Текст книги "Мир истории: Россия в XVII столетии"

Автор книги: Виктор Буганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Вторая крестьянская война

Народные восстания конца 40-х – начала 60-х годов свидетельствовали о резком обострении классовых противоречий в обстановке увеличения налогового бремени, тягот военных лет, насилий правящих кругов, усиления гнета феодалов по всей стране, крайне неудачных экспериментов правительственных финансистов с солью и медными деньгами. Ко всему этому прибавился еще один, и притом кардинальный, момент – введение в действие нового кодекса законов, Соборного уложения 1649 года. Он обозначил важнейший рубеж в жизни страны – окончательное закрепощение больших масс зависимых людей. После принятия закона начался жестокий сыск беглых. Все это накаляло и без того напряженное положение в государстве.

Россия после соборного уложения

Побеги крепостных во второй половине века продолжались, но осуществлять их стало труднее. Наступление феодалов, государственного аппарата на низы ужесточилось. Помещики и вотчинники увеличили повинности и оброки. В подмосковных и южных уездах крестьян заставляли работать 2–4 дня в барских хозяйствах. Царь Алексей Михайлович, крупнейший феодал, владелец многих дворцовых имений, писал одному из своих приказчиков: «И будет на что можно оброк прибавить, и ты б о том чинил по своему усмотрению».

Сильно выросли государственные налоги. С 1619 по 1663 год размер стрелецких денег, одного из основных прямых целевых сборов, увеличился в десять раз. То же касалось и других налогов и сборов со всех слоев зависимого населения. Многие крестьяне скудели, разорялись, переходили на положение бобылей, наймитов, (гулящих людей, ярыжек). Десятки тысяч таких вольных людей собирались по речным путям, на промыслах, мануфактурах.

Нерусское население Поволжья и других районов испытывало двойной гнет: со стороны своих, местных феодалов и русских бояр и дворян, церковных иерархов и монахов, которые захватывали десятки тысяч десятин земли, превращали в крепостных не только русских людей, но и татар, чувашей, мордву, башкир и др. Основная масса нерусского населения оставалась на положении ясачных, то есть государственных, крестьян: платила ясак – натуральный налог, несла различные повинности, облагалась поборами в пользу феодалов, властей.

Ухудшилось положение приборных служилых людей (введение налогов на занятия торговлей и ремеслом, уменьшение жалованья, нерегулярная и неполная его выдача, эксплуатация и насилия со стороны казнь) и начальства). Посадские люди тоже страдали от налогов и чрезвычайных сборов. Но посадская реформа 1649–1952 годов (ликвидация в городах белых слобод, принадлежавших феодалам, перевод многих беломестцев в посадское тягло), уменьшение налоговых ставок с посадских людей по реформе 1678–1681 годов внесли некоторое успокоение в их среду. Противоречия же между посадской верхушкой и основной массой торгово-ремесленного люда продолжали существовать и весьма заметно сказывались на внутренней жизни посадских общин в русских городах.

Войны с Польшей (1654–1667 годы) и Швецией (1656–1658 годы) сопровождались разорением основной части трудовых слоев населения. 8 эти же годы не раз случались неурожаи, эпидемии. Обнищавшие люди все чаще прибегали к испытанному средству – бегству в соседние уезды или на далекие окраины, чтобы получить желанную свободу от крепостного ярма, посадского тягла или тяжелой службы. Сыск беглых, кровавые расправы карателей, возвращение к прежним владельцам не могли остановить поток беглых, и простые люди снова и снова рвались к свободе, к вольной земле; не находя ее, шли все дальше, на южные и восточные окраины, заселяли пустующие земли, осваивали их, пополняли ряды казаков – донских и терских, волжских и яицких.

В казачьих областях с давних пор вошло в обычай не выдавать явившихся туда беглецов. «С Дону выдачи нет», – с гордостью отвечали местные казаки царским воеводам и агентам при малейшей попытке организовать перепись беглых, вернуть их помещикам. Это привлекало сюда массы людей, которых устраивали казачьи порядки: отсутствие помещиков и воевод, равенство казаков (хотя уже давно выделились из их среды домовитые, зажиточные собратья, эксплуатировавшие бедных станичников, голытьбу), решение всех важных вопросов на кругах – общих сходках, выборность должностных лиц – атаманов и есаулов, их помощников.

Основная масса казаков, особенно новоприхожих беглецов, жила бедно, скудно. Земледелием казаки не занимались. Жалованья, которое получали из Москвы (хлеб, деньги, сукна, оружие, припасы к нему), не хватало. Чтобы прожить, устраивали походы «за зипунами» – за добычей – на Волгу или «за море».

Царские власти, русские феодалы с опаской и недовольством следили за Доном и другими казачьими областями. Терпели до поры до времени казацкие «своевольства»: нападения на купеческие караваны на Волге, на царские города или соседние государства. Порой наказывали казаков: прекращали или уменьшали жалованье, арестовывали донские станицы (посольства) в Москве, посылали на Дон агентов, запрещали торговлю с Доном. Их опорой становились домовитые, вступавшие в сговор с московскими боярами.

Область Войска Донского к середине столетия с трех сторон – севера, запада и востока – окружали царские владения. Походы на Волгу становились трудней, по реке ставилось все больше сильных крепостей, городов, выход на Каспий преграждала Астрахань с мощным кремлем и сильным гарнизоном, В 1660 году турки перегородили цепями Дон у Азова, и возможность вырваться на азовские и черноморские просторы почти исчезла.

К середине 60-х годов положение на Дону ухудшилось до крайности. Здесь скопилось большое количество беглых.

Московское правительство проводит политику экономических санкций – ограничивает торговлю, подвоз продовольствия. В 1666 году требует провести перепись и вернуть с Дона крестьян, бежавших из дворцовых сел царя Алексея Михайловича. Весной здесь начался голод.

В этом же году в «верховских» городках (в верховьях Дона и его притоков) местная голытьба в поисках выхода из тяжелого положения предприняла несколько походов. Атаманы И. Аверкиев и Ф. Горлушков во главе отрядов из 30–40 человек направились на Украину к гетману Брюховецкому. Они надеялись поступить к нему на службу, чтобы прокормиться. Но из этого ничего не вышло, они оказались «ненадобны». Казаки вернулись домой.

Поход В. Уса к Москве

В июне 1666 года с Дона вышел новый отряд с намерением поступить на службу. На этот раз гультяи двигались к самой Москве. Вышло их не несколько десятков, а 700 человек: 500 конников и 200 человек на судах прибыли в Воронеж. Возглавил их Василий Родионович Ус, в будущем ближайший сподвижник и помощник Степана Разина. Отсюда, из Воронежа, предводитель отправил в Москву станицу из шести человек во главе с Е. Якимовым: они должны были добиваться, чтобы государь принял весь усовский отряд на царскую службу.

Пока станица добиралась до Москвы, вела там переговоры, усовцы перебрались к Туле и остановились лагерем на реке Упе. Именно в этих местах полстолетия с лишним назад повстанцы Болотникова и «царевича Петра» сражались с карателями царя Шуйского. Правительство Алексея Михайловича было явно обеспокоено появлением здесь новых «возмутителей спокойствия». Оно распорядилось, чтобы казаки возвратились на Дон.

На Упе созвали круг, и он приговорил послать к царю новую станицу, на этот раз из 13 человек, во главе с самим Усом. 9 июля она подала челобитную о зачислении на службу.

Между тем в районе Тульского, Воронежского и других соседних уездов назревали важные события. Многие усовцы из недавних «новоприхожих» на Дон беглецов, появившись в тех местах, откуда они недавно перебрались на юг, «подговаривали» земляков присоединиться к ним, «Подговорщики» действовали и в самой Москве. Откликаясь на их призывы, а также по собственной инициативе сотни крепостных крестьян и холопов вливались в усовский отряд, пополняя ряды вольных казаков. Его численность вскоре достигла нескольких тысяч человек.

Усовцы и новые беглецы начали громить имения помещиков и вотчинников Тульско-Воронежского района, жгли их дома, брали имущество, убивали владельцев. Дворяне разных уездов бежали из имений под прикрытие крепостных стен в Тулу и другие города, жаловались воеводам на действия своих крестьян и холопов. По словам тульских помещиков, донские казаки «прибрали на дороге к себе воров, людей наших и крестьян, которыя… от нас… збежали, и иных всяких чинов людей. И те воры… приезжают в дерев ниш к и наши и розаряют всяким разареньем, животину отымают и насилования чинят. И достольния… наших людишка и крестьянишка от нас… бегут, видев их воровское самовольство». Все они «похваляютца… на нас… всяким дурным и на дамишка наши разареньем».

Китай-город. Художник А. Васнецов.

Гонцы ранним утром в Кремле, Художник А. Васнецов.

Вместе с тульскими тому же воеводе жаловались их собратья из уездов Московского, Веневского, Соловского, Дедиловского: усовцы в лагере на Упе «принимают к себе людей их и крестьян. И с теми де… людьми и со крестьяны приезжают в поместья их и в вотчины, и те де их поместья разоряют, людей их и крестьян подговаривают», тех крестьян и холопов «не отдают» стрельцам и пушкарям, которых посылал воевода.

Мирный вначале поход донской голытьбы вырос в антифеодальное движение, охватившее многие уезды дальнего южного Подмосковья. Сюда с Дона двигался новый отряд из 500 человек.

Власти приняли срочные меры. 16 июля собралась на заседание Боярская дума. В ней участвовал царь. Думцы вынесли решение: усовских казаков переписать, и им срочно вернуться на Дон. Потребовали, чтобы усовцы выдали всех беглых, вступивших в отряд во время похода, а также тех, кто бежал на Дон с 1661 года.

Последний пункт покушался на старый казачий обычай: «с Дону выдачи нет», и правительство, понимая, что выполнить его усовцы не захотят, внесло в свое требование оговорки, пошло на компромисс: отдавать беглых не за 6 лет, а за 5 или 4, 3, «а по самой последней мере за 2 года». Если казаки ослушаются, их следовало покарать. Для борьбы с ними выделили войско во главе с князем Ю. Н. Борятинским. Объявили мобилизацию дворян из уездов, где повстанцы громили имения. Выделили выборный полк М. Кровкова в тысячу человек. Собирались каратели в Туле.

Усовцы в лагере на круге обсудили ситуацию. А она складывалась неблагоприятно: против них собиралось большое войско, хорошо вооруженное и организованное. Бороться с ним было, конечно, не под силу, и казаки снимаются с лагеря, переходят в Дедиловский уезд на реку Уперту, а оттуда 26 июля уходят на Дон.

Идут «спешно и бережно» – быстро, организованно, выставляя разведку; на станах одна половина казаков кормила лошадей «в руках», другая сидела на конях. В полном порядке, не дав разгромить отряд и переписать людей, не выдав беглых, усовцы вернулись на Дон. В донские городки явилась новая партия беглых холопов и крестьян, готовых, как и многие их собратья, подняться на борьбу против угнетателей. Впоследствии усовцы влились в повстанческое войско, которое возглавил Степан Тимофеевич Разин.

Степан Разин

Степан, как и его отец Тимофей, вышедший, вероятно, с воронежского посада и умерший в 1649 или 1650 году, принадлежал к домовитому казачеству. Родился Степан около 1630 года, к началу Крестьянской войны немало повидал и испытал. Трижды (в 1652, 1658 и 1661 годах) бывал в Москве, а в первый из этих приездов – и в Соловецком монастыре. Донские власти включали его в состав станиц, которые вели переговоры с московскими боярами и калмыцкими владетелями – тайшами. В 1663 году Степан возглавлял отряд донцов, который ходил вместе с запорожцами и калмыками под Перекоп против крымских татар. У Молочных Вод они разгромили отряд крымцев.

Уже тогда его отличали смелость и сноровка, умение руководить людьми в военных предприятиях, вести переговоры по важным делам. По отзывам современников, он говорил на нескольких языках (калмыцком, татарском, польском). Его беспокойной, свободолюбивой натуре, пытливому уму путешествия и походы, общение со многими людьми дали очень много: обогатили знаниями о жизни, страданиях угнетенных, о притеснениях, которым подвергают их бояре и прочие народные лиходеи.

Жестокость властей, московских бояр испытала и семья Степана: в 1665 году казнили его старшего брата Ивана. Он возглавлял полк донских казаков, участвовавший в войне с Польшей из-за Украины. Осенью донцы запросились домой, но их не отпустили. Тогда они ушли самовольно, и главнокомандующий боярин князь Ю. А. Долгорукий, человек жестокий и беспощадный, распорядился казнить командира.

В 1666 году на войсковом круге в Черкасске, столице Войска Донского, допрашивали В. Уса и его товарищей, вернувшихся из-под Тулы и Воронежа. А с извинениями за беспокойства, которые они причинили боярской Москве, туда в числе «станичных молодцов» ездил Фрол Разин – младший брат будущего предводителя. Степан, конечно, хорошо знал обо всех обстоятельствах усовского предприятия, участники которого, не добившись ничего, внесли еще больше беспокойства и недовольства в массу донской голытьбы.

Обстановка на Дону накалялась. Количество беглых увеличивалось. Противоречия между бедными и богатыми казаками усиливались. В 1667 году, с окончанием войны с Польшей, на Дон и в другие места хлынули новые партии беглых. «И во многие в донские городки, – писал в Москву царицынский воевода А. Унковский, – пришли с украины беглые боярские люди и крестьяне з женами и з детьми. И от того ныне на Дону голод большой».

В поисках выхода из тяжелого положения, чтобы добыть хлеб насущный, бедные казаки в конце зимы – начале весны 1667 года объединяются в небольшие ватаги, перебираются на Волгу и Каспий, грабят торговые суда. Их разбивают царские отряды. Но ватаги собираются снова и снова.

Вскоре у казацкой бедноты появился предводитель, сумевший возглавить это стихийное движение, поднять на борьбу не отдельные небольшие группы казаков, а сотни, тысячи недовольных и угнетенных людей. Как он впоследствии, в конце мая 1667 года, говорил тому же Унковскому, «в войске им пить и есть стало нечево, а государева денежного и хлебного жалованья присылают им скудно, и мы пошли на Волгу реку покормитца».

Поход на Волгу и Яик

К Разину и его сподвижникам ранней весной идут массы бедных казаков, в том числе и усовцев, чтобы идти в поход на Волгу и Каспийское море. Из верховских городков в «больших лотках» разинцы направляются вниз по Дону к Черкасску. По пути к ним присоединяются сотни желающих принять участие в походе. От войсковой столицы плывут обратно, вверх по Дону. У переволоки, там, где Дон близко подходит к Волге, останавливаются, и здесь, у Паншинского городка, на островах («буграх»), окруженных полой водой, устраивают лагерь.

В разинском отряде уже «с 600 человек и больши». К нему тянутся со всех сторон новые люди, и он вскоре увеличивается до тысячи человек. Разинцы запасают все, что необходимо для похода: лодки, оружие, продовольствие, всякие припасы.

Кое-что дали богатые казаки, надеявшиеся, что их бедные земляки, вернувшись из очередного похода «за зипунами», отдадут им часть добычи. Кое-что голутва сама добывала во время плавания по Дону: погромила богатых торговцев и казаков, забрав у них для себя все нужное. Что-то купили. Воронежцы дали порох и свинец.

Разин хорошо организовал разведку. Царские лазутчики не могли добраться в весенний разлив до паншинских «бугров» и узнать о намерениях восставших и их предводителя. А ему была известна обстановка не только на Волге, но и на Яике. Федор Сукнин, казак из Яицкого городка, писал Степану и предлагал захватить город, чтобы потом, используя его как базу, выходить в море и на Волгу. Разин так и поступил.

В середине мая его отряд перебрался с Дона на Волгу. Здесь, севернее Царицына, у урочища Каравайные Горы восставшие захватили большой и богатый торговый караван. Суда принадлежали самому царю, патриарху, богатому гостю В. Шорину и другим. Казаки расправились с начальниками охраны и приказчиками, забрали много товаров, оружия, припасов к нему, продовольствия, часть судов. Освободили ссыльных и работных людей; многие из них, а также честь стрельцов пополнили разинский отряд.

Въезд Степана и Фрола Разиных в Москву. Рисунок XVII века. Фрагмент.

Наказание батогами. Гравюра. XVII века. Фрагмент.

Степан Разин. Иностранная гравюра XVII пека. Фрагмент.

Степан Разин. Гравюра 1672 года.

Действия восставших с самого начала их похода на Дон и Волгу, помимо чисто «разбойных» моментов (грабежи и расправы), отличают четкие и ясно выраженные антифеодальные черты: расправы над богатыми казаками, купцами, приказчиками, борьба с царскими ратниками, включение в отряд освобожденных от неволи ссыльных, а также недовольных своим положением работных и других людей.

У Разина было уже 1,5 тысячи человек, когда отряд 28 мая проплывал мимо Царицына. Город он брать не стал, хотя мог бы это сделать: воевода имел малочисленный гарнизон, который к тому же сочувствовал повстанцам. Стрельцы, которым воевода приказал стрелять, открыли по проплывающим разинцам огонь… пыжами! В ответ же на требование дать кузнечный инструмент воевода Унковский, боявшийся, что Разин начнет штурм, разрешил взять в городе все, что ему требуется, лишь бы тот ушел.

Разин стремился быстрее вырваться с Волги на Каспий, чтобы оттуда идти на Яик. 31 мая его пытались остановить у Черного Яра два отряда присланных из Астрахани стрелецких голов – полковников Б. Северова (500 человек пехоты на судах) и В. Лопатина (600 человек конницы). Но атаман обманул их, высадил казаков с судов и сделал вид, что собирается штурмовать крепостные стены. Здесь же собрались полковники с отрядами. На их глазах Разин отдал команду, казаки быстро погрузились в лодки и уплыли вниз к Астрахани. По Бузану, волжскому протоку, разинцы проплыли мимо города. Здесь разгромили астраханских стрельцов, часть которых перешла на их сторону; в плен попал и воевода С. Беклемишев. 2 июня разбили другой стрелецкий отряд, на этот раз у Красного Яра. Наконец, вышли в море. Посланные за ними отряды И. Ружинского (1700 стрельцов и солдат) и Г. Авксентьева их не догнали.

Вдоль северного побережья Каспия Разин приплыл к Яику. Вскоре добрались до городка. Взяли его с помощью хитрости. Разин и 40 казаков под видом «богомольцев» подошли к воротам, и их впустили. Они тут же открыли ворота, и в город ворвался весь отряд, незадолго перед тем затаившийся в укромных местах. Часть гарнизона перешла на сторону восставших, других перебили. Некоторое время спустя в устье Яика появился отряд Ружинского, но и его разинцы полностью разгромили. Жалкие его остатки рассеялись по степи «врознь», возвратились в Астрахань.

Начавшееся движение, которое явилось продолжением походов В. Уса и других атаманов, приобрело гораздо больший размах и остроту.

Московское правительство, получив вести о новых действиях донских «воров» (как обычно называли всех недовольных, поднимавшихся на борьбу), принимает спешные меры. 19 июля Боярская дума выносит решение о борьбе с Разиным. Прежде всего смещают астраханского воеводу князя И. Хилкова, проявившего, с точки зрения Москвы, нерасторопность. Назначают новых воевод – князей И. С. и М, С. Прозоровских и С. И. Львова. Им выделяют большое войско – четыре полка московских стрельцов (2,6 тысячи человек), «служилых пеших людей» из Симбирска, Самары, Саратова и других поволжских городов. Вместе с 1 600 астраханскими стрельцами и солдатами они должны были идти к Яицкому городку. Туда же направляли отряды татар и калмыков, «сколько человек доведетца».

Но, помимо готовящегося кнута, показывают и пряник. В конце октября Разин получает «милостивую грамоту»: от имени царя его обещают простить, если он отстанет от «воровства», вернется на Дон, отдаст пленных стрельцов и служилых татар. Грамоту зачитывают на круге. Казаки отказываются от «милости». То же слышит и новый астраханский воевода в ответ на свое предложение. Присланного им стрелецкого сотника Н. Сивцова, призывавшего восставших прекратить «воровство», убили и бросили в Яик.

Каспийский поход

В феврале 1 668 года разинцы, зимовавшие в Яицком городке, повесили присланных к ним для уговоров стрелецких голов С. Янова и Н. Нелюбова. Разбили трехтысячный отряд Я. Безобразова, пришедший из Астрахани. В марте, бросив в реку тяжелые пушки и забрав с собой легкие, вышли в Каспийское море. Снова плыли вдоль северного берега. У Астрахани разгромили отряд Г. Авксентьева и подошли к западному Каспийскому побережью. Здесь с Разиным соединились отряды Сергея Кривого (700 человек), Бобы (400 человек) и других атаманов.

Разинцы плывут вдоль западного берега моря на юг. У них – десятки стругов с пушками и припасами. Они грабят торговые суда, владения шамхала Тарковского и шаха персидского, освобождают немало русских пленников, разными путями и в разное время попавших в эти края. Нападают удалые «шарпальники» на Дербент, окрестности Баку, на другие селения. По Куре добираются до «Грузинского уезда». Возвращаются в море и плывут к персидским берегам; громят здесь города и селения. Многие гибнут в боях, от болезней и голода.

Так проходят лето и осень 1668 года, потом зима и весна следующего. Разин ведет переговоры с шахом, которому предлагает принять его с казаками на службу, за что просит дать землю для поселения где-нибудь на Куре: места эти им, очевидно, понравились.

Астрахань во времена Степана Разина. Гравюра XVII века.

Отправление царских войск против Степана Разина. Рисунок XVII века.

Прелестная грамота Степана Разина.

Стрелец. Гравюра XVII века.

Шах, получив грамоту от царя из Москвы, переговоры прекращает, а казаков-повстанцев казнит. Под Решт, где стоит Разин, направляет большое войско, которое неожиданно нападает на его лагерь. Казаки в ходе ожесточенного сражения несут большие потери. Но потом мстят шаху, предают огню и мечу Ферахабад (Фарабат), Астрабад и другие города и селения.

Зимуют разинцы у Миян-Кале, в юго-восточной части Каспия, терпят холод и голод. Весной перебираются к западному побережью. Два месяца отдыхают на Свином острове. Здесь летом происходит ожесточенное морское сражение, поредевший разинский отряд наголову разбивает войско Мамед-хана (3,7 тысячи человек на 50 судах). После этой блистательной победы Разин и его казаки, обогащенные сказочной добычей, но крайне истомленные и изголодавшиеся, берут курс на север.

22 августа они появляются в Астрахани, и местные воеводы, взяв с них обещание верно служить царю, сдать все суда и пушки, отпустить царских служилых людей, пропускают их вверх по Волге на Дон.

Астраханские жители, поежде всего беднота, с восторгом встретили разинцев, овеянных славой дальних походов и сражений и щедро оделявших дарами многих бедных людей. Разин за две недели успел многое – он не только пировал, ходил в гости и вел переговоры с воеводами, но, и это главное, общался с жителями, узнавал их настроения. Богатства, которые казаки привезли с собой, Разин собирался тратить не только на веселые гулянья, подарки, но и на подготовку нового, более широкого по масштабам и замыслам, похода.

Л. Фабрициус, голландский офицер-артиллерист, служивший в войске Прозоровского, сообщает, что «в это время у Стеньки была прекрасная возможность ознакомиться с состоянием Астрахани и разведать, что думает простонародье». Более того, он вел переговоры с этим «простонародьем», причем «сулил вскоре освободить всех от ярма и рабства боярского, к чему простолюдины охотно прислушивались, заверяя его, что они не пожалеют сил, чтобы прийти к нему на помощь, лишь бы он начал».

Когда Разин по возвращении с Каспия вел переговоры с воеводами и давал им обещания, то имел вполне определенную цель: собрав вокруг себя бедных, голутвенных людей, накопив с их помощью необходимые средства и припасы, поднять еще большие массы людей и повести их на борьбу с «ярмом и рабством боярским», то есть с крепостническим гнетом и его носителями – русскими боярами и дворянами.