Текст книги "Пробудившие Зло (СИ)"

Автор книги: Виталий Держапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Так, – произнесла она, захлопнув крышку шкатулки, – начнем!

Первым в «дело» пошли кожаные шнурки: подняв со стола, старуха принялась пробовать их «на вкус», по очереди облизывая узелки. Крылов с интересом наблюдал за её действиями, не понимая, для чего это нужно. Колдунья, слегка прикоснувшись языком к узелку, резко одергивала руку, как будто боялась обжечься. Словно контакты на квадратной батарейке проверяет, подумалось профессору: щиплет или нет?

– Вот эти два – сойдут! – Закончив «проверку», старуха отложила в сторону один из шнурочков. – А над этим придется поработать…

– А что с ним не так? – поинтересовался Дмитрий Михайлович.

– Плохо просолился, – заявила колдунья. – Надо добавить… – Она принесла солонку из буфета, осторожно держа её на вытянутой руке. Вручив солонку профессору, заявила: Теперь сыпь соль на шнурок и жуй!

– Что, простите, делать? – решив, что не понял, переспросил Крылов.

– Шнурок соли и жуй! Чего тут непонятного? – развеселилась старуха. – Сама бы пожевала, да на меня соль плохо действует! А шнурочек просолить надо как следует!

Дмитрий Михайлович посмотрел на требующий «обработки» шнурок: выглядел тот не лучшим образом. Не то, что в рот, в руки взять боязно: черный, скрученный, закорженевший от времени!

– Да ты, Умник, гляжу, брезгуешь? – Старуха ехидно ухмылялась. – В нашем деле, милок, брезгливым не место! Жить захочешь, и дерьма кусок слаще меда покажется! Жуй, кому говорю!

Профессор с трудом протолкнул комок, застрявший в горле. Щедро посыпал солью шнурок и, закрыв глаза, затолкал бабкино угощение в рот. Рот мгновенно наполнился тягучей кислой слюной. Поборов рвотные позывы, Крылов принялся «работать» зубами, стараясь, по возможности, не сглатывать.

– Умничка, ты, моя! – обрадовалась бабка. – А я уж думала, не сдюжишь – к каторжнику своему побежишь! А ты ишь, осилил… Ты жуй, жуй… Только послушай, что я тебе скажу: есть в тебе, мил человек, дар…

После таких слов Дмитрий Михайлович даже жевать перестал.

– Маленький, почти потухший, но есть, – продолжила колдунья. – Я это еще в первый раз заметила.

– Так почему сразу не сказала? – Выплюнув шнурок на ладонь, потребовал объяснений профессор. – Ну и гадость эта ваша заливная рыба! – Профессор гадливо сморщился, отирая рот тыльной стороной ладони.

– Приглядывалась я к тебе, Умник, – произнесла старуха. – Да и нужды особой не было…

– А сейчас, значит, появилась?

– Появилась, – произнесла бабка. – Старость не радость, тебе ли этого не знать? Сам, чай, не мальчик!

– А что, есть варианты? – догадавшись, куда клонит старушка, спросил Крылов.

– Варианты всегда есть, – размыто ответила колдунья. – Вопрос лишь в том, на какие жертвы ты готов пойти?

– Убивать я никого не намерен! – твердо заявил Дмитрий Михайлович. – Лучше уж стариком, чем остаток жизни…

– Не надо никого убивать! Вечной жизни, конечно, не обещаю… Но если котел раздобудем, да оскверненный «Гримуар»…

– Опять за старое? Я в такие игры не играю! – отказался от предложения старухи профессор.

– Не понял ты меня, Умник, – с досадой произнесла баба Феня. – Я уже не та глупая девчонка. После сотни лет скитаний, – она постучала себе по лбу указательным пальцем, – здесь кое-чего появилось! Мне уже ни богатство, ни власть – ничего не надобно! А вот пожить еще немного хочется! Да не старой развалиной, а вполне себе привлекательной бабой, лет этак под сорок-пятьдесят! Да и тебе, Умник, здоровье поправить не грех…

– Заманчиво, – согласился профессор. – А я вам, разлюбезная Аграфена Тарасовна, за какой надобностью? Котел мы вам и так, и так доставим… Если с Возгарем справимся, то и «Гримуар» вашим будет… Так зачем?

– Понимаешь, милок, с некоторыми делами в одиночку не управиться, – ответила колдунья. – Хотя бы малый ковен [50]50
  [50] Ковен – в английском языке традиционное обозначение сообщества ведьм, регулярно собирающихся для отправления обрядов на ночной шабаш. В современной неоязыческой религии это просто ячейка, группа верующих.


[Закрыть] нужен… А искать кого-то на стороне я не хочу – слишком долго я скрывалась…

– Понятно, – кивнул профессор, – лишний раз светиться неохота?

– Неохота. Лучше тихо-мирно жить-поживать…

– Да добра наживать, – подхватил Крылов.

– Да ты не бойся, никаких особых извращений не будет, – пообещала старуха. – А я твой дар раздую, тело укреплю…

– Не знаю, что и сказать, Аграфена Тарасовна, – честно признался Дмитрий Михайлович. – И хочется и колется…

– А ты не спеши – обдумай основательно. Покуда Возгаря обратно в гроб не загоним, время будет…

– Договорились! – произнес профессор.

– Вот и ладненько! – обрадовалась баба Феня. – А теперь это, посоли и жуй шнурочек-то – он еще недостаточно просолился!

Профессор с отвращением поглядел на шнурок, но вновь безоговорочно посыпал его солью и засунул в рот. Старуха тоже даром времени не теряла: нанизав «куриного бога» на один из шнурков, она при помощи хитроумного узла подвязала его к медальону. Воронье перо и костяную рогульку она искусно вплела в замызганные косички, после чего, распустив шнурок амулет, пристроила эту конструкцию меж цветных бусинок.

– Ну, все, хватит уже, пора работу предъявлять! – колдунья требовательно протянула руку, на которую профессор выплюнул слегка раскисший и пожеванный кусочек кожи.

Ни разу не поморщившись, баба Феня лизнула один из узелков. У профессора вытянулось лицо, едва он увидел, как в месте соприкосновения языка старухи и просоленной кожи в воздух выстрелила струйка дыма.

– Ох! – болезненно скривилась колдунья, одергивая руку. – Хорошо просолился, зараза!

– Что это было? – не теряя самообладания, спросил Крылов.

– Это плата, – со свистом вдыхая воздух, чтобы остудить обожженный язык, ответила баба Феня. – За все приходится платить, милок! – пояснила старуха. – И за обретение силы – тем более!

– Вот, оказывается, как это действует! – воскликнул Дмитрий Михайлович. – Я об этом читал, но думал, что байки…

– Это, как раз, чистая правда, – произнесла бабка. – Соль – первейшее средство против нечисти! Там, где есть соль – ничто не может быть заколдовано! Правда, все зависит от её количества.

– Так вы, уважаемая Аграфена Тарасовна, выходит – нечисть?

– Пока во мне есть хоть малая толика силы – да! А вот если растрачу все, сольюсь до самого донышка – могу её, родимую, горстями жрать! Только потом на восстановление способностей уйму времени убью! Поэтому приходиться мириться с таким вот положением вещей: на данный момент мы с солью несовместимы!

Но руками-то вы шнурок берете, – подметил профессор, – и никакого результата.

– Ну, то ж руки, а не глотка, – пояснила Аграфена Тарасовна. – Жжется слегка. Но если надолго этот шнурок, допустим, округ руки обвязать, ожог будет «будь здоров»!

– Ага, понятно, – качнул головой Крылов, вспоминая аналогию, – это как контакты от батарейки языком лизнуть. Щиплет. А если руками – так и не почувствуешь ничего.

– Не знаю, как там с вашими батарейками, а руками можно…

– Только осторожно…

– Правильно, Умник! Не зря в профессору выбился… Соображаешь! Я тебя быстро основным премудростям выучу!

– Давайте сначала с Возгарем разберемся, а там посмотрим, – ответил профессор.

Пока они вели обстоятельную беседу, старуха умудрилась вплести в «подготовленный» Крыловым шнурок оставшиеся ингредиенты, и прикрепить его к амулету. Подцепив «усовершенствованное» ожерелье айнов указательным пальцем, баба Феня скрупулезно осмотрела его со всех сторон.

– Готово, – произнесла она, не найдя изъянов в изделии. – Должно сработать. Зови своего каторжника, пусть примерит.

– Дров тебе, баб Фень, на два года хватит! – первым делом похвалился появившийся в избе Квазимодо. – Да и ты, гляжу, без дела не сидела! – произнес он, оценив «изделие народного промысла». – Работать будет? – поинтересовался он между делом, надевая амулет на шею.

– А поверить-то и не на ком, – сказала ведьма.

– Ладно, принимаем на веру, без полевых испытаний! – произнес горбун, пряча ожерелье под рубашку. – Ну что, бабуль, пора нам…

– Ну так и скатертью дорожка! – сказала баба Феня. – Ты, Умник, над моим предложением пораскинь, а ты, каторжанин, на рожон не лезь – тебя Возгарька в бараний рог свернет… Он хитрый, способ обязательно изыщет, как мою защиту обойти.

– Не боись, старая, прорвемся!

– Смотри сам не порвись! – предупредила ведьма. – Про котел не забудьте! Чем быстрее мне его доставите, тем быстрее я силы смогу восстановить! Ну а если сильно прижмет – прибегайте, есть у меня схрон один, заповедный, оттуда никакая нечисть вас выковырить не сможет!

– Учтем, Аграфена Тарасовна! До скорого свидания! – чинно раскланялся со старухой профессор.

– Наше вам, баб Фень, с кисточкой! – шаркнул ножкой горбун.

– Не паясничай, изверг! – нахмурилась старуха. – А то не посмотрю, что ты мне все дрова переколол, да накажу…

– Баб Фень, так я ж любя! – произнес Квазимодо, припадая губами к руке Аграфены Тарасовны. – Вот разрулим все косяки, я на тебе женюсь!

– Трепись-трепись! – рассмеялась бабка. – Ох, поймаю за язык! Я ж тебя насквозь вижу! Это ты от страха хорохоришься – давно уже по-настоящему не пугался! А на деле ты молчун, каких поискать! И слово своё держать умеешь!

– Все-то ты знаешь, баб Фень, – отбросив клоунские ужимки, серьезно произнес Квазимодо. – Поджилки трясутся – спасу нет…

– А накось, возьми, – старух протянула горбуну бумажный кулечек. – Пол чайной ложки на стакан кипятка… Принимай утром и вечером, перед сном – забудешь про дрожь в коленках!

– Спасибо, баб Фень! – от чистого сердца поблагодарил старуху Квазимодо.

– Сочтемся, – сказала ведьма. – А теперь – проваливайте, чтобы глаза мои вас не видели!

– Пойдем, Михалыч, пока при памяти! – хохотнул уголовник, выходя из избы.

* * *

На обратном пути Крылов, не переставая, думал над предложением Аграфены Тарасовны. Становиться ли подмастерьем у старой ведьмы, или послать её ко всем чертям? Хотя, надо признать, предложение заманчивое! Даже очень! Не к этому ли ты стремился, Дмитрий Михайлович, всю свою сознательную жизнь? Выискивая крупицы тайных знаний в древних трактатах? А что собственно, он теряет? Бессмертную душу? Теплое местечко в раю? Так это еще большой вопрос: куда направят после распределения? Есть подозрения, что любоваться райскими кущами придется из окна экспресса, несущегося прямиком в пекло! Так не стоит ли продлить своё существование здесь, на этой грешной земле? Протянуть сколько возможно, а там будь, что будет? Насладиться жизнью на полную катушку, чтобы было о чем вспоминать, сидя голой задницей на раскаленной сковороде или купаясь в кипящем масле! И хочется, и боязно… Так и не приняв никакое решение, Дмитрий Михайлович решил оставить сей насущий вопрос до лучших времен. Неизвестно еще чем закончиться их противостояние с воскресшим колывановским колдуном. Может, и не придется ничего решать…

– Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнул профессор через левое плечо, прогоняя дурные мысли.

– Чего-то ты, Михалыч, совсем суеверным стал? – усмехнулся Квазимодо. – Если черная кошка дорогу перебежит, объезжать седьмой дорогой заставишь?

– Знаешь, как говорят: лучше перебдеть, чем недобдеть! – ответил Крылов. – А в нашем с тобой деле лучше не рисковать понапрасну! Суеверия, как оказалось, не на пустом месте выросли!

– Народна мудрость?

– Ну, можно и так сказать, – ответил профессор. – Как думаешь, сумеют твои ребята котел для старухи раздобыть?

– Не кипишуй понапрасну! – обстоятельно заявил горбун – по мере приближения к дому, к нему вновь возвращалась былая уверенность. – Достанут они твой котел!

– Хорошо, – произнес профессор. – Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

Квазимодо промолчал. Он лишь неодобрительно покачал головой, осуждая излишнюю суеверность Крылова.

На подъезде к Алексеевскому монастырю, узкая проселочная дорога оказалось перегорожена двумя черными «Волгами» с темными тонированными стеклами. У одной из машин оказалось пробито колесо. И сейчас его сосредоточенно менял хмурый «водила». Возле головной машины стоял, покуривая трубочку, щуплый абсолютно лысый благообразный монах в темной сутане, с большим наперсным крестом на груди. Его открытое морщинистое лицо лучилось добродушной улыбкой. А вот люди, окружающие «батюшку» не понравились горбуну с первого взгляда. Было в них нечто такое… опасное… хищное… Сам будучи еще тем зверем, уголовник чувствовал таких людей за версту. Не простые ребятки, ох не простые! Даже расслабленные позы, в каких пребывали люди окружающие монаха, не могли ввести горбуна в заблуждение: если потребуется они в пять секунд могут порвать на куски любого… Да и слегка топорщившиеся элегантные костюмы наверняка скрывали огнестрельные сюрпризы в оперативных кобурах. Квазимодо затормозил и, открыв дверь, высунулся из «козлика».

– Мужики, может помочь? – крикнул он, зависнув на подножке.

– Сами справимся! – буркнул колдующий над пробитым колесом «водила».

– По обочине объедешь? – спросил один из окружения монаха.

– Попробую, – пожал плечами горбун.

– Тогда давай, пошевеливайся!

Квазимодо залез обратно в машину и осторожно, стараясь не свалиться в придорожный кювет, принялся объезжать «волгу», пробившую колесо. Выскочив на дорогу, он прибавил газ, внимательно наблюдая в зеркало заднего вида за оставшимися позади людьми.

– Ничего странного не заметил, Дмитрий Михалыч? – спросил попутчика горбун.

– Ты о чем? – погруженный в свои мысли профессор почти не обратил на встретившихся на дорогое людей никакого внимания.

– Машины с «конторскими» номерами…

– КГБ? Уверен?

– Угу, – кивнул горбун, – я этих псов как следует рассмотрел! Это не просто легаши! Те так – рохли… Эти – настоящие звери, бойцы! Причем приезжие – в наших краях такие не водятся! Можешь поверить на слово, уж я-то в курсе… Что может связывать приезжих чекистов и того странного монаха? – задумался уголовник. – Не просто же так они его до монастыря подбросили? – размышлял Квазимодо. – И стояли они вокруг него так, словно охрана… Ну, не может же «контора» охранять какого-то монашка?

– А почему ты решил, что он странный? – спросил профессор.

– Не знаю… Возникло такое ощущение… Ну, и курил он… – сбивчиво пояснил горбун.

– Курение не такой уж тяжкий грех, – возразил Дмитрий Михайлович. – Видывал я священников, смолящих табак без зазрения совести. Так что все в порядке.

– Нет, было в нем что-то странное… – не сдавался горбун. – Я прямо вот здесь почувствовал… – Он прикоснулся рукой к груди. – Черт, это амулет! Это он…

– Что с амулетом? – заинтересовался Дмитрий Михайлович.

– Это не я странное почувствовал, – сумел, наконец, разобраться с чувствами Квазимодо, – это амулет на него среагировал! Точно! Амулет!

– Ты хочешь сказать, что тот священник – нечисть?

– Не знаю, но амулет сработал! Зуб даю!

– Интересно, интересно! – произнес профессор. – Только нам от этого никакой выгоды.

– Ты прав, – согласился горбун. – А к амулету стоит прислушиваться… Мало ли…

Остаток дороги они преодолели без каких-либо происшествий. Горбун завез профессора во двор его собственного дома, где и высадил. Договорившись о следующей встрече, они расстались. У подъезда собственного дома горбуна ожидала ржавая желто-зеленая копейка, за рулем которой обнаружился кемаривший без всякого зазрения совести Хорек. Квазимодо постучал костяшками пальцев по грязному стеклу «форточки». Хорек «очнулся», посмотрел осоловелыми глазками на горбуна и расплылся в «ответной лыбе»:

– Квазимодыч, ты хде покрылся?

– С какой целью интересуешься, Хорек? – вкрадчиво поинтересовался Квазимодо.

– Да оно мне надо? – зная репутацию горбуна, сразу «съехал» Хорек. – Тебя пахан целый день высвистывает…

– Хобот? А чё за проблемы?

– А мне почем знать? Я весточку притараканил, а вы уж меж собой перетирайте…

– Покатили к Хоботу! – распорядился горбун, залезая в машину. – Где он сейчас?

– У Ашота в тошниловке, – сообщил Хорек, заводя свой тарантас.

К летнему ресторанчику «Арарат» Хорек домчал горбуна минут за пятнадцать. Когда до заведения оставалось метров двести, Квазимодо почувствовал что амулет «шевельнулся», предупреждая о какой-то опасности. Настороженно зыркая по сторонам, горбун вылез из машины и прошел под навес, где с комфортом наливался дорогим коньяком Хобот. Пахан и оказался тем самым объектом, на который «сделал стойку» доработанный старухой древний амулет айнов. Вот оно в чем дело! Горбун потихоньку начал разбираться в действии колдовской финтифлюшки. Если вспомнить, как вылечился от чахотки Хобот – все становиться на свои места: амулет позволяет распознать не только саму нечисть, но и людей, плотно с ней соприкоснувшихся.

«Ай да бабка, ай да молодец! – обрадовано подумал Квазимодо. – С помощью этой штукенции можно будет с точностью определить, кто есть кто!»

– Появился? – опрокинув очередную стопку, принялся буравить подельника тяжелым взглядом авторитет.

– Че за срочность, пахан? – присаживаясь напротив, спросил горбун, наливая в пустую рюмку коньяка из початой бутылки.

– Он приходил… – глухо произнес Хобот, а горбун не стал уточнять, кто именно: и так все понятно. – Сказал, что нашел себе новое тело…

– Ну, а мы причем?

– А нам нужно доставить это тело к нему…

«Ну, вот, началось!» – подумал Квазимодо, залпом опустошая рюмку. Вкуса спиртного он так и не почувствовал.

Глава 14

Пгт. Нахаловка 1980 г.

Обратно в поселок парни вернулись далеко за полночь. Вновь оккупировав под «штаб» летнюю кухню бабушки Алика, парни приняли меры все возможные безопасности, чтобы безумный дух колдуна не смог к ним ввалиться посреди ночи. Наскоро перекусив остатками ужина, заботливо оставленными бабушкой Алика в стареньком тарахтящем холодильнике, они насыпали по периметру кухни вдоль стен толстые соляные дорожки, соединив их в единое целое.

– А если в гальюн ночью припрет? – поинтересовался Леньчик.

– Вон ведро в углу, – ответил Алик. – По маленькой в него, если уж совсем невтерпеж! Ну, а по большому – потерпите до утра! Так, освященные крестики все надели? – Леньчик с Кучерявым синхронно кивнули. – Отлично! А где бутылки со святой водой? – засуетился Алик.

– Я их под кровать поставил, – ответил Кучерявый.

– Давай их сюда, – распорядился Александров. – Нужно возле каждой кровати расставить – чтобы под рукой были!

Сказано-сделано: Леньчик быстро раскидал винные бутылки со святой водой по местам – в изголовье каждой кровати.

– Так, открываются легко, – Алик лично проверил, как вытаскиваются пробки из горловин бутылок.

– А я недавно в магазине детские водяные пистолеты-брызгалки видел, – сообщил друзьям Кучерявый. – Из них удобнее водой поливать, чем из бутылок… Да и быстрее получиться.

– Хм, дельное предложение, – похвалил Кучерявого за идею Крепыш. – Завтра купим. Их и носить с собой удобнее… Теперь иконы батюшкины по стенам развесим – и можно дрыхнуть!

– На вахте никого оставлять не будем? – спросил Леньчик.

– Сегодня не будем, – мотнул головой Алик. – Выспаться всем нужно. К тому же все слышали, что батюшка Никанор сказал? Бесплотному духу через такой заслон не прорваться!

– А если он опять в кого-нибудь вселиться? – испуганно предположил Кучерявый.

– На этот случай у нас Мухтар во дворе имеется, – отрезал Алик. – Он чужого за километр облает… Так что по койкам!

Друзья уже давно посапывали, уткнувшись носами в подушки, а к Леньчику сон не шел. Поворочавшись с полчаса с боку на бок, он взял со стола фонарик и вытащил из выдвижного ящика тетрадку покойного Филимоныча…

Москва 1939 г.

…Чекисты отпрянули от сотрясающегося мелкой дрожью особняка. Из трещин и проломов в стенах дома вновь полезли фиолетовые щупальца. Однако на этот раз они беспорядочно метались из стороны в сторону, лишь срывая острыми когтями пласты штукатурки со стен. Движения щупалец становились все медленнее и медленнее, наконец, они, слегка подрагивая в конвульсиях, обвисли мокрыми тряпками и замерли.

– Кажись, получилось? – недоверчиво произнес капитан Толоконников, подбираясь поближе к неподвижному щупальцу. – Владимир Николаевич, а ведь и вправду издохла тварина! – радостно сообщил он, тыча в фиолетовую конечность табельным серебряным кинжалом. – Никакой реакции!

– Всем приготовиться! – распорядился старший майор. – Пантелеев, Коваль – двери! Петраков…

– Я, товарищ старший майор! – вытянулся Петраков.

– На рожон не лезь – опыта у тебя нет, – приказал Кузнецов. – В особняк пойдешь со мной после основной группы…

– Товарищ старший майор, как это опыта нет? – решил оспорить приказ руководства лейтенант. – Да я по особо опасным…

– Отставить разговоры! – не стал слушать оправдания Петракова Владимир Николаевич. – По местам!

– Не геройствуй, лейтенант, – доверительно произнес капитан Толоконников, по-приятельски похлопав Сергея по плечу, – успеешь еще проявить! У нас своя специфика, а ты в ней пока нив зуб ногой… И так все уже поняли, что ты хлопец хоть куда…

– Время, Гордей! – требовательно произнес Владимир Николаевич.

– Виноват, товарищ старший майор! Все готовы? – еще раз уточнил у группы капитан. – Тогда с Богом! – Толоконников размашисто перекрестился, чем в очередной раз загнал Петракова в ступор: чтобы капитан чекистов прилюдно рожу крестным знамением осенял… Это же ни в какие ворота!

На разрушенное крыльцо заскочили лейтенанты и быстро столкнули на землю мешающий отворяться дверям мусор. Затем, ухватившись за литые ручки-грифоны, резко потянули створки дверей на себя. На этот раз двери распахнулись без каких-либо проблем. Из темного дверного проема вылетел густой серый клубок тумана. Под этим прикрытием на улицу выметнулась целая стая черного воронья, тут же атаковавшая чекистов, оцепивших крыльцо особняка. Раздались частые выстрелы, скосившие часть стаи прямо на вылете из здания. Невзирая на потери, птицы, словно обезумев, кидались на людей, норовя вышибить клювами глаза и содрать когтями кожу с головы. Оперативники прекратили стрельбу, боясь зацепить своих, и перешли в «рукопашную». Ловко орудуя серебряными клинками, а то и попросту голыми руками, они сворачивали воронам головы, рубили шеи и крылья. Минут через десять все было кончено: все свободное пространство возле крыльца было завалено черными трепыхающимися тушками.

– Заходим! – распорядился Гордей и, взмахнув пистолетом, первым вбежал в особняк.

Следом за ним, вновь ощетинившись стволами ППД-34 [51]51
  [51] ППД-34 – Пистолет-пулемет Дегтярева модификации 1934 г.в.


[Закрыть], в помещение прорвалась группа боевой поддержки. Петраков рванулся следом, но его мягко остановил Кузнецов, взяв под локоть.

– Не спеши лейтенант. Слушай меня внимательно! – пристально глядя в глаза Петракову, требовательно произнес он. – Не верь тому, что, возможно, увидят твои глаза…

– Не понял, товарищ старший майор? Как это – не верь?

– Большая часть того, с чем придется встретиться – лишь иллюзия.

– Как гипноз?

– Что-то похожее, – согласился Кузнецов. – Поэтому, прошу, от меня ни на шаг! Считай это приказом! У тебя ни защиты, ни опыта – наделаешь еще глупостей по незнанию… Все вопросы потом! Понял?

– Так точно, товарищ старший майор! – отчеканил Петраков. – Поперек батьки в пекло не лезть!

– Точно, – улыбнулся Владимир Николаевич. – Но если крикну «падай», выполняй не раздумывая!

– Так точно!

– С Богом! – Владимир Николаевич неспешно осенил себя крестом под неодобрительным взглядом Петракова. – И тебе советую, – ласково произнес он, доставая из-под гимнастерки нательный крестик и прикладываясь к нему губами.

Петраков, сжав зубы, резко мотнул головой: а вдруг проверка?

– Не буду! – твердо заявил он. – Я убежденный атеист!

– До сих пор? – усмехнулся старший майор. – Ладно, то ли еще будет!

– Я от своих убеждений не откажусь! – пафосно заявил лейтенант. – Хоть режьте меня!

– Что ж, – развел руками старший майор, – вся правда в глазах смотрящего! Но не верь глазам своим! – еще раз напомнил Кузнецов. – Поехали!

Бодро взбежав по ступеням, Владимир Николаевич на мгновение притормозил у до сих пор державших створки распахнутыми оперативников.

– Максим, Володя, прикрываете тылы, – приказал он лейтенантам. – Без особой нужды в драку не лезть!

– Так точно! – браво откликнулся рыжеволосый Пантелеев. – Не первый раз замужем, Владимир Николаевич!

– А порядки у них не особо строгие, – подумалось Сергею. – Но начальство уважают и любят, сразу видно! Вон как из кожи лезут, чтобы старшему майору угодить! По принуждению такого рвения фиг добьешься! Видать, Кузнецов нормальный мужик и дельный руководитель…

Стараясь не наступить в потемках начальству на пятки, Петраков следом за старшим майором вошел в мрачный особняк. За ними, заклинив остатками разбитых перил створки дверей, чтобы не закрывались, в помещение проскользнули обеспечивающие прикрытие Пантелеев и Коваль.

Переступив порог купеческого особняка, Сергей на мгновение «потерялся». Переход с освещенной солнцем улицы во мрак помещения притупил зрение: некоторое время Петраков вообще не мог ничего рассмотреть. Хотя, по идее, через распахнутые настежь двери должно было проходить достаточно света. Но его не было, словно за спиной лейтенанта возникла глухая стена. Поэтому первое, на что обратил внимание Петраков, оказавшись в старом доме – запах. Пахло не так, как должно пахнуть в старинном особняке, превращенном в общежитие – человеческим потом, кошками и пригорелой пищей. Нет! Тяжелый и влажный воздух смердел болотной жижей, ряской и разлагающимися трупами. С трудом поборов рвотный рефлекс, вызванный ядовитыми болотными испарениями, Сергей, преодолев еще несколько шагов, едва не налетел на спину Кузнецова.

– Это вы, товарищ старший майор? – спросил он шепотом.

– Я, – так же тихо ответил ему Кузнецов.

– А почему так темно и ничего не видно? – гнусаво поинтересовался он, стараясь не дышать носом: рвотные позывы так и норовили вывернуть внутренности наизнанку.

– Происки врагов! – коротко бросил Владимир Николаевич. – Да что же такое с фонариком? – чертыхнулся он, встряхивая прибор. – Наконец-то! – выдохнул он, когда слабый лучик электрического света упал ему на руки. – Так, и что на этот раз? – произнес он, водя фонарем из стороны в сторону.

Тусклый луч фонаря вырывал из темноты корявые деревья, пузырящуюся болотную жижу, покрытую гниющей ряской и стелющимися клочьями тумана.

– Как это? – опешил Сергей, враз растеряв былую уверенность. – Где это мы, товарищ старший майор? Мы же в дом вошли? Бывал я в нем и не раз… А это… это какое-то болото!

– Я же предупреждал, – ответил Кузнецов, – не верь глазам своим! Это иллюзия!

– Какая же это иллюзия? – Петраков, шагнув в сторону, поддел носком сапога лист кувшинки, плавающий в небольшой смердящей луже. – Все настоящее!

– Это только кажется, – заявил старший майор. – Правда, это не совсем иллюзия – это измененное пространство. Но, если нашим противникам удастся провести обряд, все это действительно может выплеснуться в реальность!

– А где остальные? – спросил Петраков, не сумев ничего рассмотреть вдали – за стеной плотного тумана.

– Ушли вперед, – ответил старший майор. – Ничего, нагоним! Что-то Пантелеева долго нет, – забеспокоился Владимир Николаевич. – И Коваль куда-то запропастился…

– Куда они пропасть могли: мы же практически одновременно в дом заходили? – терзаясь смутными подозрениями (уж не разыгрываю ли его?), спросил Петраков. – Тут дверь в двух шагах должна быть!

– Вход в измененное пространство для каждого сугубо индивидуален, – пространно ответил Владимир Николаевич. – У тебя на редкость быстро получилось… – прервался Кузнецов, заметив два огонька электрических огонька загоревшихся в темноте. – Прибыли?

– Прибыли без потерь! – доложил Пантелеев, настороженно поводя фонарем по сторонам. – Ну и гадское же местечко!

– А когда оно лучше бывало? – фыркнул Коваль. – Хоть бы одна сволочь райские кущи создала!

– Ага, размечтался – держи карман шире! – парировал Максим. – Им по чину не положено…

– Разговорчики! – рыкнул на расшалившихся лейтенантов старший майор. – Как дети, право слово! Догоняем основную группу! – распорядился Кузнецов. – Мы и так уже прилично отстали!

– И куда нам? – спросил Петраков, беспомощно оглядываясь по сторонам. – Здесь темно, хоть глаз коли!

– И правда, Владимир Николаевич, может освещение какое сообразить? – предложил Пантелеев. – С фонариками мы далеко не убежим, а Светоч у капитана Толоконникова…

– Копаться нужно меньше! – беззлобно заметил Кузнецов. – А насчет освещения ты прав. Сам осилишь?

– Попробую, – без излишнего энтузиазма ответил розовощекий лейтенант.

– Отставить! – произнес старший майор. – Так мы еще кучу времени потеряем! Я сам…

– Но, товарищ старший майор, вам… – возразил Максим.

– Т-с-с! – Владимир Николаевич приложил палец к губам. – Помолчи!

– Есть! – нехотя подчинился лейтенант.

Кузнецов, расстегнув пуговицу, закатал левый рукав.

– Нож! – требовательно произнес он, протянув руку.

Пантелеев вынул серебряный кинжал из ножен и рукоятью вперед протянул оружие начальнику. Пальцы старшего майора сомкнулись на простой деревянной рукоятке. Одним отточенным движением Владимир Николаевич полоснул себя острым лезвием по запястью. К удивлению Петракова, из открывшейся раны не хлынул поток крови, а лишь медленно выступило несколько темных и вязких, словно отработанное машинное масло, капель. Вернув кинжал лейтенанту, старший майор обмакнул кончики пальцев правой руки в густую кровь. Затем он поднял запачканную руку и нарисовал на черном небе воображаемый круг, что-то при этом напевая себе под нос. На глазах изумленного Сергея, нарисованный круг засветился ровным желтоватым светом, превратившись в самую обыкновенную луну.

– Этого не может быть! – не сдержался Петраков, протирая глаза кулаками.

– Может, – Кузнецов улыбнулся, с помощью Максима перетягивая рану платком. – В измененном пространстве возможно многое, что невозможно в реальном мире.

– Товарищ старший майор, я уже ничего не понимаю! – признался Петраков, положа руку на сердце. – Ведь это какой-то бред!

При свете луны стало видно, что болото, простирающееся во все стороны, на сколько хватало глаз, не имеет конца и края.

– Терпи, казак! – глаза старшего майора весело блеснули в свете им же сотворенной луны. – Поторапливаемся, ребятки! Я не знаю, сколько продержится наше светило…

– Здесь только одна тропа, – сообщил Коваль, пройдя немного вперед, – более-менее пригодная для передвижения… По ней Гордей отряд и повел. Не поленился, капитан, вешками дорогу отметил!

– Так чего мы ждем? – поторопил подчиненных старший майор. – Сергей, за мной! След в след! И по сторонам не забывай поглядывать! Оружие есть? – спросил, опомнившись Кузнецов.

– Есть, – ответил Петраков. – ТТ.

– Отлично! Парни, снабдите лейтенанта патронами…

– Да у меня полный комплект, – произнес Петраков, вынимая пистолет из кобуры.

– Нет, не пойдет твой свинец! – усмехнулся Пантелеев. – Держи! – он протянул снаряженную обойму Сергею.

Петраков взял обойму, пули в ней весело блестели в свете луны.