Текст книги "Эффи Стенхоуп (СИ)"
Автор книги: Виктория Лейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– Эй, ты чего? – Оливер осторожно смахнул слезинку с её щеки. – Всё. Будет. Хорошо. Даю тебе слово.
– Поклянись мне, – прошептала Эффи. – Поклянись мне, Оливер О’Брайен!
– Клянусь, – ответил он, глядя ей в глаза. – Совсем скоро ничто в мире не сможет нас разлучить.
…Через три дня роскошный экипаж с фамильным гербом Клиффордов увозил её из Гринборо. Когда проезжали по главной улице, она отодвинула бархатную шторку. На крыльце паба О’Доннела стоял Оливер. Эффи улыбнулась и приложила руку к стеклу. Он едва заметно улыбнулся в ответ.
========== Глава 20. Последний долг ==========
Никогда ещё время не тянулось для него так долго. Оливер старался занять себя делами – с утра и до темноты работал на участке, дважды возил урожай на ярмарку вместо Джеральда, а вечера коротал в пабе. Но, что бы он ни делал, и где бы ни находился, мысли его неизменно возвращались к главному. Ожидание радовало и пугало одновременно. Оливер достаточно хорошо знал нрав Клиффорда-старшего, и предугадать, в какую ярость впадёт землевладелец, не составляло труда.
– Если бы я знал, к чему это приведет, то оставил бы землю еще лет десять назад и увёз вас с Сарой в соседнее графство, – вздохнул Джеральд, когда Оливер почти без сил ввалился в дом после очередного трудового дня.
– Что ж, хорошо что ты не пророк, – Оливер плюхнулся на табуретку и залпом опрокинул стакан воды, что подала ему Сара.
Две пары глаз смотрели на него с молчаливым осуждением, и он не смел винить их за это. Заведи его сестра роман с лендлордом, Оливер запер бы её дома или увёз от греха подальше. И был бы совершенно прав.
– Она хоть раз написала тебе? – спросила Сара, усаживаясь напротив.
– Она достаточно умна, чтобы не делать этого, – ответил Оливер, дивясь тому, как сестра не понимает столь очевидных вещей.
Он не стал говорить им о том, что два дня назад, к нему явился посыльный леди Честертон и передал записку от Грейс. Эффи благополучно добралась до Дублина. «Если причинишь ей боль, клянусь Богом, я лично спущу с тебя шкуру», значилась подпись в конце.
– Думаю, через несколько месяцев, и вы сможете перебраться к нам Шотландию, – Оливер сказал это больше за тем, чтобы нарушить мучительную тишину. – Не стоит вам оставаться на земле Клиффорда.
«Земля Клиффорда». Как омерзительно это звучало! Она принадлежала и будет принадлежать ирландскому народу и никакие английские богатеи не смогут сделать её своей. Несмотря на то, что Оливер окончательно решил для себя, что отошёл от борьбы, душа его по-прежнему бунтовала от происходящего вокруг.
– «К нам в Шотландию»! – горестно фыркнул Джеральд, – ты говоришь так, словно вы уже обвенчались и обзавелись уютным домиком на берегу реки.
Бог ему свидетель, он не хотел ввязываться в бессмысленный спор, но дядины слова задели за живое. Да и пора было расставить все точки, чтобы впредь не возвращаться к этой теме.
– Я не жду твоего одобрения, да ты и не обязан его давать, но ради всего святого, перестань каждый раз напоминать об этом! И без того тошно. Думаешь, я не знаю, чем это грозит? Более чем.
– Я не осуждаю тебя, мой мальчик, – мягко сказал Джеральд. – Лишь хочу уберечь, – он посмотрел племяннику в глаза. – Но пойми же ты, наконец, что собираешься сделать! Увести чужую жену. И чью!
– Она не лошадь, чтобы её можно было увести. – Огрызнулся Оливер. – Она человек. И это её выбор.
– Она женщина, – жестко ответил Джеральд. – Замужняя женщина. И принадлежит своему мужу.
– Нет, не принадлежит. – Оливер покачал головой. – Ни Клиффорду, ни мне, ни кому-либо другому. Как и я не принадлежу ей. Потому и люблю её.
Джеральд собирался ответить, но в дверь постучали. Домочадцы переглянулись. Гостей О’Брайены не ждали. Сара уже собиралась открыть, но Оливер остановил сестру.
– Я сам.
Он подошёл к двери.
– Кто там?
– Финниган, – пробасил по ту сторону голос со знакомой хрипотцой.
После того, как Оливер покинул Братство, они виделись всего пару раз, в пабе, и в гости Гленн больше не заглядывал. Но если он явился сейчас, на ночь, глядя, значит, у него был веский повод. И вряд ли это сулило что-то хорошее.
Оливер открыл дверь. Вместе с Финниганом пришли МакТаннер и Хокли. Оливер помрачнел ещё больше. Если уж лендлорд, который обычно воздерживался от посещений братьев-арендаторов, явился собственной персоной, дело дрянь.
– Мир этому дому. – Гленн прошел в комнату, снял фуражку и попросил у Сары разрешения присесть. Девушка кивнула. – Добрый вечер.
– И вам, джентльмены, – Джеральд не сводил с них напряжённого взгляда. – Не сочтите за грубость, но чем обязаны визиту?
– Не оставите нас с вашим племянником наедине? – попросил Чарльз.
– Ну, уж нет, Ваша Милость! – дерзко возразила Сара. – Если дело касается моего брата, значит, оно касается нас всех.
Хокли ничуть не обиделся, и даже посмотрел на девушку, как ей показалось, с восхищением.
– Мы сами уйдём в другую комнату, – Оливер повёл гостей за собой.
Сестра и дядя нахмурились пуще прежнего, но спорить не решились. По большому счёту, последние несколько лет Оливер считался негласным главой их маленькой семьи.
Мужчины зашли в спальню. Убедившись, что дверь надёжно заперта и подслушать их не смогут, Оливер развернулся к посетителям.
– В чём дело?
– У нас плохие новости, О’Брайен, – вздохнул Гленн и на несколько секунд замолчал, собираясь с силами – Джайлса Веспера арестовали, – он сказал это почти шёпотом, глядя Оливеру в глаза.
– Что?! – закричал О’Брайен и, опомнившись, заговорил тише, – как? Когда?
Он видел Джайлса прошлым вечером – они, как всегда бывало после тяжёлого дня, пропустили по паре кружек «Гиннеса» и разошлись по домам. Всё это произошло чуть больше суток назад.
– Его забрали сегодня днём по анонимному доносу, – хмуро сказал Чарльз. – Увезли в участок шерифа тихо и без шума. Ночью его этапируют в Дублин.
Оливер понимал, что это значит. Скорее всего, Джайлса ждёт виселица – с простолюдинами судьи не церемонились.
– Ты имеешь право это знать, – тихо сказал МакТаннер.
Но О’Брайен знал, что они пришли не просто за тем, чтобы сообщить ему. У них есть план, и им нужна его помощь.
– Что вы собираетесь делать?
Мужчины переглянулись.
– Говорите же, чёрт вас раздери!
– Мы отобьём его, – сказал Хокли. – Веспера будут депортировать двое помощников-новобранцев и пожилой кучер, бывший офицер в отставке. По возможности, хотим обойтись без крови.
Оливер покачал головой. Идея казалась безумной, и даже он, при всей своей импульсивности, это понимал.
– Даже если вам удастся это сделать, то, что дальше? Кучер и полицейские узнают вас, тем более тебя, – он посмотрел на Чарльза. – Куда вы пойдёте потом? Подадитесь в бега?
Оливер не собирался бросать друга в беде, но то, что задумали братья – чистое безумие.
– Не узнают, – сказал Гленн. – Мы атакуем их на лесной дороге, в темноте. Скроем лица масками, разберёмся с кучером, а затем с новичками. Джайлсу, конечно, придётся бежать, и на какое-то время залечь на дно, а потом Чарльз всё устроит. В Корке его будет ждать корабль наших американских друзей [1], который увезёт его из страны. Мы же останемся в Гринборо и отведём от себя подозрения. Тем более, что все мы на хорошем счету.
План был шит белыми нитками, и не было никаких гарантий в успехе. И всё же следовало отдать им должное – именно в таких обстоятельствах испытывается прочность уз Братства. «Друг за другом даже в ад».
– И вам нужна моя помощь?
– Никто не осудит тебя, если ты откажешься, – сказал МакТаннер, – и это будет благоразумно с твоей стороны.
– И, тем не менее, вы здесь, – хмуро бросил Оливер. Он ещё не дал ответа, но в глубине души уже принял решение.
– Ты не обязан идти с нами, но с твоей помощью нам будет проще.
Оливер понимал, что идя сюда, они знали, что так будет. Знали, что он не сможет отказаться. На одной чаше весов стояла Эффи и их будущее, на другой жизнь лучшего друга. Из их компании Веспер меньше всех других отличался рвением к войне, а, значит, уж точно не заслуживал того, чтобы окончить дни на виселице.
– Это последний раз, когда мы просим тебя помочь Братству, – сказал Гленн.
Оливер мрачно усмехнулся.
– Как знать, брат. Может, и в самом деле последний.
Сара и Джеральд сразу поняли, что дело нечисто – иначе стал бы Оливер собираться куда-то на ночь глядя. Скрывать от родственников правду он не собирался, и рассказал всё, как есть. К тому же, в случае провала дядя и сестра окажутся под угрозой и должны быть предупреждены.
– Я тебе не позволю! – закричала девушка, загораживая дверной проход своей хрупкой фигуркой. – Не пущу!
Оливер легко мог бы оттолкнуть её, но вместо этого положил руки сестре на плечи и посмотрел в глаза.
– Джайлс мой друг, – сказал он тихо, но с непоколебимой твёрдостью. – Я иду на это не ради Братства, а ради него. И если бы арестовали меня, я знаю, он поступил бы так же.
В глазах Сары блестели слёзы.
– Я знаю о твоих чувствах к нему, – мягко улыбнулся Оливер, касаясь её нежной щеки. Сара прикрыла глаза и доверчиво подалась навстречу незатейливой ласке. Брат так редко проявлял сентиментальность, а если уж начистоту, то почти никогда. – Знаю, что он хочет на тебе жениться. И всё это ещё может исполниться.
Сара действительно любила Веспера. И, узнав о том, в какую беду попал её возлюбленный, не находила себе места. Но она не могла допустить, что бы то же самое случилось и с её братом. Жизни двух дорогих ей людей стояли сейчас на двух чашах весов, но Сара понимала, что рискует потерять их обоих.
– Прошлой ночью, мне показалось, будто я слышала, как в кустах шиповника плакала женщина, – сквозь слёзы проговорила Сара. – Теперь, я знаю, что мне не показалось! Это была банши [2]! Она предвещает смерть! – девушка вся тряслась, и сама едва не рыдала.
Оливер погладил её по голове.
– Банши уже давно не занимаются такими глупостями, сестрёнка, – ответил он. – У них есть дела поважнее.
– Подумай об Эффи! – Джеральд, ещё полчаса назад осуждавший племянника, сделал отчаянную попытку воззвать к здравому смыслу.
– Эффи? – удивлённо переспросил Хокли, который, разумеется, был не в курсе. – При чём здесь миссис Клиффорд? – Он не понимал, какое отношение имеет Оливер к жене его лучшего друга. – О’Брайен? – взгляд его голубых глаз устремился на подельника.
– Сейчас не место и не время для этого, – Оливер снял с крючка куртку и шляпу. – Надо выдвигаться, если хотим спасти Джайлса.
Хокли, уже догадавшийся, что к чему, ругнулся сквозь зубы. Но О’Брайен прав – всё личное на потом.
– Будь осторожен, – взмолилась Сара, обнимая его на прощание. Суеверная, как большинство ирландцев, она гнала прочь страшные мысли, боясь таким образом, накликать беду. – И благослови вас всех, Господь.
Хокли печально улыбнулся:
– Боюсь, миледи, в этом деле Господь нам не помощник. А вот лепреконы и фейри [3], может, и придут на выручку.
***
Лесная дорога утопала в темноте. Местные называли её разбойничьим трактом – лет сто назад, когда в этих местах вовсю орудовали «охотники за удачей», торговцы и путники объезжали её за двадцать миль по соседнему пути, или же останавливались на постоялом дворе, чтобы засветло преодолеть пользующуюся недоброй славой дорогу.
И хотя за последние тридцать лет здесь не случалось ни одного нападения, тракт по-прежнему сохранил своё неофициальное название.
Пробираясь по лесу, в кромешной темноте, Оливер чувствовал себя тем самым разбойником, хотя, по большому счёту, так оно и было. Финниган шёл впереди, двигаясь бесшумно, словно волк на охоте, ведущий за собой свою маленькую стаю.
– Здесь, – шёпотом сказал он и остановился.
Оливер и Чарльз перебрались на другую сторону, как чёрные тени, и скрылись в кустах. Окажись здесь какой-нибудь запоздалый путник, он, верно, принял бы их за двух призраков, неприкаянных душ, скользящих во мраке.
Ночь была тихая, безлунная, и тьма стояла непроглядная, точно сами лесные духи, испокон веков жившие в этих дебрях, пришли им на подмогу.
План диверсантов был незатейлив. Дорогу полицейскому экипажу должно было перекрыть упавшее дерево, заблаговременно положенное поперек тракта. Как только кучер слезет с облучка, дабы разобраться, в чём дело, Финниган и Чарльз атакуют его, а Оливер и Хокли в это время разберутся с конвойными. У всех четверых имелись при себе заряжённые ружья, но использовать их было решено лишь в крайнем случае. В идеале диверсанты надеялись обойтись дубинками и хлороформом.
Насчёт алиби Хокли тоже позаботился – Преподобный Отец Кóллум, также являющийся членом Братства, скажет, что Оливер и МакТаннер были в это время у него на исповеди – каялись, в том, что прошлой ночью наведались в бордель, где впоследствии устроили пьяную драку. А факт драки, если что, подтвердит хозяйка «дома терпимости» красотка Джоселин Фейри. Успех этого отчаянного предприятия зиждился на одном – чтобы кучер и конвойные не узнали нападавших.
У Оливера дрожали руки. Он мысленно выругался и приказал себе собраться. Нельзя допустить, чтобы из-за его слабости всё пошло прахом. Они сидели в засаде уже больше часа, а экипаж всё не появлялся, и ожидание схватки было ещё хуже, чем сама схватка.
– Так что у тебя с женой Томаса? – вглядываясь в тёмную даль, спросил Хокли.
Отпираться не было смысла.
– Как только она вернётся из Дублина, мы уедем.
Чарльз посмотрел на него. В темноте в его взгляде трудно было что-либо прочесть, но понять не составило труда.
– Томас мой друг, – сказал он.
– Я знаю, – спокойно ответил Оливер. – А она женщина, которую я люблю. И которая любит меня.
– Наверное, сейчас я должен тебя застрелить.
– Возможно, – с тем же спокойствием сказал он. – Но сперва поможем Весперу.
В глубине ночи послышался отдаленный цокот копыт и скрип железных колёс. Диверсанты застыли, обратившись в слух. Вспотевшими ладонями Оливер покрепче сжал дубинку.
Они посмотрели друг другу в глаза, понимая без слов. На противоположной стороне, мелькнула в темноте рука. Финниган подал сигнал готовиться к атаке. Звуки приближались, становились отчётливее, и теперь можно было расслышать обрывки человеческой речи и хлюпанье грязи под колёсами.
Оливер стиснул зубы. Мышцы напряглись, разум и чувства, вечные непримиримые противники его мятежной натуры, теперь действовали заодно. Скорость и расчёт. Строго по плану. И ждать сигнала.
Экипаж был уже совсем близко. Тусклый фонарь, подвешенный на крыше, над головой кучера, освещал дорогу.
– Стооой! – хрипло скомандовал пожилой возница, натягивая поводья.
Лошади остановились. Гленн оказался прав – сопровождающих было всего трое. Кучер и пара молодых конвойных, сидящих на облучке позади. Решетчатое окно было закрыто изнутри на глухую задвижку. На дверце висел тяжёлый амбарный замок.
– Какого чёрта здесь делает это дерево? – спросил один из них.
– Такого, что вечером был шторм, дурья твоя башка, – огрызнулся второй. – Чего стоишь, помогай, давай оттаскивать.
Оливер замер, как хищник перед броском. Ещё не время. Ждать. Возница и конвойные суетились около поваленного дерева, громко споря, как именно лучше оттащить его с дороги.
Оливер посмотрел на Чарльза, тот перехватил его взгляд и коротко кивнул. Пора. «Да поможет мне святой Патрик» [4].
Они, словно тени, выскочили из засады, и в ту же секунду Финниган и МакТаннер зашли с другой стороны, окружая экипаж. Прежде, чем конвойные и кучер успели среагировать, Оливер приложил дубинкой того, что помоложе, ловко увернулся от кулака возницы и ударил в живот второго конвойного. Старик попытался выхватить из-за пояса револьвер, но Хокли скрутил ему руки и развернул лицом к экипажу.
– Спокойно, отец, – выдохнул Чарльз, связывая старику запястья. – Не наводи лишнего шума и никто не пострадает.
Гленн тем временем уложил второго конвойного и шумно перевёл дыхание.
– Ключи! – потребовал он у лежащего ничком офицера. – Живо! И без глупостей.
Отплёвываясь от грязи, мальчишка протянул ему связку. Вот и всё. Оливеру не верилось, что они так просто провернули дело. Всё это было слишком легко.
Финниган обошёл экипаж, вставил ключ, повернул, и сорвал замок.
– Соскучился, Вес… – он не договорил.
Удар в челюсть отправил Гленна в нокаут и, прежде, чем Оливер и Чарльз успели среагировать, оказались в окружении пятёрых мужчин в высоких фуражках с блестящими в темноте кокардами.
– Добрый вечер, джентльмены, – усмехнулся констебль, выходя вперёд.
Дуло пистолета упёрлось Оливеру в грудь. Одним ловким движением констебль сорвал с него маску. Та же участь постигла и остальных.
– Ну, кто тут у нас? – почти ласково осведомился мужчина, светя фонарём на каждого по очереди. – Мистер Финниган, мистер О’Брайен и… мистер Хокли! – воскликнул он, хотя ничуть не выглядел удивлённым. – Вот так сюрприз.
Пять ружей, готовые выстрелить по приказу, смотрели точно на них. Вытянув шею, Оливер увидел в глубине экипажа связанного Веспера.
– Полагаю, мы тоже сумели удивить вас господа, – продолжал улыбаться констебль. – Ай, ай, ай… А я-то считал вас всех добропорядочными гражданами.
Будь у него хоть одна, самая ничтожная возможность, атаковать, Оливер бы сделал это, но оружие у него забрали в первые же секунды. Он понимал, что попал и, судя по всему, очень крупно.
– Фенианский пожар расползается по стране подобно раковой опухоли. – Констебль притворно покачал головой, – и мне горестно видеть, что такие славные мужчины становятся преступниками.
– Преступники здесь вы, – сквозь зубы процедил Финниган, – вы, а не мы, пришли на эту землю и как вампиры пьёте её кровь.
– Лирика… – фыркнул констебль, – но, к счастью, среди вас есть ещё те, кто сохранил остатки благоразумия. Уилсон! – крикнул он одному из офицеров. – Будьте так добры, освободите мистера МакТаннера. Полагаю, он заслужил свободу.
Оливер потерял дар речи. Полным недоумения и ужаса взглядом он наблюдал за тем, как офицер снимает наручники с запястий Малкольма. Тот, опустив глаза и не решаясь взглянуть на братьев, встал рядом с констеблем.
– Я не зверь, и даже не вампир, – констебль посмотрел на Финнигана, – и потому, джентльмены, предлагаю решить всё миром. Прямо сейчас мы доставляем вас обратно в Гринборо, через пару дней отдаём под суд, и вы отделываетесь небольшими сроками. Три года максимум, даю вам слово военного человека. – Он окинул взглядом всех троих, задержавшись на Чарльзе. – Ну а вы, мистер Хокли, учитывая ваше социальное положение, и вовсе отделаетесь штрафом. Взамен же я прошу лишь одно: выдайте нам ваших главарей, я ведь, знаю, мистер Финниган, у вас обширные связи, в том числе и в Америке. Зачем гробить свою жизнь, когда можно жить? Ну, а вы, мистер О’Брайен? – Констебль переёл взгляд на Оливера. – Вы молоды, у вас есть сестра и дядя, которые вас любят. Какая трагедия будет для них, если с вами случится беда…
– Я не предатель, – глядя ему в глаза, ответил Оливер и посмотрел на МакТаннера, – в отличие от тебя, сукин ты сын.
– Я хотел, как лучше! – едва ли не плача крикнул Малкольм. – Рано или поздно вас бы всё равно накрыли! Я хотел вас спасти.
– Лжец! – закричал Хокли, бросаясь на подельника, но офицеры сдержали его. – Ты спасал только свою шкуру.
Констебль устало вздохнул.
– Пойдите на сделку с законом и, повторяю, даю вам слово, вы получите небольшие сроки. И ваш друг, мистер Веспер тоже, – как бы невзначай добавил он.
Оливер верил ему. Мелкие сошки вроде них не интересовали властей – куда бóльшую опасность представляла верхушка, и именно её всеми силами пошатнуть англичане. Если рухнет опора, развалится и пирамида. Какая-то часть О’Брайена готова была согласиться на эту постыдную сделку, ради Эффи и Сары с Джеральдом, но принять условия констебля – значит, стать предателем сродни МакТаннеру. И Оливер молчал, раздираемый внутренними противоречиями. Даже сейчас он, понимая всё безумие своих надежд, верил в чудо, которое каким-то образом решит эту чудовищную нелепицу. Ждал, зная, что чуда не произойдёт. Потому что их не бывает.
– Сделай правильный выбор, Гленн, – тихо сказал Малкольм, решившись, наконец, посмотреть ему в глаза.
Финниган тяжело вздохнул.
– Хорошо.
Оливеру показалось, что он ослышался. Гленн, согласился на сделку?
– Я сделаю правильный выбор, констебль. Будь по-вашему.
Мужчина удовлетворенно улыбнулся.
– Вот и славно, мистер Финниган. Я знал, что с вами можно иметь дело.
Опустив голову, Гленн подошёл к МакТаннеру и тяжело вздохнул.
– Я сделал это ради общего блага, Финн, – повторил Малкольм. – Так было нужно.
Гленн посмотрел ему в лицо.
– Я понимаю, брат, – грустно улыбнулся он и похлопал его по плечу.
– Правда?
– Правда. – Финниган кивнул. – Прости меня.
– За что? – удивился МакТаннер.
– За это. – Молниеносным движением, он выхватил из внутреннего кармана не замеченный офицерами нож и воткнул его в грудь МакТаннера по самую рукоять.
Комментарий к Глава 20. Последний долг
[1] “Верхушка” Фенианского Братства базировалась в США и Канаде
[2] мифическое существо (женщина) в ирландской мифологии, чей плач предвещает смерть одного из членов семьи. Причем тот, кому суждено умереть, плач банши не слышит.
[3] мифические жители леса в ирландском и шотландском фольклоре
[4] святой покровитель Ирландии
========== Глава 21. Честь и свобода ==========
МакТаннер сдавленно охнул и зашевелил губами, как выброшенная на берег рыба. Отступил назад, глухо захрипел и рухнул на спину.
– Твою мать! – выругался сквозь зубы Оливер.
Призрачный шанс на более или менее благополучный исход растаял в воздухе.
Его охватило странное ощущение – не было ни страха, ни паники, лишь тупая отстраненность, точно все это происходило не с ним. Будто со стороны он наблюдал за тем, как помощники констебля вяжут Финнигана и Хокли, и без всякого сопротивления позволил заломить себе руки и втолкнуть в полицейский экипаж.
– Какого дьявола ты творишь, Финн?! – вне себя от гнева закричал Чарльз, которого усадили напротив.
Если бы не двое держащих его рослых мужчин, он, наверное, кинулся бы на Гленна с кулаками.
– Я рассчитывал на ваше благоразумие, джентльмены, – сказал констебль, перед тем как захлопнуть дверь, – а теперь не надейтесь выйти сухими.
Финниган сидел, не шелохнувшись. Глядел в пол пустым взглядом, и лишь через пару минут, когда карету тряхнуло на очередной выбоине, поднял голову.
– Простите меня, – тихо сказал он, глядя на подельников. – Я подвел всех вас.
– Нет, Гленн, – ответил Оливер, – ты убил всех нас.
Он еще не осознал до конца своего положения, но разумом уже понимал – не будет ничего. Ни домика в Шотландии, ни Эффи, ни будущего. И нет смысла клясть за это Финнигана или англичан. Он сам привел себя к этому.
Их привезли в участок и закрыли в одиночных камерах. Хокли разместили в той, что побольше и потеплее – даже сейчас констебль побаивался связей и влияния Чарльза. А вот Гленну и Оливеру достались тесные, насквозь провонявшие затхлостью каморки с крохотными решетчатыми оконцами на уровне земли.
Перед тем, как уйти, констебль еще раз смерил О’Брайена, которого уже давно недолюбливал, презрительным и каким-то даже торжествующим взглядом, и сказал, что завтра утром явится государственный адвокат.
– Если вы, конечно, желаете нанять своего стряпчего, – добавил с издевкой и вышел из камеры.
Оставшись в одиночестве, Оливер уперся кулаками в стену и, тяжело дыша, простоял так несколько секунд.
– Проклятье! – закричал он в бессильной злобе и ударил кулаком по стене, сбивая кожу на костяшках пальцев. – Проклятье!
Гнев и осознание собственной беспомощности душили изнутри, а в сердце понемногу закрадывался страх. Оливер думал о Саре, дяде Джеральде и об Эффи, которую обещал дождаться, и которая ждет его. От этих мыслей внутри все сжималось в тугой комок. Еще несколько жалких часов назад все было хорошо, а долгожданное счастье так близко – под рукой. Оставалось лишь протянуть руку и взять его.
«Успокойся», мысленно приказал себе Оливер. Нападение на полицейский кортеж – серьезное преступление, но не такое серьезное, как участие в Фенианском Братстве. И пока доказательств тому, что он связан с мятежниками, нет. Их отчаянная вылазка была попыткой спасти попавшего в беду товарища – Оливер знал, что Финниган и Хокли будет говорить то же самое. В доме О’Брайенов не хранилось ни оружия, ни запрещенной литературы, и он знал, что и у Чарльза и Гленна властям ничего не найти. Единственный человек, который мог подтвердить в суде обвинения против них, мертв. И все же не верилось, что МакТаннер оказался предателем – интересно, как долго он сотрудничал с властями, и самое главное – как много успел им рассказать? Оливер понимал, что лучший исход, на который он может рассчитывать – тюремный срок или пожизненная ссылка в Австралию, и то, если не придется болтаться в петле.
Что же будет с Эффи, когда она обо всем узнает? От таких мыслей хотелось выть. Оливер знал, что любимая не оставит его, но что за будущее ждет ее с каторжником? Он ходил по камере от стены до двери и обратно, чувствуя себя загнанным в угол. Нужно успокоиться. О’Брайен сел на холодные металлические нары с тонкой подстилкой и сцепил руки в замок. «Вот и настал день, которого так боялся Джеральд, дружок», мрачно размышлял он. «Ты вляпался в самое большое дерьмо в своей жизни, О’Брайен».
***
Новость об аресте разлетелась по Гринборо уже с первыми лучами солнца, и в тот момент, когда в дом О’Брайенов постучали, Сара и Джеральд поняли, что случилось страшное. С белым, как скатерть лицом девушка поднялась со скамьи, на которой сидела всю ночь, и подошла к двери. Молча выслушала помощника констебля и, закрыв глаза, осела на пол. Джеральд едва успел ее подхватить.
– Мы можем увидеть? – хрипло спросил он у помощника, равнодушно наблюдающего за этой сценой.
– Нет, – сухо ответил тот. – Это невозможно.
– Но…
– Если хотите передать ему еды, теплой одежды или лекарств, отнесите их в участок и сдайте младшему работнику. Вот список разрешенных вещей. – Он сунул старику бумагу.
Джеральд бережно уложил племянницу на скамью и заметался по комнате. Помощник констебля бросил на них последний насмешливый взгляд и, не попрощавшись, ушел.
Через час они были в участке. Младший офицер с ехидной улыбкой перебирал мешка, в который Сара, как в тумане побросала вещи первой необходимости.
– Когда мы сможем увидеть его? – спросил Джеральд, как только офицер закончил с досмотром и небрежно швырнул мешок на пол.
– Не раньше суда, – отчеканил тот, давая понять, что не жалеет видеть их здесь ни минутой дольше.
– А… когда будет суд? – Саре было страшно произносить это вслух.
«Суд». Какое жуткое слово!
– Как только задержанных депортируют в Дублин.
– В Дублин?.. – дрожащим голосом переспросила Сара, а Джеральд сделался мрачнее тучи.
Он понимал, что это значит. В столице рассматривались лишь дела государственной важности, такие как казнокрадство, серьезные уголовные и экономические преступления и… национальная безопасность.
– В чем обвиняют моего племянника? Ему уже предоставили адвоката?
Офицер демонстративно достал первые попавшиеся под руку бумаги и сделал вид, что полностью поглощен рутинными делами.
– Ему предъявили обвинение в нападении на полицейский кортеж, а также проверяют, связан ли он с Фенианским Братством, членом которого является ранее арестованный Джайлс Веспер.
– Веспер признался в этом? – допытывался Джеральд. – И, коли так, почему вы не допрашиваете меня и не пришли с обыском в мой дом? Разве не так это всегда делается?
Офицер побагровел.
– Вздумал учить меня соблюдению законов, старик?! – он вскочил из-за стола, нависая над Джеральдом. —Убирайся отсюда, покуда мои парни не вышвырнули тебя, как вшивого пса.
– Да ты!.. – взвился мужчина, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Сара мягко не взяла его под руку и не потянула к выходу.
–Идем, дядя, – успокаивающе сказала она. – Так мы сделаем Оливеру только хуже. – Девушка обернулась на офицера. – Прошу вас, позаботьтесь о том, чтобы ему передали эти вещи, – попросила Сара.
Тот лишь презрительно фыркнул.
***
С простыми арендаторами офицер мог вести себя так, как ему вздумается, но когда в здание участка вошла Грейс, храбрости у помощника поубавилось. Леди Честертон была англичанкой. Это раз. И сестрой Клиффорда, перед которым стелился констебль. Это два. А еще в гневе она была как разъяренная львица.
Манеры и чувство собственного достоинства, конечно, не позволили ей громить участок, но одного взгляда в ее лицо хватало, чтобы понять – Грейс была зла как сам черт.
– Я требую свидания с Чарльзом Хокли. – Хрупкая ладошка в алой шелковой перчатке ударила по крышке стола, и теперь уже офицер был готов провалиться сквозь землю, лишь бы скрыться от сверкающих яростью карих глаз.
– Сс…ссожалею… мм…мисс, но боюсь, это невозможно, – мямлил он, глядя на нее, как мышь на кошку.
– Ради твоего же блага, мальчик, – проворковала Грейс, – не перечь, мне. – Она оскалилась в улыбке. – Будь умницей, сделай, о чем прошу, и сохранишь рабочее место.
«Чтоб тебе провалиться, стерва…», злобно думал он, пока вел ее за собой по коридору в камеру Чарльза. Дрожащими и влажными от холодного пота руками сунул ключ в замок.
– У вас десять минут. – Как ни старался бедняга говорить твердо, ничего не вышло.
– У меня ровно столько времени, сколько я сочту нужным, – сверкнула глазами леди Честертон. – А сейчас открывай уже этот чертов замок.
Офицер толкнул дверь, пропуская ее внутрь.
Взлохмаченный Чарльз убрал руки от лица и поднял голову.
– Грейс?.. – точно не веря своим глазам переспросил он.
– Тебе придется многое объяснить, Чарльз Уильям Хокли, – сказала она, проходя в камеру.
***
Около полудня к Оливеру явился адвокат. Престарелый англичанин с блестящей лысиной и топорщащимися вокруг нее жиденькими волосенками, смотрел на своего подзащитного, как на неодушевленный предмет – со скучающим видом уселся на колченогий стул, достал из видавшего виды портфеля перо и бумагу, и приступил к беседе. Через десять минут О’Брайену стало совершенно понятно, что ждать помощи от стряпчего не дождешься. Его пребывание здесь было лишь юридической формальностью, ибо на бумаге каждый человек имел право на защиту. Их разговор вышел коротким. Адвокат задал ему пару вопросов относительно минувшей ночи, и через пять минут остановил.
– Спасибо, спасибо… – прокряхтел он, царапая что-то на своем листе и подслеповато щурясь, – этого вполне достаточно, мистер О’Брайен.
В ту самую минуту Оливер понял, что приговор ему уже вынесен.
Через час с небольшим пришел констебль с двумя помощниками, и, в отличие от престарелого юриста, проявлял к задержанному гораздо больший интерес.
– В каких отношениях вы состоите с арестованным Джайлсом Веспером? – бесцветные глаза смотрели ему в лицо.
