Текст книги "Последний вольный (СИ)"

Автор книги: Виктор Волох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

Я развернулся на каблуках и рванул к ближайшей лестнице, наплевав на этикет.

– Господин Курганов! – резко окликнул Бельский.

– В очередь! – рявкнул я через плечо, не сбавляя хода. – Это подождет!

Я несся по галерее, едва не сбивая с ног вальяжных гостей. Спринт по мраморным ступеням вниз. Какая-то парочка, интимно шептавшаяся на площадке пролета, шарахнулась в стороны, вжимаясь в перила, когда я пролетел мимо черным вихрем. Двадцать секунд.

Едва коснувшись паркета Золотого зала, я заставил себя сбавить темп, переходя на быстрый, скользящий шаг. Бегущий человек привлекает внимание охраны, а мне нужно было стать невидимкой. Я знал, где стоит Леся, и мне нужно было успеть раньше, чем захлопнется капкан.

Я не успел.

Когда я увидел её, кольцо уже сомкнулось.

Троица окружили её. Те светские дамы и господа, с которыми Леся мило беседовала минуту назад, испарились. Московская элита обладает чутьем на неприятности: едва к ней приблизился Горелый со своей аурой скотобойни, вокруг Леси мгновенно образовалась «зона отчуждения».

Гул сотен голосов и звон бокалов глушили слова, но мне не нужно было включать магическое зрение, чтобы понять: ситуация критическая.

Я на ходу просканировал будущее, выискивая узкую тропку вероятности, где меня не заметят до последнего момента. Нашел. Нырнул в слепую зону за спинами гостей.

Женщина, стоявшая перед Лесей, была хозяйкой ночи из Планетария и подземного гаража. На ней было платье цвета глубокой королевской лазури, расшитое кристаллами, которые вспыхивали под люстрами холодным огнем. Лицо по-прежнему скрывала изящная венецианская маска, закрывающая верхнюю половину лица. Она стояла, положив одну руку на бедро – поза королевы, отчитывающей нерадивую служанку.

Горелый нависал рядом с ней, его смокинг казался тесным для той тьмы, что распирала его изнутри. Хазад маячил чуть поодаль, перекрывая пути отхода.

– Леся, – произнесла женщина.

Я был уже в пяти шагах, скрытый спиной какого-то толстого генерала. Её голос был чистым, мелодичным, с идеальной дикцией. И снова, как удар током: этот тембр, эти интонации… Звон разбитого стекла в моей памяти. Я знал этот голос. Я слышал его в другой жизни.

– У тебя есть кое-что, – продолжила она мягко, но с угрозой, – что по праву принадлежит мне.

Леся перевела взгляд с женщины на массивную тушу Горелого. Если она и узнала в них охотников из подземного гаража, то ни один мускул на её лице не дрогнул. Школа Изольды давала плоды.

– Мы знакомы? – спросила она наконец.

– Нет.

Женщина сделала шаг вперед, нарушая личное пространство. Она была выше Леси, статная, с короткой стрижкой пепельного блонда, которая делала её похожей на холодную снежную королеву.

– Если у тебя есть хоть капля инстинкта самосохранения, мы оставим всё как есть, – тихо произнесла она. – Где куб?

– Простите? – Леся приподняла бровь.

– Не играй со мной, девочка. – Голос женщины стал грубым. – Думаешь, эта толпа тебя защитит? Оглянись. Им плевать. Они будут пить свое шампанское и обсуждать погоду, даже если я начну снимать с тебя кожу прямо здесь. Отдай мне то, что я хочу. Или я заберу это сама.

Леся замерла. Она стояла прямо, не шелохнувшись. Звуки праздника вокруг словно выключили рубильником, оставив их в вакууме противостояния.

Когда Леся наконец заговорила, я едва не споткнулся на ровном месте. В её голосе прорезались нотки, которых я никогда раньше не слышал. Это была не забитая девочка-сталкер. Это говорила женщина, одетая в туман и лунный свет древней богини.

– Знаете, – произнесла она громко и отчетливо, глядя прямо в прорези маски, – мне совершенно не нравится ваш тон. В приличном обществе, если вы чего-то хотите, принято просить вежливо. А не лаять.

Даже стоя под прицелом, я почувствовал гордость.

Леся не сломалась. Даже под прессом, глядя в глаза чудовищам, она раскусила их суть и сделала единственно верную вещь: оскалилась в ответ. Все то время, что я вбивал в нее правила выживания, она слушала. И не просто слушала, а мотала на ус. В этот момент я понял: плевать, что она не маг и что у нас нет официального договора. Я действительно считал ее своей ученицей. И, черт возьми, я гордился ею.

Конечно, ее новообретенная дерзость не помешала бы им скрутить ее и утащить в портал ровно через пятнадцать секунд. Но тут в уравнение вступал я.

– Ты, милочка, только что подписала себе приговор, – произнесла женщина после долгой паузы.

Она сделала едва заметный жест двумя пальцами – команду «фас».

– Давай посмотрим, из чего ты сделана, когда кричишь.

Пока она говорила, отвлекая внимание, Хазад скользнул за спину Леси. Первые три раза, когда я видел этого упыря, он напоминал мне стервятника, но сейчас он двигался с текучей, бесшумной грацией гадюки. В его руке тускло блеснула длинная костяная игла, кончик которой был смазан чем-то темным и вязким. Он занес руку, целясь в обнаженную кожу шеи Леси.

Удар так и не достиг цели.

Когда Хазад начал движение, начал и я. Я знал траекторию его удара еще до того, как его нейроны сформировали импульс. Я шагнул из слепой зоны, материализуясь рядом с ним.

Моя правая рука стальным капканчиком сомкнулась на его тонком, жилистом запястье. Используя инерцию его собственного выпада, я крутанул его руку, перенаправляя вектор атаки.

Игла со свистом вошла в его собственное предплечье.

Раздался сухой треск разряда – сработал парализующий заговор на игле. Голова Хазада дернулась, глаза закатились от шока, когда его собственная магия ударила по нервной системе.

Леся, Горелый и женщина в маске синхронно повернулись ко мне.

Глаза Леси вспыхнули облегчением. Глаза Горелого налились кровью и тьмой.

– Ты! – выдохнул он, и в этом слове было обещание долгой и мучительной смерти.

– Салют, Горелый. Не скучал? – Я перевел взгляд на женщину в маске, позволив себе самую наглую и обаятельную из своих улыбок. – Тебе же русским языком сказали: надо быть вежливее. Девочка предупреждала.

Женщина застыла, потеряв дар речи. Её спокойствие дало трещину, и я увидел, как за маской мелькнула растерянность. Я повернулся к Лесе, галантно предлагая ей свободную левую руку (правая всё еще держала вывернутую кисть некроманта).

– Извини, задержался. Дела государственной важности. Прогуляемся?

Леся метнула быстрый взгляд на Горелого, у которого на бычьей шее вздулись вены от бешенства, потом на женщину, и без малейших колебаний вцепилась в мой локоть.

Двое хищников остались стоять, провожая нас взглядами, полными бессильной злобы, пока мы удалялись, буксируя их третьего подельника.

– Это было… – выдохнула Леся, когда мы отошли на безопасное расстояние и музыка снова стала громче. – Это было охренеть как круто.

Вся её дрожь, вся «забитость» исчезли без следа. Сейчас она сияла, накачанная адреналином, и глаза её горели тем же диким огнем, что и руны на кубе.

– Хвост есть? – деловито спросил я, не сбавляя шага.

– Нет… подожди. Да. Идут наперерез через толпу.

– Добро. – Я на ходу сверялся с линиями вероятности, видя заторы и просветы в людском потоке на пару секунд вперед. – Резко влево… сейчас.

Мы скользнули за спины группы оживленно беседующих стариков в парадных мундирах, используя их как живой щит. С другой стороны малахитовой колонны я услышал торопливые шаги и сдавленное рычание Горелого, который потерял нас из виду в этом море фраков.

Хазад продолжал бесцельно перебирать ногами рядом со мной. Я перехватил его поудобнее, обняв за талию и прижимая к себе, словно лучшего друга, который хватил лишку. Со стороны это выглядело так, будто я помогаю пьяному товарищу добраться до уборной.

Леся наклонила голову, заглядывая в лицо некроманту, и помахала ладонью перед его носом. Реакции – ноль. Глаза стеклянные, как у вареной рыбы, зрачки в точку.

– Что с ним? – шепотом спросила она, с опаской косясь на торчащую из рукава Хазада костяную иглу. – Ты его убил?

– То же самое, что он планировал сделать с тобой.

Я чуть приподнял его правую руку, демонстрируя иглу, все еще зажатую в сведенных судорогой пальцах. Сантиметров двадцать длиной, выточенная из человеческой кости, с посеребренным острием. На кончике выступила бурая капля – кровь самого Хазада смешалась с ядом.

– Это «Навья Дрема». Магический аналог клофелина, только в сто раз мощнее. Тебя бы вырубило, но ты бы продолжала идти и улыбаться. Они бы вывели тебя через парадную дверь под белы рученьки, как перебравшую гостью, и ни одна собака не гавкнула бы.

Глаза Хазада смотрели в никуда; без моей поддержки он бы стек на паркет, как медуза. В расслабленном состоянии его лицо утратило злобный оскал, став просто суровым лицом уставшего убийцы. Леся с опаской заглянула в его остекленевшие глаза, пока я одной рукой держал его вертикально, а второй бесстыдно шмонал по карманам.

Навыки карманника не пропьешь. Я выудил у него вторую такую же иглу (про запас), кастет с рунами тяжести и мешочек с какой-то могильной землей. Но ни записок, ни карты, ни артефакта, который позволил им найти Лесю в гараже. Черт. Видимо, та костяная дрянь была единственной.

– Он нас слышит? – шепотом спросила Леся.

– Вероятно. Он заперт в собственном теле. Слышит, видит, но сделать ничего не может. Адская мука, если честно.

Я оглянулся через плечо. Мы свернули с танцпола в боковую галерею и оказались рядом с фонтаном из серого мрамора. Вода бурлила в чаше, которую держала нимфа с арфой. Над водой играла простенькая иллюзия: брызги превращались в крошечных золотых рыбок, которые падали обратно и растворялись.

– Надо его сбрасывать, – решил я. – Он нас тормозит.

Я усадил Хазада на бортик фонтана, как тряпичную куклу, и, недолго думая, отвесил ему две звонкие пощечины.

Несколько гостей обернулись, брезгливо морщась, но никто не вмешался. В Москве наглость – второе счастье. Если ты ведешь себя так, будто имеешь право бить людей по лицу на светском рауте, окружающие решат, что это воспитательная мера для напившегося в хлам родственника. Я только что обчистил его карманы на глазах у элиты, и единственной реакцией были косые взгляды.

Я наклонился к его уху.

– Хазад, – произнес я четко и зло. – Ты меня слышишь, падаль? Моргни, если да. А, прости, ты же не можешь.

Глаза Хазада все еще плавали в наркотическом тумане, зрачки были точками, но за этой мутью я почувствовал шевеление. Что-то смотрело на меня из глубины его черепа с лютой, черной ненавистью. Это был второй раз, когда я макнул его лицом в грязь, и даже сквозь пелену «Навьей Дремы» я ощущал, как сильно он хочет вырвать мне кадык.

– Ты дважды пытался, – прошипел я, глядя ему прямо в расширенные зрачки и удерживая зрительный контакт, как держат за шкирку нашкодившего кота. – Это твой последний шанс свалить. Ты меня понял, упырь? Один шанс. Если ты еще раз дернешься в нашу сторону, хоть пальцем пошевелишь – я тебя в асфальт закатаю. Лично. И никакой некромант тебя потом не соберет.

Хазад сверлил меня взглядом, не в силах ни моргнуть, ни ответить, но обещание убийства в его глазах читалось без перевода.

Мой внутренний радар пискнул. Я почувствовал, как сзади, приближаются две тяжелые ауры – Горелый и его Снежная Королева. Времени на сантименты не осталось.

Я выпрямился, оставив Хазада пускать слюни на бортике фонтана, подхватил Лесю под локоть, и мы растворились в людском море. Шум разговоров, звон хрусталя и смех сомкнулись над головами, скрывая нас. Музыка оркестра стала тише, когда мы отошли в тень колоннады.

– Они всё еще идут? – спросила Леся, оглядываясь. Она вытягивала шею, пытаясь смотреть во все стороны сразу.

– Идут.

Теперь, когда они потеряли прямой визуальный контакт и не неслись напролом, предсказывать их движения стало сложнее. Линии будущего путались. Но я знал: они не отступят. Гончие взяли след.

– Макс, как? – в её голосе кричало отчаяние. – Я же под защитой Изольды. Как они меня выцепили в этой толпе?

– Они перерыли твою квартиру, – ответил я жестко. – Пока мы бегали по лесам, они пылесосили каждый угол. Могли они найти твой биоматериал? Волосы на расческе? Срезанный ноготь? Каплю крови на ватке?

Леся побледнела.

– Нет… то есть, да. Конечно. Волосы на подушке. В стоке ванной…

Я кивнул.

– Этого достаточно. Это называется симпатическая магия, Леся. «Подобное тянется к подобному». Если у колдуна есть частица тебя, волос, кровь, слюна, он может сплести «поводок». Путеводную нить, которая будет тянуться к тебе через полгорода, сквозь любые стены. Она не порвется сама по себе и не запутается.

– И что делать? – спросила она.

– Обычные методы тут не сработают. Нам нужно что-то посильнее, чем просто прятки. Нам нужно перебить запах крови.

Леся кивнула, стиснув зубы.

– Какой план?

– Идем к игорной зоне. Вон туда, за малахитовые колонны, где катают шары.

Пересекая зал, я вел её галсами. Мы ныряли за спины гостей, огибали столы с закусками, меняли направление. Большинство поисковых чар, особенно тех, что работают «на нюх», векторные. Им нужна прямая линия. Если Горелый или его Снежная Королева пытаются предугадать, куда мы свернем, этот хаотичный маршрут заставит их притормозить и перенастраивать прицел.

Мы просачивались сквозь группы смеющихся людей, мимо журчащих фонтанов и лакеев с непроницаемыми лицами. Сферическая арена затихла – дуэлянты переводили дух перед новым раундом.

В какой-то момент мой взгляд скользнул вверх, к тому участку стены между балконами, который снизу казался глухой малахитовой панелью. Волосы на затылке встали дыбом, как от статического электричества.

Я не видел его, но знал: Левашов там. Сидит в своем звуконепроницаемом аквариуме, поглаживая подлокотник кресла, и смотрит на меня своими рыбьими глазами. И его мертвая Мавка стоит за плечом. Он ждал шоу.

– Макс? – тихо позвала Леся, крепче сжимая мою руку.

– М?

– Ты серьезно говорил?

– Насчет чего?

– Насчет Хазада. Когда сказал, что убьешь его.

Я на секунду сбился с шага, пропуская официанта с подносом, полным бокалов.

– Серьезнее некуда. В нашем мире словами не разбрасываются, Леся. Если пообещал – делай. Иначе тебя сожрут.

Леся какое-то время шла молча, переваривая услышанное. Вокруг гремела музыка, кто-то громко смеялся, но мы были в своем вакууме.

– Спасибо, – сказала она наконец.

Я посмотрел на неё с удивлением. В её голосе не было страха передо мной, только мрачная благодарность.

– Не за что, – я позволил себе легкую, кривую улыбку. – А ты держалась молодцом. Не спасовала. Горжусь.

Леся озадаченно моргнула, а потом густо покраснела, и этот живой румянец сделал её еще красивее в её призрачном наряде. Она открыла рот, чтобы что-то ответить, возможно, спросить, не сошел ли я с ума, но тут путь нам преградили.

– Привет! – раздался звонкий, веселый голос прямо перед нами.

Я поднял глаза и наткнулся на ослепительную улыбку.

Девице было лет девятнадцать, и выглядела она как мечта олигарха или кошмар его жены. Длинные, платиновые волосы, явно знавшие руку лучшего колориста Москвы, водопадом струились по спине. На ней было платье из синего шелка с таким глубоким декольте, что оно больше показывало, чем скрывало, и разрезом до самого бедра. На тонкой шее чернела бархатная лента – чокер с маленьким бриллиантом.

– Вы Максим Курганов, верно?

– Допустим.

– О, наконец-то! – Она остановилась на перерез, преграждая путь. Улыбка демонстрировала зубы, которые стоили дороже, чем моя квартира. – Я Лиза.

– Привет, Лиза. – Я не сбавил шага, просто обошел её, как обходят столб.

Лиза моргнула, её выражение лица на секунду изменилось непониманием, но она тут же восстановила самообладание и поспешила следом, цокая шпильками по паркету.

– Так здорово наконец встретиться с вами! – защебетала она, пытаясь заглянуть мне в лицо и поймать взгляд. От неё пахло чем-то сладким и дурманящим. – Сейчас все только о вас и говорят.

– Потрясающе.

– Я бы очень хотела поговорить с вами. Наедине. – Лиза прижалась плечом к моему рукаву, глядя на меня манящими, широко распахнутыми глазами, в которых читалось обещание всех грехов мира. – Может, отойдем в нишу? Буквально на минутку?

Леся наблюдала за этим цирком сначала с недоумением, а потом её лицо пошло красными пятнами раздражения.

– Алло, гараж! – рявкнула она, дернув меня за руку. – Я вообще-то тоже здесь стою.

Лиза скользнула по ней брезгливым взглядом, как по пустому месту, и снова повернулась ко мне, надув губки.

– Максим? Ну пожалуйста?

– Прости, куколка, – отрезал я холодно. – Мы заняты. У нас свидание с судьбой.

Я крепче перехватил руку Леси и потащил её вправо, огибая стол с закусками и группу «пиджаков», обсуждающих курс магической валюты. Лиза осталась стоять посреди зала, хлопая ресницами.

– Туда, – я кивнул на массивную колонну, возвышающуюся над толпой.

Леся бросила на меня вопросительный и немного злой взгляд.

– Кто это была? Очередная твоя… знакомая?

– Понятия не имею. Честно. Скорее всего, наживка от одного из кланов. Или просто охотница за адреналином.

Я указал на просвет за колонной.

– Мы ищем арку. Белый камень, резьба, высота метра два. Когда увидишь её…

– Постойте! – донесся сзади обиженный крик Лизы. Она пробивалась сквозь толпу, расталкивая гостей локтями и выглядя уже не столько соблазнительно, сколько жалко. Я закатил глаза.

– Ты уверен, что не знаешь её? – переспросила Леся, скептически подняв бровь. – Она так смотрит, будто ты ей алименты должен.

Я тяжело вздохнул.

– Знаешь, еще три дня назад на меня в этом городе даже бродячие собаки не смотрели. А теперь я – главный приз на ярмарке. Этот образ «Мистера Популярность» начинает утомлять.

Толпа расступилась, и я наконец увидел то, что искал: Дуэльный Тракт.

Два тонких, изящных столба из серебристого металла, похожего на лунную сталь, поднимались вверх, напоминая гигантские камертоны. С нашей стороны стояла арка из белого мрамора, покрытая рунами, которые светились мягким голубым светом.

У входа дежурил маг-распорядитель в расшитом золотом кафтане. Он поднял на нас тяжелый, оценивающий взгляд, когда мы приблизились.

– Добрый вечер. Желаете бросить вызов?

– Всё ровно, – бросил я распорядителю. – Нам не нужен бой. Нам нужен только Порог. Сбросить лишнее.

Маг в кафтане равнодушно пожал плечами, звякнув золотыми позументами. Ему было плевать, зачем мы здесь, лишь бы не забрызгали кровью паркет.

– Ваше право. Арка свободна. Прошу.

– Дуэль? – испуганно прошептала Леся, когда он отошел, поправляя пояс.

– Нет, – отрезал я.

Я положил ладонь на испещренный рунами камень арки. По внутреннему контуру проема побежало слабое, серебристое свечение, похожее на морозный иней. Камень под рукой завибрировал, отзываясь на призыв.

– Прикрой меня. Смотри в оба, чтобы никто не подошел со спины.

То, что здесь называли «Фантомными поединками» – это вегетарианская альтернатива старой доброй магической резне. Вместо того чтобы кидаться фаерболами и варить друг другу мозги, дуэлянты используют жезлы-концентраторы. Бьют не по телу, а по ауре. Больно, унизительно, но не смертельно.

Официально Совет на каждом углу кричит, что «Суд Божий» (смертельные дуэли) – это варварство и пережиток темных веков. Но мы-то знаем правду: несмотря на все их лицемерные улыбки, реальный авторитет в Москве по-прежнему добывается кровью, а не очками на табло. Фантомные бои – это спорт, фитнес для магов, чтобы не заплыть жиром.

А эта арка – «Порог Чистоты». Это фильтр. Жесткий и бескомпромиссный. Она создана для того, чтобы хитрожопые дуэлянты не входили в круг, заранее обвешанные невидимыми щитами и усилителями. Проходя сквозь неё, ты теряешь всё наносное: активные заклинания сдираются.

Активировать её вручную для сторонней задачи не опасно, но чертовски муторно. Это требует адской концентрации и вливания силы. Одно неверное движение, один лишний взгляд в сторону, и капризный механизм сбросит настройку, заставив начинать всё с нуля. А времени у нас не было.

Разумеется, именно в этот момент, как черт из табакерки, снова нарисовалась Лиза.

– Вы здесь, – выдохнула она, хватаясь за бок. Дыхание сбито, на лбу испарина. Она заметно прихрамывала, шпильки за пятьдесят тысяч не предназначены для кросса по паркету с препятствиями. – Эм, не могли бы вы…

– Слушай, Лиза, – процедил я сквозь зубы, не отрывая взгляда от рун на арке и не убирая ладони с камня. Поток силы шел туго. – У нас тут технический перерыв. Не до тебя.

– Поверь мне, куколка, – вклинилась Леся, и в её голосе я услышал ту самую ядовитую улыбку, которой обычно улыбаются перед дракой. – Ты не хочешь стоять ко мне так близко. Испортишь карму и прическу.

– Нет, я… – Лиза судорожно вздохнула, в её глазах виднелась паника. – Я не могу уйти.

– Это еще почему? – спросила Леся без тени сочувствия. Она стояла между мной и блондинкой, как цепная овчарка в шелках.

– Мой Хозяин хочет говорить с ним. Он велел привести его.

– Какой еще хозяин? Карабас-Барабас?

– …Михаил.

Имя царапнуло память. Что-то старое, тяжелое, из времен, когда кланы резали друг друга в открытую. Но я был слишком сосредоточен на накачке аннулятора, чтобы рыться в архивах памяти.

Я закончил формулу, влил последний импульс и отдернул руку, отступая на шаг.

Арка отозвалась низким, утробным гулом. Серебристое свечение заполнило проем, похожее на жидкое зеркало или ртуть. Ей нужно было пару минут, чтобы набрать полную мощность.

– Кто? – переспросила Леся, нахмурившись. – Ты его не знаешь? – удивилась Леся, не сводя с блондинки подозрительного взгляда.

– Лично – нет. Бог миловал. – Я повернулся к Лизе, сверля её тяжелым взглядом. – А вот почему ты перед ним на задних лапках скачешь, вопрос интересный.

Лиза уставилась на неё, потом на меня, и в её глазах мелькнула затравленность.

– Всё нормально, – бросил я Лесе, не отпуская визуальный контакт с девицей. – Я и так знаю, чего хочет этот перец. Он хочет того же, что и все в этом зале. Власти. – Я шагнул к Лизе. – Вопрос в том, знаешь ли ты, во что вляпалась.

– Эм…

– Моя подруга задала правильный вопрос. Почему ты выполняешь его приказы? На тебе долг? Клятва крови? Или он просто держит твой паспорт?

– Я… – Лиза облизнула пересохшие губы, и слой дорогой помады не скрыл, как они дрожат. – Послушайте, пожалуйста, вы должны пойти. Он будет… он очень не любит ждать.

– Мы никому ничего не должны, – с раздражением отрезала Леся. – Кроме банка по ипотеке.

Гул от арки за спиной внезапно оборвался. Я оглянулся. Проем заполнился плотным, серебристым туманом, который светился ровным, холодным светом. «Порог» был готов.

– Ладно, время вышло, – сказал я Лесе. – Иди. Не бойся, это просто душ для ауры.

Леся бросила последний, уничтожающий взгляд на блондинку, потом решительно шагнула к арке.

– Пожалуйста, – тихо проскулила Лиза. В её голосе больше не было ни капли флирта, ни грамма той светской львицы, которую она пыталась изображать. Передо мной стояла просто перепуганная насмерть девчонка. – Просто пойдемте. Я слишком долго вожусь. Он будет в ярости.

Это сделало её куда убедительнее любых ужимок. Страх – самая честная валюта в нашем мире.

Я перевел взгляд с удаляющейся спины Леси на девушку передо мной. Впервые я посмотрел на неё не как на помеху, а как на жертву.

– Послушай меня, Лиза. Внимательно послушай. Я не знаю твоего хозяина в лицо, но я прекрасно представляю, что он такое. Чернокнижники вроде него, людей за людей не считают. Мы для них – расходник. Если ты реально хочешь, чтобы я тебе помог, скажи мне, что он задумал. Прямо сейчас.

– Я не могу! – выдохнула она, и в глазах заблестели слезы. – Я не могу сказать…

– Тогда я ничем не могу тебе помочь. Извини.

Сбоку полыхнуло.

Леся прошла сквозь серебристую пелену арки. Раздался сухой, короткий треск. Вспышка белого света озарила колоннаду, на секунду ослепив нас.

Поисковое заклинание, «поводок», который Темные накинули на неё через украденный биоматериал, был сожжен. Аннигилирован.

Арка снова затихла, туман внутри лениво закрутился спиралью.

Леся остановилась по ту сторону, ощупывая себя руками. Она с любопытством оглянулась на арку, потом на свои ладони. Плечи её расправились, словно с них сняли мешок с цементом. Она глубоко вдохнула и направилась ко мне, выглядя легче и свободнее, чем когда-либо.

Я встретился с ней взглядом и едва заметно кивнул. Получилось. Мы отрезали хвост. Теперь мы были невидимками. По крайней мере, пока не наделаем нового шума.

– Пожалуйста, ну пойдемте, а? – заскулила Лиза. В её голосе звучало отчаяние. – Я сделаю всё, что скажете. Всё, что угодно. Только…

Я тяжело вздохнул и посмотрел ей прямо в заплаканные, потекшие от туши глаза.

– Хорошо. Брось его.

– Что? – она моргнула, не понимая.

– Я был там, где ты сейчас, девочка. – Я удерживал её взгляд, не давая отвернуться, гипнотизируя своей уверенностью. – Я знаю, почему ты это делаешь. Знаю, почему ты думаешь, что у тебя нет выбора. Что он – твоя единственная защита. Но поверь мне: ты не хочешь оставаться рядом с такими, как Михаил. Лучше сдохнуть в канаве свободной, чем быть его любимой игрушкой. Беги, пока цела.

Я отвернулся от Лизы, оставляя её переваривать услышанное, и кивнул подошедшей Лесе.

– Ну как? Живая?

– Кажется… – Леся с сомнением осмотрела свои руки, сжимая и разжимая пальцы. – Чувствую себя странно. Будто меня вывернули наизнанку, вытряхнули и надели обратно. Пусто внутри.

– Это «Порог», – пояснил я.

Я прищурился, переходя на магическое зрение. Серебристый, клубящийся туман её родового проклятия исчез на пару секунд, сожженный аркой, но теперь он медленно возвращался, выползая из пор кожи, как дым, и снова впитываясь в мою бутоньерку.

– Арка заземлила каждую магическую связь на тебе. Сбросила «хвосты», как громоотвод разряд молнии. Пару дней будешь чувствовать себя не в своей тарелке, может подташнивать, но это нормально. Отходняк.

– Это помешает им найти меня?

Я кивнул и двинулся прочь от колонны, игнорируя застывшую Лизу.

– Если будем шевелить поршнями. Связь разорвана, но они могут взять след по новой, если увидят нас.

Леся сделала шаг следом, но вдруг застыла, оглядываясь через плечо.

– Эм, Макс?

Я почувствовал, как её рука скользнула по моему рукаву и больно, до синяков, вцепилась в предплечье. Она даже не осознавала, что делает. Её взгляд был прикован к центру зала, к просвету между танцующими парами.

– Кажется, мы недостаточно быстрые.

Я знал, что увижу, еще до того, как обернулся. Мой затылок обожгло холодом.

Горелый шел через зал прямо на нас. Он двигался уверенно, расталкивая возмущенных гостей, и на его лице было написано обещание долгой и мучительной смерти. Рядом с ним, плавно и неотвратимо, скользила женщина в маске.

Они были близко. Меньше двадцати шагов. И они смотрели прямо нам в глаза.

Вы, наверное, спросите: почему я не заорал «Караул, убивают!» и не позвал охрану? Причина проста до банальности. Если эта троица готова пойти на мокрое дело прямо посреди бала, чтобы заполучить Лесю, то и другие игроки не побрезгуют. Разбираться с одной бригадой похитителей было паршиво, но увеличивать их число, привлекая внимание «спасителей» из Совета, в мои планы не входило.

Если Левашов или Бельский поймут, что Леся – это Ключ, они её просто изолируют. В камере-одиночке.

То же самое касалось и моих оппонентов. Я знал, что Горелый, при всей его отмороженности, не хочет устраивать публичную казнь под носом у Бояр.

К сожалению, в зависимости от того, насколько сильно я уязвил его самолюбие, у него оставалась куча способов испортить мне жизнь (и здоровье) даже в толпе. Сканируя будущее, я видел: мы довели его до точки кипения. В опущенной руке он уже формировал плетение – короткий, убойный импульс. Он ударит в Лесю, как только она дернется бежать. Я не видел точно, что это за дрянь, проклятие гниения или паралич сердца, но знал, что будет плохо…