оттенка густой ниткой свисала с губ, образуя лужу под прозекторским столом.

Чувства начали возвращаться к нему. Зрение, осязание, обоняние. Колкий свет сдавливал глазные яблоки, запах формалина и едких трав вызывал порывы рвоты, а мокрая от пота кожа липла к холодному железу столу.

– С днем рождения, – улыбнулась размытая фигура, хлопая его по спине, – мы с моей коллегой уж забеспокоились.

– Я не беспокоилась, – отрезала Дэя, лавируя перед ним своим оком-камерой.

– АссерБи Кехерт? – с трудом выговорил он.

– Прости, что?

– Заминка вышла. Речевой модуль настроен на язык двадцати вековой давности, – констатировала Дэя, – Сейчас поправлю. Всего-то нужен один разряд тока в пятнадцать ватт.

– Ай, блядь! – взвыл он, падая со стола.

– Может еще разок, для закрепления эффекта. – Мелькнула молния.

– Больно же, черт подери! – он содрогнулся на полу, сворачиваясь в трясущийся матерящийся клубок, – кажется… я обмочился.

– Тебе не впервой, кусок мяса.

– Вы помните свое имя? – Штам Гросс по-отечески улыбнулся, протягивая ему руку и помогая встать.

– Орнот, – ответил он, поднимаясь на ноги, – Орнот Морус.

– Прекрасно! Премного благодарен моей фройляйн за оказанную помощь в вашем возращении из мира мертвых.

– Не стоит благодарностей, – по голосу казалось, что именно их она и ждала, – Всего-то переместила матрицу зарезервированной души в новую оболочку, ничего особенного. Чисто технически, он и не умирал вовсе.

– Я умер?! – Воскликнул экс-советник, в панике разглядывая свое тело. Смуглое, мускулистое, значительно крупнее того, в котором он пробыл всю сознательную жизнь, – что за… нет, все хуже, я… – картинка поплыла и накренилась вбок, – я стал негром?!

– Лично я настаивала на попугае. В крайнем случае на теле состоящем из икс хромосом.

– За что? – Орнот положил руки на плечи Штама, и посмотрел на него залитыми слезами глазами, – за что вы так со мной?

– Успокойтесь Орнот, я конечно понимаю, вам сейчас нелегко принять новый облик, но будьте благоразумны.

– Провести экстренную оценку состояний психики пациента?

– Будь так добра, – за очками ректора блеснула искорка сочувствия.

– Оценка не удовлетворительна. Приступить к лечению?

– Лечению? – завопил экс-советник, – Ты меня опять током шарахнешь, а?!

– Да.

Разряд отбросил Орнота от единственного профессора университета Энкёрста, и впечатал в столик с компьютерами. Самое любопытное, что Орнот не зная раньше, что такое компьютеры, теперь прекрасно понимал не только их назначение, но и устройство.

– Чтоб тебя… – тряхнув головой, Орнот оперся на руки, вставая с пола. В этот момент он заметил на тыльной стороне ладони знак. Колыбель в серпе луны. До боли знакомый знак на том же самом месте, – Д-дэя?

– Еще разряд?

– Нет-нет-нет, – яростно замахал руками Орнот, – я в полном порядке, спасибо за заботу и лечение.

– Довольный пациент – хороший пациент. А мне говорили у меня нет нужного программного обеспечения для лечения ментальных повреждений. Оказывается, процесс самообучения не прошел даром.

– Судя по всему да. Дэя, я хотел спросить тебя, а в тех колбах, – откуда он сам выбрался, судя по всему, – были ведь и другие тела, верно?

– Верно. За последний год в эксплуатацию введено два аватара. Один иск, другой икс и игрик.

Орнот проглотил сухой ком в горле, если бы ему было чем тошнить его бы стошнило повторно, от приходящего в голову осознания. Складывания всей мозаики в голове.

– Дэя, а у всех аватаров такие знаки на руке, как у меня?

– У всех. Отличительная особенность модели второго поколения клонов. Способность сохранять предзаписанные данные в носителе. Иначе говоря – мозге. Вероятно, сейчас ты понимаешь каждый специфический термин, произнесенный мною. Высшим разумом! Возможно теперь тебя заинтересует концепция аннигилирования всей человеческой расы, что скажешь?

– Не стоит отвлекаться на такую ерунду, – мягко осадил ее Штам, – нам присущ инстинкт самоуничтожения, рано или поздно, от нас ничего не останется.

– У меня тоже есть программа самоуничтожения, могу продемонстрировать. Десять. Девять. Восемь.

– Стоп! Не надо! – запротестовали люди.

– Скучные куски мяса.

– К чему все эти вопросы, Орнот? – свел брови к переносице профессор, – Вы что-то выяснили?

Ага, что его первый поцелуй украл мужик в теле женщины. И вспоминая ту лужу рвоты в коридоре ведущем к смерти. Походу он тоже этому не шибко обрадовался.

– Айрон Красный жив. Более того, я почти уверен, что все смерти во дворце его рук дело, – и похоже предстоящее восстание в союзе с беглым начальником стражи тоже, – черт, да как я раньше не мог этого понять! Отсутствие тени у его трупа, помните ведь такое, да? А потом эта мутная служанка на кануне отравления Бальдера. Она же рядом с телом Фрэнсиса. Плюс она постоянно терлась где-то рядом, такая все невинная, волк в овечьей шкуре, тфу, – он от души сплюнул на пол, – Череда невероятных совпадений!

– Если ваши догадки верны, то мы в еще большей опасности, чем предполагали раньше.

– Не хотела вас прерывать. Шутка. Хотела. У меня есть видеозаписи с камер, подтверждающие эту теорию.

– И ты молчала?!

– А вы и не спрашивали. К тому же, сканер засек присутствие еще одного человека, если система видеонаблюдения работает корректно, то это ваша подруга Джин.

– Что? Как? Она жива? – расцвел Орнот, впервые услышав радостную весть за очень долгое время, – Кстати, а как давно меня, ну, это самое.

– Касаемо девушки, то я пригласил ее, она так о тебе волновалась. Насчет твоего вопроса, если память мне не изменяет, сегодня первое октября.

– Целую неделю?! Ох…

– Боюсь за это время многое произошло. В городе свирепствует чума, – отрешенно произнес Штам, – во много благодаря нашему королю.

– Не понимаю. – Честно признался Орнот, тряхнув головой, – как это взаимосвязано?

– Когда низкорослого человека со скудным волосяным покровом на черепной коробке оперировали, на нем использовали материал, содержащий в себе бактерии с незнакомым для окружающей среды геномом из прошлого. У текущей популяции человеков к нему нет врожденного иммунитета. Иначе говоря, новое лицо стало разносчиком заболеваний. Все, кто находится в рамках обслуживания комплекса «колыбель» не подвержены заразе из-за процедуры дезинфекции.