Текст книги "Пробудившие Зло (СИ)"

Автор книги: Виталий Держапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Виталий Держапольский
Пробудившие Зло

Глава 1

1971 г.

Рубчатые протекторы велосипедных шин оставляли в пыльной дорожной колее замысловатые переплетающиеся узоры. Солнечные зайчики, отражаясь от никелированных деталей звонков, колесных спиц и разноцветных катафотов, временами слепили глаза. Задорно дребезжали самодельные проволочные трещотки на рулевых вилках. Похрустывали несмазанные подшипники, бренчали растянутые цепи, поскрипывали кожаные сиденья. Пролетали мимо кусты и деревья, растущие на обочине. Ветерок охлаждал разгоряченные безудержной гонкой тела, отгонял слепней-кровососов, бесчинствующих жарким летним вечерком. Троица мальчишек-велосипедистов, не так давно забросившая куда подальше сумки с учебниками за седьмой класс, наслаждалась всеми прелестями трехмесячного «ничегонеделания». Истошно крича и улюлюкая, они преодолели очередной затяжной спуск, с трудом объезжая рытвины и колдобины, в изобилии встречающиеся на заброшенной лесной дороге. В тенистой ложбинке один из мальчишек, вырвавшийся вперед, резко дал по тормозам, заклинив заднее колесо. Паренек, придерживая пошедший юзом велик, уперся одной ногой в землю и, эффектно развернув железного коня на сто восемьдесят градусов, остановился:

– Поцики, перекур! – закричал он, оттаскивая велосипед на обочину и роняя его на землю.

– Чё, упрел, Андрюха? – поинтересовался второй «гонщик», лихо затормозивший возле брошенного на землю велика.

– Угу, ноги гудят! – тряхнув каштановыми кудрями, согласился Андрей. – А у тебя, Алик, копыта тоже, чай, не железные!

– Да я, вроде, и не устал. – Алик пожал крепкими загорелыми плечами – в кругу друзей он считался самым сильным и выносливым. – Проехали-то всего ничего: километров пятнадцать. Вот когда мы с Витьком на Длинное купаться гоняли…

– Постой, а где Лёньчик? – озадачился Андрюха, отирая снятой майкой крупные капли пота, выступившие на лбу.

– Ты чё, Пухлика не знаешь? – усмехнулся Алик, щелчком сбивая капельку пота, повисшую на кончике носа. – На подъеме он лопату потерял – от рамы отвязалась. Ща, наверное, в гору шпилит, – предположил он. – Вот-вот на пригорке появиться должен…

Словно в подтверждение его словам на самой маковке пологой сопки появилась фигурка одинокого велосипедиста. Андрюха приложил козырьком ладошку к глазам, загораживаясь от слепящего солнца.

– Ага, Лёньчик! – узнал он приятеля. – Давай быстрей, пентюх! – закричал он, спугнув затаившуюся в лесу стаю ворон. Переполошенные птицы закричали и принялись нарезать круги над мальчишками. Андрюха подобрал с земли камень и метнул его в ближайшего ворона:

– Вот разорались!

– Крути педали! – крикнул Алик замершему на вершине горы велосипедисту.

– Ага, пока не дали! – хохотнул Андрюха, падая в траву рядом с великом. – Не надо было его с собой брать, Ал: мы с Пухликом до темноты не успеем вернуться… А еще копать сколько?

Определенный резон в словах мальчишки присутствовал: Лёньчик – невысокий белобрысый мальчишка, прозванный за излишнюю тучность Пухликом, не блистал спортивными успехами в школе. Чего греха таить, физрук ставил ему троечку по своему предмету исключительно из жалости: ни прилично пробежать стометровку, ни подтянуться на перекладине Лёньчик был не в состоянии. Не то, что Алик, которому и склепку, и выход, да и солнышко на турнике – как два пальца…

– А сколько уже натикало? – спросил Алик, наблюдая, как отставший товарищ осторожно спускается по раздолбанной дороге.

Андрюха картинно поднес руку с надетыми на запястье большими «командирскими» часами, обладанием которыми он ужасно гордился, к глазам:

– Пятый час.

– Успеем, – успокоил Андрюху Алик, – ехать осталось совсем чуть-чуть.

– А ты сам-то был на этом кладбище хоть раз? – полюбопытствовал Андрей.

– Мимо проезжал, – ответил Алик, – когда с отцом в прошлом году за грибами ездили.

– И чё там? Страшно?

– Кладбище, как кладбище… Чего там бояться? – невозмутимо произнес парнишка.

– Ну… Как чего? Всякое болтают… Зря, что ли Колываново вымерло?

– Ты, Дюха, больше бабку свою старую слушай, она тебе такого наболтает… Ты чё, Кучерявый, в натуре, в эти байки веришь?

– Ну… я это… – замялся Андрей, отводя взгляд голубых глаз в сторону.

– Ты чего? – Алик даже задохнулся от возмущения. – Веришь? А еще комсомольцем стать собираешься… Вот это едрёна-макарона! Да расскажи я кому – засмеют! Атеист, блин, недоделанный!

– Ты это, Алик, не говори никому, – виновато потупившись, попросил мальчишка. – Не по себе, просто…

– Ладно, тебе, Андрюха – не журись! Не скажу я никому, даже Леньчику, – пообещал Алик.

– И на кой хрен мы на это чертово кладбище потащились? – риторически спросил мальчишка.

– Да фиг его знает? – пожал плечами Алик. – Интересное приключение, прям, как в книжках…

Кто первым предложил раздобыть человеческий череп, пацаны уже и не помнили. Просто захотелось им в один прекрасный момент, доказать хлопцу из параллельного класса – Севке Филимонову, что они тоже «не лаптем щи хлебают». Была у Севки чудесная вещица, отчего-то вызывавшая зависть у пацанов – искусно инкрустированная металлом пепельница, сделанная, как с гордостью говорил сам владелец, из настоящей человеческой черепушки. Уличить одноклассника в обмане, мальчишкам не удалось: откуда же им было знать, что пепельницу привез из заграничной турпоездки отец Филимонова, занимающий «скромную» должность председателя местного райисполкома. И на самом деле вожделенный артефакт был искусно сымитирован из гипса. В отместку друзья пообещали заклятому недругу, что тоже раздобудут настоящую черепушку, вставят в пустые глазницы цветные лампочки, превратив костяную коробочку в настоящую «светомузыкальную установку». Севка в тот день лишь презрительно хрюкнул, ни капельки не поверив в расписанную радужными красками авантюру. Идея разжиться черепушкой на заброшенном кладбище исчезнувшего столетие назад села Колываново, пришла в головы друзей практически одновременно. Да и где еще раздобыть заветную вещицу, как не на заброшенном погосте?

Лёньчик тем временем тоже спустился с горки и присоединился к друзьям.

– Пацаны, – тяжело дыша, просипел он, – знал бы, что в такую даль потащите – хрена бы с вами поехал!

– Ничего, Пухлик, зато лишний жирок порастряс! – по-приятельски беззлобно подковырнул одноклассника Дюха.

– Отвянь, патлатый! – даже не думая обижаться, отмахнулся от «шутника» Пухлик – он давно уже привык к таким вот подковыркам закадычных друзей. – Водичка осталась, а то в глотке пересохло?

– А свою выдул уже? – недовольно прищурился Кучерявый.

Лёньчик кивнул.

– Вот ты бездонный водохлёб! – добродушно ругнулся Алик, вынимая из зажима багажника мятую солдатскую фляжку. – Держи!

– У-у, морсик голубичный! – попробовав содержимое фляги, одобрительно произнес Пухлик, после чего основательно присосался к горлышку.

– Э-э-э! Братская чувырла, все не выдуй – нам еще обратно тащиться! – предупреждающе воскликнул Алик.

Мальчишка с явной неохотой оторвался от фляжки:

– Чё, жаба давит? Морсу пожалел?

– Я ж сказал – нам еще возвращаться! – повторил крепыш.

– Воды из ручья наберем, – парировал Пухлик. – Вон их по пути сколько встречалось…

– А чего же не набрал? – ехидно поинтересовался Андрюха.

– Так за вами гнался, не до того было, – попенял приятелям Пухлик. – Один раз даже развернуться хотел…

– Зассал, что ли? – презрительно бросил Алик, выразительно взглянув на Кучерявого.

– А чё сразу зассал? – возмутился Лёньчик. – Просто… могилы рыть… как-то… в падлу, что ли.

– Чистеньким остаться хочешь? – жестко бросил Алик. – А когда Севке по ушам ездил, не в падлу было? Можешь валить! А лично я не хочу пустобрёхом прослыть – один черепушку откопаю!

– Да ладно, Ал, чего ты на Пухлика взъелся? – заступился за толстячка Кучерявый. – Сказали – откопаем, значит – откопаем! Правда, Лёньчик?

– Сделаем, – тяжело вздохнув, ответил толстячок, которому затея с кладбищем нравилась все меньше и меньше.

– Отдохнули? – спросил Алик, поднимая велосипед с земли.

– Мож, еще чуток постоим? – попросил Пухлик. – Ноги сводит, мочи нет!

– Некогда! – мотнул головой здоровяк. – А то по темноте придется взад ехать. Дорогу сам видел… – Он взгромоздился на велосипед. – Догоняйте! Совсем немного осталось! – Паренек налег на педали и через мгновение скрылся за поворотом.

Мальчишки переглянулись и с обреченным видом потащились следом за «предводителем».

* * *

Заброшенный колывановский погост, основательно заросший лесом, неожиданно вынырнул из придорожных зарослей. То тут, то там в живописном беспорядке торчали из кустов покосившиеся деревянные кресты-домики, остатки разрушившихся поминальных столов и скамеек скалились щепками подгнившей древесины, а поеденные коррозией металлические оградки уже давно не защищали забытые могилки от чьего-либо вторжения. Вязкую тягучую тишину забытого кладбища нарушал лишь мерный стрекот кузнечиков, на самом деле только подчеркивающий ощущение заброшенности.

– Оно даже ближе оказалось, чем я рассчитывал, – произнес Алик, дождавшись сбора всей компании. – Никто не передумал?

– Где рыть будем? – вместо ответа спросил Андрей.

– Молодцы, так держать! – обрадовался Альберт. – Мы еще нос Севке утрем! Рыть будем подальше от дороги. Мало ли чего…

– Угу. Мало ли чего, – согласно кивнул Пухлик, повторяя за приятелем. – Чтобы не увидел никто.

Мальчишки свернули с дороги и углубились в заросли, спрятав велосипеды в небольшом овражке. Петляя между могилок, мальчишки с интересом осматривались: время основательно поработало над кладбищем, превратив рядовой, в общем-то, деревенский погост в декорации сказок Александра Роу. Кажется, что вот-вот, и из-за деревьев покажется вросшая в землю по самую крышу хижина колдуна или, на худой конец, избушка на курьих ножках.

– Бли-и-н, – свистящим шепотом протянул Лёньчик, – а оно огромное…

– Кладбище-то? – переспросил Андрюха, передернув плечами – от открывшейся величины старого погоста паренька словно ледяной крошкой осыпало. – Здоровое – факт! Мне бабка рассказывала, что Колываново чуть не тыщу лет тут стояло. А представь, сколько за это время народу перемерло!

– Тыщу лет жили? – удивился Пухлик. – И вдруг раз – и не стало никого…

– Угу, бабка так и говорила: вымерли в одночасье! – подтвердил Кучерявый. – То ли зараза какая, то ли… – он кинул быстрый взгляд на Алика, – нечисть…

Услышав про нечисть, крепыш, идущий первым, презрительно рассмеялся:

– Дрон, ты, как и бабка твоя, набожная – еще тот сказочник! Какая, нафиг, нечисть? Ты еще о душе расскажи, о боге… Может, она тебя еще и окрестила? Смотри, как бы в школе не узнали – плакал тогда твой комсомольский значок!

– Ты тоже, Ал, говори, да не заговаривайся! – возмутился Андрюха. – Чего я, с ума сошел, креститься?

– Да кто тебя знает? – нарочито серьезно произнес Алик. – Ты же про нечисть тут соловьем заливаешься…

– Ну, так бабка ж рассказывала! А ты сам-то, хоть, знаешь, почему деревня исчезла?

– Да это каждый в нашей деревне знает! – хмыкнул Алик. – Нам же историчка в прошлом году рассказывала… Ах, да, ты как раз тогда в больничке с желтухой валялся. Вот и пропустил.

– Ну, и чего она там рассказывала?

– Да ничего особенного: стояла себе деревня Колываново. Люди в ней жили… Насчет тысячи лет – неясно даже для историков, а вот лет пятьсот назад – точно стояла. Есть там где-то упоминания в архивах. Наш поселок – Нахаловка, возник лет двести назад, как выселки этого самого Колываново. А в конце девятнадцатого века, год не помню, случился в Колываново большой пожар – ни одного дома не уцелело. Все, кто уцелел, перебрались в Нахаловку к родичам. Сначала, вроде бы, хотели заново отстроиться, но отчего-то не стали. Вот и весь сказ! И ни о какой нечисти – ни слова! Сказки все это! А тебе, как пионеру, должно быть стыдно! Не существует никаких призраков и привидений, колдунов, ведьм, упырей и прочей бодяги! Если помер человек, то от него ничего не остается в итоге, кроме горстки костей! Ни-че-го!

– Да знаю я! Знаю! – поморщился Кучерявый. – Только все равно не по себе, как-то…

– Лёньчик, а ты как? – спросил Альберт.

– Да, как-то, тоже…

– Вот, что, поцики, – Алик остановился, – выкиньте из головы всякую хрень! Мне дед, а он у меня всю войну прошел, так говорил: нужно бояться не мертвых, а живых. Вот от кого можно горя по самое «нехочу» хапнуть. А уж он мертвых на войне насмотрелся! Иногда рядом с мертвецами и спать, и есть приходилось… И ничего, никого ни призраки, ни привидения не заели. Понятно?

– Понятно, – со вздохом ответил Андрюха. – Че, где тормознем? Время-то идет.

– Думаю, что на тот конец кладбища топать нужно. К остаткам старой церкви. И от дороги далеко, да и могилки там должны быть самые старые…

– А это причем? – не понял Пухлик.

– Ну, там… перегнить чтобы все успело… – немного помедлив, ответил Алик. – Не, пацаны, не подумайте, что я брезгливый… Просто, чем старей могилка, тем, наверное, чище. Все-таки, не хочется всякие жилы, ну, или, чё там у них…

– Сухожилия, связки, – подсказал Пухлик, сестра которого работала санитаркой в поликлинике. – А требуха даже у самых свежих мертвяков уже сгнила давно.

– Лёньчик! – Кучерявый побледнел и вновь передернул плечами. – Не надо об этой пакости…

– Ого, вот это номер! – заржал на все кладбище Алик. – Ты, Кучерявый, кроме привидений, может, еще и крови боишься?

– Отвали, придурок! – огрызнулся Андрей, побледневший еще больше. – Не боюсь я крови! – сглотнув тягучую кислую слюну, заполнившую рот, просипел он. – Не люблю я мертвяков…

– Зато как рассказы бабкины…

– Да, пошел ты, урод! – воскликнул Кучерявый. – Зря я с тобой…

– Алик, ты, в натуре, задрал! – поддержал Андрюху Лёньчик. – Чё ты ко всем цепляешься? Копай один, если так хочется! Дюха, пошли!

– Пацаны, да ладно вам! – резко сменил тон Алик. – Просто меня самого немного потряхивает, вот и…

– А мы-то в чём виноваты? – напирал Пухлик. – А еще друг!

– Лёнь, Дюха, я не прав, – повинился перед друзьями крепыш. – Больше не буду! Забудем, а?

– Хорошо, уговорил! – оттаял Кучерявый. – Веди давай, Сусанин!

Через полчаса блужданий по кладбищу в просвете между деревьев показались развалины небольшой деревенской церквушки – пара уцелевших каменных стен и остатки фундамента. Церквушка, в отличие от заросшего лесом погоста, стояла на открытом пространстве – на самом краю лужайки, примерно сто метров в диаметре. Отчего-то ни деревья, ни кустарники не пустили здесь корни, даже трава не росла. Выбравшись из леса, Алик первым делом осмотрелся, выбирая, к чему приложить усилия. Пока он бродил по окрестностям, Лёньчик с Андрюхой комфортно устроились на нагретых солнцем камнях – натруженные долгой дорогой ноги давали о себе знать тянущей болью.

– Блин, – лениво произнес Пухлик, ковыряя прутиком старую кладку, – я завтра не встану – ноги совсем чужие, все равно, что чугунные.

– Терпи, казак! – усмехнулся Кучерявый. – Глядишь, к осени накачаешься – физрук счастлив будет!

– Пацаны! Идите сюда! – крикнул Алик с дальнего края поляны. – Кажись, нашел!

Мальчишки, ворча, поднялись на ноги и пошли на зов приятеля. Они обнаружили друга в самом центре полянки, увлеченно расковыривающего лопатой гнилой деревянный пенек, на пару-тройку сантиметров выпирающий из-под земли. Рядом с пеньком валялся на земле рассыпавшийся в труху деревянный крест. Андрюха заинтересованно обошел «место раскопок» по кругу и поинтересовался:

– А почему именно здесь? С таким же успехом можно было и в лесу покопать.

– А ты когда-нибудь в лесу рыл? – не отрываясь от пенька, спросил Алик.

– На турслете вместе яму под тубзик рыли, на зарнице окопы… Забыл, что ли?

– Да я-то все помню, – ответил паренек, раскрошив деревянный столбик лопатой. – А вот ты забыл, как это – в лесу копать… Пока корни измочалишь – все руки до крови собьешь!

– А, вот ты о чем! – хлопнул себя по лбу Кучерявый. – А тут чем лучше?

– Да ты глаза-то протри! – посоветовал крепыш. – Не растет тут ничего: ни трава, ни деревья. Значит, и корней не будет.

– Кстати, интересно, – подключился к разговору Леньчик, – а почему здесь ничего не растет? Вон, пять шагов пройди – там трава по пояс, а здесь – как специально пропололи.

– Ал, в натуре – странно все это, – согласился с доводами Пухлика Андрей.

– Не парьтесь, поцики! – отмахнулся Алик, с размаху втыкая лопату в землю. Дожав инструмент ногой, крепыш вывернул ком земли: – Чистоган, – довольно заметил он, разбив комок подошвой, – ни одного корешочка! А не растет: так я ж говорил – пожар тут был. Выгорело все.

– Так на гари еще лучше растет, – возразил Лёньчик. – А тут – как вообще никогда ничего не росло. Да и пожар-то в самой деревне был, в Колываново. А сколько до нее?

– Ну, пару километров. – Прикинул расстояние «на глаз» Алик.

– О! И еще: если бы по кладбищу пал прошел – то и кресты бы выгорели, – привел Пухлик очередной довод. – Так?

– Ну, так, – нехотя согласился Алик.

– А кресты-то целёхоньки! – довольно закончил он.

– Хорош болтать, чуваки! – Алик решил перевести тему. – Лучше помогите!

– Постойте, ребя! – Кучерявому неожиданно пришла в голову хорошая идея: – Зачем всю могилку копать? Нам же только черепушка нужна?

– Ну? – в один голос произнесли Алик с Пухликом.

– Ну, так и давайте небольшую ямку расковыряем, – предложил он. – Нам-то остальные кости и даром не нужны.

– Предлагаешь рыть только в районе головы? – уточнил Алик.

– Ну!

– Дельное предложение! – Алик хлопнул Андрюху по плечу. – Чё зазря уродоваться? Успеем еще…

– А где она, эта голова? – задал Лёньчик сам собой напрашивающийся вопрос. – Как место определить, кто-нибудь из вас знает?

– А чего тут думать, – заржал Алик, – варианта-то всего два: либо под крестом, либо наоборот!

– И какой из этих вариантов правильный? – озадачил друзей Пухлик. – Кто-нибудь видел, как покойников закапывают?

– Ну, я один раз был на похоронах, – произнес Кучерявый, – только в могилу как-то не заглядывал…

– Вот-вот, и я о том же, – подхватил Лёньчик. – Был, но не запомнил – не было нужды. Кстати, а как определить, где тут могилка была? Холмика даже не осталось.

– Это, как раз, и не проблема, – пояснил Алик. – Смотри: все могилки расположены в одном направлении…

– Запад-восток, – подсказал Кучерявый, посмотрев на клонящееся к закату солнце.

– Точно, – кивнул Алик. – Крест у нас – на востоке. Рост человека около двух метров. Отмеряем от пенька это расстояние, – он приставил к себе лопату, затем положил её на землю, – получаем границу могилки. Осталось решить – с какой стороны копать? Кто чё скажет по этому поводу?

– Я – за крест! – «проголосовал» Пухлик. – У меня, когда прабабку хоронили, на лоб тряпицу такую с крестом повязывали, да в сложенных на груди руках крест был…

– А ты как, Дрон? – спросил Алик.

– А мне – все едино! – махнул рукой мальчишка, побледнев в очередной раз. – Делайте, что хотите! Только побыстрее!

– Тогда – лопату в зубы, и поехали! – Алик вновь воткнул лопату в землю, подавая друзьям пример.

И работа закипела. На первых порах мальчишки орудовали лопатами одновременно. Однако, углубившись в землю на полметра, они начали мешать друг другу.

– Вот что, братва, давайте по очереди, – предложил Алик, спрыгивая в яму. – Я первым буду.

– Идет! – обрадовано воскликнул Кучерявый, распрямляя натруженную спину.

– Дрон, ты за мной, – предупредил Алик. – Лёньчик – следом. Все будет ништяк, чуваки! – произнес он, усиленно выкидывая землю из могилы.

Минут через пятнадцать работы Алик взмок, но, стиснув зубы, продолжал углубляться в землю и расширять раскоп – в узкой яме работать было неудобно.

– Держите, мужики! – крикнул он, выбрасывая на поверхность метровую деревяшку. – Крест уже откопали!

– Тебя сменить? – поинтересовался ради проформы Кучерявый, на самом деле не желающий забираться в яму, достигшую уровня груди Алика. Однако еще больше его пугал тот факт, что именно ему «посчастливиться» докопаться до гроба. – А то ты прям, как экскаватор…

– Да, я, пожалуй, отдохнул бы, – признался Алик. – Дай-ка руку…

Уцепившись за протянутые руки друзей, крепыш выбрался из могилы. Кучерявый потоптался на краю ямы, не решаясь спрыгнуть вниз.

– Дюха, давай уж! – Алик слегка подтолкнул приятеля. – Ты, прямо, как в холодную воду заходишь!

Кучерявый набрал в грудь побольше воздуха, как будто действительно собирался нырять, закрыл глаза и спрыгнул в могилу. В раскопе он медленно выдохнул, собираясь с силами, и так же медленно вдохнул. Запах свежевскопанной земли забил ноздри. Тут же вспомнились все бабкины байки о колывановской нечисти и, читанные в четвертом классе Афанасьевские «Рассказы о мертвецах». Воображение нарисовало яркую картинку стремительно осыпающейся и проседающей почвы, распахнутую крышку трухлявого гроба, запах разлагающегося покойника, облаченного в истлевший саван, и костлявые руки, норовящие схватить за голые лодыжки…

– Дюха, Дюха! Ты чего? – Кучерявый почувствовал, что чьи-то крепкие руки с силой трясут его за плечи. – Не молчи! Скажи что-нибудь!

– Ал? – Андрей с удивлением осознал, что в узкой яме он не один. – Ты как здесь очутился?

– Наконец-то! – облегченно выдохнул крепыш, отпуская плечи Кучерявого. На бледной коже отчетливо опечатались красные следы от пальцев Алика. – Сомлел, что ли, Андрюха?

– Не знаю? – с трудом ворочая языком, отозвался Кучерявый, потирая руками саднящие плечи. – Не помню ничего…

– Смотри-ка, да у него кровь носом идет! – заметил Пухлик красную струйку.

– Наверное, голову напекло, – прогнусавил Андрей, зажимая нос пальцами и запрокидывая голову. – Со мной бывает…

– Ладно, болезный, – произнес Алик, присаживаясь в яме на корточки, – выкарабкивайся наверх. Я подсажу.

Андрюха оперся коленкой на спину крепыша и, уцепившись за протянутую руку Лёньчика, с трудом выбрался на поверхность. Следом за ним ловко выскочил из могилы Алик:

– Лёньчик, бляха-муха, давай ты тогда в яму сигай!

Пухлик безропотно сполз в раскоп, взялся за лопату и неспешно принялся углубляться в землю.

– Да уж, работничек, – незлобиво буркнул Алик. – Ты как, Кучерявый? Жив?

– Кажися, живой, – кивнул Андрей, отирая тыльной стороной ладони кровь с губы. – Перестало течь, вроде…

– Хорошо, – повеселел Алик, – ты только это… больше в обморок не падай.

– Постараюсь, – улыбнувшись сквозь силу, ответил мальчишка.

Пока Лёньчик неторопливо выбрасывал землю из ямы на поверхность, Алик, словно запертый в клетке лев, метался вокруг раскопа, покрикивая на нерасторопного приятеля. Минут через пятнадцать-двадцать он окончательно извелся:

– Вылазь, уж, блин горелый! С тобой каши много не сваришь!

– Отдохнул, что ли? – спросил Пухлик.

– Отдохнул! – произнес крепыш, едва не за шкирку вытаскивая друга из могилы.

– Эх, – произнес он, сбивая с лопаты налипшие комья земли, – говорила мне мама: хочешь сделать все быстро – делай сам!

– Хочешь сделать хорошо – сделай все сам, – поправил приятеля Пухлик.

– Угу, – согласно кивнул Алик, ловко орудуя инструментом, – и хорошо – тоже сам!

– Вот разошелся! – Пухлик толкнул локтем в бок Андрея.

– Пусть себе! Нам же легче…

– Есть! – радостно завопил Алик, воткнув штык лопаты в разбухшее гнилое дерево.

Пацаны, не сговариваясь, кинулись к раскопу.

– По ходу, крышка от гроба, – зачистив черные доски, произнес крепыш.

– А чего он пустой? – внимательно осмотрев «находку», спросил Кучерявый.

– Почему пустой? – не понял Алик. Присев на корточки, он, высунув от усердия язык, пытался просунуть лопату в щель между развалившимися гробовыми плахами.

– Ну, как, почему? – удивился Андрей. – Крышка гроба, она же вот такая. – Он сложил ладони «домиком», показывая, какой, по его мнению, должна быть крышка домовины.

– Хех, чудак человек! – усмехнулся Альберт, умудрившись-таки всунуть лопату в щель. – Так она же внутрь провалилась! Там он, голубчик, там! – Алик поднатужился, навалившись на рукоять лопаты – гнилая плаха с влажным треском переломилась. – Эх! – Размахнувшись, паренек выкинул деревяшку из ямы.

Мальчишки инстинктивно отпрянули от могилы и втянули головы в шеи. Однако, через секунду, они вновь нависли над раскопом.

– Че там? Че там? – наперебой гомонили пацаны, толкаясь на краю раскопа. Комья свежевыброшенной земли падали с бруствера в глубокую яму.

– Тихо вы там! – прикрикнул на них крепыш. – Засыплете все! И так нифига не видно!

– Ну? – изнывал от любопытства Лёньчик. – Есть черепушка?

– Бля-я-ха ме-едная! – нараспев выругался Алик, наконец разглядев содержимое домовины. – Лёньчик, ёперный балет, послушался я тебя!

– Чё такое? Чё не так? – засуетился Пухлик, стараясь разглядеть, чем же так недоволен приятель.

– Ноги под крестом, батенька! Ноги! Знаток, понимаешь! Тьфу! – Алик смачно сплюнул себе под ноги.

– А я откуда знал? – развел руками Пухлик. – Сам-то не лучше! – обиженно произнес он.

– Алик, вместе решали, с какой стороны копать, – примиряюще произнес Андрюха. – Так чего теперь беситься?

– Ладно, – обреченно махнул рукой Альберт, – я-то думал, что отмучились… Ан, нет, придется теперь полностью откапывать.

– Откопаем, не волнуйся! – Лёньчик с показушным энтузиазмом подхватил с земли брошенную лопату.

– Да, откопаешь с вами, – проворчал мальчишка.

– Я помогу! Мне уже лучше! – подключился к приятелям Андрей.

– Хорошо, – согласился крепыш, – если все навалимся – за час остальное откопаем!

– А ты точно рассмотрел? – не унимался Леньчик. – Может…

– Точно! – Алик подцепил лопатой почерневшую кость, придавил её ногой к «штыку» и легко вывернул из коленного сустава. – Вот, черт! – выругался он, когда за отделенной от останков конечностью потащилась и вторая нога мертвеца.

– Чё там? – вновь полюбопытствовал Пухлик, наблюдая за копошившимся в могиле Аликом.

– Да, походу, у жмура копыта какой-то бечевкой связаны, – ответил Алик, перерубая лезвием лопаты веревку. – Ловите мосол! – крикнул он, выбрасывая из могилы кость с болтающимися на ней ошметками сопревшей одежды.

Пролетающая мимо Андрея часть тела умруна мазнула мальчишку по плечу, оставив на коже темный влажный след.

– Сбрендил совсем? – севшим голосом просипел Кучерявый. Через секунду он сложился пополам, опоражнивая содержимое желудка на землю.

– Блин, Дрон, я не хотел, – извиняющимся тоном произнес Алик, выбираясь из ямы. – Я ж не знал, что у тебя желудок такой слабый…

– Ты, как обычно, ничего не знаешь! – смахнув выступившие слезы, обвиняющее произнес Кучерявый.

– Ты это… если тебе так… ну, в сторонке посиди, что ли, – предложил Алик. – Мы с Лёньчиком вдвоем управимся. Давай, Пухлик, времени совсем не осталось! – поторопил он приятеля.

– Я вам чуть помогу, – стараясь не смотреть в сторону разрытой могилы, произнес Андрюха. – Только когда гроб покажется, уйду…

– Смотри, как лучше, – пожал плечами крепыш. – Мы, если чё, и без тебя справимся.

К восьми часам вечера мальчишкам удалось вскрыть могилу полностью. Кучерявый предусмотрительно отбежал подальше и отвернулся, стараясь даже не думать о том, чем сейчас занимаются его друзья.

– Ну что, поднимем? – когда крышка гроба была полностью очищена от земли, спросил Лёньчика Алик.

– Давай, уж, – обреченно махнул рукой Пухлик, примеряясь, как бы поудобнее схватиться за поеденные грибком доски.

– На раз-два, – сказал Алик.

– Понял, – кивнул Пухлик, цепляясь пальцами за край провалившейся крышки. Осклизлая древесина неприятно холодила ладони.

– Раз, два! – скомандовал Алик, потянув крошащиеся под пальцами доски.

Леньчик, прикусив губу, дернул. Крышка легко подалась: видимо, гвозди, которыми она, некогда, была забита, давным-давно вывалились из сгнивших плах. Поднять в целости и сохранности хрупкую конструкцию наверх не удалось: крышка попросту рассыпалась на фрагменты отдельных досок, которые Алик легко выбросил из ямы.

– Так вот ты какой, северный олень, – сказал крепыш, когда мертвец предстал перед мальчишками во всей красе: скорченный костяк в грязно-серых лохмотьях с отсутствующей в колене частью ноги.

– Слушай, Ал, – скорчив брезгливую гримасу, неожиданно осипшим голосом произнес Лёньчик, – а тебе не кажется, что как-то странно он лежит?

– Еще бы! – Алик пошевелил лопатой останки. – Лицом вниз чувака зарыли! Зачем, только?

– Хоть убей, не пойму? – Не смог придумать «путного» объяснения Пухлик. – Алик, смотри, у него руки за спиной связаны!

Крепыш склонился над гробом:

– Угу, бечевочка точно такая же, как и на ногах была.

– Может, преступника, какого, закопали? – предположил Лёньчик. – Мне сеструха рассказывала, как у нас «химиков» хоронят…

– Да не-е, какая в те годы «химия»? – перебил друга крепыш. – Ты посмотри, – Алик прикоснулся пальцами к деревянному колышку, торчащему из грудной клетки покойника, – ему еще и фанеру дрекольем пробили! – Он покачал деревяшку: – Крепко сидит – в гроб воткнулся… Дела! – мальчишка задумчиво почесал короткостриженный затылок.

– Ал, а может… Может Андрюхина бабка-то и не врет? Я читал, что упырям кол осиновый в сердце загоняли… Чтобы, значит, не ходили они по свету после смерти.

– Бред! – резко отмел версию Лёньчика крепыш. – Суеверия! Сказки! Ты чё, темный крестьянин из средних веков? Башка-то, она не только шапку носить! Э-э-э-х! – Алик решительно схватил черепушку, покрытую пучками волос и какими-то мерзкими лоскутами, и резким движением повернул её лицевой частью к себе.

Что-то негромко хрупнуло, и череп отделился от шеи мертвеца. Лёньчику поплохело: по телу пробежали мурашки, а в горле застрял какой-то комок, который Пухлик никак не мог сглотнуть.

– Ну, и какой же это упырь? – Алик без тени брезгливости крутил в руках оторванную голову. – У упыря клыки должны быть. Так? – Крепыш пошевелил пальцами зубы в верхней челюсти черепа.

– Так, – пролепетал Лёньчик, согласно кивая.

– Ну, и где они, по-твоему? – Алик потряс добычей перед лицом приятеля. – Нету! Обычное гнильё! Просто такие же суеверные бакланы, как вы с Кучерявым, забили неповинного человека, посчитав за упыря! Вспомни хотя бы, как инквизиция народ почем зря на кострах жгла. Здесь та же песня – обыкновенное невежество, необразованность! Темнота!

– Ал, тебе бы в таком духе политинформации проводить, – успокоился Лёньчик, согласившись с логическими доводами оппонента.

– А чё, надо попробовать, – задумчиво произнес крепыш. – Не все же Таньке перед классом выпендриваться!

– Ну, она же председатель совета дружины…

– И фигли? – не смутился Алик. – У нас в стране все равны: и председатели, и простые пионеры! Дюха! – позвал Алик Кучерявого, бездумно слоняющегося по кладбищу. – Кинь мешок!

Подхватив свалившийся в яму пыльный куль из-под картошки (заглядывать в могилу Кучерявый не решился, опасаясь очередного приступа рвоты), Алик небрежно закинул в него череп, предварительно счистив лезвием лопаты остатки волос и кожи.