Текст книги "Предчувствие весны"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 29 Ванетиния

Глава посольства, мастер Тиль Ойер, пожилой седобородый мужчина, одетый по энмарскому обычаю в темное, с поклоном выступил вперед и протянул верительные грамоты. Кенперт Вортинский принял документы и сделал вид, что тщательно изучает печали на шелковых шнурках. Разумеется, рыцарь уже успел ознакомиться с документами, да и без грамот ни малейших сомнений в полномочиях посольства не имелось – сам зимний переход под Спешащим Ветром из Энмара в Неллу являлся лучшей рекомендацией.

Сэр Кенперт принял документ, поднялся к трону и, преклонив колено, вручил императору. Алекиан сломал печати, развернул пергамент, быстро пробежал глазами и возвратил Кенперту. Тот отошел в сторону и присоединился к группе придворных.

– Итак, что желает сообщить нам славный Энмар вашими устами?

Алекиану было скучно, он ожидал, что послы, согласно обычаю, начнут издалека. Так и произошло – мастер Тиль принялся описывать давние связи, существующие между Великой Империей людей и вольным городом. Начиная со времен Фаларика и Дарвермской войны, когда был заключен первый союз – и до нынешних дней. Император слушал с каменным лицом. Изумруды за его спиной переминались с ноги на ногу и шуршали мантиями, придворные кутались в плащи. Седой посол наконец добрался до сложившегося положения дел.

– Мы, верные союзники вашего императорского величества, не можем без тревоги следить за тем, что нашим товарам закрыт прямой путь в Империю. Энмару было бы весьма желательно восстановить свободное перемещение грузов по старому тракту.

– Разумеется, – кивнул Алекиан, – вам было бы желательно получить доступ на имперский рынок без посредников. Что ж, мы готовы приложить определенные усилия, чтобы помочь в этом добром деле. Что хочет предпринять Энмар? Силой оружия проложить дорогу товарам? Если речь идет о наступательном союзе, направленном против Альды, мы готовы выслушать предложения Совета Негоциантов.

– Ваше императорское величество, Энмар всегда стоит за мир, война мешает свободному обращению товаров и стоит слишком дорого. Нынче же, с учетом всех обстоятельств, нападение на Альду вряд ли окажется успешным. Война с Альдой будет означать войну с Черной Скалой. В прошлом году орки показали, как они сильны, когда дошли до Гонзора и осадили город.

– Вместе с войском Альды, – заметил Алекиан, – не сами.

– Именно об этом я и говорю, – поклонился мастер Тиль, – ваше императорское величество. Могу добавить, что, когда наши купцы явились к королю-демону с... с претензиями, он, чтобы расплатиться по счетам, выдал из казны излишки оружия. Цены были поразительно низкими.

– И что же это означает? – подала голос Санелана.

– Это означает, ваше императорское величество, – снова поклонился посол, – что в Альде избыток оружия орочьего производства. Нашим торговцам были предложены высококачественные изделия по цене втрое, а то и вчетверо ниже их рыночной стоимости.

В толпе придворных кто-то тихо охнул. Цифра впечатляла.

– Это подозрительно, – покачал головой Алекиан.

– Истинно так. Когда упомянутые купцы по возвращении из Альды хотели начать торг этим товаром в Энмаре, наши кузнецы едва не подняли бунт. По требованию ряда цехов – гвоздарей, оружейников и прочих – был принят закон, запрещающий торговать металлическими изделиями орков в городе и подвластном краю. Словом, орки, союзные с королем-демоном, многочисленны, прекрасно вооружены и снабжены оружием в изобилии. Мы не рискнем воевать против такого врага. Мы не боимся, однако очевидно следующее: расходы на кампанию не окупятся вероятной прибылью в случае победы.

– Вы заранее все сосчитали? И полагаете, что войны с нелюдями следует вести лишь ради выгоды? – Алекиан скривил губы.

Посол ответил:

– Любая война – это зло. Неважно, каков противник, войны следует вести исключительно ради того, чтобы избежать зла, еще большего, нежели сама война.

Воцарилась тишина. Наконец молчание нарушила императрица:

– Но, если вы прибыли сюда, значит, в Энмаре придумали иное решение? Вы знаете, как доставить свои товары в империю, минуя Альду? И без войны?

– Без войны с Альдой, – уточнил посол. – Да, такой план существует. Кое-какие детали его я бы хотел сохранить в секрете. Таково пожелание Совета Негоциантов. Ваше императорское величество, я прошу личной аудиенции. Тогда, в разговоре с глазу на глаз, я открою великие тайны и поведаю, каким образом мы можем восстановить свободное обращение товаров между Энмаром и Ванетинией.

***

Алекиан задумался, уставившись в пространство. Глаза его были обращены поверх голов энмарцев, мысли императора витали где-то за пределами Мира, это частенько случалось с его величеством после болезни. Послы ждали.

– Хорошо! – Алекиан порывисто поднялся, полы мантии взлетели, ветерок пронесся по залу, шевеля мех на темных одеяниях энмарцев. – Мастер, следуйте за нами. Мы готовы выслушать вас немедленно.

Император, ломанными быстрыми движениями переставляя тощие ноги, спустился с подиума и остановился перед послами. Взгляд его по-прежнему был устремлен в неземные дали.

– Сэр Кенперт, сопровождайте нас. Ступайте за мной, мастер.

По-прежнему не глядя ни на кого, Алекиан развернулся и зашагал в дальний угол зала, там находились двери в небольшие помещения. Кенперт припустил бегом, проскочил мимо императора. Посол поспешил следом, озадаченный происходящим. К подобному обороту событий он был не готов.

Кенперт первым оказался у одной из дверей. За ней было небольшое помещение, ныне пустующее. Рыцарь заглянул внутрь, в лицо пахнуло холодом. Комнату не отворяли с осени, и в ней не было ничего, кроме сундуков, набитых хламом. Сюда, в эти каморки отволокли старье, которое не успели или не пожелали вышвырнуть на помойку, когда приводили в порядок тронный зал. Узкая прорезь в стене, наспех закрытая грубой рамой с толстым желтоватым стеклом – бойница, оставшаяся от прежних времен – служила единственным источником света. Повсюду была пыль и дохлые насекомые. Пахло старым тряпьем.

Рыцарь, уже знакомый с новыми привычками императора, догадывался, что Алекиана не смутит обстановка, поэтому торопливо шмыгнул в каморку, открыл сундук, выдернул бесцветную вылинявшую тряпку с облезлой бахромой и смахнул пыль с сундуков. Алекиан, согнувшись, протиснулся в низкую дверь, невозмутимо опустился на грязную крышку сундука и запахнулся в мантию. Тиль Ойер заглянул, поджал губы и потянул носом. Покачал головой, но не решился возражать – прошел к сундуку и сел напротив императора, повинуясь жесту Алекиана. Кенперт остался на ногах, ему не нашлось местечка, чтобы присесть.

– Выкладывайте ваши великие тайны, – кивнул Алекиан.

Посол еще раз с сомнением огляделся.

– Это потребует некоторого времени, ваше императорское величество. Быть может, нам лучше перейти в другое...

– Я слушаю.

Мастер Тиль пожевал губами, собираясь с мыслями, и начал.

– Ваше императорское величество, прошу выслушать меня с терпением. Речь пойдет о королевстве Сантлак.

Только теперь Алекиан поглядел наконец на посла. Запад. Сантлак. Сам Гилфинг Светлый внушал молодому императору мысли о западе, не иначе. К западу всю зиму обращались думы Алекиана, словно некто нашептывал в ухо: "Запад, Сантлак, Запад, Сантлак..." Однако планам недоставало завершенности, мысли о Сантлаке были довольно расплывчатыми. И сейчас он, Алекиан узнает недостающие сведения. Тогда-то он поймет, что предначертано совершить в нынешнем году. Сам Гилфинг ведет его, Гилфинг внушил Совету Негоциантов Энмара мысли о Сантлаке, Гилфинг провел послов безопасно по морям, воля провидения сберегла их в пути, а вовсе не жалкие ухищрения смертных, хотя бы и чародеев-Самоцветов. Это судьба.

В горле сразу пересохло, император откашлялся и перехваченным голосом, едва слышно прошептал:

– Говорите, мастер. Говорите. Я уверен, что мы придем к согласию!

***

Энмарца удивила внезапная перемена в настроении собеседника. Он покосился на застывшего у двери Кенперта. Взгляд рыцаря оставался безучастным. Тогда посол решил, что не следует удивляться странностям императора, и снова заговорил.

– Ваше императорское величество, простите мне, если я позволю себе дерзкие речи, но здесь мы наедине и лучше говорить начистоту. Положение в Сантлаке – позор для Империи.

Посол поглядел на императора – не сердится ли? Алекиан казался скорее заинтересованным, чем раздраженным.

– Еще раз прошу меня простить, но огромные земли, якобы входящие в Великую Империю, на деле не подчиняются никому, там не чтят законов и не соблюдают порядка. Эти земли потеряны и для Ванетинии, и для Энмара. Мы не можем торговать в Сантлаке, вы также отнюдь не сполна пользуетесь ресурсами огромного королевства.

– Мы вербуем в Сантлаке волонтеров, – решился вставить Кенперт.

Разумеется, посол был прав, но ванетскому рыцарю стало обидно.

– Волонтеров! – мастер Тиль махнул рукой. – В третий раз прошу простить мою прямоту, но Империи достаются лишь те, кто не сумел найти себе применения в Сантлаке. Представьте, что короне станут служить не младшие сыновья, изгнанники и изгои, а весь Сантлак! Весь! Подумайте, сотни дворянских родов! Быть может, и тысячи! Одному Гилфингу известно, сколько поместий теперь в Сантлаке! Их и сосчитать-то невозможно!

Глаза Алекиана разгорелись – посол повторял его собственные мысли. Воистину знак свыше! Да, все именно так и обстоит! Сантлак должен подчиниться Ванету!

– Между тем, – продолжал энмарец, – эти ресурсы пропадают втуне. Если бы удалось установить на землях этого огромного королевства порядок, ваше императорское величество получили бы новых подданных, а мы – новые рынки и – главное – безопасный сухой путь в Ванет.

– А, вот каков ваш интерес, – вынырнул из грез император, – мы понимаем. Но постойте, сухой путь? Мастер, есть что-то еще, чего вы не сказали. Да, вы говорили о великой тайне, а до сих пор мы не услышали ничего нового.

– Да, тайна, – кивнул посол. – Тайна, которую я от имени Совета негоциантов прошу сохранить от посторонних ушей. Нам удалось вступить в переговоры с королем северян. Конунгом, как они его зовут.

– Конунг? Это имя?

– Нет, титул. Его имя Гоегор. Ваше императорское величество, дело в том, что знаменитые морские разбойники – вовсе не его подданные.

– Вот как... – рассеянно кивнул Алекиан. Он думал о Сантлаке.

– Да, ваше императорское величество, известные нам злодеи, ужасающие Мир – изгои, беглецы. Отец этого Гоегора начал объединять северные острова под своей властью. Кто из ярлов, герцогов по-нашему, подчинился – те стали подвластными правителями, кто противился воле конунга – был вынужден бежать. С ними покинули острова и чародеи северян, волхвы, которые служат Морскому Царю. Гоегор восстанавливает веру в старых богов... хотя это не относится к делу. Важно другое – нам удалось вступить в переговоры с Гоегором. Прежний конунг терпел разбойников, когда они не нарушали его законов, новый настроен окончательно изгнать этих буйных людей с островов. Он готовит флот, наши биремы поддержат его. Вместе мы с гилфинговой помощью сумеем очистить море к западу от Мокрых Камней от драккаров разбойников. Вряд ли удастся окончательно искоренить разбой, но, по крайней мере, морской путь в Ливду станет безопасен.

– Ливда ныне подвластна нам, – вспомнил Алекиан. Да, в самом деле, все складывается удачно.

– Ваше величество, остается сухой путь между Ливдой и Ванетом. Установите порядок хотя бы в южном Сантлаке – и товары хлынут на ваш рынок! Мы проложим путь по морю, вы – по суше!

– Обязуетесь ли вы не торговать с Гевой? – быстро спросил император.

– Это невозможно, увы, – отрезал посол. – Мы стоим за свободу торговых связей, так что Совет Негоциантов не станет закрывать дорогу в восточные области нашим купцам. Но если нам откроется путь в Империю через Ливду, да еще Сантлак – новый рынок... Ваше императорское величество, никому и в голову не придет тащиться в мокрое королевство. Наше предложение таково: мы берем на себя морскую войну с разбойниками и волхвами, вы – наводите порядок в Сантлаке, хотя бы в южной его части. Тогда мы везем заморские товары в Ливду, а ванетские товары – на юг, в Архипелаг. Это сулит огромные доходы обеим сторонам. А вашему величеству к тому же достанется Сантлак.

– Да, – коротко молвил император.

Посол был обескуражен внезапной сговорчивостью императора, но постарался скрыть удивление и добавил:

– Разумеется, я только обозначил будущий договор. К этому краткому списку обязательств будет прилагаться обширный протокол. Мы попросим перевести часть имперского флота с севера в Ливду, а также выделить нашим караванам вооруженную охрану, хотя бы на первых порах. Трудно поверить, что сантлакские господа, даже покорившись, станут примерными вассалам. Мы, со своей стороны, возьмем нас себя кое-какие расходы – содержание охраны, оснащение имперских галер, доставим в Ливду оружие по сходной цене...

– Да, – снова кивнул Алекиан. Для него все было решено.

ГЛАВА 30 Гева, замок Вейтрель

Маршал глядел в окно с отвращением. Его раздражал белый цвет. Зимой повсюду снег, куда ни глянь – все такое белое, белое. Чародеям Могнака не по душе... Колдун отвернулся от окна. Некроманта одолевали мрачные мысли, к тому же он постоянно чувствовал себя усталым. Ему приходилось много работать. Да, именно так – много работать. Каждую ночь в подвале замка он создавал неупокоенных солдат. Обычно успевал сделать двух, реже трех. Потом силы оставляли мага, и он удалялся отдыхать. Поднимался после полудня – и начинался день, полный никчемных забот.

Маршал шел на склад, на кухню, ему подносили счета, он делал вид, что проверяет итог, кивал, хмуро бормотал что-то. Затем – кузница. Некромант проверял, как младшие чародеи готовят оружие, накладывают заклинания на лезвия и зачаровывают древки. Еще – мастерская, где крепят к стрелам наконечники. Особенные, с медной прожилкой, которую затем снабжают боевым заклинанием. Потом – учения во дворе замка и, наконец, мастерские. Наиболее талантливые из подручных маршала готовили янтарные шары для будущих солдат армии мертвых. В Могнаке простых магиков не допускали к столь ответственному делу, но там не было спешки, братья Черного Круга не торопились, впереди у них была вечность... Посреди пустыни, вдали от событий и перемен, они без суеты готовили гибель Мира.

Здесь слишком много людей, слишком ощутимо дыхание Мира, и приходится спешить. Всегда и во всем – спешить. Брат маршал устал, его утомили бессонные ночи, непрерывная череда людей, которых он превращал в неупокоенных солдат. Он не глядел напоследок в глаза обреченным, не запоминал лиц. Зачем? Под стальными масками они станут похожи, словно братья. Братья... единственная родня некроманта – сотворенные им неупокоенные.

После мастерских маршал шел в подземелья. Прохаживался перед шеренгами солдат, застывших в одинаковых позах у стен. Бесшумно горели магические светильники, мертвецы не шевелились, но мерцающий подрагивающий свет создавал иллюзию движения. Широкая тень маршала ползла следом, облизывала ноги неупокоенных...

Затем некромант отправлялся в школу. Школой по привычке именовалась часть замка, где жили самые младшие чародеи, отроки, постигающие темную науку.

Мальчишки – вот кто близок некроманту не менее, чем мертвые солдаты. Юнцы глядели на маршала с восторгом, в их глазах он читал преданность и восхищение. Дети умеют быть преданными и умеют быть беспощадными. Если бы такое было возможно, маршал задержал бы рост учеников, чтобы они навеки остались мальцами, умеющими хранить верность без любви и убивать без ненависти. Куда уходят прекрасные качества, когда ученики взрослеют? Обретая понимание себя как личности, чародеи теряют куда более важные качества. Мир проникает в них, и, взрослея, они уже не хотят его уничтожить.

Но мальчики – вот кто готов отправиться в последний поход, вот кто готов сокрушать Мир без пощады, он не нужен детям, не знавшим в этом Мире добра. И маршал восхищает их лишь потому, что умеет уничтожать лучше всех. Холодное, завистливое восхищение.

В глазах учеников умение разрушать и убивать – единственно ценное качество, потому они с восторгом глядят на маршала и ловят каждое слово. Он учит их искусству смерти.

И, наконец, покончив с делами, некромант удаляется в свой кабинет. Перебирает бесполезные бумаги, старается не глядеть в окно и попусту пялится в погасший толленорн – вот как сейчас.

Что там сейчас, в Могнаке Забытом? Чем занят брат архивариус? Быть может, он тоже сидит в темном углу и всматривается в оконце толленорна? Эх, брат...

***

За дверью послышался скрип половиц и негромкие шаги. Маршал со вздохом накинул покрывало на темное оконце магического прибора и потер глаза кулаками. Чуть на задремал... это все усталость, надо сделать перерыв. Отоспаться, отдохнуть. Но мысли – что с ними? Тягостные мысли не прогонишь взмахом руки. В дверь постучали. Хорошо бы какую-то славную новость – мор, землетрясение, извержение вулкана. Это могло бы взбодрить.

– Кто там, входи! – буркнул маршал.

Дверь отворилась, на пороге стоял маг, совсем юный.

– Ну?

Юнец поклонился.

– Гонец короля Гезнура. Привез письмо. Я отвел его на кухню, чтобы накормили. Он будет ждать ответа, – ученик переступил порог и показал свиток, запечатанный зеленым воском. – Вот письмо.

Маршал неодобрительно покосился на ноги юнца, на сапогах налип белый снег. Опять белое! Парнишка заметил недовольство некроманта, опустил глаза и смутился. Затем, будто обычный человек просто постучал ногами, стряхивая снег на пол. Маршал вздохнул – ученика не смущает белизна снега. Только теперь колдун осознал, что в кабинете холодно, огонь в камине не разжигали со вчерашнего вечера.

– Ладно, давай письмо.

Ученик осторожно приблизился и положил свиток на край стола. Некромант протянул руку, взял пергамент, сломал печать... Так, так... Ничего интересного, приглашают в столицу на торжественный прием. Гезнур обращается к некроманту так же, как к обычным владетельным сеньором, входящим в число союзников гевской короны. Вот, формальное приглашение. Наверняка такие же получили все аристократы королевства... Торжественный прием по случаю...

– Нет, я не приеду, и ответа писать не стану. Пусть гонец передаст на словах – я оценил и отказался. У меня слишком много дел.

...По случаю приезда принцессы Болотного Края, сестры Лонервольта, ее светлости Глоады. Хм-м. О Болотном Крае рассказывают удивительные вещи. Будто бы тамошние жители настоящие чудовища, не признают правил чести и законов справедливости. Ну и все прочее – собственно, то же самое, что рассказывают о Могнаке Забытом и его обитателях. Что ж, может статься, если не наводнение, ураган или чума, то хотя бы приезд этой дамы в Геву обернется для Мира бедствиями?

Маршал отшвырнул свиток, тяжело поднялся, со скрежетом отодвинув массивный стул. Прошелся по темному кабинету и остановился у камина. Холодно. Чародей подбросил дров, возвратился к столу, взял листок с зеленой печатью, скомкал и швырнул в камин, простер ладони и хрипло прочел заклинание. С пальцев слетели крошечные молнии, ударили в растопку, занялось пламя. Пергамент скорчился, почернел, с треском обратился в пепел. Зеленая капля расплавленного воска скатилась по куску дерева, рухнула в золу и затаилась там.

Некромант пожал плечами. Принцесса Глоада, он запомнил имя. Странно, женщины давно его не занимали. Странно, странно. Маршал присел к столу, откинул ткань с оконца толленорна. Ничего? Гангмар с тобой, брат архивариус. Некромант опустил тяжелые ладони на прибор и принялся напевать заклинания, пробуждающие магию толленорна. Затем, когда в оконце показалась пустая келья архивариуса, маршал стал читать новые формулы, изображение померкло, смазалось, поползло – стена, потолок, темная полоса, другое помещение, выше, выше. Наконец в толленорне показалось мутное небо Могнака, тогда чародей развернул угол наблюдения, потащил на север, скорей, скорей. Картины сменяли друг друга – заснеженные холмы, затянутые серым льдом озерца, снова холмы, леса тянут в оконце прибора черные голые ветки, горы. Маршал поморщился от обилия белого и забормотал быстрей. Перед его глазами поплыли унылые картины Болотного Края.

***

Воистину, проклятая земля этот Болотный Край. Некромант поднял повыше сгусток магической энергии, служивший толленорну глазом. В вышине было намного меньше свободной маны, изображение утратило четкость, но колдуну не требовалось различать мелкие детали. Он видел бескрайние топи, огромные пространства... проплешины белого снега чередовались с черными окнами болотной воды, где поднимающийся из глубины газ мешал трясине застыть. Чахлые искривленные деревья не закрывали обзора, магу было хорошо видны черные ниточки гатей, соединяющие острова с замками и деревнями. Следы пребывания человека встречались редко, болота были пустынны. Унылое место.

Чем дальше к северу, тем чаще встречаются обжитые клочки земли, гуще сеть дорог. Некромант прикинул, каким путем должна двигаться процессия, и заставил толленорн направить взгляд западней. Где-то там едет в Геву принцесса Глоада. Кто она, что такого в ее имени? Но что-то есть... Одно лишь имя заставило мага позабыть усталость и заняться древним артефактом. Как выглядит эта принцесса? Маршал сам не понимал собственного любопытства. Что с ним? Он околдован? Глоада, Глоада...

Наконец в круглом окошке толленорна на черной дороге показались точки, медленно ползущие к гевской границе. Маршал зашептал магические формулы, руки задрожали на испещренной странными узорами поверхности прибора. Изображение стало расти, обретать отчетливость. Сверху чародей видел повозки, всадников конвоя и пеших лучников, медленно бредущих в грязи вдоль обочины.

Среди повозок он выбрал кибитку, обшитую темными шкурами – наверное, Глоада едет в ней. Медленно и тщательно, удивляясь собственному волнению, некромант стал передвигать картинку вслед за кибиткой. Уравнял скорости, потом обогнал и развернул изображение. Перед глазами проплыло равнодушное лицо возницы, потом – заляпанная болотной грязью шкура. Маршал замер. Показалось темное нутро повозки. Лицо принцессы едва различалось во мраке – узкое, тощее, со впалыми щеками. Полные губы казались слишком яркими на бледной коже. Возможно, принцесса пользуется румянами? И почему этот вопрос пришел магу в голову? Какое ему дело до Глоады и ее румян?

Некромант осторожно послал сгусток маны, связанный сейчас с изображением в приборе, со скоростью, равной скорости кибитки. Принцесса резким птичьим движением повернула голову и уставилась точно в оконце толлернорна, прямо в глаза чародею. Взлетела узкая ладонь, Глоада будто почувствовала присутствие наблюдателя и попыталась поймать магическое око. В оконце мелькнули кости, мышцы, сухожилия, багровое месиво... рука прошла сквозь невидимый "глаз" толленорна. Маг отшатнулся. Когда он снова уставился на амулет, принцесса недоуменно разглядывала собственную ладонь. Пожала плечами, откинула полог и уставилась в оконце кибитки. Полные губы скривились в неприятной усмешке.

Маршал погасил толленорн и с минуту разглядывал собственное отражение на мертвой гладкой поверхности. Затем накинул на прибор покровы и вышел из кабинета. Какова принцесса Глоада! Неужели почувствовала присутствие магического наблюдателя? До сих пор это было никому не под силу, даже самым искусным магам не удавалось обнаружить присутствие "глаза" толленорна. Маршал запечатал дверь заклинанием и, скрипя гнилыми досками пола, двинулся к лестнице.

Гонец Гезнура все был еще на кухне, пытался разговорить хмурых поваров. Маршал подозвал его и велел:

– Передашь своему господину, что я, пожалуй, буду в Геве на празднике.