Текст книги "Откровение (СИ)"

Автор книги: Виктор Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

– Ты не представляешь, насколько тяжела это потеря! – с горечью обронил я и, чтобы опередить потенциальные вопросы, на которые мне не хотелось бы отвечать, добавил: – У меня с ними связано множество воспоминаний.

Его заявление повергло меня в глубокое уныние, но в то же время я пытался хоть немного утешить себя надеждой, что блоки памяти Линды и Конрада всё же не пропали бесследно, и в обозримом будущем мне удастся их отыскать... Кое-что в истории Темгона не давало мне покоя с самого начала, и я решил узнать его мнение по этому поводу.

– Ты говорил, что те два посланника Основателя выглядели как мощные и грозные бойцы, почему тогда они сами не предприняли попытку освободить меня и моих друзей? С какой стати им вообще понадобилась ваша помощь? Ведь наверняка Основатель мог бы направить целый отряд своих воинов, а не только их двоих.

– Когда герольды пришли к нам в первый раз, я задал им тот же самый вопрос. Они ответили мне, что обязаны строго соблюдать нейтралитет по отношению ко всем народам и даже отдельным жителям ковчега. Кроме того, им разрешено применять силу только в случае угрозы собственной жизни.

– Интересная позиция. Мне непременно надо с ними встретиться!

– Вполне возможно, это когда-нибудь и произойдёт, хотя вчера перед своим уходом один из них предупредил меня, что они выполнили свою задачу и больше мы их не увидим.

– Время покажет... Спасибо тебе за обстоятельную и откровенную беседу, но самое главное я так и не услышал, а именно – как вы намереваетесь поступить со мной?

– Несмотря на все заверения герольдов, я лично до сих пор не уверен, действительно ли ты являешься тем долгожданным человеком, о котором говорят наши пророчества, – медленно произнёс странник и посмотрел на меня пытливым взглядом.

– Должен признаться, я и сам сильно сомневаюсь в этом, – растерянно вымолвил я, думая о том, что они со мной сделают, если их надежды не оправдаются, – отправят восвояси, заставят стать рабом или просто-напросто убьют?

– Как ты себя чувствуешь? Можешь немного пройтись со мной? – спросил вдруг Темгон. – Самира сказала мне, что ты ещё не совсем оправился, но разве стоит храбрым воинам слушать россказни слабых женщин?

– Мне уже лучше. Куда нужно пойти?

– Здесь недалеко есть развилка туннелей, которая однозначно покажет нам, кто ты есть на самом деле. Ты готов к испытанию?

Строгое выражение его лица не вызвало у меня особого прилива энтузиазма, поскольку мне стало предельно ясно, что наступил решающий момент, впрочем, даже при всём желании я уже вряд ли мог противиться судьбе, поэтому следующие мои слова прозвучали так:

– Я согласен с твоим предложением. Веди меня, вождь!

Глава 11

После короткого прощания они тронулись в путь в сопровождении небольшого отряда гвардейцев, а я смотрел им в спины, пытаясь самого себя мысленно убедить в том, что Приют пока ещё является единственным местом на Новых Землях, где эти люди будут жить в безопасности. Измождённые беженцы – старик и старуха, каким-то чудом сумевшие добраться до Лагеря, пять женщин, находившихся на разных стадиях беременности, и трое тяжелораненых бойцов, пострадавших в недавней трудной битве с молчунами, – вот таким был на этот раз состав группы, направлявшейся в секретное убежище Гвардии Ковчега. Будь моя воля, я бы отправил туда всех девушек и женщин Лагеря, кроме воительниц Лены, но они сами активно высказывались против такого решения, так как буквально каждая из них имела непоколебимое желание вносить любой посильный вклад в общее дело. Те представительницы прекрасного пола, кто не мог сражаться на поле боя, поддерживали чистоту и порядок в Лагере, заботились о приготовлении пищи, стирали одежду и ухаживали за ранеными воинами. Только особые обстоятельства, например беременность или нехватка рабочих рук в Приюте, способны были заставить их покинуть мужей, возлюбленных, друзей или подруг. Подобная самоотверженность восхищала меня даже в большей степени, чем безудержная отвага гвардейцев, готовых сложить свои головы в сражениях с гибридами.

Прошло уже двадцать пять лет с того момента, как я очутился на звёздном ковчеге «Надежда», и за этот долгий срок моё поначалу резко отрицательное мнение относительно его обитателей изменилось самым кардинальным образом. Раньше они казались мне грубыми, скверно пахнущими, глупыми и чрезвычайно кровожадный дикарями, однако с течением времени некоторые из них стали для меня такими друзьями, о каких я в прежней жизни даже не мог и мечтать... Разумеется, при условии, что эта «прежняя жизнь» вообще когда-то имела место быть, а не представляла собой всего лишь информационный поток ложных воспоминаний, смоделированный в результате манипуляций киборгов, верных слуг земных мыслящих машин, с моим мозгом, о чём незадолго до своей смерти поведал мне капитан Конрад Рамирес, узнавший об этом от некоего Учителя, сбежавшего с Земли на Марс. В последние годы я всё чаще стал задумываться о достоверности истории андроида, поскольку Лена, Тим и Ремар сообщили мне совершенно иную версию тех давних событий, хотя и она, в свою очередь, была лишь пересказом слов корабельного суперкомпьютера Поиск. Согласно данной гипотезе, я сам, добровольно, позволил загрузить в свой разум фальшивую память, чтобы вместе с отрядом боевых андроидов проникнуть на звездолёт и принять участие в борьбе землян против ИскИна Альфа, свихнувшегося от воздействия излучения инопланетного преобразователя материи и взявшего себе новое имя «Прометей», а затем завладевшего огромным космическим кораблём.

Поразительный рассказ моих новых друзей (их по праву можно считать таковыми, потому что ранее я был знаком лишь с Леной Рамирес, да и то мимолётно, ведь она пропала без вести в первые же часы после прибытия нашей исследовательской экспедиции на ковчег) значительно пошатнул мою картину мира, уже фактически устоявшуюся за четверть века. Достаточно долгий период в своей жизни я нисколько не сомневался в словах Конрада, считал себя невинной жертвой искусственного интеллекта и, утешая себя, вынашивал изощрённые планы мести, а после встречи с троицей друзей, бежавших от Вторжения Машин и покинувших Потерянные Земли ради встречи со мной, на некоторое время растерялся и не мог представить, что же мне делать дальше и кого на самом деле считать настоящим врагом. Впрочем, это неуверенное внутреннее состояние души длилось сравнительно недолго – стремительное нашествие мертвяков невольно помогло расставить всё по своим местам. Примерно тогда же и была окончательно сформирована оборонительная армия Новых Земель, получившая наименование «Гвардия Ковчега». Я уже не помню, кто из моих ближайших соратников предложил такое название – Ремар, Водан или Темгон, знаю только, что ни у меня, ни у Лены, а тем более у её возлюбленного Тима не могло возникнуть подобной мысли. Несмотря на все мои искренние старания, я не сумел убедить их отказаться от провозглашения меня фельдмаршалом Гвардии. Мне с самого начала казалось, что этот громкий титул звучит глупо и напыщенно, но Водан, автор данной идеи и бывший лорд ангелов, категорично заявил, основываясь на собственном богатом опыте, что военная иерархия необходима в любой армии, иначе она превратится в неуправляемый сброд головорезов. Его активно поддержал Ремар, что было, в принципе, предсказуемо, так как его родное племя Полицейский Корпус во времена своего расцвета значительно выделялось структурированностью и иерархичностью на фоне всех остальных известных нам народов звездолёта. В отместку им обоим я в ироничной форме сказал, что если уж мне суждено быть фельдмаршалом, то в таком случае они непременно должны стать генералами.

Мои друзья шутку не оценили или не поняли, и ангел тут же сообщил, что готов взять на себя эту непростую обязанность, а полицейский, напротив, отказался, аргументировав свой выбор тем, что ему больше по душе непосредственно участвовать в боевых операциях, чем просиживать штаны в безопасном Лагере и заниматься планированием военных действий. Это вроде бы невинное замечание чуть было не привело к крупной ссоре и даже кровопролитию, поскольку Водан посчитал себя уязвлённым со стороны Ремара, только недавно примкнувшего к армии сопротивления и ещё плохо изучившего благородного воина, в прежние времена являвшегося первым помощником Финниса, погибшего вождя Последнего Убежища. Взбешённый ангел вскочил на ноги, обнажив свой меч, с которым он никогда не расставался, и объявил, что не потерпит обвинений в трусости от кого бы то ни было. Полицейский в ответ лишь хладнокровно усмехнулся и остался сидеть, однако при этом положил обе руки на колени, как бы невзначай продемонстрировав оппоненту острые когти, и я, наслышанный от Лены о его необычайной силе и ловкости, поспешил разрядить ситуацию и призвать их к благоразумию. Тим и Лена между тем настороженно поглядывали на Водана, и у меня не было никаких сомнений в том, что в случае острого конфликта между обоими гордецами они поддержат своего друга из Полицейского Корпуса, ну а Темгону по большому счёту было плевать на распри участников нашего совета – он просто молча пододвинулся поближе ко мне, чтобы в случае опасности (которой, следует заметить, вообще не существовало) защитить меня. К чести спорщиков, эта напряжённая ситуация уже через несколько мгновений благополучно разрешилась и с тех пор больше никогда не повторялась. Таким образом, я официально возглавил гвардейцев, Водан стал генералом и, по сути, командующим армией, а Темгон, Ремар, Лена и Тим формально перешли к нему в подчинение, хотя фактически в любой момент приняли бы мою сторону, если бы между мной и ангелом возникли серьёзные разногласия. Генномодифицированный поисковик, женщина-андроид и бывший пастух стали позднее командирами боевых отрядов, а Темгон, оставаясь предводителем своего народа, руководил основной силой Гвардии Ковчега – странниками. Для него самого и его соплеменников я давно уже имел репутацию полубога, причём вовсе не по собственному желанию. Так уж сложились обстоятельства, что землянин, которого они вызволили из рук берсерка и принца Артиса, всего за несколько лет достиг статуса повелителя сурового племени путешественников и искателей приключений...

Я отчётливо помню тот день, когда очнулся в палатке, растерянный и обеспокоенный своим неопределённым положением, пока сначала юная целительница Самира, а потом уже и самый главный странник не внесли ясность и не рассказали, что со мной приключилось в недавнем прошлом и какое будущее мне предназначено. Сразу после этого я вместе с вождём отправился в сопровождении молчаливого эскорта воинов на место своего испытания. Они привели меня к туннельной развилке, отличавшейся от уже в достаточном количестве виденных мной тем, что один из её круглых ходов был наглухо перекрыт плитой. Мои конвоиры выстроились полукругом за моей спиной, отрезав мне тем самым путь к отступлению, а Темгон указал на сенсорную панель с рисунком ладони на поверхности закрытого туннельного люка и обронил:

– Вот твой шанс доказать нам, что герольды Основателя говорили правду.

Я в недоумении уставился на него, но он спокойно выдержал мой взгляд и ничего больше не сказал. Когда затянувшееся молчание стало уже утомлять меня, я спросил:

– Чего именно ты ожидаешь от меня?

– Покажи свою силу. Ты же видишь тот знак, на котором изображена человеческая рука? Открой преграду!

– Моё присутствие здесь совсем не обязательно, это ведь может сделать любой из вас, – усмехнувшись, произнёс я и кивнул в сторону воинов, всё это время не сводивших с меня настороженных взоров.

– У нас нет такой власти, – с твёрдой уверенностью в голосе возразил вождь.

В подтверждение своих слов он подошёл к плите и притронулся пальцами к тактильному датчику, но его действия не принесли никакого результата. Это показалось мне довольно странным, поскольку я хорошо помнил, как мне и моим друзьям-андроидам вполне успешно приходилось пользоваться сенсорными панелями ковчега: Сара и Конрад открывали с их помощью промежуточные плиты-мембраны между отсеками и туннелями, Линда отключила излучатели в Силовом Барьере, да и я тоже активировал и деактивировал эти смертоносные машины простым прикосновением к контрольному элементу. Лишь один раз сенсор не среагировал надлежащим образом – когда наша экспедиция оказалась отрезанной от шлюзовой камеры и Тина вновь пыталась открыть переходной люк. Воспоминание о её неудачной попытке неприятно взволновало меня и натолкнуло на тревожную мысль о том, что будут делать странники, если я не смогу открыть плиту. Вдруг этот тест закончится провалом? Мне тут же припомнилось досадное происшествие с берсерком и дефект импульсатора. Почему я тогда не смог произвести ни единого выстрела, хотя в своё время у Линды таких проблем не возникло? Где гарантия, что сенсорная плита сейчас откликнется на мои манипуляции? Темгон нахмурил лоб, похоже, видя мою нерешительность, а его люди начали озадаченно переглядываться, и мне стало ясно, что не следует слишком долго испытывать их терпение, иначе для меня всё это может плохо кончиться. Другого варианта в данной ситуации, скорее всего, не предвиделось, поэтому я решил больше не задавать бесполезных вопросов, а вместо этого приблизился к преграде и опустил правую ладонь на панель. В тот же миг плита дрогнула и стала плавно и беззвучно опускаться вниз. Меня охватило чувство невероятного облегчения, почти эйфория; я быстро развернулся, чтобы увидеть реакцию бойцов и их предводителя, и застыл на месте в безмерном удивлении: все без исключения мужчины стояли на коленях и с благоговением взирали на меня, а несколько секунд спустя из их уст практически синхронно прозвучали слова: «Великий Номад!»

Этот день определил мою судьбу на все последующие годы и придал мне почти божественный статус в племени неутомимых путешественников. С той поры Темгон и его сородичи с неистовым рвением принялись следовать моим указаниям, однако при этом я до самого переселения на Новые Земли старался не нарушать их обычаи и уклад жизни, прекрасно понимая, что они, как и все фанатики, могут стать предельно опасными в первую очередь для самого объекта их псевдорелигиозного культа, и моя жизнь будет висеть на волоске, стоит мне только преступить незримую черту и выбрать путь, идущий вразрез с их убеждениями, устремлениями и надеждами...

После благополучного для меня испытания наша группа отправилась в главное становище племени, и там я получил возможность поближе познакомиться с теми людьми, кому уже вскоре предстояло стать моими соплеменниками. Многие из них являлись потомственными членами этого своеобразного сообщества, но были среди них и чужаки, выходцы из других народов, примкнувшие к странникам во время их путешествий и частых грабительских набегов. Сородичи Темгона в некоторой степени напоминали одной специфической особенностью ангелов, а именно тем, что их племя тоже полностью состояло из физически крепких и здоровых мужчин, женщин и детей. Ущербных, уродливых и тщедушных кандидатов они в свои ряды не принимали, а от физически неполноценных новорождённых избавлялись сразу же после родов (к сожалению, с этой жестокой практикой мне удалось покончить только на Новых Землях), но на этом всё сходство и заканчивалось. Воинственные и упрямые бродяги избрали смыслом собственного существования непрерывное странствие по территории звездолёта, так называемый «Бесконечный Вояж». Они отрицали оседлый образ жизни и всё с ним связанное, а строительство постоянных жилищ и ведение натурального хозяйства считали унизительной деятельностью для каждого свободного человека. Производство и освоение орудий труда, животноводство, земледелие и садоводство – подобные понятия и занятия были для них чуждыми, излишними и абсолютно бессмысленными.

Различные виды оружия и почти все продукты потребления, а также большую часть продовольствия, кроме мяса, добытого во время охоты, и плодов, собранных по пути с деревьев и кустарников, странники получали от других народов в результате завоеваний, хотя полноценными «завоеваниями» такие меры, в общем-то, не являлись, так как захват каких-нибудь участков корабля никогда не был главной целью их краткосрочных набегов. Своими действиями эти люди напоминали существовавшие когда-то на древней Земле стаи крылатой саранчи, которые внезапно налетали на плодородные поля и после уничтожения урожая отправлялись дальше в поисках следующей добычи. Странствующие грабители обычно брали всё, что можно было унести с собой, в том числе и предметы одежды, поэтому в повседневности они носили одеяния различного покроя, типа и цвета. Хитоны, штаны, куртки, платья, юбки, шорты, килты, шаровары, полурясы и даже набедренные повязки – годилась любая вещь, если она хоть немного прикрывала наготу. Обувь имели не все, многие, особенно дети, ходили просто босиком. Похожее разнообразие можно было наблюдать и в выборе оружия. Какого-то единого, характерного лишь для данного племени типа вооружения не существовало: в боевых столкновениях с врагом плечом к плечу сражались бойцы с деревянными дубинами в руках и воины с острыми клинками, выкованными из превосходной стали. Такой жизненный уклад вынуждал участвовать в схватках не только мужчин, но, при необходимости, и женщин, и подростков обоих полов. Зачастую битвы проходили довольно ожесточённо, потому что в оборонявшихся поселениях, естественно, никто по своей воле не желал расставаться с нажитым добром.

Обычно все подступы к отсекам или другим, более мелким, местам проживания хорошо охранялись, и поэтому странникам не всегда удавалось воспользоваться эффектом внезапности. Тем не менее такое положение вещей могло измениться с появлением человека, способного провести их по заброшенным и всеми забытым путям и магистралям, доступ куда был перекрыт много столетий назад. Им было хорошо известно, что все бортовые обслуживающие устройства и приспособления, в том числе информационные экраны и сенсорные панели, перестали функционировать сразу после Большой Катастрофы, но, в отличие от других обитателей ковчега, давно уже смирившихся с данной ситуацией, у непокорных скитальцев имелась надежда в виде легенды о скором пришествии Великого Номада, для которого не существует непреодолимых преград. Согласно их верованиям, ему будут подвластны переходные люки, разделяющие плиты и промежуточные мембраны. Одним прикосновением руки к тактильным датчикам он заставит эти ограничивающие свободу передвижений приборы подчиниться своей воле и откроет запертые входные отверстия туннелей и отсеков, что поможет странникам не только проложить новые маршруты, но и получить возможность для внезапных нападений с тех направлений, какие ранее считались бесперспективными.

Для меня стало откровением, что никто из коренного населения звездолёта не мог воспользоваться сенсорными панелями, хотя на моей памяти у членов земной исследовательской экспедиции подобных затруднений не возникало. Потом, уже много лет спустя, в разговоре со мной Лена Рамирес сообщила, что ей тоже несколько раз приходилось успешно активировать тактильные элементы ещё в период её жизни на территории Потерянных Земель, в основном во время одиночных странствий, когда она ещё была занята поисками Боло. Воительница-андроид интуитивно догадывалась, что не следует раскрывать эту тайну аборигенам, так как сама ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь упоминал о том, как преодолевал преграды между туннелями с помощью странных знаков с изображением раскрытой ладони, которые можно увидеть на некоторых стенах. Данную информацию необходимо было в собственных интересах сохранять в тайне, к примеру, на тот случай, если пришлось бы спасаться бегством или скрываться от погони, что, кстати, и произошло, когда она вместе с Тимом и Ремаром искала безопасную дорогу на Новые Земли и к немалому удивлению своих друзей провела их по закрытым для общего доступа переходам. Рассказ Лены убедил меня в мысли, что ИскИн Прометей по какой-то неведомой причине лишил всех без исключения людей на корабле возможности пользоваться контрольными системами. Я и девять марсианских андроидов являлись здесь чужаками, посторонними и в определённой мере даже инородными объектами, в связи с чем на нас не распространялось это ограничение, предположительно вследствие того, что в бортовой базе данных отсутствовали наши биометрические параметры или же они разительно отличались от аналогичных характеристик местных жителей. Правда, одно досадное исключение из правила всё же имелось – информационные экраны были совершенно бесполезными предметами также и для нас...

Как бы то ни было, моя отличительная способность в значительной степени повысила мобильность народа странников и позволила им провести ряд удачных набегов. Неожиданность вторжения в тыловые, неохраняемые части поселений вызывала панику у их хозяев и порой лишала мужества и желания к активному сопротивлению. Я вынужден был отбросить многие земные моральные принципы, и понятие о ценности человеческой жизни уже не казалась мне чем-то священным и незыблемым. Вместе с тем у меня не возникало никаких иллюзий насчёт того, что мои новообретённые соплеменники когда-нибудь добровольно позволят себе остаться без Великого Номада. Единственным надёжным способом покинуть их общество являлась только моя потенциальная смерть, поскольку я практически всегда находился под наблюдением и никогда не пребывал в одиночестве. Темгон уверял меня, что это делается в первую очередь для моей безопасности, и это было отчасти похоже на правду, так как я действительно видел фанатичный блеск в глазах своих телохранителей и страх на их лицах, если во время битв мне угрожала опасность. Конечно же, я не мог оставаться в стороне, когда все остальные мужчины и большинство женщин сражались, и мне волей или неволей приходилось принимать участие в кровавых схватках, и это лишь ещё сильнее укрепило их веру в меня, потому как довольно скоро выяснилось, что многие из них и наших противников уступают мне в ловкости и умении. Данный факт не вызывал у меня особого удивления – я уже давно догадывался, что киборги земных суперкомпьютеров загрузили в мой мозг специальные обучающие программы и алгоритмы действий, и мои боевые способности были целиком и полностью их заслугой. Несмотря на мои успехи на полях сражений, охрана странников не спускала с меня глаз. В становищах они всегда ставили свои палатки вокруг моей, и даже во время прогулок меня постоянно сопровождал один из них. Спустя пять лет после того дня, как я непреднамеренно принял титул Великого Номада, роль личного телохранителя и помощника взял на себя Моглурн, средний сын Темгона, и все сородичи стали называть его моей «второй тенью».

С течением времени моё влияние настолько усилилось, что я фактически возглавил странников и уже во многом индивидуально определял стратегические цели племени, а их официальный вождь Темгон постепенно превратился в моего первого советника. Сначала мне удалось убедить его двинуться на поиски Основателя, так как мне страстно хотелось получить обратно идентификаторы Линды и Конрада, но достаточно быстро я понял, что эта отчаянная затея не принесёт желаемого результата, – жители захваченных нами поселений понятия не имели ни о нём самом, ни о его герольдах – и тогда решил возвратиться к секретному ангару и там уже предпринять попытку перехитрить свою охрану, чтобы сбежать на одном из спасательных челноков на Марс и воплотить в жизнь мой давний план. На красной планете я рассчитывал встретиться с Учителем, о котором мне перед смертью поведал капитан андроидов Конрад, и потом вместе с этим человеком любыми доступными способами сражаться против мыслящих машин за свободу наших соотечественников, запертых в криогенных камерах на Земле. Однако и этой идее не суждено было сбыться: я потерял слишком много времени, пока разыскивал Основателя, и как раз в этот период между техниками и союзом ангелов с кочевниками началась долгая разрушительная война. Ангар находился в той области ковчега, где велись активные боевые действия, и соваться туда было смертельно опасно. Мне оставалось только ждать, когда они все перебьют друг друга или ослабнут настолько, что перестанут быть серьёзный помехой для странников, но тут коварная судьба нанесла мне очередной удар: в войну вступила третья сила – могущественный народ Армия Хаоса. Отряды армейцев смели со своего пути остатки противоборствующих сторон, уничтожив техников чуть ли не до последнего человека, а немногих уцелевших ангелов изгнали с их родины, и те, словно звери, попрятались в дремучем лесу на Диких Землях. Кочевники в страхе разбежались, как туннельные крысы, и с того момента уже никогда больше не объединялись с другими племенами в военные альянсы и постепенно скатились до примитивного уровня существования.

Даже весь мой авторитет и статус полубога не смогли убедить Темгона и его приближённых в важности похода на бывшую территорию техников, завоеванную Армией Хаоса. Благополучие собственного народа было для него всё-таки важнее, как он выразился, «причудливой прихоти Великого Номада», и вождь открыто заявил мне, что любая попытка проникнуть на хорошо охраняемые земли высшего лорда армейцев Урида будет являться откровенным безумием, – дескать странники хоть и отважные, и самоотверженные воины, но не настолько, чтобы умирать непонятно за что... В принципе, Темгон был, конечно, прав, ведь мне так и не удалось внятно объяснить ему, зачем нам вообще нужно туда попасть. Не мог же я честно признаться ему в том, что хочу покинуть их и навсегда улететь с корабля. Мой побег в любом случае означал бы конец лично для него, поскольку разочарованные соплеменники наверняка перерезали бы ему горло и избрали другого предводителя в надежде, что новый вождь не допустит больше подобных просчётов, способных поставить под удар или даже погубить родной народ. Осознание того факта, что мои планы безнадёжно рухнули и у меня, вероятно, уже не получится снова встретиться с возрождённой Линдой и вернуться на Землю, закончилось в итоге глубокой депрессией. Мне стало совершенно безразлично, какие маршруты будут теперь выбирать странники и куда в конечном результате приведёт их Бесконечный Вояж. Разумеется, я старался не подавать вида и делал всё возможное, чтобы облегчить им продвижение по туннелям или победить противников на поле боя, но чувства мои будто окаменели, и в душе у меня надолго поселилась пустота. Я стал подобен роботу и существовал чисто машинально, мои поступки казались мне самому абсолютно бесцельными, а едва теплившиеся надежды – глупыми и лишёнными всякого здравого смысла. Так продолжалось довольно продолжительное время, наверное, около десяти лет, а затем в моей жизни появилась другая женщина...

Однажды вечером Темгон заявился ко мне в палатку и сообщил, что у него есть ко мне «серьёзный разговор». Это случилось после захвата очередного небольшого отсека и изгнания его бывших обитателей. Странники третий день праздновали победу, предаваясь бурным пиршествам и веселью, а я, по обыкновению, уединился и, вообще-то, уже готовился ко сну. После пары ничего не значащих фраз он вдруг заговорил про удивительные способности, присущие только Великому Номаду и его возможному потомству. Последние слова насторожили меня, и, как вскоре выяснилось, беспокоился я не напрасно. Оказалось, что среди соратников вождя уже давно бытует вполне естественное опасение по поводу преемственности моего особенного дара. Многие из них боялись, что я когда-нибудь умру – от болезни, старости или руки врага, – и тогда они останутся без путеводителя, так как заменить меня будет просто-напросто некому. Единственно приемлемой мерой для недопущения подобных неприятностей странники считали сохранение и, как следствие, продолжение рода Великого Номада. По их мнению, мои исключительные качества должны в обязательном порядке передаваться по наследству в виде генетической информации.

Выслушав речь Темгона, я прямо сказал ему, что это полный бред и никаких научных оснований для подобных утверждений не существует. Однако он остался непреклонен и настоятельно рекомендовал выбрать в жёны одну из его молодых соплеменниц, находившихся в детородном возрасте и считавших большой честью для каждой женщины стать моей спутницей. Мои возражения насчёт того, что я вообще не собираюсь жениться на ком бы то ни было, а тем более на девушке, готовой зачать от меня ребёнка всего лишь из чувства уважения, вождь опроверг аргументом о необходимости данного шага для благосостояния народа странников, ну а если мне действительно важны желания и эмоции женщин, то в таком случае он предлагает обратить внимание на Самиру, ведь она с самого начала была неравнодушна к моей персоне. Это утверждение повергло меня в изумление, и я пробормотал, что никогда не замечал с её стороны какого-нибудь особого интереса к себе. В ответ Темгон добродушно рассмеялся, покачав головой, и промолвил: «Тебе открыты все дороги ковчега, но путь к сердцу женщины остаётся тайной даже для Великого Номада!»

После этого он ушёл, обронив напоследок, что через некоторое время вернётся к данной теме, потому как вынужден прислушиваться к волеизъявлению своих сородичей, а я, весьма обескураженный, остался сидеть при тусклом свете масляного светильника и тщательно обдумывать его слова. За все прошедшие годы Самира превратилась из хрупкой девчушки в красивую и статную молодую женщину, но даже в моих самых сокровенных мыслях я не мог представить её в роли своей возлюбленной. Она всегда охотно и свободно общалась со мной, в отличие от её соплеменниц, обычно державшихся на почтительном расстоянии от меня. В их глазах я видел священный трепет, не позволявший им вольностей в обращении со мной, и только Самира, по моему субъективному мнению, воспринимала меня как нормального человека. Раньше я объяснял себе её привязанность тем, что она ухаживала за мной после моего неудачного боя с Артисом и берсерком, и именно это обстоятельство повлекло за собой особое отношение, но заявление Темгона заставило меня поразмыслить об истинных причинах такого поведения привлекательной целительницы. Её ментор Ким был убит несколько лет назад при взятии одного из укреплений, встретившихся на нашем пути, и с тех пор она стала главным врачевателем племени. Самире помогали две юные ученицы, и она делилась с ними теми знаниями и лечебными методами, которые ей успел передать погибший наставник. Агрессивный образ жизни странников способствовал постоянному притоку раненых, и поэтому работы у трёх этих женщин было всегда много. Я, кстати, делал всё возможное, чтобы ослабить захватнический пыл своих подопечных и увеличить паузы между набегами, и сейчас без ложной скромности могу сказать, что, невзирая на недовольство некоторых наиболее рьяных и влиятельных воинов, у меня это получалось. Впрочем, окончательно искоренить данную варварскую политику мне удалось лишь на Новых Землях, когда культ почитания Великого Номада у странников достиг наивысшей точки, а их народ одновременно фактически прекратил своё существование как отдельное, самостоятельное сообщество и стал лишь составной – хотя и самой крупной по численности – частью Гвардии Ковчега.