Текст книги "Эффи Стенхоуп (СИ)"
Автор книги: Виктория Лейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– И всё же я ещё раз благодарю вас за помощь.
– У меня и выбора особого не было, м’леди, – заявил он напоследок, прежде, чем выйти за дверь.
Эффи усмехнулась, а Сара покачала головой и закатила глаза, от стыда готовая провалиться в подвал.
– Простите моего брата, – неуклюже улыбнулась Сара, когда Оливер ушёл, – он на самом деле очень хороший.
– Я знаю, – успокоила Эффи. – Всё в порядке, он меня нисколько не обидел.
– Ему тяжело приходится, – Сара вздохнула, – наш дядя Джеральд стареет, хоть и не признает этого, а Оливер работает за двоих почем зря. Но он порядочный человек, просто этикета не знает.
– Я бы хотела что-нибудь для вас сделать.
– Нам не нужны деньги! – Сара замахала руками.
– Деньги нужны всем, – философски заметила Эффи, – но я предлагаю вам их не просто так…
***
– Мисс Стенхоуп! – воскликнула Мэриан, когда они возвращались обратно, – что скажет на это леди Элинор?
– Нетрудно догадаться, – хмыкнула Эффи, – но, в конце концов, это моя свадьба, а не её. Так что мне и решать.
За чаем она успела выяснить, что Сара О’Брайен весьма недурно управляется с ниткой и иглой, и, поразмыслив с минуту, предложила работу – довести до ума её свадебное платье. Сара согласилась – насчёт денег она лукавила, их катастрофически не хватало, но гордость не позволила бы ей взять их просто так, да и Оливер бы это наверняка не одобрил.
– Ирландцы – гордый народ, – улыбнулась Эффи.
– Это уж я заметила, мисс, – пробурчала Мэриан, – и добавила шёпотом, – а всё-таки он страсть как хорош собой, не так ли?
***
– Так ты говоришь, это был просто визит вежливости? – уточнил Гленн Финниган.
В конце дня старые друзья, как обычно коротали время в пабе О’Донелла. Зал был полон народа, вокруг шумели, спорили, смеялись… Четверо товарищей заняли самый дальний стол в углу помещения. Малкольм МакТаннер угощал всех пивом по случаю рождения у него долгожданного сына, но не только это стало поводом для встречи.
– Похоже, что так, – сказал Оливер, – будь это то, что ты думаешь, к нам в дом бы уже нагрянули британские солдаты.
– Согласен, – кивнул Веспер, – да и потом, она же обычная богатая дамочка. Разве ей есть дело до политики?
– Мне она глупой не показалась, – Оливер покачал головой, – хотя такая же надменная англичанка, как и все.
– Дай Бог, чтобы так, – сказал Гленн, – но мы не можем рассчитывать на одну лишь удачу. Следует быть осмотрительнее.
– Какие новости из Дублина? – в глазах Оливера читалось нетерпение.
– Пока никаких. Кроме того, что британские ищейки активизировались. Беспорядки в Корке навели шороху, чего уж тут говорить… Грязная работа, – Финниган покачал головой.
– Но они хотя бы попытались, – возразил Оливер, – заявили о себе.
Гленн понимал его. Когда-то он и сам был таким же, жаждущим революции, но став старше, понял истинное значение этого слова, и того, что стоит за ним.
– Ситуация в этой стране изменится ещё не скоро. Очень нескоро. Но это не значит, что мы должны бездействовать. Но деятельность нашего братства заключается не только в том, чтобы махать оружием почем зря. Тем более сейчас, когда сил у нас недостаточно.
– Я не жажду крови, – Оливер отхлебнул пива, – и не жажду войны. И что с моей поездкой в столицу?
Через три недели в Дублин должна была прийти очередная партия оружия от американских партнёров, и требовался человек, чтобы переправить его в Гринборо.
– Ты не едешь, – коротко ответил Финниган, – вместо тебя отправится Веспер.
Джайлсу, как и Оливеру, такой расклад положительно не понравился.
– Я не могу, – возразил Веспер, – Клиффорд нанял меня кучером на свадьбу своего сына. И деньги предложил хорошие.
– Я смогу! – воскликнул Оливер, и уже тише добавил, – я справлюсь, Финн, можешь не сомневаться.
Но тот покачал головой:
– Ты уже попал в поле зрения шерифа после той драки в пабе. А дело серьёзное. Если не справимся…
– Я справлюсь. – Оливер стиснул кружку, и глаза его сверкнули в полумраке.
– Я не сомневаюсь в тебе, брат, – Гленн похлопал его по плечу, – но решение принято. К тому же ты нужен здесь.
– Для чего? – хмыкнул О’Брайен, – протирать штаны в этом пабе? – он огляделся вокруг.
– Помогать мне. Ты знаешь, у нас тут дел невпроворот.
Веспер чувствовал себя неловко. Он знал, с каким энтузиазмом Оливер ждал этого первого серьезного задания, и вот теперь всё пошло прахом.
– Не бери в голову, – О’Брайен словно прочитал эти мысли у него на лице. – Ты здесь не при чём.
– А кто тогда заменит Джайлса на свадьбе этих богатеев? – неожиданно для всех спросил МакТаннер.
– Даже не смотрите на меня! – рявкнул Оливер, заметив устремлённые на него взгляды, – хватит с меня этих Клиффордов.
Финниган кривовато усмехнулся и вскинул бровь – этот жест был его отличительной чертой.
– Считай это своей первой миссией, О’Брайен, – сказал он весело, – разведка в тылу врага, так сказать.
– Святой Патрик… Лучше бы мне остаться в Ливерпуле, – пробормотал Оливер и залпом допил остатки пива.
Малкольм, Джайлс и Гленн дружно рассмеялись.
Комментарий к Глава 5. Наша земля, наша страна
(1) ягдташ – охотничья сумка для дичи и необходимых припасов
(2) Джонни – пренебрежительное прозвище англичан (от имени Джона Булля), придуманное ирландцами, подобно “Падди”, которым в свою очередь англичане называли ирландцев
(3) лауданум – обезболивающее средство на основе опия
(4) большинство ирландцев – католики, в отличие от англичан, большая часть которых принадлежит к Англиканской Церкви (разновидность протестантизма)
Сара О’Брайен – https://vk.com/photo-75961701_430347050
Гленн Финниган – https://vk.com/photo-75961701_430347246
Джайлс Веспер – https://vk.com/photo-75961701_456239037
========== Глава 6. Пока смерть не разлучит нас ==========
Неделей позже Эффи, пока ещё Стенхоуп, стояла на пороге церкви святой Катарины. Эдвард, бережно поддерживая дочь под руку, неосознанно оттягивал первый шаг к алтарю, где, переминаясь с ноги на ногу, ожидал Томас. Сверху заиграла музыка, и Эффи едва заметно шевельнула рукой. Пора. Они шли медленно, и немногочисленные гости (1) могли в деталях рассмотреть свадебный наряд, в выбор которого леди Элинор вложила столько сил. На белом, с золотым отливом шёлке отражались цветные пятна мозаичных окон, шлейф с тихим шорохом скользил по ковру, ведущему к алтарю. В последний момент Эффи отказалась от фаты, заменив её ниткой речного жемчуга, вплетённую в волосы и украшенную небольшими декоративными цветами.
Эффи смотрела прямо, но краем глаза исподтишка рассматривала присутствующих. Две семейные пары: Питер и Гертруда Тавингтон со своими детьми из Шейдисайда, Уильям и Маргарет Болтон из Уайтхилла и Чарльз Хокли из Хокли-Мэнора – о них она знала только понаслышке, в имении до свадьбы никто из перечисленных не появлялся. Её провожали заинтересованными, оценивающими взглядами – Эффи даже не сомневалась, что гости уже выяснили примерную стоимость её платья и украшений. Всё как в Англии, тот же свет, то же общество.
В первых рядах заняли место родственники: матушка рядом с Клиффордом-старшим, и тётушка Грейс по правую руку, чьё изумрудно-зелёное платье и шляпка с кружевами ярким пятном выделялись среди сдержанных лаконичных нарядов. Леди Честертон ободряюще улыбнулась и подмигнула, чем вызвала полный негодования взгляд старшей сестры. Эффи едва сдержалась, чтобы не усмехнуться.
Церковь была залита светом, и ей стоило больших усилий не щуриться. Наконец они подошли к алтарю, и Эдвард, вздохнув, вложил ладонь дочери в руку её будущего супруга. Возможно, ей это только почудилось, но Эффи увидела блеснувшие в глазах отца слезинки. Больше не Стенхоуп.
Она подняла голову и посмотрела на Томаса. Он выглядел немного растерянным и смущённым, как-будто бы даже виноватым, но вместе с тем буквально светился, как хрусталь в её подвеске.
– Береги её, – чуть слышно сказал Эдвард Стенхоуп, прежде, чем вернуться на скамью к жене.
Музыка стихла, и отец Фредерик, настоятель церкви, обратился к присутствующим:
– Братья и сёстры! Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями Великого Таинства Брака.
Разговоры и шёпотки тотчас стихли.
Далее последовала короткая литургия, напутствие пастора, которое Эффи почти не слышала, впав в странное оцепенение, точно происходящее не относилось к ней вовсе. Она не чувствовала страха, но понимала, что вступает в новую жизнь и что “как раньше” уже никогда не будет. Очнулась Эффи уже тогда, когда пришло время давать брачные обеты.
– Возлюбленные Эффи и Томас, – мягкий голос пожилого священника вернул её к действительности, – вы слушали слово Божие, напомнившее вам о значении человеческой любви и супружества. Теперь же от имени святой Церкви я желаю испытать ваши намерения. – Он выдержал короткую паузу, точно кто-то из них мог в последний момент сбежать из-под венца. Интересно, подобные случаи уже бывали? – Имеете ли вы добровольное и искреннее желание соединиться друг с другом узами супружества?
– Да, – услышала она свой собственный голос, и Томас вторил ей.
– Имеете ли вы намерение с любовью принимать детей, которых пошлёт вам Бог, и воспитывать их в христианской вере?
– Да, – их голоса снова слились в один.
Томас повернулся, мягко взяв её ладони в свои, и посмотрел в глаза.
– Пред лицом Господа нашего я, Томас Клиффорд, беру тебя в жены, чтобы быть с тобой всю оставшуюся жизнь, в богатстве и бедности, в радости и в горе, в болезни и здравии. Я обещаю любить и заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас. Клянусь, – он произнёс заученный накануне обет.
– Пред лицом Господа нашего я, Эффи Стенхоуп, беру тебя в мужья, чтобы быть с тобой всю оставшуюся жизнь, в богатстве и бедности в радости и горе, в болезни и здравии. Я обещаю любить и заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас. Клянусь, – повторила Эффи.
– Что Господь сочетал, того человек да не разлучает, – голос отца Фредерика разнёсся под сводами церкви. – И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью Вселенской Церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Как в тумане Эффи протянула руку, чтобы Томас надел ей кольцо. Пальцы у неё были тонкие, изящные, но перстень покойной леди Клиффорд застрял на второй фаланге, чем едва не спровоцировал неловкий момент. Следом Эффи, теперь уже Клиффорд надела кольцо на палец новоиспечённого мужа, и старая жизнь навеки осталась позади. Клиффорд-холл обрёл свою новую леди.
Печатью их союзу стал короткий и целомудренный поцелуй.
К моменту, когда новобрачные и гости вышли на улицу, у церкви собралась порядочная толпа местных зевак – обычное в таких случаях дело. Свадьбы именитых землевладельцев в Гринборо случались нечасто, да и многим было просто любопытно взглянуть на новую хозяйку Клиффорд-Холла.
– Надеюсь, среди них нет агрессивно настроенных фенианцев, – пробормотала леди Элинор, заходя в карету.
Слышавший это Оливер брезгливо усмехнулся ей вслед. Всё это действо, начиная от неприлично дорогого платья невесты и заканчивая чопорными лицами гостей, порядком его раздражало. Эффи конечно не могла не узнать его и, усаживаясь в открытый экипаж, едва заметно кивнула. Насколько она помнила, возницей должен был стать Джайлс Веспер, но своего удивления новоиспеченная миссис Клиффорд не показала.
По дороге в имение Оливера одолевали странные мысли. Отчего-то безумно хотелось обернуться, и он злился ещё больше, понимая, что, очевидно, выглядит как один из тех самых любопытных зевак. И всё же эта молодая женщина отличалась от остальных, хоть он и не мог понять, чем именно. Оливер не чувствовал к ней неприязни, но не испытывал и симпатии – может, она и была добра к его сестре, обходительна с ним самим, но О’ Брайен хорошо знал, каким обманчивым может быть это впечатление.
– Прошу, м’леди, – он подал ей руку, помогая выбраться из экипажа.
Эффи растерянно взглянула на него и протянула ладонь, с блестевшим на безымянном пальце кольцом. “Похоже, дамочка сама ещё не верит, что стала женой”, подумал он.
– Благодарю, мистер О’Брайен, – ответила она охрипшим голосом.
Руки у неё были холодные, несмотря на то, что день выдался тёплым и солнечным.
По традиции пышного торжества устраивать не стали, но Клиффорд-старший, желая продемонстрировать щедрость и благополучие, распорядился, чтобы слугам также накрыли стол в отдельном помещении. Оливер не хотел принимать в этом участие, но Сара, которая тоже была в числе приглашённых, сердито шикнула и велела проявить брату хоть немного вежливости.
– Они наши землевладельцы, – сказала она шёпотом, пока они направлялись в столовую для прислуги, – ни к чему портить с ними отношения. К тому же леди Клиффорд была очень добра к нам.
– Будь по-твоему, – вздохнул Оливер.
Расстраивать любимую сестру ему совсем не хотелось.
На домашнем застолье присутствовали только члены семьи и Чарльз Хокли, на правах лучшего друга Томаса. Наследник ирландского графа, был красив и богат, имел репутацию человека азартного и амбициозного, а в силу того, что к своим тридцати пяти годам так и не обзавёлся супругой, слыл ещё и завидным женихом. Высокий, черноволосый, с тонкими чертами, длинным прямым носом и цепким, хитроватым взглядом голубых глаз, Чарльз на первый взгляд мог показаться холодным и жестким, но за внешней надменностью скрывался честный, хотя и легко поддающийся страстям человек.
От наблюдательного взгляда Эффи не укрылось то, как Чарльз посматривал на её тётушку Грейс – вдова Честертон охотно принимала правила игры, но скорее развлекалась, нежели относилась к поклоннику всерьёз.
Первый тост произнёс Уолден Клиффорд. Говорил немного, по-военному лаконично и сухо, в отличие от Элинор, что пустилась в долгие витиеватые речи, перемежаемые всхлипами и умилительными возгласами.
– Идеальный брак должен приносить не только стабильность, но и удовольствие, – произнесла Грейс, когда служанка, одетая по такому случаю в парадную форму, в третий раз наполнила бокалы, – и я от всей души желаю вам, мои любимые племянники познать настоящее счастье любви!
Чарльз негромко усмехнулся, а леди Элинор мученически закатила глаза. Слово “удовольствие” в её понимании, очевидно, ассоциировалось с чем-то крайне неприличным.
– Кажется, кто-то перебрал с шампанским, – шепнула она мужу.
Но Эффи видела, что тётушка вовсе не пьяна – она, как леди Мальсибер, оставшаяся в Англии, не боялась говорить то, что думает и чувствует. Зато теперь стало понятно, отчего матушка не познакомила их раньше.
Леди Честертон не была красавицей в классическом понятии этого слова, но ее лицо – живое, подвижное, с большими карими глазами буквально лучилось энергией и неутомимой жаждой жизни. Маленький нос, прихотливые губки и острый подбородок довершали облик уверенной в себе кокетки, но при этом отнюдь не глупой.«Мужчинам следует быть с ней осмотрительными», подумала Эффи и мельком посмотрела на Чарльза.
– Спасибо, Грейс, – сдержанно поблагодарил Клиффорд-старший, – у тебя, несомненно, большой опыт во всём, что касается брака.
Это было правдой. С первыми двумя супругами Грейс развелась, к ужасу и негодованию старшей сестры, которой оставалось лишь радоваться, что их родители не стали свидетелями такого позора. Третий муж Грейс скончался от лихорадки два года назад. Что думал обо всём этом Уолден, оставалось загадкой. Он никогда не осуждал сестру в открытую, но и в гости звал нечасто. Саму Грейс это, впрочем, мало волновало.
Эффи сидела молча и казалась сдержанно-отстранённой, как и подобает настоящей леди. Со стороны это выглядело как хорошее воспитание, на деле же она впала в странное оцепенение. Ни чувств, ни ощущений – только медлительные, рассеянные мысли. Томас неверно расценил её состояние, приняв его за покорное безразличие, и всеми силами старался поднять настроение молодой жене. Сам он был счастлив, счастлив как никогда, и радость эту омрачало лишь состояние Эффи.
– Всё хорошо, милая? – спросил Томас, с нежностью смакуя последнее слово.
Теперь он имел полное право звать её “милая” и “дорогая”. Осознание этого грело его душу.
С наступлением темноты управляющий зашёл в столовую для прислуги и недвусмысленно намекнул, что пора расходиться. Щедрость щедростью, но всяк сверчок знай свой шесток. Выдал от имени хозяев по два пенса каждому и сухо поблагодарил. Гостей “третьего класса” выводили через чёрный ход, но, проходя по главному коридору, Оливер не удержался и заглянул в гостиную. Эффи в этот момент как раз подняла голову и их взгляды встретились. Даже с отстранённым выражением лица она показалась Оливеру единственным живым существом среди наряженных и надушенных фантомов. Он быстро отвернулся. В голову лезли странные, совершенно ненужные сейчас мысли – Оливер вдруг подумал о том, что совсем скоро, может быть через час она окажется в спальне со своим новым мужем. Он будет обнимать её, ласкать, целовать… Медленно, смакуя каждое движение, развяжет шнуровку, и её шёлковый наряд беззвучно соскользнёт к ногам… Оливер мотнул головой. Чёрта с два. Может быть, ему стоит наведаться в заведение мадам Роксаны? Красотка Ясмин Фейри наверняка соскучилась по нему, а десять пенсов за ночь не такая уж большая цена.
Леди Элинор страшилась этой минуты. В памяти достопочтенной миссис Стенхоуп смутно всплывали напутствия её тётки перед первой брачной ночью. Матери к тому времени уже не было в живых. И вот сейчас графине предстояло найти слова для собственной дочери.
– Тебе ничего не нужно делать, – сказала она, краснея, – просто…
– Я знаю, мама! – одёрнула Эффи и тут же осеклась, поняв, как могут быть истолкованы её слова.
– Конечно, конечно… – от волнения Элинор не заметила подвоха в словах дочери. – Я просто… волнуюсь за тебя, – она вздохнула.
Оставшись в одиночестве, Эффи обхватила себя за плечи. Оцепенение спало, уступив место волнению. Не то, чтобы она боялась, но по спине бежал холодок. Матушка всегда внушала ей, что женщине, исполняя супружеский долг, следует “терпеть и думать о чём-нибудь постороннем”; в романах, которые тайком выписывала Эффи, героини сгорали от страсти и наслаждения. Но все эти книги вышли из-под пера мужчин, а женщин учат доставлять удовольствие, вот они и стараются как могут. Эффи же слышала, что это очень больно и неприятно. И где в таком случае правда?
Скрипнули петли, и в спальню зашёл Томас с подсвечником в руках. Тихонько притворил за собой дверь и замер на пороге.
– Какой длинный день, правда? – спросил он, опустив глаза.
– Да, пожалуй… – Эффи неловко улыбнулась в ответ.
Томас поставил свечу на столик и подошёл к кровати.
– Я велел горничным оставить нам бутылку шампанского. Выпьем?
Эффи кивнула. Всё также сидя на постели, почти не моргая наблюдала за тем, как он откупоривает бутылку и наполняет хрустальные фужеры, поблескивающие в свете догорающих поленьев в камине.
– Вот. Держи, – он протянул один Эффи.
– Спасибо.
Она сделала глоток, чувствуя, как внутри разливается знакомое тепло. Сладкие пузырьки проникали в её кровь, и напряжение понемногу уходило, хотя Эффи по-прежнему чувствовала себя неловко.
– Ты когда-нибудь делал это? – спросила она прежде, чем успела прикусить язык.
Томас замер, глядя на неё растерянными, округлившимися глазами. Вопрос Эффи застал его врасплох. У него был опыт близости с женщинами – в шестнадцать, когда они с отцом были в Дублине, Клиффорд-старший самолично отвёз его в презентабельное заведение мадемуазель Фурье, пользовавшееся особой репутацией у джентльменов их положения. Затем был короткий, но яркий роман с молодой вдовушкой, которая теперь жила где-то в Италии с новым супругом. Но рассказывать обо всём этом Эффи Томас считал абсолютно неприемлемым. Впрочем, и врать он никогда не умел.
– Да, – коротко ответил Томас, молясь, чтобы ей не пришло в голову расспрашивать его и дальше.
Но Эффи оказалось достаточно. Подробностей она знать не желала.
– Хорошо, – улыбнулась новоиспечённая миссис Клиффорд, и добавила со смущённой улыбкой, – должен же кто-то из нас иметь об этом, – она сделала упор на главном, – теоретическое представление. Надеюсь, ты не посчитаешь меня испорченной после этих слов? – за внешней беспечностью Эффи пыталась скрыть собственное волнение.
– Я знаю, какая ты есть. Лишь это важно.
Он подошёл к ней, осторожно забрал недопитый бокал из её рук и поставил на тумбочку. Эффи, не отводя глаз, наблюдала за каждым его движением, к страху добавилось любопытство и щекочущее предвкушение чего-то нового и пока ещё неизведанного. Когда ладони Томаса скользнули по её спине, расстёгивая пуговицы на платье, она вздрогнула, и он остановился.
– Нет, нет… – прошептала Эффи, – всё хорошо. Продолжай.
Она закрыла глаза, отдавая тело и душу новым ощущениям, сконцентрировалась на них, пробовала на вкус.
…”Это” оказалось отнюдь не таким неприятным, как говорила леди Элинор. Правда, и с написанным в бульварных романах имело мало общего. Эффи не почувствовала ни отвращения, ни сильной боли – скорее, дискомфорт и странное, необычное ощущение чужого тела внутри. Не было и удовольствия – терпимо и всё.
Перед тем, как избавиться от одежды, Томас погасил свечи, хотя Эффи не имела ничего против мягкого убаюкивающего освещения – возможно, всему виной было выпитое шампанское, а может, её собственное любопытство. “Настоящая леди никому не показывает обнажённого тела” – говорила матушка. – “Даже собственному мужу”. Эффи всегда считала это глупым. Разве есть что-то дурное в том, чтобы любоваться телом близкого человека? И разве, вступая в брак, мужчина и женщина не становятся одним целым? Но можно было бы представить себе реакцию Томаса, заяви она, что хочет сделать это при свете. Засыпая, Эффи улыбалась собственным мыслям. Ей достался хороший муж, а уж она-то наверняка сможет его расшевелить. Всему своё время.
Комментарий к Глава 6. Пока смерть не разлучит нас
(1) в XIX в. свадьба не подразумевала пышное торжество
Грейс Честертон – https://vk.com/photo-75961701_430347003
Чарльз Хокли – https://vk.com/photo-75961701_456239079
========== Глава 7. Глоток свободы ==========
Ожидаемое и реальное, зачастую находятся в противодействии, идя параллельно друг другу и разбивая человеческие ожидания. Эффи оказалась права, думая, что жизнь в Гринборо отличается от лондонской, впрочем, это было и так и не так. Меньше людей, меньше шума и гама, отсутствие смога и грохота экипажей по мостовым, но то же общество, с его закостенелыми предрассудками. Однако если в Англии у Эффи имелся относительно широкий выбор, кому нанести визит, то в Гринборо круг новых знакомых сузился до Болтонов, Уайтхиллов и Теренсов. Конечно, были и другие приятели, но жили они в нескольких днях пути.
Дни протекали одинаково – дежурные визиты, разговоры ни о чём, чтение или вышивание в компании Маргарет, Гертруды и Лауры, её новых подруг, с которыми было невыносимо скучно, и редкие прогулки в Гринборо, непременно в обществе тех же дам, или, в лучшем случае, компаньонки Мэриан.
Местное общество приняло Эффи довольно тепло, но без энтузиазма – у дам уже имелся собственный костяк, и появление в нём “новой крови” было, продиктовано скорее неизбежностью, нежели стремлением принять в свой узкий кружок нового члена. Ей улыбались, приглашали на чай, рассказывали сплетни и восхищались её изысканными английскими нарядами, но в то же время Эффи чувствовала, что её прощупывают – настороженно и недоверчиво. Возможно, в этой холодности была и доля её вины – напыщенность местных леди, их желание во всём следовать британской моде, чаще всего, неумелое, здорово веселило, и Эффи, в силу своего нрава завуалировано посмеивалась над ними.
Однако если Маргарет Болтон и Гертруда Тавингтон относились к Эффи с недоверием, но не более, то Лаура Теренс буквально прожигала ядовитым взглядом, имея на то понятные основания – ещё год назад она вполне могла сделаться миссис Клиффорд. И хотя они с Томасом никогда не были помолвлены, какое-то время он симпатизировал ей, не переходя, однако, граней приличия.
Мисс Теренс была слишком хорошо воспитана, слишком вымуштрована чтобы демонстрировать открытую неприязнь, но во время чаепитий, глядя на неё, Эффи нисколько не сомневалась, что Лаура с удовольствием воткнула бы ей в глаз десертную вилку.
– Чудесное платье, милая, – улыбнулась мисс Теренс, когда Эффи в компании Маргарет пожаловала с очередным формальным визитом.
– Спасибо Лаура, – Эффи ответила ей дежурной улыбкой и уселась в кресло напротив, – ты тоже прекрасно выглядишь, и ожерелье роскошное…
Когда подали чай, Эффи твёрдо пообещала себе, что в ближайшие недели и носа не сунет в поместье Теренсов. Как это бывало при их встречах, Лаура облачилась в лучший чайный наряд, демонстрируя, что отсутствие личной жизни никак не сказывается на её внешнем облике. Следовало, однако, признать, что она действительно была недурна собой – светловолосая, белокожая с голубыми глазами и пухленьким, немного детским личиком, Лаура походила на фарфоровую куклу. Её белые пальцы унизывали кольца, на запястьях позвякивали браслеты из золота и жемчуга – мистер Теренс ни в чем отказывал единственной дочери. Носила она в основном розовое и белое, а обилие кружев и рюш, делало её похожей на сахарный десерт из французской кондитерской. Волосы Лаура непременно завивала в букли и не скупилась на сладкий парфюм, пропитавший весь её дом. После визитов к ней у Эффи возникало чувство, схожее с тем, которое бывает от лишнего куска торта – сладкое и липкое.
– Кузен подарил на прошлое Рождество, – отмахнулась Лаура, небрежно поглаживая безвкусное украшение – белое золото, инкрустированное бриллиантами. Но ты, должно быть, пока не слишком разбираешься в камнях… – она поджала свой кукольный носик и глянула на Эффи с плохо скрываемым торжеством.
– Английские леди выбирают демократичность, – Эффи даже не пыталась сдержать улыбку, – королева Виктория, которая, как известно, обладает безупречным вкусом, говорит, что массивные украшения днём – признак мещанства, но это, конечно, ни в коем случае не камушек в твою сторону, дорогая. Гринборо находится так далеко от всей этой шумной жизни… – Эффи покачала головой, – но ты вряд ли когда-нибудь окажешься на столичном вечере, а здесь никто не посмеет упрекнуть тебя в безвкусии.
Лаура вспыхнула, а Маргарет тихонько хихикнула, маскируя это приступом кашля.
Визит прошёл как обычно – рукоделие, беседы, чай… Лаура, яростно вонзая иглу в канву, демонстративно не замечала Эффи, а перед самым уходом смерила таким леденящим взглядом, что у новоявленной миссис Клиффорд холодок по спине пробежал. Хорошо, что они не в Италии эпохи Ренессанса, подумала она – из мисс Теренс вышла бы прекрасная отравительница.
После душного особняка влажный и пахнущий грозой воздух показался Эффи живительным нектаром – он проникал в лёгкие, наполняя тело свежим и прохладным дыханием.
– Ловко же ты её осадила, – Маргарет скрывала восхищения, – поделом этой заносчивой выскочке.
– Лаура меня не волнует, – отмахнулась Эффи.
Новая знакомая казалась ей чем-то вроде комара – назойливой, но в целом безобидной, и слишком ничтожной, чтобы открывать на неё охоту.
Они ехали в открытом экипаже, и летний полдень окружал их со всех сторон. В прозрачном небе не было ни облачка, солнце пригревало, но ещё не вступило в свою полную силу – тёплые дни сменялись дождями и ветром – погода в Ирландии была столь же дикой и необузданной, как и её жители.
– А зря, – предостерегла Маргарет, – Лаура не наделена большим умом, но глупость подчас творит не меньше бед.
Эффи улыбнулась:
– Правительство говорит нам о бесчинствах фениев, ты убеждаешь опасаться Лауры, а Мэриан везде мерещатся разбойники и бандиты. Вас послушать, так и минутки без страха не проживёшь.
– А ты ничего не боишься?
– О… – Эффи посмотрела вдаль, туда, где за пределами Гринборо поднимались ввысь заросшие лесом горы, – я много чего боюсь. Высоты, тёмной воды, смерти, в конце концов. Но если постоянно думать об этом, страх будет только расти, а жизнь и без того слишком коротка.
– Ты храбрая женщина, – восхитилась Маргарет.
– Моя матушка сказала бы, что я глупая женщина, – усмехнулась Эффи.
***
– В ближайшие три недели ноги моей не будет у Теренсов, – категорично заявила Эффи во время ужина.
Клиффорд-старший к тому времени уже удалился, и они с Томасом остались вдвоём.
– Я думал, ты неплохо поладила с местными дамами, – он казался удивлённым. – Хотя должен признать, Лаура действительно… хм… немного экстравагантна.
Интересно, слышит ли он то, что она каждый вечер рассказывает ему за столом, думала Эффи? Спустя два месяца после свадьбы Томас по-прежнему глядел на неё с обожанием, но, очевидно, жил в каком-то своём мире, где его жена вписалась в здешнее общество, как финальный элемент в мозаику; где всё у всех было хорошо.
– Она вульгарна и скучна, – Эффи пожала плечами.
“Как и мои дни, что протекают одинаково”, добавила мысленно. Жизнь в Лондоне тоже не отличалась разнообразием, но в сравнении с Гринборо теперь казалась полной и насыщенной.
– Хорошо,– легко согласился Томас, – я хочу, чтобы ты улыбалась, и если ради этого стоит пренебречь визитами к Теренсам, то это меньшее, что я могу сделать.
Со дня свадьбы в их отношениях почти ничего не изменилось – он всё так же относился к Эффи с трепетным восхищением и окружал заботой, но… она не чувствовала себя желанной. Нет, нет, Томас по-прежнему исполнял супружеский долг, и иногда это даже было почти приятно, но в то же время Эффи ощущала себя фарфоровой статуэткой, этаким ценным сувениром, которым любуются издалека, гордятся, демонстрируют гостям, но не смеют взять в руки. А, может, просто не считают нужным. Стоит же она себе на полке, молчит и радует глаз – что ещё нужно? Очевидно, их понятия о любви сильно расходились – Томас полагал, что если супруга сыта и одета, а книг и ниток для вышивания у неё вдоволь, то всё хорошо. Он говорил ей ласковые слова, но по вечерам, когда они сидели у камина, попивая вино, и Эффи пыталась поговорить с ним о самых простых вещах – как прошёл его день, что нового слышно в Гринборо и так далее, он отвечал что-то невразумительное. Зато с удовольствием рассказывал, как провёл время в клубе (1), как стремительно падают цены на недвижимость и что в Америке случился очередной финансовый кризис.
Временами ей делалось стыдно, и Эффи корила себя за неблагодарность – судьба подарила ей такого заботливого, верного супруга, а она ещё смеет роптать! Матушка с раннего детства учила её, что брак есть обязанность, а душевная близость между супругами явление крайне редкое и добропорядочной леди следует думать о том, как поддержать огонь в семейном очаге, а не мечтать о всяких глупостях.
