Текст книги "Вся жизнь - поход"

Автор книги: Виктор Дихтярев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Так неторопочко – с одной террасы на другую до самых камней. Лазания у нас сегодня не будет, ну разве что придется взбираться на большие камни, если их нельзя обойти. Объясняем новичкам, что на маршруте много "живых" камней, качающихся под ногой. Даже огромная глыба может стоять на ребре, и наступив на нее, надо сразу оповестить идущего сзади.

– "Живой!" – предупреждаю я, качнувшись на камне.

– Живой! Живой! Живой! – несется вниз по колонне.

Я останавливаю отделение.

– Что это за активность не в меру? Ну как последние узнают, на какой камень указывает направляющий, если к этому камню подниматься еще метров двадцать? Вспомните как мы учили: наступил на "живой" камень, предупреди товарища сзади. Товарищ укажет следующему, но не раньше, чем тот подойдет к камню. Понятно?

Мы снова начинаем подъем.

– "Живой!" – упреждаю я.

– Живой! – разом кричат новички.

Помощница смотрит на мое, начинающее сатанеть лицо, и улыбается.

– Вы что, нарочно? – спрашиваю новичков.

– Да как-то так получилось...

Мы уже забрались достаточно высоко, девушкам только бы удержаться на крутом склоне – им не до очередности предупреждений. Но до гребня хребта нам еще идти и идти, и чтобы никто не поломался на качающихся камнях, я снова постукиваю по ним альпенштоком:

– "Живой!"

– "Живой" – вторит идущая за мной девушка.

– "Живой!" – кричит третья.

И тишина.

– В чем дело?

– Я не... я не успела, – выдыхает красная как светофор мученица. Давайте отдохнем...

Мы садимся, упираясь ногами в камни. Девушки смотрят на гребень хребта.

– Вэ-Я, мы не долезем...

– Еще как долезете! Подъем!

Крутизна увеличивается. Мы протискиваемся между крупных камней и останавливаемся у запирающей проход глыбы. Моя помощница – одну ногу в боковой камень, другую в глыбу, чуть поворачивается и, ухватившись за выступ, выбирается наверх.

– А мы как же? – в глазах девушек откровенный испуг.

– А мы по другому.

На бедра двух девушек укладывается альпеншток, двое других, чуть присев, держат альпеншток на плечах – получилась лесенка. Шаг, еще шаг девушки выпрямляются, теперь руку помощнице, и ты наверху.

Альпенштокодержатели выбираются последними, становясь мне на плечи.

– Вот это да! – восхищаются девушки. Они задирают штормовки и рассматривают ссадины на животах.

– Ногами надо упираться в камень, а не телом по нему елозить, – говорят самые удачливые.

Крупные камни все чаще преграждают нам путь. Мальчишки перепрыгивают с одного на другой, а девчата трусят и отделение непомерно растягивается. Снова привал.

Моя помощница давно уже сидит под самым гребнем на скальном выступе и беспечно болтает ногами.

– Как она скачет, – завидуют девушки. – Это сколько же сил надо иметь!

– Причем тут сила, – говорит старшеклассник. – Я вон какой здоровый, а не получается...

– Вэ-Я, а на Памире такие же камни будут?

– Всенепременно. Так что учитесь, пока без рюкзаков идете. Подъем!

Мы уже четыре часа на горе. Солнце нещадно печет, а внизу – блеклое от жары море. Сейчас бы на пляж, а потом в легких платьецах по набережной...

– Не ныть! – говорю я девушкам. – А купаться мы будем. Сейчас поднимимся на гребень, а по другую сторону – тропочка к ручью. Смотрите совсем немного осталось.

Но этого "совсем немного" вполне хватает, чтобы прочувствовать всю прелесть первого восхождения. Девушки карабкаются по камням, ползут на четвереньках и подвывают от страха. Мальчишки уже освоились на крутизне и помогают неумехам. Мне тоже приходится бегать по склону вверх и вниз подбадривать, показывать, а главное, прельщать близким отдыхом.

Вот уже первая группа на гребне.

– Девчонки! Давайте скорее – здесь лес и так красиво! – кричат сверху.

Одна за другой поднимаются к нам последние и валятся на теплую землю.

Мы допиваем остатки чая под соленные сухарики – теперь незачем экономить воду – скоро придем к ручью.

– А в общем, и не так трудно все было, – говорят девушки. – Только страшно немного...

Крутая тропа, по которой без альпенштоков можно спускаться только перебегая от дерева к дереву, а местами съезжать на пятой точке, завершает первую тренировку. Мы рассаживаемся у ручья и подъедаем все, что осталось от сухого пайка.

– Помыться бы... – мечтательно говорят девушки, смотря как мальчишки в плавках залегают на мелководье.

– Сделаем, – говорю я. – Только немного спустимся. Там хороший бассейн.

Еще один переход, и внизу от тропы, среди густых зарослей, ручей перехлестывает через каменую плотину.

– Купайтесь, девчата!

– Так у нас ни полотенец, и ничего другого...

– Подумаешь! Двое мальчишек на тропу в охранение, остальные за мной. Купайтесь, купайтесь. На таком солнце обсохнете через пять минут!

Мы еще не успели отойти, как услышали радостный визг девчонок, прыгнувших в холодную воду...

Вечером инструктора отчитываются о проведенных занятиях. Новички скромно молчат, когда я рассказываю о их мужестве, но долго не выдерживают: я же упускаю самое интересное!

И перебивая меня, девчонки вспоминают, как падали на склоне, как продирались между камней, и на какую высоту они сумели залезть.

– Ну прямо восхождение на Эверест! – посмеиваются ветераны.

– Конечно, – соглашаюсь я. Сегодня – это их Эверест. Приходите смотреть, что будет через несколько дней!

На завтра у нас снова проходка по камням, но теперь уже с простейшими элементами лазания. Я знаю, что, предстоящий маршрут не превышает возможностей новичков, но знаю и то, что "субъективное восприятие внешних трудностей не всегда адекватно их объективной характеристике". Страх и неуверенность в своих силах туманят разум. То, что легко выполняется в привычной обстановке, в усложненных условиях может стать непреодолимым. Я не раз спрашивал ребят трудно ли пройти по гимнастической скамейке.

– Конечно, нет.

– А если поднять скамейку на метр от пола?

– Тоже пройдем.

– А на высоту пятиэтажного дома?

– Свалимся, – уверенно говорят ребята.

– Но почему? Ширина скамейки осталась прежней. Что же изменилось?

И все соглашаются, что появилось новое препятствие – высота. Не то, что идти по скамейке – на месте не устоишь.

– А если под скамейкой натянуть черную марлю, чтобы высоты не было видно – тогда как?

– Вот если бы еще не знать, что под марлей пустота, тогда свободно пройдем.

– Значит...

– Значит надо привыкнуть к высоте или не знать о ней! – заканчивают ребята.

Ну, не знать о высоте у нас не получится – не с завязанными же глазами идем, а вот привыкать необходимо. На тренировках, постепенно, изо дня в день. Хотя бывает, что чепуховые препятствия становятся проблемой, а более сложные проходятся свободно... если не подозреваешь о них.

Случился у нас на Памире ночной переход. Ничего особенного: тропа с метр шириной, справа – скальная стена, слева обрыв – гуляй, не хочу! Идем, подсвечивая фонариками. И вдруг – стоп! – колонна остановилась. Нас больше пятидесяти человек. Я – замыкающий. В голову колонны не пробраться. Стоим как в хорошей очереди: шажок – отдыхаешь, еще шажок – и еще отдыхаешь.

Прошу узнать, что там впереди происходит. Мне говорят, что тропа то ли оборвалась, то ли сузилась. А Вера Михайловна хотела свалиться с обрыва, но ее поймали за капюшон штормовки. Теперь ребята переводят девушек через это место, потому и стоим.

Когда спустились к реке, те, что шли рядом со мной спросили, где же это опасное место. Мне тоже любопытно: все время поглядывал на тропу и ничего не заметил.

– Как же не заметили – сказали нам. – Тропа скосилась к обрыву – не устоять. Девочек за руку переводили.

Замыкающие все же пытались уточнить, где это скосилась тропа, а я пошел разжигать примуса: нечего там было уточнять.

Вера Михайловна сорвалась, ближние девчонки ахнули, и понеслось по колонне – опасное место, опасное место! Те, кто не видели срыва, тоже запаниковали. Вот и пришлось переводить трусих по спокойной тропе. А таких "скосилось" на пути – через каждые пятьдесят шагов. Да и какое это опасное место: под обрывом сразу лесистый склон – далеко не укатишься.

Через день мы переходили отрог хребта. Тоже – справа стенка, слева обрыв. Но склон покруче и тропа поуже. Пока готовили перекус, я с одним из парней прошелся наверх уточнить маршрут. Видим: над самым обрывом в тропе полуметровый провал. Здесь надо упереться в стенку ледорубом и сделать быстрый шаг над дырой.

– Слушай, говорю парню, – давай проведем естественный эксперимент. Я предупрежу "старичков" о провале. Мы, не снижая темпа, перескочим через него, и, уверяю, девчонки тоже пройдут, ничего не заметив. Но ты на всякий случай сядь под дырой и вытряхивай камешки из ботинок. И посматривай вверх вдруг кто сорвется.

Я повел ребят по тропе, и спустившись с отрога, спросил, не было ли каких трудностей.

– А что могло быть? Тропа как тропа.

Тогда мы рассказали о провале, но ни одна девушка не могла вспомнить, где это надо было страховаться ледорубом и прыгать! Все шагали в заданном темпе, и они тоже.

– Обратите внимание, – сказал я, – на ночном переходе вообще не было сложностей. Вы их сами придумали и тормознулись. У страха глаза велики. А сегодня вы ничего не заметили. Хотя здесь – при желании, конечно – можно и загреметь. Но укажи вам провал на тропе, да еще предупреди о полете, начали бы коленками стучать. Прошу всех запомнить этот случай. Переоценивать свои возможности в горах недопустимо – тут и до аварийной ситуации недалеко. Но каждый должен уметь оценивать реальную величину трудностей, иначе будете паниковать на веревочных спусках или на речных переправах, хотя это давно освоено всеми.

– Так ведь каждый по своему оценивает препятствия...

– Справедливо. Но на то и существуют маршруты разной категории сложности. И перескакивать через категорию не рекомендуется. Вспомните: в Крыму мы ведь тоже поднимаемся по ступенькам мастерства, и не заставляем новичков заниматься в первом отделении. А по сему – оценивайте препятствия как они того заслуживают, но своих возможностей не занижайте.

Если бы такие разговоры сразу впечатывались в сознание новичков! У палаток на крымских сборах они все прекрасно понимают: раз что-то освоил, пользуйся этим. Но вот мы выходим на скалы – и все как дым в трубу! Нет, пока земля рядом, занимаемся нормально. Я показываю как взбираться на большие камни, пользуясь углублениями и выступами на них. Взбираемся раз, другой. Новички, дожидаясь своей очереди, скучают: сколько будем повторять одно и тоже! Но стоит уйти повыше, как на таких же камнях девушки начинают скулить: крутой склон создает ощущение высоты, и уверенность в своих силах испаряется.

Конечно, можно прикрикнуть, приказать, наконец. Но это не лучший метод: полезут девушки по камню, но страх перед высотой останется. А когда противный озноб по телу и легкая тошнота, и руки становятся ватными, можно сорваться на первых же метрах. И память о неудаче останется надолго, и никакая учеба впрок не пойдет. Нет, с девчонками так нельзя.

Мы садимся у злополучной каменюки. Далеко под нами – дорога вдоль хребта, чуть правее – поляна с нашими палатками, а впереди, за розовой пеной абрикосовых садов, во всю ширь – гладь Черного моря.

– Красиво-то как! – говорят девушки.

Мы болтаем о всяких пустяках и не вспоминаем о тренировке. А минут через десять я говорю мальчишкам:

– Полазайте по камню, пока девчата отдыхают. Потом спустимся, вы уйдете в лагерь, а девушки еще немного позанимаются внизу.

Кстати, заметили: подъем по первому камню сложнее, чем по этой бульбе. Так что день зря не пропадет.

Девушки смотрят как мальчишки с каждым разом уверенней взбираются на камень, а мне неинтересно – какие здесь трудности? Я любуюсь морем, только изредка оглядываюсь и лениво комментирую лазание ребят. Потом мы выходим на камень по его пологой стороне. Девушки свешивают вниз головы и уже советуют мальчишкам за какую зацепку лучше схватиться.

– А можно мне? – наконец говорит самая отчаянная.

Ради этого момента мы и торчим здесь уже битый час.

– Первый смертник появился! – смеяюсь я. – Организуются торжественные проводы!

– Прощайте, товарищи, с Богом – ура! – запевает девушка и сбегает вниз.

Мы тоже спускаемся, чтобы лучше все видеть. На всякий случай я незаметно становлюсь под камень – вдруг героиня свалится – но девушка ловко переступает с выступа на выступ и даже легче парней вымахивает наверх. Она радостно подпрыгивает и вскидывает руки: победа!

– А теперь я! И я! И я! – кричат девчонки.

Все. Больше под камнем мне делать нечего. Ставлю на страховку двоих парней и жду пока девочки налазаются.

Снова идем вверх, отыскивая проходы в каменом хаосе. Изредка приходится подниматься в распоре, упираясь руками и ногами в близкие камни. Но такие подъемы не больше двух метров, и мы почти не задерживаемся на них. А вот и последний сложный участок, на котором надо сначала полазать, потом протиснуться в узкую щель и в распоре вытащить себя на траву под гребнем хребта. Предупреждаю, что для тех, кто начнет подъем, обратного хода не будет: при спуске не видно, куда ставить ноги, а склон здесь крутой скатишься почти до дороги. Так что кому не терпится скорее попасть в лагерь, могут попробовать.

Выбираюсь на траву, за мной кто-нибудь из парней, потом желающие девушки.

– Видите, ничего страшного! – кричу сверху.

Но стоящие внизу девушки не слишком торопятся убедится в этом. Тогда поднимаются еще двое парней – больше нельзя, а то девушки останутся на склоне без моральной поддержки. Мы не торопим девчат – пусть постоят, пообвыкнут. Деваться им некуда: вниз далеко и опасно, а травка на гребне совсем рядом.

Мы заманиваем трусих прелестями отдыха и термосами с чаем, они смеются и уже примеряются к подъему.

– Ох, Вэ-Я, оставите вы меня вечно молодой! – кричит девушка и подходит к камням.

– Одумайся! – кричат сверху.

Но девушка уже подбирается к расщелине и призывно машет подругам:

– Здесь не сложно, только вниз не смотрите!

Так день за днем новички привыкают к горам и к высоте.

За многие годы крымских тренировок у меня скопились кое-какие приемы для работы с девушками.

Один из таких приемов я называю "Впереди слабейший".

Освоив веревочные спуски на пологих, а потом и довольно крутых камнях, мы поднимаемся на почти вертикальную скалу с отрицательным уклоном внизу, где последние метры скользишь по веревке, без упора ногами в стенку.

Новички уже видели как здесь спускаются другие отделения – со стороны не так уж и страшно, тем более, что каждого надежно страхуют дополнительной веревкой. Но заглянув со скалы вниз, многие пугаются: высоко. Когда все осмотрелись, я "совершенно

случайно" вызываю на спуск девушку, не блещущую особыми умениями.

– Я?! – пугается туристка.

– Ну не я же. Скала ничуть не сложнее пройденных. Давай, не задерживай остальных.

И новички, наблюдая за первым успешным спуском, с нетерпением ждут своей очереди. А те, кто не очень торопятся, стараются не показать этого товарищам.

А если девушка решительно откажется от спуска и отпугнет других? Значит прием не действенен?

Ничего подобного. Тогда приглашается еще новичок. Но главное руководитель должен знать, на ком "случайно" остановить свой выбор.

Можно использовать и "Отсроченную попытку".

Заметив, что несколько девушек уж слишком нервничают перед выполнением упражнения, я даю им возможность насладиться собственным страхом, и когда подходит их очередь, неожиданно прекращаю тренировку:

– Упражнение слишком легкое, всем выполнять не обязательно. Переходим к новой теме.

– А как же мы? – с облегчением спрашивают трусихи.

– Завтра вернемся сюда и быстренько повторим. И то не все.

Так что будьте ко мне поближе.

У девушек появляется дополнительное время, чтобы унять страх и побеседовать с подругами, которые, конечно же, гордятся своими достижениями. Кроме того, девушки понимают, что учиться надо – впереди горы Памира: не отказываться же от путешествия, если что-то не получилось сегодня!

На следующий день, пропустив вперед более умелых, вдруг вспоминаю:

– Кажется вчера кто-то не успел? Хотите попробовать?

И вчерашние трусихи успешно справляются с заданием.

Заставлять скованного страхом человека немедленно выполнить упражнение, если в этом нет крайней необходимости, врядли стоит. Целесообразней дать ему возможность понаблюдать за товарищами и убедится, что предполагаемые трудности существуют только в его воображении, и что их можно преодолеть. Безусловно, для успеха нужна и доброжелательная атмосфера на тренировках, и личное отношение новичков к заданиям. А с этим у нас проблем никогда не было.

Перед одной из поездок в Крым я договорился на Станции юных туристов, чтобы студенток колледжа допустили к первенству Москвы по скалолазанию среди юношей-старшеклас-сников.

– Ладно, – сказали мне. – Если ваших девушек не снимут с соревнований из-за неподготовленности, постараемся профинансировать их летнее путешествие.

Это уже был стимул!

В тот год погода в Крыму стояла пресквернейшая: моросящие дожди сменялись ливнями, а холодный ветер дул не переставая.

Мы занимаемся на осклизлых скалах. Каждое упражнение отрабатывется по секундомеру.

– Ну как ты лезешь?! – кричу я девчонке, прилипшей к стене. – Ногами работай, а руками только придерживайся! Следующая!

Девушка, не торопясь, пристегивает себя к страховочной веревке.

– Ты еще причешись, – язвительно советую я. – и костюмчик поправь. На пристегивание – три секунды! Повторить!

Девушки уже не думают о высоте и трудностях лазания: им бы поскорее отделаться от меня. Но опытный "старичок" прошел маршрут за шесть минут, а девчонкам надо на тридцать секунд быстрее. Поэтому снова:

– Повторить! Не так! Еще раз повторить!

Два часа девчонки болтаются на мокрой стене. Перерыв!

Теперь мы учимся сооружать полиспаст для вытягивания наверх

"пострадавшего". Меня бесит нерасторопность девчонок, я ору на них и в который уж раз щелкаю секундомером.

– Виктор Яковлевич, вы их окончательно затеррорезировали, – тихо говорит Александра Марсовна. – Давайте я. А вы отдохните.

Александра Марсовна собирает девушек в кружок.

– Во-первых, успокойтесь, – ласково говорит она. – Сейчас у нас все получится. Только будьте внимательней. Что нужно сделать сначала? Завязать петлю вокруг камня или дерева. Кто отвечает за петлю? Так. А что дальше? Прищелкнуть к петле карабины. Ну вот видите, как все просто. Давайте натянем веревку не торопясь.

Не торопясь все получается – лучше некуда, и Александра Марсовна победно поглядывает на меня.

– А теперь, чуть быстрее, – предлагает она девушкам. – Только не забывайте о последовательности операций.

– Стоп, стоп, стоп! – хлопает в ладоши Александра Марсовна. – Ну, что же ты поверх веревки руку протягиваешь, – говорит она девушке. – Ты же мешаешь узел вязать. Давайте сначала.

– Стоп! – кричит Марсовна. – Зачем все за веревку схватились?! Почему у тормоза никого нет? Сначала!

Наконец, все сделано правильно: веревка натягивается... и начинает медленно провисать.

Александра Марсовна остервенело трясет ослабленную тормозную систему:

– Почему не затянули узел?!

– Я затянула...

– Сначала!

Я уже успокоился и смеюсь над усилиями Александры Марсовны. Смеются и девушки: такие уж мы бестолковые – что тут поделаешь!

Перерыв!

В нашем спектакле к 8-му марта мы напомнили девушкам об этих мучительных тренировках. Из дырок в пленке, изоброжающей скалу, высунулись головы в касках и повели такой диалог:

– Какая тренировка под дождем?!

Скорей проси Вэ-Я, чтоб отпустил в палатки!

– Отпустит, как же! Лучше подождем.

Что наша жизнь – игра со смертью в прятки!

.......................................................................

– А знаете, что здесь страшней всего?

Что Марсовна к Вэ-Я переметнулась.

А два тирана хуже одного!

– Где Рыбкина?

– Мариночка загнулась...

.......................................................................

– Ну, девочки, берись за полиспаст,

Да затяните все узлы потуже.

И если умереть нам Бог не даст,

Свинья не съест. А съест – ей будет хуже!

Соревнования проводились в подмосковных карьерах, на специальном скалодроме. В каждой команде среди парней только по одной девушке – их будут вытаскивать по вертикальной стене во время спасательных работ. Поэтому на линейке открытия все с удивлением посматривают на наших девчат, рискнувших включиться в мужскую забаву. А девушки стоят королевами

в обтягивающих тельняшках под голубыми нейлоновыми костюмами, и делают вид, что такие соревнованиях для них не впервой.

– Ничего, ничего, – говорю я. – Даже если мы займем предпоследнее место – это уже победа. Так что не волнуйтесь и работайте спокойно.

Мы смотрим как проходят скальный маршрут стартующие раньше нас. Ведущий взбирается по отвесной стене на площадку и сбрасывает товарищам веревку. Высота небольшая – всего метров шесть. Пока команда поднимается на площадку, ведущий на судейской страховке идет по стене, протаскивая веревку для горизонтального прохождения скального участка. Веревка втугую натягивается и, держась за нее, и упираясь ногами в стену, команда должна выйти на последний этап – спуск по веревке на имеющихся приспособлениях. За каждую техническую ошибку начисляются штрафные очки, которые переводятся в секунды и прибавляются к показанному командой времени.

– Вэ-Я, – шепчет наша ведущая, – а мы, вроде, не хуже мальчишек лазаем...

– Цыплят по осени... – тихо говорю я, хотя вижу, что на последнем месте мы не останемся.

– На старт вызывается женская команда колледжа! – объявляют по мегафону. И тут же добавляют: "Судьям застраховаться и надеть каски!"

Толпа зрителей заметно увеличивается: впервые ведушим команды идет девушка.

"Марш!" – дает отмашку стартер. И почти сразу раздаются аплодисменты: наша ведущая поднимается явно быстрее соперников. Александра Марсовна прижимает руки к груди и что-то шепчет, а Николай Николаевич прыгает на месте и восторженно орет.

Ведущая взбирается на площадку, судья галантно кланяется и преподносит ей букетик цветов.

– Потом! – отмахивается девушка, но книксен все-таки делает.

Вот уже девчонки идут по горизонтальным перилам. Я смотрю на секундомер: если так будет продолжаться, всех кто стартовал раньше нас мы обыграем!

И тут – бац! – девушка срывается и зависает на самостраховке. Она пытается уперется ногами в стену, но что-то не клеется – и снова срыв.

Мы снизу орем уже в три голоса, орем ни для чего – помочь все равно не можем, а девушка скребет и скребет стену носками кроссовок, стараясь припечатать к ней ступни.

Наконец-то! Девушка отталкивается от стены, поднимает ноги и занимает устойчивое положение. Но две минуты потеряно. Теперь все зависит от девчонок, идущих последними.

Нет, не идущими: они чуть ли не бегут по отвесной стене. Раз перещелкнулись на вертикальную веревку. Два – отстегнулись от перил. Три это не спуск, а какой-то прыжок!

Я останавливаю секундомер: пока лучшее время. Но надо ждать сколько еще навесят штрафных очков.

– Женская команда педагогического колледжа, – разносится над скалодромом по окончании соревнований.

Мы замираем. Пауза затягивается, судьи словно подразнивают нас.

– Женская команда колледжа, – повторяют в мегафон. Снова пауза и, второе место! Поздравляем девушки!

Восторженный визг, поцелуи, объятия.

– Где мой букетик? – кричит наша ведущая судье.

Ко мне подходит бывший член группы, а теперь руководитель команды, занявшей третье место.

– Поздравляю, Вэ-Я. Но, честно говоря, не ожидал. Ели бы девушка не застряла на перилах, были бы победителями.

– Рано поздравлять – завтра еще спасработы.

Вечером мы еще раз проигрываем действия команды на спасработах. Но здесь уже проще: спуститься к потерявшему сознание "пострадавшему", упаковать его в спальник, пристегнуть к веревке и – "Вира!" – при помощи полиспаста вытащить наверх. А сопровожающий поднимается рядом, оттягивая спальник от выступов, чтобы он не застревал.

Все это хорошо отработано на тренировках и девушки уже поговаривают, что могут очутиться в призерах...

Утром нам сообщают, что в условия соревнований внесены незначительные изменения: "пострадавший" находится в сознании, у него только сломана рука.

Ничего себе – "незначительные изменения"!

Ведь теперь "пострадавшего" надо усаживать за спину спасателя, а кто из наших девчонок способен поднимать на себе такой груз?

Да и не отрабатывали мы этот вариант из-за его полной абсурдности для девичьих сил.

– Что же вы делаете? – спрашиваю судей. – Ведь на совещании говорилось о транспортировке в спальнике. Разве можно так изменять условия?

– По времени не уложимся, если в спальнике, – говорят судьи. – А

условия для всех одинаковые. Ничего страшного.

Ну, для здоровенных парней, может, и ничего страшного, но у нас – то девушки!

Мы смотрим с каким трудом карабкаются по стене спасатели, а ведь их подтаскивают полиспастом вся мужская команда.

– Отказываемся от соревнований? – спрашиваю девчонок.

– Нет, что вы!

– А кто понесет "пострадавшую"?

Девушки переглядываются.

– Я попробую, – говорит вчерашняя ведущая.

– Справишься?

– Не знаю...

Пока ждем вызова на старт, я поднимаюсь наверх посмотреть как работают на полиспасте.

– Девчонки! – кричу я. – А ну, все сюда.

Мы останавливаемся рядом с ухающими "Раз-два-взяли!" парнями.

– Ничего не замечаете?

– А что?

– Да ведь все сооружают одинарный полиспаст. Парням, чтобы вытянуть "пострадавшую" в спальнике большего и не надо. Но чтобы вытаскивать двоих этого маловато даже для таких богатырей. А у нас – на полиспасте два перегиба: проигрыш в расстоянии, но выигрыш в силе! И "пострадавшая" у нас воробьинного веса. Но главное – у нас веревка идет по роликам, а у всех трется о карабины! Девушки, милые, мы справимся!

Руководители других команд подходят ко мне и спрашивают, когда мы стартуем: ну как же, вчерашние призеры, интересно все-таки! А я держу за плечи нашу малявку-"пострадавшую" и чувствую как ее пробивает озноб.

– Ты-то что волнуешься?

– Не дотащат меня...

– Ну, зависните – какие дела!

– Да я не о том... Не вытащат нас девчонки.

Наверху с девушками Николай Николаевич. Он кричит, что команда готова, чтобы мы далеко не отходили, потому что скоро наш выход. Как будто мы сами не знаем об этом!

Я подталкиваю "пострадавшую" к скальной стенке:

– Ни пуха!

Старт!

Наша спасательница сбегает по вертикальной стене так ловко, что стоящие рядом со мной парни удивленно охают.

– Быстрее! – кричит Александра Марсовна. Ей кажется, что шина на "сломанную" руку накладывается слишком долго. – Быстрее!

А "пострадавшая" уже в лямках рюкзака и пристегнута страховочным шнуром к несущей. Теперь – самое сложное: транспортировка.

Спасательница пускает по веревке предупредительную волну и берется за ближайшую зацепку.

Александра Марсовна молча ломает пальцы. Я жду когда спасательница сделает первый шаг по стене – а вдруг не удержится...

Веревка натягивается, девушка аккуратно переступает, нащупывая выступ, выпрямляет ногу и поднимается на полметра

пошла! Еще полметра, еще метр... И тут я замечаю, что страхующая веревка иногда чуть провисает. Нет это не отказывает тормоз на полиспасте это спасательница идет быстрее, чем ее вытягивают девчонки!

– Не торопись!!! – ору я.

А спасательница уже на середине стены. Два крымских сбора и между ними кавказские горы что-нибудь да значат: девушка поднимается спокойно, без видимых усилий. "Пострадавшая" тоже освоилась и в одном месте чуть приподняла руку и успокоительно помахала нам.

– Не шевелись! – переходит на самые высокие тона Александра Марсовна.

Я вспоминаю о фотоаппарате и делаю несколько торопливых снимков. Но самый эффектный участок уже пройден, я об этом пожалею потом, а сейчас девушки подбираются к верху стены и у меня екает сердце: как же они выберутся через перегиб на ровное место? Когда мы тренировали подъем "пострадавшей" в спальнике, три человека, ухватившись за края мешка, выволакивали его на площадку. Но сейчас-то надо вытаскивать через перегиб двоих!

Николай Николаевич, отмахиваясь от судей, бегает по самому краю стенки и что-то возбужденно кричит. Ему бы позволить, он бы одним рывком выдернул девчонок наверх. Но судьи оттесняют его – команде помогать нельзя.

Спасательница нащупыват ногой последнюю опору, прижимается к стенке, потом осторожно выпрямляется и хватается руками за перегиб. Больше от нее ничего не зависит: лезть выше некуда, теперь дело за теми, кто на полиспасте. Две девушки, пристегнутые к ближайшему дереву страховочными веревками, хватают спасательницу за запястья. За ладошки не удержат выскользнут ладошки. На полиспасте усердствуют – веревка натягивается так, что еще немного и спастательницу размажут по стене. Бегу по тропке наверх там прыгает возле девчонок Николай Николаевич, что-то советуют судьи, но вижу: не вытащить нашу скалолазку – не хватит девчоночьих сил. А время бежит, секундомеры работают. Наконец, один из судей не выдерживает и хватает спасательницу за руку.

И тут раздается крик нашего капитана: "Назад! Мы сами!"

Презрев правила, без всякой страховки капитан наклоняется над стеной, хватает спасательницу за шиворот:

– Девчонки, взяли!

Бесформенный куль медленно тянется по перегибу и выволакивается на площадку, к линии финиша. Девчонки бегут строится перед судьями. Секундомеры останавливаются – все закончено! А спасательница лежит на траве, придавленная "пострадавшей", и не может освободиться от задравшейся на голову штормовки...

Соревнования идут до вечера. Мы пообедали, навспоминались, напереживались – мы все еще там, на стене...

Девчонки не выдерживают и маслятся к судьям: улыбочки, глазки – ну, кто устоит перед нашими красавицами? И судьи тихонько говорят, что пока у нас лучшее время, но есть и штрафные очки за то, что капитан вытаскивала спасательницу, не пристегнувшись к веревке.

Когда стемнело над поляной разнеслось: "В соревнованиях по спасательным работам первое место заняла команда педагогического колледжа"

– Ура!!! – несется в ответ от нашего костра.– Ура!!!

Ведь это не только первое место за спасработы – это первое место за все соревнования!

– Как вас теперь называть? – смеется Николай Николаевич. – Знаете вы кто? Вы – чемпионки Москвы по скалолазанию среди мужских школьных команд! Марсовна, Вэ-Я, представляете, кто сидит рядом с нами?

Мы поздравляем девушек и просим извинить за нашу тиранию в Крыму.

– Да что там! – смеются девчата. – Все правильно. Вам спасибо!

Это было последнее выступление Вэ-Яков на городских соревнованиях. Зимой мы еще приняли участие в юбилейной туристской выставке московских школьников и наши стенды тоже заняли первое место. Как говорится – ушли непобежденными...

Ответственность и конфликты

Со временем я перестал придавать слишком большое значение нашим победам на различных соревнованиях. Просто мы готовились к ним серьезней других команд. Кроме того, мы всегда имели значительную фору: сначала школьники, а потом студентки колледжа тренировались вместе со взрослыми, а это не только дополнительные инструктора, это, прежде всего, иной стиль отношений, иная мера ответственности. Не случайно на городских слетах к нашему вечернему костерку собирались многие руководители соседних групп. Привлекали наши разговоры, стихи и песни. Мы долго беседовали после отбоя, и руководители говорили, что наша команда чем-то неуловимо отличается от других. Может быть, отсутствием криков и перебранок у палаток, может быть, самостоятельностью.