Текст книги "Бурбон и ложь (ЛП)"
Автор книги: Виктория Уайлдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Глава 43
Лейни
Потребовалось четыре дня, чтобы потушить пожар. Пять округов и неизмеримое количество пожарных боролись за его ликвидацию. Огонь так и не добрался до других рикхаусов на этом участке владений Фоксов, что само по себе было чудом. Огонь полыхал так жарко, что от монстра, которого я убила, и от кошмара, который я пережила, остались только зубы и осколки костей.
Он был стерт из памяти. Я искала в себе грусть, но не находила. Ценой этого стали две ночи моей жизни, которые, как я знала, никогда не покинут меня полностью, но дело было сделано. Это, по крайней мере, принесло мне утешение. Я помню, как однажды спросила отца, все ли с ним в порядке. Это было после дела, из-за которого ему пришлось уехать – из-за него он пропустил День открытия58 в том году. Когда он вернулся, я поняла, что дело было тяжелым.
– Ты в порядке, папа?
Он вымученно улыбнулся. Эта улыбка больше походила на преамбулу к чему-то, что мне не понравится, чем на то, что демонстрировала радость. Мы были в закусочной на 22-й улице, и он не допил свой шоколадный коктейль. Он всегда делал это до того, как нам приносили бургеры. Я уже покончила со своим бургером, а он так и не сделал больше ни глотка. Я знала, что, чем бы он ни занимался, пока был в отъезде, часть этого вернулось домой вместе с ним.
– Просто тяжелый случай, детка.
– Пришлось остановить монстра?
– На этот раз да. Мне пришлось остановить монстра.
Я откинулась на спинку кабинки, насытившись картофелем фри и клубничным коктейлем. В этот момент я понимала, что он мог иметь в виду. Я также знала, что если ему и пришлось причинить кому-то боль, то только для того, чтобы обезопасить других людей.
– Я думаю, ты храбрый, папа. Ты должен быть храбрым, чтобы останавливать монстров.
После этого он допил свой шоколадный коктейль.
Он бы сказал мне, что я тоже была храброй после всего произошедшего.
Я неоднократно обсуждала с психотерапевтом ту ночь, когда случился пожар, и ночь в хранилище, пока не смогла спать нормально. Не было четкого ответа на вопрос, как Ваз мог узнать, что за мной кто-то придет. Или как он узнал, что я приехала из Нью-Йорка.
– Но, как и в большинстве случаев, связанных с отцом Хэдли и его партнерами, – сказал Эйс, – мы знаем, что нам нельзя терять бдительность.
На этом разговор закончился, и власти не стали копать глубже.
Последовавшие за этим недели были тяжелыми, но, как и всегда, время помогло мне избавиться от кошмаров, которые будили меня. Я не испытывала никаких угрызений совести. Но у меня было много эмоций по поводу того, что произошло с моими близкими в процессе. Например, Грант перенес операцию по устранению последствий огнестрельного ранения в ногу и прошел курс физиотерапии.
– Куда ты собрался?
Он останавливается как вкопанный, закинув одну ногу в стремя седла. Я знала, что он пошел в конюшню не только для того, чтобы поухаживать за лошадьми и провести время с Тауни.
– Доктор сказал, что ты должен ходить пешком, а не ездить верхом.
Он перекидывает другую ногу и морщится.
– Ей нужно размяться. Я не собираюсь в поход, я просто проедусь верхом. Я в порядке.
Он действительно ужасный пациент. Грант не может долго усидеть на месте. Поэтому я прибегаю к шантажу.
– Мне нужно прокатиться.
Ухмыляясь, он смотрит на вожжи в своей руке.
– Так вот как мы теперь будем играть, детка?
– Таков уговор, ковбой. У тебя есть выбор: либо ты прокатишь меня, либо Тауни. Выбирай.
Я поворачиваюсь и иду к дому с Джулеп рядом. Она гораздо терпеливее, чем ее отец.
Джулеп лает, словно говорит Гранту:
– Пошли!
Я глажу ее по голове и хватаюсь за ручку, прикрепленную к ее задним лапам. Бедро и одна из задних лап Джулеп были в тяжелом состоянии, но со вчерашнего дня ей уже сняли гипс, а тазобедренный бандаж обеспечивает дополнительную поддержку, пока она не окрепнет настолько, чтобы снова бегать. Я знаю, что она скучает по утренним прогулкам с Грантом так же сильно, как и он, поэтому я развлекаю их обоих, пока они не смогут вернуться к любимым занятиям. Джулеп теперь стала моей девочкой. Такой же моей, как и Гранта. Так казалось и раньше, но еще больше усилилось после того, как она спасла мне жизнь, доказав свою любовь ко мне. Каждое утро мы с Джулеп медленно прогуливаемся до кафе и берем флэт уайт для меня, черный кофе для Гранта и папучино59 для нее.
– Ну же, сладкая, я уже сделал самое сложное, – кричит он мне, как будто на секунду задумался о выборе. Это заставляет меня хихикать.
– Похоже, мне сложная часть не достанется.
Я слышу, как он ругается себе под нос, но знаю, что он отстанет от нас с Джулеп не больше, чем на десять минут. У этого мужчины зверский аппетит ко мне. Но и у меня тоже.
– Ты все еще планируешь выйти за него замуж?
Я поднимаю глаза и вижу Би, прислонившуюся к своему грузовику, припаркованному перед нашим домом.
– Я вроде как люблю его, так что да, я планирую выйти за него замуж. Ты придешь?
Она качает головой, доставая свой серебряный портсигар.
– Я не знала, что ты в городе.
Она прочищает горло.
– Ты хорошо справилась, малышка. Более чем хорошо. Просто пришла сказать тебе, что вещи из твоего хранилища больше не являются уликами. Подумала, что ты захочешь вернуть что-то из своей прежней жизни. – Она протягивает мне маленький золотой ключик и ключ-карту. – Я перевезла их в одно место недалеко от Монтгомери, примерно в двадцати минутах езды отсюда.
Я поворачиваю ключ в руке, стараясь подавить свои эмоции.
– Спасибо.
– Ты дочь своего отца, Лейни. Это точно. – Она открывает дверь своего грузовика.
– Так это все?
– С тебя сняли все подозрения. Твоя роль в его смерти была расценена как самооборона. Никаких обвинений предъявлено не будет. Технически ты все равно не включена в программу защиты свидетелей, так что да. Это все.
Прежде чем сесть в машину, она останавливается и смотрит вниз, подыскивая слова для того, что она хочет сказать.
– В конце концов, ты спасла себя сама. Снова. Для большинства людей это не является чем-то естественным – делать то, что необходимо, чтобы выжить.
Она глубоко втягивает дым, а на выдохе говорит: – Просто помни в следующий раз, когда жизнь станет трудной, или если тебе покажется, что воспоминания о пережитом дерьме могут поглотить тебя, ты – крутая, Лейни.
Ты умеешь справляться с трудностями.
– Какого черта она хотела? – спрашивает Грант, стоя в нескольких футах от меня. Вдалеке видны клубы пыли, поднятые шинами грузовика Би.
Я думаю о том, что многое из того, что привело меня сюда, было трудным. Произошедшие события превратили меня в женщину, которую я бы не узнала, если бы до сих пор пыталась стать Элеонорой с Манхэттена.
Я поворачиваюсь к нему с улыбкой.
– Просто хотела сказать, что я великолепна.
Даже с небольшой хромотой он держится так уверенно.
– Похоже, ты решил, на ком хочешь прокатиться, а, ковбой?
Он бросается ко мне и приподнимает за талию, а я вскрикиваю.
– Всегда ты, детка. Я всегда буду выбирать тебя.
– Сейчас самое время рассказать нам, чем ты занимался, Грант. – Я бросаю взгляд на Гриза, который подталкивает Гранта. До празднования 100-летия осталось всего несколько дней, и мы получили тысячи телефонных звонков, привлекли внимание прессы и обеспокоенных любителей бурбона, так как главное событие нашего торжества только что в буквальном смысле сгорело.
Я сжимаю руку Гранта, давая ему понять, что я рядом.
Он смотрит на Эйса и решает рискнуть.
– Что, если мы отпразднуем 100-летие чем-то неожиданным?
После того пожара Эйс сильно переживает и почти не спит. Управление компанией требует больших усилий, и Эйс всегда справлялся с этим с легкостью. Но этот пожар стал большим ударом для бизнеса – они могли потерять гораздо больше, чем уже потеряли, но Грант нашел решение и собирается им поделиться.
Эйс скрещивает руки на груди, прислонившись к столу, а Линкольн перестает писать.
– Когда Фиона и Оливия умерли, я начал делать партии бурбона. Из своего собственного сусла. – Он вытирает вспотевшие от волнения ладони о джинсы. – Я не планировал, что это будет чем-то большим, чем способом занять время. Я хотел попытаться сделать то, чего требовала моя фамилия, – сделать чертовски хороший бурбон.
Я смотрю на их лица. Стоическое, растерянное и улыбающееся.
– Эти партии бурбона готовы. – Он улыбается, и я тоже. – И они чертовски хороши.
– Где? – перебивает Эйс. – Где, черт возьми, ты выдерживаешь бочки?
Гриз начинает смеяться.
Грант сердито смотрит на него. Но его низкий рокот продолжается.
– Что? Не могу поверить, что никто из вас не догадался об этом раньше. Вы чертовы идиоты, если еще не поняли. – Он смотрит на меня, подмигивая. – Кроме тебя, дорогая.
– Пещеры возле водопада.
Линкольн перебивает:
– Ты меня разыгрываешь?
Грант качает головой.
– Я не говорил тебе, потому что наш бренд никогда не испытывал необходимости в этом. Я не хотел конкуренции. Я опасался, что кто-то из вас подумает, что я хочу прибрать к рукам то, на чем вы построили свою карьеру.
Я наблюдаю, как мастер-дистиллятор и генеральный директор бренда выглядят совершенно сбитыми с толку тем, что только что сказал Грант. Я не думаю, что они бы так себя чувствовали.
– У меня была карьера, и я оставил ее. Производство бурбона помогало мне двигаться вперед. Я делал то, чему нас учили. То, что было у нас в крови на протяжении многих поколений. – Я киваю головой в сторону Эйса. – Ты заставил меня. Я делал бурбон, но погрузился в процесс, в химию, в нюансы. Я делал его небольшими партиями, с разными вариациями, пока не нашел что-то стоящее. Это снова дало мне цель. Потребовалось много времени, чтобы улучшить мои навыки управления командой людей. – Я улыбаюсь, вспоминая, как в последнее время работает бондарня. – Но я хочу это. Это хороший, мать его, бурбон.
– О каком количестве идет речь, Грант?
– Плюс-минус 250 бочек.
– Ты, блядь, серьезно?! – восклицает Линкольн. – Но температура в таком месте должна сильно меняться. Действительно большие перепады? Или он охлажденный? Ты брал пробу? Он готов?
Грант слегка смеется, его лицо и шея покраснели от волнения.
– Я думаю, что да, но тебе придется проверить самому.
Эйс смотрит на Линкольна, и между ними происходит их привычный молчаливый диалог.
– Ты хочешь заменить им тот, который мы потеряли?
Гриз вклинивается:
– По правде говоря, большая часть того, что сгорело в этом рикхаусе, было ностальгией. Слишком много передержанных бочек. Может, половина того, что там хранилось, все равно отправилось бы на свалку.
Он смотрит на Эйса.
– Думаю, пришло время каждому из вас создать свой собственный бурбон. И я говорю не о том бурбоне, который был сделан в дни вашего рождения. Я говорю о сусле, которое станет вашим особенным. Если вы хотите чего-то нового, вдохнуть жизнь в наш бренд, вам нужно перестать искать ответы у меня.
Эйс с расстроенным видом взмахивает рукой.
– У тебя всегда есть ответы, Гриз. Трудно забыть об этом.
Игнорируя его слова, Гриз поворачивается к Гранту.
– Мне нужно попробовать.
Его губы приоткрываются.
– Я не против.
– Лейни, что ты думаешь? – спрашивает Эйс, слегка нахмурив брови. Но я вижу, что ему нравится идея.
Я достаю небольшую папку, наполненную идеями и разработками о том, как его назвать, как раскрутить и, самое главное, как сделать так, чтобы этот бурбон стал достойным конкурентом тому, о чем уже много лет ходят слухи.
– Есть множество способов раскрутить его. Но если ты думаешь, Гриз, что у твоих мальчиков должно быть свое собственное сусло, то для этого есть только одно название.
Глава 44
Грант
Месяц спустя…
– Все распродано.
– Что значит – распродано?
Эйс переводит взгляд с Линкольна на меня и обратно.
Линкольн фыркает от смеха.
– Я знаю, что я самый умный из нас троих, но здесь нет никакого скрытого смысла, Эйс.
Он кивает мне, чтобы я рассказал подробнее. В конце концов, это мой бурбон.
– Ковбойская серия «Фокс Бурбон» полностью распродана. Мы пошли дальше и создали коллекционное издание совершенно нового и оригинального бленда за один гребаный уик-энд!
Эйс широко улыбается.
Гриз бормочет:
– Я же говорил.
– Заткнись, старик, – говорит Эйс, все еще улыбаясь. – Сколько бутылок мы оставили?
– Два ящика. Все остальное мы отправили на дегустацию, которая начнется – Линкольн смотрит на часы, – примерно через час. Все, что осталось, разберут посетители. Если они не выкупят свою бутылку в течение двадцати четырех часов, то она отправится кому-нибудь из нашего список ожидания.
– Думаешь, стоит продолжать его делать? Пусть этот выпуск будет эксклюзивным, а потом поменяем бутылки?
Я смотрю на своих братьев, а потом на Гриза.
– Ты спрашиваешь меня?
Эйс пожимает плечами.
– Твой бурбон, твое решение.
Я бросаю взгляд в сторону конюшен, где Лейни гуляет с Лили и Ларк. Они о чем-то говорят, размахивая руками, девочки смеются. Она не соврала, что чертовски хорошо умеет устраивать большие вечеринки. В передней части винокурни установлены карнавальные аттракционы, где развлекаются дети и семьи. На главной сцене за винокурней весь день выступают местные группы. А затем VIP-гости и любители бурбона расходятся гулять по всей территории. Дегустации от местных шеф-поваров проводятся совместно с дегустациями всех наших блендов60 на Бурбон-бранче. В довершение всего сегодня вечером «Crescent De Lune» приготовили VIP-дегустацию десертов. На дегустации только для взрослых также представлены шоколадные конфеты «Romey’s Hemp Chocolates», а Марла только на один день открыла ресторан «Hooch» для туристов, которые хотят попробовать настоящий кентуккийский ужин.
– Давайте сделаем это.
Линкольн прочищает горло.
– Значит ли это, что к моей команде присоединится еще один мастер-дегустатор?
– Только если ты захочешь, чтобы я был рядом. Это твоя работа, старший брат.
Я хлопаю его по плечу и сжимаю.
– Я хочу, чтобы ты был рядом. И точка.
– Горжусь вами, мальчики, – говорит Гриз, вставая с табурета, на котором просидел большую часть дня. Он стоит в самом центре винокурни, и его видно со всех сторон благодаря тому, что двойные двери вокруг помещения открыты. Гриз сказал, что он – такая же достопримечательность, как и сам бурбон. Это правда.
Эйс сказал ему отвалить, но люди стояли в очереди, чтобы пожать ему руку и поговорить с ним о том, каково это – расти и видеть, как его семья процветает в этом бизнесе.
Он хватает Линкольна за плечо и ухмыляется.
– Я знал, что эта девушка нам подходит.
Эйс допивает свой бокал.
– Грант, больше никаких секретов, подобных этому. Может, это начиналось не как наш бизнес, но ты спас нас от фиаско в этом году после потери того рикхауса.
Он хлопает меня по плечу и сжимает. А затем делает то же самое с Гризом. Впервые за долгое время я горжусь тем, что помог создать.
– За то, чтобы больше не было секретов.
Линкольн поднимает свой бокал, и мы звонко чокаемся.
– Какого черта, как это я осталась в стороне от этого круга ублюдков? – смеется Хэдли из дверного проема.
Эйс ворчит и отворачивается, чтобы уйти куда-нибудь, а Гриз начинает хохотать.
– Хэдли Джин, тащи свою задницу сюда, – говорит ей Гриз.
Линкольн дарит ей дурацкое рукопожатие, которое они практиковали десятилетиями, и уходит со мной, чтобы найти наших девочек на конюшне.
– Папа! Ты должен попробовать круассан с начинкой, который Лейни приготовила для нас, – говорит Лили, когда мы подходим ближе.
Лейни приветствует меня своей милой улыбкой. Каждый раз, когда она это делает, у меня в груди теплеет, и я не могу не прижаться к ней. Как она отказывалась покидать меня, пока заживала моя нога, как она ухаживала за Джулеп, когда та вернулась домой от ветеринара в гипсе со сломанной задней лапой. Я обнаружил, что Лейни была не просто забавной и красивой. Она была сексуальной и доброй. Она была заботливой и дерзкой. Она стала моим партнером во всех отношениях. И с каждым днем я люблю ее все сильнее.
Она обхватывает меня за шею, а я обнимаю ее за талию. Я приподнимаю ее над землей, чтобы поцеловать.
– Вы, ребята, просто отвратительны, – говорит Ларк, и они с Линкольном отправляются на поиски чего-нибудь сладенького в завершение вечера.
Мы улыбаемся друг другу в губы. Она откидывает голову назад.
– Шляпа была удачным выбором.
Она сказала, что единственное требование, которое она предъявляет ко мне сегодня, – это надеть черную ковбойскую шляпу, которую она принесла домой вчера вечером.
– Как давно ты хочешь, чтобы я ее надел?
Она прищуривает один глаз, делая вид, что размышляет об этом.
– Буквально с того момента, как я впервые тебя увидела.
Я прижимаюсь к ее щеке, чтобы следующие несколько слов услышала только она.
– Я бы не отказался увидеть ее на тебе позже.
Я чувствую ее улыбку на своей шее.
– Только шляпу?
Я медленно киваю, и она улыбается.
Черт, мне нравится, когда она так на меня смотрит.
– Говори, что ты задумал, ковбой.
– Как насчет того, чтобы я показал тебе?
Я ухмыляюсь со знанием дела. Она понятия не имеет, что я для нее приготовил.
Ее глаза вспыхивают.
– Да, пожалуйста.
Я переплетаю наши пальцы и веду ее на верхний этаж винокурни. Об этом месте я узнал только в двадцать с небольшим. О его существовании знают немногие. Оно предназначается только для Фоксов и наших близких. И я хочу разделить с этой женщиной абсолютно все.
Лейни прикусывает свои губы, все еще накрашенные красным, который она так любит, и вызывает у меня желание сделать то же самое.
– Куда мы идем? Я не думала, что здесь есть что-то еще. – Она смеется: – Грант, ты собираешься заняться со мной сексом на столе Эйса?
Я останавливаюсь.
– Этого не было в моих планах на сегодня, но раз уж ты об этом заговорила…
Она смеется так заразительно, что я подхватываю.
Произведения искусства, выставленные в коридоре, представляют собой смесь старого и нового. Картины, которые стоят немало, и фотографии, которые старше Гриза. Слева от небольшой галереи висит логотип «Фокс Бурбон». Новейшая версия, которую Эйс разработал, проведя ребрендинг, когда взял все в свои руки. Кованая буква F, переплетающаяся с контуром лисы, здесь не просто для показухи – у нее другая цель.
Я тяну логотип вверх, и стена раздвигается, словно потайная дверь.
Лейни пораженно выдыхает, а ее рот приоткрывается от волнения.
– Ты что, издеваешься надо мной?
Мы заходим в тускло освещенное помещение, я закрываю за нами дверь, и когда делаю свет люстры чуть ярче, она замечает его.
Задыхаясь, она прикрывает рот руками.
– Грант, это…
– Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти нужную версию. В Интернете их много, но версия, которая была на Кони-Айленде в девяностых, немного отличалась. На поиски этого автомата «Zoltar» ушло чуть больше времени.
Я провожу рукой по шее, наблюдая, как она подходит ближе. Надеюсь, ей понравится. Она тихо обходит его, изучая рычаг, за который нужно потянуть. Я начинаю сомневаться в своем решении, поскольку она абсолютно ничего не говорит в ответ. Может быть, это была не самая лучшая идея, в конце концов.
– Скажи что-нибудь.
Она ухмыляется.
– С каких это пор молчание тебя беспокоит?
– С тех пор, как я наблюдаю за невозмутимым лицом своей невесты и не понимаю, считает ли она, что это была отличная идея, или же я просто провалился со своим сюрпризом.
Наклонив голову, она теребит пальцами прядь волос.
Я улыбаюсь про себя. Я молодец.
– Покажи мне, как это работает. – Она улыбается со слезами на глазах.
Я достаю из кармана жетон, который ждал именно этого момента, и вставляю его в слот. По словам человека, с которым я вел переговоры, этот конкретный автомат «Zoltar» находился в музее на Манхэттене. Для его работы не нужны деньги, но нужна монета, чтобы опустить в рот «Zoltar». Тогда появится билет.
Поднеся монету, Лейни внимательно смотрит как «Zoltar» открывает и закрывает рот. Но прежде чем опустить ее, она говорит:
– Это самое неожиданное… – она замолкает, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. – И я так сильно люблю тебя за это.
Обхватив руками мою шею, она крепко целует меня. Когда мы отстраняемся, наши лбы соединяются лишь на мгновение, прежде чем она еще раз быстро целует меня в губы, а затем поворачивается обратно к автомату, или предсказателю будущего, как она его называет.
– Загадай желание, детка.
В этом был весь смысл этой затеи. Глупый карнавальный аттракцион, который вызывал у нее ностальгию и воспоминания, а значит, я был готов на все, лишь бы подарить ей частичку прошлого, которое она оставила позади.
Она протягивает руку к закрытому окошку, чтобы достать свой билет, а затем поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом.
– Где, ты говоришь, купил именно этот автомат?
– Это не я. Мне помог парень, которого знал Гриз. – Я наблюдаю, как она морщится, едва сдерживая смех. – А что?
Я замолкаю. Я знал, что мне не следовало доверять одному из парней Гриза.
– «Zoltar» на Кони-Айленде был немного менее… конкретным. Его предсказания, как правило, больше касались того, когда следует отправиться путешествовать по миру, или что на горизонте маячит счастливое воссоединение, а также он называл некоторые счастливые числа.
Я протягиваю руку, но она отступает.
– Что на этой карте?
Она прикусывает нижнюю губу и прочищает горло.
– Когда что-то становится сложным61, – она смотрит на меня и улыбается, – ты должен взять бразды правления в свои руки. Иногда лучший способ контролировать ситуацию – это подчиниться. На этот раз твое будущее – это, скорее, наказание. Получи пять шлепков рукой или ремнем.
– Господи Иисусе, Лейни.
Застонав, я провожу руками по волосам. Ужас.
Она поднимает руку.
– Я еще не закончила читать о своем будущем. Придержи коней, ковбой.
– Забавно. – По крайней мере, ее это веселит.
– Пусть удовольствие всегда будет в твоем распоряжении. Твои счастливые числа – 6 и 9. – Подняв глаза от карты, она нахально улыбается. – Хорошие числа.
Я потираю затылок.
– Сладкая, клянусь, я не…
– Честно говоря, теперь этот сюрприз нравится мне еще больше, когда я знаю, что этот щенок полон грязных делишек.
Она прислоняется к боковой стенке автомата, а чертов «Zoltar» все еще держит рот открытым. Наклонившись, она двумя руками подхватывает свою длинную юбку и задирает ее повыше, глядя на меня.
– Я бы хотела исполнить это предсказание прямо сейчас, ковбой.
Мой член твердеет к тому моменту, когда подол юбки достигает верха ее соблазнительных бедер. Я отхожу назад, к той самой стене, где встроена потайная дверь, и запираю ее.
– Ремень или рука, сладкая?
– На выбор исполнителя. – Она поднимает юбку достаточно высоко, чтобы я мог видеть ее трусики.
Я сажусь в коричневое кожаное клубное кресло, которое стоит справа от меня.
– Моя жена хочет, чтобы ее сладкая маленькая попка покраснела?
– Пока не твоя жена, детка.
– Ты же знаешь, я люблю практиковаться. А теперь покажи мне, как ты намокла при одной мысли о том, что тебя отшлепают.
Она сдвигает трусики в сторону, обнажая свою восхитительную киску.
У меня аж слюнки текут при мысли о том, какая она на вкус.
– Проведи двумя пальцами по этим красивым губкам и покажи мне, какая ты влажная, сладкая.
Она делает то, что я прошу. Ее пальцы блестят от возбуждения, когда она поднимает их.
– Попробуй.
Она подходит ближе, но я останавливаю ее.
– Не я. Ты. Попробуй.
Одной рукой она приподнимает юбку, с плеча спадает бретелька белой майки, и я наблюдаю, как она облизывает пальцы. Так чертовски сексуально.
Я расстегиваю ремень и маню ее пальцем, чтобы она подошла ко мне. Она приближается и как хорошая девочка ждет, пока я скажу ей, что делать дальше.
– Повернись.
Она поворачивается ко мне спиной и смотрит через плечо своими большими голубыми глазами.
– Коснись пальцев ног.
Судя по тому, как вспыхивает румянец на ее шее и слегка расширяются глаза, она этого не ожидала. И, черт возьми, как же мне это нравится.
Расставив ноги, она наклоняется вперед, заставляя трусики обтянуть ее упругую задницу. Мои пальцы цепляются за резинку и скатывают их вниз по ее ногам. Я наклоняюсь к ее уху и шепчу:
– Руки на стул, детка.
Ей нужно держаться за что-то. Нервно втянув воздух, она делает то, что ей говорят. От этого движения ее юбка слегка опускается, поэтому я поднимаю ее на талию и оглаживаю ее задницу, прежде чем быстро шлепнуть, отчего с ее губ срывается едва слышный звук. Когда я потираю место удара и делаю это снова, на этот раз она молчит.
– Ты в порядке, сладкая?
Она вдыхает, а на выдохе смеется:
– Более чем в порядке.
– Хорошо, – говорю я, а затем наношу ей три быстрых удара, от которых у нее розовеет ягодица, но к тому времени, как мы здесь закончим, этот след давно исчезнет. А сейчас я голоден.
Я опускаюсь на колени и рыча приникаю к ней, мой язык скользит по ее киске. Я провожу большими пальцами по половинкам ее задницы и еще больше раздвигаю ее, чтобы дотянуться языком до клитора. Когда я обвожу его, она стонет, протяжно и низко, ее задница двигается назад, требуя большего.
Как бы легко ни было зарыть в нее свой член прямо сейчас, я хочу завершить эту импровизированную фантазию. Я встаю и делаю шаг назад, любуясь тем, как идеально она выглядит, склонившись над стулом.
Она оглядывается через плечо.
– Куда ты пошел, ковбой?
Я смотрю на черную шляпу, которую бросил на стол, когда мы пришли сюда. Приглушенный теплый свет делает ее красивые губы, накрашенные красным, еще более пухлыми, чем обычно. Она поворачивается так, что оказывается сидящей в том самом клубном кресле, и смотрит на меня.
– Ты тоже хочешь попробовать эти счастливые числа сейчас? – Она шевелит бровями.
Усмехаясь, я беру шляпу со стола двумя пальцами и верчу ее в руках.
– Нет, сладкая.
Я притягиваю ее ближе и наклоняюсь, чтобы поцеловать, позволяя большому пальцу скользнуть по ее нижней губе. А потом смотрю, как красная помада размазывается по подбородку. Черт, как же я хотел увидеть ее такой – неряшливой и готовой сделать все, что я попрошу.
Я провожу рукой вниз от ее подбородка к шее и дальше по плечу, позволяя пальцам скользить по руке и вниз по запястью, пока не нахожу ее пальцы. Я тяну ее за руку и помогаю ей подняться из кресла. Когда она встает, я надеваю шляпу ей на голову. Она наблюдает за мной с легкой понимающей ухмылкой, которая появляется в правом уголке ее рта.
Я никогда не забуду, как она на меня смотрит.
Она спускает вторую лямку своей белой майки, и при этом движении она сдвигается настолько, что дразнит меня вершинками своих грудей. Ее привлекательность доставляет мне почти такое же удовольствие, как и обладание ею. Почти. Снова схватившись за юбку, она задирает ее выше, показывая мне краешки своей киски.
– Ты меня прокатишь?
Я не отвечаю. Вместо этого я расстегиваю пуговицу на брюках и тяну вниз молнию.
Она смотрит, как я это делаю, прикусив губу, словно ей не терпится услышать, чего еще я хочу.
– Вытащи его, – требую я. Я не вижу ее глаз из-под шляпы, но слышу, как перехватывает ее дыхание, когда ее рука нащупывает мой твердый член.
Черт, как же она хороша для моего эго. Я снова опускаюсь в клубное кресло.
– Думаю, сейчас самое подходящее время для урока. Ты хотела научиться ездить верхом? Будь моей хорошей девочкой и прокатись на мне.
Она не колеблется. Она подходит ближе, перекидывает одну ногу через мои раздвинутые бедра, а затем садится на меня верхом, нависая прямо над моим членом. Придерживая юбку, она со вздохом опускается на него. Я никогда не смогу забыть, насколько это приятно. Она двигает бедрами, чтобы найти нужное положение. Сладкие звуки, которые она издает, заставляют меня страстно желать кончить в нее, но она хотела прокатиться на мне, и я хочу, чтобы это длилось долго.
– Нравится, сэр?
Мой взгляд находит ее ухмыляющееся лицо, и я прикрываю рот рукой. Она подыгрывает мне.
– Вот так. Плечи назад, грудь вперед, детка. – Я сдерживаю улыбку от этой маленькой ролевой игры и провожу большим пальцем по кончику ее твердого соска.
– Теперь сожми, когда будешь готова двигаться.
Откинувшись назад, я хватаюсь за переднюю часть ее юбки, которая выпала из ее рук, и поднимаю ее повыше. Я хочу увидеть это. Блядь. То, как она двигает бедрами, медленно и глубоко, чертовски возбуждает меня.
– Посмотри, как мы подходим друг другу, детка.
Я встречаюсь с ней взглядом, а затем смотрю вниз, на то место, где мы соединяемся, призывая ее сделать то же самое. Увидеть, как глубоко я в ней и как она двигается, чтобы я мог удовлетворить ее так, как ей нравится. Я облизываю подушечку большого пальца и подношу к ее клитору. Застонав, она прижимается ко мне и быстрее двигает бедрами. Я так чертовски близок, но не кончу, пока она не сделает этого.
– Вот она, моя девочка, наслаждается членом своего мужчины.
– О боже, – стонет она, а затем с придыханием произносит мое имя. – Грант.
– Эта киска моя, не так ли? – Я зажмуриваюсь. Черт, я так близко.
Она приближается к своему оргазму, который, я чувствую, совсем рядом.
– Да, – отвечает она, и ее тело напрягается, она наклоняется вперед, усиливая ощущения.
Вскрикнув, ее тело выгибается, и она кончает, ее киска сжимает меня и пульсирует так сильно, что я достигаю своей кульминации следом за ней. Осознание того, что я изливаюсь в нее, заявляя права на каждую ее частичку, доводит меня до вершины. Ее потный лоб встречается с моим, пока наши тела справляются с последними отголосками испытанного удовольствия.
– Как я справилась?
Я улыбаюсь, мои глаза все еще закрыты.
– Наверное, нужно будет дать тебе еще несколько уроков. Ты стала немного дикой на секунду… – Я смеюсь, когда она щиплет меня за бок. – Лейни, это была лучшая поездка в моей жизни.
Она прижимается щекой к моему плечу, а я накручиваю на палец прядь волос цвета клубники и заправляю ей за ухо. Когда она вздыхает, у меня в груди становится еще теплее. Я никогда не позволял себе мечтать о таком моменте, как этот. О такой жизни, как эта. О жизни, которую я смогу разделить с партнером. В которой я изучу все способы любить человека. Даже в самый трудный день я буду счастлив рядом с ней.
– Каждый день немного больше.
Я провожу пальцами по ее волосам и спине.
– Каждый день немного больше, – вторю ей я. Обещание, которое мы дали, когда я попросил ее о вечности.
Она целует меня в грудь, прямо над сердцем, а потом говорит:
– Теперь твоя очередь. Налей мне немного хорошего бурбона, ковбой, и давай прокатимся.
