Текст книги "Мир истории: Россия в XVII столетии"

Автор книги: Виктор Буганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Земские соборы

В еще большей мере изменилась роль земских соборов. Они стали органом представительства дворян и посадских людей. В начале века в условиях социальных потрясений, иностранных вторжений, ослабления государственной власти их значение сильно возросло. Когда началось народное движение против иноземных захватчиков, в городах появились «советы» – руководящие органы из «разных чинов людей Московского государства». Города в лице своих местных воевод и выборных представителей переписывались между собой, призывали друг друга «быти со всею землею в любви и в совете и в соединенье и против врагов…, польских и литовских людей, со всею землею стояти заодинь».

В «Совет всея земли» времен Первого и Второго ополчения входили представители боярства и дворянства, священного чина и посадских людей. На избирательный собор 1613 года пригласили наряду с ними представителей дворцовых и черносошных крестьян.

Соборные депутаты получали от избирателей «полные и крепкие достаточные приказы», то есть наказы, представляли интересы своих сословий, своего «мира» и могли говорить об их нуждах «вольно и бесстрашно», как об этом пишет призывная грамота Пожарского и Трубецкого.

И в годы Смуты, и в начале правления царя Михаила центральная власть, сильно ослабленная, остро нуждалась в поддержке «всей земли», и земские соборы, по существу, превратились в орган распорядительной власти, в котором большую, даже решающую роль играли представители дворянства и посадских людей.

В. О. Ключевский в связи с этим полагает, что «Смута создала условия, которые дали выборному элементу решительное преобладание над должностным и тем сообщили земскому собору характер настоящего представительного собрания». В то время, по его же наблюдению, людьми овладели «новые понятия», дотоле неведомые: «совет всея земли», «общий земский совет», «всенародное собрание», «крепкая дума миром». Собор 1613 года «можно признать первым достоверным опытом действительного народного представительства», писал В. О. Ключевский.

Впрочем, собор свои функции, такие важные и нужные для страны, выполнял с соизволения и по указаниям верховной власти, которая была сильно озабочена тем, чтобы после страшного разорения побыстрее «земля устроить». Для этого и собирали в столицу выборных людей, «которые б умели разсказать обиды и насильства, и разоренье», наметить меры для общего устроения дел в государстве, «чтобы во всем поправить, как лучше».

Земские соборы при Михаиле созывали часто, чуть ли не ежегодно. Первое время они по-своему выражали волю «всей земли». Но позднее, когда возвратился из польского плена патриарх Филарет, отец царя, когда образовалось постоянное правительство, роль соборных депутатов стала сводиться к возбуждению ходатайств перед верховной властью, которая принимала соответствующие решения, становившиеся законодательными нормами.

Созывали соборы прежде всего, когда назревала опасность новой войны, требовались средства и воинские люди, когда нужно было залатать бреши в бюджете, согласовать доходы с расходами. В одних случаях съезжались выборные с мест; в других, более спешных, – только члены Освященного собора, Боярской думы, служилые люди московского чина (стольники, стряпчие и др.), а из городовых (провинциальных) – лишь те, кто в то время был в столице; наконец, – представители гостей, Гостиной и Суконной сотен, тяглецов столичных черных сотен и слобод. Эти наспех собранные наличные депутаты и составляли очередное собрание земцев. Таким образом, правильная организация земского представительства отсутствовала, как, впрочем, и законодательные акты на случай созыва соборов. Все зависело от воли царя и бояр.

Некоторые русские люди, умевшие наблюдать и думать, уже тогда мечтали о совершенствовании этого выборного представительства. Стряпчий Иван Бутурлин, к примеру, составил в 1634 году любопытный проект преобразования Земского собора. Он предложил, чтобы все депутаты были выборными, в том числе и люди московского чина. Срок их полномочий он хотел ограничить годом, не более, или же отдать этот вопрос на усмотрение избирателей («как городом выберут»). Сам собор должен был, по его убеждению, функционировать постоянно. Бутурлинский проект, отмеченный довольно высоким уровнем политической мысли, предусматривал превращение Земского собора в своего рода постоянный парламент. Замыслы автора не прошли, конечно; высшая власть не хотела иметь под рукой такой беспокойный (постоянный!) орган. Она, наоборот, шла по пути ограничений функций, роли собора. Хотя время от времени созывала его, даже вводила иногда принцип выборности среди московских чинов.

Земский собор с самого начала был обречен на прозябание, на роль послушного орудия в руках самодержавия. Во-первых, большая часть крестьянства была отстранена от представительства на соборах. Во-вторых, созывались они, лишь когда в них нуждалась верховная власть. Более или менее активное их функционирование в первой половине столетия, даже определенный вес в государственных делах связаны прежде всего с выполнением насущных задач в интересах центральной власти, класса феодалов; другое их предназначение – выдвижение сословных нужд и требований российского дворянства и посадских людей, которые в конце концов и добились своего на Земском соборе 1648–1649 годов: окончательного закрепощения крестьян и «посадского строения» в городах.

Надвратная Владимирская церковь Михаило-Архангельского монастыря в Великом Устюге. 1682 год.

Святые ворота церкви Воскресения на Дебре. Кострома. 1652 год.

Земские соборы в России как орган сословного представительства не стали законодательным учреждением и имели, по словам Ключевского, «только совещательное или осведомительное значение»: депутаты высказывали мнение, а решение, носившее законодательный характер, принимали царь и Боярская дума. Лишь иногда Земский собор составлял приговор, который имел силу закона, и только в том случае, если в его работе принимала участие Боярская дума во главе с царем. В этом смысле тот же историк прав, когда пишет о «политической непрочности соборного представительства»: «Законодательный авторитет падал на собор заимствованным светом, не был ничем обеспечен, служил не признанием народной воли как политической силы, а только милостивым и временным расширением власти на подданных, не умалявшим ее полноты, да, кстати, и ослаблявшим ее ответственность в случае неудачи. Это была подачка, а не уступка».

Кафтан с воротником – козырем.

Собор был орудием в руках правительства. Когда его нужно было использовать, власти объявляли сбор делегатов. Когда же страна оправилась от потрясений и разрухи, царь и Дума все чаще старались обходиться без их помощи. На местах наблюдается все большее равнодушие к выборам представителей на собор.

В первой половине века земские соборы рассматривали вопросы войны и мира, сбора экстренных налогов и отношений с соседними странами. После 1653 года, когда Земский собор вынес решение о принятии Левобережной Украины и Киева в российское подданство, деятельность этого сословно-представительного учреждения, по сути дела, прекращается. Правительство иногда созывает выборных от какого-либо одного сословия, и подобные комиссии рассматривают по его поручению различные вопросы: о медных деньгах и хозяйственном кризисе (совещания 1660, 1661/62 годов с гостями и выборными тяглецами), об армянской торговле шелком (с гостями, 1672 и 1676 год), об организации военных сил (1681/82 год – со служилыми людьми), податном обложении (тогда же – с посадскими людьми), о заключении «вечного мира» с Польшей (1683/84 год – со служилыми людьми). Формирующаяся абсолютная монархия уже не нуждается в подобном органе управления. Главной ее опорой выступают бюрократия и армия.

Приказы

В области управления правительство шло до пути бюрократической централизации. В XVII веке приказная система стала гораздо более разветвленной и громоздкой, чем в предыдущем столетии. С расширением территории, усложнением и оживлением государственной, хозяйственной жизни число центральных ведомств быстро росло. В XVII веке существовало до 80 приказов, но постоянных – вдвое меньше; остальные возникали по мере надобности и, просуществовав год-другой, исчезали.

Между приказами отсутствовало четкое разделение функций. Одни ведали какой-либо отраслью управления в масштабе всей страны. Другие могли заниматься теми же делами на определенной территории. Чересполосица, запутанность в приказном управлении сильно мешали делу.

Приказы, с одной стороны, полностью подчинялись царю и Боярской думе, не имели никакой самостоятельности в решении дел; с другой – давили, как пресс, на органы местного, в том числе и особенно выборного управления. Воеводы с мест, всякие челобитчики, направляя отписки или прошения в приказы, адресовали их «великому государю царю и великому князю… всеа Великая и Малыя и Белыя России самодержцу». Считалось, что царь вершит все дела в приказах, руководит ими, а приказные начальники только исполняют его волю. Хотя, конечно, реально все дела и бумаги рассматривали и решали судьи и дьяки соответствующих приказов, исключая дела особой важности, сложности и спорности; их «вносили вверх», к государю и боярам в Думе.

Приказная система, сильно разросшаяся, была послушным орудием власти с ее курсом на централизацию, упразднение остатков феодальной раздробленности в административно-территориальном устройстве (ликвидация последних уделов, пережитков особого статуса отдельных областей, например Новгородской земли, которая еще в начале XVII зека, в Смутное время, заняла особую позицию и, по существу, стала полуотделившимся образованием под шведским протекторатом).

Ряд приказов имел общегосударственную компетенцию. Это в первую очередь группа административных учреждений.

Первое место среди них принадлежало Разрядному приказу, или Разряду. Он разряжал, или наряжал, то есть распределял, назначал служилых людей по отечеству – дворян и детей боярских – на службу по военному, гражданскому и придворному ведомствам. Вел списки всех дворян по городам с уездами, так называемые десятни. Службу дворяне начинали с 15 лет, именно в таком возрасте молодой дворянин – недоросль – «поспевал в службу», и его «верстали» – определяли его служебную пригодность, назначали жалованье, земельное (поместье) и денежное.

Время от времени на местах представители Разряда «разбирали» служилых людей: знакомились с их материальным положением, качеством и количеством вооружения и снаряжения служилого человека и его слуг. Результаты «разбора», заносившиеся в особые «разборные десятни» (списки), показывали: сколько служилых людей могут и должны явиться на службу «людно, конно и оружно».

Определение места службы, количества ратников производилось Разрядным приказом. Он направлял их в полки на фронты военных действий, в южные города для обороны границы от нападений крымцев. Кстати говоря, эти южные города (к югу от Оки) полностью подчинялись Разряду: приказ получал с них все доходы, решал там административные дела и вершил суд.

Поместный приказ ведал поместными и вотчинными землями центра Европейской России, где располагались земельные владения феодалов – поместья, которыми они владели на условном праве (после прекращения дворянином службы эта земля возвращалась в царскую казну), и вотчины (безусловные, наследственные владения).

Если Разряд определял поместный «оклад» дворянина – размер его земельного владения, то Поместный приказ выделял реальную «дачу» из наличного земельного фонда. Обычно вторая существенно отличалась от первого: помещик получал меньше положенного оклада, а потом добивался от властей «придачи», за участие в походах и подавлении «бунтов», за «кровь и раны» и т. д.

Поместный приказ контролировал сделки на поместные земли и крестьян («мены», «сдачи» и др.), перевод, по указаниям верховной власти, части поместной земли в вотчину, изменения в самом вотчинном землевладении. Разбирал все спорные судебные дела между служилыми людьми по отечеству.

Это учреждение организовывало опись земель. Его результатом было составление писцовых и переписных книг с их сведениями о землях, угодьях, населении, его хозяйственных занятиях. По ним с тяглых людей исчисляли и взимали налоги. Они же служили свидетельством «крепости» крестьян своим помещикам и вотчинникам, основанием для их окончательного закрепощения по Соборному уложению 1649 года и сыска беглых крестьян после его принятия. Приказ создавал и посылал в разные места отряды во главе с сыщиками, и они кнутом и дубьем добивались возвращения владельцам многих тысяч беглых.

Ямской приказ обеспечивал организацию ямской гоньбы – почтовой связи для нужд государства. Ему подчинялись ямские слободы с ямщиками, которые обслуживали подводами и лошадьми казенных гонцов. Ямщики за свою службу получали жалованье и прогонные деньги. В приказ шли ямские деньги: один из налогов, собиравшихся с тяглого населения.

Казенным каменным строительством, заготовкой для него материалов занимался Приказ Каменных дел. Он ведал записными ремесленниками – каменщиками, обжигальщиками, кирпичниками, подвязчиками.

Монастырский приказ, созданный в 1650 году, управлял хозяйственными делами монастырей и церковных иерархов (митрополитов, архиепископов, епископов), собирал налоги с населения их многочисленных владений, разбирал спорные судебные дела. Это учреждение получило подобные функции по Соборному уложению; до него они находились в Приказе Большого дворца. Монастырское ведомство, появление которого связано с общим курсом светской власти на подчинение себе церковного управления в интересах дворянства, существовало только при жизни царя Алексея: в 1677 году приказ упразднили, но в 1701 году, с началом церковной реформы Петра I и частичной секуляризации владений духовных феодалов, его восстановили.

Три приказа ведали финансами. Приказ Большого прихода собирал через своих представителей на местах таможенные доходы, наблюдал за мерами длины и веса. Правда, в 1665 году таможни южных городов передали Разрядному приказу.

Приказ Новой четверти, или Новая четь, ведал кабацкими сборами в Москве и южных городах, вел борьбу с незаконной продажей вина и табака.

Приказ Большой казны имел широкие полномочия: в его подчинении была казенная промышленность и торговля, сами торговцы – гости, торговые люди Гостиной и Суконной сотен; наконец, Денежный двор, то есть чеканка монеты. Указом от 22 октября 1680 года ему передали таможенные и кабацкие сборы, изъяв их из ведения других приказов.

Некоторые приказы ведали судебными делами. Разбойный, занимающийся уголовным делопроизводством, разбирал дела об убийствах, разбоях, кражах по всей стране, кроме Москвы; Земский ведал уголовными делами, а также осуществлял полицейские функции в столице. Но, помимо этих двух, суд над отдельными группами населения или на определенной территории вершили другие приказы, Политические, должностные преступления тоже разбирались в разных учреждениях. Согласно Соборному уложению, по судебным делам каждому челобитчику следовало обращаться в соответствующий приказ, «кто в котором приказе ведом».

Для бояр и дворян создали Владимирский и Московский судный приказы. Делами о несвободных людях, холопах, принадлежавших тем же феодалам, занимался Приказ Холопьего суда (закабалением свободных людей боярами и дворянами, спорами о холопах, сыском беглых холопов, подавлением их протеста). Всякие записи, служилые кабалы на холопство проверялись и регистрировались в приказе. В случае несостоятельности должника кредитор получал его «в зажив головою до искупу» (до отработки долга), и акт об этом тоже записывался в Приказе Холопьего суда.

Печать Приказа Большого дворца.

Печать Приказа Большой казны.

В Челобитенном приказе судились начальники, дьяки, подьячие, сторожа самих приказов. Он же выступал в роли высшей апелляционной инстанции по судебным делам всех остальных приказов. Приказ как бы стоял над другими учреждениями. Сходные, но более широкие функции имел Приказ тайных дел, контролировавший деятельность всех государственных учреждений, послов, воевод; ему же подчинялось все хозяйство царской фамилии. Существовал он, правда, недолго: с 1654 года до смерти Алексея Михайловича (1 676 год).

Компетенция нескольких приказов носила областной характер. Пять из них, так называемые четверти; Владимирская, Галицкая, Костромская, Новгородская (Нижегородская) и Устюжская – собирали налоги, осуществляли управление и суд на определенной территории. Собранные деньги эти приказы расходовали на общегосударственные нужды, например, платили жалованье служилым людям. Поскольку последние получали его из четвертей, их называли четвертчиками. В распределении городов по четвертям царила чересполосица: Можайск и Руза подчинялись Устюжской четверти, Боровск и Калуга – Владимирской, Алексин и Малоярославец – Костромской и т. д.

Всем Поволжьем, землями бывших Казанского и Астраханского ханств управлял Приказ Казанского дворца. Он же ведал землями Сибири, присоединение которой началось с конца XVI века и продолжалось в следующем столетии. В 1637 году для управления Сибирью учредили специальный Сибирский приказ. В него поступал ясак. Денежные же сборы расходовались на месте – в Поволжье, Башкирии, Сибири. Оба приказа ведали служилыми людьми местных городов.

Земский приказ тоже имел областную компетенцию: управлял населением столицы, собирал с него налоги, судил москвичей, в том числе и по уголовным делам, следил за порядком, благоустройством, санитарным состоянием города.

Для исполнения неожиданно возникавших поручений создавались временные приказы, например сыскные. Они сыскивали беглых крестьян и холопов; закладчиков, которые, «избывая тягла», закладывались, то есть поступали в зависимость к богатым и знатным феодалам. Другие учреждения подобного типа пересматривали жалованные грамоты, производили отписку частновладельческих («белых») слобод в посады, расследовали политические преступления и т. д.

В 1621 году возник Приказ счетных дел, который проверял доходы и расходы всех приказов, их приходно-расходные книги, финансовые отчеты должностных лиц из приказов, послов, воевод, земских целовальников. Это учреждение, как и приказы Тайный, Челобитенный, осуществляло надзор, контроль за другими приказами. В этом проявлялось стремление верховной власти как-то объединить, собрать воедино слишком разросшееся и раздробленное центральное управление.

Печать Земского приказа.

Особое место занимала группа дворцовых приказов, ведавших обслуживанием царского семейства и двора. Приказ Большого дворца управлял дворцовым хозяйством в столице, дворцовыми волостями и селами по всему государству. Одно время часть его функций перешла к Тайному приказу, но после кончины царя Алексея все вернулось к старому порядку. Население дворцовых учреждений и вотчин подчинялось приказу в делах административных, финансовых, судебных. Все доходы шли на содержание царской семьи и двора: на них работали Хлебный, Кормовой, Житенный и Сытенный дворы, которыми ведал приказ.

В Казенном приказе (дворе) хранилась вещевая казна монарха. Сюда поступали меха для «поминок» (подарков) крымскому хану и его приближенным. В Конюшенном приказе наблюдали за царскими конюшнями и мастерскими, изготовлявшими кареты, сани, упряжь для царских выездов. Приказ собирал по всей стране конские пошлины при продаже и покупке лошадей.

Аптекарский приказ занимался охраной здоровья царя, членов его семьи, а также, по его благоволению, и вельмож. Для того имелись аптека, иноземные лекари и ученики из русских. Во второй половине столетия приказ сыграл немалую роль в налаживании военно-медицинской службы.

Царская мастерская палата и Царицына мастерская палата (или Постельный приказ) имели штат мастеров и мастериц, которые шили платье и белье для царской семьи.

Внешнеполитические функции были прерогативой Посольского приказа. Он ведал сношениями с иностранными государствами, отправлял туда посольства, принимал иностранные посольства, вел дела с иностранными купцами, в том числе и судебные. Он же собирал со всей страны налоги на выкуп пленных: полоняничные деньги. Ему подчинялись донские казаки, служилые татары, перешедшие на русскую службу после присоединения Поволжья, Приуралья и Сибири и получившие поместные владения в центре Европейской России (например, в районе городов Романова-Борисоглебска, Касимова и Елатьмы, которые и подчинялись Посольскому приказу). Поскольку в приказе хранились большая и малая государственные печати, которыми заверялись грамоты к иностранным государям и акты по внутреннему управлению, его служители собирали печатные пошлины. Впрочем, иногда эти функции исполнял Печатный приказ.

Посольскому приказу подчинялись учреждения, которые власти создавали для управления присоединенными к России землями, приказы Малороссийский, Великия России, княжества Смоленского.

Печать Сибирского приказа.

Обороной государства, а это тоже функция внешнеполитического характера, занималась группа военных приказов, одновременно имевших и некоторые внутриполитические функции. Разрядный приказ, главный из них, руководил военными операциями. Другие приказы – Стрелецкий, Пушкарский, Иноземский, Рейтарский и Казачий – ведали специальными родами войск. Одновременно исполняли другие функции: Стрелецкий приказ, например, распределял один из главных налогов – стрелецкий хлеб и стрелецкие деньги – на содержание стрелецкого войска; собирали его четвертные приказы (исключая 1672–1683 годы, когда это делал сам Стрелецкий приказ). Он же участвовал, вместе с Земским приказом, в организации полицейской службы в Москве (охрана порядка и спокойствия, подавление «мятежей» и др.).

Пушкарский приказ ведал производством артиллерии, пороха, имел в своем подчинении Пушечный двор, мастеров литейного и зелейного (порохового) дела, пушкарей и затинщиков (они обслуживали затинные пищали, расположенные на крепостных стенах, за тынами), кузнецов и плотников. В Оружейной палате изготовляли ручное огнестрельное, холодное оружие.

Как видим, единства в распределении дел между приказами не существовало. Вся эта громоздкая махина с трудом поддавалась контролю верховной власти. Выход она искала в организации приказов, поставленных над всеми другими приказами: Счетного, Тайного, Челобитенного; в передаче управления рядом приказов (например, Посольского и соединенными с ним учреждениями и т. д.) в руки одного начальника, обычно боярина.

Во главе приказов стояли судьи («начальные люди») из числа думных, московских чинов и дьяков. Кроме того, служили в них рядовые дьяки, подьячие, приставы (исполнявшие полицейские обязанности), сторожа. Наиболее важные приказы – Посольский, Разряд, Поместный – обычно возглавляли думные дьяки, Лишь в последней трети столетия во главе внешнеполитического ведомства назначали бояр: А. Л. Ордина-Нащокина, А. С. Матвеева, князя В. В. Голицына.

Как правило, боярин или окольничий стояли во главе более крупных и важных приказов; в других сидели судьями думные дворяне или лица из недумных чинов – стольники, дворяне московские. Финансовыми приказами ведали дьяки.

Печать Кормового дворца.

При рассмотрении дел в приказах бесспорные решались единолично судьей или дьяком. По спорным делам проводили обсуждение и выносили коллективное решение судей и дьяков. По наиболее запутанным, важным вопросам обращались к царю и Боярской думе, которые выносили окончательный вердикт.

Судьями s приказах сидели, как уже говорилось, выходцы из класса феодалов, бояр и дворян московского чина. В дьяки, помимо детей московских и провинциальных дворян, принимали отпрысков лиц духовного звания и купеческого сословия. Некоторые выходцы из торговых людей дослуживались до высокого положения в приказной иерархии: Назарий и Аникей Чистые, Аверкий Кириллов, Кузьма Борин, служившие в Приказе Большого дворца; Григорий Панкратьев, Алмаз Иванов и другие – по ведомству Казенного двора, Посольского приказа.

Обычно карьера дьяков начиналась с работы в приказных подьячих, подчас весьма длительной. Некоторые из них становились руководителями, дипломатами, например, выдающиеся деятели внешнеполитической службы второй половины столетия Прокофий Богданович Возницын и Емельян Иванович Украинцев. Они вели важные переговоры с иностранными представителями, заключали от имени России трактаты, мирные договоры.

Подьячие делились на старых и молодых. Первые ведали отделами («столами») в приказах – по признаку функциональному (например, денежный стол и др.) или территориальному (столы Белгородский, Севский и другие в Разряде; столы по группам городов в четвертях). Молодые помогали старым; переписывали, например, черновики документов, составленных старыми подьячими. Дьяки и подьячие накапливали и передавали преемникам административный опыт, навыки управления; среди них встречались весьма способные и даровитые, талантливые и образованные люди. Одним из них, Алмазом (Ерофеем) Ивановым, возглавлявшим в 1653–1667 годах Посольский приказ, восхищался голштинский посол Адам Олеарий, образованнейший человек: «Алмаз Иванович в молодости своей побывал в Персии и Турции и в короткое время так изучил языки этих стран, что теперь может говорить с людьми этих наций без переводчика».

Многие дьяки и подьячие сделали немаловажный вклад в развитие научной и технической мысли: они составляли географические описания и карты, им принадлежат исторические, публицистические, литературные сочинения. Язык многих приказных документов, посольских отчетов поражает красочностью описаний, живыми разговорными оборотами, интонациями.

Темные стороны приказного строя – неразбериха и чересполосица в компетенции, мелочная опека сверху и столь же мелочное давление самих приказов на местные органы управления, знаменитая московская волокита и взяточничество – вызывали нарекания подданных, нередко поднимавших восстания, направленные, среди прочего, и против приказных злоупотреблений. Верховная власть принимала кое-какие меры для упорядочения работы бюрократической махины При царе Михаиле боярину князю И. Б. Черкасскому поручили управление приказами Большой казны, Аптекарским, Стрелецким и Иноземским. Когда он умер, а это случилось в начале 40-х годов, место первенствующего лица в правительстве занял боярин Ф. И. Шереметев, ему дали те же приказы да еще прибавили Новую четь (четверть). При царе Алексее все эти приказы перешли в ведение боярина Б. И. Морозова. Впоследствии, при царях Алексее и его сыновьях Федоре, Петре I, подобную же роль в делах управления поочередно играли бояре И. Д. и И. М. Милославские, князь В. В. Голицын и Л. К. Нарышкин.

В последней четверти столетия стало почти обычаем объединять приказы в группы. Одну из них составляли Посольский, Новгородский, Владимирский, Галицкий, Устюжский, Малороссийский, Великия России и Смоленский. В другую входили Большой приход, Большая казна и Новая четь. В третью – Костромская четь и Стрелецкий. В четвертую – Пушкарский и Рейтарский. Это были опыты, попытки какого-то не очень удачного упрощения громоздкой приказной машины. Они подготовили реформу центрального управления, проведенную при Петре.

Печать Шенкурской съезжей избы.